Текст книги "Хроники Эллизора. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Спиридонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 47 страниц)

   Оззи сидел сзади, сжимая помповое ружье, и видеть, что делается впереди, толком не мог.

   – Стой! – закричал Ян. – Скорей тормози!

   Джип резко затормозил, его повело на заснеженной мерзлой земле, развернуло, и двигатель тут же заглох. Теперь Оззи видел впереди начало "Гнилой лощины". Там явно что-то происходило: свет фар ещё одного джипа прыгал среди складок местности: автомобиль на большой скорости двигался из лощины по направлению к экипажу старшего егеря.

   – Вот диавол! – воскликнул Ян, который пытался разглядеть в бинокль прыгающий на кочках вездеход. – Кто это за ними гонится?!

   Оззи привстал рядом с Яном, и в это время в разрыв среди облаков выглянула полная луна, высветив лежащие чуть ниже холмы и лощины маггрейдского заповедника. Неизвестно, что увидел Ян, но то, что успел рассмотреть Оззи, заставило его содрогнуться: с этим существом он уже встречался три года назад, когда спешил в Эллизор на помощь к своему отцу и заблудился ночью в "Радиоактивном лесу". Да, именно это чудовище чуть не растерзало его тогда: такое же плоское тело, лапы как у муравья, несколько скорпионьих жал и воронёного цвета клюв посреди морды! Оззи заворожено смотрел, как этот вновь материализовавшийся монстр догоняет мчащийся на всех парах автомобиль.

   Грохнуло несколько выстрелов, сопровождаемых вспышками, но это не причинило монстру никакого вреда – расстояние между преследователем и егерским джипом сокращалось. Вот что-то метнулось со стороны чудовища и ударило сверху – прямо по водительскому месту. Оззи показалось, что это удар одного из щупальцев монстра, которые имели вид отростков и могли резко увеличиваться в размерах. Джип вильнул в сторону, опрокинулся и несколько раз перевернулся. Чудовище совершило прыжок и остановилось возле потерпевшей аварию машины.

   "Гру-ум! Гры-ы-х-хм!" – донёсся зловещий скрежет, и Оззи вспомнил, что такие звуки издает клюв этого чудовищного существа. Видно было не очень хорошо, но, похоже, что чудовище быстро расправлялось с поверженным в этой неравной схватке экипажем.

   – Что стоим?! – закричал Оззи. – Уходим!

   И действительно: монстр уже развернулся в их сторону и как будто принюхивался.

   – Заводи! – закричал в свою очередь Ян.

   Машина, как в плохом кино, завелась не сразу: некоторое время верещал стартер и фыркал двигатель, и звуки эти были подобны тактам похоронного марша. За эти секунды чудовище успело сориентироваться и теперь стремительно сокращало расстояние по направлению к новым потенциальным жертвам.

   Оззи передернул затвор и прицелился. В руках Яна тоже прыгала винтовка. Наконец, двигатель завелся – и они сорвались с места. Оззи выстрелил, но промахнулся. Монстр набирал скорость, и теперь было заметно, что расстояние между ним и их экипажем сокращается. Ян выстрели, попал, но – никакого эффекта.

   Луна вновь спряталась за облака, после чего стали видны два красных глаза преследующего их ужаса.

   – Стреляй по глазам! – крикнул Оззи.

   – А где глаза, разве есть глаза?! – откликнулся старший егерь. – Я не вижу глаз!

   Оззи вспомнил, что отец говорил ему о "когтистом дровосеке", будто каждый человек, при встречи с ним, видит исключительно свои материализовавшиеся страхи.

   В общем, дело оборачивалось скверно: монстр постепенно нагонял их, а стрелковое оружие не помогало. Не было у Оззи и воды из источника "Трех вершин", которая спасла его в прошлый раз.

   "Условия, – пробормотал Оззи, – он принимает форму, когда совпадают условия и причины!"

   – Где граница заповедника?! – закричал он.

   – Правее, пара километров! – ответил Ян, старающийся вновь взять преследователя на прицел.

