Текст книги "Хроники Эллизора. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Спиридонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 47 страниц)

   За разговором о численном составе стражи, они наконец подошли к дому Леонарда.

   Возле ворот Корнилий вдруг сменил тему:

   – Слушай, Леонард, а ты ничего в последнее время не замечал вокруг подозрительного?

   – А что может быть вокруг такого подозрительного? – постарался изобразить удивление Леонард. Неужто Корнилий сейчас тоже заговорит о Таиных силах, как и Анасис?

   – Да есть кое-что... – начал Корнилий, но в это момент дверь в доме Леонарда с треском распахнулась и наружу с воем вылетел Яков.

   Щёки его полыхали, но причиной тому было не отменное здоровье, а тяжёлые оплеухи, которые Оззи отвесил своему бывшему другу.

   Далеко за полночь Леонард вместе с Оззи думали, как быть дальше. Оззи чувствовал себя виноватым, но, с другой стороны, если тебя шантажируют, разве можно сдержать гнев? Тем более, когда это гнев справедливый!

   – Ты бываешь крайне не сдержан. Ты вообще гневлив! – печально говорил Леонард, перебирая дрова возле камина.

   Но за разговором камин он так и не затопил, забыл. На улице было прохладно, пожелтевшие эллизорские берёзы вздрагивали под резкими порывами ветра, но, судя по некоторым послевоенным приметам, погода ещё могла улучшиться.

   – Отец! – возмущённо воскликнул Оззи. – Но Яков пришёл вымогать и угрожать нам! И это называется друг? Он предатель!

   – Оззи! Это всё эмоции! Как ты не поймёшь? У нас в доме мина замедленного действия. Если твой Яков проговорится, то всем нам не поздоровится. Анасис привлечёт нас к суду, и даже моё членство в Совете нас не спасёт! И сверх того, вашу ссору видел Корнилий, а он любой пустяк берёт на заметку!

   Оззи подавленно молчал. Не было никакой надежды на то, что теперь, после ссоры, Яков не проболтается. В общем, продолжать скрывать Чужестранца в Эллизоре становилось смертельно опасно.

   – Ну, а чтобы ты, папа, сделал на моём месте?

   – Я бы что сделал? – переспросил Леонард. – В такой ситуации разумнее бывает откупиться, а не бить морду!

   – Откупиться?! – Оззи аж подпрыгнул на месте. – И это мне говоришь ты, герой Эллизора?!

   – Ну, ладно-ладно! – улыбнулся Леонард. – Но прежде чем драться, стоило попробовать решить дело мирно. Ты же его только озлобил, какой в этом смысл? Подставил нас всех вместе с Чужестранцем!

   – И что теперь делать?

   – Делать нечего... – устало сказал Леонард. – Будем переправлять Чужестранца в Лавретанию. Больше просто некуда. Надеюсь, Савватий жив и здоров, хотя от него давно нет вестей.

   Свежего кофе не было. Леонард разбавил старую гущу и теперь машинально вертел кружку в руках, словно пытаясь понять, насколько этот состав годится для питья. На самом же деле, он напряжённо думал, как всё лучше устроить.

   Оззи посмотрел отцу прямо в глаза.

   – Я обязательно пойду, отец, – сказал он, – не пытайся меня остановить!

   Леонард только вздохнул. Он знал, что Оззи заявит нечто подобное. И знал, что спорить с ним бесполезно. Оззи – младший и самый любимый сын, но Леонард предчувствовал, что близок день, когда и он, подобно старшим сыновьям, отправится в свой самостоятельный путь и что путь этот может оказаться так же опасен, как и былые его, отца, пути.

   Похоже, что этот день настал и настал куда раньше, чем рассчитывал Леонард.

   – Пусть со мной пойдут Эндрю и Силен! – добавил Оззи.

   – Это я устрою, – ответил Леонард. – Тем более что они сводные братья. Выпишу на них один наряд... Проблема в том, что Чужестранцу нужен медик...

