Текст книги "Хроники Эллизора. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Спиридонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 47 страниц)

   – Итак, обвиняемый Леонард, тебе, как бывшему хранителю... – начал было Анасис.

   – Минутку, ваша честь... – тут же перебил его Леонард, – во-первых, прошу обращаться ко мне, как и полагается, согласно этикету, на "вы", а во-вторых, прошу заметить, звания хранителя меня ещё никто не лишал, и сделать это возможно только в окончательном приговоре суда.

   – Ну, хорошо... – Анасис постарался сдержаться и лишь усмехнулся. – Как видите, уважаемые заседатели, наш собрат сведущ как в самом Законе, так и во всех процессуальных тонкостях. Тем паче он не может ссылаться на своё невежество или незнание требований Закона. Итак, почтенный хранитель Леонард, известен ли вам седьмой пункт десятого параграфа Закона, того параграфа, который именуется "О внешних"?

   – Разумеется... – ответил Леонард.

   – Может ли почтенный процитировать наизусть этот пункт, чем, действительно, подтвердит знание оного?

   – Охотно... В вашем варианте сей пункт звучит следующим образом: "Не оказывай никакой помощи чужестранцам внутри Эллизора, равно как и на границе Эллизора, равно и на расстоянии полутора миль от территории Эллизора, разве что только, согласно с заключением Совета Закона, или в самом исключительном случае с разрешения Главного хранителя Закона, который своё разрешение обязательно должен будет подтвердить письменно..."

   – Ну и? – победительно улыбнулся Анасис. – Где же оно... разрешение Совета или хотя бы моё личное?

   – Естественно, что нет... – тоже улыбнулся Леонард. – В вашем понимании Закона его и не может быть...

   Главный хранитель насторожился:

   – Минуточку, почтенный, что означают эти вот слова "в вашем понимании Закона"? Разве в Эллизоре может быть разное понимание Закона или могут быть общепринятыми различные толкования его параграфов и пунктов?

   Леонард ответил не сразу. Со своего места, специально отведённого и оборудованного для обвиняемых, он внимательно осмотрел весь зал и собравшихся в нём, как будто что-то взвешивая и прикидывая, после чего громко и ясно сказал:

   – Чтобы ответить на этот вопрос, мне придётся прямо коснуться Главной тайны Закона, поэтому прошу покинуть зал всех, кто не имеет права выслушивать всё, что имеет отношение к данному предмету и остаться лишь тех, кто имеет допуск к возможности обсуждения тех или иных обстоятельств, которые могут быть с Главной тайной связаны! Кроме того, я требую присутствия на процессе самого Чужестранца!

   У Анасиса потемнело в глазах, и все заметили, что недавно багровый цвет лица Главного хранителя вновь переменился на бледный, точнее, на мертвенно-бледный. Какое-то время Анасис молчал, судорожно сжав ладонями бархатную парадную ткань своей судейской трибуны, так что секретарь суда – один из младших безликих хранителей – привстал на своём месте, словно желая переспросить у судьи, каков теперь будет порядок действий.

   – Не-ет... – наконец выдавил Анасис, – то есть... пусть будет так! Но только не сегодня... Это слишком серьёзная тема, чтобы обсуждать её без надлежащей подготовки. На сегодня объявляю заседание закрытым! Суд возобновится завтра в закрытом режиме. Присутствовать могут только хранители и члены Совета!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

ЗНАКОМСТВО МАГИРУСА

   Магирус пребывал в глубокой задумчивости: с того момента как он попал в Вирленд, прошло не так уж много времени, однако увиденное и услышанное произвело на старого учёного такое неожиданное впечатление, что многие сложившиеся ранее представления грозили перевернуться, рухнуть или просто поменяться местами. Подумать только: атомный реактор! Они запустили довоенный атомный реактор, который каким-то чудом уцелел на территории Вирленда! Значит, Маггрейд теперь обладает атомной энергией! Вряд ли какой из ещё существующих на Земле кланов может похвастаться тем же! Гипотеза Магируса о том, что остатки современной ему цивилизации будут погружаться в пучину неизбежного варварства, могла оказаться несостоятельной! Но определённое торжество, которое должен был в связи с этим фактом ощущать Магирус, омрачалось сознанием того, что теперь техническое могущество бесповоротно завоевано Маггрейдом. Всё-таки Магирус при всей своей привязанности к плодам технического прогресса был настоящим эллизорцем и не мог не понимать, какие опасности для родного клана сулит столь серьёзное возвышение Маггрейда...

