Текст книги "Хроники Эллизора. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Спиридонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 47 страниц)

   Анасис поймал себя на том, что думает о какой-то ерунде, совсем не о том, о чём должно. Тоже, как видно, следствие внезапной хвори.

   – Давай проходи, присаживайся! – как можно приветливей сказал хранитель. – Хочешь травяного чая? Роза только что заварила. А то, видишь ли, где-то я простыл, что ли. Не иначе как в анфиладах в этих дворцовых просвистело, у нас там всегда сквозняки...

   Корнилий присел и почему-то не отказался от горячего чая.

   – У меня важное сообщение, почтенный Анасис, это касается дела Леонарда и, похоже, нам надо принять ряд решений!

   – Слушаю тебя! – Анасис откинулся в кресле и подумал, что ему уже не хочется выполнять поставленное Деорой условие. Непонятный страх, навалившийся утром, прошёл и казался теперь нелепым. Нет, как ни крути, но Чужестранца надо брать живым. Он должен много знать. Кто-то же послал его, вот до этого "кто-то" и надобно добраться, а она: "его надо обязательно убить!" Тогда мы ничего толком не узнаем!

   – Так вот какая интересная получилась штука! – Корнилий даже слегка улыбнулся, что, как правило, делал чрезвычайно редко. – Поскольку вы велели установить полный контроль за Леонардом и его домом, то я подумал: почему бы не привлечь технический отдел? Он у нас и так в основном простаивает. А где-то с год назад этот чудак Магирус продал нам отремонтированный "слухач" с восстановленными батареями...

   – Чего-чего? – переспросил Анасис. – Какой ещё "слухач"?

   Нет, всё же болезнь давала знать: мысли шевелились с трудом.

   – Ну, такое электронное подслушивающее устройство, которое даёт возможность слушать чужие разговоры на расстоянии. Сохранилось с древних времён. С довоенных, то есть... Я думаю, таких штук уже почти нет. Ну, разве что, в Маггрейде. Но этот самый Магирус смог восстановить...

   – Так вроде ж они с Леонардом друзья?

   – Это было с год назад, а потом "слухачу" всё равно кого подслушивать! Дружба дружбой, а бизнес – бизнесом! – и Корнилий коротко хохотнул, довольный тем, что удалось пошутить, используя ещё старое довоенное слово.

   – Ага, ну ладно, – кряхтя, Главный хранитель решил перейти на кровать и, поудобней устроившись там, продолжил этот судьбоносный разговор: – Так что в результате наслушали?

   – В общем, если коротко, то Леонард собирается отправить своего слугу с письмами к своим старшим сыновьям! А также к Савватию – в Лавретанию! Он, конечно, самому Рону всего не сказал, но всё равно очевидно, что дело идёт о заговоре против Высшего Совета!

   На короткое время у Анасис забыл о хвори. Он вскочил с кровати и нервно заходил по комнате.

   – Ты знаешь, когда отправляется слуга? – спросил он.

   – Скорее всего, сегодня вечером.

   – Тогда... слугу перехватить, письма изъять!

   – Будет сделано, почтенный хранитель!

   – Когда письма попадут в наши руки, можешь арестовать Леонарда!

   – Это в любой момент, с большим удовольствием!

   Анасис опять присел в кресло и погрузился в задумчивость. В общем-то, было о чём поразмышлять: как бы не переусердствовать и не совершить лишних действий или поступков. Нет, всё правильно! Медлить нельзя!

   – И ещё... Это самое главное, Корнилий, собери отряд в погоню за Чужестранцем и Оззи! – Анасис поднялся из кресла. – Как поймаешь слугу, тут же отправляйся в Лавретанию! Эти негодяи должны быть там!

   Корнилий тоже поднялся и даже принял стойку "смирно".

   – И вот ещё что...– Анасис подошёл к Корнилию и, понизив голос, сказал:

   – Эта экспедиция в Лавретанию может иметь особое значение! Произведи там полный обыск, собери все рукописи, документы и свитки, какие только найдутся! Все записи, все обрывки! Ничего не пропусти! Там могут быть особо важные секретные документы! Не исключено, что они помогут нам сокрушить Леонарда...– тут Главный хранитель подумал, что, на самом деле, всё может быть ровно наоборот: если заполучить лавретанские документы, то это, в первую очередь, обезопасит их самих от возможного удара со стороны Леонарда, но озвучивать такого рода нюансы уже не стал.

