Текст книги "Хроники Эллизора. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Спиридонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 47 страниц)

   Яков остановился и прислушался. Было тихо, ни звука. Он достал из ножен кинжал и взял его в левую руку, положив большой палец на смертоносную кнопку, пускающую тонкую струю смертельного яда. Позиция кинжала в левой руке давала некоторое неожиданное преимущество почти перед любым противником, который в первое мгновение неожиданного столкновения, как правило, ждёт удара прежде всего со стороны правой руки нападающего. Яков не был левшой, но в своё время неплохо разработал и левую руку, приучив себя искусно действовать кинжалом, одновременно с мечом или саблей в правой руке. Меча в настоящий момент не было, но кинжал с ядом в стремительной схватке, приключись эта схватка, вполне мог меч заменить.

   Действительно, по левую руку, оказался небольшой коридорчик, который привёл к прочной обитой железом двери, явно запертой изнутри. Это было огорчительно, потому что, если преследуемые Яковом заговорщики, скрылись за этой дверью и, может быть, уже не выйдут из неё обратно, имея другой ход-выход, то великий маг на настоящий момент оказывался в опасности так и пребывать в неведении относительно тех злоумышлений, которые явно вынашивали покушающиеся на его благополучие и, весьма вероятно, саму жизнь... мерзкие заговорщики!

   Нет, стоять перед дверью в ожидании неизвестно чего (откроется ли она вообще в ближайшее время?!) – совершенно не годилось. Уйти ни с чем, тоже было не в характере Якова. Так, дверь открывается наружу, это уже хорошо, потому что правее, в ту сторону куда и должна открываться дверь имелся небольшой простенок. Там Яков и притаился, по-прежнему сжимая кинжал в левой руке. А затем несильно, но ощутимо поскреб дверь снизу ногой в подбитом железными шипами сапоге. Ну, как будто какой-то хищное животное скребется когтями. Тишина. Поскреб ещё раз – более требовательно. Не сработало. А вот после третьего скребка Яков нутром ощутил, как с легким скрипом изнутри сдвинулась задвижка, а потом медленно, осторожно дверь начала приоткрываться.

   Яков сжался и даже присел в углу: не из страха, а из желания со своим отравляющим кинжалом занять ещё более неожиданную позицию. Так, за дверью, двигаемой кем-то левой рукой изнутри, показалось лезвием меча, который некто, вполне естественно, держал в правой. А вот и снизу чья-то ступня, причем в добротных кожаных сандалах, что тоже довольно удачный вариант, ведь пробить кинжалом ступню в сандалиях гораздо проще, чем ту же ступню в массивном солдатском сапоге из толстой кожи да ещё и с включением металлических элементов. Сандалии, кстати, довольно знакомые на вид, где-то их Великий посвященный уже видел, точнее – на ком-то. Но разбираться, вспоминать – на ком? – времени не было, потому что одновременно с нажатием смертоносной кнопки Яков, особо не задумываясь, вонзил лезвие кинжала в появившуюся перед ним ступню. Гортанный вскрик и последующие за этим падение тяжелого тела не удивили Великого посвященного. Не удивило и звук с которым выпал меч из руки его невольного противника. Не удивили и размеры падающего тела, которое пыталась ещё при падении развернуться лицом к своему убийце, почему и упало набок, сверкнув в полумраке белками темно-карих глаз. Поразило Якова прежде всего то, что упавшее и корчащееся в судорогах тело принадлежало никому иному, как одному из самых преданных ему людей – немому таллайцу Тимуру.

   Глава ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

   «ЗОЛОТОЙ ШАР»

   Роллан шёл впереди, когда раздался негромкий щелчок, и Оззи понял, что нечто произошло, этот звук был не просто так, не какая-то пустая случайность.

   – Зацепился я... за что-то... – проговорил Роллан, осторожно озираясь по сторонам.

   Оззи зажёг второй факел.

   – Есть! – сказал он, указывая на боковую поверхность коридора справа от себя.

