Текст книги "Могло быть и так, или Эльфы тоже люди (СИ)"
Автор книги: Андрей Трегубов
Соавторы: Надежда Корнилова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 52 страниц)
Глава 4. Лесные танцы
Лес светлых
Лорешинад бесшумно пробирался в тени древних деревьев леса светлых эльфов. Большинство тёмных не выносило солнечных лучей, поэтому дежурные лазутчики-иссилины находились сейчас у выхода из подземного тоннеля в ожидании темноты. Лорешинад же не смог долго сидеть без дела и, будучи относительно привычным к свету, отправился на разведку.
Первый раз он побывал в этих местах на втором году обучения, когда наставник рассказывал о повадках обитателей поверхности. Тогда лес показался Лорешинаду шумным и даже каким-то страшным. Но после нескольких вылазок он обнаружил, что танцевать с изменчивыми тенями леса едва ли не интереснее, чем вести бой с несколькими противниками.
После окончания Академии эльф приобрел привычку в одиночку проходить по какому-нибудь тоннелю на поверхность. Там он проводил долгое время, охотясь на крылатых ящеров или просто пробираясь сквозь лесные заросли. Со стражей проблем не было. Вин`эссу можно почти всё… пока это не надоест жрицам, разумеется.
«Интересно, – думал иногда Лорешинад, – тот тёмный, восемьсот лет назад, он тоже любил выбираться наверх?»
Ажурные листья папоротников скрывали его по пояс. Изредка из-под ног ручейками бросались потревоженные змейки. Сверчки завораживающе стрекотали мелодии, вплетая их в изменчивую песнь вековых гигантов, встававших на защиту всех, кто прятался. Мелодия леса успокаивала сердце, заставляла дышать в такт своему шелесту. Предлагала танцевать со своими тенями: то с одной, то с другой, пропуская всё дальше к цели. Сегодня ничто не препятствовало ему, и это казалось странным – лес не любит тёмных эльфов.
Редкие древовидные папоротники тянулись выше, доставая до лица, не резали острыми листьями, а будто вовсе пытались закрыть от ненужных глаз. Призрачный зелёный свет словно не властвовал здесь – казалось, тени сами задают ритм танцу эльфа.
«Добыча» обнаружилась, когда Лорешинад уже хотел возвращаться. Он ещё не видел, но чувствовал её движения, кроткие, сплетающиеся с движениями леса. Чувствовал её запах: дурманящая хвоя и речная лилия. Терпкая воля и чистая наивность.
Пробравшись ближе, вин`эсс увидел светлую эльфийку. Миниатюрная гибкая фигурка в одежде земляного цвета. Русые с рыжинкой волосы свободно струятся по плечам, говоря о том, что их обладательница не на охоте. Но лук с колчаном за спиной и меч с длинным узким клинком на поясе предупреждали о возможном сопротивлении. Она носила звание вильфарина [10]10
Вильфарин (wilvarin – бабочка) – воин.
Уэссе (u esse – без имени) – ученик.
Т'умбар (taure umbar – лесная тень) – разведчик.
Т'тирмон (taure tirme – лесной страж) – элитный воин (квенья).
[Закрыть] .
«Жаль, что этот танец будет совсем коротким», – пронеслась мысль.
Её запах лишь на удар сердца одурманил его, но эльф гнал ненужные мысли. Работа, прежде всего работа.
Сняв с пояса небольшую металлическую пластинку, Лорешинад начертил на ней руну «Смятения», на мгновение выпрямился из-за укрытия и бросил ловушку под ноги светлой. Это был один из трюков вин`эссов. Ловушке нужно время для активации. За эти несколько мгновений можно успеть швырнуть пластинку на нужное место. Но упасть она должна была руной вверх, иначе не срабатывала.
Пластинка упала, как надо, и под ногами замершей эльфийки расцвел фиолетово-зелёный узор. Светлая попыталась выхватить меч, но застыла, не доведя руку до рукояти. Ловушка парализовала жертву только до шеи, и та могла поворачивать голову и говорить.
