Текст книги "Могло быть и так, или Эльфы тоже люди (СИ)"

Автор книги: Андрей Трегубов

Соавторы: Надежда Корнилова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 52 страниц)

Глава 94. Тактильная

Алтай.

Ливень быстро стих, превратившись в мелкую морось. Эльф шёл справа, держа зонтик больше над спутницей, чем над собой. Впрочем, глубокий капюшон плаща позволял не замечать мелкие, противно-холодные капли, падающие с неба.

– Ну и? – сказала, наконец, Хельга. – Начинай уже.

– Что начщинать? – не понял эльф.

– Вот уж не знаю, за каким лешим меня выгнали под дождь… – притворно задумалась девушка. – Чисто для справки, чем кончился ваш вчерашний рейд? Ясно, что победой, но всё же.

– Я убил Арр'Таша, – не без гордости сообщил Лорешинад.

– О?.. Да, это важная новость. А дом цел?

– Не с-знаю, я не видел.

– Понятно…

Помолчали.

– А кто тебя надоумил идти в пожарники?

Лорешинад пересказал беседы с Пашкой и Сайласом.

– Мужики! – фыркнула Хельга. – Каску они учли, а то, что без обучения никуда вообще не примут, – нет. А пойдёшь учиться – обязательно узнают, что ты эльф.

Лорешинад сник. В этот момент они прошли мимо здания, над дверями которого красовалась вывеска: «Школа боевых искусств».

– О! – оживилась Хельга. – Самый простой вариант. Бойцы, между прочим, побольше пожарников денег получают. И на некоторых соревнованиях можно драться в маске.

– А ты рас-зрешишь? – неуверенно спросил эльф.

– А что – я? Я только до замка, потом возьму свою машинку и уеду. Могу поискать тебе какую-нибудь богатенькую девочку, которая любит «кавайных эльфикаф»…

Тут Хельга заметила, что купол зонта остался позади. Лорешинад стоял посреди тротуара, и даже в тени капюшона можно было увидеть выражение отчаяния на его лице.

Поджав губы, Хельга подошла к нему и отобрала зонт.

– Я не умею читать мысли, – спокойно сказала она, глядя в ему в глаза. – Так что го-во-ри.

– Не уеш-жай, Хельга из Леса, – произнёс он. – Мне не нуш-жны другие люди, мне не нуш-жны деньги. Мне нуш-жна только ты. Я люблю тебя, Aire.

Глаза девушки блеснули.

– Спалился, – улыбнулась она.

– Что?..

– А то! Если бы ты ещё сказал, что тебе и драки не нужны – ты бы соврал. Помнишь наш уговор? Не ври тому, кого любишь.

– Ты… не уедешь?

– Уже нет, глупый. НО! – Хельга вскинула палец. – В самое ближайшее время ты запишешься во-он туда и будешь усердно работать. Во всех смыслах. Идёт?

– Xas! – выпалил Лорешинад.

– Замурчательно. Теперь пошли мыться.

По пути они заглянули в местную столовую, где разжились двумя огромными чебуреками, размером в две ладони каждый. Сама баня оказалась длинным одноэтажным зданием из красного кирпича. Внутри было настолько тепло, что эльф решил, будто под ними протекает лавовый поток. Хельга прошла к стойке, за которой сидела миловидная девушка, и выложила деньги.

– Отдельный кабинет на двоих на два с половиной часа, – сказала она. – Не парную.

– Комната 42, – указала девушка, сверившись с монитором. – Банные принадлежности в наличии. Плащ сдавать будете?

– Нет, спасибо, – ответила Хельга, и, слегка дёрнув за рукав эльфа, направилась по коридору.

Предложенная комната была небольшой, но уютной. Стены и пол покрывала узорная плитка. В одном углу находился овальный бассейн с прозрачной водой, блики от которой дополняли узор плитки, в другом – мягкая кушетка. Также имелись крючки для одежды.

Тихо мурлыча какую-то мелодию, Хельга начала раздеваться. Лорешинад последовал её примеру.

– Кстати, ты молодец, – заметила она. – Ты меня одевал? Всё правильно надел, и… Ой!

