Текст книги "Могло быть и так, или Эльфы тоже люди (СИ)"
Автор книги: Андрей Трегубов
Соавторы: Надежда Корнилова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 52 страниц)
Глава 76. Совсем уж бредовая
Алтай.
Проводить экскурсию по замку Грим не пожелал. Вместо этого он, тихо рыча, обогнал девушек и пошёл на кухню. Проходя мимо спуска в арсенал, он дёрнул рукой, и проход перекрыла сеточка молний.
– Не влезай – не убьёт, – буркнул колдун.
– Мряф! – фыркнула Рина. – Вчера он был более сговорчивым созданием.
Хельга обернулась к эльфу:
– Скажи честно, тут все такие нервные?
Ответом ей стал скрип ступенек, по которым спускался Пашка. Оказавшись внизу, юноша брякнул было «Здрасте…», но вовремя опомнился, мотнул головой, расправил плечи, медленно опустился на одно колено и торжественным голосом произнёс:
– От лица Магистра Сайласа приветствую прекрасных дам и доблестного воина Шина, почтивших своим вниманием сию скромную обитель… К сожалению, сам Магистр плохо себя чувствует, поэтому велел мне сообщить вам, что свободная раскладушка в замке всего одна.
Девушки переглянулись.
– По крайней мере, нас честно об этом предупредили, – признала Хельга. – Ладно, поищем другие варианты.
– Вообще-то, у меня в городе есть «берлога», – отозвалась Рина. – Но это именно берлога и именно моя. На вас двоих не хватит.
Пашка встрепенулся:
– Вы хотите уехать?!
– Ну да, – кивнула Хельга. – Нам сказали передать документы – мы передали.
– Н-не уезжайте! – Пашка отчаянно замахал руками. – Шин, останься! У нас тут полный абзац: дядя Сайл с ума сходит совсем – с собой болтает, других не видит; дроу в город пробрались… – Лорешинад машинально потянулся к Вильв'Ори, но сразу расслабился. Грустно улыбнулся. – Ночью ранили…
– Я долш-жен быть с Хельгой, sunduri, – перебил его эльф.
– Не верю! – вклинилась Рина. – Ты! – она ткнула пальцем в Пашку. – Ну кто так заманивает посетителей? Надо говорить про знакомство с интересными людьми, повышение личного опыта в ведовстве и общий экстрим! – Рыжая бросила осуждающий взгляд на эльфа. – А ты вообще свою реплику слил. Больше пафоса!
Лица воина и менестреля приобрели одинаковое выражение «Что это было?». Довольная результатом Рина рассмеялась. Пока парни сочиняли ответы, Хельга решительно направилась к выходу.
– Поехали, – бросила она через плечо. – И ты… Пашка, да?.. Ты тоже с нами.
– Я?.. – растерялся менестрель. – А… зачем?
– За кроватью! – объявила девушка. – Поможешь тащить до машины. Но сначала купим Шину что-нибудь с капюшоном, чтобы не светился особенно.
– Плащ, – предложила Рина. – Синий.
– Почему синий? – удивилась Хельга.
– А пусть под Вергилия из ДМЦ косит, раз с катаной ходит…
– Слышь, Шин, – шепнул Пашка. – А чего ты катаной-то разжился, правда? Где твои эти… Вельве?
– Сломались, – ответил эльф. – Потом расскаш-жу.
– Хорошо. А… Немного поздно, но… Кто это? – юноша указал на Хельгу.
Взгляд Лорешинада потеплел.
– Это Хельга из Леса. Она… – Эльф на миг запнулся и закончил словом из языка Светлых: – Aire.
* * *
Тёмная комната. Луч света с потолка падает на неподвижную фигуру. Как в её пещере…
Тель передёрнуло…
Музыку не слышно, но она ощущается. К недвижному полудемону приближаются местная жрица и Агапка. Страстные, элегантные, они овладевают эльфом в жарком танце, отбирая его друг у друга, как игрушку. На противоположной стороне маячит Лорешинад. Танец заканчивается, полудемон выбирает одну из женщин, вторую отталкивает. Тель не видит, кого. Отверженная подходит к Шину, приглашая на танец… Тот исчезает.
Тель поняла, что попала в его сон, приготовилась к тому, что её сейчас выкинет с болью в реальность. Ничего не происходило…
Фигуры преображаются: вместо эльфа – Наван, а женщины становятся Даймоникой и самой Тель. Появляется музыка – электрогитары и ударные, мотив медленный, но это тоже танго…
Девушки обходят мага плавными шагами, оценивают его и друг друга, спокойно, без ненависти.