   – Ты что-то очень задумчив, коллега, – вдруг услышал Магирус и оторвался от своих трудных мыслей. – В Маггрейде опасно слишком много думать!

   Учёный эллизорец понял, что сидит на нижнем ярусе кровати в комнате с железными стенами, умывальником и унитазом в углу, а обращается к нему его сосед по несчастью: худенький, лысоватый и в очках со шнурком на дужках.

   Магирус не сразу понял, шутит ли тот или говорит всерьёз.

   Сосед оглянулся по сторонам, словно в их камере мог находиться кто-то ещё, кроме постоянных обитателей, и почему-то шёпотом представился:

   – Николас! Чаще, впрочем, меня зовут Ником...

   – Магирус! В просторечии – Мак или Макки...

   – И откуда тебя занесло в Вирленд? Небось из Приморья?

   – Нет, я эллизорец!

   – Ого, первый раз вижу здесь эллизорца! А я с Севера... Вряд ли ты знаешь наш клан, он очень маленький...

   Они разговорились, хотя было видно, что остальные обитатели камеры относятся к их чрезмерной общительности с молчаливым неодобрением. Конечно, о многом было говорить опасно, поэтому им пришлось сосредоточиться на различных технических моментах, старательно избегая оценочных характеристик.

   – Я так понял, – сказал Ник, – что более всего их беспокоит топливо для реактора...

   – Да, – кивнул Магирус, – вряд ли у них много в запасе обогащённого урана. Всё-таки удивительно, как они умудрились запустить этот реактор...

   – Ага, ты неплохо разбираешься в теме, – обрадовался Ник. – Насколько я знаю, урановые рудники существуют, только надо расширить процесс обогащения. И вот здесь-то кроется какая-то закавыка. Как видно, Варлаам не в состоянии тут им помочь...

   – Варлаам? – переспросил Магирус. Где-то он уже слышал это имя. – Это же, кажется, какой-то жрец?

   – Жрец? Ха... – Ник ещё раз оглянулся и ещё больше понизил голос. – Жрец-то жрец, да он очень стар, болтали даже, что он профи с ещё довоенным стажем, да-да, хотя это, конечно, сомнительно, ему тогда надо быть лет восьмидесяти... если не больше, хотя, может быть, так оно и есть, ведь это именно он помог запустить реактор, может, он здесь был ещё до войны в качестве специалиста, иначе как бы он со всем этим хозяйством управился?

   Магирус несколько подустал слушать болтовню Ника, но прерывать своего собеседника не решался, поскольку уже давно изголодался по компетентному общению, поэтому ему пришлось, слегка внутренне отстраняясь от того словесного потока, который изливал на него Ник, стараться полностью не терять нить беседы. "А вот что всё-таки сказал этот Сарторий? – вдруг подумал Магирус. – Было ли в его речи что-нибудь конкретное про обогащение урана?" Но, сколько ни силился он припомнить что-либо конкретное из пафосной речи Главного советника Империуса, ничего внятного в памяти не всплывало. Всё больше про великую честь, оказанную Маггрейдом собранным здесь специалистам. Про их долг перед Маггрейдом. Про то, что будущее всей земли и восстановление во всей красе былой цивилизации и есть великая задача клана Маггрейда, а также и, не в последнюю очередь, цвета научной и технической мысли, собранного здесь, в Вирленде, под прямой опекой самого Сартория...

   Болтовню Ника и размышления Магируса прервал глас стражника, прокричавшего в распахнутые двери

   – Пять минут на сборы в душ!

   Помыться, разумеется, было неплохо. Однако Магирус похолодел: он вспомнил про христианский крест, который спрятан у него на груди под одеждой. Незаметно снять его с шеи и спрятать где-либо, не было никакой возможности.

