Текст книги "Спиноза Б. Избранные произведения"

Автор книги: Андрей Майданский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 42 страниц)

познанием этих единичных вещей. В самом деле, воспринять все их

сразу есть дело, далеко превышающее силы человеческого разума.

Порядок же, согласно которому можно познавать одну вещь ранее

другой, как мы сказали, нельзя вывести ни из ряда их суще-

3

54

твования, ни из вечных вещей. Ибо там все они по природе

существуют вместе. Поэтому приходится по необходимости искать

других вспомогательных средств, кроме тех, какими мы пользуемся

для ясного понимания вечных вещей и их законов; однако здесь не

место указывать их, да это и не нужно, пока мы не приобретем

достаточного знания вечных вещей и их непреложных законов и

пока нам не станет известна природа наших чувств.

П

режде чем мы приступим к познанию единичных вещей, у нас будет

время указать эти вспомогательные средства, которые все будут

направлены к тому, чтобы мы умели пользоваться своими чувствами

и производить по известным законам и по порядку достаточные для

определения исследуемой вещи опыты, чтобы мы из них, наконец, заключили, по каким законам вечных вещей она возникла, и чтобы

нам стала известна ее внутренняя природа. Это я покажу в своем

месте. Здесь же, чтобы вернуться к намеченному, я постараюсь

только указать то, что представляется необходимым, чтобы мы

могли прийти к познанию вечных вещей и образовать их

определения согласно изложенным выше условиям.

Д

ля этого надо припомнить то, что мы сказали выше, а именно, что

когда дух устремляется к некоторой мысли, чтобы взвесить ее и в

должном порядке вывести из нее то, что должно быть выведено, то, если она будет ложна, он вскроет ее ложность, если же истинна, то

он будет успешно продолжать без какого-либо перерыва выводить из

нее истинные вещи; это, повторяю, и требуется для нашей цели. В

самом деле, без какого-либо основания наши мысли не могут быть

определены. Таким образом, если мы захотим исследовать вещь из

всех первую, то по необходимости должно быть дано некоторое

основание, которое направило бы в эту сторону наши мысли. Затем

так как метод есть само рефлективное познание, то это основание, которое должно направлять наши мысли, не может быть ничем

иным, как познанием того, что составляет форму истины, и

познанием разума с его свойствами и силами. Действительно, приобретя таковое, мы будем иметь основание, из которого выведем

наши мысли и [укажем] путь, но которому разум в соответствии с его

способностью сможет прийти к познанию вечных вещей, принимая, конечно, во внимание силы разума.

3

55

Е

сли к природе мышления относится образование истинных идей, как

показано в первой части, то здесь уже надо исследовать, что мы

понимаем под силами и мощью разума. А так как главнейшая часть

нашего метода состоит в том, чтобы как можно лучше понимать

силы разума и его природу, то мы по необходимости вынуждены (в

согласии с тем, что я изложил в этой второй части метода) вывести

это из самого определения мышления и разума. Однако до сих пор у

нас не было никаких правил нахождения определений, и так как дать

их мы можем, только если будем знать природу или определение

разума и его мощь, то отсюда следует, что или определение разума

должно быть ясно само по себе, или мы ясно ничего понимать не в

состоянии. Между тем оно не является ясным само по себе. Так как

свойства разума, как и все, что мы получили от разума, не могут

быть ясно и отчетливо восприняты, если не познана их природа, то, следовательно, определение разума уяснится само собой, если мы

обратим внимание на его свойства, которые мы понимаем ясно и

отчетливо. Итак, перечислим здесь свойства разума и, взвесив их, начнем рассмотрение врожденных * нам орудий.

С

войства разума, которые я особо заметил и ясно понимаю, таковы: I

. Разум заключает в себе достоверность, т.е. знает, что вещи

формально таковы, как они в нем самом объективно содержатся.

I

I. Разум воспринимает некоторые вещи или образует некоторые идеи

абсолютно, а некоторые – из других. Так, идею количества он

образует абсолютно, не обращаясь к другим мыслям; а идею

движения – не иначе, как обращаясь к идее количества.