Даймоника начинает шептать речитативом, но за музыкой её всё же слышно:
Слова любви Вы говорили мне
В городе каменном,
А фонари с глазами жёлтыми
Нас вели сквозь туман…
Она прикоснулась к магу, обвилась вокруг его тела. Из-за чего Тель вспыхнула и начала болеть за своего «аватара». «Белка» продолжаа:
Помоги мне, помоги мне.
В желтоглазую ночь позови.
Видишь, гибнет, сердце гибнет
В огнедышащей лаве любви…
Внезапно она отрывается от партнёра, уступает место той Тель, которая налетает на Навана с шёпотом:
Дешёвым пивом пахнут сумерки
В замке и в окрестностях,
И стены эти всё по-прежнему
Спят и видят гостей.
Мы на Магистра смотрим искоса:
Мальчик, мол, маленький,
Но демон всё ещё внутри него,
Как вулканы страстей.
Помоги мне, помоги мне,
Желтоглазую ночь прогони,
Видишь, гибнет, дядька гибнет
В огнедышащей лапе… песка!
Даймоника превращается в белку, Наван рассыпается на своих зверушек, копия Тель просто исчезает.
Сама Тель оказывается рядом с Сайласом, которого шатает от одной стены замкового коридора до другой. Она спешит ему на помощь, но останавливается от голоса Пашки с потолка:
Не смог с утра добраться Сайлас
До мини-бара своего,
На кухне маленький бельчонок
Гонял чертей бензопилой.
Тель поднимает глаза. Пашка, стоящий на потолке, тоже:
– Это из интернета, когда пирожки ещё были без авторов, – он пожимает плечами, что в его положении выглядит странно. – А в оригинале Вася был!
И, засмеявшись совсем по-детски, мчится по потолку. Сайлас тоже исчезает, а из кухни действительно выглядывает Даймоника. Действительно, с бензопилой.
– Т-к, я нкрыш-шу! – дышит перегаром голос невидимого Сайласа.
Даймоника мило улыбается, дёргает за верёвочку, и пила заводится с диким рёвом.
«Мне тоже пора на крышу», – думает Тель. Ноги сразу скользнули по покатым доскам: на коньке восседает всё тот же Магистр с «козьей ножкой» в зубах, в «алкоголичке», пузырящихся уже не синих трениках, в кожаной кепке и с аккордеоном:
– На столе топорик с краю,
А за ним стамеска.
Щас я Гриму обменяю
Пол мужской на женский!
Килька плавает в томате,
Ей в томате хорошо.
Только я, дровова матерь,
Себя в жизни не нашёл…
Потом видит Тель, хитро и гадостно прищуривается:
Ноги у Тель скользят, она медленно продвигается к краю крыши. Вспоминает, как рыжая Рина сиганула отсюда вниз. Наклоняется, смотрит: она над окнами спален. Земля с пожухлой травой усеяна окурками…
Тель взмахивает руками, говорит «кар» и улетает….
Почти сразу обнаруживается полянка, на которой Грим с Наваном квасили и ели копчёную колбасу. Потом полянка, где рыжая почему-то танцует стриптиз Лорешинаду, а девушка-Разная, знакомая Тель по сну с пауками, пробирается к нему по кустам со скалкой…
А потом начинается пустыня: шесть гор, образовавшие чашу с порталом, покрыты песком, скалу уже почти замело, но от входа ещё тянется неглубокий овражек, по которому, наверно, выбирались в этот мир тёмные…
На одной из вершин как раз сидит группка Подземных и закидывает в пустыню удочки. Вот у них что-то клюёт, счастливчик вытаскивает змею и хвалится её длиной. После чего все принимаются танцевать кан-кан.
Тель снова сказала «кар» и полетела в портал. Сразу оказалась в Малос-Нольве. На поляне накрыт стол, стоят разные чайные сервизы, вокруг сидят Надежда, белый нервный кролик, мужчина в цилиндре и спящий комок шерсти. Мама улыбается ей, протягивает чашку травяного напитка, в котором плавают маленькие кошечки с кисточками на ушах, и вместо приветствия издаёт протяжный волчий вой.