   Весь день работая в амбулатории Совета, Белла никак не могла избавиться от мыслей об Оззи и Чужестранце. Она росла без матери, отец часто отсутствовал, оставляя дочь у соседей, и девочка очень привязалась к Леонарду и Оззи. Но в последнее время в её отношениях с Оззи появилось нечто новое, смутно томящее и толком ещё не осознанное.

   Она и раньше вставала очень рано, а в ту ночь ей вообще не спалось. Одно из окон её комнаты выходило в сторону дома Леонарда, и было видно, что в окнах соседей далеко за полночь горит свет. Ещё год назад, когда отец Беллы Александр уезжал на рыбные промыслы, она ночевала в доме Леонарда, но в последнее время посчитала, что она уже взрослая и неудобно докучать соседям, хотя очень боялась оставаться дома одна. Но кто знал о её страхах? Мужчины вообще многого не замечают. Что делать, таков мир Эллизора, таков весь послевоенный мир, это, прежде всего, мужской мир, а не женский.

   Впрочем, Белла не возражала, потому как не знала другого мира. Если задуматься, её мир не так уж плох: она любит отца, как отца, больных в амбулатории Совета, как больных, соседа Леонарда почти как родного дядю, а Оззи... Беллу смутили собственные мысли, и она решила, что лучше думать о чем-то другом. Вот, к примеру, Чужестранец, откуда он взялся в Эллизоре? Она видела не так уж много чужеземцев, но ни один не похож на этого Чужестранца. Его красота совершенно нездешняя... Тут Белла вновь смутилась и даже посмеялась над собой.

   Под утро она незаметно для себя задремала, сидя возле окна, и проснулась от стука в дверь. Белла вздрогнула и увидела, что внизу, у входа стоит Леонард. Ещё до того как он прошёл в дом и заговорил, она поняла, что её отроческие годы закончились.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ОЗЗИ С ДРУЗЬЯМИ

ПОКИДАЕТ ЭЛЛИЗОР

   Список всего необходимого составляли вместе.

   – Побольше стрел для арбалета, – размышлял вслух Оззи, – меч возьму средний, довоенной стали... Кинжал – тоже...

   – Возьми ещё ружьё на всякий случай!

   – Нет, папа, ружьё не надо... Кроме меня, им больше никто не умеет пользоваться. И патроны у нас старые, не очень надежные...

   Леонард одобрительно хмыкнул – надёжный арбалет гораздо лучше ненадежного ружья. Лучше... но всё равно не панацея от всех бед. Уж кто-кто, а хранитель Леонард знал, что такое оружие и как с ним обращаться. Ему вспомнилась та знаменитая битва его разведывательного отряда в овраге под Фарраном: их, эллизорцев, было в десятки, если не в сотни раз меньше, но они успели занять сверху узкую горловину дороги и несколько часов сдерживали натиск обров. Им помогло то, что у них было два автомата Калашникова, а у обров – только холодное оружие. Сколько успели там этих обров покрошить, никто не считал, но патронов к автоматам нашлось всего три сотни, а штурмующих – тысячи и тысячи. Героизм эллизорцев неиссякаем, но боеприпасы и силы в тот день закончились...

   Кроме Леонарда, все полегли там, под Фарраном. Один поэт даже поэму сочинил на тему той схватки, которая начиналась так: "Дорога под Фарраном легка, легка, легка! Плывут над Эллизором кровавы облака..." Нет, оружие это ещё не всё, это далеко не всегда гарантия победы, а тем более не гарантия того, что можешь уцелеть...

   Леонард, впрочем, никогда не ставил для себя такой задачи: уцелеть. Может быть, потому и остался в живых. Давно подмечено, что тот, кто хочет выжить любой ценой, погибает первым... Но это не страшно, когда речь идёт о самом себе, а вот когда – о собственном сыне... К тому же Оззи слишком горяч... Леонард тяжело вздохнул.

   Несмотря на спешку, обговорили каждую деталь. Немного позже к ним присоединилась Белла, и они разобрали лекарства и перевязочный материал.

   Больше всего хлопот доставил транспорт, ведь Чужестранца надо было на чем-то везти. Позаимствовать незаметно где-либо несколько лошадей было невозможно. Остановились на том, что пойдут пешком, а в тележку впрягут немолодого, но выносливого пони Чико, который уже не первый год служил Леонарду и Оззи. Зато тележка хороша: с колёсами и рессорами от старого довоенного автомобиля.

