Текст книги "Хроники Эллизора. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Спиридонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 47 страниц)

   "Бедная, Таня! – вздохнул про себя Рейдман. – Начальство всё ещё твердит ей про Антона какую-то чушь. Что взят в плен не то арабскими, не то сингапурскими террористами..."

   – Скажите! – подал голос кто-то из собравшихся, и Рейдман вернулся к реальности. – Коль скоро этот Эллизор считался самозаблокировавшимся, то теперь он что: саморазблокировался?

   – Получается что так! – кивнул Зарайский. – Другое дело, что мы не знаем – произвольная это разблокировка или непроизвольная! Кстати, Иван, ты вроде лучше всех знаешь систему Эллизора, напомни нам, как там устроен "переход"?

   – Основной переход там один. Второй не успели установить. Шлюз был замаскирован под брошенный транспортный самолёт в одной из типовых зон, куда никто из аборигенов, как правило, из-за мотивированных страхов не суётся... Ещё там... – Рейдман на секунду задумался. – Ещё туда по какому-то недоразумению попали несколько криогенных камер... Попали и пропали там!

   Зарайский с некоторым непониманием посмотрел на оперативника, видимо будучи не в силах вспомнить, что это была за история с криогенными камерами.

   – Это уточним позже, сказал он: – Сейчас важней другой вопрос: какая там была "страховка"?

   – "Страховка"? – Рейдман напряг мозги, вспоминая детали. – Да вроде обычная "зелёнка", как всегда в типовых зонах.

   – А почему типовая? – поинтересовался один из присутствующих советников. – Эллизор этот далеко ж не типовая реальность?

   – Тогда об этом не знали! – сказал Рейдман. – А когда разобрались, было уже поздно, поменять страховку не успели.

   – "Страховку" блокировали? – вопрос Зарайского был обращён к дежурному оператору.

   – Да... – ответил тот. – Но не сразу...

   – Не сразу это как?

   – Где-то через полчаса... Так сказано в инструкции!

   Зарайский удовлетворённо кивнул, а Рейдман невольно поморщился: полчаса всё же многовато. За эти полчаса "зелёнка" могла далеко уползти и много бед наделать. Сам Рейдман вряд ли бы дал такого рода "страховке" порезвиться больше десяти минут, пусть и получил бы потом нахлобучку за неточное соблюдение инструкций, но что с этих формалистов взять, раз в параграфе говориться о получасе? Перестраховщики! Однако в некоторых случаях бывает лучше "недо...", чем "пере...", и тут Иван нутром чувствовал, что Эллизор эта та самая реальность, где любое "пере" чревато непредсказуемыми последствиями.

   – Какие будут предложения? – голос Зарайсого оставался всё также недовольно-спокойным. – Прежде всего, я хотел бы услышать твоё мнение, Иван?

   Что ж... Рейдман ожидал такого рода вопрос.

   – Думаю, вариантов у нас немного! – сказал он. – Нельзя позволить Эллизору вновь захлопнуться. Уже три года, как там застрял Антон Кокорин. Кроме того, есть подозрение, что там засел один из наших перебежчиков крупного ранга, который, скорей всего, "мотивирует глухаря", а это крайне опасно. Особенно если это не "виртуал", а "тупик"... – Рейдман видел, какую гримасу на его слова о "тупике" скорчил Зарайский, но не мог отказать себе в удовольствии помуссировать эту нелюбимую начальством тему. – Да, если это "тупик", то "глухарь" в нём может закончиться, как мы все понимаем, целой катастрофой! Поэтому, надо действовать! Единственная проблема – отсутствие "шлюза". Значит, придётся десантироваться.

   – Ну, тебе Иван не в первый раз прибегать к этому методу! – улыбнулся Зарайский не без некоторого ехидства. – Да и засиделся ты в Москве: почти год уже баклуши бьёшь, соскучился, небось, по выходу в "поле"?

   Рейдман в ответ пожал плечами, хотя знал, что действительно соскучился здесь, на штабной работе. Но ведь в том не было его вины: после проникающего ранения шпагой в одной из шекспировских реальностей ему довольно долго выращивали и пересаживали новую печень.

