Текст книги "Могло быть и так, или Эльфы тоже люди (СИ)"
Автор книги: Андрей Трегубов
Соавторы: Надежда Корнилова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 52 страниц)
Глава 55. «Подарочная»
(Содержит сцены насилия)
Алтай.
Сайлас метался по одной из пустых комнат первого этажа. Тренировочные железки на стенах отвечали ржавым звоном и скрежетом. Сайлас, не задумываясь, рубил их мечом, как сорняки. Он говорил с кем-то, и голос его собеседника сыпался ворохом сухих листьев, шипением позёмки по ледяному насту, песком сквозь пальцы. Слов было не разобрать. Но Сайлас таким же голосом что-то отвечал… Он поддавался демону Паридиэну.
Меч застрял в цепях в одном из углов. Сайлас по инерции рванулся, сразу же с силой дёрнул. Меч не откликался. Мужчина на миг остановился, вслушиваясь в голос, затем медленно стал тянуть рукоять на себя. Застрявший меч принялся вытягиваться и расширяться. Сайлас этого не замечал. Шелестящий голос демона креп, нарастал, угрожающе шевелил цепями, металл ожил и потянул меч обратно в себя. Оружие начало сжиматься, уменьшаться.
Сайлас боролся, по лицу покатились капли пота, руки начали дрожать. Он вцепился в ускользающую рукоять, не позволяя отобрать у себя своё сокровище, не давая себе подчиниться.
Цепи коснулись эфеса, опоясали его и подобрались к рукам. Почувствовав тепло, ржавеющий металл вмиг оплёл плечи, торс, закрутил, растянул. Сайлас ещё не выпускал меч из правой руки, но хватка ослабевала. Голос демона заглушал скрежет и крик мужчины.
Он повисел мгновение, распятый в позе Витрувианского человека да Винчи [69]69
Витрувианский человек – рисунок идеального человека в круге и квадрате. Символизировал гармонию тела, затем пять ран Христовых, позже – 4 стихии и божественную силу, в Египте являлся символом смерти, а также печатью Соломона в иудаизме, потом стал алхимическим знаком, после в нём увидели сатанинский перевёрнутый пентакль – голову Бафомета (идола, которому якобы поклонялись тамплиеры, что привело к окончательному разгрому ордена) (С.Кокс).
[Закрыть] , потом кости выскочили из суставов, кожа лопнула, не выдержав нагрузки, кровь брызнула на ещё миг державшиеся мышцы, и куски тела Сайласа разлетелись по комнате. Демон освободился.
Через три удара сердца он был уже у тайника дроу, ворвался к ним и влетел в самое сознание плак'кйорла Арр'Таша, дав ему невиданную доселе силу и уверенность. Пару команд, и двенадцать вин'эссов готовы к атаке.
Сперва они направились к домику Хельги, потому что кровные счета надо оплачивать сразу. Арр'Таш уже изучил некоторые повадки Разных. Поэтому легко подошёл ко входной двери и приготовил меч. Постучал. Дверь, как он и предполагал, открыла девушка, начала меняться в кошку. Одним точным движением он отрубил ей голову, пинком послал тело вглубь комнаты, чтобы не испачкаться кровью.
Беловолосой тенью метнулся с крыши Лорешинад, но был встречен серией молниеносных ударов. Окровавленное, но живое тело без рук и с ногами до колена корчилось перед Арр`Ташем.
– Именно это ты мечтал сделать с королевой, не правда ли, вин'эсс? – прошипел он на дроу.
Я оставлю тебе жизнь сейчас, чтобы ты мог осознать, ЧТО произошло.
Он поднёс к обрубкам один из амулетов, наверняка созданный светлыми, и кровь остановилась, раны затянулись.
Лорешинад готов был зубами перегрызть горло Арр'Ташу, но тот пнул его ногой и удалился.
Дроу двинулись на замок. Двоих сразу сжёг Грим, но третий послал в него две стрелы с двеомером защиты от огня. Колдун захрипел и попытался выдернуть одну из сонной артерии. Тель поспешила на выручку. Кровь толчками выбрасывалась из горла и раны, заливая ей руки. Из последних сил Грим усыпил ещё двоих, качая энергию через Тель.