   Там, за небольшим выступом, так что никто из идущих здесь прямо ничего не должен заметить, был прикреплён к стене небольшой ребристый кругляш зеленоватого цвета с проступающими пятнами ржавчинами. А возле ног Роллана на тонкой струне валялось небольшое металлическое кольцо со ржавыми же проволочными усиками.

   – И что это за ерунда?

   – Думаю, я знаю, что это, – сказал Оззи, осмотрев кругляш на стене. – Не трогай! – добавил он, заметив, что Роллан хочет до этого предмета дотронуться. – Это граната! Может взорваться!

   – Граната? – переспросил Роллан.

   – Ну, такая маленькая бомба. Никогда не слышал про такие штуки? Внутри порох, запал, то есть взрыватель... Если выдернуть кольцо, чеку то есть, взрывается, разлетаются осколки и всё – ты ранен или убит, плохо твое дело!

   – Про порох кое-что слышал. Говорят твои таллайцы были мастера на это дело.

   – Были... Но сейчас и у них с этим не густо. Всё тоже больше мечи, копья и стрелы.

   – Подожди, Оззи, а зачем здесь эта бомба?

   – Это, Роллан, засада называется. Ты ногой зацепил проволоку-растяжку, чека выскочила, запал должен был сработать – взрыв! К тому же его действие здесь под землёй, в этом проходе куда сильней будет, чем снаружи. Нам тогда были бы точно кранты!

   – Отчего же не жахнуло?

   Оззи пожал плечами:

   – Наверное по очень простой причине: много времени уже прошло с момента, когда установили эту гранату. Механизм заржавел или взрыватель не действует.

   – Повезло нам, значит?

   – Не спеши радоваться! Кто знает, что впереди? Может быть, там ещё не одна засада и не только с помощью старых гранат? Нам нужно быть очень осторожными. Помнишь, сколько сзади было костей? А ведь тех людей там явно что-то убило... Может быть, отравило, кстати... Давай, я впереди, а ты на несколько шагов сзади и тоже смотри по сторонам. Назад тоже посматривай!

   – А это ещё зачем?

   – Не знаю... Мало ли что! Вдруг, какая тварь сзади захочет напасть?

   Роллан на минуту задумался.

   – Вряд ли волколаки охотятся под землей... – заметил он, оглядываясь. В этот раз осторожность не подвела: поперек тоннеля на уровне стопы, чуть провисая, тянулась тонкая бесцветная нить, скрывающаяся в низкой, но довольно широкой нише.

   Оззи только присвистнул, когда с помощью факела они эту самую нишу осмотрели: древко тетивы установленного там самострела было изготовлено из небольшого деревца. Роллан снял плащ, скомкал его и затем метнул издали, потревожив тем самым нить. Раздался звук, словно лопнула пружина, стрела из ниши ударила в противоположную стену, выбив в камне впечатляющую метину и даже не сломалась. Роллан хотел осмотреть стрелу, но Оззи придержал его:

   – А не трогай, вдруг отравленная, – сказал он и, приподняв свой факел, указал чуть выше ниши: там был какой-то начертанный чёрным знак, напоминающий не то перевёрнутую букву "У", не то скорпиона.

   – Надо же! – удивился Роллан. – А я где-то видел такой!

   – И где же?

   – Кажется, в стойбище у хамтов, когда мы там были с Артуром...

   – К сожалению, в этом мире среди хищников встречаются не только волколаки, – заметил Оззи, – бывает кое-что и похуже...

   – Драконы, например?

   – Не только драконы... Хотя, конечно, настоящие драконы очень опасны...

   – А ты и с ними имел дело?

   – Ну, немного. Когда таллайцы поссорились с Непуром... Дело чуть не дошло до большой войны, однако Таллайю пришлось идти на мировую, иначе бы нас... их смели. В общем непурцы не успели применить драконов в полную силу, а если бы применили – плохо бы всем пришлось. Драконы, если выйдут из повиновения, могут и своих спалить, это запросто. Но есть существа и похуже... Когда-то на границе с Эллизором я встречал одно чудовище. Никакое оружие не может от него защитить. Только чудо меня спасло.

   – Но ведь твой меч помог тебе сразить волколака!

