Текст книги "Могло быть и так, или Эльфы тоже люди (СИ)"
Автор книги: Андрей Трегубов
Соавторы: Надежда Корнилова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 52 страниц)
Глава 80. Принципы кухонной демократии
Алтай.
Грим брился так, будто сдирал с себя старую кожу вместе со старой одинокой жизнью.
Рина сидела тихонько на чердаке, что-то мастерила, напевала под нос индийский мотив, перемежая индейскими.
Наван мирно подрёмывал у себя, гладя белку и в пол-уха слушая её стрекотание.
Тель возвращала силы и хомячила что-то на кухне.
Лорешинад с Хельгой… обживались в своей комнате.
Пашка отпарывал криво пришитую ленту и тренировался ругаться на неё матом. До уровня Грима не дотягивал.
Сайлас проснулся.
В холодном поту и совершенно мокрой майке. Быстро отметил, что обогреватель выключен, но холод не ощущается. Переоделся, пробежал пару кругов по комнате, подубасил подушку, сделал несколько десятков отжиманий. Он предпочёл бы одну из комнат первого этажа или двор, но не хотел, чтобы обитатели замка видели его несобранным.
Что ж, сегодня он снова Магистр.
Он шёл, в меру деликатно, в меру властно стуча во все двери. Спокойно произносил:
– Господа тамплиеры, я жду вас на кухне.
Народ начал спускаться и рассаживаться. Место по правую руку от Сайласа все молча оставили опаздывающему Гриму. Наван присел на подоконник. А пришедшим последними Хельге и эльфу стульев не хватило. Пашка попытался уступить девушке место, но она улыбнулась и жестом вернула его назад. Магистр коротко познакомился с новыми обитательницами.
– …Я собрал вас здесь, господа, чтобы сообщить какую-то гадость… – начал было тихонько Наван, улыбаясь и глядя в окно.
Но Сайлас остался спокойным:
– Положение, действительно, не очень. Как вы знаете, внутри, кхем, моего тела находится демон пустыни Паридиэн. Он вылез из мира эльфов. Он пытается… – закашлялся и выпустил струю золотого пламени поверх стола, – мной… управлять…
Сайлас выдавливал из себя слова через боль.
Тель, не мигая, смотрела на него, потом тихо встала и приблизилась сзади. Пламя уменьшилось. Эльфийка положила руку на плечо Сайласа. Тот взвыл и скинул её. Под майкой быстро наливался волдырь от ожога. Тель отдёрнула руку за спину.
– Так вот, – Сайлас пытался взять себя в руки. – Демон ещё и даёт мне силу. Без неё я просто человек. С ней – один из вас. Не скрою, мне хотелось бы её иметь. Но не такой ценой. Я ведь тоже не стальной. И когда-нибудь ему поддамся. На мои угрозы убить себя он лишь смеётся и обещает найти другое тело… Ну, что скажете?..
– Его надо достать и выгнать обратно. Кто-нибудь знает, как? – осведомился Грим.
– Попросить или заставить кого-то в мире эльфов прочитать заклинание призыва… – снова отозвался Сайлас. – Но само оно утрачено. А ещё может просто случиться, что перемещусь я с демоном внутри. Но я готов: лучше сеять разрушения там, чем здесь…
– Героически, – оценил Грим, – но бумажки нет. А без бумажки мы – …шки.
После этого все затихли, а Наван выдал:
– Народ безмолвствует.
– Слышь, «народ», у тебя-то какие мысли? – вскинулся колдун.
– Ну, я в своё время купол над порталом ставил не только вас от дроу уберечь, но и не дать демону вылететь далеко. Мало ли, куда его занесло бы. На земном шаре ему песочниц много, – развёл руками Наван.
Сайлас рыкнул на него огнём, но тут же извинился.
– Ну, а ты чего молчишь, ушибленная? – Грим поднял голову к Тель. – Объясни хоть, за что ты сейчас Сайла «приласкала».
– Я случайно, я не знала. Прости, Сайлас, – отозвалась она. Тот кивнул. – В общем, на ваш вопрос ответа у меня тоже нет.
– Расскажи тогда про Оберег… – Сайлас снова зашёлся в удушающем кашле.