Пустыня металась вокруг замка, отделяя его от сил живой природы, и в этом барьере-коконе колдун становился обычным смертным, не способным вылечить себя и нанести кому-то вред. Грим умер, а Тель бросилась обратно в замок. Наван с Пашкой не очень умело отстреливались, прикрывая её отступление. Наконец, менестрель попал в одного из вин'эссов и, радуясь, вскинул руки в оконном проёме – идеальная мишень. Сразу четыре стрелы пронзили ему грудную клетку, и паренёк рухнул всё с той же торжествующей улыбкой на лице.
Тель уже добежала до дыры в стене, но перед ней внезапно появился Арр'Таш, заслонивший собой вход. Кричать и отвлекать стреляющих она не стала, убежать не могла, ноги и руки не двигались. Она сообразила лишь приказать растениям оборонять её, и послушные лианы вмиг оградили от стрел и мечей. Внезапно она осознала, что находится в тихом, гулком лабиринте из растений, которые часто снились людям девятнадцатого и даже двадцатого веков. Но из этого лабиринта не было выхода, и не было видно замка.
Чёрный болт пробил одну из стен в шаге от неё и ушёл в противоположную. Визг выдал девушку, и с двух сторон коридора появились воины. Растения перестали слушаться, а когда эльфийка попыталась управлять ими, оплели корнями её ноги… Листья быстро впитали кровь и утащили тело в переплетение ветвей.
Наван вытряс из карманов все пуговицы, четверть кинул на лестничный пролёт. Его копии-миражи неуязвимы, но не могут передвигаться – не большая задержка для воинов, особенно если с ними магичка-жрица.
Наван не был некромантом. Никогда не умел поднимать покойных. Но, конечно, ради интереса, читал и безуспешно пытался раньше. Он пересчитал пуговицы и, размахнувшись, швырнул из окна в тело Грима. Часть рассыпалась как надо, часть не долетела или сгинула вовсе. Маг начал заклинание. С удивлением обнаружил, что оно идёт легко, Грим шевелится, а сам маг впадает в пьянящий транс… Наван забыл об обороне. Тело прожгла резкая боль, потом наступила тьма. Маг и его зомби развалились пополам от одного удара меча. Только тело мага утонуло в луже крови, а зомби – в песчаном бархане.
Семеро оставшихся вин'эссов стояли кругом перед лестницей на первом этаже, жрица в центре. Им был дан приказ разрушить замок. Арр'Таш находился в безопасности, наблюдая за операцией из-под полога леса. Жрица принялась читать древнее заклинание, некогда рушившее своды Хар'ол-Велдрина. Камни дрожали, сыпалась мелкая кладка. Древний замок, переживший больше семи веков с войнами, бурями, землетрясениями поддавался магии тёмных эльфов и бушующего демона пустыни. Дроу рушили основы человечества, с которыми строился этот замок, а демон стирал в песок горы… Они тянули энергию из вин'эссов. Один упал – кровь вытекала из носа и ушей, второй уже стоял на коленях. Жрица закончила и метнулась в сторону дыры. Одна комната, две… Пролёт второго этажа рухнул на тех двоих. Три. Почти целая дверь разлетелась от натуги в щепки и изрешетила ещё одного, но он продолжал бежать. Четыре. Из стены вылетел камень и снёс отстающего. Дыру перегородил валун, оторвавшийся сверху, и воины поспешили его сдвинуть. Жрица вылезла, трое вин'эссов – за ней. А изрешеченный щепами остался между валуном и стеной тряпичной куклой. Древний замок рухнул. Взорвались газовые баллоны, разметав песок и прибитые бурей осколки деревьев. Посреди небольшой пустыни теперь виднелись руины.
Лорешинад, еле доползший сюда с мечом в зубах, с ужасом смотрел, как из-под огромных обломков вылезает Пашка с развороченной грудью, тащит за собой меч де Моле. Эльф из последних сил заспешил к нему, переползая и перекатываясь. И когда он уже был совсем близко, из-за валуна позади Пашки кошачьей походкой выплыла жрица. Эльф понял, что это была сама Баль-Виер'арра Хельви'рахель. Она улыбнулась:
– Надеюсь, – пауза, – ты не забыл, что я умею поднимать…
Пашка открыл глаза: один красный, другой золотой. Не человек, не плак'кйорл. Чудовище.
