Текст книги "Могло быть и так, или Эльфы тоже люди (СИ)"
Автор книги: Андрей Трегубов
Соавторы: Надежда Корнилова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 52 страниц)
Глава 22. Музыкально-боевая
Алтай
Ну что это такое? С утра пекло, теперь льёт, как из ведра.
Тряпичные кеды промокли в городских лужах. Капюшон старого балахона с полустёртым рисунком уже не спасал от липкой мороси. Гитара за спиной в чехле без молнии обёрнута пакетами из-под мусора. Мокрая «эмовская» чёлка паутиной оплетает лицо. Помогает закрыться от мира.
… Дети уходят из города…
Впроголодь…
Нет.
Осенью…Гитару ему подарили они, когда хотели забрать из детдома. Он уже привык считать их родителями, а они передумали и пропали.
Дети уходят… изгоями… Пишут домой…
Ему снова придётся рыться по свалкам – протёртые джинсы к осени расползутся.
Нашёл учителя скрипки…..учителя жизни Живёт, словно бог…
Не то.
У этого парня была только гитара и чужая одежда. И предчувствия. Если сегодня он зайдёт в этот притон – ему не придётся зимовать в подвалах. Только в этот притон не хотелось. Он поднял глаза.
«Анархия» – рок-клуб, перестроенный из кинотеатра. Рядом с дверью – ларёк, продающий почти всё, и усталый вышибала, безуспешно заигрывающий с ярко накрашенной хозяйкой. Пока качок отвлекался, паренёк с гитарой тихой тенью шмыгнул в сигаретный дым и жужжание электрогитар.
Он пробирался наверх к барной стойке, бывшей когда-то будкой киномеханика. Всё выше, как в гору, как на вершину колокольни поруганной церкви. Мимо столов, кишащих чёрными муравьями.
Ему здесь не нравилось. Рок-музыка – одно, толпа пьяных рокеров, трясущих головами в такт – другое. Это стадо в едином порыве вскидывало руки по велению вокалиста. Прикажи он им сейчас – они разгромят зал, сменят веру, прыгнут с крыш. Что ж, всем иногда нужны себеподобные, даже одиночкам.
Парню стало страшно. Он ускорил шаг, и тут же за его спиной об стену разбилась бутылка. Он вздрогнул и побежал по ступеням наверх. Потасовка быстро угасла, над толпой вновь спокойно повис табачный дым.
У стойки бара почти никого не было – стробоскоп сильно бил по глазам. Бармен что-то кричал на ухо звукачу, но тот не слышал. Юноша, не снимая гитары, уселся на высокий стул. Развернулся к залу.
За волной толпы на сцене кривлялись трое: хриплый вокалист, гитарист, который складывался только в пояснице и девочка в латексных тряпочках. До танцовщицы «go-go» ей было как до Луны. Но зрители были рады, и пьяная школьница лезла на сцену, несмотря на усилия не менее пьяного вышибалы.
Наконец, песня кончилась. Группа ушла, на смену ей выскочила милая девчушка, тонкая, гибкая, в чёрных джинсах и майке. Парень улыбнулся, расслабился. Началась медленная «симфа», девчушка принялась танцевать стриптиз. Парень сник, ему стало противно, и он отвернулся от сцены…
…Натолкнулся взглядом на компанию, приземлившуюся рядом: два качка, помоложе и постарше, и странный парень, одетый в серо-чёрный костюм, похожий на маскарадный. На голове незнакомца красовалась китайская шляпа-тарелка, из-под которой поблескивали красные очки. Рискует чувак. В «Анархии» уважают неформалов, но не таких…
Троица пыталась разговаривать, потом перестала. Качки снялись со стульев, оставив очкарика с пивом, сами пошли в толпу. Один из них тут же начал клеить нетрезвую девушку. Она пыталась догнать сигаретой предложенный огонёк. Огонёк успешно сопротивлялся, почему-то ускользая. Брюнет отпустил что-то не очень цензурное, ухмыльнулся. Перехватил руку девушки, занесенную для пощечины, и довольно грубо потащил её к неприметной двери. Юноша вспомнил, что там, под залом, находились отдельные комнатки. Его самого однажды пытались туда затащить. Отбился.
