Текст книги "Могло быть и так, или Эльфы тоже люди (СИ)"
Автор книги: Андрей Трегубов
Соавторы: Надежда Корнилова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 52 страниц)
Глава 57. Раздумчивая
Мир эльфов.
После суда над двойниками, раскланявшись со Светлой целительницей и приближёнными жрицами, Верховная Мать Хар'ол-Велдрина и направилась в свои покои. Она устала после суток с двумя неудавшимися покушениями, проваленным Ритуалом расширения границ и этим долгим изнуряющим процессом. Набраться энергии она могла лишь одним способом – из мира Духов, прокачав её через плак'кйорла. А лучше двух… Эта энергия была тяжёлая, густая, будто в лёгкие налили молоко, но тратилась медленно и эффективно.
Сейчас Арра шла под руку с одним из своих элитных воинов, Рйилвеном, и его растрепавшиеся волосы золотом падали на её плечо. Ей это нравилось. Перед входом в спальню она замешкалась, зацепившись краем газового шарфа за подставку факела. Плак'кйорл по инерции продолжил движение и, вопреки всем канонам, зашёл в дверь первым. Белая извилистая лента метнулась к его шее и обернулась. Воин молниеносно сжал змее горло: не задушит, но и не даст разделиться.
Два удара сердца Арра оценивала ситуацию – нападающий был в спальне один – и решила войти и закрыть дверь, чтобы не пришла подмога. Жрица Фелйин`Имма держала плётку за рукоять, не понимая, на кого она направила свою змею. Рйилвен дёрнул, и она выпустила плётку, только теперь сообразив, с кем имеет дело. Бросилась на вошедшую Арру, но получила хвостом своей же змеи по ногам. Чуть не упала, удержавшись чудоми продолжила нападение.
Плётка, верная хозяйке, пыталась ужалить или задушить плак'кйорла, верного Арре. Сама королева отступала под натиском заклинаний и выпадов новой претендентки на трон.
Как её будут звать после коронации: Победительница полудемона или Следующая за неудачницей?.. Эти фантазии дали Арре сил на атакующее заклятье. На миг оглушённая жрица замерла, потом перешла в контратаку, но отвлеклась на взрыв в одной из чаш с голубым огнём: плак'кйорл отпустил змею, та начала делиться и полудемон, улучив момент, помог ей, разделив вместе с рукоятью. Одну половину он уже сжёг, кинул вторую в соседнюю чашу. Так плётка уже не могла регенерировать, несмотря на всю свою живучесть.
Полудемон метнулся к жрице, пробив заклинания защиты, вцепился зубами в живот – неожиданное движение при возможности единственного нападения, пока враг не сориентировался.
Фелйин`Имма миг смотрела на жуткую рану, собрала силы и отчаянно метнула сгусток энергии в Арру. Атака оказалась слабая, но задела некогда раненное плечо жрицы. Бунтовщица умерла тихо, а королева взвыла и скорчилась от боли. Рйилвен нежно поднял её и перенёс на кровать. Он любил её, как и все полудемоны, не отдавая себе в этом отчёта. Предыдущие королевы видели в них лишь сильных послушных кукол, недо-эльфов, поднятых их волей. И лишь нынешняя доверяла своим воскрешённым, а они отвечали ей щенячьей преданностью. Больше Верховная Мать не доверяла никому. Рйилвен принялся утешать королеву, как мог. Арсенал его действий был невелик, но изыскан.