   – Это не меч. Это... – Оззи замолк, не зная, что именно ответить, какие слова подобрать.

   – Я слышал, как ты призвал на помощь какого-то... Чужестранца, да? Кто он?

   Оззи вновь медлил с ответом. Роллан понял, что, скорей всего, тот не хочет на эту тему говорить или просто не знает, как объяснить, кто такой Чужестранец. Оззи и впрямь не стал развивать эту тему, только сказал ещё:

   – Между прочим, в отличие от гранаты, этот самострел не старый. За многие годы дерево бы сгнило. Это недавняя ловушка...

   Договорить они не успели, потому что неожиданно тоннель, в котором они находились, сперва начал заметно сужаться, а затем в свет факелов показалась небольшая зала с отверстием на задней стене, которое было обрамлено сводом из какого-то светлого металла. Свод тускло и невыразительно поблескивал в полумраке. Само отверстие, куда, кажется, низко согнувшись, мог бы вполне протиснуться человек, было закрыто какой-то плотной, напоминающий бархат синего цвета материей.

   – Так, не спешим, – сказал Оззи, – надо внимательно всё вокруг осмотреть. Нет ли препятствий... Вдруг что-нибудь... как та граната?

   Осмотрелись. Зала была прямоугольная, с мелким каменистым крошевом на полу и совершенно пустая. Стены – ровные, словно выплавленные в скале, местами с небольшими трещинами, но и в трещинах ничего подозрительного не обнаружили.

   – Что будем делать? – спросил Роллан. – Полезем туда?

   – Сейчас... – Оззи размотал, притороченную к поясу веревку, привязал к ней почти полную фляжку с водой.

   – Это... зачем? – удивился Роллан.

   – Сейчас увидишь! Отойди назад.

   В первый момент, после того как Оззи метнул фляжку в завесу, прикрывающую отверстие, ничего не произошло: фляжка смяла материю где-то в середине и с глухим стуком скользнула ниже. Завеса расправилась – так же как была.

   – Что дальше?

   – Терпение! – Оззи потянул верёвку на себе и завеса чуть задралась снизу, как вдруг раздался хлопок – синяя материя ярко заискрилась и засияла, прежде чем исчезнуть. В воздухе запахло чем-то горелым

   Роллан, который не успел во время зажмуриться, схватился за глаза.

   – Что это было?

   – Наверное, ещё одна защита... – Оззи шагнул к отверстию и просунул в него факел. – Тут ступеньки... Целая лестница вниз!

   – Будем спускаться?

   – Иди за мной. Только осторожно, не вплотную, держи дистанцию...

   Проход имел два марша, с ещё одной небольшой площадкой и поворотом. На стене между маршами они увидели начертанное синей краской изображение: орёл, держащий в когтях земной шар и расправляющий крылья.

   – Никогда не видел такого, – заметил Роллан.

   Оззи промолчал. Затем он вынул из ножен кинжал (с мечом в этом узком лестничном проходе было явно не повернуться). Внизу, где заканчивалась лестница, в небольшой зале со сводчатым потолком, прямо на ровной каменной поверхности их ожидало неожиданное зрелище: гладкий золотистого цвета шар, словно светящийся изнутри. Шар этот был размером где-то в половину человеческого роста и находился ровно посередине залы, хотя и ничем не был закреплён.

   Оззи и Роллан как завороженные не могли оторвать взгляд от неожиданной находки.

   – Вот так фокус! – наконец воскликнул Роллан, делая шаг вперёд и пытаясь как бы невзначай отодвинуть Оззи. – А ведь старик тот что-то говорил о Золотом шаре, помнишь?!

   И он уже протянул руку, желая коснуться шара. Такое в нём, Роллане, вдруг пробудилось острое желание: обязательно этот шар потрогать, ощутить ладонями, что именно такое: металл, настоящее золото, наверное, тёплое на ощупь? Почему-то думалось, что на ощупь это должен быть тёплый шар. И ещё почему-то казалось, что это очень важно – прикоснуться к этой таинственной подземной диковинке, что весь смысл жизни теперь именно в этом. Да, именно так: коснись этого шара и – станет, ясно зачем живёшь! Нет, даже круче: коснись – и поймёшь, как надо жить! Жить, чтобы...