   – Хорошо, почтенный хранитель, всё сделаю! – Корнилий уже было собрался покинуть спальню Анасиса, как тот остановил его:

   – И ещё один важный момент... – Анасис вспомнил Деору с её условием и запнулся. – Чужестранца надо обязательно взять живым! – продолжил он. – Сам понимаешь, он может обладать наиважнейшей информацией!

   – Ну, конечно! – усмехнулся главный стражник. – Я и сам с удовольствием допрошу его.

   Проводив Корнилия, Анасис в изнеможении опустился на кровать – прилив бодрости оказался временным, хворь и не собиралась отступать. "Нет, не во-время я разболелся, эх, не вовремя!" – судорожно сглотнул Главный хранитель и закричал:

   – Роза! Ну, что там лекарь, не приходил?

   Поздним вечером по пустынной дороге двигался всадник, закутанный в камуфляжного цвета плащ. Эллизор остался позади. Лошадь под путником была маленькая, кургузая, специально выведенная для плохих и опасных послевоенных дорог. Под плащом, в ножнах, у слуги Леонарда Рона таился надёжный короткий меч. Однако это оружие оказалось бесполезным – выпущенная из засады стрела мощного арбалета с негромким жужжанием впилась под левую лопатку всадника. Лишившись седока, лошадь с пронзительным ржанием скрылась за поворотом дороги.

   Ещё через несколько минут неподвижно лежащее на дороге тело обступили хорошо вооруженные люди, в которых можно было без труда узнать стражников особого отряда Совета Эллизора.

   – Обыщите его хорошенько, – сказал тот, кто начальствовал. Это был сам Корнилий... На нём был такой же, как на остальных, плащ, голос, как всегда, звучал уверенно и бесстрастно.

   Подчинённые быстро обшарили тело.

   – Ничего особенного, – один из них подошел к Корнилию, – какие-то письма, несколько динариев да, вот, лепёшки с вяленым мясом

   – Письма давай сюда, – протянул руку Корнилий, – динарии можете оставить себе, только, чур, не драться, делить поровну! А тело бросьте в овраг, пусть дикие собаки позаботятся о нём.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

В ДОЛИНЕ ТРЁХ ВЕРШИН

   С детства Оззи умел делать шалаши и навесы из веток любого кустарника. Теперь, в долине Трёх вершин, это умение пригодилось. Естественно, Оззи хотелось поскорей добраться до Лавретании и увидеться с Чужестранцем и друзьями, но Белла была ещё слишком слаба и нуждалась в отдыхе. В кармане плаща Оззи нашёл пару раскрошившихся лепёшек, кусок вяленого мяса, а также специально припасённые рыболовные крючки. В качестве лески сгодилась прочная нить из подкладки плаща. Скрученная втрое она могла выдержать вес форели, которая плескалась в небольшом речном озерце в глубине долины. Несколько крупных экземпляров, пойманных Оззи, обмазали серой глиной, найденной здесь же, возле родника, и запекли на костре. Никогда ещё они не ели такой вкусной рыбы, пусть даже и без соли! А вода из источника была на вкус такая, какой они больше нигде никогда не пробовали.

   Два дня, проведённые в горной долине, запомнились им как самые спокойные и счастливые за всё время их путешествия и дальнейших приключений. Странно, но они мало разговаривали. Просто болтать без умолку не было никакой нужды. Пережитые вместе злоключения удивительно сроднили Оззи и Беллу. Для того чтобы понимать друг друга, слова им не требовались. Так бывает у супругов, проживших вместе много лет, но так бывает и у молодых людей, вместе перенёсших серьёзные испытания. Оззи был готов пожертвовать собой ради Беллы, она стала смыслом его жизни, хотя никому (и даже самой Белле) в своих чувствах он не признавался.