Итак, несмотря на последовашие за открытием портала события, она осталась жива. И теперь ждала изменений атмосферы в государстве. Во время песчаной бури многие тёмные оказались погребены на втором и третьем уровнях подземелий. Выжившие испытали неприязнь и унижения со стороны светлых, не имея возможности что-то отвечать и требовать. Не понятно откуда взявшиеся листовки, призванные рассорить эльфов именно в момент нужды тёмных, как взрывы, всколыхнули мирные отношения между государствами. Эльфы, конечно, заволновались, испугались и обрушили гнев, прежде всего, на власть: мол, не уследили, не договорились, не вырубили оппозицию на корню… Слабые, значит, сместить. А как, спрашивается, рубить оппозицию, если все приближенные жрицы хотят твоё место – их, что ли, вырезать? Так другие найдутся…
Народу нужно было предоставить виновных, чтобы изливать гнев на них, а не на власть. И Арра придумала двойной ход: отправить двойника напомнить Тель о своей «просьбе», а потом доставить его, судив как распространителя листовок. Сказать народу: не гневайтесь на меня, вот вам настоящий преступник и предатель – наш гражданин, ваш сосед, но… как же он мог?! Он даже подставил меня, подсунув мне копию Оберега земли, это на его совести восемнадцать ненужных смертей. Давайте ненавидеть его, провожать криками и улюлюканьем до горных границ, а потом не пускать назад и радоваться за свою безопасность! А королева всё для вас делает: и преступника поймала, и земли расширить попыталась…
Вот такие закулисные игры. Бхиндорла не жалко ничуть. Он двойник, а значит – смертник…
* * *
В Малос-Нольве было немного спокойней: серые ушли давно, тёмные выползли из своих нор и тоже ушли. Свою королеву они не любили априори, как не любили бы любую, поэтому пусть остаётся Тари. Под впечатлением от листовок часть активных всё же отделилась от общества, собравшись где-то и мирно обсуждая свои планы. Хилая получилась оппозиция – дальше этих агитационных недоразумений их работа не зашла, ничего дельного и в корне нового они не предлагали. В общем, всерьёз этих отщепенцев никто не воспринимал.
Двести-сорок-вторая маялась от тоски. Принадлежащая мужу и сыну, она умерла для всего остального мира. Четыре стены, нескончаемые бытовые хлопоты, неизвестная и непонятная ей госслужба у мужа, колики у малыша Безымянного. Раньше она прикинулась бы Наземной, пошла к целительнице и выменяла на что-нибудь лечебный отвар. А теперь она не знала, что делать, качая на руках ребёнка, и его хныканье рвало ей сердце.
Сейчас он почти уснул, и женщина смотрела из окна кухни на очередное собрание, умопомрачительную по нынешним временам картину: серый, охраняемый отрядом Подземных, встречает возле дома группу почти безоружных Наземных. И если к беловолосым она уже успела привыкнуть и смирилась с тем, что они здесь надолго (готовить-то ей приходилось на всех), то визитёры оставались для неё странным новым развлечением.
Они говорили тихо и размеренно, без эмоций, часто умолкая и слушая её мужа. Ей это льстило, и безмерный интерес точил её изнутри: что же Приближенный Четырнадцатый говорил им такое, чего она знать не должна? Она всё чаще чувствовала себя с ним маленькой девочкой: поначалу нравилось, потом начало надоедать. Но она ловила себя на мысли, что недовольство – не женская гордость, а именно каприз: «Я его жена, я хочу знать, чем живёт муж, даже если у меня не получится ему помогать…» И после этих мыслей вновь возвращалось самодовольное сознание, что она – женщина Приближенного!
Угнетало лишь одно: она не знала, как воспитывать Безымянного. Всех новорожденных через несколько недель следовало отдавать в школы, где им ставили татуировку с личным номером, учили малышей ходить, говорить на всех языках этого мира, меняться, передавать во сне доклады, вручали при выпуске амулет сна и отправляли в звено. Да, ещё рассказывали историю серых с момента прихода в этот мир: доблестные воины-Властители, справедливые и гордые, несмотря на сопротивление бесталанных эльфов, завоевали себе место под солнцем и стали новыми хозяевами. А эльфы не смогли сопротивляться… Двести-сорок-вторая не знала, что сейчас униженные серые, спасаясь от Подземных, вынуждены ютиться в горах, но догадывалась, что реальные дела не такие уж радужные, как ей говорили в школе.
* * *
…Анриель с тремя сопровождающими внимательно слушал речи Четырнадцатого, не всё понимая, но не перебивая. В глубине души он не верил, что у серого получится всё задуманное. Такие безумцы плохо заканчивают, подводя под мечи т'тирмонов тех, кто им поверил.