Он ждал её бурной реакции, попыток освободиться, криков о помощи. Чего угодно. Но эльфийка просто вглядывалась в сторону кустов, из которых прилетела пластинка, и молча ждала.
– Значит, криков и проклятий сегодня не будет? – Лорешинад вышел из своего укрытия, разматывая прихваченную из лагеря верёвку. – Прекрасно. Сегодня жарковато, поэтому давай я тебя быстро доставлю и посплю немного?
– Почему? – вопрос прозвучал спокойно, но вместе с тем чуть удивлённо.
Что-то в этом простом слове было такое, что заставило тёмного остановиться.
Красные глаза Лорешинада встретились с зелёными глазами эльфийки… Мысли исчезли… Запах хвои, запах её воли. Она смотрела ему в душу, будто читала всё самое тайное. И писала своё: беги, тёмный, беги от своей жизни, я останусь с тобой, только очнись от старого сна… Я сделаю тебя свободным. Я пойду с тобой, куда ты скажешь, даже на заклание. Если ТЫ этого хочешь. Потому что ТЫ этого хочешь…
Послушная лилия…
Эльф выдернул своё сознание из этого омута, отвёл глаза.
– У меня такое задание, – он встряхнулся, освобождаясь от наваждения. – А выяснять цели наших жриц – занятие неблагодарное. Нас учили, как светлые умеют совращать…
Она чуть улыбнулась, в зелёных глазах появились огоньки. Спокойная убаюкивающая музыка её голоса звучала где-то возле сердца:
– Ты другой. Ты пришёл днём. Ты изучил мелодию леса, и, я вижу, она нравится тебе. Ты достойный воин, но не любишь убивать. Это дар светлых, но ты тёмный. Почему так?..
От этих слов Лорешинаду стало не по себе, и он резко прервал её:
– Слушай, ты вообще понимаешь, что происходит? Я – тёмный эльф. Я собираюсь вести тебя в Хар'ол-Велдрин! Где тебя очень больно убьют.
Взгляд эльфийки на миг затуманился, она моргнула и грустно улыбнулась:
– Ты можешь отвести меня, куда захочешь. Мы не боимся смерти. Впрочем, ЕСЛИ ты захочешь, – чуть дрогнули кончики ушей над тонким венком из трав. Лукавые зелёные огоньки заплясали ещё веселее. – Но позволь сначала кое-что тебе показать.
Эльф не заметил, что за время диалога ловушка перестала действовать. Светлая спокойно шагнула к Лорешинаду и приложила свои нежные прохладные ладони к его вискам. В следующий момент голову пронзила острая боль, и на эльфа обрушился каскад видений…
…Двое всадников, едущих по песку… Старое здание из белого камня, окруженное лесом… Мужчина в плаще с крестом, держащий в руках двуручный меч… Юноша со странной прической перебирает струны какого-то музыкального инструмента… Сам Лорешинад, встающий спина к спине с черноволосым парнем, в руках которого полупрозрачный шест с лезвиями превращается в такой же полупрозрачный меч, а в свободной ладони загорается пульсар…
– Хва-атит… – тёмный схватился за голову и упал на колени. – Уходи… отпускаю…
Он почувствовал, что светлая присела напротив. Хвоя. Поднял глаза и увидел перед собой её лицо. Мягкое дыхание коснулось его губ.
Отчаянно захотелось бежать, не оглядываясь, рубя папоротники и деревья, нападать на ящеров и терзать их. Ногтями, зубами. Лишь бы освободиться и не видеть зелёных глаз. Не чувствовать хвою и лилию.
– Нет, – всё с той же грустной улыбкой ответила она. – Наша история закончится не так…
Их губы встретились. В первый момент Лорешинаду показалось, что его ударило молнией, по коже побежала дрожь. Несколько мгновений тёмный просто сидел, будто окаменев, потом ответил. Дальнейшее он помнил урывками сквозь дурман запахов. Трав, леса и её…
На мгновение ему стало страшно. Страшно потерять себя, стать изгнанником у тёмных, остаться чужим у светлых. Но больше – страх потерять ЕЁ! Ту, что пахла речной лилией, отдаваясь ему без остатка…
Она, обнаженная, ложится на траву и протягивает к нему руки… Он, с неохотой оторвавшись от прохладных губ, опускается ниже… Она прижимает его голову к своей груди, распускает ленту, нервно ероша ему волосы… Они рассыпаются, закрывая белым пологом их поцелуи. Было что-то еще, но эльф помнил лишь её взгляд, полный такой нежности, что отвести глаза было просто нереально.