   – Уходим туда, за границу!

   – Там колючая проволока и мины! – Ян выстрелил и, кажется, промахнулся.

   – Другого выхода нет! Надо уходить туда, иначе погибнем!

   – Давай! – крикнул Ян водителю. – Сворачивай к границе!

   Джип, не сбавляя скорости, чуть не перевернулся при повороте, и Оззи потерял монстра из поля зрения.

   – Ты что-нибудь видишь, Ян? – крикнул он, озираясь.

   – Нет! – ответил тот. – Может, отстал?

   – Сомневаюсь!

   – А что будем делать, Оззи, там ведь мины?!

   – Посмотрим! Лучше мины, чем "дровосек"!

   – Вот оно! – вдруг закричал Ян. – Наперерез шпарит!

   Действительно, сзади и правее, под острым углом возникли два горящих глаза. Похоже, что монстр ещё более приблизился. Впереди, среди неровного кустарника показались столбы с натянутой между ними колючей проволокой.

   Водитель стал притормаживать.

   – Не-ет! – закричал Оззи. – Не сбавлять скорость! Тарань ограду!

   Внезапно что-то свистнуло прямо над ними, Ян с криком выронил винтовку и вывалился из джипа. Оззи было некогда взглянуть, что сделалось со старшим егерем: два злобно горящих глаза приблизились ещё больше, а над головой рассекало воздух одно из щупальцев монстра.

   Оззи вскинул ружье и хотел выстрелить, целясь прямо в эти горящие злобой глаза, но не успел. Джип на скорости проломил ограду и вылетел на заминированную полосу земли. Дальнейшее Оззи запомнил плохо: сильно тряхнуло, подбросило и он куда-то полетел – вверх и вперед, после чего потерял сознание.

Из "Рабочего словаря

VES

" (совершенно секретно, только для внутреннего пользования).

Реальность.

Онтологическое и, одновременно, философское понятие. Не имеет одного исчерпывающего определения. Согласно мнения Рудольфа Стросса (первого эффективного руководителя и идеолога

VES

), под этим определением следует понимать всю совокупность объективной и субъективной бытийности, данной человеку в его личностном восприятии и способностях к тому или иному прямому, обратному или косвенному воздействию на саму же реальность. В старом традиционном понимании под реальностью понимается исключительно земная окружающая обстановка. В новейшем понимании, помимо основной земной реальности, подразумевается существование ещё множество виртуальных реальностей, материализовавшихся в результате «Сдвига» (см. «Сдвиг виртуальный»). Служащему

VES

нужно всегда помнить, что характеристики виртуальной реальности с точки зрения внутренних параграфов

VES

могут кардинально отличается от обычных характеристик (констант) земной науки, с проблематикой

VES

, как правило, незнакомой (см. статью «Виртуальная реальность»).

Г

лава

ТРЕТЬЯ

ЯВНОЕ И ТАЙНОЕ УЧЁНОГО МАГГРЕЙДА

   Служащий процветанию Маггрейда, достоин многих благ и не может быть забыт тем, от кого распределение этих благ зависит. Вот, непреложная истина, в которой всякий по-настоящему трудящийся не имеет оснований усомниться! Даже, если этот трудящийся – пришлый, не из коренных членов клана; даже, если этот человек – из пленных или когда-то проданных в рабство! – для всех у Маггрейда найдётся кусок хлеба с маслом. Но, разумеется, только в случае полной самоотдачи, проявляемой ради общего кланового блага. В этом имел возможность убедиться старый ээлизорец Магирус, который вот уже более трех лет вкалывал на благо вирлендского атомного реактора и грандиозной строящейся Тот-Башни. Так, начинал Магирус с общей камеры, то есть, простите, комнаты на несколько человек, а теперь имел отдельную, хотя и не запирающуюся комнату, с санузлом и душем, усиленное питание в привилегированной столовой и возможность самостоятельных прогулок на свежем воздухе... И это потому, что его знания, талант и труды оценили по достоинству, иначе и не скажешь!