Четырнадцатый завершил рассказ. Впрочем, он мог бы и продолжать, но сознавал, что Наземным деталей не нужно.
– Какова будет наша роль? – просил эльф.
Серый будто смутился:
– Я, признаться, и вовсе не рассчитывал на вашу поддержку.
– Но ты зачем-то рассказал нам свои планы.
– Да, ради вашего доверия. Чтобы хотя бы вы приняли меня… нас после всего, что я сделаю.
Анриель помедлил.
– Ты думаешь, серый, что мы доживём до завершения твоих замыслов?.. А если нас завтра арестуют и спросят, что ты задумал?
– Я уверен, что помешать мне они не в силах – ни ваши, ни Подземные. А узнают они про меня в любом случае, уж я постараюсь.
В бездонных угольно-чёрных глазах горела такая безумная ярость, какая могла породить лишь столь же безумную уверенность в своих силах.
– К тому же, так будет даже веселее, – в задумчивости продолжил он.
– Мы убьём королеву! Первый из нас, кто встретится с ней, готов очернить её ауру, распылив в ней яд…
– А вы и такое можете?! – отвлёкся от своих раздумий Четырнадцатый. – А серые смогут?
– Нет, – хитро улыбнулся Анриель. – Насколько я знаю, даже подготовленному серому ауру видеть не дано. Именно так мы отличали вас от наших, пока вы жили с нами.
– Ну да… А есть яды, с которыми серые смогут работать?
– Конечно! Те, кто менялся под светлых, учились травничеству. Вполне сносно, – в голосе мелькнула лёгкая тоска по Марии.
– …Не надо пока убивать её, я прошу вас, – металл голоса Четырнадцатого показывал его нешуточные намерения. – Она моя должница, я хочу взять свой долг, а потом уже делайте с ней, что хотите.
– Мы не обещаем, – после недолгого молчания ответил эльф. – Тем более что, похоже, за нами уже пришли…
Только сейчас серый вслушался, разобрав лишь тихое шипение языка Подземных. Один из его тёмного отряда приблизился и вытянулся:
– Командир, прибыл отряд т'тирмонов, им велено арестовать светлых повстанцев. Мы не пускаем их, но они вежливо просят разрешения войти на землю серого Приближенного, однако, если мы им откажем, они применят силу…
– Да, я всё понял… – задумчиво произнёс он и обратился к собеседникам. – Надеюсь, вы не думаете, что это я на вас навёл?
– Что ты, – прищурился целитель, – мы готовы. Арест – это единственный способ пообщаться с нашей Тари… Мы уйдём с ними. Если не вернёмся – не рассчитывай ни на нас, ни на остальных повстанцев. Если вернёмся – поможем тебе. Хоть ты и не ответил на мой вопрос.
Они встали и, гордо поклонившись, в молчании удалились в ту сторону, откуда доносилось шипение. Диалог тут же прервался, и гости растворились в зарослях.
– …Если вы вернётесь, то я не смогу вам доверять, как прежде, – прошептал он еле слышно, втайне надеясь, что эльфийские уши поймают эти слова: и для повстанцев, и для т'тирмонов.
Четырнадцатый встал с решимостью начать реализацию своих замыслов уже этой ночью. Но сначала надо было подготовить жену. Она укладывала спящего Безымянного в колыбель на втором этаже. Он тихо подошёл сзади, стараясь, впрочем, громко дышать, чтобы она не испугалась. Обнял за талию, дождался, пока она выпрямится, и увлёк её из комнаты.
– Милая, ты уже давно никуда не выходила. Сидишь здесь, запертая по моей прихоти. Тебе, наверное, надоело?
Девушка напряглась.
– Нам надо куда-то перебраться? Ты что-то сделал не так? – и тут же прикусила язык: муж любил её не за проницательность.