Она подошла к эльфу. Его тело являло собой жуткую картину из порезов и ожогов. Особенно «радужно» выглядел синяк во всю спину от утреннего общения с Гримом.

– Однако… – только и сказала Хельга, закончив осмотр. – А одёжка вроде целая… Опять с лимонами алхмичил?

Лорешинад качнул головой.

– Нет. Мне «помог» Арр'Таш.

Когда Наван растолкал его после боя, эльф и сам не сразу понял, почему доспех оказался цел. Потом до него дошло, что бОльшую часть электрического заряда мечей Арр'Таша приняли на себя Вильв'Ори и доспех. Одежда была изрублена практически в клочья – и энергия пошла на её восстановление, а сам Лорешинад смог выжить.

– А-а… – протянула Хельга. Затем улыбнулась, и прошла к воде, при этом слегка коснувшись эльфа бедром.

Она вошла в бассейн, села спиной к эльфу и стала обтираться мочалкой-варежкой. Тихое движение воды. На плечи легли тонкие, но сильные пальцы. Тёплая вода и массаж быстро разморили её. Прижавшись спиной к его груди, она завела руки вверх и обхватила его за шею.

– Мр-р, это ты сам придумал или тоже кто-то подсказал?

– Сам, – ответил он, касаясь губами её шеи и плеча.

Хотел обнять её покрепче, но раны протестующе заныли.

– Совсем плохо, да? – вздохнула она, услышав невольное шипение. – Ложись на кушетку, вечный воитель.

– Не нуш-жно лечщить, – попытался возразить он. – С-само с-заш-живёт.

– Заживёт, конечно, – кивнула она. – Но на кушетку приляг.

Лорешинад послушно исполнил указание, мысленно кляня себя за то, что любимой снова приходится тратить на него силы. Хельга присела рядом. Провела ладонью по лицу эльфа, закрывая ему глаза. Долгий поцелуй помог лучше соединить их ауры. После этого она стала нежно касаться губами его ран, приговаривая:

– На море, на океане, на острове Буяне, сидит девица на камне, держит шёлковые нитки, зашивает кровяные раны, от острого меча. Лети, ворон, не каркни, а ты, кровь, не капни…

Ни одна, даже самая маленькая царапинка, не осталась без внимания. Внешне ничего не менялось, но эльф чувствовал, что процесс заживления сильно ускорился.

– Шин… – позвала Хельга, закончив ворожбу, – Донеси меня до воды, пожалуйста. По-хорошему мне нужно просто поспать, но у нас мало времени.

Лорешинад бережно перенёс девушку в бассейн и сел рядом, поддерживая её. Аура Хельги начала напитываться энергией из воды.

– Спасибо, солнце. – Она прикрыла глаза. – Сделай мне ещё массаж, если не трудно.

Ему было не трудно. Движения рук дополняли поцелуи: не волшебные, обычные. Просто потому, что она была Aire и была с ним.

Когда они вышли на улицу, дождь уже закончился. Держась за руки, они шли, огибая огромные лужи, в которых отражалось серое небо и окружающие дома. Несмотря на серость пейзажа, настроение у обоих было прекрасным, и даже предстоящее возвращение в замок не могло его испортить.

– Слушай, а давай периодически так делать? – предложила Хельга. – В смысле – на два-три дня разругаемся, а потом ка-ак помиримся!

– С-зачщем? – удивился эльф.

– Для мирового Равновесия. Чтобы не только нам было хорошо, но и другим счастье приходило. Когда слишком долго всё хорошо – тоже нехорошо.

Рассмеявшись, она прижалась к Лорешинаду. Тот не совсем понял её мысль, но переспрашивать – а тем более спорить – не хотел совершенно.

– А сколько живут эльфы? – вдруг спросила Хельга.

– Пока не убьют, – честно ответил Лорешинад. В своём мире он не знал никого, кто бы умер не от яда или оружия.

– Значит, лет через тридцать я буду страшной толстой бабкой, а ты так и останешься «в самом рассвете сил», если я тебя не пришибу скалкой?

Эльф обнял её за плечи:

– Ты не будешь страш-шной, Хельга. Neitar.

Вопреки ожиданиям, девушка насупилась.