   Леонарду под утро привиделся Оззи. Снилась реальная история, которая произошла однажды. Дорога возле их дома. В руке у Оззи небольшое копьё, типа дротика. В другой – холщовый мешок. Оззи сходит с дороги, направляется к заросшим пожухлой травой буграм. Среди бугров этих скрываются гнездовья крупных рыжих муравьёв. Именно на пути их оживлённого движения Оззи высыпает из мешка десятка два отловленных им мелких скорпионов. У ног Оззи разгорается настоящая битва, и он самозабвенно следит за тем, как, несмотря на ожесточенное скорпионье сопротивление, муравьи одолевает своих неожиданных противников. Иногда остриум дротика Оззи вносит в ход битвы какие-то коррективы. Он так увлечён происходящим, что не замечает отца, внимательно наблюдающего за сыном. Наконец Леонард подходит, берёт Оззи за руку и молча ведёт домой. Тот не сопротивляется, но всё оборачивается, словно желая увидеть, чем окончилась битва скорпионов с муравьями.

   Дома Леонард присаживается на корточки, смотрит Оззи прямо в глаза и говорит спокойно, но очень твердо: "Ты очень смелый мальчик, Оззи, очень отважный... И это хорошо... Плохо, что ты можешь быть жестоким... Таким бессмысленно жестоким... Настоящая храбрость не может быть жестокой!" Оззи молчит не в силах поднять взор и посмотреть на отца.

   От сна Леонарда пробудил громкий стук в ворота. Корнилий со стражниками особо не церемонились.

   – Обыщите ещё раз дом! – приказал Корнилий. – Вдруг появилось что-нибудь новое! А ты, Леонард, собирайся, ты арестован!

   – В чём же меня обвиняют, любезный страж?

   – Теперь уже не только в помощи Чужестранцу! – усмехнулся Корнилий. – Но и в тайном заговоре против Высшего Совета Эллизора. В заговоре, в который ты втянул всех своих сыновей! – С этими словами начальник стражи подошёл к Леонарду и демонстративно выдернул из ножен его кинжал. – Давай, собирайся побыстрей! А то мне ещё надо сегодня поспешать в Лавретанию!

   Корнилий проговорил это совсем не случайно: он внимательно наблюдал, как отреагирует Леонард на эти слова. И хотя внутри у Леонарда всё сжалось, он сдержался, и не один мускул не дрогнул на его лице.

   С утра Анасис не смог подняться и лишь к вечеру, после очередного посещения лекаря, с трудом встал на ноги. Довольно долго, с помощью Розы, он облачался в свой хранительский рабочий костюм, который очень любил за то, что тот, хоть и не был парадным, но всё же подчеркивал служебное положение Главного хранителя. Затем, почти с отвращением Анасис запихнул в себя несколько ложек мясной похлёбки, накричал на Розу, что похлёбка слишком жирная, успокоился и тут же попросил у Розы, прощения.

   До дворца было рукой подать, но Анасис решил отправиться в тюрьму, которая была на другом конце города, и поэтому приказал запрячь бричку. По дороге Главного хранителя сильно растрясло, и ещё около часа он приходил в себя в тюремной канцелярии, пил холодную колодезную воду, которая была здесь очень хороша, хотя в его положении, наверное, не стоило холодной водой злоупотреблять. Только после всего этого Анасис отправился к новому заключённому, по-прежнему чувствуя себя далеко не лучшим образом.

   Камера, в которую поместили Леонарда, ничем не отличалась от других камер тюрьмы Высшего Совета. Маленькое зарешеченное окошко почти под потолком, свеча, которой разрешено пользоваться только вечером до времени отбоя, кувшин с той же колодезной водой и обычная средних размеров мучная лепёшка, которую Леонард, скорее всего, приберёг себе на ужин, ведь пищевой паёк выдавали заключённым один раз с утра и на весь день.

   Анасис вошёл, тяжело дыша, вытер со лба пот, затем присел на привинченный к полу табурет возле стола. Леонард сидел напротив, свесив ноги с нар, и с любопытством наблюдал за появлением Главного хранителя.

   – Ты что-то плохо выглядишь, почтенный Анасис, – первым вступил в разговор Леонард.