Но он нежно коснулся её щеки:
– Точно. Заморил я тебя тут, а ты так мечтаешь о переезде…
О переезде она не мечтала. Она даже почувствовала неприятный укол: он видит в ней лишь своего старшего ребёнка, но не советчицу и не поддержку. Но, возможно, ему нужна именно такая поддержка… И переезд уже казался неплохим развлечением. Тяжело будет идти с маленьким, но она постарается. Может, муж разрешит ей с кем-то встретиться, подружиться, посоветоваться…
– Ты не спеши, собирайся, – он рассеянно погладил её по волосам, а сам уже задумался о чём-то, посчитав, что с женой дело улажено и оставшись довольным ею. – Мне надо ещё… кое-что… а ты пока собирайся. Мы выйдем завтра.
Рассеянно чмокнул её в лоб, удалился в их спальню, провожаемый взглядом жены. Не обернулся. Стал собирать вещи в узел из своей простыни: одежду, шкуры, верёвки, ножи. Он ждал ночи, чтобы дать время Двести-сорок-второй спокойно собраться и привыкнуть к мысли о предстоящем походе, и попасть в сон к человеку, которого можно попросить о помощи.
Они никогда не были близки, почти не общались. Но Четырнадцатый надеялся если не получить поддержку, то хотя бы просто найти в горах этого странника. Долгое время наблюдая за этим тихим и скрытным человеком, Четырнадцатый пытался сейчас предсказать его действия и судьбу. Отстранённый и нейтральный, он мог отказать в помощи не из страха, а просто так, потому что его это не касается, а вникать он не желает. Вероятно, он и не потребует объяснений. Просто сразу выкинет Четырнадцатого из сна или поможет просто так, из равнодушия… Да, его можно было назвать именно равнодушным, если бы не странные отношения с женщинами: они его почти боготворили, шли за ним, куда бы его ни заносило… Он снисходительно принимал их любовь, не выбирая, не коллекционируя, как сам Четырнадцатый раньше, не опускаясь до интима с первой встречной из интереса… Благородная фамилия, благородная страна, где он родился…
Вечер бежал суматошно и быстро. Двести-сорок-вторая собирала всё для удобства Безымянного, забывая о себе. Четырнадцатый брал вещи им обоим.
Наступила долгожданная ночь, и мужчина, вздрагивая и прикусывая язык, принялся ловить «контактный сон» со своим адресатом.
Глава 58. Отмазная
Алтай. Замок.
Атмосфера на кухне замка стремительно накалялась. Наконец, Сайлас не выдержал, одним глотком допил чай и гаркнул Гриму:
– Всё, поехали. Раньше отчалим – раньше вернёмся.
Грим всё-таки буркнул что-то насчёт «спящих дурнушек», но послушно встал, и они с Сайласом утопали по коридору.
На место колдуна тут же плюхнулся Наван, пустив на стол белку, которая мигом сунулась в пакет с остатками печенья.
– Ребят, куда это они? – спросила Тель с набитым ртом.
– В город за продуктами и к какому-то Кириллу, – ответил маг, потягивая чай, – и по мелочи.
– А что это за парень приходил?
– Из полиции, – Пашка тоже подсел к столу. – Ты же не знаешь. Это было в тот день, когда я с ними познакомился…
– Самое плохое, – вздохнул Сайлас, выкатывая «ГАЗельку» на относительно асфальтированную дорогу, – что мы все, считай, бомжи, и на нас сейчас могут повесить не только этого думского сынулю, но и все нераскрытые дела…
Грим задумчиво молчал, Сайлас начал развивать свои идеи:
– Деньги у меня ещё есть, можем сделать фальшивую прописку в городе, только умельца надо найти, у меня на примете нет… Или попробовать следака подкупить…
Грим встрепенулся, приняв какое-то решение:
– Что твои деньги против депутатских?.. Документы – не проблема, я на обычную газету морок наведу – не отличишь… Я вот думаю, не с руки нам с полицией тягаться, они многое могут. Надо что-то провернуть, обдурить их разочек сильно, чтоб сам папаня в них разочаровался… Насколько я понял, он там по сути «старший зам младшего дворника», с его наездами церемониться не будут особо, если это деньгами не светит. Они его разок пошлют, он их разок пошлёт. И наймёт какого-нибудь частного сыщика, который, даже если до нас докопается, то не повесит лишних дел.