– А, да. Был у Подземных эльфов Оберег земли, – начала она и увидела, как подобрался Лорешинад. Он знал эту историю. – Восемьсот лет назад тёзка нашего эльфа выкрал артефакт и перенёс сюда. А сейчас меня выслали оттуда, чтобы я его нашла и вернула. И как только я очутилась здесь, я его почувствовала. Его близость сопровождает меня постоянно. Паридиэн, вселившийся в Сайла, ненавидит Оберег, как ненавидит свою цепь собака. Каждый раз, я заметила, когда я приближаюсь к Сайлу, демон отступает, прячется в глубину. Иногда мне снится его пустыня, иногда я приношу Магистру воду, как было в последнем обмороке. Когда я далеко или без сознания, он возвращается.
Грим хотел было съязвить, но заметил, как магистр в задумчивости кивает головой.
– …И я сделала вывод, что Оберег – во мне… – еле слышно произнесла она и сконфуженно замолчала.
– А вы неплохо смотритесь вместе! – буркнул Грим.
Разрядить обстановку не получилось.
Голос подал Лорешинад:
– Оберег с-земли с-заряш-жается от крови светлых… Ш-жрицы приносили ш-жертвы.
– Но во мне есть кровь Наземных. Моей эльфийской кровью он заряжается, а человеческая позволяет мне выжить.
– Слышь, хорош выпендриваться. Давай, эстелиель отсюда подальше, Сайла от демона охранять, – рявкнул на неё Грим.
– Ты чего? – встрепенулся Магистр.
– Корчат из себя героев, кролики…
– Отставить. На этом мы закрываем первый вопрос про демона и переходим ко второму. Портал: как его закрыть?
– Никак, – встряла Рина и, пока никто не опомнился от удивления, пояснила: – Мы Гриму документы привезли из домика Агапки. Я глазами пару страничек пробежала. Там в одном месте английским по белому нарисовано, мол, вы лузеры и не закроете дверь к эльфам.
– Так, я что-то пропустил, – обречённо констатировал магистр и выжидающе посмотрел на колдуна.
Грим встал и молча удалился из кухни. Идти смотреть, куда это он, никто не рискнул, а Рина не захотела. Впрочем, скоро колдун вернулся с кипой растрёпанных древних листов. Положил перед Сайласом. Тот первым делом уткнулся в символ орла:
– Такой в Германии был во время войны, – рассеянно выдал он.
Грим закатил глаза, потом взъярился:
– Да не такой! И даже не немецкий! Это символ Саладина, древнего известного правителя Египта. Орёл у него, вообще-то, золотой был, но здесь чернил пожалели. Видите вот тут под лапами арабская вязь мелко? Сейчас у них на гербе другая надпись, не такая.
– Ладно-ладно, понятно всё с орлом. И что в документах написано? – поинтересовался Сайлас.
Грим чуть замялся, потом ответил:
– Перевожу. Там мешанина из чего-то древнего. Даже «Гугл» белиберду выдаёт.
Хельга встрепенулась:
– Я могу попробовать перевести – у меня есть пара программочек.
– Это дневники Седрика Джонса. Его язык и его почерк. И это – та часть, что Агапка у мамы украла. Давно ещё. – Эстелиель аккуратно разгладила уголок листа. – Когда тамплиеры прибыли сюда, мама выделила шестерых. Четверо ушли в мир эльфов, а двое остались помочь мне закрыть портал. Один из них, Седрик, вёл дневник. А Зоопарк (так, кажется) стал его преемником и Ключом. Он сейчас в том мире…
– Да нам толерантно на этого Зоопарка! – взорвался Грим. – Здесь-то что написано?
Эльфийка спокойно и мечтательно полистала бумаги:
– Ну, я тоже плохо это наречие помню. Но по картинкам и комментариям понимаю суть: портал теперь закрывается оттуда, из мира эльфов. Сама уже помню, что каждый раз на семьсот лет… и мечом де Моле. Значит, его надо будет переправить туда? – она подняла взгляд на Сайласа.
– Слушай, ты, жертва эльфийской несдержанности! Ты мне тут гипотезы не выдвигай, здесь взрослые дяди думают! А тебя мне не надо, тебя можно препарировать, выпотрошить да отыскать Оберег этот. А от футляра под ювелирку думать не требуется… – Грим аж привстал, показывая своим видом картину «Разъярённым демонам ада снова задерживали зарплату».
– Да сядь ты, замолчи! – крикнул Сайлас, вскакивая между колдуном и Тель. – Она дело говорит. Сядь, сказал!