I

II. Те идеи, которые он образует абсолютно, выражают

бесконечность; ограниченные же идеи он образует из других. Так, если он воспринимает идею количества через некоторую причину, то

он ограничивает количество, как, например, когда он воспринимает

возникновение тела из движения некоторой плоскости, плоскости —

из движения линий, линии – из движения точки. При этом эти

восприятия служат не для ясного понимания количества, а только

для его ограничения. Это явствует из того, что мы воспринимаем их

возникновение, как бы из движения,

__________________

*

См. выше.

3

56

тогда как движение не воспринимается без восприятия количества, а

также из того, что для образования линии мы можем продолжать

движение до бесконечности, чего мы совершенно не могли бы

сделать, если бы у нас не было идеи бесконечного количества.

I

V. Положительные идеи разум образует раньше, чем отрицательные. V

. Он воспринимает вещи не столько с точки зрения длительности, сколько под некоторой формой вечности (sub quadam specie aeternitatis) и в бесконечном числе; или, лучше, для восприятия

вещей он не обращает внимания ни на длительность, ни на число, когда же он воображает вещи, то воспринимает их в известном

числе, в определенной длительности и количестве.

V

I. Идеи, которые мы образуем ясными и отчетливыми, представляются настолько вытекающими из одной только

необходимости нашей природы, что кажутся абсолютно зависящими

от одной только нашей мощи; смутные же наоборот: часто они

образуются против нашей воли.

V

II. Идеи вещей, образуемые разумом из других, дух может

определять многими способами, так, например, для определения

площади эллипса он представляет, что острие, прикасающееся к

нити, движется вокруг двух центров, или же он представляет

бесчисленное множество точек, имеющих постоянно одно и то же

определенное отношение к некоторой данной прямой линии, или

конус, пересеченный некоторой наклонной плоскостью, так что угол

наклона больше угла при вершине конуса, или бесчисленными

другими способами.

V

III. Чем более совершенства некоторого объекта выражают идеи, тем

они совершеннее. Действительно, мы не так удивляемся мастеру, который создал идею какой-нибудь часовни, как тому, кто создал

идею какого-нибудь знаменитого храма.

Я

не задерживаюсь на остальном, что относят к мышлению (сознанию

– ad cogitandum), как то: любовь, радость и т.п., ибо все это и не

имеет значения для нашей теперешней цели и не может быть

представлено, если нет восприятия разума. Действительно, при

устранении восприятия все это также устраняется.

И

деи ложные и фиктивные (выдуманные) не имеют ничего

положительного (как мы это обстоятельно показали), что заставляло

бы называть их ложными или

3

57

выдуманными, но считаются таковыми единственно из-за отсутствия

в них знания. Следовательно, ложные и выдуманные идеи как

таковые ничему не могут нас научить о сущности мышления, но ее

должно искать в только что рассмотренных положительных

свойствах; это значит, что нужно теперь установить нечто общее, откуда с необходимостью следовали бы эти свойства, т.е. были бы с

необходимостью даны, когда дано оно, и устранялись бы все, когда

устранено оно.

(

Остального недостает.)

ЭТИКА,

ДОКАЗАННАЯ

В ГЕОМЕТРИЧЕСКОМ

ПОРЯДКЕ 1

И РАЗДЕЛЕННАЯ

НА ПЯТЬ ЧАСТЕЙ,

в которых трактуется

I. О боге

II. О природе и происхождении души

III. О происхождении и природе аффектов

IV. О человеческом рабстве или о силах аффектов

V. О могуществе разума или о человеческой свободе

ПЕРЕВОД С ЛАТИНСКОГО

Н.А. Иванцова

E

THICА

O

RDINE GEOMETRICO DEMONSTRATA

E

T

I

N QUINQUE PARTES DISTINCTA

I

N QUIBUS AGITUR

I

. De Deo

I

I. De Natura et Origine Montis

I

II. De Origine et Natura Affectuum

I

V. De servitute humana, seu de affectuum viribus

V

. De Potentia Intellectus, seu de Libertate Humana

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

О БОГЕ

ОПРЕДЕЛЕНИЯ

1. Под причиною самого себя (causa sui) я разумею то, сущность

чего заключает в себе существование, иными словами, то, чья

природа может быть представляема не иначе, как существующею.

2. Конечною в своем роде называется такая вещь, которая может

быть ограничена другой вещью той же природы. Так, например, тело

называется конечным, потому что мы всегда представляем другое

тело, еще большее. Точно так же мысль ограничивается другой

мыслью. Но тело не ограничивается мыслью, и мысль не

ограничивается телом.