   Оззи в изнеможении лежал на другом берегу реки.

   Он с трудом помнил, как переплыл её. Течение оказалось слишком стремительным. Кажется, он потерял коня и арбалет, хорошо ещё меч остался при нём. Кроме того, Оззи снесло течением далеко в сторону, и теперь надо взбираться по крутому берегу и искать дорогу, продираясь через густые лесные заросли, которые здесь далеко не безопасны. Да, кажется, эта дальняя (по отношению к Эллизору) оконечность Радиоактивного леса, куда никогда и никто не дерзал забираться, если, конечно, ещё хотел хоть немного пожить.

   Оззи с трудом поднялся. Серьёзных ран вроде бы не было. Так, царапины, но всё болело, как будто это не тело, а боксёрская груша после интенсивной тренировки целой команды. Ну, да... плавание среди камней и быстрого речного течения кого угодно может сделать инвалидом. Оззи задрал голову и всмотрелся в небо. Нет, Корри нигде не видно. Хотя вряд ли теперь он может помочь ему. Он и так уже сделал свое дело: второй раз спас Оззи – на этот раз от разбойников. Оззи толком и не увидел, как это произошло: просто внезапно руки разбойников, которые пытались связать его, ослабли, раздался боевой клёкот гиперорла, шум его крыльев и испуганные вопли бандитов, которые были вынуждены обороняться от клюва и когтей Корри. Вот тогда-то Оззи бросился в реку и поплыл на другой берег... Что стало с маггрейдским конём и разбойниками, он не знал. Да и амуниция, выданная в Маггрейде, тоже, получается, почти вся потеряна... Оззи в испуге схватился за грудь, где под рубашкой находился футляр с бесценными документами. К счастью, футляр на месте!

   Всё, хватит прохлаждаться, пора искать дорогу и спешить в Эллизор, если ещё не поздно и отца уже не приговорили к смерти! Нет, Оззи должен успеть, он просто не может опоздать. В особенности после всего того, что пришлось им всем пережить! Очевидно, дорога должна быть левее, ведь течением его сносило в противоположную сторону. Лес подступает к берегу вплотную, и надо лишь взять немного наискосок через кусты знакомой эллизорской акации. Ага, вот под ногами уже утопает ярко-зелёный мох, а вот и белого цвета грибы: очень похожие на те, с поиска которых и началась эта история.

   Мамаша Зорро помогла установить особую опеку над этим странным креком, который, судя по всему, действительно, знал Беллу. Но откуда именно – совершенно непонятно. Белла была уверена, что никогда раньше этого бедолагу не видела. Шансов прояснить ситуацию было немного, потому что креки, как правило, окончательно не приходят в себя. Их ещё можно оздоровить физически, подкормить, научить исполнять однообразную примитивную работу, но стать полноценными членами общества или семьи, находиться в общении с другими людьми, они уже не в состоянии. По крайней мере, таких случаев ещё не наблюдалось.

   Тем не менее, мамаша Зорро устроила всё так, чтобы подопечного Беллы оставили при тюрьме в качестве уборщика. Махать метлой или возить по полу мокрой тряпкой он вполне мог и делал это тщательно, с особым сосредоточением, как особо важную ответственную работу. Единственное, что у него не получалось, так это определить, когда работа уже сделана, и он мог часами протирать уже давно сухой и чистый участок стены или пола. Но всё это мамашу Зорро особо не смущало – как видно, из-за того что она прониклась к Белле почти материнской любовью. Конечно, свои чувства она старалась скрывать за показной грубостью, но было заметно, что, на самом деле, она готова сделать для Беллы всё возможное и невозможное. А та, в свою очередь, нуждалась в поддержке и утешении, потому что тоска по Оззи, отцу и Эллизору не оставляла её.

   – Ты уж слишком не грусти, не грусти! – говорила мамаша Зорро вечером за чаем в ожидании легионера Фаддея, который обычно забирал Беллу в свой дом на ночлег. Правда, когда бывало много работы, Белла охотно оставалась ночевать в привычной тюремной обстановке, но в последние дни общая нагрузка уменьшилась, потому что поток креков иссяк. – Тоской всё равно делу не поможешь, а потом всё так или иначе наладится! – продолжала утешительную речь Зорро.