   – Стой! – Оззи даже ударил протянутую Ролланом к шару руку – ударил сильно и больно, так что та повисла плетью, словно отнялась.

   – Ты что? С ума сошёл?! – Роллан не смог сдержать возмущения и ответного гнева. Даже слёзы выступили от негодования.

   Но Оззи, схватив спутника за плечи и вдруг применив неожиданно большую силу, уже тащил его вверх по лестнице.

   – Старик тот сказал, что еще не время идти к Золотому шару! – напомнил он. – Остерегайся безрассудных поступков!

   И уже наверху, в зале перед входом на лестницу добавил:

   – Однажды я из любопытства спровоцировал действие одной разрушительной силы! В результате погибло много людей...

   Роллан будто потерял дар речи: такое смятение, страх и сожаление овладели им внутренне: казалось, вот, оно, исполнение всех желаний и всех мечтаний в этом самом Золотом шаре – на расстоянии всего лишь вытянутой руки! – и он, Роллан, лишился всего этого по воле его более старшего спутника Оззи, к которому уже успел всей душой привязаться.

   Глава ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

   СТРЕЛКОВЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ

   Подземным складом занялись всерьёз. На это пришлось подрядить почти всё трудоспособное население, в том числе и всех уцелевших при бегстве из Эллизора хранителей. Сам Главный хранитель легко пошёл на это, хотя ранее в самом ещё благоденствующем Эллизоре хранителей Закона к такого рода трудовым повинностям никогда не привлекали. Но времена и обстоятельства меняются – порой, самым неожиданным и суровым образом! Возглавлял всё Леонард вместе со старшими сыновьями и псевдоталалйским послом. Последний, правда, во всеуслышание высказался, что лучше его звать Иваном, мол, посольское его имя это было официальным дипломатическим псевдонимом. Ну, Иван так Иван, так оно всем и проще, к тому же, не вдаваясь в подробности, Леонард публично высказал новоиспечённому Ивану полное доверие и даже пояснил, что теперь в хозяйственных и организационных вопросах деятельности лавретанской общины Иван является его заместителем, то есть, фактически, вторым лицом. Может быть, «Иван» звучало несколько простовато, поскольку более к этому имени ничего прибавлено не было (ни звания, ни фамилии), но – ничего, довольно быстро все к этому привыкли.

   Казалось бы, складом можно заниматься не спеша, но Леонард почему-то всех торопил с разведкой и описью этого большого подземного сооружения. Также и начал поторапливать боеспособных мужчин с тем, чтобы те обучались владению огнестрельным оружием, добытым на складе и частично уже перевезённым на жилой берег озера. Для складирования оружия был выделен особый амбар, который ранее думали оборудовать под хранение вяленой рыбы, но вот теперь главный хранитель дал совсем другое указание.

   – У меня такое ощущение, что мы собираемся воевать! – заметил Магирус мамаше Зорро, с которой в последнее время жил душу в душу и даже, как видно, не без её хозяйственных бытовых стараний несколько помолодел. То есть, если раньше он мог напоминать старого скитающегося по помойкам кота, то теперь приобрёл определённый лоск и вполне довольный вид. И это при общих-то довольно скудных запасах!

   – Мне кажется твой Леонард всё и всегда делает исключительно правильно! – ответствовала мамаша Зорро, отрубая большим хозяйственным ножом голову лавретанской форели, которая возлежала тут же на столике небольшой кухни местной санчасти.

   Магирус сидел рядом и посасывал пустую трубку. Курить по-настоящему ему было запрещено его же новой хозяйкой. Правда, и табака запас был невелик, так что бросить это дело было и впрямь наиболее разумным решением. В руках у старого учёного, помимо трубки, была какая-то старая тетрадь в неопределенного цвета и местами надорванной обложке.