– Да-а? То есть насчёт «толстой» ты не отрицаешь?..

Лорешинад приготовился было занимать оборону, но сообразил, что не чувствует злобы в ауре Хельги, а её глаза не превратились в льдинки. Она провела рукой по его щеке, и они вместе рассмеялись.

– И за что ты меня любишь, такую… – притворно удивилась Хельга, возвращаясь в объятья эльфа. – Непонятно.

Дверь библиотеки привычно скрипнула, Хельга вошла первой.

Кирилл и Сайлас играли в шахматы, ютясь за журнальным столиком, причём Магистр вовсе скрючился в три погибели.

– Сокол, ну ладью эту ты совсем бездарно прошляпил, даже не интересно!

– Прости, – коротко отозвался кам, нервно вздохнул и метнул беглый взгляд куда-то за стеллажи.

Хельга насторожилась, оставила эльфа с мужчинами и поспешила вглубь зала. Картина предстала ей вполне мирная, не оправдав ожиданий. Грим шипел сквозь зубы, вытянув руку вперёд. Натали, закусив от напряжения губу и почти не дыша, перевязывала колдуну ладонь. Тот заметил приближение Хельги и одарил её ненавидящим взглядом.

Лорешинад тем временем взял Вильв'Ори, сдул с ножен откуда-то взявшийся пепел, ради интереса крутанул вокруг кисти и одним движением прицепил к поясу.

Грим рыкнул. Натали вздрогнула и выронила из дрожащих рук бинт.

– Хорош рычать, Гримыч, – оглянулся Сайлас. – Ты прекрасно знал, что хватать эльфийские вещи небезопасно.

Хельга и не подумала предлагать лечить колдуна. Пожала плечами и вернулась к эльфу. С гордостью прикоснулась губами к его щеке.

Глава 95. Сборная

Предгорья Тирин'Шахри.

Сознание Генриха мчалось обратно к деревне, к тем четверым, кого он присмотрел для дальнейшей службы. Проснулся в поту, принялся ловить «контактный сон» с женой, чтобы она приснилась каждому из молодых людей. Попросила бы как можно скорее прийти к Четырнадцатому для службы.

Снова вылетел из сна, снова постарался успокоиться и, попив воды, улёгся, решив рисковать и отправиться на поиски сознания Анриеля…

Генрих не был уверен, жив ли эльф, в заточении ли он до сих пор или на свободе. Начинать он планировал с Олассие Махальма, старался представить себе их тюрьмы. Не получалось, «контактный сон» не давал результатов.

«Да что же может сниться целителю, если его лишают дома, работы, друзей?! Любимая? Есть ли у него любимая? Никогда не пытался узнать, недоумок! Так, соберись. Ты же знаешь этого эльфа…» – Генрих снова проснулся. С дрожащими руками и пересохшим горлом. Взъерошил мокрые волосы в надежде, что это поможет не паниковать.

Легко пошлёпал себя ладонями по щекам. Его тело трясло, и не отпускало сознание, что он мечется впустую. Что надо успокоиться, взять себя в руки. Как когда-то давно, когда отец оставил его без средств и положения… Нельзя паниковать – иначе потеряешь власть в один момент.

– Эй, что случилось? Плохой сон? – спросил кто-то с соседней кровати. – Дышишь, как затравленный ящер.

– Мать и её ребёнок… – отозвался Четырнадцатый и облизнул губы, – Они сказали мне, что Подземные идут на нас войной. Сейчас они на востоке…

Услышав нервное шевеление, Генрих заговорил громче, стараясь, чтобы остальные проснулись, но давя возможную панику своей волей:

– Нам нельзя отступать, убегать. Мать и её ребёнок не простят нам. Она сказала! Она сказала, нам надо держаться. У «Гнезда Чайки» слишком много народу, мы не прокормимся и не вооружимся там. А сюда, нам, она пошлёт еду и оружие! Верьте! Верьте, она сказала так!..