   – Хотелось бы... – Белла по характеру немногословна и откровенничать, даже с мамашей Зорро, которой теперь вполне доверяла, ещё не привыкла, но в тот вечер не сдержалась: – А всё же непонятно, как можно так обходиться с людьми, что они превращаются в креков...

   Зорро вздохнула, подошла к дверям санчасти, осторожно выглянула и обернулась.

   – Понимаешь, – сказала она, – я ведь и сама до конца не знаю, что с ними делают. Как говорится, меньше знаешь – лучше спишь... Но... правда, слышала я, что их использовали как... батарейки...

   – Какие батарейки? – не поняла Белла.

   – Ну, ты что совсем глупая? – начала сердиться докторша. – Не знаешь, что такое батарейки или аккумуляторы? Это же источники энергии, источники питания!

   – Это я знаю... – Белла никак не могла понять, что к чему. – Но причём здесь люди?

   – Ха! – мамаша Зорро выдала короткий смешок, ещё раз выглянула в дверь и плотно закрыла её. – Так ведь каждый человек это же тоже источник энергии! Надо только уметь человека правильно подключить и качать из него эту самую энергию!

   Белла была в ужасе от услышанного.

   – Но зачем, зачем это надо? – воскликнула она. – Неужели без этого нельзя обойтись?!

   – Эх, девочка... – вздохнула Зорро, вновь присаживаясь за стол. – Обычному человеку можно много без чего обойтись, но только не тем, кто у власти в Маггрейде! – она помолчала и затем добавила: – Я больше почти ничего не знаю о креках, слышала только ещё, что их использовали в Вирленде... А там какой-то тайный и очень важный проект самого Империуса... Только ты, девочка, об этом молчи, иначе всем нам точно не сдобровать!

   Не успела ещё мамаша Зорро договорить, как за дверью раздался отчётливый шорох, так что обе собеседницы невольно вздрогнули. Докторша вскочила и резко распахнула дверь: в коридоре орудовал шваброй подопечный крек Беллы, которого они забыли забрать с уборки. Зорро взяла его за руку, усадила за стол, налила ему чаю, не забыв разбавить холодной водой, чтобы крек по неосторожности не обжёгся.

   Крек неторопливо и сосредоточенно сжевал кусок хлеба, обнял ладонями кружку с чаем, потом вдруг поднял глаза и вновь сказал уже более внятно, чем раньше:

   – Ты Белла?

   – Да-да! Я Белла! Скажи, а ты... кто ты?

   Крек замолчал, задумался. И неожиданно выдал:

   – Я...я... Сав-ва-тий...

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ

ШЕСТАЯ

УЖАСНОЕ СТОЛКНОВЕНИЕ

В РАДИОАКТИВНОМ ЛЕСУ

   Оззи долго продирался сквозь заросли Радиоактивного леса.

   Солнце садилось, и уже начинало смеркаться, но дороги всё не было видно. В общем-то, каждый уважающий себя эллизорец независимо от возраста должен уметь ориентироваться на местности. Оззи казалось, что он правильно засёк направление по солнцу, оставив реку за левым плечом, и, по его расчётам, дорога уже давно должна была появиться. Но не тут-то было: похоже, что он заблудился. Пора уже было немного передохнуть и попробовать вновь сориентироваться. К счастью, настало полнолуние: можно пытаться определить направление по луне. Для этого требовалось хоть немного собраться с мыслями. Оззи огляделся и заметил в тени высокого незнакомого ему кустарника небольшой пенёк – вроде как не трухлявый. Так, когда всё тело ноет и ноги гудят, неплохо всё-таки присесть... А ещё лучше – полежать, но такой возможности пока нет, да и расслабляться сверх меры, находясь посреди Радиоактивного леса, просто противопоказано.