3. Под субстанцией я разумею то, что существует само в себе и

представляется само через себя, т.е. то, представление чего не

нуждается в представлении другой вещи, из которого оно должно

было бы образоваться.

4. Под атрибутом я разумею то, что ум представляет в

субстанции как составляющее ее сущность.

5. Под модусом я разумею состояние субстанции (Substantiae affectio), иными словами, то, что существует в другом и

представляется через это другое.

6. Под богом я разумею существо абсолютно бесконечное (ens absolute infinitum), т.е. субстанцию, состоящую

3

61

из бесконечно многих атрибутов, из которых каждый выражает

вечную и бесконечную сущность.

О

бъяснение. Я говорю абсолютно бесконечное, а не бесконечное в

своем роде. Ибо относительно того, что бесконечно только в своем

роде, мы можем отрицать бесконечно многие атрибуты; к сущности

же того, что абсолютно бесконечно, относится все, что только

выражает сущность и не заключает в себе никакого отрицания.

7. Свободной называется такая вещь, которая существует по одной

только необходимости своей собственной природы и определяется к

действию только сама собой. Необходимой же или, лучше сказать, принужденной называется такая, которая чем-либо иным

определяется к существованию и действию по известному и

определенному образу.

8. Под вечностью я понимаю самое существование, поскольку

оно представляется необходимо вытекающим из простого

определения вечной вещи.

О

бъяснение. В самом деле, такое существование, так же как и

сущность вещи, представляется вечной истиной и вследствие этого

не может быть объясняемо как продолжение (длительность) 2 или

время, хотя и длительность может быть представляема не имеющей

ни начала, ни конца.

А

КСИОМЫ

1.В

се, что существует, существует или само в себе, или в чем-либо

другом.

2.Ч

то не может быть представляемо через другое, должно быть

представляемо само через себя.

3.И

з данной определенной причины необходимо вытекает действие, и

наоборот – если нет никакой определенной причины, невозможно, чтобы последовало действие.

4.З

нание действия зависит от знания причины и заключает в себе

последнее.

5.В

ещи, не имеющие между собой ничего общего, не могут быть и

познаваемы одна через другую; иными словами – представление

одной не заключает в себе представления другой.

6.И

стинная идея должна быть согласна с своим объектом (ideatum) 3.

7.С

ущность всего того, что может быть представляемо не

существующим, не заключает в себе существования.

3

62

Т

еорема 4 1.

С

убстанция по природе первее своих состояний.

Д

оказательство. Это ясно из определений 3 и 5.

Теорема 2.

Д

ве субстанции, имеющие различные атрибуты, не имеют между

собой ничего общего.

Д

оказательство. Это также ясно из опр. 3, ибо каждая субстанция

должна существовать сама в себе и быть представляема сама через

себя, иными словами, представление одной не заключает в себе

представления другой.

Теорема 3.

В

ещи, не имеющие между собой ничего общего, не могут быть

причиной одна другой.

Д

оказательство. Если они не имеют между собой ничего общего, то

они не могут быть и познаваемы одна через другую (по акс. 5), и, следовательно, одна не может быть причиной другой (по акс. 4); что

и требовалось доказать.

Теорема 4.

Д

ве или более различные вещи различаются между собой или

различием атрибутов субстанций или различием их модусов

( состояний) 5.

Д

оказательство. Все, что существует, существует или само в себе или

в чем-либо другом (по акс. 1), т.е. вне ума (extra intellectum) нет

ничего кроме субстанций и их состояний (модусов) (по опр. 3 и 5).

Следовательно, вне ума нет ничего, чем могли бы различаться между

собой несколько вещей, кроме субстанций, или – что то же (по

опр. 4) – их атрибутов и их модусов; что и требовалось доказать.

Теорема 5.

В

природе вещей не может быть двух или более субстанций одной и

той же природы, иными словами, с одним и тем же атрибутом.