Холостяцкая избушка просыпалась, люди, ещё плохо соображавшие, пытались вникнуть в суть слов, ругали глупого юродивого, развоевавшегося посреди ночи. Была бы это военная казарма – его бы скрутили и заткнули тряпкой рот. Но Генрих созывал сюда тех, кто верит Матери, кто хочет под её защиту. И теперь недовольство ограничивалось лишь мнением, что новость могла бы подождать до утра, раз враг не у границ.

Генриха не пустили на улицу разглашать свои вести.

Всю ночь он метался, пытаясь успокоиться. Старался выйти на улицу, но его кто-нибудь да останавливал. Наконец он попросил позвать Сто-пятидесятую, но ему отказали, потому что женщинам в холостяцкий домик ночью входить запрещалось.

Четырнадцатый успокоился только ранним утром и решил снова наведаться к Двести-сорок-второй. Она заверила мужа, что всё хорошо, парни и девушка, к которым она приходила, остались горды возложенной на них миссией и хотят работать. Она пыталась успокоить Генриха, видя его состояние, желая, чтобы у него всё вышло. А он лишь понял, что хочет увидеть её, просто увидеть, живой и невредимой. Поцеловать и пообещать, что сделает всё для безопасности серых, для неё и малыша. И самому поверить в это.

Проснулся окончательно Генрих до рассвета, ещё более встревоженный и помятый. Вызвался на обход границ, на юг, к лесу. Сказал, что ему нужно подготовить речь для воззвания к поселенцам. Остальные мужчины усмехнулись и пошли втихую разносить вести по домам. Через час, когда солнце поднялось из-за гор, все были в курсе событий. Несколько семей собрались бежать на запад и отправились собирать вещи. Никто их не удерживал. Надежда на силу Матери и её ребёнка разбавлялась сознанием, что воины Подземных перебьют всех до единого что здесь, что у «Гнезда».

У холостяцкого домика Генриха встретили четверо, выбранных им.

– Благодарю вас, что пришли! – с толикой пафоса поприветствовал он их. – Готовы ли вы служить Матери и её ребёнку? Выполнять её просьбы?..

Те неуверенно закивали. Один из парней закатил глаза. Генрих заметил и поубавил пафоса.

– Я Четырнадцатый. А какие у вас номера?

– Триста-восемнадцатая, – начала девушка.

– Сто-двадцать-седьмой.

Из переселенцев! Тот, кто закатил глаза. Генрих насторожился.

– Четыреста-сорок-первый.

– Триста-девяносто-третий.

– Хорошо. Вы готовы сейчас пройти проверку?

Молодые люди закивали. Генрих изумился: они все пришли только вчера; они выбрали его колонию, а не сборище у «Гнезда», но согласились драться и проявить себя.

– Идёмте за мной, – позвал он, а по дороге стал рассказывать: – Здесь, в окрестностях, засел отряд Подземных. Мы сейчас подойдём к ним как можно ближе. Днём они полусонные или вовсе спят, потеряли бдительность. Я бы хотел, чтобы каждый из вас украл у них какую-нибудь вещь. Драться – только в крайнем случае, если они нападут. Если не нападут – бегите. Каждый из вас дорог мне за ваше согласие, независимо от результатов проверки… Итак, прошу вас.

Переселенец, Сто-двадцать-седьмой, тут же сделал буро-зелёный цвет кожи и волос и растаял в подлеске. Двое других тоже замаскировались, но пошли осторожнее. Девушка помедлила, сделала длинные ярко-рыжие волосы и точёную фигурку и отправилась, не скрываясь. Генрих улыбнулся её наглости, но отметил ошибку: если тёмные ему не соврали, эти «мальчики» не клюнут на такую девочку, и драться ей всё же придётся. Надо будет отчитать, чтобы сначала выясняла подробности о противнике, а потом уже наглела.

Также Генрих запомнил, что никто не попытался прикинуться тёмным, значит, наверняка, среди них нет полукровок, которые любили пользоваться своим преимуществом.

Он наставнических размышлений Четырнадцатого отвлёк старший группы тёмных, выросший из ниоткуда рядом с его плечом:

– Твои ребята?

– Да, тренируются. Надеюсь, твои не подпустят их к паланкину?

– Обижаешь… Но у нас гости. Посмотри, вдруг, к тебе лично.