   Недалеко громко заухала сова. Оззи вздрогнул и мысленно отругал себя за трусость. Всё-таки эти места навевают жуть. Да, бывало, что он, несмотря на строгий запрет отца, прогуливался по границам леса... Но то было исключительно днём и рядом с Эллизором. И если бы кто-нибудь сказал ему, что придётся ночью брести по этому самому лесу, надеясь пересечь его по диагонали, Оззи бы ни за что не поверил. Он нащупал в кармане остатки промокшего сухаря и стал жадно собирать ртом с ладони хлебную кашицу. Голод, конечно, полностью не утолишь, но хоть что-то съесть – уже хорошо. Кроме того, мучила жажда. Оззи снял с пояса флягу, начал отвинчивать пробку и вспомнил, что в этой фляге сохранилась вода из горного источника, благодаря которой исцелилась Белла. Оззи постарался сберечь этот сосуд с целебной водой, ведь на неё указал сам Чужестранец. "Конечно, это не простой источник, – думал Оззи, – и непростая вода..." После ареста в Маггрейде фляжку вернули, согласно списку всех изъятых вещей. Жаль использовать эту чудесную воду для утоления обычной жажды, но никакой другой воды под рукой не было.

   Но глотнуть из фляжки Оззи не успел. Треск веток и отвратительный запах появились одновременно. Нечто с заметным шумом продиралось сквозь заросли к поляне, на которой находился Оззи. Вряд ли это могло быть доброе существо, и Оззи, переложив фляжку с водой в левую руку, извлёк меч из ножен. Одновременно он постарался бесшумно отступить в глубину ранее приглянувшихся ему кустов. Тотчас в свете полной луны из-за стены лесных зарослей выбралась никогда ранее не виданная им тварь. Или, если угодно, монстр. Даже трудно назвать этого монстра мутантом. В большинстве мутантов всегда есть что-то ущербное, какой-то изъян или отсутствие цельности. Но то, что на глазах Оззи выбралось на поляну, казалось существом исключительно цельным и ужасным в этой своей цельности. Было в нём что-то и от скорпиона и от муравья. Приземистое плоское тело имело гибкие муравьиные ноги и одновременно несколько длинных скорпионьих жал, заканчивающихся обоюдоострыми когтями-лезвиями, которые, скорей, напоминали закалённые маггрейдские клинки, чем жала в собственном смысле. Кроме того, возле морды, где выделялись два красных горящих злобой глаза, шевелились какие-то отростки, которые, как скоро убедился Оззи, могли вытягиваться в длину наподобие щупальцев и легко хватать и опутывать свою жертву. В довершение всего этого ужаса посреди отростков уместился чёрный, отливающий стальным воронением клюв.

   "Эр-р-гхм! Квур-кварх!" – щёлкнул монстр своим клювом. А ещё он нестерпимо вонял, так что Оззи не смог сдержать рвотного рефлекса, чем и выдал свое присутствие. Реакция чудовища была молниеносной.

   "Гр-р-грум! Грум!!!" – издал монстр скрежет. И, как только Оззи успел сделать ещё шаг назад, горящие красные глаза оказались совсем рядом, а запах стал настолько нестерпимым, что Оззи, инстинктивно выставив вперёд меч, был не в силах удержать в желудке остатки недавно съеденного сухаря.

   Спасло Оззи в тот момент то, что сзади, за кустами, притаилась расщелина с нависающими сверху корнями упавшего дерева. Что-то свистнуло, рассекая воздух, и Оззи ощутил, как одно из щупалец чудовища стремительно выбило из его руки меч. Эллизорец завалился боком в расщелину и, быстро перебирая ногами, дополз до корней поваленного дерева. Дальше скрыться было уже некуда. Небольшой кинжал, который Оззи снял с пояса, явно не мог служить защитой и выглядел просто смешно. Запах опять усилился, и Оззи с отчаянием и отвращением смотрел, как сверху, над расщелиной, вновь вспыхивают два чудовищных глаза.

   "Гур-р-гурр, гур-р-грурр!" – плотоядно урчал монстр.

   Наверное, лучше закрыть глаза или отвести взгляд, но Оззи почему-то не делал этого: его, как магнитом, притягивали горящие глаза чудовища. Скорее всего, их взгляд имел гипнотическую силу и вызывал окончательное оцепенение жертвы. В этих глазах явственно горело осмысленное зло. Не так, как это бывает у тех же мутантов, глаза этого чудовища были чем-то похожи на человеческие... Оззи понял, что эти глаза, если смотреть в них, лишают всех мыслей, лишают малейшей способности к сопротивлению.