3

63

Д

оказательство. Если бы существовало несколько различных

субстанций, то они должны были бы различаться между собой или

различием своих атрибутов, или различием своих модусов (по

предыдущей теореме). Если предположить различие атрибутов, то

тем самым будет допущено, что с одним и тем же атрибутом

существует только одна субстанция. Если же это будет различие

состояний (модусов), то, оставив эти модусы в стороне, так как (по

т. 1) субстанция по своей природе первее своих модусов, и

рассматривая субстанцию в себе, т.е. сообразно с ее истинной

природой (опр. 3 и акс. 6), нельзя будет представлять, чтобы она

была отлична от другой субстанции, т.е. (по пред. т.) не может

существовать несколько таких субстанций, но только одна; что и

требовалось доказать.

Теорема 6.

О

дна субстанция не может производиться другой субстанцией.

Д

оказательство. В природе вещей не может существовать двух

субстанций с одним и тем же атрибутом (по т. 5), т.е. (по т. 2) субстанций, имеющих между собой что-либо общее. Следовательно

(по т. 3), одна субстанция не может быть причиной другой, иными

словами – одна не может производиться другой; что и требовалось

доказать.

К

оролларий 6. Отсюда следует, что субстанция чем-либо иным

производиться не может. В самом деле, в природе вещей не

существует ничего кроме субстанций и их модусов (как это ясно из

акс. 1 и опр. 3 и 5). А (по пред. т.) другой субстанцией субстанция

производиться не может. Следовательно, субстанция безусловно

ничем иным производиться не может; что и требовалось доказать.

Д

ругое доказательство. Еще легче доказывается это из

невозможности противного. Ибо если бы субстанция могла

производиться чем-либо иным, то ее познание должно было бы

зависеть от познания ее причины (по акс. 4) и, следовательно, она не

была бы субстанцией (по опр. 3).

Теорема 7.

П

рироде субстанции присуще существование.

Д

оказательство. Субстанция чем-либо иным производиться не может

(по кор. пред. т.). Значит, она будет

3

64

причиной самой себя, т.е. ее сущность необходимо заключает в себе

существование (по опр. 1), иными словами, – ее природе присуще

существовать; что и требовалось доказать.

Теорема 8.

В

сякая субстанция необходимо бесконечна.

Д

оказательство. Субстанция, обладающая известным атрибутом, существует только одна (по т. 5), и ее природе присуще

существование (по т. 7). Итак, ее природе будет свойственно

существовать или как конечной, или как бесконечной. Но конечной

она быть не может, так как в таком случае (по опр. 2) на должна была

бы ограничиваться другой субстанцией той же природы, которая так

же необходимо должна была бы существовать (по т. 7); таким

образом, существовали бы две субстанции с одним и тем же

атрибутом, а это (по т. 5) невозможно. Следовательно, субстанция

существует как бесконечная; что и требовалось доказать.

С

холия 7 1. Так как конечное бытие в действительности есть в

известной мере отрицание, а бесконечное – абсолютное

утверждение существования какой-либо природы, то прямо из т. 7

следует, что всякая субстанция бесконечна.

С

холия 2. Я не сомневаюсь, что всем, которые имеют о вещах

спутанные суждения и не привыкли познавать вещи в их первых

причинах, будет трудно понять доказательство т. 7; потому, конечно, что они не делают различия между модификациями субстанций и

самими субстанциями и не знают, каким образом вещи производятся.

Отсюда выходит, что, видя начало у естественных вещей, они ложно

приписывают его и субстанциям. Ибо тот, кто не знает истинных

причин вещей, все смешивает и без всякого сопротивления со

стороны своего ума воображает, что деревья могут говорить так же, как люди, что люди могут образовываться из камней точно так же, как они образуются из семени, и что всякая форма может изменяться

в какую угодно другую. Точно так же и тот, кто смешивает

божественную природу с человеческой, легко приписывает богу

человеческие аффекты, особенно пока ему неизвестно, каким

образом эти аффекты возникают в душе. Напротив, если бы люди

обращали внимание на природу субстанции, то у них не осталось бы

никакого

3

65

сомнения в истинности т. 7; мало того – эта теорема стала бы для

всех аксиомой и стояла бы в числе общепризнанных истин. Ведь

тогда под субстанцией понимали бы то, что существует само в себе и

представляется само через себя, т.е. то, познание чего не требует

познания другой вещи; а под модификациями понимали бы то, что

существует в другом и представление чего образуется из

представления о той вещи, в которой они существуют. Поэтому мы

можем иметь верные идеи и о несуществующих модификациях, ибо

хотя вне ума они в действительности и не существуют, однако их

сущность таким образом заключается в чем-либо другом, что они

могут быть представляемы через это другое. Истина же субстанций

вне ума заключается только в них самих, потому что они

представляются сами через себя. Таким образом, если кто скажет, что он имеет ясную и отчетливую, т.е. истинную, идею о субстанции, но тем не менее сомневается, существует ли таковая субстанция, то