Второй мужик покачал головой, но ничего не предпринял. Вместо этого он направился в сторону парочки «свободных» девушек на другом конце стойки.
…Дети крадутся оврагами,
идут через лес…
Очкарик, до того наблюдавший за товарищами, ощутимо расслабился и перевел взгляд на сцену. Что он мог видеть в полумраке и в очках – непонятно. Но ему здесь явно не нравилось.
…Сами любуйтесь своими квартирами…
Близко, но не то.
Музыка затихла, танцовщица собрала одежду и освободила сцену под жидкие аплодисменты и свист. Больше никто не вышел, звукач потянулся за пивом и тоже направился к «свободным». Толпа начала расползаться под мелодичный «транс». Можно было разговаривать, пересиливая звон в ушах.
– Ну? Опять пришёл, «менестрель»? – устало спросил бармен. Низенький худой мужчина с зачёсанными в хвост негустыми волосами. Для всех оставалось загадкой, что он тут забыл в его-то возрасте.
– Ага, – кивнул юноша. – Я сыграю?
– Да пожалуйста! – развёл руками бармен. – Только вряд ли тебя сейчас оценят, хоть Цоя играй.
Юный «менестрель» помотал головой.
– Не хочу сегодня Цоя. Слышь, Змей, а кто тот чувак в шляпе?
– Понятия не имею, – последовал ответ. – Пришёл сегодня «старичок», с ним один нормальный, и третий вот он. Явно иностранец: лицо темновато. И, прикинь, не пьёт! Ему сок заказали. «Во избежание», как они выразились… Чую, сегодня опять будет драка.
– А когда её тут не было, Змей? – философски пожал плечами юноша. – Ещё одна причина забраться повыше. На сцену, например.
– Прекрас-сная мысль, sunduiri, – прошелестел незнакомец. – Толькхо убегать оттуда неудобно.
Парню стало забавно:
– На сцену лезут редко, так что можно и отсидеться. В крайнем случае – гитарой по башке дать особо настойчивым. Не первый раз. И как ты меня назвал? «Сунь-дурень»?.. – он скорчил рассерженную физиономию.
Старался показаться крутым. Но и лезть на рожон не хотелось. Если из-за него потом начнётся драка – не расплатится ни с хозяином, ни со Змеем.
Левая рука незнакомца скользнула к бедру, но расслабилась.
– Sunduiri по-вашему с-значщит «менестрель», – ответил он. – А драт-ся мне с-здес рас-зрешено.
– Мгу, – подтвердил бармен. – И даже авансом немного денег дали.
– О как! – удивился юноша и встал, сочтя разговор законченным.
Он принялся спускаться к сцене, пробрался мимо вышибалы ко входу в гримёрку. Комнатушка представляла собой четыре стены, в которых было пять дверей. И из всех дуло.
Стриптизёрша и девушка из группы курили в углу, уместившись на единственном стуле, захихикали при его появлении. Парней не было.
– Опять со своей балалайкой пришёл, – веселились они. – Где ж ты струны по помойкам собираешь? Надо тебе на день рожденья на медиатор скинуться, а то дорогая штука, тебе не осилить.
Он не обращал на них внимания, развязывал узелки пакета на гитаре.
Дети уходят из города…стаями…..одиночками…
Из зала послышался звук бьющегося стекла, мат и женский визг.
– Драка! – оживились девочки. – Пойдём смотреть!
Парень вместе с ними высунулся на сцену.
Их ожидания опять не подтвердились. Лёгкая потасовка. Юноша выволок на сцену стул, за что был крыт матом из-за кулис, и стал тихонько напевать:
Что тебе в трактире этом, Менестрель, ответь.
Кружек звон и звон монетный – О слезах ли петь?
Бойко треплют языками – Что для них печаль…
Так зачем же под руками Снова плачет сталь?..
На верхних уровнях, возле барной стойки продолжалась толкотня. Похоже, кто-то из посетителей примотался к «иностранцу».
Очкарик наконец не выдержал, и… что-то сделал. Со сцены было плохо видно, но это «что-то» оказалось действенным: один из местных замер, затем рухнул назад. На груди упавшего проявлялась белая полоса.
