Текст книги "Могло быть и так, или Эльфы тоже люди (СИ)"
Автор книги: Андрей Трегубов
Соавторы: Надежда Корнилова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 52 страниц)
Глава 89. Поиски и Находки
Лес светлых.
Генрих едва дождался ночи. Тем немногим, кто спрашивал о его самочувствии, он отвечал, что ему явилась Мать и её ребёнок, но была не довольна.
Поселение засыпало, а он нервничал всё сильнее, слушая дыхание соседей. Понимал, что, придя сюда, сообщив о Подземных и исчезнув в первую же ночь за пределы поселения, он навлечёт на себя подозрения.
Наконец, серые угомонились. Четырнадцатый, едва дыша, встал и направился к выходу. Сложнее было спрятаться на улице, где некоторые по привычке вели ночной образ жизни, сидели вокруг костров. Кое у кого глаза отливали алым – полуэльфы. Генрих насторожился и попытался запомнить их в лицо, потом проверить номера. Не нравилась ему такая ситуация на пороге открытой войны с тёмными. Впрочем, где им ещё быть? Полукровкам не доверяет никто.
Генрих пробрался мимо дозорных и спустился к лесу, где был разбит лагерь его тёмных. Сердце стучало ровно и гулко. Он понимал, что эльфы уже знают о его присутствии и ждут. Он остановился, проверил стилеты в рукавах и перешёл на тепловое зрение. У костра в паланкине лежала фигура, двое сидели рядом, двое ошивались поблизости, ещё четверых не было. Подозрительно не наблюдалось лучников, и жена, хоть замёрзла, но была вполне жива вопреки ожиданиям. Генрих смутился и позволил себе немного расслабиться. По крайней мере, дроу не планировали сразу нападать…
Четырнадцатый слушал и наблюдал, приближаясь к костру ровным шагом, слышал своё дыхание и движения тёмных, обернувшихся ему навстречу… Собрался, напрягся, рассчитывая возможную оборону свою и жены у костра…
Тишину ночи разорвал резкий оглушительный детский плач. Дроу подпрыгнули от неожиданности, кто-то тихо выругался. Фигура в паланкине зашевелилась, привстала, повозилась. Тепловым зрением её было видно, но не понятно, что она делает. А потом из-за занавески в горшок с водой плюхнулась тряпка. По запаху, разнёсшемуся над поляной, стало понятно, чем её испачкали.
– Здравствуй, – обратился к Генриху один из сидевших у костра, а второй с обречённым видом поднял горшок и поволок к кустам.
Четырнадцатый вернул зрение в нормальный спектр.
– Мне две вещи не понятны, – продолжал сидевший, – как в таком маленьком существе вмещается так много звука и так много какашек.
– Он здесь? Мой сын? – сурово уточнил Генрих, не спеша верить.
– Где ж ему ещё быть, – рассеянно улыбнулся тот. – Загляни сам.
«И повернусь к тебе спиной…» – с ухмылкой додумал Четырнадцатый.
– Милая? – позвал он, но из паланкина донеслась лишь неясная возня.
Один из стилетов скользнул в руку, Генрих приготовился к нападению как со спины, так и из паланкина…
Внутри в душной темноте лежала полураздетая женщина и кормила грудью ребёнка. Почувствовав свежесть, Двести-сорок-вторая открыла впавшие усталые глаза. Сначала испугалась, потом узнала.
– Ты! Слава Светлым!
Теперь Генрих готовился к нападению сзади, но не слышал ни звука, кроме треска костра.
– Что ты такой взвинченный? Случилось что? – спросил сидевший у костра.
Генрих закрыл полог и обернулся. Убедился, что никто к нему не приближается и не собирается стрелять.
– У нас проблемы? – снова вернул его внимание сидящий.
– Нет. Нет, – Генрих опустился возле паланкина. – Я опять ошибся.
– В чём, если не секрет? – добродушно полюбопытствовал дроу. Было видно, что ответа он не ждёт.
– В доверии…
* * *
Якоб Сандр знал Двадцать-первого, Луи Жерона, лично. Правда, это было давно, до переселения. Они пересекались в алтайском замке. Уже тогда было сложно не заметить этого тщеславного простолюдина, слишком самонадеянного, чтобы давать ему статус даже Приближенного, и слишком упорного, чтобы наделить его большим номером. Вот и стал Луи Двадцать-первым, следующим за Приближенными, первым нетитулованным серым.