   Силентиус и Эндрю тоже неплохо вооружились, а Белле Леонард подарил свой морской кортик, которым очень дорожил. При виде кортика у Оззи загорелись глаза: он сперва подумал, что Белла не сможет оценить значение такого подарка.

   Но Белла оценила:

   – Спасибо, дядя Леонард, – сказала она и прижалась к его плечу: – Я знаю, как дорога вам эта вещь!

   Тут и сам Леонард расчувствовался:

   – О, Белла! – воскликнул он, осторожно обнимая её. – Ты же давно мне как дочь! Многое я бы отдал, чтобы ты осталась дома и не подвергала свою жизнь опасности! Ума не приложу: и что я скажу твоему отцу?

   – Не бойся, отец, – сказал Оззи, – я буду рядом!

   В путь тронулись перед рассветом, в туманных утренних сумерках.

   Было зябко, но зарождающееся на востоке солнце обещало безоблачный день. Чужестранцу постелили несколько одеял и хорошо укрыли его. На выезде из города туман ещё только начинал рассеиваться, и никто не заметил в перелеске женщину в старом армейском плаще, которая не спеша собирала между кустов какие-то травы. Женщина же эта долго смотрела им вслед, пытаясь разобрать, кто это в столь ранний час покидает Эллизор.

   До тех пор, пока дорога была сравнительно ровной, пони Чико бежал сноровисто, так что его приходилось притормаживать, иначе Оззи с друзьями не поспевали за тележкой. Солнце поднялось над горизонтом, и туман рассеялся. День и впрямь оказался солнечным. У границ Радиоактивного леса во избежание погони свернули с основной дороги левее на обходную тропу, так велел Леонард. Дорога стала хуже, и двигались медленно, чтобы не растрясти Чужестранца, сверяя направление с картой, на которой оставил свои пометки отец Оззи.

   Когда лес остался за правым плечом, они вышли за границы Эллизора, и пейзаж начал меняться. Появились каменистые взгорки, кустарник стал ниже, и чаще попадались растущие отдельно искривлённые деревья. Оззи знал, что это потомки высаженных в Эллизоре берёз – одичав, они приобрели причудливые формы, и теперь с первого взгляда в них трудно было распознать белоствольные деревья.

   Как это бывает в начале пути, лёгкая тревога касалась сердца, но в целом настроение было приподнятое. Все ощущали, что впереди не увеселительная прогулка, и все они дерзают послужить большому и важному делу. Такого в их жизни ещё не случалось. Их отцы – да, пережили многое и во многом себя проявили. Тогда, говорят, и времена были более суровыми, более страшными, но Оззи даже мечтал о той героической эпохе. Нынешняя эпоха казалось ему неинтересной, пресноватой, вот! Какой тут героизм, когда речь только об урожаях, заготовках, улове рыбы да подготовке к Празднику листопада! Да и сам этот праздник – тьфу, сплошные сопли да искусственные красивости. Нет, Оззи такие будни и праздники не по душе! Хорошо ещё старший брат Фаддей, служивший легионером в Маггрейде, внушал надежду: говорил, что в будущем войны не избежать. Маггрейд, мол, наращивает такие силы, что его экспансия неизбежна. Что это за слово такое – экспансия, Оззи толком не знал, но за будущее Эллизора не волновался: их клан всё равно непобедим, потому что непобедим Закон! Дух Эллизора куда выше маггрейдовской вони... Очевидно же, что залог победы не только в численности и оружии, но и в боевом духе! А уж сам Оззи, если завтра война, в последних рядах не останется, недаром же он сын Леонарда, героя Эллизора!

   Оззи не задумывался над некоторой странностью происходящего: казалось бы, они нарушили Закон, а между тем у всех было ощущение, что они поступают правильно. Но разве может быть правильным то, что незаконно? Это явное противоречие пока ускользало от внимания юного эллизорца, да и вряд ли он смог бы его разрешить. И отца уже не было рядом, который, как один из хранителей, мог разобраться с любыми сложностями, возникающими в связи с незыблемыми параграфами закона Эллизора. Так по крайней мере думал Оззи.