   – Так, простыл немного, – махнул рукой Анасис, – но это пустяки по сравнению с твоими проблемами, дорогой Леонард...

   – Разве? Ты приказал арестовать меня, члена Высшего Совета, упёк в тюрьму по обвинению, справедливость которого ещё надо доказать. Так что, проблемы, скорее, твои.

   Анасис молчал. Его вдруг поразило странное ощущение, что он уже бывал в этой камере и точно так же, как и сейчас, сидел на тюремном табурете напротив насмешливо улыбающегося Леонарда. Но зачем он приходил в прошлый раз, и что снова привело его сюда? Ах, да, ему, Анасису, очень нужно договориться с этим эллизорским героем, потому что вступать с ним в прямую конфронтацию сейчас слишком опасно и гораздо правильнее будет пойти на компромисс, чтобы, как это говорится, и волки были сыты, и овцы целы... нет, как там правильней: что впереди? – и овцы были сыты и волки целы, нет, что-то не так, всё не так... Кто же впереди: овцы или волки?

   Главный хранитель потёр виски и несколько испуганно глянул на своего противника:

   – Слушай, Леонард... – неуверенно произнёс он, – а я к тебе разве уже не заходил сюда на днях?

   – На днях? – удивился Леонард. – Так меня ж только ночью заарестовал твой Корнилий...

   – Ах... да... – Анасис навалился грудью на стол и попытался привести мысли в порядок.

   В таких случаях всегда есть над чем подумать, прежде чем выкладывать свои козыри. Лучше всё-таки с козырями не спешить. Ещё успеется. Карты это такая игра... То есть жизнь – это такая игра. Жизнь в Законе... Анасис подозревал, что Леонард знает многое из того, что в деятельности Высшего Совета и его Главного хранителя лучше было бы никому более не знать. Тем более что Закон есть Закон! С ним шутки плохи... Но раз дело дошло до ареста и вероятного суда, и с Леонардом следовало вести тонкую, хитрую игру, выбирая особую стратегию и тактику, чтобы в решающий момент ударить наверняка. Всё это не составило бы особых проблем для Главного хранителя, если бы не эта проклятая хворь.

   Мысли ворочались в голове тяжело и со скрежетом.

   – Знаешь, Леонард, – наконец заговорил Анасис с большим трудом и как сам чувствовал не тем, каким нужно, тоном, – надо бы решить всё... э-э... как тебе сказать... полюбовно, что ли... надо всё это как-то разрулить, вот что!

   Леонард, услышав эти слова, даже рассмеялся:

   – Ты засадил меня в тюрьму! Ты преследуешь моего сына! И говоришь, что всё надо решить полюбовно?! Как ты себе это представляешь? И вообще говоря, какая муха тебя укусила, хранитель?

   "Муха-муха, вот именно! – подумал Анасис. – Может, и впрямь всё дело в мухе?" Была же здесь ещё лет двадцать назад заразная крапивная мушка-мутант, вызывавшая у человека частичный паралич функций головного мозга и, как правило, постепенное сумасшествие. Вот те раз! А если воскресла эта муха-мушка, крапивное семя? А ну как и впрямь она укусила Главного хранителя? Анасис страшно испугался этой мысли, но усилием воли постарался держать себя в руках. Какая ещё такая муха? Уже двадцать лет, как её вывели-потравили. Да-да, именно так, чтобы не ходило, не бегало крапивное семя по славным эллизорским полям, чтобы ничья такая лапа не ступала, куда не должно...

   – Подожди, Леонард, не спеши, – Анасис скривился и продолжил в том же как будто дружелюбном тоне, который ему самому не нравился, но который он никак не мог переменить на более соответствующий моменту. – Я, на самом деле, не желаю тебе и твоему сыну зла... Так сложились обстоятельства... Но мы вместе должны найти выход – такой, благодаря которому все бы остались живы и ничьи бы интересы не пострадали... Чтобы и овцы сыты и мухи целы...

   – Это невозможно, Анасис, и ты сам это прекрасно знаешь!

   – Что невозможно?