Его это задело. Не настолько, чтобы бунтовать, но статус ненадёжного закрепился за ним очень прочно. И сейчас, дождавшись первой революции, он кинулся собирать молодёжь на вооружённые восстания. Получалось бессмысленно: серые собирались у стен «Гнезда Чайки», голосили и что-то требовали, а под вечер расходились.
Через некоторое время община начала складываться сама в ущелье возле замка. Властитель никак не реагировал, и повстанцы думали, что незаметны. Сандр присматривался некоторое время, а потом предложил нескольким пойти к нему в услужение. Честолюбивый Жерон был в числе выбранных, но гордо отказался, предпочтя призрак самостоятельной власти.
Но сил удерживать растущую ораву повстанцев у него не хватило. Не найдя поддержки у светлых эльфов, сохраняющих нейтралитет, Луи обратился к Арре. Та шустро окрутила француза, начала играть на его честолюбии, клин клином натравила его на Четырнадцатого. И, само собой, прекрасно знала, где находятся основные вооружённые силы серых и куда спрятался Генрих. Не понимала лишь, зачем. Велела выкрасть его ребёнка для дальнейшего шантажа. Вот только не предупредила, что у Четырнадцатого в подчинении отряд тёмных. Женщина, она была настолько зла на предателя, что оставила ему забытый подарок.
* * *
Анриель действительно расслабился и выспался, хоть до утра провёл с Неей всего несколько часов. Зоопарк безмятежно дрых, по-мужски раскинувшись на лежанке. Только длинные волосы отливали салатовым. Эльф еле растолкал парня, вручил ему краюху хлеба, выпрошенную у хозяев, и они начали тихо спускаться.
Вэон приоткрыл глаза:
– Эй, куда это вы? – шёпотом окликнул уходящих.
– Вы нужны мне здесь. Четырнадцатый серый снова попросит провизию и оружие. Через вас пойдут поставки, – быстро зашептал Анриель, склонившись к самому уху собеседника. Тот удивился энергичности целителя. – А я, то есть мы с вильфаринами, отведём Зоопарка в горы. Там безопасней для нас.
– А для нас? – без укора поинтересовался Вэон. – Идите уже, Эру с вами. Я присмотрю тут.
Вэон оказался одним из немногих, ещё верующих. Анриель удивился.
Вышли затемно. Хрусталики росы освежали лес, падая, зависая на кончиках листьев. Зоопарк выглядел замученным. Его не удивил новый состав отряда, он равнодушно умял хлеб, не интересуясь, нужно ли оставить кому-нибудь. Он даже не менял обличье, пока Анриель дважды не напомнил ему. Девушки попытались было его разговорить, но он их мягко послал. Ему всё уже осточертело: лица, голод, погони…
Впрочем, отрядам светлых было уже не до беглецов. Этой ночью Светлая целительница Ауре'Таурель Рилия'Тари умерла от золотой лихорадки. И хотя в высших кругах знали, кто убийца королевы, искать Анриеля для наказания уже никто не собирался. В Олассие Махальма у светлого трона началась борьба за власть. Даже повстанцы, кто был территориально близко, в эти игры включились.
В подземельях Хар'ол-Велдрина Великая мать Баль-Виер'арра Хельви'рахель окончательно вычеркнула силы светлых из своих планов на ближайшее будущее. Посадить на их трон своего человека ей не удастся – так зачем терять время. Сейчас её беспокоил исчезнувший Луи с ребёнком Четырнадцатого.
Сам же Генрих проснулся в окружении шелестевших слухов: дозорному, раненому Подземными, во сне явилась женщина с ребёнком на руках и благодарила его за службу. Особо ярые адепты уверяли, что это Мать и ребёнок, скептики сомневались. Генрих описал женщину, дозорный подтвердил и уверился. А Четырнадцатый начал свою роль пророка. Кто-то ему верил, некоторых убедить ещё не удавалось. Черноглазая девочка вовсе глядела волком, хотя Генрих знал, что и к ней приходила «Мать».
К вечеру он смог поймать её и усадить к уединённому костру:
– Ты дуришь их, – с места в карьер заявила она. – Эта женщина – обычная серая. Она ничего не может.
– Да, – покладисто согласился Генрих. – Но сейчас серые верят, собираются, объединяются, восстают…
– Но ты их дуришь, – перебила она. – Нападут на нас – мы отобьёмся. А дальше? Хочешь править, не дав им обещанной свободы от эльфов и пустыни?