   Силентиус, который, несмотря на своё имя, хорошо пел, затянул свою любимую дорожную песнь:

   Жара и вьюга не страшна,

   Когда ты выбрал путь,

   Пусть позади твоя страна

   И некуда свернуть!

   Мы выбираем для себя

   И меч, и дом, и день,

   И ненавидя, и любя,

   И побеждая лень!

   И пусть быстрей летит стрела,

   Наш путь куда длинней,

   Как взлёт бесстрашного орла,

   Как каждый светлый день!

   Ближе к обеду, после короткого заседания, глава хранителей Закона Анасис с начальником стражи Корнилием сидели за столом в чайном дворике, как им казалось, в полном уединении. На столе стоял кувшин с вином, и Анасис периодически прихлёбывал из своего бокала, с аппетитом поедая жареную курицу. Корнилий от еды отказался и, хотя перед ним тоже был бокал, к вину не притрагивался. Анасис, как всегда, говорил много и живо, порой позволяя себе шутки и не относящиеся к делу реплики. Корнилий, напротив, не улыбался и словно нехотя цедил слова только по делу.

   Собеседники и предположить не могли, что за большим панно рядом с недействующим камином скрыт лаз в разветвлённую систему вентиляции и подземных ходов, а в дымоходе камина притаился сын вдовы казнохранителя Яков. Всевозможные лазы и тайные ходы были его стихией. Здесь трусоватый Яков преображался и становился ловким и прытким, как степной суслик, и, наверное, не было никого во всём Эллизоре, кто знал бы лучше Якова подземные закоулки столицы клана.

   Зачем в тот день Яков проник во Дворец Высшего Совета, он и сам толком не знал. Одно очевидно, что происшествие с Оззи продолжало мучить его. Наверное, позже Яков ни за что не согласился бы с тем, что пришёл донести о Чужестранце. Нет, и в мыслях не было! Так уж сложилось, ноги сами привели... Яков знал, что трусоват в драках и слаб в фехтовании, но зато под землёй он чувствовал себя, как рыба в воде, даже без фонаря или свечей в полной темноте не терял самообладания и мог найти выход. После Последней мировой у отдельных представителей новых поколений появились разные необычные способности, необходимые для выживания в сложных условиях. Вот и у Якова есть такая способность, которая ему не казалась лишней. В подземельях Эллизора много всего интересного: к примеру, одна из лучших его находок – это настоящий армейский арбалет с тугой тетивой и мощным боем. Что же касается различных опасностей, которыми полны подземелья, то здесь сыну Деоры помогало его особое чутьё, и до сей поры он их удачно избегал.

   – И всё же Леонард мне давно подозрителен! – Анасис обглодал крылышко и принялся за ножку. Он всегда так делал: начиная с маленьких частей, переходил к более крупным. – Слишком вольно он толкует Закон! Любитель находить исключения... Ты проследил за ним?

   – Ну, я пока не устанавливал постоянное наблюдение. Нет повода. Кроме того, у Леонарда в прошлом большие заслуги перед Эллизором... Хотя тут есть один любопытный эпизод...

   И Корнилий поведал, как имел честь наблюдать изгнание сына Деоры из дома Леонарда.

   Анасис задумался:

   – Гм. Да мало ли что два парня не поделили...

   – Да, в общем, я тоже так подумал...

   – Как он отреагировал на вопрос об агенте Тайных сил?

   – Об агенте Тайных сил? Да никак... Мне показалось, что всё это принял за шутку...

   – Да? – Анасис вздохнул. – Мне тоже так показалось...

   – А может, и нет никакого агента? Или он не дошел? – Корнилий покрутил в руках бокал с вином, но пить всё же не стал. – Ты ж говорил, что твой человек не просто доносит информацию, но и старается принимать кое-какие меры?