это будет, право, то же самое, как если б он сказал, что имеет

истинную идею, но сомневается, однако, не ложная ли она (как это

ясно всякому, кто достаточно вдумается в это). Точно так же, если

кто утверждает, что субстанция сотворена, то вместе с этим он

утверждает, что ложная идея сделалась истинной, а бессмысленнее

этого, конечно, ничего нельзя себе и представить. Итак, должно

признать, что существование субстанции, так же как и ее сущность, есть вечная истина.

О

тсюда мы можем иным путем прийти к тому заключению, что

субстанция одной и той же природы существует только одна, и я

счел не лишним показать здесь это. Чтобы сделать это в порядке, должно заметить 1), что правильное определение какой-либо вещи не

заключает в себе и не выражает ничего, кроме природы

определяемой вещи. Отсюда следует 2), что никакое определение не

заключает в себе и не выражает какого-либо определенного числа

отдельных вещей, так как оно выражает единственно только природу

определяемой вещи. Так, например, определение треугольника

выражает только природу треугольника, а не какое-либо

определенное число треугольников. 3) Должно заметить, что для

каждой существующей вещи необходимо есть какая-либо

определенная причина, по которой она существует. 4) Наконец, нужно заметить, что эта причина, в силу которой какая-либо вещь

существует, или должна заключаться в самой природе и опре-

3

66

делении существующей вещи ( именно в силу того, что

существование присуще ее природе), или же должна находиться вне

ее. Из этих положений следует, что если в природе существует

какое-либо определенное число отдельных вещей, то необходимо

должна быть причина, почему существует именно это число их, а не

больше и не меньше. Если, например, в природе существует

20 человек ( для большей ясности я полагаю, что они существуют в

одно время и что ранее никаких других людей в природе не

существовало), то для того, чтобы дать основание, почему

существуют 20 человек, недостаточно будет указать на причину

человеческой природы вообще, но сверх этого необходимо будет

указать причину, почему существуют именно 20, а не более, не

менее, так как (по замеч. 3) для всего необходимо должна быть

причина, почему оно существует. Но эта причина не может

заключаться в самой человеческой природе (по замеч. 2 и 3), так как

правильное определение человека не заключает в себе число 20.

Следовательно (по замеч. 4), причина, почему существуют эти

20 человек и, далее, почему существует каждый из них, необходимо

должна находиться вне каждого из них. Отсюда вообще должно

заключить, что все, чьей природы может существовать несколько

отдельных единиц, необходимо должно иметь внешнюю причину

для их существования. Так как затем природе субстанции ( как

показано в этой сх.) свойственно существовать, то ее определение

должно заключать в себе необходимое существование, и, следовательно, из простого определения ее можно заключать о ее

существовании, но из ее определения ( как мы уже показали в замеч.

2 и 3) не может вытекать существование нескольких субстанций.

Следовательно, из него необходимо вытекает, что субстанция одной

и той же природы существует только одна; что и требовалось

доказать.

Теорема 9.

Ч

ем более какая-либо вещь имеет реальности или бытия ( esse), тем

более присуще ей атрибутов.

Д

оказательство. Это ясно из опр. 4.

Теорема 10.

В

сякий атрибут одной субстанции должен быть представляем сам

через себя.

3

67

Д

оказательство. Атрибут есть то, что раз ум представляет в

субстанции как составляющее ее сущность (по опр. 4); следовательно, он должен быть представляем сам через себя (по

опр. 3); что и требовалось доказать.