– Послушай, девочка. Ты ведь далеко не девочка. Ты из переселенцев. Ты немного разбираешься в политике в то время, когда другие даже носа туда не суют. По-моему, у нас с тобой одинаковое право не доверять друг другу. Я не знаю ни номера твоего, ни имени. Да, вероятно, они мне мало скажут, но я запомню и смогу обращаться.
– Номер Сто-пятидесятый, ровный, – взгляд девушки слегка затуманился. – Имя Алтын-кёс, Золотая девочка. Меня так бабка назвала. Полоумная, правда?.. – девушка стеснялась, запихивала своё имя в самые далёкие углы памяти. И всё равно оно всплывало. А она, всю жизнь проведшая здесь, не понимала, почему её назвали в честь золота – песка смертоносной пустыни и несущего смерть корня. И сейчас искала поддержки у этого лжепророка.
Но он сделал то, что пошатнуло недоверие девушки. Он сказал:
– Твоя бабушка – Вторая Властительница, чьё имя Эстель.
Девушка вскинулась, пронзила взглядом мужчину.
– Ты сказал меньше, чем знаешь.
– Да. Но скоро я буду готов сказать тебе больше.
Генриха поразили неожиданные картины перед глазами: счастливое алтайское лето и юная Тель… Девочка оказалась очень похожа на мать… Но глаза – его глаза – горели чёрными омутами.
…Отголоски Востока, арабская вязь, певучая речь, крики муэдзинов, зовущих на молитву, душные, изнуряющие дни и вкус зелёного чая…
Вольный ветер алтайских гор и стать гордых женщин, знающих секреты мироздания…
Лишь на миг его пронзили воспоминания и злость на свою слабость. Девочка ещё не поняла, откуда он знает. Пытается угадать. Мудрая, но неопытная.
Не понимает…
Надо быстро войти в доверие, пока не испугалась и не закрылась.
– Я был знаком с твоей матерью…
– Правда?
Недоверие – ожидаемо; показное равнодушие – великолепно сыграно! Интереса нет. Просчитался.
– Ты ведь не знала её? Не видела никогда? – попытался он спросить как можно более непринуждённо.
Девушка внезапно вскочила, молча, резко, повалив тюфяк, на котором сидела. Метнулась в тень, но притормозила и оперлась на стену одной из хижин. Замерла на пару ударов сердца – унять головокружение. Бросила испепеляющий взгляд на Генриха и выбежала из круга света.
«Глупец! Обезьянье отродье! Сын Подземных!» – он бросился за девушкой.
Она уже рыдала, задыхаясь, захлёбываясь, кусая губы и пальцы. Генрих мчался за ней, не замечая осуждающих взглядов: девушка в слезах бежит от холостяка. Рискнул догнать, схватить за руку, прижать, утопить в объятьях.
– Что? Давай, рассказывай, что ревёшь?
– Не буду, – слабо вырывалась она.
Генрих прижал к себе девушку. Медленно и тихо произнёс:
– Ты не можешь позволить себе слёзы. Особенно на виду…
– Всё сразу… всё! – не могла успокоиться девушка. – Столько лет молчания, а тут: Мать и её ребёнок, потом ты – про маму, потом… Имя! Я сказала тебе своё имя!
Девушка вырвалась и прожгла Генриха взглядом со смесью ужаса перед ситуацией и ярости на себя и мужчину. Взглядом прекрасных, как бархатная ночь, восточных девичьих глаз. Если бы не страх – она попыталась бы убить его.
Мужчина не шевелился. Всё тем же ровным голосом прошептал:
– Мухаммед Берке-хан. Генрих Хоэнцоллерн. Это мои имена… – девушка едва различала слова. Последнее не разобрала вовсе: – дочь…
Генрих ликовал. Он и надеяться не мог на такую судьбоносную встречу!
Пришло время его везения и сбора плодов его долгой работы.
* * *
В Олассие Махальма после ожесточённой закулисной борьбы трон заняла новая молодая королева Колкалесивель [104]104
Приносящая свет мира (квенья)
[Закрыть] . После коронации она получила несколько клятв, доставшихся от бывшей правительницы. И одна из них – о военном нейтралитете – ей серьёзно не понравилась. Но прежде всего она должна была разрулить ситуацию в своём государстве.