Они тихо двинулись в обход стоянки, где уже разгоралась небольшая стычка: девушка привлекла к себе внимание. Но не такое, какое ожидала. Дроу поморщился, но ничего не сказал. Генрих и сам понимал, что рассчитывать придётся, скорее всего, лишь на переселенца-профессионала.

Эльф замедлил шаг и указал в сторону реденьких кустиков. За ними спали двое: грязный эльф с осунувшимся лицом и в потрёпанной одежде и непонятное существо с короткими салатовыми волосами и бесформенной фигурой.

– Альхамдулиллах <sup>[108]108
  В данном случае переводится и используется как эквивалент фразы «Слава Богу!» (араб.)


[Закрыть]</sup> … – невольно вырвалось у Генриха полузабытое восклицание – он узнал Анриеля.

В эту же секунду инстинкт велел ему пригнуться, а мимо виска пронеслась длинная ровная палка. Генрих развернулся и перехватил руки нападающей девушки. Почти бессонная ночь придала ему силы, а только что нахлынувшее облегчение – способность рассуждать логически.

– Остановись, светлая, – улыбнулся он измождённой дёргающейся девушке. Дроу рядом уже легко скрутил вторую вильфаринку. – Я не причиню вреда. Это Анриель, я знаю его, думаю, что он меня искал. А сейчас мы все успокоимся, отпустим друг друга и подождём, пока он проснётся.

Девушки всё ещё косились на мужчин, но дёргаться перестали. И пока все распутывались, знакомились и расшаркивались, целитель проснулся.

– Четырнадцатый?.. – спросонья пробормотал он, с трудом поднимая голову и ещё не веря.

– Да, светлый целитель, это я.

– Слава Эру… – прошептал Анриель и снова рухнул на землю, устыдившись своей фразы.

Существо рядом тоже зашевелилось, пятнистыми руками протёрло глаза, уселось, почесалось, вздохнуло и решило оглядеться. Анриель, две светлые… тёмный… и…

– А-а-а! Вашу мать! Ты, гомик недоделанный, меня к нему опять привёл! – существо вскочило и шарахнулось в сторону. Потихоньку превращалось в парня. – Слоники… розовые… оранжевые… – и, запутавшись в своих зверушках, выдал фразу на классическом мате.

Дроу оставался спокоен, девушки посмеивались, Анриель сидел и переводил взгляд с одного серого на другого. А Генрих молчал, прожигая взглядом паренька, взиравшего на него с суеверным ужасом. Зоопарк тяжело дышал и желал только сбежать. Быстро, без разбора, по лесу, опять, от этих… от этих нелюдей не сбежишь… Лишь бы одну фразу объяснения от Анриеля услышать, хоть пару слов – и можно ломиться, спасаться, истерить.

Но целитель недоумённо молчал. А Генрих ужасающе спокойно произнёс, не сводя пронизывающего взгляда с Зоопарка:

– Я в неоплатном долгу перед тобой, светлый. Ты знал, что этот парень – Ключ?

– Да, – ответил с земли Анриель. – Мне некуда было спрятать его. И я не решил, как воспользоваться ситуацией. На меня самого идёт охота. Я хотел просить у тебя защиты…

– А я у тебя – помощи, – ответил Четырнадцатый, протягивая руку и поднимая эльфа…

– Мрази, – выдохнул Зоопарк, наблюдая эту идиллию. – Только кому доверишься – он тебя на смерть поведёт с милым лицом! Я вам телёнок, что ли? Что вы все ко мне примотались?! Ты меня опять убьёшь? Да? Убивай, с…а, прям тут убивай! Не могу больше никуда бежать! А вам бы и весело – по движущимся мишеням палить, фору давать?! Да? Вы тут всё можете, жизнями распоряжаетесь! Что я вам сделал?!..

Зоопарк неловко сломал ветку куста рядом и выставил её, как меч, перед собой. Листья на ней дрожали, отчего парень выглядел ещё более жалким, изредка размазывая слёзы и сопли по лицу. Задыхался, трясся: уставший, беспомощный, маленький в этом чужом мире. Ругался, как мог, обессилев, но ветку не опускал.

Анриель тихо спросил Четырнадцатого:

– Почему он предлагает тебе себя убить?