В ту же секунду очкарик оказался на середине зала, провернулся вокруг своей оси и остановился, раскачиваясь. Правой рукой снял и отбросил шляпу, обнажив неровные белые волосы. В тот момент, когда он снял очки, засунув их за пояс, в левой руке блеснула то ли короткая сабля, то ли длинный нож. Второй такой же клинок покинул ножны на спине. Толпа отхлынула.
– В чщём дело, Рас-зные? – шипящий голос добрался даже до сцены. – С-здесь рас-зве не ме-сто для тханцев?
– Ты что сделал с Дроном, гомик мелированый?! – выкрикнул кто-то. – Из него ж сосульки растут!
– Не понимаю, – ответил незнакомец, не прекращая движение. – Но у этого чщеловека была с-слишком горячщая кровь. Эй, sunduiri! Играй что-нибудь быс-строе! Ну ше! Начщинайтхе, покха я один!
И начался форменный беспредел. «Анархисты», похватав что попало, с рёвом ринулись на беловолосого.
В первые же секунды драки слегли трое «анархистов». Причем слегли от ударов своих же. Размытый силуэт метался по залу, избегая атак пьяных противников. Количество которых стремительно сокращалось.
«Захренеть и не встать», – подумал юноша, завороженно наблюдая этот локальный «апокалипсдец».
Тут всеобщую какофонию перекрыл «глас» Кипелова из динамиков:
Машина смерти сошла с ума, Она летит, сметая всех. Мы увернулись на этот раз, Ушли по белой полосе. Мы здесь сегодня, А завтра будем там, Где тошно от огня чертям. Мы будем драться на земле, Под солнцем и в кромешной тьме, Мы будем драться в небесах, Мы будем драться до конца…
«Звукач тут сволочь, но чувство юмора имеет…» – пронеслось в мозгу юноши.
Тем временем из подвала вылетели качки, сидевшие с беловолосым, и драка перешла на новый уровень. Летали стулья, трещали кости (иногда и наоборот…), визжали девки… и над всем этим гремело:
…Мы будем драться на земле, Под солнцем и в кромешной тьме, Мы будем драться в небесах, Мы будем драться до конца…[2]
…В какой-то момент брюнет из троицы крикнул:
– Харэ на сегодня! Хватай ушана и ходу!
Качок в пятнистой кофте тут же перехватил вошедшего в раж беловолосого (при этом едва разминувшись с клинком), что-то крикнул ему, и они стали прорываться к выходу. Который, впрочем, никто не закрывал. В этот момент всеми забытого «менестреля» посетило то же ощущение, которое заставило его сегодня прийти в клуб.
«Идти за ними? Ладно…»
Юноша побежал так быстро, насколько позволяла гитара без чехла и лежащие вокруг тела. Крови почти не было – были кристаллики красного льда. Высокий худой парень, мирно стоящий возле входа, пропустил и его.
Сквозь занавес дождя еле проглядывала раздолбанная в хлам «девятка». Вся троица влетела в машину, та взревев, дёрнулась с места, но заглохла.
– Я подтолкну! – крикнул парень, пытаясь удержать под мышкой гитару.
«Пятнистый» тоже выскочил, бросил: «Влезай», за шкирку впихнул парня на заднее сиденье так, что тот повалился на зашипевшего беловолосого, толкнул машину и запрыгнул обратно.
– Какого хрена, Сайлас?!! – вскричал сидевший за рулём брюнет. – На фиг ты эту мелочь сцапал?!
– Я не мелочь! – огрызнулся юноша. – Мне уже четырнадцать!
– Не колышет! Пшёл вон из тачки!
– …xuil usstan, sunduiri! [31]31
…с меня, менестрель! (дроу)
[Закрыть] – прохрипел снизу «иностранец».
– Всем. Молчать! – уверенно приказал «Пятнистый». – Для начала, парень, слезь как-нибудь с нашей «машины смерти» по имени Лорешинад.
– Xas… да…
– Сами затолкали, а теперь «слезь»… – пробормотал юноша, «распутываясь» с названным Лорешинадом и собственной гитарой.
– Начальник, твою дивизию, – снова рыкнул брюнет, похоже, специально тряхнув машину на какой-то кочке, – я не говорил, что нам нужны человеческие жертвы! Или ты с ним продолжить собрался?