   – Ты понимаешь, дорогой мой друг, – Анасис доел ножку и теперь осматривал куриную грудку, перед тем как вонзить в неё зубы, – это постольку поскольку. У него ограниченный набор средств. Если кто узнает, что тут используются исключительные методы защиты, те же мутанты... то, сам понимаешь, нам не поздоровится! А потом... – Главный хранитель взглянул на своего подчинённого оценивающе, словно пытался понять, насколько тот готов к продолжению разговора, – потом, всё, конечно, сложней, – продолжил он, – понятие "агент Тайных сил" достаточно условно... У них там, в Маггрейде, особый нюх на разные неожиданности! Там такая магия, какой и до начала Последней мировой не было. Там сейчас в силе некий маг особенный – Варлаам... Я так понял, что информация исходит от него: мол, должно быть скоро в Эллизоре какое-то особенное явление или событие, от которого надо обязательно уберечься, избавиться. Уж очень оно опасное...

   – Какое ещё явление? – не понял Корнилий.

   – Ну, дорогой, – Анасис почесал в затылке и взял ещё кусок курицы, – скажу честно, я тоже не очень большой специалист в этих вещах. Что именно имеется в виду, я не понял, в общем, какая-то для всех нас опасность. Ну, а про агента Тайных сил, так я придумал, чтобы всем понятно было. А мутантов, похоже, со стороны Маггрейда слегка активировали, прямой нашей вины тут нет, но всё равно дело это скользкое, противозаконное...

   В ответ Корнилий только вздохнул. Вообще, была бы его воля – он давно бы навёл полный порядок. Но с этими хранителями Закона доброй каши не сваришь. У них кругом, куда ни плюнь, всюду нарушения... А если что и предпримут слегка вразрез с Законом, тайно, по необходимости, так трясутся при этом, как мокрые мыши во время наводнения. Всё равно тех же мутантов, вон сколько по лесу бегает, чего тогда они в Эллизоре под запретом?

   – Да, в этом есть свой риск... – начал было Корнилий, но его внезапно прервал сдавленный вскрик в дымоходе и грохот, с которым Яков обрушился вниз внутри камина. Причиной этому послужил огромный таракан, упавший сверху на Якова – и бедняга не смог сдержать испуг.

   Собеседники тоже изрядно перепугались. Корнилий вскочил, инстинктивно выхватив из ножен меч. Анасис же чуть не подавился куском курицы и с трудом прокашлялся, тараща глаза и размахивая руками.

   Наконец Корнилий вытащил из камина Якова.

   – Ага, попался, гадёныш, – шипел он, продолжая сжимать меч, – так ты, Яшка, оказывается шпион! Признавайся чей?! Небось Маггрейда? Или ты для Леонарда добываешь сведения?

   Яков громко скулил и пытался вырваться. Анасис успокоился, уселся обратно за стол, хотя и потерял интерес к курице. Понаблюдав, как Корнилий, словно грушу, трясёт Якова, он, наконец, сказал:

   – Да оставь ты его в покое. Он нам и так всё расскажет...

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ТУЧИ СГУЩАЮТСЯ

   Корнилий нагрянул с обыском вечером того же дня.

   Леонарда, впрочем, это ничуть не удивило. С завидным спокойствием он наблюдал, как трое стражников обшаривают все углы в доме. Начальник стражи помалкивал, стоя возле окна. Казалось, что он занят какими-то серьёзными размышлениями, но на самом деле Корнилий судорожно боролся с острым желанием выпить. И не какую-нибудь там красную кислятину, которую любит Анасис, а что-нибудь настоящее, покрепче. Да, втянуть в себя обжигающую дымную жидкость, чтобы дымность эта поползла в мозги, и ослабло не проходящее напряжение, уже давно свившее себе гнездо в душе Корнилия. Эх, хорошо бы! И можно даже не закусывать – так, занюхать рукавом. Но Корнилий держался уже не первый год. Запойный пьяница долго в страже не протянет. А пить Корнилий не умел: стоило опрокинуть стаканчик первача, как начинался запой на неделю-другую.

   А ещё, кроме служебного долга, от пьянства его удерживало то, что дома лежала тяжелобольная жена, за которой требовался уход, и Совет помогал в этом Корнилию, предоставляя сиделку. Лишись Корнилий должности, что будет с женой? Кто будет за ней смотреть? Поэтому Корнилий терпел, отказываясь от алкоголя – иногда, что называется, скрипя зубами.