   – Может и так, – не стал спорить Магирус. – Только мне тоже сегодня велено явиться на стрельбище. Буду на старости лет стрелять, представляешь? Из автомата... этого... представляешь, Калашникова, вот!

   Мамаша Зоррро немного удивилась, но виду не подала.

   – Ну, надо так надо! – тут она обратила внимание на тетрадь в руках Магируса: – А это что у тебя?

   – Представь себе, какие-до старые дневниковые записки. Нашёл там на складе...

   – Интересные?

   Магирус несколько помедлил, видимо, обдумывая, что на этот счёт сказать:

   – Думаю, что могут представлять некоторый интерес. Скорей всего, это записки какого-то солдата. И похоже, что ещё до "Последней мировой". Или в самом её начале. Удивительно, как вообще сохранились...

   В этот момент на кухоньку заглянул Иван Рейдман:

   – Ну, как, Мак, готов?

   Магирус, притворно кряхтя, поднялся и отложил трубку. Может быть, ему и не очень хотелось беспрекословно подчиняться Ивану, как лицу начальственному, но и возразить было нечего. Между тем, тетрадь он предусмотрительно запихал себе за пазуху. Вероятно, надеялся улучить минутку для чтения в процессе предстоящих стрелковых учений.

   За поселком, левее береговой линии, нашлось ровное поле, испещрённое небольшими валунами, дальней своей стороной упирающееся в острые скальные выступы. Здесь и оборудовали стрельбище: на древесных стволах с подпорками прикрепили импровизированные мишени – в основном из обрывков упаковочного картона, взятого на подземном же складе, кое-где – из бересты и глиняных черепков, потому как хорошей бумаги в обиходе осталось крайне мало. Огневую позицию соорудили в основном из свежего пиломатериала: вкопали несколько высоких пней, поверх прикрепили грубого распила доски. Получилось не так плохо. Оружию послужил брошенный прямо на землю армейский же брезент, где по отдельности всё было разложено по основным стрелковым типам.

   В принципе, Магирус не был полным профаном в огнестрельном оружии. Может быть, он, порой, излишне и пыжился, изображая из себя учёного всезнайку, однако кое-какой, пусть и разрозненной информацией, уходящей корнями ещё в довоенную бытность, он и впрямь владел. Ага, имеющееся здесь оружие было разделено на три основных вида: винтовки, автоматы, пистолеты. Ну и разного рода патроны к ним.

   Верховодить взялся опять же Иван. Леонард тоже находился рядом вместе со старшим сыном Фаддеем, который тоже имел некоторый навык владения огнестрельным оружием, благодаря былой легионерской службе в Маггрейде, хотя уже и там особого разнообразия среди "огнестрелов" не было. Самому же Главному хранителю во времена боевой молодости пришлось однажды активно использовать автомат "калашникова" в знаменитой фарранской битве с обрами. Правда, с тех пор, кажется, только ещё один раз он брался за это оружие – уже при нападении мутантов на обоз Закона. Но тогда от автомата оказалось мало толку.

   – Значит так! – взялся читать предварительную лекцию для всех собравшихся Иван Рейдман. – Склад, который мы обнаружили является так называемым "мобилизационным", где, как правило, хранилась большая масса законсервированного вооружения – в основном надежных и проверенных, но уже несколько устаревших моделей. Законсервированных... то есть в более или менее хороших условиях, в смазке, помещенных на достаточно длительное хранение. Про запас, так сказать. Нам в этом смысле повезло, потому что, несмотря на многие годы, все найденное оружие находится в хорошем состоянии и может применяться по назначению. Проблема в том, что этому нужно учиться. И использовать, и обслуживать, и хранить, и переносить тоже. Всё это требует навыка, опыта. У большинства из нас, к сожалению, такого опыта нет, а без него неправильное обращение с огнестрельным оружием может представлять опасность для того, кто отважился взять его в руки. Поэтому будем учиться. И постараемся это сделать в максимально сжатые сроки...

   Магирусу вся эта речь не понравилась какой-то подчёркнуто командной формальной интонацией: словно чем-то из давних-давних лет повеяло...