   – Я готов! – сказал он. – За три дня соберусь!

   Зарайский удовлетворенно кивнул: другого ответа он и не ожидал.

   Было уже около двух часов ночи, когда Иван осторожно открыл двери родительской квартиры. С тех пор, как его жена вместе с дочерью уехали в Израиль, Рейдман-младший предпочитал жить у отца, где их сдвоенный холостяцкий быт позволял создавать хоть какую-то видимость комфорта. Как и следовала ожидать, отец не спал: пялился из своего любимого мягкого кресла в телевизор. Иван достал из холодильника пакет козьего молока, присел рядом.

   – Представляешь, – сказал отец, коротко глянув на сына поверх очков. – Монархическая партия проходит в думу в первых рядах! Это что же будет?

   Иван пожал в ответ плечами, свинтил на пакете крышечку и сделал большой глоток. Отдельной посудой он не любил пользоваться. Думская политика его занимала мало. На материализовавшиеся виртуальные реальности она не имела почти никакого влияния. Да и большинство политиков в этом мире вообще не подозревало, что эти реальности теперь существуют не только на страницах книг или экранах-мониторах с соответствующей видео-картинкой. Как, впрочем, не подозревал и сидящий рядом родной отец Рейдмана-младшего.

   – Чего доброго, если так дело пойдет, – продолжил Рейдман-старший, – мы доживём до монархического правления! "Боже Царя храни!" – даже прогнусавил он, хотя петь никогда не умел.

   – Ага! – усмехнулся Иван. – И до новой черты оседлости? Не волнуйся, мы ж крещёные, нас не погонят!

   Отец, как обычно, обиделся. Для него это была больная тема:

   – Ты прекрасно знаешь, что в своё время я принял крещение, благодаря твоей маме! Иначе она не хотела выходить за меня замуж! А так...

   – Что – так? – переспросил Иван. – Лично меня православие вполне устраивает. Кстати, на Святой Земле полно христианских храмов...

   Он ещё что-то хотел сказать, но – сбился, потому что в голове был сплошной Эллизор, и давний религиозный спор с отцом казался в настоящий момент неактуальным. Да и, на самом деле, Иван был лишь формально религиозен, личное углубление в дела веры его не интересовало.

   Отец тоже быстро остыл.

   – Кстати, звонила Роза, – сказал он. – Почему-то она не звонит тебе, а названивает мне, старику...

   – И как она там? Тая как?

   – Думаю, не плохо, но мне кажется... Роза хотела бы восстановить с тобой отношения!

   – Отец...

   – Съездил бы хоть на недельку. Дочку бы повидал. Сам говоришь, храмов там много!

   – Отец, причем здесь храмы? Перегорело всё. Не я ж её бросил... Сам знаешь, она – меня!

   – Если бы ты занимался семьёй, если бы хоть немного находил для жены время!

   Рейдман вздохнул и не сдержался:

   – Что ж... в этом мы с тобой похожи... – и тут же спохватился: – Прости, папа, прости! Всё равно у меня новое командировка: через три дня отправляюсь!

   Отец что-то буркнул в ответ и прибавил громкости в телевизоре: "Хотя окончательные итоги думских выборов ещё не подведены, Президент России сделал на прошедшей сегодня встрече с молодёжными союзами заявление, что он будет приветствовать любой народный выбор, даже если этим выбором станет институт монархии..."

   Иван ушёл к себе, включил ноутбук и задумался. Конечно, надо бы как следует вздремнуть, но он опытно знал, что сейчас не уснёт: впереди новое дело и хотя в "Высшей школе VES" их тщательно натаскивали на предмет "владения собой" некоторые аспекты "владения" давались Рейдману плохо. Так, самое главное или, точнее, залог успеха, это легенда. Если не получиться нормально залегендироваться и натурализоваться, то вся миссия может быть быстро провалена.

   Иван ввел основные данные. Подумал, дополнил их отдельным параграфом: "Во властных структурах вероятен "мотивированный глухарь" высокого ранга и – нажал "Ок". Программа выдала ответ секунд через тридцать: "Высокий посол Таллайского Союза в Маггрейде".