   "Грыхм!" – ухнул монстр ещё раз, наверное, давая понять, что дело близится к финалу. Странно, но почему-то Оззи не вспомнил о Чужестранце и на этот раз не позвал его на помощь. Наверное, из-за чудовищного взгляда, не позволявшего оторваться от него, Оззи забыл о помощи, которая раньше исходила от Чужестранца, вообще забыл о нём. Правда, где-то в глубине его сознания ещё жило сожаление об отце, к которому он не успел. Но даже эта важная мысль стала зыбкой и несущественной. Мол, что поделаешь, не всем быть победителями, кому-то в этой жизни приходится и проигрывать, грыхм, не так ли? Увы-увы, так вообще устроен мир: кто-то должен быть жертвой, а кто-то охотником, иначе ведь не бывает!

   Но это и было самой большой неправдой и жутью происходящего! Безысходность... Даже хуже, чем тогда в горах... Да, он, Оззи, мог уже неоднократно физически погибнуть при самых разных обстоятельствах: от меча или сабли, от стрелы или пули, но только не забыть самого себя, не забыть, умирая, отца, не забыть Беллу... Не может и не должно так быть, чтобы совсем всё стало всё равно! При мысли о Белле Оззи всё-таки встрепенулся и последним отчаянным усилием метнул в чудовище то, что ещё продолжал судорожно сжимать в руке.

   Фляга с водой из источника долины Трех вершин ударила чудовище между глаз – немного выше клюва, неплотно завинченная крышка отскочила и вода брызнула на морду монстра. Оззи показалось, что это не вода, а кипяток! Или много кипятка, целая цистерна! – таково было воздействие целебной воды на монстра: чудовище подпрыгнуло и взвыло, как от нестерпимой боли.

   Вой тот был ужасен, но одновременно с треском сучьев и кустов стал удаляться и затих. Чудовище спасалось бегством, бросив свою несостоявшуюся жертву.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ

СЕД

Ь

МАЯ

ГЛАВНАЯ ТАЙНА ЗАКОНА

   Поздним вечер Анасис сидел у Деоры в гостиной.

   Очевидно, что дела его были неважны: Главный хранитель находился в явной прострации. Цвет его кожи казался бледнее обычного, с неестественным, чуть синеватым, мертвенным оттенком. Он механически выдёргивал из головы волос за волосом и методично бросал их на стол.

   Постепенно на столе накопился заметный пучок волос.

   – Хватит рвать волосы, – сказала Деора, когда поднялась из подвала в гостиную, – этим делу не поможешь. Если ты завтра придёшь на суд лысым, это произведет не самое лучшее впечатление!

   Анасис перестал выдирать волосы и постарался сосредоточиться:

   – Знаешь, Деора, – сказал он уже вполне осмысленно, – ты мне всё-таки должна помочь...

   – Я тебе уже помогла всем, чем могла!

   – Подожди, не торопись! – Анасис вздохнул так, словно им владела вселенская скорбь. – Ты всё же... эта... специалист в своём деле...

   – И что?

   – Ну, мне нужна защита! – решительно выдал Главный хранитель своё нынешнее заветное желание. – Дополнительная защита!

   – Какая ещё дополнительная защита? – Деора уселась за стол напротив Анасиса и брезгливо смела ладонью на пол вырванные хранителем волосы.

   – Деора, не придирайся к словам и терминам... Ты отлично понимаешь, о чём речь... Завтра в суде придётся вызвать в качестве главного доказательства... самого Чужестранца! Вот мне и нужна от него защита... Ну, как это сказать, магическая... да?

   В ответ Деора довольно долго молчала, постукивая пальцами по столу. Похоже, она что-то обдумывала или просчитывала.

   – Тут две проблемы... – наконец сказала она. – Во-первых, мне надо лучше знать все обстоятельства дела, а во-вторых, я не могу дать полной гарантии защиты... То есть не то чтобы не могу дать полной гарантии, но дело в том, что сама по себе защита будет для тебя опасной, для твоего физического статуса...