Девушка молча вышла из кухни. Постояла у двери и удовлетворённо послушала вопль колдуна. Его стул пустил корни, только не в пол, а вокруг тела Грима, и прижал к себе. Впрочем колдун с этим справился быстро, спалив не только лишнюю поросль, но и стул целиком. Дальше ему пришлось стоять и кидать «молниеносные» взгляды на вернувшуюся Эстелиель. Наван с Риной у окна азартно делали ставки.
– Так, успокоились все! – Сайлас хлопнул ладонью по столу, столешница пошла трещинами. – Итак, что мы знаем? Мы знаем, что в Тель есть Оберег, а во мне есть демон, и Оберег сдерживает демона. И что портал надо закрыть с той стороны мечом. По-моему, всё неплохо: мне с демоном внутри и мечом под мышкой надо пробраться туда и закрыть портал.
– Само благородство, – съязвил Грим.
– Да, не пускают тебя в соседний мир героем побыть, – хмыкнул магистр.
– Тебя тоже не пускают, – Грим не остался в долгу, начал потихоньку оттаивать.
– Да, без амулета перехода и я не вернусь, – подтвердила Тель.
– А как ты собиралась возвращаться к тем, кто тебя послал? – тихо спросил Наван.
Она встретила его взгляд:
– Я не собиралась возвращаться…
– Э-э… так, здорово. У нас нет текста вызова и амулета перехода, – резюмировал Сайлас. – Направим силы на их поиски?
– Или на истребление старых и новых дроу? – предложил Наван и напоролся на огненный взгляд Лорешинада. – Тех, кто в городе, я имел ввиду.
– Xas.
Магистр почувствовал, что ему плохо думается, но помотал головой и встряхнулся:
– Ты знаешь, где они осели? Белка передала?
– Да, за городом. На даче одного якутского богатея. Цель тяжёлая, но частный дом в лесу, на отшибе, куда никто не сунется – это хороший ход.
– А сигнализации там не было? А то мы туда только нагрянем, а встретим ОМОН или «Дельту». Опять будем крайние, – усмехнулся магистр. – Да, Нав, а что за штуковину ты нашёл в лесу после драки?
Грим насупился и сложил руки на груди:
– Так, теперь уже я что-то пропустил.
Рина и Пашка осторожно фыркнули в кулаки.
– Урок пространственного ориентирования, – подкольнул его Наван и положил на стол маленький предмет. Он оказался перед Пашкой, который с интересом и отвращением его разглядывал.
– Птичий череп, – пожала плечами Хельга. – Не знаю, правда, кого именно.
– Я тоже, – легко подтвердил Наван.
И замолчал.
– Ну, и? – не выдержал Сайлас.
– А что? Вы ждали необычную форму и груду спецэффектов? – улыбнулся маг.
– Я про содержание.
– Да он сам не знает, – ехидничал Грим.
– А что мне будет за то, что скажу? – веселился Наван.
– Вот именно, что тебе ничего не будет.
Парни смотрели друг на друга, разъедая улыбками.
– Хорошо, – сдался Наван, поднял брови и поучительным тоном завёл: – Это маячок, один из нескольких в лесу. Охраняются они существами не очень дружелюбными и симпатичными. Обозначают направление почти от портала к городу, думаю, для новоприбывших или для того, чтобы понаехавшие и понаостовавшиеся могли вернуться, откуда понаехали.
– Наверное, не к городу, а к прежнему месту дислокации, – вслух предположил Сайлас. – Получается, в логове может быть пусто. И можно туда наведаться.
Он испытующе посмотрел на Грима. Тот развёл руками:
– Додумался! А я давно предлагал.
Внезапно в обсуждение встряла Хельга:
– Слушайте. Если всё сложится, я смогу отследить, идут ли какие-то сигналы из дома, где окопались дроу. Наверняка там всё через спутник: зачем богачу протягивать кабели через лес, зная, что местные будут их выкапывать раз в полгода? Только мне нужен бензин, чтобы подъехать ближе…
– Слей из генератора, – не глядя на неё, посоветовал колдун.
Хельга замерла, прищурилась и тихо подошла к нему вплотную, тихим мягким голосом замурлыкала:
– В генераторе – девяносто второй, в «УАЗике» – восьмидесятый. Повышенное октановое число негативно скажется на работе моего движка… – и едва ли не погладила его по головке, изображая умиление его невежеством.