– Подожди, то есть ты хочешь подставить ментов перед депутатом? – Магистра удивило, как легко Грим об этом говорит, будто всю жизнь власти обманывал.
– Видишь ли, в чём прикол, – продолжал колдун, – они на нас всё повесят не потому, что мы бомжи…
– А почему?
– А ты сам подумай: загородный… ээ… особняк, в нём кучка не родных друг другу людей, явно анархично настроенных, баба с тату на всё лицо (хорошо, лохматая пришла – уши не видно), несовершеннолетний (которого, небось, ищет собес). На что живут – не понятно. Лидер харизматичный…
– Это ты про себя?
– Иди ты… Нет, конечно! Куда ж мне-то! – фальшиво вскинулся Грим.
– М-да. Секта.
– А вот уже на сектантов можно повесить, что угодно.
– Но у нас же нет листовок там, рекламы, пентаграмм на полу…
– Думаешь, это сложно подбросить и подрисовать?.. Мне кажется, что именно на эту тему нас и будут раскручивать, уже забыв про то, что депутатский сын в коме.
– Вышел бы он из комы – было бы легче, была бы статья другая. А то «лыжи отбросит», и «умышленное убийство» впаяют, не задумываясь.
– …А блондинка наша тебе на что? – хитро хмыкнул Грим.
– Это Змей виноват! – распалился Пашка. – Это он ментам рассказал, что дядя Сайл и Грим ему денег дали – за возможные последствия от возможной драки Шина с кем-нибудь… возможным. И менты поняли, что эльф с ними, и прицепились. Выследили их… нас.
– И что, – Тель казалась рассеянной, – он опять придёт? Когда-нибудь неожиданно, чтобы застать нас врасплох?
– Наверно. И хорошо, если он один.
– А эльф когда вернётся?
– Понятия не имею…
– Съехать от вас, что ли, пока меня никто не видел и с вашей преступной группировкой не связал… – задумчиво произнёс Наван, дождался, пока на него посмотрят, как на врага народа, а потом хитро ухмыльнулся. – Точно, буду съезжать в подвал каждый раз, когда Даймоника увидит их приближение… Да, её так зовут, – добавил маг, а белка гордо фыркнула из пакета, распушила хвост и запихнула за щёку последнее печенье.
– Очень приятно, – кивнула ей Тель.
Та лишь снова фыркнула, рассыпав крошки.
– За что ты меня не любишь? – в шутку удивилась девушка.
Белка, конечно, промолчала. Наван, впрочем, тоже.
– Слушай, – встрял Пашка в эту романтику, – а тебя почему Наван зовут? А то я тут недавно серию книг прочитал, там раса есть, навы: такие все тёмные, высокие-худые-хитрые-загадочные [72]72
В.Панов. Серия «Тайный город»
[Закрыть] …
Тель не узнавала Пашку: он вёл себя с магом на правах хозяина замка, пришедшего сюда раньше, считавшего себя выше… Но только спокойно, по-хозяйски, не по-Гримовски.
Наван улыбнулся, поёрзал, подпёр подбородок кулаком и вздохнул:
– Устраивайся поудобней. Это длинная история, покрытая паутиной, пылью и дохлыми мухами…
Белка опять фыркнула и сиганула в окно, не намереваясь в очередной раз слушать длинную историю, а Пашка посерьёзнел и притих.
Патетическим голосом рассказчика Наван продолжил:
– Это началось в те года, когда я был таким же юнцом, как и ты, мой друг… Не было тогда российских компьютерных игр и почти совсем – российских сериалов… И вот в то далёкое смутное время я тоже прочитал эти книги и, действительно, взял образ оттуда!
Пашка миг держал снисходительное лицо, как бы говоря: «Вот ты… неумный человек! А я был прав!», потом прыснул и всласть рассмеялся. Наван взглянул на Тель в ожидании такой же реакции, но та лишь подняла брови и помотала головой: «Мальчишки!»