   – Простите, а можно вопрос? – не сдержался он, воспользовавшись отсутствием здесь мамаши Зорро, которая никогда и ни за что не променяла бы своих пациентов на возможность подержать в руках настоящую винтовку или пистолет.

   – Ну, разумеется! – кивнул Иван-командир.

   – А к чему такая спешка? Вроде нам пока никто не угрожает. Границы на замке, то есть – совершенно непроходимы! От кого нам защищаться с помощью множества всех этих стволов?

   Иван не удивился вопросу. Он уже хотел что-то ответить, но тут вперёд выступил Леонард, который и взял на себя ответственность, так сказать, разъяснить народу текущую ситуацию.

   – Друзья, – более проникновенно и искренне сказал он, – мы ещё до конца всего происходящего не понимаем, но, поверьте, мне появились некоторые признаки, которые говорят о том, что границы скоро могут стать проходимы. И тогда откуда угодно может прийти что или кто угодно. Любая нечисть! Могут пожаловать любые разновидности мутантов – даже такие, которых мы раньше и не видели. В особенности со стороны Маггрейда... Там мы вообще не знаем, что происходит! В общем, надо учитывать все эти опасности! И пока есть время, действительно, нужно учиться – защитить самих себя.

   Дальше опять взял слово Иван. Может, для кого-то это было и интересно, но Магирус откровенно скучал, пока бывший талласкйи посол довольно подробно излагал общие сведения про порох, конструкцию патрона, калибр, длину ствола, разницу между трехлинейкой, автоматом Калашникова и пистолетом ТТ. Несколько более заинтересовала Магируса разница между классическим АК 47 и так называемым "укоротом". Тут старый учёный подумал, что "укорот", благодаря своим меньшим размерам, ему бы подошёл больше. А коль скоро было сказано, что все совершеннолетние и здоровые на голову жители общины должно будут в обязательном порядке владеть оружием, то лучше просить себе "укорот" этот самый, а не трехлинейку и не классический "калаш".

   Когда же (довольно не скоро, впрочем) дело дошло до первых выстрелов, Магирусу и вовсе поплохело: внутри почему-то поселился страх перед этими по-своему пусть и изящным, но извергающими смерть железяками. Было видно, что в растерянности пребывает не только старые ученый, но и добрая половина всего населения общины, в приказном порядке оказавшейся на стрельбище.

   Вечером Иван Рейдман жаловался Антону Кокорину:

   – Понимаешь, большинство вообще не в зуб ногой! Они автомата или винтовки просто боятся! А то, что им было говорено про мушку и прицел, куда и чего надо наводить-соединять, вообще тут же забывают, когда возьмут оружие в руки! По целям только Леонард да ещё Фаддей попадали. Остальные после первых выстрелов чуть ли не в обморок! Я такого не ожидал!

   – Ну, что ты хотел? Это же не солдаты...

   – Не солдаты-то не солдаты, но всё равно! Каким образом я один из них должен солдат сделать? Нет, случись чего, мы тут все пропадём вместе всей этой горой оружия!

   – Кстати, Вань, а вы склад весь до конца исследовали? – вдруг поинтересовался Антон.

   – Не совсем. Материальная часть и оружие, считай, уже вся на лицо, а вот дальше ходы продолжаются... И сдаётся мне, что не в сторону ли Маггрейда основной ход тянется?

   – Вот-вот! Это и интересно! Надо бы вам обследовать, что там дальше. Вдруг и впрямь куда дальше проход есть?

   Уже вечером старый учёный вспомнил про дневниковую тетрадку и, несмотря на то, что после ужина явно клонило в сон, стал не спеша перелистывать пожелтевшие страницы при свете керосиновой лампы, благо, что запасов того самого керосина на складе было обнаружено много.

   Из записок в тетради, найденной на складе.

   24 мая.