   Эту легенду и предстояло обдумать как следует.

Из "Рабочего словаря

VES

" (совершенно секретно, только для внутреннего пользования).

«Сдвиг виртуальный».

Необратимое изменение окружающей земную бытийность реальности, происшедшее на рубеже ХХ – ХХ

I

века, или, иначе говоря, появление большого числа параллельно существующих реальностей, имеющих своим источником множество проявлений(произведений) земной культуры. Точная дата начала «Сдвига» неизвестна. Вероятно продолжение, нарастание, развитие данного феномена. Распознание и первичное описание «Сдвига» принадлежит учёному-астрофизику немецкого происхождения Людвигу Лаувицу (1946 – 2005 гг.) Классификация и более подробное описание феномена продолжается. Отмечено, что многие из реальностей «Сдвига» по тем или иным причинам могут устремляться к нестабильности, что в свою очередь приводит к опасностям «прорыва» (см. «Прорыв»). В этой связи создание внутри

VES

оперативных подразделений было признано Высшим Советом

VES

необходимым и оправданным. Оперативная служба

VES

занимается предотвращением отрицательных воздействий «Сдвига» на земную реальность (см. "Задачи оперативной службы

VES

"). Одним из основных способов предотвращения отрицательного влияния «сдвига» на земную реальность есть «сохранение» всех существующих реальностей в стабильном состоянии, то есть

–

в соответствии с сюжетом и фабулой первоисточника.

Г

лава

ПЯТНАДЦАТАЯ

БУРЯ НАД ЭЛЛИЗОРОМ

   Якову повезло: его организм оказался сильней болезни, заражение отступило, и он пришёл в себя. Белла был рядом, ухаживала, однако Яков заметил с её стороны куда большую настороженность, чем ранее. «Что бы это могло значить?» – размышлял он, наблюдая за Беллой через полуоткрытые веки и делая вид, что дремлет. В коридоре, как он понял, бдел дежурный страж, что, вероятно, тоже не случайно.

   "Уж не под арестом ли я? – эта мысль была вполне закономерной. – Меня могли расшифровать? Но как? Может быть, что-либо прозвучало в моём бреду?" Хотя, ещё не факт! Наличие стражи – вполне естественно: высокий чин из Маггрейда постоянно нуждается в охране, а то, что Белла – дичится, это еще ни о чём не говорит. Порой, Яков забывал, насколько он уродливо и страшно выглядит. Внутренняя память как таковая продолжала говорить ему о былом Якове, ещё подростке, с вполне благообразной внешностью, хотя он и ненавидел это своё подсознание, потому как оно лгало ему. Нет, ложь самому себе – отвратительна. Однако, стоит признать, увы, что в человеке эта самая ложь, самообман, распространены сплошь и рядом. И большинству человекообразных существ самообман, скорее, дорог и привычен. Но, как понимал Яков, чтобы достичь великой силы, нужно для начала перестать врать самому себе. Конечно, это далеко не единственное условие, но – необходимое.

   Он прекратил исподволь наблюдать за Беллой и посмотрел в окно: снег почти весь растаял, но солнце затянуло какой-то мутью. Кроме того, видимый край неба сильно потемнел, там же сверкали зарницы. Кажется, это была маггрейдская сторона.

   "Что-то будет, – с некоторым равнодушием подумал Яков. – Наверное грядет буря... Ну и пусть! Пусть сильнее грянет буря!" Кто-то легко прикоснулся к его плечу: Белла протягивала ему книгу, которую ещё в Маггрейде подарил Варлаам.

   – Почтенный, Болфус! – сказала она. – Вы просили доставить вам из дома книгу. Кажется, это она и есть? Возьмите!

   – Да, это та самая... – пытаясь не смотреть на Беллу, Яков взял книжный том в руки и открыл наугад.

   Надо же, как и в прошлый раз, он попал на жизнеописание "Чёрного рыцаря":

Каниш сверлил меня своими голубыми, но холодными глазами и, похоже, не желал верить мне. Вместе со своими спутниками, мы были в его полной власти, потому что сбились с пути, да и вообще вряд ли смогли бы без проводника найти дорогу через перевал.