   – Чтобы ничьи интересы не пострадали! – Леонард откинулся на нарах и прислонился спиной к каменной стене. Теперь, вот так, полулежа, он с лёгкой печальной улыбкой смотрел на сидящего за тюремным столиком Анасиса, и от этого спокойного слегка ироничного взгляда Главному хранителю сделалось ещё хуже.

   Анасис встал – продолжать разговор не имело смысла, к тому же голова просто раскалывалась.

   – Ну, смотри, у тебя есть время подумать. Я ещё зайду...

   У порога камеры он чуть задержался, понимая, что не выяснил самого главного: что именно известно Леонарду о Лавретании и о том, какие документы могут там находиться?

   Но как обо всём этом выведать у Леонарда, Анасис пока не придумал. "Ладно, – решил он, – подожду возвращения Корнилия". И, не попрощавшись, вышел. В голове Главного хранителя звучал какой-то странный детский стишок, невесть откуда взявшийся, от которого он никак не мог отделаться. "Муха-муха цокотуха, муха по полю пошла, – бормотал Главный хранитель, медленно шествуя по тюремному коридору, будучи не в силах вспомнить окончание навязчивого стишка. – Пошла-пошла... Что же она там, дура, нашла? И как, вообще говоря, посмела?"

ГЛАВА

ПЯТНАДЦАТАЯ

ПУСТЫННАЯ ЛАВРЕТАНИЯ

   До Лавретании Оззи с Беллой добрались быстро.

   Лавретания – одно из самых красивых мест, соседствующих с Эллизором. Единственный недостаток – слишком уединённое. Все торговые и транзитные пути лежат в стороне. Западнее начинаются Великие болота, северней – кряж Адамсона переходит в дикие неприступные горы. Южнее – Маггрейд, а восточней – Эллизор. Только по одному этому географическому раскладу клан, обитающий в Лавретании, вынужден вести замкнутый образ жизни. Лавретанцы, в основном, промышляли рыбной ловлей, ведь селение клана находится на берегу полноводного озера. Клан сбывал рыбу на рынках Эллизора и Маггрейда. Лавретанская рыба ценилась куда выше эллизорской, поскольку была более благородных пород. Клан защищён от нашествий горами и болотами, а также – более цивилизованными и могущественными кланами. Правда, как выяснилось позже, соседство с Маггрейдом стало для жителей Лавретании роковым.

   Члены основной семьи в клане Лавретании приходились близкими родственниками Леонарду. Глава семейства – Савватий, его племянник. Вот к нему-то и отправился Оззи вместе с Беллой, надеясь, что остальной отряд вместе с Чужестранецем уже дожидаются там.

   Солнце стояло высоко, когда они вошли в селение на берегу озера. Поражала полная тишина, царившая вокруг. Не блеяли и не мекали домашние животные, не кудахтали куры, помалкивали утки и гуси. Их просто нигде не было видно.

   Оззи остановился и достал из ножен меч.

   – Здесь что-то не так, – сказал он, – похоже, что никого нет. Слишком тихо... Нужно быть осторожней, вдруг впереди засада!

   Они двигались, крадучись, стараясь держаться стен и оград. Домов в Лавретании немного, и вскоре они вышли к центральной площади, заросшей по краям кустами акации, вереском и малиной. Видимо, недавно здесь произошла вооружённая стычка. Вот остатки костра с перевёрнутым походным казаном, вот лежащая на боку знакомая тележка с сорванным колесом, а вот труп бедного пони Чико с шеей, пронзённой стрелой, явно из мощного стражнического арбалета. А вот и другой небольшой переломленный арбалет – на земле, в пыли. Такой арбалет был у Силентиуса. Недалеко, на траве пятна спекшейся крови...

   Оззи остановился и с силой сжал рукоятку меча.

   – Их всех захватили и увезли! – с печалью сказал он. – Наверное, это стража Корнилия. Скорей всего!

   Белла инстинктивно прижалась к его плечу. Она удерживалась, чтобы не плакать, но скорбь исказила её лицо.

   – Одно утешает, – сказал Оззи. – Вряд ли кто-то погиб... Не видно ни одного тела, кроме Чико...

   Впрочем, трупы нападавшие могли забрать с собой, и Оззи прекрасно знал это. Говорил так, только чтобы утешить Беллу.