– Спокойно, Гримыч, сейчас мы во всём разберёмся. Не обращай внимания, парень, сам видишь – все на нервах… Итак, как тебя зовут и зачем ты за нами бежал?
– Пашкой меня звать, – нехотя ответил юноша. – А как вы поняли, то я именно за вами?
– А с чего бы тебе вдруг приспичило выбегать на улицу с гитарой без чехла в обнимку и толкать нашу машину после того, что мы устроили в клубе?
Машина резко затормозила.
– «Жучок» ставил, мелочь?! – угрожающе прошипел брюнет.
– Да нет у меня никаких жучков!!! – закричал юноша. – Вшей месяц как вывел уже! Дурацкая «Чуйка»! Спасибо за шоу, я пошёл!
Он собрался было вылезти, но на плечо легла рука Лорешинада.
– Нельс-зя, – возразил он. – Я тхебя видел. Ты нушен.
Павел взглянул ему в лицо и замер, увидев чуть светящиеся красные глаза.
– Т-ты кто? – пролепетал юноша. – Вы кто все такие?..
– Тамплиеры мы… типа, – вздохнул «Пятнистый». – Меня зовут Сайлас, это Грим, а рядом с тобой – тёмный эльф Лорешинад.
– Ну и какого ты ему всё выдал, начальник? – поинтересовался Грим.
– Он едет с нами, – ответил Сайлас. – Он видел нас «в деле» и был при этом трезв. Убивать ребёнка не позволю, а идти ему, похоже, некуда. Я прав, парень?
– Правы, – признал юноша. – А тамплиеры – это как в Норвегии, да? [32]32
Речь идёт о двойном теракте 22.07.2011 года в Норвегии, совершённом А.Брейвиком, на суде объявившем себя членом радикальной группировки «Рыцари Тамплиеры», придерживающейся антиисламских взглядов. Также он опубликовал в Интернете документ, в котором раскритиковал ЕС за мультикультурализм, бомбежки Сербии и описал методы изгнания неевропейцев из Европы. Во время судебного процесса некий норвежский «орден тамплиеров» разослал норвежским политикам и редакторам СМИ письма с угрозами и требованиями освободить Брейвика. C сентября 2013 года осуждённый учится на политолога.
[Закрыть]
– Да, как в Норвегии, – кивнул Грим, не скрывая сарказма. – Сейчас был акт… типа протеста против осуждения нашего лидера. С ним вместе сидеть хотим. – И уже тише добавил: – Пи. ры, сделали из названия бренд…
– М-да уж, в такой тюрьме отчего бы и не посидеть… – задумчиво выдал Сайлас. – В общем, как магистр сравнительно нормальных тамплиеров предлагаю тебе, товарищ Павел, стать моим оруженосцем. Ну и орденским бардом по совместительству, все равно радио накрылось. Не волнуйся, ничего особо противозаконного мы не замышляем. Драка – случайность.
– Ну подумаешь пару гектаров леса спалим, если не сработает… – добавил Грим.
– Он шутит. Надеюсь.
– Я тоже… Надеюсь.
Каждый в машине задумался о своём. Сидели тихо. Дождь заканчивался, парень осознал, что его везут в горы. Три здоровых мужика. Ночью… Но это было не так, как в клубе, когда его тащили в подвал. Сейчас его везли прочь от ночей на стройках и голода. В сказки Пашка давно не верил, но теперь вдруг подумал, что именно в средневековую сказку его и везут. И никто его больше не тронет.
– Мужики, а у вас, в ордене этом, кормят хоть? – задал главный для себя вопрос юноша.
– Если кое-кто за ночь всё не схарчит, то кормят, – Сайлас выразительно глянул на Лорешинада, изучающего гитару. Тот вскинул глаза на магистра, длинные уши забавно дёрнулись.
Ещё вопросы есть?
– Есть, – кивнул Павел. – И много. Но я слишком устал, чтобы их задавать.
– И у меня ес-сть, – влез «тёмный эльф». – Что тхакое «гомик мелированный»?
Машина вильнула, едва не вписавшись в ближайшее дерево.
– …!