– Значит, ты говоришь, великий горд пал? – переспросил он.

– Да, так случилось. Неверные оказались сильней нас!

Передо мной и моими спутниками лежало жареное мясо, овощи, зелень, но я чувствовал, что необходима сдержанность: нельзя показывать голод и жажду -сохранение достоинства являлось залогом выживания в той ситуации, в которой мы оказались поневоле. Поэтому лишь отломил небольшой кусок, осторожно положил в рот и, исходя слюной, начал нарочито медленно пережевывать нежное сладковатое мясо.

– Значит, говоришь, они сильней? – усмехнулся мой собеседник. Да не прост был этот племенной вожак – рослый, плотный и белокурый.

– Выходит, что так!

– Это потому что волк всегда сильней!

Я отщипнул ещё кусочек мяса, но пока что держал его в руках, дабы не выдать спешки в удовлетворении чувства голода. Он говорит про волков? К чему бы это?

– Вы, последователи Распятого, не имеете волчьей хватки, поэтому и отступаете, проигрывая... Тот, кто отрёкся от своего родства, перестаёт быть хищником... И думает, что это для него благо... Но это ошибка, ведь чаще побеждает хищник!

Всё-таки я прожевал ещё один кусок, прежде чем ответил:

– Ты говоришь мудрые вещи, но посмотри, на самом деле последователи Христа завевали почти весь мир... Было время! И если бы не агарянская ересь... Но ведь и ты здесь сам подчиняешься христианскому закону!

Каниш вновь слегка усмехнулся в ответ:

– Эта ваша победа лишь внешняя, как ты не поймешь? Но где же победа внутренняя? Заставить волка подставлять то одну щёку, то другую? И чтобы он с этим согласился внутри себя? Это смешно!

Я понял, что наша беседа подошла к той черте, когда мои спутники становились лишними свидетелями. Поэтому мы продолжили разговор чуть позже, уже наедине, когда Каниш решил показать мне старые культовые сооружения на ближайшем холме. Этим гигантским камням,

причудливо

уложенным друг на другое было, наверное, не одна тысяча лет. Да и пейзаж вокруг, стоит заметить, сам по себе весьма красивый – чем-то напомнил мне родной Прованс.

– Я вижу, что на самом деле ты не просто последователь Распятого, – заговорил Каниш, когда мы поднялись на холм и остановились возле грубой кладки основания некогда великолепного строения. – Ты явно ищешь большего...

Странно, но этот по внешности явный славянин располагал к откровению.

– Да, я ищу силы, – признался я. – Мой магистр во многом мне помог, но я подозреваю, что он не до сих пор не открыл мне главного

.

Пока не открыл... Надеюсь, что, когда я вернусь в свои пределы, мы ещё встретимся с ним и тогда...

Каниш не стал возражать – только кивнул и сказал следующее:

– Это тоже путь, не спорю... Но на этом пути вы останетесь одиночками, способными постичь силу лишь сами по себе

.

Одиноч

ек легко смести, стереть в пыль!

– А разве возможно иначе?

– Возможно... Вс

ё

возможно! Только это требует иных поступков, иного бесстрашия! Распятый – обманщик! Вместо силы он принёс слабость... Просто нужно вернуться к силе крови, к настоящему могуществу!

– Не представляю, как это возможно. Неужто вы, славяне, можете дважды войти в одну и ту же реку?

Холодные голубые глаза Каниша потемнели:

– Будь осторожен, рыцарь! – воскликнул он. – Ведь я не славянин!

– А кто же тогда? – удивился я.

– Я есть ромей, разве ты не понял? Настоящий ромей!

Мы помолчали.

– Вс

ё равно есть вещи непреодолимые,

– сказал я. – Разве можно, к примеру, победить время? Смотри, даже эти великие камни пребывают в запустении! Разрушаться и они!

-

Не спеши! Эти камни играли и играют свою роль. Они дают силу!

-

Как же можно с помощью камней, пусть и огромных, иметь силу ныне живущим?