   Наконец стража обыскала весь день.

   – Мы ничего не нашли, – доложил один из стражников.

   – Ладно! – Корнилий повернулся к Леонарду и нехорошо сощурился, словно прикидывая, чем можно было бы поживиться, если бы он пришёл не только обыскивать, но и арестовывать Леонарда.

   – Ну а где же твой сынок Оззи? Почему его не видать?

   – Оззи отправился с Лукой в северный гарнизон. Ему полезно посмотреть, как осуществляется пограничная служба.

   Лука – один из старших братьев Оззи, и у Корнилия пока не было оснований не верить сказанному.

   – А этот... как его... ну, твой слуга...

   – Рон?

   – Да...

   – Рона тоже нет. Ты же знаешь, у нас в Совете в последнее время плохо с вестовыми. Вот я и послал его с небольшим поручением... А кстати, Корнилий, что всё это значит? Какие основания у Главного хранителя обыскивать мой дом?

   – Вот это ты у него и спроси!

   – И всё же...

   – Леонард, скажи спасибо, что у тебя никого и ничего не нашли! А то ведь Совет может и не посмотреть на твои прошлые заслуги перед Эллизором! Сейчас времечко то ещё, хотя с виду и спокойное, но гнили вокруг всякой много, так что будь осторожен, как бы тебе не оказаться маггрейдским или лавретанским шпионом...

   И, резко повернувшись, Корнилий со стражниками покинул дом Леонарда.

   Деора слушала сына внимательно, но с каким-то брезгливым выражением лица.

   Весь в пыли, саже и паутине, трясущийся Яков забился в угол за большим кухонным шкафом и, с трудом связывая слова, рассказывал о том, что произошло с ним в чайном дворике Высшего Совета. Рассказал и том, что случилось ранее.

   Деора – женщина надменная, с суровым выражением лица. Несмотря на возраст, выглядела она моложаво, так что можно было подумать, будто её лицо когда-то подвергалось пластическим операциям. И если бы не постоянная раздражительность, наложившая свой отпечаток, её можно было бы назвать привлекательной настолько, насколько привлекательна женщина в преклонных летах. Правда, самой Деоре до этого не было никакого дела, одевалась она с нарочитой небрежностью, а может, и с вызовом – в разное ветхое тряпьё.

   Рассказав всё, что видел и слышал, Яков никак не мог остановиться и, всхлипывая, продолжал поносить своего бывшего друга Оззи, Главного хранителя и начальника стражи.

   Деора стояла в глубокой задумчивости.

   – Значит, Анасис тебя отпустил? – усмехнулась она. – Потому что ты ему всё рассказал?

   – Да, мама... – всхлипывал Яков.

   – Что ж, поздравляю, – сухо рассмеялась Деора, – теперь ты у него на крючке, все мы у него на крючке. А ты ещё и предал семью Леонарда. А это не последний человек в Эллизоре...

   – Но, мам...

   – А-а, что сейчас с тобой об этом говорить, как ты был тюфяком, так им и останешься... Теперь понимаю, – добавила она, – теперь понимаю... Значит, они бежали вместе с Оззи... А эти придурки всё прохлопали!

   Яков перестал хныкать и с удивлением воззрился на мать: о чём это она?

   Но Деору всегда мало занимал вопрос о том, вполне ли понимает сын ход её мыслей и действий. Да, всё просто. На рассвете, Деора собирала с краю подлеска нужные ей травы и видела, как Оззи с тележкой, в которую был впряжён пони, в сопровождении друзей уходил из Эллизора. Тогда Деора, как ни пыталась, так и не смогла сообразить, куда и зачем мог направиться Леонардов отпрыск с друзьями.

   Теперь, когда Яков всё рассказал, в голове Деоры как будто закрутился компьютерный винчестер. "Чужестранец! Чужестранец!" – вспыхнул в её сознании сигнал опасности.

   – Значит, ты говоришь, что Чужестранец был плох? Очень плох?!