– Расслабься, Гримыч, – заметил Сайлас, наблюдая катавасию на заднем сидении. – Теперь у нас есть бард, и он будет просвещать нашего иномирского гостя…
123
Глава 23. Большая Пятёрка
«Гнездо Чайки»
Эстель на ощупь вытерла кровь, открыла глаза. В огромной приёмной дворца, освещённой сотней свечей, уставленной деревянной мебелью со шкурами, расположились Властители.
Четверо мужчин, как и она, жили здесь вот уже семь веков, не старея, меняя внешность по желанию, они управляли делами расстилавшегося в пределах гор государства серых. Большую работу провели они до того, как пришли в этот мир, собрали испуганных и разрозненных подданных, создали здесь социальную структуру, включили каждого в Цепь. Эстель сутками не спала, мастерила для каждого Амулеты мгновенного сна. Сотни дней потратили Ближние в походах, составляя подробные карты, разделяя местность на звенья. Тысячи дней потратили Приближённые на обучение маленьких детей-Серых, рассказывая им об истории их государства, начиная с прихода в этот мир, и тренируя в искусстве шпионажа. Каждому серому была поставлена татуировка с его номером. Если серый умирал, этот номер никому не присваивался, отсчёт вёлся дальше.
В каждом звене жили несколько серых, докладывая о происходящем четырём Ближним, выполняющим обязанности секретарей. Пятой Ближней была Эстелиель.
– Где моя дочь? – прошептала правительница, скользя по мужчинам рассеянным взглядом.
– На балконе, – хриплым голосом ответил один из них, Первый, старейший. Глаза его почти выцвели, стали цвета стекла. – Ты готова к Совету?
– Конечно, – женщина села на шкурах, подтянув ноги под себя.
– Смени внешность, прошу тебя, – прохрипел Первый, и Эстель с удивлением поняла, что всё ещё копирует Верховную мать Подземных.
Она улыбнулась, волосы потемнели до русого, принялись змеями сплетаться в две косы, кожа приобрела чуть желтоватый оттенок персикового. Теперь перед ними сидела женщина преклонных лет. Такая, какой они увидели её при первой встрече: престарелая алтайская ведьма. Мужчины начали отводить взгляд. Лишь Первый осмелился заговорить:
– Не надо, Надежда, мы помним, как ты выглядела там…
– Где? – улыбнулась она, обнажив получёрные зубы.
– В мире… Разных, – Первый выдержал её взгляд. Огонёк в глазах пропал. Перед мужчинами теперь сидела старушка, седая, потерянная, одинокая, жевала губами:
– Подземные хотят выгнать нас отсюда, это очевидно. Это их мир. А мы для них были лишь гостями. Наземные предлагают свою защиту и поддержку…
– Это Тари тебе сказала? – лицо самого молодого, Пятого, выражало желание драться. Он не хотел поддерживать гнетущее настроение, повисшее в зале от слов Второй.
– Да, Вильхельм, она просила меня помочь ей защититься от агрессии тёмных. Она предполагает войну и заручается нашим союзом.
Первый сощурился, переходя на деловой тон:
– Не очень-то дальновидно с её стороны – вступить с нами в военный союз. Она спокойно могла бы отсидеться в стороне, пока это всё не закончится. Мы же закроем портал?..
– Нет… – Мужчины замерли, не желая верить и ожидая объяснений. Ведьма обвела их тяжёлым взглядом. – Ключ убит. Шестая привела его сюда, бросила. Светлые по ошибке убили его, – она посмотрела на Пятого. – Тихо и быстро закрыть портал не получится. Его вообще закрыть не получится. Подземные могут начинать праздновать. Они уже украли девять светлых девушек для жертв. Значит, девять Подземных уже гуляют в мире Разных… в нашем мире. Кто знает, что она задумала ещё… – она говорила, не замечая шёпота и многозначительных взглядов мужчин. – Мы не можем противостоять Подземным в физической войне – нам придётся жить на ветвях и атаковать их игрушечными стрелами против их металла… Деревья можно и спилить…
– Надежда… Надя… – Первый, Йорген, решился прервать её рассуждения. – Зачем Наземные убили Ключ? Это выгодно только Подземным. Даже никому из наших не придёт это в голову. И зачем твоя дочь бросила его? Почему не взяла с собой, раз притащила?