-

Ты просто не прозреваешь сути! Эти камни

–

вместилища душ умерших из одного рода и племени. Через это род сохраняется неразрывным, и умершие дают силу своим живущим

потомкам

. А вы, последователи Распятого, все ждете воскресения, которое еще неизвестно, будет ли, чтобы обрести общую силу...

И он молча начал спускаться с холма. Мне пришлось догонять его. Уже внизу я спросил:

– Но ты дашь нам проводника через перевалы?

– Да, конечно! – ответил он. – Тебе нужно вернуться на родину... Может быть, мы ещё потом встретимся с тобой. Ты будешь полезен!

   Яков устал читать эти исторические записки: всё же он был ещё слаб. Однако кое-что из прочитанного его зацепило: одиночку, даже достигшего силы, могут всё равно стереть в пыль, так получается? Но ведь Яков тоже хотел, жаждал достичь силы и могущества, скорее, именно что индивидуальным путём! Кто бы ещё мог сопутствовать ему? Мать уже умерла... Разве что великий маг Варлаам может быть для него учителем, ведь больше нет никаких друзей и соратников. Раньше Яков об этом как-то вообще не думал, поскольку привык быть один, однако теперь тезис неведомого Каниша запал в душу в качестве пусть и небольшой, но зудящей занозы или, точнее, кровоточащей язвочки.

   Снаружи, за окном взвыл ветер, задрожали стёкла, ударил гром: похоже, что буря достигла Эллизора. Прошло ещё какое-то время, в течение которого Яков дремал, не обращая внимания на порыве ветра и удары грома на улице. Но неожиданно вокруг поднялась целая суматоха.

   Яков услышал взволнованные голоса:

   – Заносите, да, заносите сюда!

   – Что, прямо к послу?

-

Да! Здесь все инструменты и лучшее оборудование!

   Следом, не испросив у Якова разрешения, в палату внесли какого-то человека в одежде, весьма напоминающую гладиаторскую экипировку Маггрейда. Яков заметил несколько крупных пятен крови, которые появились на чистом до сего момента полу. Незнакомца уложили на дальний от Якова топчан, рядом же суетилась Белла.

   – Что у него с ногами? – послышался недоумённый возглас.

   – Не знаю! Пока не знаю! – ответила Белла. – Давайте скорей перекись, вату бинты!

   Возле дверей Яков заметил главного хранителя Леонарда. Вид у него был тоже взволнованный. Следом в помещение заглянул его старший сын Лука и один из давних друзей ненавистного Оззи – Силентиус. Его Яков уже давно не видел и не сразу узнал: так тот возмужал и окреп.

   "И что стряслось-то? – лениво подумал посол Маггрейда в Эллизоре. – Чего они все так суетятся? Кто же это так пострадал? Что за важная персона?"

   – Откуда он вообще взялся? – спросил Лука у Леонарда.

   – Как я понял, – ответил Леонард, – его принёс... прямо в когтях.. наш Корри!

Г

лава

ШЕСТНАДЦАТАЯ

ТАЛЛАЙСКОЕ ПОСОЛЬСТВО В МАГГРЕЙДЕ

   Геронтия известие о прибытии в Маггрейд высокого посла из Таллайского союза нисколько не обрадовало. Дел было просто невпроворот. Мало того, что ураган наделал в Маггрейде множество бед, с которыми ещё надо было разбираться и разбираться! Сверх того, буксовали выплавка и прокат металла в литейке, поскольку всё время там чего-нибудь не хватало – то материала, то инструмента. Перебудораженные недавним вторжением в зоны мутанты бродили, где попало (и было неясно, когда они успокоятся). И вот подоспел этот нежданный таллайский посланец! Мало того, где-то на границе с Эллизором, как сообщили Геронтию, сопровождающий посла таллайский отряд наткнулся на группу взбесившихся мутантов. Хорошо бы и самому послу сгинуть вместе с отрядом, так ведь – нет! – добрался до Маггрейда, чего доброго теперь ещё и претензии начнёт предъявлять, особенно, если это и впрямь произошло в зоне транспортной ответственности Маггрейда. А какая теперь ответственность? Великий поход за железом всё перебаламутил и безопасности на дорогах теперь жди-дожидайся... Однако, ничего не поделаешь: «опекать» столь высоких гостей входило в прямые обязанности главы тайной полиции Маггрейда.