   Но, на самом деле, желание и дальше пахать, что называется, не покладая рук, боролось в душе ученого с тяжёлым унынием: Магирус тосковал по Эллизору, а видимо щадящие условия Вирленда с улучшенным питанием и прогулками всё равно оставались, по сути, тюремным режимом. Увы, выхода из этой тюрьмы не предвиделось, потому что, став причастным ко многим техническим тайнам, старый ученый сделался, как это когда-то называлось, "не выездным". За все три года его даже ни разу не выпустили за территорию Вирленда, не говоря уже о суверенной территории самого Маггрейда. Меньше всего Магирус помышлял о побеге, потому что замышлять в его годы такого рода авантюру – чистое безумие. Однако перспектива окончить свои дни возле вирлендского реактора всё же не радовала. Правда, найти выход из сложившегося тупика Магирус пока не мог.

   Утро в тот день началось с совещания у главы технического отдела Николаса Северного, который в прошлом приятельствовал с Магирусом, но с тех пор, как выбился в начальство, о былой дружбе несколько позабыл и посматривал на всех свысока. Старые очки со шнурком он сменил на новые в позолоченной тонкой оправе, и даже стиль речи у него изменился – сделался более взвешенным и обстоятельным.

   – Итак, уважаемый коллеги, – говорил Николас, возвышаясь во главе длинного прямоугольного стола, за которым одновременно расположился костяк ученых мужей Маггрейда, – помимо обычных технических и организационных вопросов, у нас на повестке одна важная проблема, которую я в первую очередь и постараюсь озвучить. – Николас, сделав паузу, снял очки и тщательно протер их чистым носовым платком. Наверное, он ещё не вполне вошел в роль руководителя и всё пытался подыскать подходящий стиль. – Так вот, – продолжил он, – перед нами поставлена очень серьезная задача: точно просчитать, какую предельную мощность может дать наш реактор и, при этом, уцелеть, не расплавиться и не выйти из строя...

   Какое-то время все обдумывали услышанное, после чего возник вполне закономерный вопрос:

   – В течение какого времени должна быть ректором выдана эта предельная мощность?

   Николас, видимо, ожидал этого вопроса, потому что ответил сразу, не задумываясь:

   – В течение краткого времени. Это, как я понял, должен быть своего рода импульс. Вот его-то величину и предельно возможную продолжительность мы с вами и должны рассчитать!

   Короче говоря, было над чем подумать. Магирус же сообразил, что дело здесь нечисто. Если соотнести возможную предельную мощность реактора, а так же наличие башни над ним, с необходимостью некого импульса, то, что же это, друзья мои, получается? Не иначе как оружие? Да ещё не иначе как массового поражения? Какую же каверзу задумали властители Маггрейда? Опасения Магируса подтвердились тут же. После общего совещания, Николас попросил задержаться его и ещё двоих такого же рода ученых, уже несколько лет прозябавших в Вирленде.

   – Ещё один вопрос требует дополнительной проработки! – сказал Николас. – Наверное, вы знаете, что внутри башни уже идут работы по прокладке металлического канала для мощной антенны... Так вот, нужно просчитать, какой мощности энергию сможет выдержать эта антенна, если будет использована в качестве передатчика!

   – Сразу вопрос! – включился Магирус. – Антенна должна при этом уцелеть или, выполнив роль передатчика, может, к примеру, расплавиться?

   – Думаю, нужно просчитать оба варианта и доложить наверх, а там уж пусть решают, какой выбор сделать.

   В общем, это было логично. Николас более в подробности вдаваться не стал – то ли осторожничал, то ли и сам не знал до конца, что к чему. Не исключено, что всё-всё могли знать только Империус да Варлаам, но никто из них с ученой братией прямо никогда не общался.