   Внезапно начались перебои с мобильной связью. Это меня огорчило и смутило. Если так будет продолжаться и дальше, то я могу лишиться возможности отправлять записи в свой блог, а самое главное, не смогу переписываться с тобой, дорогая и любимая моя Жанна! Об этом даже страшно подумать! Боюсь, что обычная почта здесь у нас тоже не работает. Все уже давно привыкли или регулярно созваниваться со своими или писать на электронные адреса. Бумагой в этом смысле почти никто не пользуется. По этой причине я разжился вот этой тетрадкой и самой настоящей шариковой ручкой синего цвета! Уже и не помню, когда я вообще ручкой писал что-либо, кроме росчерка в ведомостях. Даже странно, словно заново учусь писать! Но ничего, это, пожалуй, интересно, может быть и на пользу... Решил кое-какие наиболее важные записи не только отправлять к себе в блог, но и дублировать сюда, в эту, вот, тетрадь.

   26 мая.

   Фактически, мы почти без выстрелов заняли местный аэропорт. Он не очень большой и не международный, используется больше для местных авиалиний и транспортной авиации, но теперь, говорят, имеет стратегическое значение. Боеприпасы и снабжение нам теперь будут доставлять и по воздуху тоже, потому что, поговаривают, обычные дороги могут перерезать местными бандитскими формированиями или, как они себя называют, ополченцами-партизанами. Вообще, похоже, что местные аборигены по отношению к нам настроены довольно агрессивно, а ведь наш президент и премьер неоднократно заявляли, что они примут нас исключительно как освободителей. Увы, как бы ни вышло так, что северяне, эти уроды, им будут им милей нашей благодатной Пальмиры!

   29 мая.

   Увы, сегодня почти весь день опять не было связи. Она прервалась как раз в тот момент, когда я отправлял письмо на электронную почту своей жёнушке. Поэтому, пока помню, решил продублировать это письмо здесь, в этой тетради! Любимая родная моя Жанночка-жёнушка! У меня всё хорошо: жив-здоров, ни царапины! Теперь буду вести основные записи здесь, в этой тетради, потому что мобильная связь становится крайне ненадёжна. Очевидно, что с этой войной мы сползаем в пещерный век.

   01 июня.

   Меня сделали командиром пулемётного расчёта. Фактически, расчёт состоит из двух человек – меня самого и ефрейтора Дрейера, который должен успевать вовремя пулемёт перезаряжать, следит за наличием патронов, набивкой, лет и т.д. В общем, он – заряжающий, а я самый настоящий стрелок. Возможно, несколько ранее, я бы этим был воодушевлён, но, теперь, чувствую, что и без этого пулемёта уже всласть настрелялся. К тому же, окружающая обстановка начала меняться не в лучшую сторону. Северяне окончательно договорились с местными бандитами-партизанами, перегруппировываются, у них появилась тяжелая техника и артиллерия, так что миномётные обстрелы становятся обычным делом. Правда, заметно, что хороших специалистов среди миномётчиков у них нет, огонь ведут куда попало, не прицельно, но, что мешает в конце концов этим специалистам появиться? Да и случайные мины – не сахар, обладают такой же убойной силой, что и прицельные. Одно утешает, что наш батальон никуда не дёргают, мы всё еще на защите аэродрома, а он до настоящего момента всё же представляет не передний край, но, по сути, тыл, так что к нам лишь иногда залетают шальные снаряды или мины. Что будет дальше – никто не знает.

   5 июня.

   Всё ещё продолжается затишье. Это радует, хотя и скучновато. А скука на войне тоже не лучшее дело. Наш комбат решил было в борьбе с праздностью устроить занятия по строевой подготовке, но в это время начался минометный обстрел и он махнул рукой, предоставив всем возможность и дальше разлагаться в окопах и наскоро сооружённых блиндажах. В вкратце опишу наш армейский быт и ситуацию. Не знаю, повезло мне или нет, но наше отделение прикрывает самую дальнюю сторону аэродрома – за взлетно-посадочной полосой возле так называемого "Ближнего привода", то есть – приводной радиостанции, благодаря которой самолёты и заходят на посадку. Отсюда до самого здания аэропорта и, стало быть, командного пункта – несколько километров да ещё и по открытой местности. В случае артобстрела укрыться просто негде. Да, есть у нашего подразделений несколько уже не новых бэтээров, которые, если ты внутри, могут спасти от стрелкового оружия, но не спасают от снарядом и гранатометных выстрелов. Кто видел в интернете ролики с обгоревшим железом, тот пусть знает, что это не "фейк", а голая правда – такие вот коробочки, начинённые боеприпасами и соляркой, взрываются и горят очень даже хорошо. К чему это я? А к тому, что, сидя здесь, на ближнем приводе, мы не испытываем особого желания лишний раз перемещаться в центр, хотя там можно и душ принять и нормального хавчика перехватить. Поэтому быт наш до крайности упрощён: жрём большой сухпай с консервами да иногда, если уж совсем припёрло, моемся в соседнем ручье-овражке, что нескольких сотнях метрах правее самого "привода", если стоять к нему лицом и спиной к ВПП...