Оно двинулось в атаку. Уползать не было ни смысла, ни цели.
– Менестрель, как ты мог? – эльф попытался достучаться до того человеческого, что осталось в парне.
– Я люблю её! – оскалился Пашка. – Она дала мне жизнь!
Лорешинаду нестерпимо захотелось его убить. До боли, до дрожи, до тошноты, до… желания самоубийства.
Меч Ориелен, сверкнув на солнце дикой молнией, сквозь зависший в воздухе песок пронёсся к зомби и с мучительным звоном отлетел в строну от блока, поставленного Пашкой мечом де Моле…
«Хочешь ещё жертву? Хочешь энергии и крови?» – мысленно воззвал Лорешинад к Паридиэну, не надеясь на ответ.
«Хочу!» – отозвался демон.
– Так бери! – заорал эльф, а демон будто ждал указания. Он налетел. И на атомы, на крупинки, на песчинки разобрал тела: Лорешинада, Пашку, жрицу, Арр'Таша и троих вин'эссов.
Он был свободен. Он был силён. Он не был привязан к чьему-либо телу… Он ринулся в открытый портал.
Миг перехода.
Над миром эльфов и миром Разных расцвели смертоносные огни ядерных взрывов. Три секунды всё вокруг стояло и жило, потом было сметено ураганной волной и разлетелось в пыль.
Пыль вечной радиоактивной пустыни.
* * *
Тель вздрогнула и открыла глаза. Она лежала на своей раскладушке в замке, укутанная в два одеяла и дрожащая от ледяного пота. Она боялась пошевелиться, вспугнуть реальность, чтобы и она не исчезла… Девушка попала в сон Паридиэна. Он страстно желает всего этого. Почему же ещё не претворяет в жизнь?..
Было уже за полдень, солнце заглядывало в окно, грело камень стен и выключенный калорифер. Настырно призывало вставать. Тель выбралась из постели, поёжилась и решила завернуться в одно из одеял за неимением тёплой одежды. Спала-то она всё равно в джинсах и толстовке. Спустилась на кухню, откуда были слышны голоса. Довольно молодой парень сидел за столом и писал что-то в блокнотик.
«Серый. Самый настоящий серый», – подумала она.
Её никто не замечал или не обращал внимания.
– Ну, ребят, согласитесь, что вы все собрались в одно время там, теперь здесь. Все говорят, что вы с ним общались, а потом вместе ушли, – серый голос с лёгкой спесью.
Сайлас, который выглядел старше «серого», поднял на него тяжёлый взгляд, отчего спеси слегка поубавилось:
– Начальник, мы объяснили тебе, что он к нам привязался ещё на улице, банально просил прикурить, потом денег. Ну, мы ему сразу в морду не дали, а потом уже поздно было. Он у стойки завис, мы по бабам пошли… – он говорил это так, словно уже сто раз повторил, и самому наскучило. Пальцы сцеплены «в замок», руки лежат на столе, спина ровная – ни нажима, ни расслабленности. Смотрит прямо в душу собеседнику.
Тот сглотнул:
– А потом?
– А потом началась драка. Я в спецназе служил, так и подумал, что этот перец кого-нибудь порубает. Как его вообще с оружием пустили?.. А сын депутата свалил бы оттуда сразу, чего подставлялся?
«Серый» на провокацию не поддался, но, похоже, был под лёгким гипнозом. Однако сопротивлялся.
– Вот мы и погнались за ним, а то он, чего доброго, в городе кого порезал бы… Но не догнали. Шустрый, гомик…, мелированный.
Вопрошающий сделал последнюю попытку:
– А молодой человек?
Все обернулись на Пашку.
– Да я до этой драки там через день бывал! Играю на гитаре, пою. Если хорошо меня слушают – то Змей… Михаил Александрович платит немножко. На карманные расходы… А ушёл, когда смог: сидел на сцене, если б сунулся раньше – тоже, может, покромсали бы. Не гитарой же отбиваться…
«Серый» кивнул, полистал блокнот и выдавил:
– У меня нет больше вопросов. Искренне жаль, что я не имею права произвести обыск…
Он улыбнулся. Остальные тоже улыбнулись.