   До обеда трудились сообща – в центральном проектном зале, а после обеда в тот день предполагались самостоятельная работа. В принципе, Магирус любил самостоятельность, но, прежде, решил прогуляться наверху, чтобы собраться с мыслями. Прогулочная территория представляла из себя площадку, засаженную по периметру колючими кустами, за которые заходить было запрещено. Посредине возвышалась беседка, сваренная из металлических уголков и покрашенная скверной на вид голубой краской. Присутствовала ещё пара клумб, по случаю зимы запорошенных снежной крошкой. Погода по-прежнему бодрила небольшим морозцем и ветерком. Магирус холод не любил и вскоре замерз, но уходить не спешил, засунув озябшие руки в карманы рабочего комбинезона и продолжая мерить площадку торопливыми шагами.

   Да, пора из Маггрейда давать дёру! Уж очень Магирус соскучился по Эллизору, по своим "сироткам-работникам" (как они вообще там?) и по своему славному магирусскому пиву. А сверх того, очевидно, что в Маггрейде с этой самой башней затевается что-то и вовсе не то. Сперва Магирус даже был рад окружающему техническому великолепию, но когда это великолепие начинает угрожать другим людям, как это когда-то же говорилось, а? – всем "людям доброй воли", вот... то невольно начинаешь ощущать себя сообщником или соучастников всевозрастающего зла. Нет, нравственное чувство, которое должно жить почти в каждом человеке, даже и в таком неисправимо технократе, как Магирус, не могло смириться с такого рода неправдой! Плюс к тому – совершенно свинское отношение к ученым мужам со стороны власть предержащих! Мало того, что за три года ни одного отпуска, так ещё и полный запрет на свидания и переписку! Магирус вообще толком не знал, что делается в Эллизоре и во всем остальном клановом мире. До него не доходило никаких вестей ни о Леонарде, ни об Оззе, ни о Белле. Да, это уже натуральное свинство! – и старый ученый пришел к выводу, что его невольная дружба с Маггрейдом подошла к концу – окончательно и бесповоротно. Своей тупой силой и перманентной жестокостью Маггрейд нажил в лице Магируса настоящего врага, вот что! Больше им вместе не по пути! Магирус сделал ещё круг по площадке и почувствовал, что даже, как ни странно, немного согрелся от своих революционных мыслей. Одно только выглядело крайне печально: конкретных способов реализации своей неприязни к Маггрейду старый ученый не видел. Значит, нужно напрячь все свои мозги и придумать, наконец, что-либо...

   Неожиданно на площадке появился ещё один человек: начальник их отдела Николас направлялся к нему с таким видом, как будто желал сообщить ещё нечто очень и очень важное, что не успел во время недавнего совещания. Магирус даже испугался, что такого обилия рабочей информации, изливающейся на него, может оказаться слишком много для одного дня. Но опасения оказались напрасными: Николас, как видно, решил поговорить по душам, а для отвода посторонних глаз размахивал перед лицом старого ученого каким-то чертежом.

   – Как ты думаешь, Мак, – начал Ник разговор с явной конспирологии, – они могут нас слушать здесь, на площадке?

   – Теоретически могут, Ник, – сказал Магирус, – но лично я думаю, у них просто не хватить технических и людских ресурсов, чтобы всегда и везде за нами следить.

   – Да, наверное, это так, – пробормотал Ник, прогуливаясь рядом с Магирусом и продолжая (не очень, впрочем, умело) изображать на лице озабоченную начальственную мину. – К тому же все равно нам больше негде поговорить... В общем, Мак, Маггрейд с этой башней затевает что-то серьёзное!

   – Ну, Ник, это нетрудно было понять и по твоим сегодняшним официальным заявлениям. Или тебе известно что-то ещё?

   – Прямо – нет! Только кое-какие косвенные догадки!

   – И что за догадки?

   – Я думаю, они хотят использовать реактор как оружие и сформировать с его помощью поражающий импульс!

   – Оружие? Гм... да, наверное, это возможно... Но против кого – оружие?

   – Да против кого угодно! Против любого клана! Да хоть против твоего же Эллизора!