   Он присел возле опрокинутой телеги и задумался. Надо было что-то решать... Но что? Если они захватили Чужестранца, то в Эллизор возвращаться опасно. Но там могут арестовать отца, ведь Чужестранец будет служить доказательством его вины! Оззи рассвирепел: "Но я не допущу этого! Чтобы отца осудили по этому обвинению! Ведь это я нашёл Чужестранца, а не он! Пусть тогда судят меня!"

   Внезапно раздался шорох, и из зарослей за углом дома вылезла какая-то помятая фигура. Это был Магирус, который умудрился пересидеть нападение в кустах.

   Анасис тем временем разболелся ещё больше. Лекарь из амбулатории Совета, в очередной раз осмотрев хранителя, ничего толком не сказал: как видно, он и сам не знал, как с этой хворью бороться, а между тем слабость и головная боль только усилились, по телу пошла крупная подозрительная сыпь (неужели-таки муха?), солнечный и вообще сильный свет вызывал резь в глазах, поэтому Главный хранитель предпочитал полумрак и мокрую тряпку на голове. Он гнал от себя сон, поскольку стоило ему закрыть глаза, как в тёмных углах спальни начинали шевелиться тени, слышались голоса, невнятные и тягучие.

   В какой-то момент Анасису привиделась покойная жена, которая вдруг вошла в комнату в своём любимом вечернем платье с кружевами, присела рядом на кровать и сказала:

   "А я знаю, что ты изловил когтистого дровосека!" – "Не мели ерунду, дорогая", – пытался в бреду ответить Анасис, – когтистого дровосека невозможно поймать! А вот муху... можно! Нечего ей топтать наши поля!" – "Но ты поймал его! Поэтому ты и убил меня, чтобы никто об этом не догадался?!" В негодовании Анасис потянулся, чтобы схватить спорщицу за край платья и задать хорошую трёпку, как это не раз бывало в жизни, но обнаружил, что это вовсе не покойная жена, а начальник стражи Корнилий, который явился с докладом о проделанной работе.

   Анасис был вынужден собраться с силами и сесть, спустив ноги с кровати.

   – Докладывай! – сказал он без предисловий, стараясь сфокусировать свои мысли таким образом, чтобы реальные события и факты не путались с бредом, который притаился где-то на задворках сознания.

   Корнилий доложил, что рейд в Лавретанию увенчался определённым успехом. Чужестранец схвачен и помещён в отдельную камеру. Вместе с ним захвачены двое друзей Оззи – сводные братья Силентиус и Эндрю. Самого Оззи и Беллы почему-то с ними не оказалось. Во время операции по захвату ранен один из стражников, но не тяжело, опасности для жизни нет, хотя сам факт сопротивления, оказанного Силентиусом и Эндрю, является отягчающим обстоятельством. Кроме того, местного клана в Лавретании более не существует: селение обезлюдело какое-то время назад, возможно, по причине захвата и вывоза всего имеющегося населения вместе с имуществом. Такую политику по отношению к небольшим кланам ныне проводит Маггрейд и, вероятно, это дело рук именно этого клана. Никаких бумаг не найдено вообще. Если они и существовали, то их, должно быть, вывезли те же захватчики.

   Ананис с трудом воспринимал доклад Корнилия. То, что захватили Чужестранца – хорошо. То, что ускользнул Оззи, это, конечно, плохо. Но ещё хуже то, что все лавретанские бумаги исчезли... Хотя... может, это и к лучшему? Если весь лавретанский архив вывезен в Маггрейд и свален там в кучу где-нибудь в Тайной канцелярии, то разве кто-то будет с этими бумагами всерьёз разбираться? Ясно, что никто! Потому что самим маггрейдцам, скорее всего, не будет до этих бумаг никакого дела, а никто посторонний в Тайную канцелярию в принципе не проникнет! Но это, если в действительности здесь рука Маггрейда, а не какой-то ещё третей силы... И если в самом Маггрейде вдруг не появились прямо заинтересованные в этом архиве лица. В общем, не совсем пока понятно, что там с этими бумагами. Но, главное, Чужестранец арестован! Теперь можно оформлять обвинение против Леонарда, не говоря уже о том, что сам Чужестранец должен быть кладезем полезной информации!