Тель отбрасывает к замку в мир Разных, в её спальню… Возле кровати медицинскими терминами переговариваются волк и рысь. На потолке стоит Пашка…
Тель поняла, что ещё не вернулась…
* * *
Несмотря на невысказанные опасения Лорешинада, поездка в город прошла спокойно. Остановив машину возле магазина одежды, Хельга попросила его подождать, а сама вместе с Риной и Пашкой отправилась за покупками. Через некоторое время они вышли с четырьмя разноцветными пакетами. Судя по довольной физиономии Пашки – ему тоже что-то перепало. Те, что нёс менестрель, сразу определились в багажник.
Эльф предупредительно открыл дверь и принял от Хельги два пакета.
– Правый – твой, левый – для вашего Магистра, – сообщила девушка.
Из одного пакета выглядывал кусок чёрного материала, похожего на кожу; в другом ткань была пятнистой расцветки.
– Всё-таки жалко, что синих не было, – посетовала Рина, забираясь на переднее сидение.
– Да ну… – Пашка плюхнулся рядом с эльфом. – Даже я понимаю, что, если бегать по лесу в синей одежде, тебя быстрее заметят, чем в чёрной. Правда, Шин?
– Для глаз Illythiiri цвет одеш-жды не слиш-шком ваш-жен, – ответил эльф.
– К тому же фишку с Вергилием оценить некому, – добавила Хельга, заводя машину.
Проехав чуть дальше, они остановились в небольшом тупике.
– Ну что ж… – Хельга повернулась к эльфу. – Вылезай, «доблестный воин Шин», да примерь обновку. Проверим – хорошо ли я тебя изучила.
Плащ пришёлся впору. К тому же он оказался не полностью чёрным, а с небольшим серебристым узором по правой стороне груди.
– Няшно! – в один голос заявили Рина и Пашка.
Хельга обошла машину и встала перед Лорешинадом, скрестив руки на груди.
– Тебе нравится? – спросила она.
– Очщень, – поклонился эльф. – Спас-сибо.
Но Хельга почему-то смотрела в сторону и вверх. Пальцы левой руки медленно отбивали дробь по правому плечу.
– Ну?.. – требовательно произнесла девушка.
В замешательстве эльф взглянул на Пашку. Менестрель развёл руками, затем коснулся пальцем щеки. Рина откровенно веселилась.
В ауре Хельги начали проскакивать искорки недовольства:
– Ши-ин…
Эльф всё же сообразил, что от него требуется. Он взял девушку за плечи и дважды поцеловал в щеку. Поцеловать в третий раз не удалось: Хельга мягким, но уверенным движением отстранила его.
– Хорошо, – с явной неохотой мурлыкнула она. – Нечего тут для наших «няшек» бесплатное шоу устраивать.
«Няшки» в машине обижено засопели, но промолчали.
Следующим пунктом назначения была «берлога» Рины, откуда она обещала забрать «вещичек по мелочи», а вернулась с несколькими тюками, скатанной «пенкой» и рюкзаком.
Покупка двух раскладушек и двуспального матраца прошла без происшествий: народ без особого интереса глядел на высокую фигуру в плаще с низко надвинутым капюшоном. Прикрепив покупки на верхний багажник, компания выехала из города и направилась к замку.
* * *
Перед последним поворотом Пашка занервничал и предложил остановиться и разведать обстановку пешком. По рассказам Лорешинада Хельга немного знала о «чуйке», поэтому согласилась. Первыми пошли эльф и неугомонная Рина, за ними – Хельга и Пашка.
Когда сквозь заросли проглянул замок и часть «двора», стало ясно, что тревога была ложной. Впрочем, по окрестностям разливалась громкая, но не слишком мелодичная песня вперемешку с не менее громким и немелодичным матом колдуна, который стоял перед замком, устремив мрачный взгляд на крышу.
– Ой, что за проклятие такое?
Мне вот уж второй месяц нет покоя!..
– Харэ…, Сайл! Слазь…!
– Отстань, сэр Гримыч, я в печали…
…В магистры вышел я, и стало ясно мне,
Что было легче там, в спецназе, на войне…
И вот сижу на крыше, как скрипач какой,
А демон мне стремает душу хренотой…
– Неслабо так выводит… – уважительно прошептал Пашка.
– Уг-гу… – скривилась Рина. – Перепевка перепевки – это круто.
– …Я сам не знал, что был таким хорошим,
И Телькой был изрядно огорошен…
Что ж, к моей постели можно приносить цветы:
Трудами вашими я стал почти святым!