   – Ну, нет, Ник, это маловероятно... Эллизор – совсем небольшой и плохо вооруженный клан, зачем им тратить на его уничтожение столько энергии?.. К тому же, я подозреваю, что такой сильный импульс можно будет создать всего один раз – даже, если и устоит реактор, то антенна-проводник вряд ли выдержит и вряд ли её можно будет использовать второй раз. Вот и представь: оружие, которое используется только один раз без, так сказать, перезарядки, что это вообще за оружие и против кого оно тогда?

   – Да, это вопрос, Мак... Но мы как-то должны... этому противостоять! – вдруг выдал собеседник Магируса – и по выражению его лица было видно, что, произнеся это, он и сам испугался чрезвычайной смелости своих речей.

   Магирус тут вспомнил о своих недавних революционных помышлениях и в свою очередь откровенно признался:

   – Была бы моя воля, я отсюда сбежал бы подальше! Надоела мне вся эта маггрейдская бодяга!

   – Не-нет, Макки! – шепотом загорячился Николас. – Сбежать всё равно не удастся! Из Вирленда и Маггрейда не сбежишь! Но мы должны бороться! -

   Тут оба собеседника, не сговариваясь, одновременно остановились в общей и почти обморочной решимости:

   – Вот именно! – горячо ответил Магирус, – Бороться! Но... как именно бороться? Может, подскажешь?

   Николас уже вроде как оправился от испуга перед собственным героизмом и довольно уверенно ответил:

   – Пока давай так! Ты занимайся, чем и должен: точно рассчитай нужную мощность антенны, но правильные цифры, прежде чем вносить их в общий проект, сперва покажи мне, а там – посмотрим...

   – Ты надеешься, чтобы они позволят заложить в расчёт конструкции неверные параметры? – удивился Магирус. – Но не такие же они идиоты, чтобы не перепроверить все основные расчёты?

   – Это уже мои проблемы, Мак, недаром же я теперь в начальниках, пойми, у меня больше возможностей! Главное, мне надо научиться играть эту роль, тогда мы много чего будем в состоянии сделать!

   Магирус кивнул – он поверил Николасу и, таким образом, по своей наивности, попался на удочку одной далеко идущей и хитро продуманной комбинации маггрейдских спецслужб.

   На самом деле Николас по прозванию "Северный" уже давно был завербован тайной полицией Маггрейда, а курировал его, как своего личного агента, ни кто иной, как глава этой спецслужбы Геронтий. Именно к нему, после разговора с Магирусом, с соблюдением соответствующих предосторожностей и отправился Ник.

   Геронтий ожидал своего агента в специальном помещении, замаскированном под один из отделов технической библиотеки, куда доступ большинству технического же персонала был заведомо ограничен. Здесь мало что напоминало библиотеку, скорее – комнату для допросов, даже соответствующая литература почти отсутствовала, за исключением двух потрепанных томов довоенной научной энциклопедии, которые мирно соседствовали на книжной полке с атласом довоенного же мира и почему-то книгой кулинарных рецептов.

   Вероятно, и сам присутствующий здесь главный жандарм Маггрейда не смог бы объяснить смысл этой книжной мешанины.

   – Будешь курить? – первым делом спросил он у Николаса.

   – Нет, это рискованно, – ответил тот, – мне нельзя привыкать к хорошему табаку, а от плохого у меня болит голова... Наверное, надо бросать...

   – Ты очень разумный агент, – без всякой иронии сказал Геронтий. – За что и ценю! Ну как там этот старпер?

   – Думаю, он клюнул! Все прошло как по маслу! – ответил Николас и задумался, пытаясь понять, а правда ли то, что он говорит: в самом ли деле его встреча с Магирусом имела однозначно положительный эффект? Однако ответить иначе, означало подпортить надлежащий стиль поведения, о котором в истории ещё былого мира в одном из законодательных циркуляров было сказано, что подчиненный в присутствии начальства должен "иметь вид лихой и слегка придурковатый, дабы своим разумением не вводить оное начальство в смущение". Тем более, мог бы добавить по-настоящему разумный подчиненный, когда это начальство является, что называется, "тайным".

   Геронтий, между тем, списал некоторое смущение своего агента на то, что не успел предложить ему присесть. Махнув рукой в сторону невысокого металлического табурета, он продолжил:

   – Что ж, это хорошо! А как у него вообще настроение?