   Анасис только махнул рукой, оставив без внимания слова о возможной опасности, его более заинтриговало первое условие Деоры:

   – Что ты имеешь в виду под всеми обстоятельствами?

   Деора покачала головой. Лицо её посуровело:

   – Ты же знаешь, почтенный хранитель, что я уже давно в курсе, в чём заключается тайна Закона. Но я не знаю некоторых деталей и нюансов. Чего ты больше всего боишься? Думаешь, если эллизорцы узнают о том, что подлинный список Закона уже четверть века как утрачен, то это будет катастрофой?

   Анасис метнул на Деору взгляд, в котором прыгал заметный страх.

   – Нет, Деора... То, что оригинал Закона давно утрачен, это ещё цветочки...

   – А что же тогда ягодки, почтенный?

   – Деора... – Главный хранитель так сжался, что стал похож на старый мешок с гнилыми костями, который, если его не поддержать, того и гляди с мерзким стуком свалится под стол.

   – Если ты не скажешь всей правды, то я не смогу тебе помочь, Анасис! Защита не сработает!

   – Ну, хорошо... – Анасис, как видно, принял решение и выпрямился: – Так и быть – я скажу... Но ты должна сделать мне эту защиту... Она должна быть эффективной!

   – Я постараюсь!

   – Всё очень просто... Оригинал Закона был не только утрачен... Сам Закон был частично изменён...

   С крестом Магирусу, на удивление, повезло. В душевой царила такая суета и теснота, что охрана не обратила на крест внимания или же посчитала, что это один из талисманов, которые имелись почти у каждого. Правда, в основном, это были разные звёзды, изображения змей, зверей, чудовищ и знаков зодиака. Крестов же больше ни у кого Магирус не приметил.

   Зато тот самый Ник, с которым Магирус успел подружиться, на крест обратил внимание и вечером незадолго до отбоя как бы невзначай спросил:

   – Слушай, Мак, а ты что – христианин?

   Магирус отрицательно мотнул головой, а потом спросил:

   – С чего ты взял?

   – Так у тебя ж на груди их символ!

   – Ну, это так... – учёный эллизорец смутился. – Скорей, это случайно...

   – А-а, тогда понятно... А то я очень удивился, ведь, насколько я знаю, эллизорцы никогда не были христианами... – Ник посмотрел на Магируса серьёзно, без всякой иронии. – Но ты будь осторожней с этой атрибутикой... Большинство маггрейдцев, конечно, уже почти не помнят, кто такие христиане, но если кто из охраны или начальства окажется в курсе, то тебе может не поздоровиться... Вряд ли они любят христиан...

   – А ты, Ник, откуда про христиан-то знаешь?

   – Тут нет никакой тайны. Тот клан, из которого я родом, соседствовал с маленьким христианским кланом...

   – И что с ними теперь?

   – Мак, я не знаю... Я уже давно лишился всякой связи с родными местами... Может, они живы, а может, все уже и погибли...

   Они немного помолчали, сидя рядом, словно разговор полностью себя исчерпал. Потом Ник стал укладываться спать, а Магирус ещё долго лежал с открытыми глазами. Впервые за всю свою жизнь он задумался о том, что такое религия. Нет, обычный магизм его почти не занимал, но ведь некогда, до войны, как известно, существовали куда более глубокие и сложные, чем элементарное колдовство или знахарство, вероучительные системы. Что же случилось с этими религиями, и куда они все подевались?

   Яков, как всегда, имел возможность подслушать разговор матери с Анасисом, но его вовсе не впечатлила главная тайна Закона. Подумаешь, делов-то! Оригиналы, списки... Да, с этим Законом всегда было что-то не так! Разве можно было запрещать магию? Может, запрет на неё и есть главное и преступное изменение Закона? А ну как в оригинальном списке магия была вовсю разрешена? А коли так, то они бы с матерью, раскройся эта тайна, только бы выиграли! Но, похоже, что им всё-таки придётся бежать из Эллизора...