А ситуация оказалась такой. Большая часть эльфов тихо-мирно промышляла земледелием, сдавая часть урожая на нужды тёмных – и этим было наплевать на курс государственной политики, лишь бы провианта хватало на жизнь. Военные хоть и отбились от рук с этим дворцовым переворотом, но новой королеве присягнули – им тоже было всё равно, за что сражаться и что защищать, лишь бы не копаться в земельке.
Но росло число недовольных старыми порядками. Гражданские не хотели столь терпимого отношения к тёмным – были против пускать их в свои дома и считали положение в стране «мирным» завоеванием территории. Военные – девушки, а также их спутники жизни, всё ещё не желали идти в жертву тёмным, нарушали присягу, уходили к повстанцам. Изменить ситуацию новая королева не могла, связанная одной из клятв.
Страну надо было объединять. А для этого стоило всего лишь обозначить своё прохладное или хотя бы нейтральное отношение к тёмным. Потому что лично ей как бывшей воительнице очень хотелось наподдать жару нахальным родичам, ради своих амбиций лишающих её народ большого количества женщин детородного возраста.
Однако, эмоции новая королева умела держать при себе. Разузнав обстоятельства смерти Тари, она пришла к выводу, что с этим Анриелем стоит завести знакомство. Но для этого надо его найти, что пока невозможно.
В целом, целителю новая королева симпатизировала, считая его месть Тари за Ориелен романтичной. И рассудила, что если этот эльф способен пойти на убийство своей правительницы, то не постесняется «выказать недовольство» чужим.
К тому же, он очистил новой королеве путь к трону.
Так что едва ли не первое, что сделала Колкалесивель – это объявила дипломатическую неприкосновенность придворного целителя Анриеля. Чем повергла в лёгкий шок придворных, которые и постарались разнести по государству первый каприз юной королевы. Ей шумиха была на руку, однако она приготовилась к новому возможному дворцовому перевороту, который мог наступить после любых скандальных указов.
Глава 90. Последний Танец
Алтай.
Лорешинад бился в цепких ветвях древня, шипел на своём языке, ругался на себя, Арр'Таша и на ходячую флору.
– Своб-бо-ду не-кро-ма-гам! – вопил оный некромаг, тщетно пытаясь разглядеть в кустах снежно-белые шевелюры. – Господин Арр'Таш, что же Вы прячетесь, как крыса тыловая? Стыдно, что солдат потеряли?..
Статная фигура с золотым отблеском в глазах медленно проявлялась из зарослей. За ней шли двое дроу.
– А, нет, не всех, – обрадовался Наван. – То есть самоубийство «в честь» чести не предлагаю? Жаль, поверьте, мне искренне…
Эльфы, направлявшиеся было к Лорешинаду, притормозили и обратили внимание на мага.
– Ой, – испугался тот, – комнатные собачки учуяли новую добычу.
– Заткните ему рот [105]105
Курсивом отмечены фразы, произнесённые на языке дроу
[Закрыть] , – бросил Арр'Таш солдатам.
Наван, конечно, не понял, но заголосил:
– А вот этого не надо! Зачем горячиться? Сразу не убили – значит, нужен? Так вы прямо скажите, может, сторгуемся!
Лорешинад зашипел что-то оскорбительное уже в его сторону, а эльфы недвусмысленно показали, чем они могли бы заткнуть рот магу.
– Где-то я это уже видел, – произнёс Арр'Таш. – Я ловлю тебя на стоянке в лесу, да с кем-то, препровождаю к алтарю для жертвы… Каш-жется, Рас-зные это нас-зывают державю…
– Ты, наверно, имел ввиду «День сурка», – встрял Наван, уловив знакомое слово. – А за «державю» мне обидно!
– Я велел заткнуть его! Я не намерен слушать пустой трёп, даже если этот Разный торгуется!
– Не-не! Не надо ничего делать, это негигиенично! – запротестовал Наван, втихую сжигая один из оставшихся амулетов на то, чтобы освободиться. Выходило слишком медленно и энергозатратно, так что пришлось бросить. – Эй, а хочешь, я сейчас быстро передам своим, чтобы они там, в даче, не трогали твою жрицу?
Арр'Таш едва заметно дрогнул, но этого магу хватило для уверенности:
– Я скажу, скажу, только руки освободите. Вы знаете, что такое телефоны? Я позвоню им сейчас!..