Странный вариант прощания…
«Серый» встал, слегка поклонился и вышел. Поравнявшись с Тель, он смерил её оценивающим взглядом, вспоминая, видел ли где-то её фоторобот. Успокоился и прошёл мимо.
Она вошла на кухню. Сон не отпускал, возвращал картинки, молоком засел в лёгких – густой, не желающий выходить. Грим отвернулся. Сайлас кивнул. Пашка обрадовался и положил ей яичницу.
Вошёл Наван с белкой на руках. Та что-то чирикала ему, он кивал. Потом произнёс:
– Она слышала, как этот следак, садясь в машину, отчитывался по телефону, что вроде тут всё чисто, но надо бы ещё проверить.
Глава 56. Разногадоцидная
Алтай. Дом Хельги.
После очередного спарринга Хельга расправила плечи и встряхнула руками.
– Не надоело тебе летать? – спросила она у лежащего на земле Лорешинада. – Сколько раз говорить: гаси инерцию. Неужели без ножей тебе настолько сложно контролировать своё тело?
– Не слош-жно, – возразил эльф, мотая головой. – Но я не могу драться с тобой.
– Об этом надо было думать до того, как вызвался на тренировки. – Хельга качнулась с носка на пятку и растёрла ладони. – Теперь изволь работать по полной программе.
В глазах эльфа вспыхнули нехорошие огоньки. Он плавно перетёк в вертикальное положение.
– Начщинай, – предложил он.
Хельга изучающе прищурилась. В следующий момент на Лорешинада обрушился град ударов, который мог бы оценить даже Грим. Грация и стремительность кошки вкупе с экзотическим видом борьбы. Однако драться по-настоящему ей приходилось явно нечасто, поэтому эльф сравнительно легко уходил от атак. Подловив момент, он перехватил руку девушки, завёл за спину и прижал Хельгу к себе другой рукой.
– «По полной программе» – это так? – шепнул он на ухо девушке. – Ты нарошно остханавливаеш-ся, не с-завершая удары?
– Ну… в общем, да, – Хельга повернула голову и коснулась губами его щеки. – За внимательность. Только ты про ноги забыл…
Не успел эльф понять смысл фразы, как девушка сделала молниеносную, но мягкую подсечку. Падая, он увлёк её за собой, и тренировка продолжилась на земле. Ему ничего не стоило победить её сейчас, подмять и скрутить, но он знал только очень болезненные приёмы. Хельгу тоже стесняло такое положение: она лукаво улыбалась, пытаясь дёрнуться и скрутить эльфу руки, но тот разводил их силой в стороны. Наконец, не удержавшись, она приземлилась на него, и он поймал губами её губы. Она постаралась встать хотя бы на колени, но он быстрым движением развёл её ноги, и она снова упала.
Сверху, но побеждённая – странные ощущения. Она рассмеялась.
– Ты называешь битву танцем?
– Xas…
– Бернард Шоу говорил, что танец – это вертикальное выражение горизонтальных желаний…
Она вновь засмеялась и легко встала. Он не понял каламбура.
После тренировки Хельга сказала, что ей нужно поработать, предложила эльфу посмотреть фильм, а сама забрала ноутбук и ушла на кухню. Лорешинад согласился: ему понравился «волшебный ящик», показывающий разные истории. К тому же, это был прекрасный способ изучения мира Разных. Предпочитал он, конечно же, про боевые искусства. Он пытался уловить движения актёров, запоминал их, старался повторить, чем удивлял Хельгу на тренировках.
Устроившись на диване, эльф улыбнулся воспоминанию. На следующий день после боя с Арр'Ташем Хельга застелила диван ярким ковром. Лорешинад не придал этому значения. В тот вечер он по привычке лёг спать на диван, растянувшись на новом покрывале.
Проходившая мимо Хельга бросила критический взгляд и сказала:
– Нет, с этим ковром ты не сочетаешься. Будешь спать у меня.
– А ты где? – слегка опешил эльф.
– Уж точно не на коврике в прихожей… – лукаво подмигнула девушка.