   Поскольку мамаша занялась новыми магическими манипуляциями над Главным хранителем, делая ему "защиту", Яков посчитал более безопасным спуститься в подвал, где предался дальнейшим размышлениям о том, каковы теперь их перспективы. Впрочем, шут с ними, с перспективами, там видно будет... Но вот, скажите, что делать с ненавистью, которую у него продолжает вызывать его бывший друг Оззи? Да, это всё из-за него! Именно из-за его безрассудства нарушился привычный ход вещей, и теперь Яков с матерью находятся под прямой угрозой изгнания из Эллизора. Хотя дело всё-таки не в этом! Как ни крути, Оззи его унизил, да он всегда унижал Якова, это простить нельзя, нельзя оставить безнаказанным! Надо найти какой-нибудь способ мести. Эффективной мести! Да, эффектной мести! Сильной мести! Страшной мести!.. Но что, собственно, он, Яков, может? У него ещё нет такой силы, которая есть у его матери... Но почему-то она боится свою силу использовать... Вот почему, скажите на милость? Решительно он должен научиться большему: не бояться использовать, применять силу, когда это необходимо! Мать никак не хочет понять, что её сын изменился, что он готов всерьёз учиться воспринимать необходимые знания и умения. Но она не понимает и не хочет быть для него учителем... Тогда как другого учителя здесь, в Эллизоре, Якову не найти. А может, и хорошо, что им надо бежать из Эллизора? Пусть будет трудно, но в том же Маггрейде он скорей найдёт себе учителя, раз из мамаши таковой не получается! Пусть так... Но первая его задача – отомстить Оззи... Хотя бы Оззи... этого было бы достаточно. Это будет поступок, это будет действие, а не просто какая-то там теория... Но что же здесь можно придумать, какую такую страшную месть? Пусть его пока нет в Эллизоре, но, наверняка, Оззи скоро появится... Вряд ли он позволит, чтобы его отца осудили без всякого вмешательства со стороны...

   И, кажется, Яков придумал способ!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ

ВОСЬМАЯ

КОЕ-ЧТО О ДУХЕ ЗАКОНА

   В зарешеченное окно своей камеры Леонард мог видеть полную медную луну, которая в тот день казалась на редкость огромной. Именно такая луна красовалась над Эллизором погожим осенним вечером четверть века назад. Это запомнилось Леонарду ещё и потому, что до того дня он такой большой луны, наверное, просто никогда не видел: ясное небо над послевоенной землёй случалось не часто. Наверное, Савватий тогда воспользовался хорошей погодой, чтобы по возможности беспрепятственно добраться из Лавритании и навестить Леонарда. Подумать только, а ведь уже четверть века прошло!

   Леонард вздохнул, отодвинул в сторону тетрадь и подумал, что не сможет закончить в тюрьме свои записки об истории Эллизора времён нашествия обров. Казалось бы, времени хоть отбавляй, но работа не шла, не желали воспоминания о тех суровых днях запечатлеваться на бумаге, что-то в душе Леонарда противилось этому. А ведь именно тогда и произошла настоящая драма с утратой оригинала Закона! И всё равно можно сказать, что те времена были куда честней... Но был ли честен он сам? Именно этот вопрос не давал Леонарду покоя – и не только последние дни в эллизорской тюрьме, но и вообще все последние годы. Сам Леонард вовсе не считал, что у него, несмотря на легендарную славу, есть моральное право судить о том, что произошло два с лишним десятка лет назад, потому что имел свой "скелет в шкафу", который за прошедшие годы ничуть не обветшал, увы, только обрёл силу, воскрес во плоти...

   И вот ныне, сидя на жёстком тюремном топчане, Леонард вновь вспомнил погожий осенний вечер, когда ещё была жива его любимая Стелла, а он после своего чудесного возвращения из плена только-только примерил тогу хранителя, которой его наградил благодарный Эллизор. Как сейчас Леонард вспомнил угли, тлеющие в камине их дома, простой дубовый стол без скатерти, аромат свежего ржаного кофе и заметно осунувшееся лицо своего племянника Савватия, который только что попросил Стеллу вместе с двумя сыновьями-мальчишками оставить их вдвоём, потому что речь должна идти о делах Закона.