   – Говорит, что был бы рад сбежать отсюда. Как видно, устал.

   – Это понятно... В общем, твоя главная задача утвердить его во мнении, что главная цель нашего проекта это Эллизор. Он должен поверить, что уничтожению подвергнется его родной клан: мол, Маггрейд желает стереть Эллизор с лица земли! Очень важно, чтобы он полностью в это поверил, очень!

   – Хорошо, я постараюсь... – Николас был далеко не дурак и поэтому не любил задавать начальству лишние вопросы. Как говорится, если по ночам зажигают звезды, то это кому-нибудь нужно. И если начальник тайной полиции Маггрейда решил, что один из эллизорцев, трудящийся на благо Маггрейда, фактически, на положении раба, должен поверить в то, что Маггрейд хочет дотла сжечь Эллизор с помощью башни в Тот-Вирленде, то, значит, это тем более кому-то нужно... Ну, или иначе говоря, акция прикрытия есть акция прикрытия. Однако... какова же тогда настоящая цель?

   Нет, Николас, конечно, не озвучил этот вопрос, однако Геронтий словно бы прочитал мысли подчиненного и еле заметно усмехнулся:

   – Ступай! – сказал он и добавил, когда Николас был уже возле дверей: – И не пытайся совать нос не в свои дела!

   Дверь закрылась почти без звука. Оставшись один, начальник тайной полиции ещё раз усмехнулся и пробормотал:

   – Кто бы вообще знал, какой будет эта настоящая цель!

   В тот же день Геронтий встретился с Сарторием в Центральной гладиаторской школе. Геронтию надо было окончательно утвердить сложившийся в его голове хитроумный план.

   – А не слишком ли ты мудришь, Геронтий? – поинтересовался Сарторий, выслушав изложение оригинальной идеи. – Прямо информировать нашего врага, пусть только о части наших планов, пусть и в искаженном виде, нет ли здесь неоправданного риска?

   – Нет, дорогой советник, лучший способ защиты от шпионажа это нападение в виде провокации. Таким образом, мы контролируем все основные ответные действия нашего противника, который, к тому же, вынуждены плясать под нашу дудку! И сверх того, мы отвлекаем противника от нашей основной цели. Пусть эллизорцы думают, что они и есть наша главная цель! Они в это легко поверят, потому что слишком гордятся собой! И всё будет под контролем! В Эллизор мы посылаем своего человека под видом открытия дипломатической миссии. Учёный этот, Магирус, в Вирленде, как в тюрьме, а вашего любимчика Оззи я на время тоже изолирую, как раз и повод представился!

   – Это ещё как? – вскинул брови Сарторий. – Скоро новогодние игры, а ты хочешь изолировать нашу главную боевую звезду?

   – На игры в любом случае выпустим, а пока пусть тренируется в тюрьме. Хотя, боюсь, он ещё долго будет не в форме и вряд ли к играм вполне поправиться! У него сотрясение мозга и, кажется, сломана рука.

   – А что стряслось-то?

   – Тёмная какая-то история. Оззи вместе с егерями на что-то нарвался в заповеднике. В общем две машины – вдрызг, из шестерых уцелел он один да Ян Кривой. Но тот вряд ли оправится: перелом позвоночника, скорей всего, так и останется полным инвалидом... Подозреваю, уж не "когтистого ли дровосека" это дело...

   – Однако! А нашего пострела и "дровосек", значит, не берет?

   – Выходит, что так! Но я открыл официальное следствие. Во-первых, всё равно полагается разбирательство – что там произошло... А во-вторых, это и есть прекрасный повод подержать Оззи под стражей, а то он может стать совсем неуправляемым, если что прослышит про его любимый Эллизор...

   – Ну, хорошо, – дал добро Сарторий. – Будем считать, что секретная операция "Наша цель Эллизор" началась!

Г

лава

ЧЕТВЕРТАЯ

РОДНЫЕ ПЕНАТЫ

   Оззи привиделось, что возле него – Белла.