   Впрочем, даже и любопытно взглянуть на этого таллайского бойца, ведь далеко не всякий посол способен пережить гибель собственного сопровождения, после чего в одиночку добраться до цели своего путешествия. Да, среди таллайцев, порой, попадаются настоящие воины, хотя, вообще-то говоря, всякого разного сброда на Юге куда больше, чем непобедимых самураев. Может, по этой причине последние так выделяются на общем фоне, в то время как боеспособность регулярных таллайских соединений до недавнего времени была не слишком велика. Правда, поступали уже сведения, что ситуация на юге меняется, и это не могло не беспокоить Геронтия: не хватало еще Маггрейду, ко всем прочим проблемам, возвышения Таллайского союза, который еще недавно казался довольно аморфным образованием, но теперь, судя по всему, начал проявлять центростремительные тенденции к укреплению власти.

   Что ж, когда Геронтий в приёмной самого Империуса увидел таллайского посла, то понял, что имеет дело с крепким орешком. Посол, в ожидании Империуса, сидя на бархатном диванчике, беседовал с советником Сарторием. На инкрустированном столике перед ними стоял поднос с бутылкой изысканного вина и блюдо с орехами и изюмом, явно таллайского же происхождения. Сам посол выглядел заметно усталым, но – вида не подавал. Скорее всего, его личная одежда пострадала в недавних дорожных перипетиях, потому что одет он был, пусть и в дорогой, но маггрейдского пошива камзол, который был препоясан, как видно, уцелевшим таллайским кожаным ремнём с вкраплением драгоценных камней и каких-то не исключено, что платиновых завитушек. К ремню с одной стороны крепился кривой кинжал, а с другой – насколько рассмотрел Геронтий – кобура с крупнокалиберным и длинноствольным револьвером.

   « Ну-да, ну-да, – усмехнулся про себя начальник тайной полиции, – стрелковое оружие у таллайцев тоже есть». Он не спешил знакомиться с послом, потому что не собирался на приём к Империусу, но должен был представиться послу после приёма, дабы в дальнейшем курировать пребывание сего дипломата в Маггрейде. Поэтому, Геронтий наблюдал издалека, выгадывая, что называется, время и пытаясь составить чисто физиономические впечатления о после. Да, человек ещё молодой (должно быть, около тридцати), но, судя по всему, мужественный и опытный в делах. Лицо несколько вытянутое, с удлиненным же носом, но это его не портит. Волосы темные, но не черные, это вообще свойственно многим таллайцам. На правой скуле длинная царапина, заклеенная пластырем, вероятно, полученная в передрягах с мутантами. Когда говорит, еле заметно морщиться из-за того, что эта царапина доставляет боль. Именно, что «мало заметно» – другой бы кривился изо всех сил! Значит, хорошо умеет владеть собой. И вообще, с виду крепок, в хорошей физической форме. Не иначе, как таллайцы знают, кого посылать в Маггрейд, видимо, не за пустяками снарядили!

   Наблюдения Геронтия прервала аудиенция у Империуса. Длилась она минут сорок, чему Геронтий был очень удивлён. Как правило, глава клана не любил длинных дипломатических приёмов и отлично управлялся с ними минут так за десять. Стало быть, обсуждалось нечто представляющее взаимный интерес. В этом Геронтий убедился, когда приём закончился и Сарторий представил его, Геронтия, послу.

   – В общем, мы с Империусом пришли к очень важным идеям, – заявил при этом Сарторий, – господин Яр Кинг прибыл с важными вестями и пожеланиями, которые пришлись по вкусу нашему воителю...

   Сарторий задумался, вероятно, стараясь найти наиболее лучшую формулировку для того, что именно пришлось по вкусу самуму Империусу. Геронтий смиренно ожидал продолжения речи советника. При этом он бросил быстрый взгляд на посла Кинга и успел увидеть в его темно-серых глазах нечто затаённое и опасное. Таких глаз, такого взгляда Геронтий страшно не любил, даже – боялся. Перед ним был явный враг. И враг непростой. Можно сказать, враг начальнику Тайной полиции непонятный. Что-то очень хорошо в себе скрывающий враг, непроницаемый, герметичный. Такого не всегда можно разгадать. Такого проще сразу убить, чтобы потому не мучиться с ним, не страшиться неведомого. Но такой возможности (сразу убить!) у Геронтия пока не было.