– Слушай, – отсмеявшись, сказал Пашка, – тебе моя гитара ещё нужна?
– Нет уже, спасибо, верну, – судя по интонации, продолжать тему маг не хотел.
– Получилась песня? – не унимался менестрель.
– Угу…
– Ты песню написал? – встряла Тель.
Наван отвечал уже с явной неохотой:
– Ну да.
– А спой! Спой! – начали теребить будущие слушатели.
Маг только вздохнул, попытался возразить, что нужны две гитары – акустика и электруха, которой нет, – но всё-таки встал и отправился наверх за текстом и инструментом.
Через два часа творчества, правок песни и музыкального баттла на тему «кто из парней круче» вернулась «ГАЗель».
– Ребята, мы привели «хвост», – с порога выдал Сайлас.
– Что вы там опять натворили? – ещё не вышел из образа хозяина Пашка. – Ничего, просто наши лица в участке засвечены, и они решили… а, я не знаю, что они там решили…
Грим молча протиснулся в дверь и отдал Навану белую элегантную электрогитару и сумку с комбоусилителем, проводами и маленькими колонками.
Пашка просто задохнулся от восторга и зависти.
– Спокойно, – просиял Наван, – мы всё придумали! Мы ни разу не при чём! Грим кастует документы, что мы – звукозаписывающая компания, Сайлас авторитетно покивает головой, а мы в соответствующем интерьере песенку споём!
– Песенку! – передразнил Сайлас. – В «обезьяннике» до суда петь будете…
– Это шито белыми нитками, но если постараемся, то докажем, что не секта… И хозяин этой площади пусть будет китаец – не подкопаются… Хорошо, дальше?
– Что – «дальше»?
– С ушастым что делать?
– А что с ним делать? Его уж неделю как нет…
– Если они всё-таки выбили себе ордер на обыск, – вмешался Сайлас, – мы можем погореть на какой-то мелочи… Начиная со светлых длинных волос…
– Мои, – парировала Тель.
– …и заканчивая порезами на стенах, идентичными порезам на жертвах…
Тель пожала плечами.
Через окно шмыгнула белка, зашептала что-то хозяину. Тот выслушал, задумался, потом улыбнулся и пробурчал под нос: «Да, съехать в подвал уже в любом случае не получится».
Тихо зашуршал «УАЗик», тихо зашагали берцы по каменному полу…
Морок был наведён: одна из лестниц на второй этаж отсутствовала вовсе, люк в подвал тоже, а в предпоследней перед кухней комнате была оборудована иллюзорная студия. Вполне достоверное прозрачное стекло отделяло пульт от закутка с микрофонами и тремя наушниками… Оттуда доносились гитарные старательные переборы и очень красивый мелодичный женский голос:
С губ сорвется последний вздох,
Когда враг всё ж возымеет успех.
Прорычит: «Наконец-то он сдох», —
Прошу тебя, вспомни мой смех.
Осторожно и тихо вступила электрогитара, набирая силу, всё более агрессивно.
– Стоп! Ребята, стоп! – командовал Грим.
Музыка прекратилась.
В комнату тихо вошёл парень в серой форме:
– Старший лейтенант Васильев, – лениво представился он, с любопытством оглядывая комнату.
– Да виделись, – в тон ему ответил Сайлас.
Все поняли, что маскарад не удался.
– Кароче так, ребятки. Вы мне выдаёте вашего дружка, и я развязываюсь с депутатом, а я не пишу о вашей секте в Барнаул. А они не докладывают в Москву… Премия мне обламывается, – протянул он почти жалобно.
– Нет у нас денег, – отрезал Сайлас.
– Не кипятись, служивый, а то прилетит вдруг волшебник на броневертолёте и названьем на борту «ОМОН»… Эх, нескладно получилось. Ладно вам, ребятки. Вы мне – насильника и душегуба, – нехорошая улыбка, – я себе – «капитана». Все довольны.