   – Значит так, Корнилий, – Анасис хотел было встать, но понял, что его слабость слишком велика. – К Чужестранцу никого не пускать. Сам пока тоже его не допрашивай. Систематизируй все имеющиеся документы. Запротоколируй его арест. Официально допроси Силентиуса и Эндрю. Пообещай им, что если они будут откровенны, то на суде могут быть представлены как свидетели, а не как обвиняемые... Пока, наверное, всё... Я завтра сам постараюсь побывать в тюрьме и лично допросить Чужестранца...

   Увидев сомнения на лице Корнилия, Анасис посмотрел на него с мрачной твёрдостью и добавил:

   – И ещё вот что. Сегодня же пришли ко мне Деору. И скажи ей так: пусть захватит с собой всё, что необходимо... Да... то, что необходимо на случай болезни... Думаю, она догадается, о чём речь...

   Корнилий пожал плечами: мол, будет сделано! И уже повернулся, чтобы идти, как Анасис задал ему ещё один вопрос:

   – Слушай, Корнилий, скажи, пожалуйста, когтистый дровосек существует на самом деле или нет?

   Деора в очередной раз обрабатывала рану Скунса, быстро шедшего на поправку. При этом она не упускала возможности прочитать стоящему рядом сыну лекцию о содержании крыс-мутантов семейства "саблезуб генетически мутировавший серый" и об уходе за ними.

   – Понимаешь, сын, если такие крысы с рождения воспитывались человеком, то они не проявляют агрессии к своим хозяевам. А вот дикие разновидности мутантов – те очень опасны...

   Скунс, благодарно попискивая, ткнулся клыкастой мордой в руку Деоры – он словно понимал, кому обязан своим исцелением.

   Яков сглотнул слюну и сказал:

   – Мам, а что делать, если вдруг Скунс хотя бы случайно поцарапает?

   – Надо всегда быть осторожным, – ответила Деора, – но, в крайнем случае, есть противоядие. Проблема в том, что это настойка из трав, а она не может храниться долго. Поэтому я храню её в сухом виде... – Деора вытащила из кармана халата пакетик с мелкоизмельчённой травой.– Только надо знать, как и сколько заваривать...

   Неожиданно начала позвякивать проведенная сверху сигнализация: кто-то пожаловал к дому и желал видеть его обитателей.

   Деора засуетилась, велела Якову дать корм Скунсу и удалилась.

   – Ну что, крысёныш? – Яков насыпал в тазик корм и просунул его в крысятник. – Давай лопай, смотри только не лопни... "Чёрный рыцарь встал, встал, страх его не взял!"

   Наверху Деора закрыла двери за стражником, который слово в слово передал просьбу Анасиса, и пробормотала в задумчивости: "Вот придурок, – "пусть захватит все, что необходимо"! Значит, что я должна с собой тащить всё, в чём меня можно будет обвинить?" Колдунья догадывалась, по какой именно причине обратился к ней Анасис. "Значит, припёрло, – прошептала она, – а Деора теперь должна быть палочкой выручалочкой. Они все думают, что это так просто". Но делать было нечего, и она принялась собирать в большую холщовую сумку всё, что могло понадобиться для помощи больному Анасису.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

РЕЦЕПТЫ ИСЦЕЛЕНИЯ

ГЛАВНОГО ХРАНИТЕЛЯ

   Вечера в Лавретании, если не разгуляется непогода, особенно красивы. Заходящее солнце оставляет огненный след в зеркальной глади озера, воздух удивительно прозрачен, а горные вершины на фоне чистого неба однозначно просятся в качестве пейзажа на холст художника. Однако никаких художников в тот вечер в Лавретании не было. У костра, над которым жарилась тушка дикого кролика, сидели трое: Оззи, Белла и Маггирус.

   Оззи заметно нервничал:

   – Надо решить, что нам всё-таки делать!

   Магирус, не спеша протёр очки, которые чудом уцелели во всех переделках, хотя и обзавелись заметной трещиной на одном из стёкол.