С

холия. Отсюда ясно, что, хотя два атрибута представляются реально

различными, т.е. один без помощи другого, однако из этого мы не

можем заключать, что они составляют два существа или две

различные субстанции. Природа субстанции такова, что каждый из

ее атрибутов представляется сам через себя, так как все атрибуты, которые она имеет, всегда существовали в ней вместе, и ни один из

них не мог быть произведен другим, но каждый выражает реальность

или бытие субстанции. Следовательно, далеко не будет нелепым

приписывать одной субстанции несколько атрибутов. Напротив – в

природе нет ничего более ясного, как то, что всякое существо

должно быть представляемо под каким-либо атрибутом, и чем более

оно имеет реальности или бытия, тем более оно должно иметь и

атрибутов, выражающих и необходимость, или вечность, и

бесконечность. Следовательно, нет ничего яснее того, что существо

абсолютно бесконечное необходимо должно быть определяемо ( как

мы показали это в опр. 6) как существо, состоящее из бесконечно

многих атрибутов, из которых каждый выражает некоторую вечную

и бесконечную сущность. Если же спросят, по какому признаку

можем мы узнать различие субстанций, то пусть прочитают

следующие теоремы, показывающие, что в природе вещей

существует только одна субстанция и что она абсолютно бесконечна, а потому и искать такого признака было бы тщетно.

Теорема 11.

Б

ог, или субстанция, состоящая из бесконечно многих атрибутов, из

которых каждый выражает вечную и бесконечную сущность, необходимо существует.

Д

оказательство 1. Если кто с этим не согласен, пусть представит, если это возможно, что бога нет. Следовательно (по акс. 7), его

сущность не заключает в себе существования. Но это (по т. 7) невозможно. Следовательно, бог необходимо существует; что и

требовалось доказать.

Д

оказательство 2. Для всякой вещи должна быть причина или

основание (causa seu ratio) как ее существо-

3

68

вания, так и несуществования. Если, например, существует

треугольник, то должно быть основание или причина, почему он

существует; если же он не существует, то также должно быть

основание или причина, препятствующая его существованию или

уничтожающая его. Это основание или причина должна заключаться

или в природе данной вещи или вне ее. Так, например, собственная

природа круга показывает, почему нет четвероугольного круга; именно потому, что он заключает в себе противоречие. Напротив, существование субстанции вытекает прямо из ее природы, которая, следовательно, заключает в себе существование (см. т. 7). Основание

же существования или несуществования круга или треугольника

следует не из их природы, но из порядка всей телесной природы. Из

этого порядка должно вытекать, что этот треугольник или

необходимо уже существует, или что его существование в настоящее

время невозможно. Это понятно само собой. Отсюда следует, что

необходимо существует то, для чего нет никакого основания или

причины, которая препятствовала бы его существованию.

Следовательно, если не может быть никакого основания или

причины, препятствующей существованию бога или уничтожающей

его существование, то из этого следует заключить, что он

необходимо существует. Но если бы такое основание или причина

существовала, то она должна была бы заключаться или в самой

природе бога, или вне ее, т.е. в иной субстанции иной природы, —

так как, если бы последняя была той же природы, то тем самым

допускалось бы, что бог существует. Субстанция же иной природы

не могла бы иметь с богом ничего общего (по т. 2) и потому не могла

бы ни полагать его существования, ни уничтожать его.

Следовательно, так как основание или причина, которая уничтожала

бы существование бога, не может находиться вне божественной

природы, то, если только она существует, она необходимо должна

заключаться в самой его природе, которая, таким образом, заключала

бы в себе противоречие. Но утверждать это о существе абсолютно

бесконечном и наисовершеннейшем – нелепо. Следовательно, ни в

боге, ни вне бога нет основания или причины, которая уничтожала

бы его существование, и потому бог необходимо существует; что и

требовалось доказать.

3

69

Д

оказательство 3. Возможность не существовать есть неспособность; напротив, возможность существовать – способность. Если таким

образом то, что уже необходимо существует, суть только существа

конечные, то последние, следовательно, могущественнее, чем

существо абсолютно бесконечное: а это ( само собой ясно) —

нелепость. Следовательно, или ничего не существует, или

существует так же и существо абсолютно бесконечное. Однако сами

мы существуем или сами в себе, или в чем-либо другом, необходимо

существующем (см. акс. 1 и т. 7). Следовательно, и существо

абсолютно бесконечное, т.е. (по опр. 6) бог, необходимо существует; что и требовалось доказать.