Ещё была мысль: «Почему наши жрицы так не могут… или не хотят?..»
Танец теней леса становился всё более неистовым – ночь входила в свои владения. Мох приятно холодил разгорячённые ласками тела. Изумрудные глаза отражали танец звёзд, мелькавших в изменчивой листве. Алые глаза обжигали волнами наслаждения… Где-то трещали цикады. Поющие птахи добавляли нереальности и лёгкости – всё так и должно быть, всё, как надо… Но эльфы уже не слышали их, сплетая свой танец с музыкой сердец и ночного леса, покровительствующего их неожиданной любви. Вконец опьянев от чувств, они уснули в объятьях друг друга, и корни древних деревьев хранили их сон.
* * *
Была уже глубокая ночь. Все звуки леса притихли, и лишь луна пробивалась сквозь кроны, слегка рассеивая темноту. Ветер тихо завывал в древесных дуплах, скрипел старыми стволами. Романтика кончилась. Что-то мешало музыке леса.
Лорешинад проснулся от ощущения близкой опасности. Приятная истома тут же слетела, он резко сел, едва не вывихнув руку, на которой лежала эльфийка.
Он забыл, он непростительно обо всём забыл. Поддался её чарам, но… Он понимал, что хотел ей поддаться. Страх потерять её потянулся холодными щупальцами к сердцу.
– В чем дело, мельда [11]11
melda – любимый (квенья).
[Закрыть] ? – сонно спросила она.
– Враги, – ответил он, оглядываясь по сторонам.
Из-за деревьев вышли беловолосые тени иссилинов. Основным их оружием были короткие луки и усыпляющие стрелы. Полтора десятка наконечников нацелились на недавних любовников.
– Отлично, Лорешинад, – прозвучал до боли знакомый голос. – Новая техника ловли светлых, а?
Вин`эсс Арр`Таш, командир этого рейда, вышел на свет, поигрывая такими же клинками, как у Лорешинада. Они были одногодками и лучшими в своем классе. Все время обучения и после Академии между этими двумя тёмными эльфами с переменным успехом шёл спор о первенстве. Именно то, что рейдом будет командовать Арр`Таш, и повлияло на решение Лорешинада присоединиться: вдруг удастся прикопать соперника под деревом…
На лице Лорешинада появился хищный оскал:
– Не поверишь, Арр`Таш, – почти весело сообщил он, ища глазами собственные клинки, – до того, как ты явился, она сама согласилась идти в Хар'ол-Велдрин. Но вот незадача – эта милая особа не любит шумных компаний. Поэтому я бы вам посоветовал идти обратно. Мы догоним вас позже.
Лорешинад врал. И понимал, что врёт. И Арр`Таш тоже это понимал.
– А если не уйдем? – поинтересовался он. – Будешь драться один против всего отряда? Голышом?
– Запросто, – кивнул Лорешинад. – Настоящий вин`эсс должен уметь драться не только оружием.
Среди иссилинов послышалось едва сдерживаемое рычание, и даже в лунном свете было заметно, как уши светлой покраснели.
– Не надо, мельда! – попыталась остановить его эльфийка. – Мы не сможем… Их…
Но прежде, чем она успела договорить, эльф перекатился, хватая клинки, и тут же отскочил дальше, уходя от стрел.
На несколько ударов сердца вокруг воцарился настоящий хаос. Первый иссилин схватился за живот, зажимая рану, второй закричал, глядя на свою руку, оказавшуюся отдельно от тела. ещё двое рухнули, захлёбываясь кровью из перерезанных сонных артерий…
Лорешинад отвлекся всего лишь на долю мгновения, отбивая атаку Арр`Таша, который не побоялся попасть под стрелы иссилинов… И все же этого хватило.