   – Да, мама, он был без чувств...

   Деора некоторое время ещё стояла как вкопанная. Какая-то тёмная и разрушительная мысль не давала ей покоя. Она всегда знала, что катастрофа может разразиться и что её с сыном благополучию в Эллизоре может наступить конец. Это хорошо, что Чужестранца увезли, но очень плохо, что он ещё жив! Нельзя всё оставить так, как есть, нельзя всё пустить на самотёк, иначе это может потом обернуться против тебя!

   И Деора воскликнула:

   – Но он может вернуться! Они пошлют за ним стражу, арестуют и вернут в Эллизор! Этого нельзя допустить! Нужны крайние меры!

   И схватив сына за руку, Деора стремительно повлекла его в тот самый подвал, в который до этого никогда не допускала.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ПУТЕШЕСТВИЕ МАГИРУСА

И ПОТРЯСЕНИЕ ЯКОВА

   Что ни говори, но именно из-за своего неуемного любопытства Магирус, как уже не раз бывало, "попал в историю". Не настолько он молод, чтобы пускаться в длительные и опасные путешествия. Однако из любви к знанию, Магирус вынужден был отправиться вслед за Оззи и его друзьями, решив, что они могут вывести его непосредственно на Тайные силы, о которых ходило столько разговоров и которые сам Магирус никак не мог найти. А так хотелось бы! Сколько можно собирать по крохам остатки былой цивилизации, не имея при этом никакой возможности объединить всё это в универсальную систему? Он уже стар, жизнь и так уже почти прошла на развалинах великолепного прошлого, и настоящее сумрачно, а в будущем виделось лишь постепенное погружение во тьму неизбежного варварства. У Магируса были некоторые соображения, как это всё предотвратить или хотя бы затормозить, но для осуществления его великолепных идей нужны совсем другие средства, другие источники энергии, а также совсем иные, отличающиеся от тех, какими он располагал, "мобильность и повсеместность".

   Вот почему старый Магирус быстро собрался, навьючил на тоже уже немолодого ослика Зукко нехитрый багаж, состоявший из небольшой палатки, спального мешка, полиуретанового коврика, котелка и запаса пищи, и отправился на поиски Тайных сил. Для отпугивания диких собак, мутантов и вообще хоть какой-то защиты, не считая хорошего охотничьего ножа, которым он всё равно не умел толком пользоваться, Магирус прихватил ракетницу с несколькими зарядами в надежде, что они окончательно не сгнили за длительное время хранения. Конечно, если бы не предусмотрительность Магируса, вряд ли бы он угнался за Оззи с друзьями, следовавшими окольными путями, что ещё больше укрепило Магируса в справедливости его подозрений о значимости предпринимаемой миссии. Вся надежда была на радиомаяк, установленный одним из Магирусовых "сироток" в тележке Оззи.

   В радиомаяке Магирус был уверен, опасения у старого учёного вызывал не очень надежный аккумулятор кустарного производства. В кустарщине же Магирус и сам был специалистом, почему и знал, насколько надёжны такого рода источники питания. Но деваться было некуда, и пока что Магирус умудрялся следовать за отрядом Оззи лишь с небольшим отставанием.

   Погода тем временем разгулялась: недавний сумрак развеялся и освежающий ветерок гнал лёгкие облака. Всё, казалось бы, предвещало тёплую и солнечную осень. Впрочем, послевоенная погода была очень неустойчива, и никогда нельзя было поручиться, что безветрие не сменится ураганом, а светлый лёгкий дождь не превратится в сокрушительную грозу. Правда, за время своих наблюдений, Магирус заметил, что большинство стихийных бедствий, как правило, вообще обходят Эллизор стороной или, по крайней мере, не делают его своим эпицентром. Возможностей найти научное объяснение этому феномену у Магируса не было. Довоенная, "чистая" наука осталась в прошлом, не без помощи, так сказать, собственных же достижений, которыми так гордилась. И скажите, чем теперь заниматься настоящему учёному? Сосредоточиться на вещах прикладных, сиюминутных, обеспечивающих выживание? Отложить на будущее задачу всестороннего осмысления человеческого бытия? Хотя какое там осмысление, если неизвестно, что теперь происходит с миром, нет постоянных наблюдений, нет и анализа, да нет и стандартов для этих самых наблюдений?!