С

холия. В этом последнем доказательстве я хотел показать

существование бога а posteriori, дабы это доказательство можно было

легче усвоить, а вовсе не потому, чтобы существование бога не

вытекало из того же самого основания а priori. Ибо так как

возможность существовать есть способность, то отсюда следует, что, чем более природа какой-либо вещи имеет реальности, тем более

имеет она своих собственных сил к существованию. Следовательно, Существо абсолютно бесконечное, или бог, имеет от самого себя

абсолютно бесконечную способность существования и поэтому

безусловно существует. Однако, может быть, многие не легко

поймут очевидность этого доказательства, так как они привыкли

иметь перед собой только такие вещи, которые происходят от

внешних причин: они видят, что те из этих вещей, которые скоро

происходят, т.е. которые легко вызываются к существованию, легко

и уничтожаются, и, наоборот, считают те вещи более трудными для

совершения, т.е. не так легкими для осуществления, природа

которых, по их представлению, более сложна. Но, для того чтобы

освободить их от этих предрассудков, мне нет нужды показывать

здесь ни того, в каком смысле истинно означенное изречение: quod cito fit cito perit (что скоро происходит, то скоро и уничтожается), ни

того, все ли в отношении ко всей природе одинаково легко или нет; достаточно заметить только, что я говорю здесь не о вещах, происходящих от внешних причин, но только о субстанциях, которые (по т. 6) никакой внешней причиной производимы быть не

могут. Вещи, происходящие от внешних причин, состоят ли они из

большого или малого числа частей, всем своим совершенством или

реальностью, какую они имеют,

3

70

обязаны могуществу внешней причины, и, следовательно, существование их возникает вследствие одного только совершенства

внешней причины, а не совершенства их самих. Напротив, субстанция всем совершенством, какое она имеет, не обязана

никакой внешней причине, вследствие чего и существование ее

должно вытекать из одной только ее природы, которая поэтому есть

не что иное, как ее сущность. Итак, совершенство не уничтожает

существования вещи, а скорее полагает его. Напротив, несовершенство уничтожает его, и, следовательно, ничье

существование не может быть нам известно более, чем

существование существа абсолютно бесконечного или

совершенного, т.е. бога. В самом деле, так как его сущность

исключает всякое несовершенство и заключает в себе абсолютное

совершенство, то тем самым она уничтожает всякую причину

сомневаться в его существовании и делает его в высшей степени

достоверным. Я уверен, это будет ясно для всякого сколько-нибудь

внимательного читателя.

Теорема 12.

Н

и из одного правильно представляемого атрибута субстанции не

может следовать, чтобы субстанция могла быть делима.

Д

оказательство. Части, на которые разделилась бы представляемая

таким образом субстанция, или удержат природу субстанции, или

нет. В первом случае (по т. 8) всякая часть должна будет быть

бесконечной, составлять причину самой себя (по т. 6) и (по т. 5) состоять из атрибута, отличного от атрибута первой субстанции и

всех других. Следовательно, из одной субстанции может

образоваться несколько, а это (по т. 6) невозможно. Кроме того, части (по т. 2) не будут иметь ничего общего со своим целым, а

целое (по опр. 4 и т. 10) будет иметь способность и существовать и

быть представляемо без своих частей, а что это нелепо – в этом

никто не может сомневаться. Если предположить второе, т.е. что

части не удержат природу субстанции, то, после того как вся

субстанция разделилась бы на равные части, она утратила бы

природу субстанции и перестала бы существовать, что (по т. 7) невозможно.

3

71

Теорема 13.

С

убстанция абсолютно бесконечная неделима.

Д

оказательство. Если бы она была делима, то части, на которые она

разделилась бы, или удержат природу абсолютно бесконечной

субстанции, или нет. В первом случае будет несколько субстанций

одной и той же природы, что (по т. 5) невозможно. Если

предположить второе, то (как и выше) абсолютно бесконечная

субстанция будет иметь возможность перестать существовать, что

(по т. 11) также нелепо.

К

оролларий. Отсюда следует, что всякая субстанция, а следовательно, и всякая телесная субстанция, поскольку она есть субстанция, неделима.

С

холия. Что субстанция неделима, это еще проще открывается из

одного того, что природа субстанции может быть представляема

только бесконечной, а под частью субстанции можно понимать

только конечную субстанцию, а это (по т. 8) содержит в себе

очевидное противоречие.

Теорема 14.