Резкая боль обожгла бок и разлилась по телу ледяным огнем. Накатила волна усталости.
Уже проваливаясь в сон, Лорешинад подумал: «Бежать… Вдвоём… Не потерять её!.. Одни проблемы из-за этих…»
Глава 5. Уроки квенья
Алтай
– Одни проблемы из-за него, Гримыч! Зелёные суслики, мы-то лёгкие, переползли. А он пошёл, ну сам понимаешь, давление там на бревно сильнее и всё такое. Оно – хрясь, этот в воду – бултых! Мы стоим, ошалевшие до красных тараканов, а он себе плывёт кверху пузом. Мы за ним по течению и потопали, авось выплывет где. Там ещё потом… ай! – Сайлас отметил в полудрёме, что пинок прилетел от Диджея. – Ну, это не важно. Вот так и дошли.
Сайлас не двигался, но открыл глаза. Грим молча слушал. Он явно родился не в этой местности – тонкая переносица, строго очерченное лицо. Смотрел на ребят свысока, с такой долей презрения, будто он один знает половину тайн мироздания, а эти «девочки», как он их называл, остались на уровне приматов. Хотя, на глаз, он был с ними примерно одного возраста.
Солнце клонилось к горам. Из опустившихся в тень лесов к путникам подползала прохлада. Ветер принялся выдувать из деревьев лёгкие туманы. Пустыня уже не слепила глаза, можно было спускаться. Сайлас поднялся на локте, отгоняя наваждение очередного сна, ещё и эротического. Давненько от него любовница-то сбежала…
– О, Грим, он проснулся, – оповестил Джей. – Можем идти?
Грим скользнул по спецназовцу недовольным взглядом:
– Ты долго спал, Сайлас. Тебе что-то снится? Девушка с белыми волосами?
– Нет… Чего?! Откуда знаешь?..
– Понятно, можно было будить, – Грим не собирался отвечать на вопросы Сайласа. – Ты и так долго проспал, а времени мало. Надо успеть до темноты. Ей-то всё равно, а нам ещё в избушку возвращаться.
Сайлас накинул куртку, подхватил рюкзак – была его очередь нести. Они бодренько начали спускаться по ровному склону. Задора парней хватило до песка: они принялись ныть и пытаться вытряхнуть его из кроссовок.
Грим поглядывал на Зоопарка уже с явной ненавистью, а Сайлас мучительно гадал, что ему от них нужно: он терпеть их всех не мог, но предложил быть провожатым. Может, он так деньги с туристов заколачивает за должность гида и осмотр аномальной достопримечательности. Государственной, если подумать. А злится потому, что ему все надоели, или потому, что они ещё не дали ему денег. Но откуда он тогда узнал про девушку с белыми волосами?
«Даже если я, как он, говорил во сне, это могла слышать только молодёжь. Может, они ему рассказали, и он стебётся? Надо ему всё-таки денег дать, у пацанов должна была остаться наличка», – Сайлас размышлял и косился на Грима. Который косился на Зоопарка…
Только парни ничего не замечали, веселились, словно дети малые, глаза горели азартом. Ещё бы: они пришли, аномальненько, «дядя Сайлас» цел, сейчас ещё скалу обследуют, залезут на неё.
При взгляде на эту парочку Сайласу вспомнился виденный недавно по телеку «Властелин Колец». Он не любил этот жанр, просто смотреть было больше нечего. А Интернет тогда отключали – начало месяца, что поделать.
«Вот уж точно – «хоббиты»… Чёрт! Вот откуда эти сны! Насмотрелся всякой дряни – нечего теперь удивляться», – решил Сайлас и от досады сплюнул на песок.
Они приближались к скале. Совершенно неуместная в этих гладких спокойных горах, она казалась расщеплённой зубочисткой, воткнутой в ровную гладь торта. По ней можно было с лёгкостью лазить, многочисленные уступы, не тронутые временем, стояли намертво. Сайлас не сразу понял, что его смущало: в трещинах этой скалы не было ни песка, ни растительности, ни разрушающей воды – ничто не подтачивало незыблемость каменного… убежища? Cклепа?