– Мы теряем время! – пришёл в себя плак`кйорл. – Несите его. И пните это дерево…
Древня с шипящим Лорешинадом подняли и направили продираться сквозь подлесок. Мага понесли рядом. Эльф шипел на него:
– Грим говорил, что ты пеберезж… перебежщ…
– Предатель, – миролюбиво подсказал маг. Настолько миролюбиво, что эльф лишь шумно выдохнул сквозь сжатые зубы.
– Да расслабьтесь вы все, ё-моё! – увещевал маг как ни в чём не бывало. – Сходили в лес на шашлыки, развеялись. Теперь благородному, золотых кровей, Арр'Ташу остаётся дождаться новобранцев и продолжать слушаться двух баб. Эй, командир, а ты их по очереди… слушаешься или обеих сразу?
И даже разъяриться Арр'Ташу он не дал:
– Слушай, что я тебе скажу по дружбе. Бросай ты этих баб. Все проблемы от них. Вот не сам же ты решил в человеческое жильё перебраться? Не по своей воле тащишь болтливого меня не пойми куда? Шина не убиваешь?.. Тебе приказали, ты и рад. Жрица в даче осталась, значит, мы идём к Агапке, под её дудку плясать… Ай! – Навана ощутимо приложили об низкую ветку. – Товарищи дровы, не дрова несёте!
Арр'Таш, до того будто зачарованный трёпом мага, очнулся и заорал:
– Язык отрезать этому дураку!
– Да ты что, командир! – невинно заулыбался Наван, не понимая ни слова. – Не надо, не горячись! – Маг резко перешёл на доверительный шёпот: – Командир, давай расскажу, что Агапка за твоей спиной вытворяет. Честно расскажу, мне терять нечего!.. – Арр'Таш повернулся к магу, вгляделся в его лицо. Пару секунд раздумывал, и только решил согласиться, как маг начал, не отрывая взгляд:
– Я давно её чувствую. Она учится некромагии, упокоению. И сейчас ей надо кого-то упокоить, а не выходит одной. От меня секрет какой-то хочет, вероятно. Мы тут намусорили слегка твоими мальчиками – так она всех подмела, никого мне не оставила… Не веришь – твоё дело. Но я по глазам твоим вижу, что что-то наплела она тебе…
Эльф колебался, цепляясь за крохи здравого смысла, твердившего, что мага слушать нельзя.
– А мы сейчас у ребят спросим, – мирно переключился Наван на вин'эссов, заворожено ему внимавших. – Эй, служивые, что госпожа Агафья хочет делать?
Лорешинад смотрел на эту сцену с ненавистью и не мог отделаться от ощущения спектакля. Не верил, что Наван может уболтать плак'кйорла, к тому же, не понимая, что говорит тот. Хотя, Грима же смог…
Один из дроу тихо прошептал:
– Она собирается открыть второй портал…
Наван требовательно взглянул на Лорешинада, тот сквозь зубы перевёл. Мага поставили на землю, и он одобрительно-зловеще улыбнулся:
– Зайки мои! Я не в курсе, можно ли открыть второй портал, но я могу сказать…
Тонкая сильная рука с длинными ногтями зажала ему рот, вторая впилась в горло.
– Не можешь и не скажешь, – пропел молодой, почти детский голос над его ухом. – Особенно, если я сейчас сверну тебе шею.
Больше всего в этот миг мага интересовала реакция Арр'Таша на появление Агапки: смесь ненависти и подобострастия. Эльфы, а перед начальством – как люди.
В любом случае, маг убедился, что человеческий облик колдунья на этот раз восстанавливала сама, набирая энергию уже из умирающих на поляне дроу.
Агапка дождалась, пока жертва перестанет дёргаться, и убрала руки. Заглянула в лицо Навана – оказалась девушкой лет семнадцати.
– Слушай, а каждый раз, когда ты из собаки девушкой становишься, ты снова девственница? – выдал маг и плотоядно ухмыльнулся.
Агапка сорвалась:
– Хватит! Меня! Унижать! – чередовала она слова и удары, а Наван лишь ухмылялся, бормотал «гормоны, что поделать» и бросал сальные взгляды. В кармане дотлевающая пуговица работала на мягкий, ненавязчивый защитный барьер.
– Хочешь, я подарю тебе стрелу? – прошептал он вдруг. Она остановилась. – Это артефакт, заряжен энергией твоей предыдущей жизни и ещё трёх дроу.