– А в «ГАЗели» тоже девяносто второй! – сверкнул щёлками зрачков Грим.
– Значит, на буксире до ближайшей заправки, а сам – в город, тебе там ничего не надо разве? – пожала плечами Хельга. – Это в твоих интересах, что я на время исчезну из твоего поля зрения.
– Лучше б насовсем… – Грим в упор посмотрел на неё, потом на напряжённого эльфа, поиграл желваками и снова бросил взгляд на Хельгу. – Ладно.
Народ начал расползаться. У Сайласа осталось горькое чувство, что опять ни до чего не договорились. Все посидели, погалдели, даже немножко инициативы проявили. А воз и ныне там. Вот она, демократия по-русски: когда народ определился, куда надо идти и что делать, надо брать ситуацию в свои царские, то есть магистерские, руки и рулить. Только так, не иначе.
Сайлас вышел из задумчивости и осознал себя в странной ситуации: он один сидит на кухне, а тамплиеры толпятся в коридоре и продолжают спор. Конечно, без начальства – милое дело. Магистр тихо приблизился к двери и стал подслушивать. Грим и Тель опять сцепились.
– …Не знаю, что тебе там наговорили, но тамплиеры не плыли по Северному Ледовитому океану! Это смешно! На деревянных кораблях через льды! Огибать всю Евразию ради того, чтобы добраться до Камчатки, потом подняться по Амуру и идти пешком на Алтай? Быстрее и проще за два года пройти по прямой через Кавказ и юг Урала. Кто хотел, тот оставался по дороге. А на север они отправили несколько кораблей для отвода глаз. Там сидели только слуги. И доплыли они до Скандинавии, где и остались. А льды они взрывали порохом, вывезенным с Востока, но это было невероятно опасно!
– Не говори мне про Скандинавию! Я прекрасно знаю, кто туда дошёл!
– А раз знаешь, то должен и знать, что в то время невозможно было пройти морем за Полярным кругом!
– А с порохом?
– Разворотить не только льды, но и свои же корабли? Ты понимаешь, что по морю – опасней и дольше?
– Не опасней, чем в неизвестных горах.
– Им не привыкать вламываться в неизвестные места!.. Мне лучше знать, я их встречала!
Сайлас послушал-послушал да и вышел в коридор. Грим кинул на него огненный взгляд и молча ушёл. Рина вытряхнула из складок штанов пару конфет, отдала их Навану и припустила за колдуном. Тель с магом и Сайлас вернулись пить чай на кухню. Остальные пошли наверх.
– Что, раскол с созданием двух коалиций? – поинтересовался магистр.
– Да нет, почему, – грустно улыбнулась Тель. – Я встану закрыть ему спину, если надо. Просто, мало ли, что у него в жизни было. Мы ж не знаем…
Вернулась Рина и плюхнулась на подоконник, поджала по-турецки ноги:
– Он от меня в подвал сбежал и закрылся, – и, надувшись для порядку, уставилась в окно.
Могло быть и так, или Чёрные глаза 2. Грим.
Грим сидел в арсенале. Как навалилось-то на него его прошлое. Терзало и жевало что-то в животе, скручивая в реальной боли. Кому рассказать. Кому доверить. Никому, – как учила жизнь.
К столу шумно подошёл Наван, грохнул перед колдуном початую бутыль. Тот приветливо оскалился. Почему бы и нет?
…Грима быстро развезло. И понимал ведь, что Наван ему никто, но рассказать этому магу свою жизнь как-то очень захотелось. И выпили-то немного. Так бывает в вагоне поезда по ночам, когда выкладываешь всё самое сокровенное. Особенно если уверен, что это единственная встреча.
Колдун икал, почёсывал отросшую щетину и полусонным голосом бубнил, изредка дёргая Нава, чтобы тот не уснул.