До скалы оставалось не больше пяти метров, когда Зоопарк вдруг умолк, остановился, понурился и уставился перед собой пустым взглядом. Диджей растерялся и встал рядом, открывая и закрывая рот и схватив того за плечо.
«Доигрались! Столбняк от змеиного укуса! Он не заметил, а теперь наступает паралич!» – Сайлас бросился к Зоопарку, но Грим преградил ему дорогу: уставился в лицо парню, будто что-то ожидая, как болельщик перед голом, с замершим лицом, распахнутыми глазами.
Сайлас попытался оттолкнуть Грима:
– Серёга, где болело? Попробуй лечь! Можешь ещё говорить? Серый, не молчи!
– Заткнись, идиот, – прошипел Грим и резко, без замаха, впечатал бывшему спецназовцу в солнечное сплетение.
Удар был не сильный, но неожиданный. Сайлас задохнулся и сложился, упав на колени.
Он не успел поднять глаза, когда услышал Зоопарка:
– A Esteliel' Sinda! Lume lelya! – тихий голос креп, парень поднимал голову всё выше: – Le lera! Tul hilde Heren! Latya tarna ar anta Macil! [12]12
О Серая дочь Надежды! Время пришло! Ты свободна! Пришёл наследник Ордена! Открой нам проход и отдай Меч! (квенья)
[Закрыть]
Грим смотрел на него безумным взором, полным восторга. Когда Зоопарк закончил, их недавний проводник тут же забыл о парне и метнулся к скале, чуть не за шиворот хватая всё ещё сидевшего Сайласа. Сзади послышался тихий мат Диджея. Сайлас начал вырываться, но Грим оказался ловчее.
– Ты кто такой?! – заорал Сайлас. – Что ты сделал с мальчишкой? Ты ему дурь подсыпал? Или зомбировал?
– Или его змея укусила, – улыбнулся Грим, и чёрные глаза заглянули в душу.
Сайласа прошиб пот:
– Ты кто такой?..
– Ты даже не знаешь, кто ТЫ такой! – прошипел сквозь оскал Грим. – Пойдём, покажу, – он подмигнул и умело ушёл от попытки Сайла ударить в лицо. – Хватит кулаками махать, – Грим снова увернулся и отвесил противнику такой пендель, что тот едва не влетел в скалу.
Сайлас сделал по инерции три шага, остановился и замер. Одна из вертикальных «плит» скалы таяла, словно лёд, собираясь у ног ртутными каплями. Грим сзади посмеивался:
– Вот уж не думал, что нашего героя придётся пинком гнать к его славе. Иди-иди, не укусит она тебя.
Сайлас перешагнул лужу недавних «камней».
– Джей, ты что на меня пялишься, как на зелёного фламинго? Опа, а эта дверь в скале была? Сайл, нас подожди!
– Зверинец, ты в порядке?
– Конечно, а чё?
– Да заткнитесь уже, мелочь!
Сайлас не обращал внимания на голоса. Он вступил в темноту пещеры с чувством навязчивого дежавю: с потолка из круглого отверстия лился свет, хотя солнце уже давно село за горы. В колонне света стояла гранитная фигура: девушка, точь-в-точь из его старого сна про всадников, в длинном струящемся одеянии, прямые волосы горным водопадом спускались с плеч. Чёрные гранитные глаза смотрели на него, она приветливо улыбалась. Девушка держала вытянутые руки перед собой, будто поднося невидимый каравай дорогому гостю.
«Наверно, это памятник той девушке, и я где-то видел его фотку, поэтому приснилось», – Сайлас попытался дать последнее вменяемое объяснение происходящему.
Вдруг в голове он услышал её мелодичный голос, словно птичья трель, словно сотни колокольчиков, словно горный ручеёк:
«Ты пришёл! Я долго ждала тебя. Не бойся, с тобой всё хорошо. Просто я хочу предложить тебе благородную цель. Ты, конечно, можешь отказаться и вернуться к прежней жизни. Но разве кто-то ждёт тебя? Разве ты кому-то нужен в этом мире? Не ври себе…»
«А в твоём мире я кому-то нужен?» – Сайлас продолжил этот мысленный диалог.