Спокойствие его слов, надменность, сила напугали колдунью.
– Несите их уже! – взвизгнула она и умчалась в заросли.
– …Видишь, как она тебя уравняла с остальными, – в пустоту произнёс маг. – А ты ещё и отряд потерял. Никому ты, кроме своей жрицы, не нужен тут, полудемон…
– Откуда тебе с-знать? – почти не разжимая губ, произнёс Арр'Таш на русском.
– Кажется, я тоже нужен только одной…
Маг умолк и словно сдулся. Несмотря на всю свою злость Лорешинад подивился этой резкой смене настроения. Впервые он видел Навана не ёрничающим шутом и даже испугался, что тот передумал продолжать убалтывать дроу. Но цели своей маг достиг: Арр'Таш позволил себе уйти в невесёлые размышления и молча сопел.
Эльф было и сам призадумался, кому в этом мире нужен он, но ответ появился сам собой.
Перед процессией открылась поляна. Трава на ней и деревья вокруг были выжжены и мертвы. В центре без сознания лежала Хельга: связанная, с седой прядью в чёлке. На руках, ногах и плечах оставались клочья одежды, и Лорешинад подумал, что именно сделает, если выяснится, что мужчины-дроу воспользовались её наготой. На запястье слабо поблёскивал браслет, подаренный когда-то эльфом. Сомнений в том, что эта Хельга настоящая, ни у кого не возникло.
Агапка отличилась скромностью. Возле жертвы стояла над костерком тренога с кипящим варевом в закопчённом котелке, рядом был воткнут в землю видавший виды кинжал.
– У меня не получается, – без тени смущения проговорила ведьма. Она размешивала жижу палкой в котелке и не соизволила поднять глаза на пленников. – Ты, чародей, говори, что не так? Какая у неё защита?
Вопрос повис в воздухе. Наван молчал. Не строил из себя героя, не прикидывался дураком. Просто молчал и неотрывно смотрел на булькающее зелье.
– Я прикажу эльфам применить силу, если ты не будешь отвечать на вопросы, – уже более довольным тоном произнесла она, внутренне радуясь, что эта часть разговора будет интересной.
Маг пристально посмотрел на неё, потом, не отводя взгляд, наклонился к Арр'Ташу:
– Когда ты всё-таки заподозришь подвох и соберёшься с духом спросить у неё, что она задумала на самом деле – меня уже может не быть в живых, и я тебе ни в чём не помогу. Неужели ты думаешь, что для открытия портала нужно всего лишь…
– Ничего он не думает! Он привык, что в его мире всё решают женщины. И сейчас он чувствует себя комфортно. Да, Тоша? – обратилась она к дроу елейным голосом на грани с сарказмом. Плак'кйорл молчал, Агапка потеряла к нему интерес.
– Итак, – обратилась она вновь к Навану, – тебе нужны пальцы ног для того, чтобы помочь мне вынуть жизнь из этой киски? Или отрежу по одному, дабы язык развязать?
– Почему бы тебе просто не убить её? Из живой доставать жизнь сложнее… – деловым тоном поинтересовался маг, но последние слова утонули в шипении брыкающегося Лорешинада.
– Мне нужно её тело, чтобы… Мне нужно, чтоб оно было без увечий. Тем более, без смертельных травм… – разошлась ведьма.
Наван выдал фирменную радушно-жутенькую улыбку.
– Да, я понял, что ты хочешь. А для этого и впрямь нужны пальцы на ногах. Безымянным на правой необходимо всё время чертить горизонтальную восьмёрку, а указательным на левой – вертикальную. Одновременно.
Пощёчину, подкреплённую магически, он выдержал.
– Тебе мешает её браслет, – с милой улыбкой сообщил маг, и Лорешинад на миг перестал вырываться. – Его подарил кто-то, кто любит, поэтому в нём заключена частица души дарящего. Это как ряд закольцованных амулетов, только, я думаю, энергия идёт через того, кто дарил, а вот откуда она у него – хороший вопрос… потому что это не прокачка….
– Заткнись. Проверку ты прошёл. Я и сама поняла, что этот браслет – не просто украшение, – сообщила Агапка, искоса наблюдая за Лорешинадом и улыбаясь.
Тот стоял, как вкопанный, с изумлением разглядывал кружок металла на запястье пленницы. И этим всё портил Навану, который не собирался так скоро сообщать, кто этот браслет Хельге подарил.