И я уже привык к невидимым силкам:
Невинный мученик и жертва для песка.
И я со страхом ночью жду прихода дня,
Не дай, Паридиэн, обожествить меня!
Дальнейший текст был прерван гневной тирадой, суть которой сводилась к тому, что Сайлас может сколько угодно хандрить, но пусть слезет с крыши замка и не привлекает потенциальных врагов. В довершении Грим послал вверх небольшую молнию. Вокруг магистра вспыхнул золотой кокон, отправивший разряд обратно. Грим едва успел отскочить.
– …И тёмных эльфов перебил штук двадцать семь…
(А может и больше)
С помощью демона я Силой овладел,
И бедный Гримыч враз остался не у дел.
Вот он рычит и током бьёт без всяких мер,
Всех материт, как настоящий тамплиер!
Голос Сайласа окреп, на миг в нём прорезались властные нотки. Но стоило ему мотнуть головой, как он словно очнулся:
– Опять переклинило…
Последние слова были пропеты на два голоса.
– Странно, – удивился магистр, – вроде бы девичьего голоса ещё не слышал…
– Теперь услышал, мряф! – откликнулись слева.
Рядом с ним сидела Рина. Во время последнего куплета она влетела в ближайшее окно первого этажа (попутно заставив «подвиснуть» как Грима, так и остальных, сидящих в кустах), пробежалась по лесенкам и присоединилась к Сайласу.
Воспользовавшись замешательством мужчины, рыжая вскинула руку. Прежде чем отключиться, Сайлас успел заметить в пальцах девушки газовый баллончик.
– Всё, спать, нервное создание, – удовлетворённо кивнула Рина.
Сайлас захрапел ещё сидя, начал заваливаться вперёд. Рыжая приветливо помахала сверху вниз Гриму. Тот выдал словесную конструкцию, способную удержать Магистра на воздухе, но она не помогла. Пришлось ловить стазисом. Тело Сайласа спустилось на уровень подоконников первого этажа, Грим сверкнул молнией куда-то в сторону, побледнел и рухнул на траву сам.
– У нас лазарет в дурдоме? – поинтересовалась сверху Рина. – Так мужчины к моим ногам ещё не падали…
– Раскроешь секрет? – игриво спросила Хельга.
– Валерьянка, подруга. И немного спирта. Для котов тоже подходит.
– Нет, котов мне уже не надо, у меня эльф есть… – и сделала вид, что чешет лапкой ухо.
Пашка развеселился, уже не способный держать эмоции внутри, и хихиканьем мешал Лорешинаду прикидывать, как лучше нести «пациентов»… Вин`эсс он или где? Дотащит.
…Наван, тихо наблюдавший за этим цирком, похолодел и бросился в комнату Тель. Грим больше не поддерживает её стазис, а значит…
Глава 77. Консилиум
Алтай.
Хельга принялась командовать почти сразу, как только переступила порог замка. Лорешинад уже тащил храпящего Магистра наверх, а Пашка остался сторожить Грима, тоже спящего. На первый взгляд помощь никому из них не требовалась – только отдых. А у девушек было время спокойно заселиться. Бывшую комнату Лорешинада кто-то занял, дверь оказалась заперта. Поэтому Хельга облюбовала угловую, одну из двух больших.
Куда делась Рина со своими вещами, она сразу не поняла, да её это и не заботило. Дождавшись эльфа, она принялась распоряжаться, куда ставить раскладушки и класть вещи. С гордостью водрузила ноутбук на подоконник. Пашка, как заправский дворецкий, рассказал ей про бензогенератор, и она тут же поставила на зарядку все свои гаджеты. В целом ей здесь нравилось. Намного лучше, чем осенью в лесу в машине. И не надо напрягать Сокола и Натали в их маленьких квартирках.
Чуть посидев на кровати и убедив Лорешинада, что всё здорово, она решила отправиться в душ. Выкопала из сумки полотенце и кимоно и спустилась…
В душе уже оказалась Рина. Стоило этого ожидать. Помаявшись, Хельга прошла на кухню. Пашка запихивал в холодильник привезённые продукты, они не умещались, он запихивал одно, доставал другое, потом вытаскивал ещё что-то, чтобы запихнуть это другое. Хельга оттаяла.
– Сколько в замке не спящих человек? – мирно поинтересовалась она.
– Пятеро, – тут же без раздумий ответил он.