   "Дождались супостата! – с великой печалью подумал он. – Что называется, приехали!"

   – Э-э, так вот... – продолжил тем временем Сарторий, – сейчас я не могу изложить всех совместных идей. Если что, вернёмся к ним позже... Но одну из них нужно начать осуществлять уже сейчас. Это создание совестного с Таллайем военизированного корпуса. Точнее, для начала нужно создать хотя бы один совместный легион!

   Геронтий постарался скрыть своё удивление. Только спросил:

   – А где же возьмём людей?

   – Вот этим ты с господином Кингом и займёшься! – объявил Сарторий. – Для начала проинспектируй вместе с послом свою особую тюрьму! Всех, кому можно дать амнистию, вербуй в легион! Добро дал сам Империус!

   Геронтий смотрел на Сартория и не верил своим ушам, а так же и глазам: того, как подменили – такое ощущение, что он и впрямь верил в необходимость и полезность того, что говорил. "Совсем они вместе с Империусом рехнулись, что ли, – подумал он, – пускать в особую тюрьму какого-то таллайца, это уже полный дурдом".

   Правда, вслух Геронтий ничего такого, конечно, не высказал. Просто, согласно кивнул.

   Корнилий отдыхал после дежурства в своём тесном стражническом закутке, который, фактически, даже и не представлял собой отдельной комнаты, а являлся именно что узким без дверей отсеком с тесным металлическим лежаком и металлическим же откидным столиком. Все пожитки стража были сложены в окантованный металлической лентой фанереый чемодан, который исправно запирался на ключ и умещался под кроватью. Да уж, в Эллизоре, что ни говори, условия были получше. Но вовсе не по этой причине плохо спаслось бедному стражнику. В конце концов, на комфорт ему наплевать, большая часть жизни и так уже прошла далеко не в самых комфортных условиях. Важней было понять, как и что в этой жизни делать дальше, хотя и, можно сказать, что жизнь загнала Корнилия в определённый тупик. Но и тупик, тоже, тупику рознь. В данном случае тупик был такой, из которого не то, чтобы не было выхода, но свет в конце тоннеля тоже не просматривался. Или тьма в конце тоннеля была такой густой, что любой свет хорошо скрывала.

   А, собственно, что в этом удивительного? Сколько же людей, которых лично знавал Корнилий, уже покинули этот мир? Правда, раньше сам Корнилий за эту жизнь как-то цеплялся, у него для этого были причины, была мотивация, вот! Больная жена, к примеру... Служба на благо Эллизора... Ну, понятно, с последним не очень-то задалось, в конечном счёте выяснилось, что вовсе не благу Эддизора он служил, но было же время, когда он тешил себя такого рода иллюзиями. Теперь иллюзий совсем не осталось. Жить стало уже незачем. Впору было мылить верёвку – желательно покрепче! Однако что-то Корнилия от этого шага удерживало. В частности, некоторые разговоры вокруг. Вот сегодня, к примеру, два высококвалифицированных работника, которых он охранял, делились мнениями относительно прокладки металлической магистрали в строящейся башне. Не всё из их разговора Корнилий понял, но одно было очевидно: вся эта передающая магистраль – "не просто так". Ни у кого в мире больше такой штуки нет. И такой мощности, благодаря реактору.

   Сперва Корнилию показалось, что два его подопечных обсуждают проблему с этой самой мощностью, как нечто трудно осуществимое, но потом понял, что рассуждают они немного о другом.

   Так, один говорил:

   – Мощности, скорей всего, хватит! И передатчик выдержит! Я только не пойму, как они хотят решить проблему с фокусировкой?

   – А что такого? – недоумевал второй. – Сфокусируют, куда и как им надо!