Повисла неловкая пауза.
«Завтра с тёмными дружить начнёт…» – улыбка Арры.
– Зачем моя дочь приволокла его сюда и бросила? – беззвучно зашептала старуха. – Почему из звена, где находится портал, я не получаю известий об украденных Наземных? – Голос креп, лицо молодело. – Кто сейчас в этом звене? Четырнадцатый? Её первая любовь… Отец её ребёнка… – Остановившийся в задумчивости взгляд сфокусировался на молчащих мужчинах. – Предательство? Её или его?
– Не кипятись, Надежда, – молчавший до сих пор Третий, Якоб, встал, прошёлся к дверям, проверил, заперты ли.
Ведьма смотрела на него недоверчиво. Мужчины знали, что сейчас она начнёт подозревать всех, даже их. Слишком многое пришлось ей пережить до переселения. Надо быть аккуратней в словах.
– Надежда, – начал Якоб. – У нас очень разный народ в подчинении. Семь веков мы строили единое государство. Но сейчас, когда портал открыт, кто-то может взбунтоваться, захотеть обратно… – он поймал злобный взгляд женщины, понял, что говорит не то. – Я не имел ввиду твою дочь…
Женщину начало трясти:
– Кого ты имел ввиду, Якоб? – взвилась она. – Язычников-кочевников, умиравщих под гнётом Орды, которая пила их кровь, их жизни, заставляла их принимать ислам?..
– Надежда! – прогремел Йорген. – Не забывай, что наши подопечные пребывали в равных условиях. Орден тамплиеров оказался под запретом, мы вынуждены были бежать вместе со светлыми эльфами из Святой земли и Европы на Алтай. Мы не знали, что в Орде приняли ислам как государственную религию, а значит, там нам тоже будут не рады. Проклятый 1312 год! Мы оказались в равных условиях, гонимые своими государствами. Нас испугались, наших мятежей. Поэтому истребляли. Я не понимаю, кто из серых может хотеть обратно? – обратился от к Якобу. – Этот мир дал нам магию и долголетие. Там… у себя… мы умрём сразу.
– Нет, – отозвалась Надежда. – Каждый из нас ещё должен протянуть года два. Кто помоложе, тот подольше. Но дело не только в этом. В том мире мы никому не будем нужны. Наше исчезновение обросло легендами. Люди до сих пор ищут ваши сокровища и гадают, куда делось несколько кочевых племён Алтая… А мы топчемся здесь, замерев в развитии. Эстелиель… – Вторая с трудом заставила себя произнести имя дочери. – …она не сидела сложа руки. Она наблюдала, как развивается наука и культура. Два дня, как заведённая, рассказывала мне об их достижениях… Почему у нас не рождаются гении? Изобретатели, философы. Нашему народу ничего не нужно. Мы уже навоевались. За семь веков никто не думал бунтовать! Почему?
Наступила тишина. Пять Первых Властителей никогда раньше не ставили перед собой таких вопросов. Голос подал Четвёртый, Мартин:
– Они привыкли убегать. Они сочли это хорошей тактикой. Портал был закрыт – бежать было некуда. К Подземным или за горы – самоубийство. Теперь портал открыт и, благодаря эльфам, только ленивый не знает об этом. Взбунтоваться и бежать или выгнать властьимущих – вот тактика наших анархистов. Другой они не знают. Младшие сыновья беднеющих рыцарей, нищие горожане из ополчения… кочевники-язычники, запасающие только змеиный яд для стрел да сеющие зерно в надежде, что талые воды с гор помогут ему взойти… – Надежда фыркнула, но промолчала. – Вот те, кого мы привели сюда. Ты хочешь от них отваги встать против своих властителей? Встать против всемогущих эльфов, приютивших их и давших спокойно жить эти семьсот лет? Встать против этого мира, где обычные люди приобретают магию?.. А рождённые здесь серые и вовсе не знают других миров и истории до переселения.