Ведьма догадалась, улыбнулась зловеще и стала выглядеть даже немного женственно.
– Именно так я и предположила. И приказала оставить в живых этого предателя, ушедшего от родни в другой мир.
Лорешинад вскинулся и захлебнулся воздухом. Не заметив предостерегающего взгляда мага, он выдал тираду на дроу, смысл которой сводился к тому, что, если присутствующие хотят жить, то его не стоит выпускать.
Агапка смотрела на него умильным взором, шептала «бедненький» и кивала в такт его словам.
Потом, дождавшись паузы, спросила у Навана:
– Он всегда так бурно реагирует? Смешной. Пожалуй, ради таких эмоций стоило его приволочь сюда… Ведь это он может снять браслет, раз подарил?
Это звучало как утверждение, а не вопрос. Маг догадывался, что она сейчас будет делать. Заставить эльфа снять браслет не так сложно – достаточно пригрозить увечьями Хельге. Девушка останется без защиты. Тогда Агапка сможет выпить её душу и сама переселиться в тело. Перестанет быть зависимой от мужчин и проклятья собаки.
Для этого она использует смесь классической европейской некромагии и алтайских культов. Наван пытался быстро сообразить, что ему делать после того, как браслет будет снят…
Руки у Навана уже отпустило, и он собирался воспользоваться эффектом неожиданности в случае чего. Но в кармане дотлевала защитная пуговица, рискуя прожечь дыру. Лихорадочно соображая, он вслух сказал Лорешинаду:
– Сними браслет. Быстрее будет, и нас меньше покромсают. Ты же видишь, мы в меньшинстве…
Маг с улыбкой почувствовал, как его прожгли взглядами Лорешинад – с ненавистью и яростью – и Агапка – с недоверием и удивлением.
– Быстро ты сдался, чародей, – процедила ведьма.
– Просто у меня есть ещё одна, кроме тебя, знакомая девушка-оборотень…
В тот миг, когда Агапка перевела удивлённый взгляд на лежащую Хельгу, готовясь к тому, что та пришла в сознание и планирует напасть, сзади на ведьму налетел рыже-сине-зелёный вихрь. Взмах шарфом, и Агапка с визгом схватилась за окровавленную шею.
Наван, воспользовавшийся заминкой дроу, с разворота окатил их волной тёмной энергии. Вин'эссы с хрипом опустились на землю, превращаясь в скелеты, ниточки их жизней потянулись к рукам мага. Арр'Таш продолжил стоять, прищурившись и ухмыляясь. Маг приветливо улыбнулся ему, в глазах заплясали злые огоньки. Между его ладоней всё ярче светился зелёным полупрозрачный меч.
Плак'кйорл выдернул из ножен один из своих новых клинков, метнулся к Агапке…
Меч Навана описал полукруг, становясь ещё более материальным, и вонзился в держащего Лорешинада древня. Коряга дёрнулась и рассыпалась грудой гнилых щеп. Бывший пленник рухнул на четвереньки.
– Отцепись, мёртвое ты создание! – заверещала пойманная Арр'ТашемРина.
Наван и Лорешинад обернулись на крик.
– С-стоять на мес-стхе! – приказал дроу, который держал за шкирку Рину, болтающую в воздухе ногами, и направлял меч на лежащую Хельгу. По лезвию вились тонкие электрические молнии.
К ногам Арр'Таша медленно подползала хрипящая окровавленная Агапка.
– Полегче, приятель… – начал Наван, но плак'кйорл вскинул меч. Электрическая молния врезалась в ветви над головой мага.
Послышался треск, и сухая, загорающаяся коряга рухнула в шаге от Навана. Тот и бровью не повёл. Слегка улыбнулся, увидев дрожащую руку эльфа.
– Ток дровам не игрушка, – улыбнулся Наван. – Чего ты хочешь, командир?
Дроу молчал, тяжело дыша и сильнее стискивая в кулаке ворот одежды Рины.
Наван видел в глубине золотых глаз не смущение, но признание своей правоты: Агапка использовала его, а сам маг выглядел предателем, которого можно завербовать себе…
– Ты потерял солдат. Ты сейчас почти в одиночестве против боевого мага, боевого дроу и не боевого, но очень воинственного оборотня. Который, судя по её взгляду, сейчас залепит тебе пяткой между ног, так что отпусти её по-хорошему.