«Боюсь, ты не поверишь, если я скажу, что ты можешь спасти свой мир от зла, которое прорвётся сюда из моего, – она засмеялась. – Но я хочу отдать тебе ключ, который закроет ваш мир от нашего. Я не могу быть его хранительницей дольше. Об остальном тебе расскажет Грим, он многое знает. Ты его слушайся, а то ему обидно: он столько лет добивался чести быть хранителем, обладателем этого ключа. Рылся в архивах, учил заклинания доступа ко мне… Правда, на латыни. Но это не его судьба – и он обижается на вас. Глупость, не правда ли? – снова смех. – Но даже столь долго живущим людям нужно прощать их человеческие слабости. Подойди ко мне, дай мне руки».
– Что это с ним? Это красотка из нашего сна, а, Зверинец?
– Ага, ток чёрная… и как бы… это… статуя. Гримыч, а чё он на неё таращится?
– Тихо, они разговаривают. Сейчас она его шустренько уговорит и оживёт. И, по ходу, смоется. Она ж нейтральная, серая, – Грим говорил будто себе. Потом произнес: – Если позовёт, пойдёте с ней? Что вам тут теперь делать-то?.. А у неё там весело, жарко, тёмные жрицы, светлые эльфийки… Три-дэ анимация. Вот ты, Зверинец, преемник Седрика, оказывается. А ты и не знал…
Грим стоял у стены, майка и волосы вливались в темноту, очертив ухмыляющееся лицо и скрещенные на груди руки. И он над ними тупо издевался. Какая анимация, какие эльфийки, какой Седрик?
И тут замерший Сайлас пошевелился: он протянул руки к рукам статуи. Столп света наполнился потрескивающими искрами, и на полу между неподвижными фигурами яркой молнией блеснул появившийся из ниоткуда меч. Сайлас смотрел в глаза девушке, но, почувствовав тепло оживающих рук, опустил взгляд, прищурился от блеска клинка. Он взялся за рукоять, выдернул меч и ощутил тяжесть металла. Правая рука сжала рукоять под гардой, напоминающей терновую ветвь, левая заскользила по глади клинка до заострений.
– Аna mane men, – услышал он мелодию голоса, поднял глаза, встретившись с живыми, ярко-голубыми, на мраморном лице в обрамлении прямых пепельно-белых волос. – Tenn' omentielvо, malo! [13]13
В добрый путь. До свидания, друг (квенья)
[Закрыть]
Не осознавая, что творит, он поцеловал её губы.
За мгновение поцелуя Сайлас увидел великое войско с чёрными и красными угловатыми крестами на белых плащах и полотнищах, чашу с кровавыми потёками, грациозные корабли с тонкими носами и высокими мачтами, полные маленьких детей, чьи лица светились мужеством и страхом, кузницы, сокровища, кресты, ритуал посвящения, их величие и их грехи…
Тамплиеры.
– Ava care! [14]14
Не делай этого! (квенья)
[Закрыть] – она отшатнулась и замотала головой.
Образы снежным комом обрушились на него, и Сайлас провалился в темноту.
Глава 6. Неканоничная
Лес светлых
Тёплый воздух обнимал ночные тени, танцующие в царстве вечных деревьев.
Папопротники и пальцелисты нежнейшим покровом укутывали и прятали их. Он лежал на спине, она устроилась у него под боком, положив голову на плечо и обвив правой ногой его ноги. Он отрастил длинные тёмные волосы – ей так больше нравилось. А она сделала короткие рыжие и уменьшила грудь. Ох уж эти мужчины.
Но каждый из них смотрел в свою темноту.
– Я хочу ребёнка, маленькая моя, – его рука пробежала по её спине.