– Меня отец с малых лет заставлял историю учить. Но поначалу я думал, что бессвязно, так: биографии великих. А когда уже слегка поднаторел, оказалось, что это всё – моя родословная. Не кривись, я тебе коротко расскажу. Начался весь этот замес в 12-ом веке, в Египте, зелёная древность, ик! Родился в начале века будущий султан, звали его аль-Насир… не, наоборот: аль-Малик, ан-Насир Салах ад-Дунийа ва-д-Дин Абу-л-Музаффар Юсуф ибн Айюб. А крестоносцы звали его просто Саладин, чтоб язык не ломать. В 1174 году стал он-таки султаном и принялся живенько воевать. Захватил Палестину и Сирию, а позже – и Иерусалим. Там же какой расклад был: христианская Европа под эльфами ходит, а эльфам этим портал в Иерусалиме очень нужен. Вот и подбивали людей-крестоносцев на военные походы. Короче, играли людьми, как шахматами: христиане – мусульмане, у каждого свой бог, и каждому можно сказать: «Убивай неверных – тебе зачтётся», – и шли все как миленькие.
Когда Саладин к власти пришёл, Иерусалим с порталом завоевал, эльфы поняли, что с ним шутки плохи. Начали подсылать к нему великих рыцарей, Ричарда Львиное Сердце, например. Только он этих рыцарей как щенят раскидывал по пустыне. Сам заключил договор с ассасинами – человеческой военно-шпионской организацией наёмных убийц. И тут начали умирать уже эльфы, те, кто управлял делами европейских королей…
– Это был открытый вызов! За ассасинов! – Грим сверкнул влажными пьяными глазами.
Нав угукнул в ответ. Выпили.
Колдун отдышался и продолжил:
– Ща, ближе к телу… к теме буду… Саладин этот был колдуном, первым в роду Айюбов. Велел своим подданным замечать разные необычные явления, описывать ему, а он пытался разгадать и повторить. Его сыновья переняли его дар. Сам Саладин состряпал себе богатырское здоровье, удачу на войне, а также – как в сказке, – клятву, что все его потомки будут ограждать мир от эльфов. Чтобы те не лезли, людьми не играли, войн таких масштабных не устраивали. И генетику нам не портили. А сам после этого благополучно умер от жёлтой лихорадки. Как тогда говорили – «золотой», её эльфы из своей пустыни занесли. Умер основатель рода, а потомки остались султанить.
В Европе, единой под церковной властью, начались расколы, каждая страна хотела стать главной в этом большом союзе. В основном ежились Англия и Франция, начали потом Столетнюю войну, только уже позже, в 14-м веке. Эльфы, пока были тут, сдерживали их, более того, разбили гнездо ассасинов. А крестоносцы к тому времени уже совсем обленились…
В борьбе с европейцами потомки Саладина не замечали того, что творилось у них под носом. В 1255 году династию свергли «изнутри», ну, в смысле, в Египте. Один тёмный эльф, принявший имя Бейбарс, убил последнего представителя рода Айюбов и через 5 лет стал сам султаном ибн Захиром. Я бы его по-другому назвал, да непечатно это. Эльфы захватили Иерусалим с обеих сторон и продолжили свою игру людьми и религиями. Одна из жён бывшего султана смогла бежать. Не буду говорить, что мне её жалко, но арабке без мужа в тогдашней Европе пришлось не сладко. Тем более, она носила ребёнка, потомка Айюба. Добралась она до северных стран, помогали ей сарацинки, которых крестоносцы привозили с собой в качестве жён, наложниц и служанок. Она тоже себя пересилила и согласилась выйти замуж за торговца-человека. Красивая была по тем меркам, необычная. Ну а что с дитём – так, значит, здорова, ещё родить сможет. Ну, дикие люди…
– За баб! – неожиданно рявкнул Грим. – За… матерей! – Нав не ожидал такого патетического поворота темы, крякнул и даже совсем проснулся.
Грим резко сел на корточки перед стулом, хрустнули колени. Заговорил тихим, убаюкивающим голосом:
– Риночка, милая, в моём роду были ведьмы и колдуны Севера. В Скандинавии, на островах, где вечная зима и жестокое лето, они жили с 13-го до 18-го века. Церковь их не трогала, не желая забираться так далеко и уделять им внимание. А местные жители испытывали благоговейный страх перед их могуществом. Верили, что колдуны могут управлять стихиями, так как связаны не с нечистым, как думала церковь, а с духами природы – феями и гномами. Знаешь, как они называли гномов?
– Ээ… трау?
Тот кивнул, опустив веки:
– Или драу. Или дроу. Так же, как люди называют нашего блондина… Смешно. Никаких драу там уже не было. Да и никогда не было – слишком холодно, и промёрзшая земля. Страна Туле была жестока для них, – он грустно усмехнулся. – Туле [90]90
Туле – название самых северных земель в Атлантическом океане у древних греков и древних римлян.