   Отсутствует научная картина мира как таковая! Когда-то, при том же Ньютоне или Галилее эта картина была! Была и при Эйнштейне! А вот при Магирусе – уже нет! Просто досадно, мало того, при такой плачевной картине, точнее, опять же при отсутствии оной поневоле возникает мысль: а существует ли мир вообще? Не имеем ли мы перед собой лишь разрозненные хаотичные явления, которые в конечном счёте никакого цельного мира и не являют, а всего лишь транслируют в наше сознание чудом уцелевшие проекции прошлого? Хе-хе... Однако ж этот Оззи явно неспроста решил держаться в стороне от хороших дорог.

   Больше всего Магируса интересовало, что там за груз на этой тележке. Незаметно приблизиться и рассмотреть, что там везут, никак не получалось. Занимало Магируса и то, что здесь, вдали от населённых пунктов он ещё не встретил ни одной дикой собаки и, что ещё лучше, ни одного мутанта. Этот факт наводил на размышления. Но эти размышления, всё равно были бесплодны: к тем же мутантам и не с чем было подступиться! Нет инструмента и нет критериев, которые позволили бы понять, что в поведение какого-нибудь там "волконоса переменчивого насупленного" является предсказуемым, стереотипным, а что – отклонением от правил... Если эти правила у волконоса вообще есть! Так и сегодня: нет на пути мутантов и хорошо! Но это ещё не значит, что через неделю здесь не окажется целая их популяция, решившая, что пора по осени открыть брачный сезон...

   Сигнал в маленьком наушнике Магируса заметно усилился, так что тот вынужденно спешился и, ведя ослика под уздцы, взял чуть выше тропы – на пригорок, заросший высоким, но не очень густым кустарником. Точно! Те, за кем он следовал, решили остановиться на ночлег: чуть ниже, в небольшой долине, которая с одной стороны изобиловала причудливыми валунами и скальными образованиями, а с другой – граничила с целой серией небольших озер. Магирус огляделся в поисках безопасного места для ночлега и приметил подходящую расщелину. Там он вполне мог поместиться вместе с Зукко, а с краю можно было установить ультразвуковой отпугиватель, сконструированный лично Магирусом. Всякие рода мутанты и прочее опасное зверьё должны были, согласно его расчётам, обходить место их ночлега стороной.

   Подвал собственного дома потряс Якова до глубины души.

   Может быть, он и предполагал увидеть нечто подобное, но увиденное превзошло все его ожидания. Тёмное пространство, лишь кое-где освещённое масляными лампами, было заполнено столь странными предметами, что Яков понял – подозрения его оправдались! – мать занималась колдовством. Открытие это безумно напугало Якова. Всё увиденное входило в прямое противоречие с Законом, поскольку каждому известно, что заниматься магией в Эллизоре запрещено под страхом смертной казни.

   Пока Деора волокла сына в дальний конец сумрачного помещения, Яков успел разглядеть страшные головы-маски на стенах, кинжалы, щипцы, иглы, пучки сухих трав, чучела птиц и оскаленных животных, а также множество склянок с разноцветными жидкостями. Кроме того, в подвале имелись два закопчённых очага с вертелами и большими котлами. Дымоходы от очагов уходили куда-то вверх, как видно, в общую систему отопления дома. Яков живо представил, как варятся или коптятся на огне этих зловещих очагов части человеческих тел, и чуть не завыл от ужаса. Никаких оснований связывать колдовские практики с людоедством у него не было, но человеческая фантазия предела не имеет, а уж фантазии перепуганного подростка тем более.

   Нельзя сказать, что Якова когда-либо интересовала магия. Но если каждый день твоей жизни подобен предыдущему, если мир вокруг нестерпимо скучен, то рано или поздно возникает желание чего-то иного, пусть ужасного, но иного. Яков томился, сам не понимая причин этого томления. И вот, оказывается, другой мир был совсем рядом, родная мать скрывает в подвале целую область непознанного.