   6 июня.

   Вчера мои записки были прерваны неожиданным скоротечным боем, который сам по себе оказался трагическим недоразумением: со стороны того самого ручья и густого кустарника в овражек вышло потрёпанное стрелковое подразделение. Бойцы эти упёрлись в заграждение из колючей проволоки на той стороне оврага, а потом с какого-то перепуга открыли огонь по нашему "приводу", почитав, что здесь базируются неприятельские бандитские силы. Мы ответили довольно слаженным огнём, я сам расстрелял аж три ленты, пока не разобрались, что бьём по своим. В общем, в результате у нас оказался один легко раненный в руку осколком от "подствольника", а вот гостям пришлось куда хуже – трое "двухсотых" и еще двое получили тяжелые ранения, уж слишком их позиция в овраге по сравнению с нашей была неудобной и легко простреливаемой. Ко всему прочему я в запарке схватился рукой за ствол собственного пулемёта и, в результате, получил довольно сильный ожёг. Хорошо хоть рука была левая, теперь красуюсь с забинтованной ладонью.

   Уцелевшие гости, кстати, сказали, что дело на нашем направлении обстоят плохо: северяне хорошо вооружены и перегруппированы, откуда-то у них появилось много танков и установок залпового огня.

   9 июня.

   Увы, недавние прогнозы начинают сбываться. Впереди, перед нами в десятке-полтора километров идут жестокие бои – много пожаров и чёрного дыма, это, говорят, горит нефтехранилище после того, как нефтезаводу отработали не то «грады», не то «ураганы». Очевидно, что ничего хорошего нам это сулит: вряд ли наступление Севера обойдёт наш аэродром – скорее, напротив, это одна из стратегических целей противника. Это подтверждает и то, что сегодня возле ВПП разъезжали какие-то вроде как саперы – говорят, что хотят взорвать эту самую ВПП, хотя лично я сомневаюсь, ведь больно много взрывчатки на это потребуется... Да и, потом, кто будет это всё восстанавливать, не может же быть, что мы решили отсюда уйти навсегда?

   10 июня.

   По счастью, сегодня наступило затишье, поскольку наступление нашего противника остановилось в районе Кранокумска, это тот самый город с нефтеперегонным заводом. Пожары там продолжается, ветром гарь тянет в нашу сторону. Обстрелов с утра тоже не было, поэтому рискнул выбраться в центр – то есть в здание аэропорта. Помылся, обработали руку, наложили новую повязку. Вообще, если задуматься, как всё быстро изменилось: ещё полгода назад, до разразившегося кризиса, все жили как ни в чём не бывало, ели-пили, у нас с Жанной родилась Сонечка, ломали копья в социальных сетях, обсуждая, ударит ли Север по нашей Пальмире или, напротив, мы должны вдарить по Северу, и ведь находились чудаки, уверявшие, что и Север и наша Пальмира исторически есть одно целое, а именно – "Северная и Южная Пальмира", и воевать нам это безумие и самоуничтожение, и сколь многие над этим пацифизмом потешались... и где они все теперь? После того, как навалены горы трупов, понятно дело, примирение уже невозможно, но кто думал тогда, всего несколько месяцев назад, что эта война окажется таким безнадежным, тупым и кровавым делом? Когда и впрямь уже не вернёшь всё назад, не поворотишь вспять?