Надежда вздохнула. Она терпеть не могла, когда эти европейские петухи начинали разделять их подданных на «своих» и «её». На тех, кто шёл за ней, в 1312-м спасаясь от гнёта Орды. И на тех, кто в 1312-м шёл за ними, из Святой земли и Европы, спасаясь от буллы Римского папы о запрете их Ордена, от клейма еретиков. Два года их ловили, два года она уговаривала эльфов взять их с собой. Уговорила «Светлых», Наземных. В 1314 году они – последние пятеро людей – покинули мир Разных и закрыли портал. Вопреки желанию Подземных и дальше участвовать в истории людской цивилизации. Они натворили много бед, будучи там, и нельзя допустить их возвращения.
Ключом портал выбрал её дочку, её и светлого эльфа, одного из тех, кто помог уговорить королеву переселить пару сотен человек. И если обычным людям магия и долголетие даны лишь в этом мире, то Эстелиель могла пользоваться ими и в мире Разных. Только она этого не знает. Её развитие, думала Надежда, остановилось 700 лет назад, когда она гранитной куклой закрыла портал.
Ведьма не заметила, как снова принялась рассуждать вслух:
– Для закрытия портала необходим меч де Моле. Его нужно найти в мире Разных раньше Подземных.
– Почему мы не позаботились об этом раньше? – вскинулся Вильхельм.
– Шестая должна была показаться, доложиться, взять Амулет мгновенного сна, – Надежда зарылась в подушки, понимая, что этот просчёт мужчины спишут на неё. – Потом надо было кого-то отправить за мечом. Кого-то, кто не рассыплется от старости. Но теперь не её! – подушка полетела на пол. У властительницы опять не хватало слов. Как тогда, перед жрицей. – Она… она утратила моё доверие.
Мужчины молчали. Это заявление означало, что они лишились главного исполнителя. Теперь придётся готовить кого-то нового, а времени нет.
Надежда встала, пошатываясь. Она умела управлять этими мужчинами, вовремя и рассчитано показывая силу или слабость. Как любая властительница. Как любая женщина, вынужденная долго жить бок о бок с нелюбимыми. Если она не будет управлять ими, они начнут управлять ею.
«Интересно, – мелькнуло в голове. – Арра так же управляется со своими златовласыми?»
Её вновь отвлёк рассудительный Мартин. Он словно бы не обращался ни к кому, прозрачно-карие глаза рассеянно рассматривали упавшую подушку. Он не старался донести смысл своих слов, рассуждая вслух, успокаивая накалившуюся атмосферу. Чтобы все пятеро не рассыпались по комнатам, завязнув в собственных мыслях, но собрались:
– Я хочу только напомнить, что нам удалось сделать то, что, по рассказам Эстелиель, не получилось сделать у наших преследователей. Мы объединились. Католическая церковь и ордынский каганат преследовали различные цели: первые – распространить христианство, вторые – заполучить территорию Европы. Цели взаимоисключающие, поэтому союз не состоялся. Но мы же собрали наши народы, договорились о равноправии и веротерпимости. И сейчас должны все силы направить на объединение, устранение разногласий, урегулирование анархизма миром…
– Красиво говоришь… – прошипела Надежда. – Но мы на пороге войны с Подземными.
– Внешняя угроза часто сплачивала народы, – возразил он.
– Оптимист, – фыркнула ведьма. – Так же часто внешняя угроза раскалывала народы на партизан и дезертиров.
– Наша задача сейчас – предотвратить раскол. В звене с порталом что-то нечисто…
– На дочку мою все грехи вешаете? – устало произнесла ведьма. Она всё ещё стояла перед упавшей подушкой, в походной одежде. Закрыла глаза цвета усталого осеннего неба. – Я не могу открыто обвинять её в чём-то. Светлые знают, что она полукровка, мои подозрения могут пошатнуть наш с ними союз. А он нам очень нужен, – глаза распахнулись. – Но я поговорю с ней.
Она развернулась и, боясь поймать чей-нибудь взгляд, направилась к внутренним дверям. Лицо раскраснелось, на щеках блестели дорожки слёз.
«Как всё быстро, как всё резко. Прогнозы не оправдались – открытой войны не будет. Будут удары в спину. От своих…»
Она не верила в предательство дочери. Скорее это окажется её собственной глупостью. Но проверить подозрения было её долгом.