[Закрыть] всегда была жестока к эльфийской крови.
– Я не понимаю, – призналась девушка, поджимая под себя ноги и усаживаясь по-турецки.
Грим вынырнул из размышлений:
– Да, прости, отвлёкся. Я хочу рассказать тебе про Север. Колдунами были все в моём роду в независимости от пола, несли наши фамильные тайны. Но в основном скрывались. Раз в три-четыре поколенья кто-то выбирал профессию ведовства и брал новое имя-прозвище Грим.
Он выжидающе замолчал.
– Это чёрный пёс из скандинавской мифологии, помощник верховного бога Одина, предвестник смерти для обычных людей, – отчиталась Рина и лукаво уставилась на собеседника сверху вниз. – Но я из их мифологии больше всех Локи люблю. Он безбашенный и жизнь любит.
Грим покосился на спящего на столе Навана.
– Ну, а как, по-твоему, должны были называться колдуны с моей южной внешностью на севере? Уж не Локи.
Рина игриво пожала плечами: и извинилась, и осталась при своём. Грим улыбнулся.
– Фер-Айл и Фоул, Унст и Хой – острова Шетлендского и Оркнейского архипелагов были домом для моей семьи. У каждого поколения – свои способности, иногда повторялись и передавались по наследству. Те, кто выбрал путь ведовства, жили отшельниками во фьордах на скалах над белым грозным морем. Деревянные кельи ютились на каменных уступах…
Рина смотрела на него, улыбаясь чуть снисходительно, всматриваясь в лицо колдуна, ища в нём северные черты. Не находила. Только смутные ассоциации с героями игры про ассасинов…
– Ходили слухи, – продолжал Грим, покачиваясь на затекающих ногах, – что эта одна и та же ведьма или бессмертный колдун, умеющие возвращать себе молодость. Умели, но жили не многим дольше смертных. Просто в каждом из нас есть память своего рода. И наша клятва…
– А ты был там, на севере?
– Нет, никогда. Но я помню… Четырёхгранный посох из чёрного дуба с высеченными рунами (смертные считали, что он магический, а это был всего лишь календарь), гору Хельгафелс на рассвете – священное место для норманнских жрецов. Ужас и трепет рансларов, выбираемых из общины, которые приходили в кельи к моим предкам просить защиты от господина-тексмена. Или обмороки перепуганных дочерей ярлов, этих маленьких графинь, сбивчиво просящих предсказать свою судьбу или приворожить любимого. Помню вёлуспы, которые вещали мои прабабки, и пророчества эти обретали силу от веры смертных в их слова. Помню ленгспил – шетлендскую арфу, – что висела над очагом в каждом нашем доме; по-моему, одна на всех, с потёртыми углами. Помню девушек горной страны Хиалтландии, что гордыми валькириями провожали рыбаков в море, как на бой, и начинали готовиться к разделке их улова. Они пели своим детям древние саги Севера о берсерках и викингах, переданные через века скальдами… Я всё это помню…
– единым дыханием пропела девушка, а Грим поднял на неё глаза.
– «В сером»… «в сером»… да… – задумался он. – Может, уедем с тобой туда? Когда всё закончится.
– Не обещай ничего, – погрустнела она.
– А я ничего и не обещал, – улыбнулся он, встал, потёр затёкшие ноги. Наклонился и, зарывшись в рыжую чёлку, оставил на её лице дыхание поцелуя.
Пашка нервно дёрнулся и сделал попытку слезть со стола. Но Грим облокотился на руку и рывком уселся рядом. Принялся болтать ногами. Пашка почти расслабился.
– Пива хочешь? – неожиданно предложил колдун.
Пашка сглотнул, но покачал головой:
– Не. Ну его.
– Правильно, – одобрил Грим. – Тогда и я не буду.
Со звоном и бряцаньем сдвинул банки подальше.
– Ты смотрел «Формулу любви»?
– Смотрел, – поморщился парень. – Нуднятина. И так всё было понятно сразу. Не люблю про любовь.
– Да, тебе сейчас пожёстче подавай… А знаешь, Бальзамо ведь так и не понял ничего…
– Кто? – растерялся Пашка, смутно поняв, что не про бальзамы речь.