– Так, подожди. Я, ты, Рина, Шин…
– Ещё один есть, только он с утра не выходит. С ночи, вернее.
– Почему?
Пашка мялся, не зная, с чего начать.
– Тель. У нас тут раненая Тель. Я не хотел вас пугать с порога, когда приехали. Грим её в стазисе держал. Поэтому не спал… – парень смурнел всё сильнее. – А сейчас не держит…
Он почти прошептал последние слова, в глазах промелькнуло замешательство и страх. Не слыша вопросов Хельги, он побежал по коридору к лестнице. Это её задело: гостей не так встречают. Из двери ванной на топот выглянула Рина:
– Куда это он?
– Я точно и не знаю. Тут, видимо, ещё девушка есть, кроме нас с тобой. Хочешь – сама посмотри.
В глазах рыжей засветился радостный интерес, и она шмыгнула за парнем. А Хельга улыбнулась и не преминула занять душ. Хоть что-то хорошее ей сделала эта неизвестная раненая Тель.
Было странно видеть в древнем замке душевую кабину. Не навороченную, конечно, но вполне удобофункционирующую. Всё ж лучше, чем душ в потолке и дыра в полу. Вода оказалась как раз температуры тела. Тонкие упругие струйки смывали неудовольствие, раздражённость, уносили вниз воду, чуть подкрашенную кровью, и боль внизу живота. Как же не вовремя её прихватило.
Внезапно сквозь шум воды до неё долетел дикий, стонущий волчий вой. Столько скорби, столько призыва слышалось в нём… Хельга вздохнула, выключила воду и принялась торопливо одеваться.
На втором этаже она столкнулась с Лорешинадом, тоже спешащим на звук. Была открыта одна из дверей. Комнатка оказалась небольшая, на раскладушке лежала девушка. Из снежно-белых волос проглядывали заметны кончики длинных ушей. Бледная кожа с элегантной татуировкой на висках и вокруг глаз. Из-под одеяла торчал обломок ветки. Хельга не видела «светлых» эльфов, но подозревала, что ветки – это инородные элементы. Она протолкалась к раскладушке и заглянула под одеяло.
– Что ж, за жильё тут с комфортом будем платить здравоохранением…
– Грим говорил, она сама сможет себя вылечить, когда придёт в сознание, но она не приходит, – огорчённо поведал Пашка. – Но и не умирает. Я не маг, я не знаю, почему. Может, Нав знает…
Он развернулся к двери, в темноте которой произошло быстрое шевеление.
– Мэтр Наван не изволит знакомиться, – тут же сообразил менестрель, представляя, что может сделать с ним маг, если он не будет подыгрывать.
Но Рину было уже не остановить. Она метнулась к двери, пропала в темноте, оттуда послышалась возня, а потом в комнату втолкнули длинного худого парня. Чёрная одежда, чёрные волосы, ещё не настолько отросшие, чтобы собрать в хвост, уставшие сонные глаза. Он подобрался и взглянул на Хельгу, затем на Рину, не достающую ему даже до плеча:
– Наван. Некромаг. Упокаиваю, не поднимаю.
И протянул Хельге холодную тонкую ладонь. Улыбнулся приветливо, но с видом, «как вы меня достали, чего надо?».
Никто не заметил, как напрягся Лорешинад. Дважды он видел этого человека и дважды не понимал, что ему самому надо делать. Его показала Ориелен, а потом этот маг поставил сферу защиты вокруг портала, когда Магистр не смог его закрыть. Где-то ещё, в какой-то драке, но эльф уже не помнил…
– Шин?.. Простите его. Это Лорешинад, тёмный эльф… – начала было Хельга.
Чёрно-карие и красные глаза встретились.
– Мы знакомы… видимо, – Наван был сама любезность.
– Нав, она без стазиса, – напомнил Пашка, будто без него ещё кто-то не понял. – Рина пыталась её позвать, ну, оттуда. А она не выходит…
Рина невинно похлопала глазами и пожала плечиками.
– Стазис держу теперь я, – отозвался маг.
– Ты же не умеешь… – Пашка прикусил язык.
– Получается, умею, – примирительно улыбнулся Наван и взглянул на паренька.
Тот занервничал ещё сильнее.
– Пара капель аммиака, просто спирта, корень дуба, – размеренно начала Хельга, – берёзовые почки (которых мы сейчас не найдём). Всё это смешать…
– И дать ей выпить, – с надеждой, что угадала, закончила Рина.