   – Я думаю, молодой человек, как ни крути, но у нас только один выход: нам придётся отправиться в Маггрейд. Во-первых, потому что там проживает один из твоих старших братьев, а во-вторых, потому что, если уж куда и был вывезен местный архив, так это, скорее всего, в Тайную канцелярию Маггрейда...

   – Ну, хорошо-хорошо! – горячился Оззи. – Скажи мне тогда, дядя Магирус, а чем мы сможем помочь Чужестранцу и моему отцу, если окажемся в Маггрейде и найдём какие-то давние бумаги?

   Магирус не торопился с ответом. Он водрузил очки на свои крупный нос-картофелину, достал из кармана небольшую курительную трубку, неспешно набил её табаком-самосадом собственного производства и с наслаждением пыхнул ароматным дымом.

   Оззи опешил:

   – А-а... ты разве куришь? Но ведь табак запрещён Законом!

   Магирус усмехнулся:

   – Но мы-то сейчас не в Эллизоре! Но, давай, к делу... Видишь ли, дорогой мой Оззи... Когда я отошёл в кусты по необходимости, и началась вся эта заваруха, этот подлец Корнилий расположился как раз возле кустов, где я затаился. Так вот: он отдавал недвусмысленные приказы обшарить все помещения в Лавретании – подвалы, загоны и чердаки с тем, чтобы были найдены и собраны все бумаги без исключения, понимаешь? Это заняло довольно много времени. И представьте себе, стража ничего не нашла! Это о чём говорит? Это говорит о том, что кто-то до Корнилия уже всё тщательно обыскал и вывез. Думаю, что, кроме прохиндеев из Маггрейда, в этом заброшенном уголке больше орудовать было некому... – Магирус сделал паузу и попытался вновь пыхнуть трубкой, но она успела погаснуть. Старик не стал раскуривать её, выбил о камень и продолжил: – А вот следующее сделанное мною наблюдение... В своё время я постарался суммировать различную информацию. Так вот, сейчас нет времени читать целую лекцию, но, может быть, вы слышали, что где-то с четверть века назад во время нашествия обров в обществе Эллизора произошло определённое несогласие и раскол, в результате чего сюда, в Лавретанию, переселился твой дядя Савватий... Думаю, каким-то образом ему удалось вывезти часть бумаг, касающихся истории основания клана Эллизора... Я пока не знаю точно, в чём здесь соль, но, видимо, какие-то из этих бумаг содержат нечто очень значимое по отношению к самому Закону...

   Оззи слушал Магируса внимательно.

   – И всё равно я не понимаю, чем это может помочь моему отцу и Чужестранцу? Какие-то старые бумаги!

   Магирус глянул на Оззи поверх очков немного раздражённо:

   – Юноша, ты должен понять, что у нас нет другого выхода! Куда мы ещё пойдём? В Эллизоре нас тут же арестуют и предадут суду. Здесь, в Лавретании, нам нечего делать... Остаётся только Маггрейд, где мы можем найти помощь твоего брата и, если повезет, важные бумаги, которые, не исключено, помогут оправдаться твоему отцу перед судом Закона!

   Всё было вполне логично, продуманно и убедительно.

   Но что-то всё же тревожило Оззи. Он не желал так просто взять и согласиться с этим вариантом. Была б его воля, то он вскочил бы сейчас на лихого коня, помчался бы в Эллизор и вступил бы в рукопашную схватку со всеми этими Анасисами и Корнилиями! Да, не исключено, что погибнул бы в неравном поединке, но это было бы правильней, это было бы проще...

   В неистовстве Оззи выхватил меч из ножен и принялся, рыча и подпрыгивая, рубить кусты акации и вереск, которых в Лавретании множество по всем закоулкам. Магирус смотрел на Оззи с живым интересом, а Белла – с удивлением и даже ужасом.

   – Ну и горяч твой жених, дорогая Белла, – сказал учёный, – настоящий боец!

   Когда Деора с большой сумкой, нагруженной снадобьями, пожаловала к Анасису, тот был уже совсем плох. Он терял сознание от невыносимой головной боли. Красная сыпь на теле превращалась в маленькие нарывы, которые быстро увеличивались, и это тоже было крайне плохим симптомом.