– Что?! – она приподнялась на локте, опершись на его грудь другой рукой. В болотно-зелёных глазах полыхнуло изумление. – Но… ты же уйдёшь, вернёшься в своё звено. Я могу тебя даже не узнать при встрече! – Она смотрела на известного среди серых ловеласа с недоверием и надеждой.
– Я хочу остаться. С тобой. Ты же одна в своём звене?
– Нет, с Двести-семидесятой, – она украдкой взглянула на своё запястье, обёрнутое узорной татуировкой с её номером – «242». И число-то какое неказистое.
– Она не захочет меняться с тобой, Четырнадцатый! Ты же Приближенный… Где твоё звено?
– На побережье. Это тоже не стратегический район. Ей понравится: пальмы, песочек, океанский воздух. В случае нападения – только известить Первых и ждать в укрытии. Я смогу её уговорить.
– Так же, как уговариваешь меня? Без одежды и амулетов? – её первые эмоции проходили.
Не по уставу: на эмоции положено первые пять секунд.
Она принялась размышлять, и он понял, что близок к цели. Если женщина раздумывает над предложением, значит, уже согласна:
– Через несколько дней освободится Шестая, чьё имя Эстелиель, дочь Второй, чьё имя Эстель. Нужно быть наготове. Я не успею вернуться в Цепь до её прихода, пока буду нянчиться с ребёнком.
– Нам нужны новые воины и шпионы. Не волнуйся за меня, я подежурю один. Или ты сомневаешься во мне, маленькая? – в подтверждении своей провокации он приподнялся и принялся целовать её. – Я буду боготворить тебя, как боготворят каждую мать! Только ты достойна носить моего ребёнка! Только твои изумрудные глаза пленили меня, только ты – мой маленький послушный зайчонок!..
«Подхалим», – подумала она, проваливаясь в негу…
Неожиданно их прервали: на расстоянии двух деревьев крался отряд Подземных. Они выслеживали кого-то, и это вряд ли была просто охота.
Мгновение, чтобы переглянуться.
Мгновение, чтобы одеться.
Мгновение, чтобы надеть амулеты.
Серые слились с лесом. Они заскользили между папоротниками так тихо, что не тревожили ни змеек, ни воздух. Прирождённые разведчики, хранители порядка, рядовые серые подчинялись воле своих Первых Пяти Властителей, достойных носить имена. Имя также носила Шестая, выполняющая самые секретные и ответственные приказы – все об этом знали. Она была их самой послушной марионеткой. Погрязшие в интригах с властителями Подземных и Наземных, Первые отправили её на семьсот лет к Разным – стать хранительницей ключа между этим миром и миром Разных. И скоро приходит конец её заданию, её проклятью. Она вернётся, и силы не-серых могут попытаться пройти в мир Разных. Такие опасения Первых заставили рядовых перейти на чрезвычайное положение и следить за всеми странными передвижениями и действиями не-серых.
Поэтому пара разведчиков, забыв о личных мыслях, беззвучно следовала за отрядом вооружённых Подземных. Проследить и передать по Цепи Первым, не вмешиваясь без указаний. Впрочем, Четырнадцатый, как Приближенный по праву рождения, мог бы принять решение ареста или иного ментального воздействия. В сущности, жить в одном звене с ним было бы огромной честью. Но он был повеса и бабник и мог уйти в любое время. После многих лет такой жизни уже никто не сомневался в его неверности.
Подземные достигли цели – подошли к двум разбуженным ими не-серым. Это была более чем удивительная пара – Подземный парень и Наземная девушка. Отсутствие на них одежды не оставляло сомнений в их вечерних занятиях. Серые слились с ближайшими деревьями в ожидании. Подземные заспорили, началась драка. Они не заметили, как Двести-сорок-вторая увернулась от стрелы, выбившей из дерева позади неё щепу. Серые короткие волосы, серая кожа, серая одежда – разведчицу могли выдать теперь только неизменные болотные глаза.
Отряд – не без труда – оглушил своего, затем пленил девушку. Подобрав их одежду и оружие, они унесли добычу по направлению ко входу в свои пещеры. У серых там были свои наблюдатели, которые и доложат Первым. А сейчас устав велел дежурной на этом звене будить сменщицу и засыпать самой, чтобы выйти в Цепь и отправить отчёт. Четырнадцатый в это время будет уговаривать Двести-семидесятую уйти на море.