– Нет, это надо поджечь и дать ей вдохнуть, – авторитетно заявила Хельга.
– Не поможет. Она не на той ступени, – не менее авторитетно заявил Наван, присев на подоконник и сложив руки на груди.
Пашка вновь вспомнил книжку про навов.
– Через неё идёт прокачка энергии. Какой? Куда она выходит? – не теряла инициативы Хельга.
– …Это как аппарат искусственного жизнеобеспечения, – пыталась угнаться за ними Рина.
– Идёт по кругу. По зацикленной системе амулетов. Возвращается на место сбора, рассеивается там.
Только сейчас на шее Тель появился прозрачно-зелёный кулон в виде креста с кругом. Но Наван взглянул, свёл челюсти, и амулет снова пропал.
– Впусти меня в этот цикл, коль сам не можешь её вернуть.
– Где гарантия, что ты сможешь? – напрягся маг.
В комнате запахло электричеством и мятой.
– Не впервой, – соврала Хельга, чтобы не терять лицо.
Сокол, когда учил её, уверял в безотказности способа в обход камланию… Точно, Сокол!
– Она полуэльф. Не целиковый, – маг покосился на Лорешинада с явной усмешкой.
– Каму ты доверишь? – сдалась Хельга.
– Кому-кому? – всё ёрничал Наван, но выражение глаз оставалось серьёзным.
– В городе живёт кам – алтайский колдун. Ваш Грим его знает, как я поняла. Помимо прочего, его прямая обязанность – связываться с миром духов, искать духов больного и возвращать в тело.
– Как трогательно, – начал сдаваться и Наван.
Пашка его не узнавал. Язвительный и бесшабашный абсолютно всегда, сейчас этот шут нервничал, впавшие глаза непрестанно бегали и моргали, будто он плакал всю ночь. Пашка знал, как после такого наутро болят глаза. И не мог поверить.
– Знаете, в чём беда? – виновато-грустно поведала Хельга. – У меня уже не хватит бензина, чтобы привезти его сюда. Я забыла заправиться.
– У нас есть «ГАЗель», – сообщил Паша, довольный, что может помочь.
– А ты представляешь, что я могу с ней натворить на горной дороге, первый раз сев за руль? – осведомилась Хельга.
Пашка подключил чуйку, представил и замотал головой:
– Ой, не надо. Пять аварий, три заноса, и один раз не справилась с управлением, – как из сводки ГИБДД, продекламировал менестрель.
– Вот и я о том.
– Разбудить для вас Грима? – игриво поинтересовалась Рина.
Пашка снова подключил чуйку, и в его глазах засветился такой ужас, что девушки рассмеялись. Улыбнулся и Наван, но промолчал и тихо ушёл в свою комнату.
– Если что, кушать приготовим минут через двадцать, – миролюбиво пообещала Хельга ему вслед. Встретив Ринин недоумённый взгляд, загадочно улыбнулась и тихо пообещала: – Потом расскажу.
– Вы что, совсем ничего не поняли? – недоумевала Хельга получасом позже, когда компания без Навана сидела на кухне, уминая макароны по-флотски. – Вы, правда, ничего не заметили?
Все усердно отрицательно мотали головами.
– Он же её любит! Вот и не спит, переживает.
– Он же тебя послал почти, ты не обиделась? – Рина с интересом слушала и болтала ногами, задевая всех под столом.
– Чего ж тут обижаться? Он не может позвать Тель оттуда сам и абы кому с улицы не доверяет. Проснётся ваш Грим, тогда и привезёт Сокола, и расскажет, что тот может. Гриму же ваш Наван доверяет? – обратилась она к притихшему Пашке.
Менестрель сидел тихо и прислушивался к чему-то внутри себя. Рина пнула его под столом, он отвлёкся от размышлений и встрепенулся.
– Ты о чём замечтался? – поинтересовалась Хельга.
– Я вспомнил. Она меня поцеловала вчера, когда я перед дракой боялся сильно. При Наве. Потом поколдовала, чтобы я не боялся. Он меня теперь четвертует… – обречённо закончил парень.
– Это твоя чуйка тебе сказала? – улыбнулась Хельга.
– Нет, это я сам сказал.
– Она снимала с тебя слепок ауры, – спокойно сказал Лорешинад. – Только после этого она мош-жет ис-зменять твои эмоции. Наван долш-жен об этом с-знать.