– У меня был приказ. Но я погнал его к ближайшему дому светлых и ранил сонной стрелой… Отчитался, что убил, предоставил Жрице его кровь.

Целитель кивнул:

– Послушай, Зоопарк…

– А ты вообще молчи, предатель! Лицедей, бл… Тебе в театр надо, а не во врачи! То ты гей, то не гей, то врач королевы, то… А, тебя ко мне подсадили специально! А ты лихорадку симулировал!

Анриель лишь стиснул зубы, не находя слов для переубеждения. Девушки не встревали.

– Послушай, парень, – металлическим голосом начал Генрих, – я сознательно оставил тебя в живых, хотя мог убить ещё в домике. Я не говорю, что ты должен быть благодарен и доверять мне после этого. Но ты попал в политическую игру нашего мира. Буду честен: ты пешка, хоть и важная. И сейчас я забираю тебя себе. Выбора практически нет, но, поверь, попасть снова к королевам – не лучший выход для тебя.

Он давил на парня волей, каждый миг ожидая, что тот снова сорвётся и ринется бежать или нападать своим хилым оружием. Но Зоопарк, казалось, успокаивался, руки опускались, спина выпрямлялась… В конце концов он швырнул палку под ноги Генриху, словно меч поверженного. Сдался. Сдулся. Равнодушным взглядом остекленевших глаз уставился перед собой.

Зоопарк снова устал бороться. Устал даже раньше, чем начал пытаться. И от осознания этого ему становилось ещё хуже.

Он позволил Генриху обнять себя за плечи и повести к девушкам, которые окружили его и направились к стоянке дроу. Генрих о чём-то тихо говорил с Анриелем, потом попрощался и двинулся в сторону гор.

Обогнув стоянку, Четырнадцатый наткнулся на своих подопечных. Переселенец всё с такой же серо-бурой кожей стоял в отдалении и, заметив Генриха, мягкой походкой направился к нему. Протянул ни много ни мало клинок без ножен. Генрих молча принял оружие и поклонился в знак уважения. Переселенец понял и поклонился в ответ – готов служить дальше.

Настала очередь более юных серых. Девушка ютилась на земле, помятая и растрёпанная, пыталась сдержать слёзы. Рядом с ней на корточках сидел один из парней, поднявший на Генриха затравленный взгляд – также ничего не принёс. Второй парень подбежал к Четырнадцатому и попытался отвлечь его внимание от пары, тыча едва ли не в лицо тому свой трофей – чёрную стрелу. Генрих взял её и пристально оглядел: новая, без царапин и зазубрин. Значит, не из дерева вытащил её парень, а именно из колчана.

«Надо бы этим троим дать возможность работать вместе – хорошо дополняют друг друга», – подумал Генрих и поклонился им всем.

Всё складывалось удачно, и утренняя паника уже казалась продолжением дурного сна. Да, светлые не в один момент смогут наладить поставки оружия. Тем более, надо обернуть ситуацию для них так, чтобы они сами захотели помогать.

Ещё надо узнать про новую королеву Наземных. Подбить к ней клинья. Она, конечно, наверняка стерва – другие во власть не идут, – но кто её знает, о чём она сейчас думает.

И, самое главное, необходимо было пристроить куда-то Алтын-кёс. Слишком прозорливой казалась девушка. Как бы дочурка не начала свою игру на религиях за спиной неудавшегося папочки. С ней было сложнее всего: она – сформировавшийся человек, с устоявшимися взглядами. И если бабка привила ей ненависть к своему отцу – с этим трудно будет бороться, подарками и привилегиями здесь не отделаешься. Да и что он может предложить ей? Место Самой-главной-жрицы? При том, что сам не хочет придумывать культы и обряды для своей богини? Смешно.

Давать ей больше еды, что перепадёт от эльфов – она заподозрит его ещё сильнее, упрекнёт в контрабанде и в связях не пойми с кем: ведь не самозваная же богиня присылает ему еду, в конце концов!

Женская логика! Генрих никогда не понимал женщин до конца. То ли дело было раньше, во время патриархата – не приходилось мучиться и иметь дело с властительницами и авантюристками.