   – Э-э... мне кажется, у них нет такой аппаратуры, чтобы произвести нужную фокусировку. Разброс может быть в сотни километров! Что называется – клан туда, клан сюда?

   – Ну, не знаю... Тогда зачем вообще затевать весь сыр-бор? Если точно попасть в противника почти невозможно?

   – Вот в том-то и вопрос! Для чего же, тогда, ещё нужен импульс такой предельной мощности?

   Дальнейшему разговору Корнилий уже не был свидетелем, но услышанное запало в душу. "Подумаешь с фокусировкой проблема... – думал он, – это, стало быть, с прицеливанием, что ли? Было бы оружие, прицелятся как-нибудь, найдут, если надо, специалиста, в этом ли проблема? Вон, бывают же стрелки – лупит, навскидку, не прицеливаясь, и попадает в яблочко, потому что – талант! Так и тут, пальнут на вскидку и прощай Эллизор!" С этой мысль. Корнилий окончательно распрощался со сном, поднялся и выпил из кружки теплой с металлическим привкусом воды.

   Огляделся и, мягко ступая, стараясь никому не попадаться на глаза, пошёл на другой уровень – к Магирусу.

Г

лава

СЕМНАДЦАТАЯ

РЕЦЕПТЫ ИСЦЕЛЕНИЯ ОЗЗИ

   Такого душевного смятения Яков не испытывал уже давно – наверное, года три, с тех самых пор, как началась та проклятая для него история с Чужестранцем. Лучше бы ему вообще не видеть всех этих хлопот, которыми окружила Белла его худшего врага. Да и не только Белла – целая толпа эллизорцев поочерёдно заглядывала в амбулаторию справиться о состоянии здоровья Оззи, так что на входе пришлось поставить ещё одного стража, который большинство невольных посетителей отсекал. Но всё равно! Все эти охи и ахи, всё это непрестанное обсуждение, чем и как лечить, каким образом спасать! Беда, что сам Яков ещё слаб, а то бы давно сбежал из амбулатории куда подальше.

   Одно утешало: то, что Оззи, по всему, плох. Вроде бы он, по временам, и приходил в себя, но сознание его быстро мутилось, даже вспомнить, что с ним произошло, он толком не мог и опять начинал бредить, а то и просто кричать от боли, чем быстро доводил Беллу до слёз. Да-да-да! Проблемы у него с ногами-ножками – то, что надо! Добегался наш герой, допрыгался козлик! На обеих ступнях – незаживающие язвы, хуже, чем от ожогов, непонятно чем причинённые! Непонятно, чем и лечить, никакие традиционные средства не помогают... Вот и славно, вот и замечательно. Не всё, как говорится, коту масленица! Хотя, что такое масленица? Впрочем, не важно! Важно то, что Оззи теперь страдает и страдает, пожалуй, не хуже, чем в своё время Яков. Жаль только, что не Яков этому виной, это, увы, серьёзное упущение, недогляд судьбы, вот что, жаль, что Оззи сам допрыгался, а не Яков-Болфус его в эту муку погрузил. Ну, да ничего: есть надежда, что-нибудь в этом плане дополнить, усугубить, довершить. Вот же он, худший враг, в одной палате, у соседней стены. Беда только в том, что ничего Яков пока не смог придумать, такого выдающегося... Ум почему-то обеднел, фантазия тормозилась, ничего изощрённого не изобреталось. Просто взять да убить Оззи, а потом – дать дёру из Эллизора? Глупо, потому что его дипломатическая миссия в Эллизоре окажется полностью провалена. И, сверх того, он, Яков, полностью лишится возможности видеть Беллу. А последнее для посла Маггрейда стало далеко немаловажным. В общем, хватит мудрить, хватит про себя нудить: нужно собираться с мыслями и силами, необходимо всё хорошо обдумать, дабы и маггрейдскую миссию не провалить и, одновременно, придумать для Оззи самую изощрённую месть. Какую только возможно... А что? Фактически для этого у Якова-Болфуса всё есть: он здесь, рядом, можно сказать, в пределах прямой видимости своего врага, одновременно с тем – инкогнито, совершенно не узнаваем и может пользоваться привилегированным положением. Что ещё надо? Только включить мозги!