Арр'Таш и не подумал слушаться.
– Хм, ладно… не хотел тебя расстраивать, дорогой… – невинным голосом продолжил Наван, – но твоя жрица мертва…
– Откуда…
Чёрная белка метнулась с ветвей на плечо дроу, чиркнула когтями по лицу и бросилась к ногам мага.
Рина извернулась и волчьими клыками цапнула Арр'Таша за руку.
Молния, сорвавшаяся с нацеленного на Хельгу клинка, разбилась о защитный купол, выставленный Наваном.
– Спаси меня! – раздался хриплый голос, и Агапка жадно вцепилась в ногу Арр'Ташу.
Из всего происходящего плак'кйорл уловил только слова ведьмы и с яростью обернулся.
– Крыс-са! – взвыл он и отточенным движением клинка полоснул её по горлу.
– Стоять! – гаркнул Наван, наблюдая, как Рина обернулась волком и вознамерилась покинуть поляну. – Меч оставь!
– З-забир-рай! – на последнем повороте сильного волчьего тела из шерсти вылетел клинок и застрял ножнами в дереве на краю поляны.
Лорешинад бросился туда.
– Ну и прокачка у неё, правда? – восторженно сообщил маг, принимая на свой клинок лезвие взбешённого Арр'Таша.
Раздался электрический треск, спокойный маг поймал удивлённый взгляд Арр'Таша. Пожал плечами:
– Мой меч нематериален. Очень удобно: в огне не горит, в воде не тонет, ток не проводит… Правда, батарейки сильно жрёт, зараза.
– Откуда ты знаеш-шь, ш-што ш-жрица мер-ртва? – дохнул ему в лицо дроу.
– С ней в доме оставалась одна милая особа, о смерти которой я узнал бы первым. Но она жива. Зовут её Эстелиель, слышал?..
Арр'Таш не ответил, отскакивая, парируя атаку Лорешинада сзади. Разряд отбросил вин'эсса назад. Он рухнул рядом с трупом Агапки, пытаясь восстановить контроль над сведённым судорогой телом. Тяжело дыша, Арр`Таш замер в угрожающей стойке, медленно вытянул из-за спины второй меч.
– А знаете, – вдруг беззаботно выдал Наван. – Я жив. И обещал, что раз не умру, то помогу тебе, Тоша…
С этими словами он повернулся к Лорешинаду лицом и боком к плак'кйорлу.
Замер на мгновение, наслаждаясь лицами эльфов.
– Вы бы видели свои рожи, мужики!.. – с довольной улыбкой он погасил свой меч и спокойно выпрямился. – Спасибо за цирк. Ну, вы тут развлекайтесь, а я пойду даму укутаю и транспортирую куда-нибудь от вас подальше.
С этими словами он снял с плеч остатки плаща, подошёл к Хельге, набросил на неё ткань и с усилием поднял девушку на руки.
– Всем пока!
Молния, полетевшая ему вслед, разбилась о защитный купол.
Что-то ударило в плечо плак'кйорла.
– Дерись со мной, Арр'Таш, – поднимаясь, прошипел Лорешинад.
– Как пожелаешь, вин'эсс, – ответил полудемон, оборачиваясь.
«Отвлёк! Танцуем!»
В следующий момент эльфу пришлось уклоняться от атак Арр'Таша, используя Вильв'Ори только чтобы удержать равновесие. Один раз он не успел уйти от удара и рефлекторно защитился ножнами. К удивлению обоих противников разряда не случилось.
Арр'Таш опомнился первым. Скользнув мечом по ножнам, он попытался коснуться пальцев Лорешинада, другой его клинок метил в грудь вин'эсса. Тот выпустил ножны и отклонился далеко назад, на волос разминувшись с оружием Арр'Таша. Конец Вильв'Ори вонзился в землю, не дав хозяину упасть. В тот же момент Лорешинад пнул противника в живот.
Удар заставил Арр'Таша отступить на несколько шагов. С яростным рыком он тоже вогнал в землю один из мечей. Пробежавшая по земле молния ударила в Вильв'Ори. Лорешинад не успел ни выдернуть оружие, ни отпустить. Яркая вспышка озарила поляну, не оставив меча Арр'Таша – на его месте тлела воронка с запёкшимся песком. Лорешинад же снова лежал на земле, сотрясаемый судорогами.