– Где гарантия, что ты с нас слезешь, если мы его сдадим? – фразы Сайласа были короткими, но очень острыми, металлическими. От страха за свою шкуру Васильева удерживала только надежда на своих четырёх рядовых в коридоре…
– А нет гарантии… Только это буду уже не я, а местные братки, которые за депутатом. Сечёте, во что влипаете? А ведь я к вам, считай, по-дружески пришёл.
Он хмыкнул, самодовольно подпирая дверной косяк. Сайлас уверенно молчал, но это лишь нагнетало обстановку. Тель рассеянно смотрела мимо микрофона, Пашка вспоминал детдом. Грим медленно зверел. Старлей рисковал превратиться в пылающий факел…
– Да, это наш знакомый, – выдал вдруг Наван, и все подскочили. – Он вообще-то сейчас должен был вернуться… Но, наверное, вас стесняется…
Васильев напрягся, пытаясь прочитать в голосе незнакомого парня нотки лжи или издёвки. Не получалось.
Девушка с размалёванным лицом подхватила:
– Тут недалеко. У него там место есть любимое укромное, он там подолгу сидит.
– И что делает? – попытался раскрутить её на разговор старлей.
– Ну, уж не книжки читает, – сморщила она симпатичный носик.
– Показывай, – настороженно кивнул Васильев. – А вы, ребятки, тут сидите, за вами присмотрят.
Девушка, потупившись, вышла, за ней утопал старлей, но в дверях появился на удивление бравый рядовой.
Гнев Грима лавиной обрушился на мага:
– Я знал, что вы заодно! Ты в курсе, где он прячется…
– «И, небось, еду ему носишь, как Бэрримор Сэлдону»… – подсказал Наван.
– По фиг! Ты, Баскервиль незаконнорожденный, втесался ко мне в доверие…
– Тебе, бедняге, энергию аккумулированную девать некуда? – сочувственно протянул маг. – Разрядиться надо – вот и срываешься на мне? Развей лучше по ветру всю эту замечательную команду, – Наван спокойно снял с плеча гитару и аккуратно водрузил на подставку.
– «Алтайская секта вырезала всё отделение полиции в маленьком городке»? Красивые заголовки, – Грим с усилием сбавлял обороты.
– Вот и не бузи тогда. Лучше воду погрей в баке – хоть газ сэкономим… Мне разведчица моя аккурат перед налётом властей сказала, что к нам два дроу чешут. А эльфёнка их по аурам видит, и сейчас они наверняка идут прямо к одному из эльфов. Которые, уж прости, но, как некоторые народы, все на одно лицо. По крайней мере, для меня.
С ехидной улыбкой Сайлас спросил:
– Как они вовремя, вам не кажется? А если бы они не пришли?
– Мы поехали бы к их логову и выманили бы… дудочкой… они бы лапки кверху и друг за другом… «Поймана секта блондинов с красными линзами»! – паясничал Наван, и парни облегчённо улыбались.
– Стойте, – спохватился Пашка, заметив, как рядовой в дверях принялся переминаться с ноги на ногу, – а мы не много при нём наговорили?
– Он другое слышит, – отмахнулся Грим.
– А что?
– Сальные шуточни про нашу блондинку.
Наван недовольно прищурился.
– А мы же как раз этого старлея и подставим, – продолжал Грим. – Он депутату куклу привезёт: по всем данным – раскрашенный анимешник, а не отмывается и линзы не выковыриваются…
Парни улыбнулись, рядовой в дверях тоже гоготнул, но напоролся на недовольный, очень недовольный взгляд Навана.
* * *
Тель ещё ни разу не приходилось сниться таким далёким от фантазий людям. Как должна выглядеть кома парня – сына местного властителя? То есть, считай, как она сама в своём мире. Интересно, что бы ей снилось, попади она сама в продолжительный глубокий обморок. Пещеры Хар'ол-Велдрина?..