– Так звали одного моего предка. Но в России его помнят как Алессандро или Джузеппе Калиостро.
– Он был твоим предком?! Да ладно! – парень встрепенулся в предвкушении интересного. Да ещё и от Грима, который до простого разговора с менестрелем снисходил всего раз пять…
– Я помню всю его жизнь, его стремление вырваться за стены богословских школ, узнать новое в своих способностях… и в нашей клятве. Он первый и единственный, кто вернулся в Египет. Хотел разузнать подробности этой клятвы или избавиться от неё… Точно пива не хочешь?
– У-у, – помотал головой Пашка. – А что за клятва?
Грим понял, что сболтнул лишнего, гневно зыркнул на Пашку. Тот заёрзал от смущения и нетерпения.
– Ну, ладно, не клятва. Но у него что-нибудь получилось?
– Угу, – помрачнел колдун, – получилось… навлечь на себя преследование и клеймо шарлатана. И пожизненное заключение… Нет, он создал свою… нашу Египетскую масонскую ложу, куда собрал всех дальних родичей. Но они ему не помогли: магия и клятва передавались только ему, по прямой линии. Он только дочку свою внебрачную туда не звал: 18 век, дамы были лишь красивым дополнением мужчин – официально. Её звали Лоренца, как и его будущую жену. Она осталась с матерью в Германии, потом удачно вышла замуж за такого же внебрачного сына Анны Марии Эккарт – Карла фон Эккартсгаузена. Приворожила, в общем, ведьма же. А этот Карл был церковным мистиком, но свёл тестя с немецкими и русскими масонами – очень денежными товарищами…
– А он сам что умел?
– Кристаллы выращивал – но это химия. Духов вызывал – ну это простая ментальная магия, это и я могу. Правда, пока только на одного человека, не на толпу.
– Ух ты! А моих родителей мне покажешь? – загорелся Пашка.
– А ты их помнишь?
– Нет.
– Тогда не покажу, – остудил его Грим. – Могу, конечно, кого-нибудь придумать, но это будет ложь. Если бы ты помнил – сам бы дорисовал в воображении. Когда человек помнит своего умершего – сам его и нарисует, иногда круче всякой магии…
– Жалко, – всё заметнее сникал менестрель и усердней болтал ногами, теряя интерес к рассказу.
– А ведь благодаря ему ты жив! – выдал Грим последний козырь.
– Ш… что?!
– Тебе эльф рассказал, что тебя такой-сякой водой полили, йогуртом заправили – и ты снова двухлетка? Это была подстраховка. А Джузи умел молодость возвращать.
– Тогда почему ты же ты никому не говоришь, как? Ты же можешь прославиться, разбогатеть!
– М-гу. Джузи тоже хотел прославиться, разбогатеть. И даже прославился и разбогател. Только слишком: объявили его мошенником, чернокнижником, заставили каяться, сожгли вещи (в том числе и дневники – вот я и подстраховывался) и упекли на пожизненное…
– Но мы в цивилизованное время живём, экстрасенсов и магов любим…
– Да, – скривился Грим. – Но ты же понимаешь, что это шоу. И до поры до времени меня тоже будут любить. А потом у меня кончатся деньги на бесполезную саморекламу, и меня запрут на пожизненное в каком-нибудь НИИ – для опытов.
– И что, он не сбежал? Он же колдун!
– Ни левитировать, ни по пространству-времени прыгать мы с ним не можем, – развёл руками Грим. – Ты вот на гитаре играешь – и играй. На скрипке не умеешь.
– Но я могу научиться! – принялся петушиться менестрель.
– Так и я могу… наверно… лет через 400–450, – он доверительно наклонился к собеседнику. – Пива хочешь?
– Нет, я же сказал.
Но Грим не слышал ответа, дотянулся, почти улёгшись на стол, открыл, отхлебнул.
– Я помню, как он сидел в замке Сен-Лео, в колодце, вход в который существовал только в потолке. Вот и не сбежал… А я теперь ненавижу этот наш портал с «прожектором» под потолком.
Гриму надоело развлекать Пашку, внимание которого приходилось с таким трудом удерживать на каждом повороте сюжета. И это несмотря на авторитет. «Распустилась молодёжь!»
К столу приблизился ещё один человек. Грим сверху вниз протянул ему свою банку. Тот отхлебнул.
– Знаю-знаю, Гримыч. Ты мне ещё раз расскажешь про своего немца.