Владыки заботились о здоровье и комфорте своих рядовых: на маленькой опушке стоял добротный двухэтажный деревянный дом с двумя отдельными спальнями, уютной кухней и удобной ванной.
Благодаря способности изменять внешность разведчики могли убедить гостей, что здесь живут две Наземных девушки.
Двести-сорок-вторая легла на спину в середине широкого мягкого матраса, рассыпав по нему уже длинные светлые волосы. Нашарила на шее верёвочку с амулетом мгновенного сна и подняла сознание на высоту полёта ящеров. Тело осталось спать внизу.
Воспарив, она увидела тот кусочек леса, что был её звеном – область, в границах которой она несёт разведку со сменщицей – она ночью, сменщица – днём. В другое время суток они спали.
Поднялась выше Цепи серых, огляделась. На юге за окраиной леса Малос-Нольве виднелся спокойный лазурный океан Саулей'ра, уходящий безмятежностью в небо.
Вокруг простирался дикий лес. Лес Наземных. Из века в век они рубили, сажали и выхаживали деревья, но лес казался нетронутым и необитаемым. Двести-сорок-второй рассказывали при обучении: когда пришли серые, они заселили сначала этот лес своими разрозненными муравейниками, рубили мачтовые сосны и не думали сохранять молодую поросль. Но Наземные научили их своим законам.
Серые спустились в подземелья, и Подземные также научили их законам своим. Потом серые вышли к океану. Многие остались там. Некоторые отбыли на север, восток и запад – в предгорья. Но на востоке почти не было воды, и близкое расположение враждебных пещер Хар`ол-Велдрина выгнало серых оттуда.
На севере брала начало великая река Карред-Ираун. Поселенцы охотно остались там, развивая речное судоходство и навещая лесных. Но в горы не пошли даже они.
На западе основали свою крепость Пять Первых Властителей. На официальном языке серых она называлась «Гнездо чайки». Допускались в предгорья только Ближние и Приближенные. И охрана. Как пробраться к этому замку, рядовые не знали. Горы Тирин`Шахри опоясывали страну неприступными вулканическими стенами, даже Подземные не могли пробраться под ними из-за лавы.
Дальше Двести-сорок-вторая не видела. Жители окраин говорили, что за горными грядами лежит пустыня Паридиэн. Но, насколько знала девушка, никто туда не ходил.
Серая спустилась обратно в Цепь. Она парила в лёгком золотом облаке, от которого тянулись шесть мерцающих ниток к соседним звеньям Цепи. Она выбрала ту, что вела в направлении Дворца Первых, и направила по ней своё сознание. Облако первого по пути звена оказалось пустым: единственный здесь разведчик либо бодрствовал, либо ушёл с отчётом. От звена со стороны входа к Подземным, куда унесли пленников, нёсся сосед – более молодой и быстрый Четыреста-пятьдесят-восьмой. Разведчики обменялись парой образов и продолжили движение вместе, с двумя частями одного доклада, огибая спящих на своих местах соседей. Они пробирались к Ближним.
Их было четверо: Седьмой, Восьмой, Девятый и Десятый. Они принимали отчёты, говорили вежливое: «Спасибо за Вашу работу, мы передадим Первым Пяти Властителям». Иногда передавали сразу и отпускали разведчиков с заданиями: следить дальше, вмешиваться, арестовывать или убивать. Арестовать – значило усыпить с помощью амулета, это доверяли только мужчинам. А дальше Ближние сами занимались им. Во сне. И тогда арестанту снились кошмары. Редко арестант просыпался, чаще умирал во сне. Иногда задания приходили тем, кто находился ближе всех остальных к нарушителям спокойствия.
Так было и в этот раз. Вечером того же дня задание спуститься в пещеры Хар`ол-Велдрина, разведать причины кражи светлой и арестовать командира того отряда придёт во сне Четырнадцатому.