…Огромная, двухуровневая станция-переход метро. Монументальность камня, по секундам расписанное движение металла… И человеческие потоки, волны, круговороты, склоки, встречи, сон и нервы. Без лиц, лишь движение. Как артерии, кровь в которых повинуется невидимым ударам огромного сердца: поезд – удар – волна людей – ушли – поезд – удар… В этом подземном мире сходят с ума: двое стоят, облокотившись на перила, погрузившись в тишину себя… Она ищет не их.
Тель решила сесть на поезд, не важно, в какую сторону. Вагон, куда она зашла, оказался почти пуст, вдалеке сидел лишь один человек, мальчик лет десяти. Тель подумала, что ошиблась, но двери уже закрылись.
– «А на сердце твоём надпись: «Не прислоняться», да, красотка?» – мальчик встал и развязной походкой гориллы, припадая на поручни, направился к ней.
Девушка насторожилась, настолько слова и движения существа не вязались с внешностью. Она почти вжалась в закрытые двери, решив сначала изобразить трусиху и изучить парня, а потом выйти.
– Слышь, подруга, химия какая есть?
Она помотала головой.
– Вот и у меня нету, а мне тут скучно. Как приглючился мне с «Крокодила» этот дятел мелированный, так с тех пор метро и не отпускает…
– Какой дятел? – насторожилась Тель.
– С ножами! Клёвый улёт! Как реальность! – выпалил пацан с азартом в глазах. – …А ты ничего, может, подружимся? – он снова начал наступать.
Тель разглядела своё отражение в противоположной двери: пляжная мода, если не показ нижнего белья.
– Ты себя в зеркало видел?
– Ага, – самодовольно приобнял её парень и развернулся к той же двери. – Но на самом деле мне двадцать. Ровно двадцать, слышь, днюху в клубе отмечали.
– А, ну, раз двадцать, тогда ладно, – она выгнулась так, что руки парня напряглись и вспотели. – Тебе двадцать и ещё чуть меньше двух недель, которые ты провёл в коме… – парень всё так же улыбался, не осознавал или было начхать. – Наружу хочешь?
– …Не-а. Что там? Реанимация? Заботливый папочка? Дорогие девочки?.. Мне тут интересней, с тобой. Без тебя двери не открывались, думаю, больше не откроются, так что…
Тель зажала кулак на уровне его груди.
– Ой, боюсь!.. – фальшиво вякнул парень и замолк.
В кулаке девушки появился тонкий лёгкий стилет, направленный в сердце между рёбер.
Парень посерьёзнел:
– Батя денег не даст. Он на тебя братву натравит. Я – лучше, чем они, нежнее… – голос сорвался от напряжения.
– Ты выглядишь на десять лет, потому что так ведёшь себя по жизни – будто мир создан вокруг тебя…
– Училка нарисовалась! А у меня есть выбор, как себя вести? Мне отец ничего не позволяет, развлекайся, типа, я сам всё за тебя… Даже маленькой фирмочки организовать не даёт, говорит, деньги на ветер пущу…
Тель пробило дежа-вю…
– Я тебя из комы вытащить хочу!
– Из чисто альтруистических побуждений! – передразнил парень.
Пару секунд они смотрели друг на друга.
Он опустил руки.
Она опустила стилет.
– Нет, конечно. Упроси отца забрать заявление из полиции.
– И всё?! Он же не успокоится!
– Да, всё. Это для тебя и так непосильная задача…
Парень задохнулся от негодования, хотел было уже налететь на Тель, но вновь напоролся взглядом на стилет.
– Хорошо. А ты мне… приснишься ещё?
Тель под его взглядом чувствовала себя так, словно вылезла из деревянного общественного туалета, который выгребная яма.
– Если будешь себя хорошо вести…
На следующей станции они беспрепятственно вышли из вагона и поднялись на поверхность.
* * *
Парень очнулся без единой раны на теле.
* * *
Тель проснулась, всё ещё зажимая в руке стилет.
Рядом сидел Наван:
– Я успел?
– Да, всё отлично, – улыбнулась она. – Но для того антуража пистолет подошёл бы больше…
– Чтобы ты в него там случайно выстрелила, а попала здесь в меня?
Тель размахнулась, и в Навана полетела подушка.