– Дитрих Эккарт, – колдун взял банку обратно. – Сокол, ты никак не можешь запомнить его имя.
Грим спрыгнул со стола, расплескав уже тёплое, но ещё пенное. Взглянул на неё, сморщился, поставил на стол. И они с Соколом удалились вглубь комнаты.
– Это конец 19-го – начало 20-го века в Германии: мой предок делал вид, что он писатель, поэт, переводчик и вообще элита, почти не высовывался. Но угораздило его повстречаться с юным нищим художником, товарищем впечатлительным, к мистике там всякой тяготеющим. Так что мой колдун Дитрих спокойно рассказал ему истинную историю отношений людей и эльфов. А ещё, конечно, то, что осталось после 1314-го года много полуэльфов, причём в основном определённой национальности, расселившейся по всей Европе.
– Вознегодовал тогда тот художник, – продолжил Сокол, ловя интонацию, – и решил в политику податься, завёлся, как трактор, и попёр идею «чистой крови».
– Опять передёргиваешь? – ощерился Грим. – Идея эта была уже фюрерская: искусственно сделать европейца без эльфийских примесей. А Дитрих – только словом, только словом!
– И что, – сощурился Сокол, – даже не подшаманил другу?
– Подшаманил, – покладисто согласился тот. – Но только чтобы художника в политику протащить. Познакомить с нужными людьми, научить заводить публику, завораживать людей и подчинять себе толпу, речи сочинял, мифологию под идеологию положил. Откопал Дитрих людям историю Ордена зелёного дракона, который в 15-м веке защищал христиан от турок. И который владел тайнами египетского бога Сета, покровителя пустыни; имелся у Ордена трактат «Священная магия Абрамелина»…
– Помню, ты ещё ксерокс сжёг, пытаясь оттуда выдержки копировать. Так ничего и не вышло, – хрюкнул Сокол.
– …Чьё имя переводится как «Отец песков», – Грима несло. – И знания эти уже в 19-м веке вспомнили в Ордене Золотого дракона…
– Сбавь обороты, я запутался…
– …А Общество Золотого дракона, которое контактировало с известным Туле [92]92
Туле – мистический орден, созданный в конце 19-го века в Германии.
[Закрыть] , развивало идеи связи пангерманизма и исламского мессианства… Туда, кстати, Брэм Стокер входил…
Глаза пылали, искры срывались с волос и гасли, не долетая до пола и стеллажей.
– Всё! Тормози! Приехали! – рявкнул Сокол, и Грим воззрился на него, будто только что обнаружил. Перевёл дыхание.
– Я продолжу, можно? – нарочито вежливо попросил он.
– Валяй, – нарочито небрежно разрешил Сокол.
– Так вот. Дитрих основал партию, издавал журнал, придумал лозунг для всей этой каши… И был свято убеждён, что не к добру та самая национальность полуэльфов вообще покидала территорию Египта и расползалась по Европе…
– Потому что долго не давали эльфы этой самой Европе развиваться, – опять включился Сокол, закатывая глаза. – Дикое мрачное Средневековье, угнетение, злоупотребление властью, голод, поборы…
– Да! – Грим всё больше распалялся. – А когда эльфов выгнали – Возрождение началось, науки и искусство стали подниматься. И люди сами прекрасно научились справляться со своей историей.
– А что это он немецкую нацию возродить-то решил? – ехидно поинтересовался Сокол.
– А это не он решил, это Туле решило. Оно деньги давало – оно и решило. Не буду утверждать, что из-за наших с Дитрихом северных предков общество это так назвали, но Туле всегда была жестока к эльфийской крови! – Грим скрестил руки на груди под прямым углом. [93]93
Ритуальный жест Магистра ордена Туле, означает два молота, то есть власть над жизнью и смертью.
[Закрыть] – И от правительства его как оппозиционера прятало. Да не спрятало. Засадили, и рисковал он закончить свои дни так же, как Калиостро. Но заболел пневмонией, и его выпустили. А когда он вышел, партия уже вовсю готовила проекты своей «расовой гигиены». Эккарту это не понравилось, и через шесть дней он совершенно случайно «умер от сердечного приступа». Ну, понятно, – развёл руками Грим, – «чудил», сидел на «колёсах», под ногами путался. Даже маги Туле не могли поверить в его способности, потому что людьми были.