– А если не знает…
– Ну, он же пока ничего не сделал, – резонно ответила Хельга. – Значит, и не планирует. А Тель проснётся и сама ему всё расскажет. В конце концов, не ты её целовал, а она – тебя…
– Смотрите, смотрите, белочка! – раздался жизнерадостный вопль Рины. – Чёрная – и осенью. Странно…
Она поманила макарониной белку, сидящую на подоконнике снаружи. Форточка была открыта настежь, но зверёк проигнорировал этот факт и сбежал.
– Не хочет она с тобой фоткаться и давать тебе автографы, подруга, – веселилась Хельга.
– А это белка Навана, кстати, – ещё сильнее сдулся Пашка.
На него было до смеха жалко смотреть.
* * *
Эстелиель снова вылетела из замка. Была ночь. Вернее, уже ранний рассвет. От тишины закладывало уши, и было слышно собственное сердце. Её подгоняли не слова, но ощущения слов:
– Поиграем, марионетка?..
Жуть в лощинах леса. Жуть в отражениях речушек.
– Поиграем по моим правилам. Впрочем, как и с каждым из вас…
Небольшая запруда на горной речке. Рассвет уже близко, но солнца не видно. Тишина, звенящая и жуткая. На берегу стоит Влад. Смотрит на воду. Неторопливо бросает туда камешки, наблюдая за каждым погружением. Зеркальная гладь, покрытая монетками жёлтых берёзовых листочков, отзывается брызгами и кругами, по ней идёт рябь.
Тель хочет сказать ему, что она здесь и не надо беспокоить воду. Но он не слышит. Приблизиться она тоже не может. Вроде, попала в его сон, но что-то не так.
За ними наблюдает белка. Чёрная белка, Даймоника, но в животном обличье, хотя во снах всегда была человеком. Движения Навана механические, он не видит ни Тель, ни белку.
Начали щебетать ранние птицы, мир просыпался, умытый свежестью осеннего утра. Подставлял солнечным лучам ветви, ещё уцелевшую листву, только что раскрытые глаза.
Белка наблюдала за Наваном неотрывно, бесчувственно, как за чужим.
Тель начала приближаться к Владу. Как сквозь воду, тяжело, трудно, неестественно. Позвать не могла. И он не видел.
Между ними начало клубиться облако. Тёмная серость депрессии, бессонницы, скуки, отчаяния, боли. Всего того, что сопровождает Смерть. Этот туман было странно видеть здесь, перед милым осенним рассветом. Нет, жутко было его видеть здесь.
Туман собирался в собачью фигуру. Тель сперва обрадовалась, надеясь увидеть Грима. Но большая, по пояс собака смотрела на Навана угрожающе. Начала рычать…
– Фрида! – опомнилась Тель.
Ни собака, ни Наван не реагировали. Московская сторожевая с гулким рыком надвигалась на парня. Он заметил её и стал отступать… Гнетущий ужас обрушился на Тель. И чем сильнее был этот инфернальнй страх, тем больше становился туманный зверь, рычащий, оскаленный, угрожающий мучительной болезненной смертью.
– Фрида! – и олицетворение Смерти повернуло к Тель оскаленную морду. – Не пущу! Не пущу тебя! – Тель забежала между собакой и Наваном.
Он по-прежнему не видел её, глядя на псину полным ужаса и покорности взглядом: не убежать, не спастись, предрешено, но страшно. Не подготовишься к смерти, никогда не будешь согласен с выбором её времени. Но можно попробовать ускорить или смириться – так легче…
– Не пущу! – Тель была готова сцепиться с собакой, по воле своей клички ставшей служительницей Смерти.
Та зарычала громче, бросила презрительный взгляд на вопящее двуногое, посмевшее встать между ней и её добычей…
И выкинула Тель из сна. Из комы.
Боль. В голове и на боку. Кровь не из носа, а растёкшаяся по одеялу. Резкими толчками выбивает запёкшуюся пробку и уходит из тела.
Вытащить ветку, вытолкнуть щепы… Сколько же она не ела, если сил нет вовсе. В нос ударяет запах жжёного спирта и дуба. Не бодрит, но даёт сил. В замке появился ещё один целитель, возможно, даже сильнее неё. Она не справляется, надо звать на помощь. Через неё идёт энергия, но чужая, мёртвая, поддерживающая, но не питающая. Шею жжёт амулет. На звук прибегает Наван, Тель силится, но теряет сознание от счастья и потери крови.