   Вот, она сидит рядом и держит его за правую руку, которая почему-то очень болит. Сама Белла повзрослела и отчего-то ещё и похудела за эти три года. А это очень не нравится Оззи: "Ты должна хорошо питаться! – говорит он Белле. – Ты не должна худеть" – "Да я нормально питаюсь, – отвечает она, – у нас в доме всегда свежая рыба!" – "Рыба это хорошо, – говорит Оззи, понимая, что отец Беллы – начальник рыбарей Эллизора, – но ты не должна питаться одной рыбой" – "Оззи! Да не ем я одну только рыбу! – начала сердиться Белла. – С чего ты взял? У нас много разной еды!" – "Ну, хорошо, – идет на попятную Оззи, – я после новогодних игр приеду в гости и проверю! Если будешь худой..."

   Кто-то, действительно, сидел рядом, и Оззи медленно открыл глаза: нет, это не Белла! Как жаль... силуэт, скорее, мужской... Оззи в общем-то не хотелось всматриваться в того, кто рядом с ним, раз это все-таки не Белла... А с правой рукой и впрямь что-то не так: Оззи пробует пошевелить ей, но получается плохо, что-то мешает...

   – Дружок, ты слышишь меня?

   Чей же это такой неприятный голос? Такой вкрадчивый, с легкой ехидцей?

   Оззи, наконец, разглядел, что рядом сидит не кто иной, как начальник тайной полиции – Геронтий. Неприятное открытие! Оззи не сразу узнал помещение, где находился. В это время в двери осторожно заглянула главврач особой тюрьмы мамаша Зорро (она улыбнулась) – и Оззи сообразил, где он.

   – Я – что, в тюрьме?

   – О, не волнуйся! – Геронтий взирал на Оззи как будто даже с сочувствием, но

   эллизорец знал, что никакого сочувствия у начальника тайной полиции не может быть и в помине, одно только – притворство. – Не волнуйся, дружок, это для твоего же блага!

   Некоторое время Оззи молча изучал Геронтия, а потом спросил:

   – А что случилось?

   – А вот это, дорогой друг, я и сам бы хотел у тебя узнать! Что ты там устроил

   вместе с Яном в заповеднике?

   – Я не помню... – поморщился Оззи. Да, кажется, дело было в заповеднике. – Мы с Яном устраивали облаву... Погнались за волконосом... А дальше – не помню...

   – А дальше!.. – подхватил Геронтий. – Дальше тебя нашли на границе, уже за оградой... Вы туда на егерском джипе прямо через колючку на мины выскочили. Водитель погиб, Ян хребет поломал, а ещё от одного экипажа осталась только разбитая машина и следы крови... Как ты можешь всё это объяснить? Мне пришлось открыть следствие по этому делу, свидетелей нет, третий экипаж ничего не видел, потому что был на другой стороне заповедника. Слышал только выстрелы...

   – Не помню... – опять сказал Оззи, – правда, не помню!

   Геронтий нахмурился, задумчиво посмотрел на Оззи, потом молвил:

   – Ладно, верю, что не помнишь... Но ты постарайся вспомнить!

   Оззи вздохнул:

   – Хорошо...

   – И ещё... – Геронтий нагнулся поближе и проговорил почти шепотом: – Мог это быть "когтистый дровосек", а?

   – Этого я не знаю... – Оззи от этого разговора сделалось плохо, даже затошнило. – Раньше в заповеднике "дровосека" не было, это точно...

   – Вот именно, мой друг! Именно, что не было за все десять с лишним лет, как этот заповедник существует в поднадзорном виде! А если сей "дровосек" ныне появился, то, значит, что-то изменилось, как думаешь?

   Оззи только неопределенно мотнул головой.

   "Может, я и зря так однозначно сформулировал последний вопрос, – подумал Геронтий, – как бы он чего лишнего не надумал!"

   Опасения Геронтия были справедливы: Оззи, действительно, задумался над его словами. Допустим, это и вправду "дровосек"... Но раньше, кроме таинственного и опасного "Радиоактивного леса" возле Эллизора, ни о каком "дровосеке" в других местах слышно не было. Что же может означать появление этого монстра в Маггрейдском заповеднике? Похоже, что это отнюдь неспроста и, скорее всего, далеко не к лучшему. Однако в нестабильном послевоенном мире постоянно случалось что-либо непредвиденное, и для надежд на то, что "завтра будет лучше, чем вчера" чаще всего было трудно найти видимые основания.

   – Эх, Оззи и когда же ты угомонишься! – сказала мамаша Зорро, после того, когда ушел Геронтий. – Вечно ты во что-нибудь вляпаешься!

   Главврач особой тюрьмы Эллизора славилась своими грубыми манерами и шуткам, хотя и была натурой честнойи прямой, но на этот раз Оззи не поддержал её праведного негодования:

   – А долго будет заживать рука? – спросил он. – К новогодним играм я должен быть в норме!

   Сколько песен, поэм и книг сложено на тему о возвращении домой, на родину или, что ещё драматичней, на родное, та сказать, пепелище! Сколько переживаний, растроганных чувств и даже слёз, чаще всего, рождается у различных персонажей, а то и реальных людей, от прикосновения к камням родного очага, если, конечно, таковой сохранился! Впрочем, это и не удивительно, ибо, воистину, нужно иметь каменное сердце, чтобы совсем не дрогнуло оно при виде до боли знакомых закоулков, где блуждал ты ещё совсем ребенком и где твои помышления были вполне чисты, цельны и непосредственны!

   Но, увы, не иначе, как сердце и впрямь окаменело, потому что не обнаружил в себе, в этом самом собственном сердце Яков никакой светлой ностальгии по Эллизору или своему детству – скорее, напротив, вынужденное возвращение к родному очагу было ему неприятно. Возможно, потому, что ежечасно напоминало о том, каков он – прошлый: трусоватый и вечно всем недовольный подросток, боящийся и пресмыкающийся перед своими бывшими друзьями, да и перед собственной матерью – тоже. Теперь, после пережитых потрясений детство не представлялось светлым, и вряд ли хотелось вновь пережить его, поскольку, даже не смотря на внешнее уродство, нынешний его статус, нынешнее самоощущение казалось Якову намного выше и важней всех прежних привязанностей и переживаний. Ныне сын покойных колдуньи и казначея Эллизора Яков, если и относился ко многим из окружающих его людей с презрением, то само это презрение он рассматривал как вполне законное или заслуженное. Раньше он и сам был слаб, но теперь он намного сильней, тогда как большинство вокруг по-прежнему слабы и не хотят знать своей силы, возможного её источника. Чего же ещё тогда, кроме презрения, они, эти людишки, заслуживают? Разумеется, и сам Яков пока ещё в самом начале пути к большой силе, но он хотя бы знает о её существовании и путях движения к ней, почему и имеет право на взгляд с высока, на презрительное отношение к слабакам и недоумкам, может и считающим, что они знают, зачем живут, но на самом деле лишь прожигающими жизнь, почём зря, коптя небо.

   Не впечатлило Якова даже то, что ему выпала удача поселиться в том самом доме, где они не один год прожил вместе с матерью. Хотя, конечно, в определённой степени это получилось забавно. Наверное, если бы Яков ранее не был хорошо знаком с Леонардом, нынешним Главным хранителем Закона в Эллизоре, то в этом можно легко заподозрить хитрость или подвох. Но Яков знал, насколько Леонард прост и чужд всякого лукавства, и поэтому не стал подозревать здесь какую-либо сознательную провокацию. Конспирологические замашки вообще были чужды нынешнему главе власти Эллизора.

   Он ещё раз вспомнил торжественную встречу и обед, посвящённый открытию в Эллизоре дипломатической миссии Маггрейда. Именно за обедом сидящий рядом с Яковом Леонард осторожно поинтересовался у него, какого рода помещение предпочтительно было бы для размещения дипломатического корпуса Маггрейда.