С тех пор пролетела неделя. Жизнь вошла в спокойный ритм. Днём они тренировались, собирали и обрабатывали травы и необходимые Хельге ингредиенты, смотрели фильмы, иногда девушка читала эльфу вслух, пару раз она отлучалась в город за продуктами и привозила приветы от Кира и Натали… Она даже взялась бороться с акцентом Лорешинада! Получалось неплохо, но как только эльф начинал волноваться – тут же сбивался обратно на шипение.
И были уютные ночи с запахами трав и странной медленной музыкой, тянущей сознание в спокойствие и умиротворение. Хельга называла эти мелодии восточными, зажигала палочки, от которых шёл вкусный пряный дым…
«Это всё хорошо, но слишком спокойно вокруг, – подумал эльф. – Долго так продолжаться не может…»
Сегодняшний фильм был про самураев – воинов с особым кодексом чести, вооруженных катанами, похожими на длинные Кии-Вэльве. Лорешинад видел такие в арсенале замка, но возможности опробовать оружие не представилось.
В этот раз на середине фильма эльф ощутил смутное беспокойство. Что-то, увиденное боковым зрением, заставило его повернуть голову к окну. Девичье лицо в обрамлении рыжих волос на миг застыло, показало язык и метнулось в сторону. В тот же момент из кухни, где находилась Хельга, раздался резковатый женский голос:
– И ничего я не виноватая… Он сам пришёл… – откликнулась Хельга, убавив громкость.
В мгновение Лорешинад оказался у окна. «Рыжего волка» и след простыл, зато перед домом…
– Хельга! – позвал он. – Твоя работа с-сейчщас-с с-заключщаетс-ся в прис-зыве с-змей?
– Каких ещё змей? – Девушка услышала шипение акцента и немного насторожилась. – Мне одного тебя вполне хватает. Не волнуйся, это ноут как-то странно глюкнул…
Эльф молнией влетел в кухню: серьёзное лицо, ни малейшего испуга, собран и смотрит вовсе не на ноут. Ситуацию пришлось переосмыслить.
– Что ты там такое увидел? – она подошла к кухонному окну. – Мрш-ш!.. Никакого покоя с этой Агапкой…
Своеобразный вариант «хмари»: перед домом копошились змеи. Двор быстро заполнялся рептилиями, которые, казалось, сползались сюда со всего леса.
– Ну не дура ли? – в сердцах воскликнула Хельга. – Ясно же говорила ей, что змеи мне по фигу, нет, она опять собрала… Шин!
Эльф молча приготовился выполнить любой приказ «валькирии».
– Когда кивну – откроешь дверь.
– Xas.
Хельга зачерпнула пригоршню земли из горшка с цветком, вышла в коридор, встала перед закрытой входной дверью. Лорешинад взялся за ручку. Девушка начала растирать землю в руках, приговаривая:
– С этого дня, с этого часу, с полудня, с получасу, да будет бездыханен и без жала всякий змей ползучий, всякий гад ядучий на моей пути, у меня позади, по левой и правой стороне, в поле, в болоте, в лесу и в траве. Словам моим впереди меня быть, все по своим местам определить. [71]71
Настоящий ритуал против змей; за тёщ авторы не ручаются, но проверить можно. (Прим. Э.Эваллё)
[Закрыть]
Затем кивнула эльфу. Тот распахнул дверь, и девушка сдула земляную пыль с ладоней на улицу. Пыль серым облачком полетела над поляной, опускаясь на гадюк. Змеи тут же начали громко шипеть, сворачиваться в кольца и поедать сами себя с хвоста. Через минуту от них остались только головы.
– Вуаля! – Хельга с довольным видом отряхнула руки. – И так будет с каждым. Зря, что ли, меня Кир этой мути учил…
Эльф закрыл дверь поплотнее.
«Если Хельга у себя дома обладает такой силой, то мне придётся из воина стать могильщиком… – размышлял эльф, сгребая в вырытую им яму останки змей. – Но что было нужно этой рыжей? Предупредила, включив песню, как тогда, в машине Грима? Я абсолютно уверен, что она – не Агапка, но Хельга может не поверить… Впрочем, у меня чувство, что сегодняшний танец ещё не закончен… И с той девушкой мы ещё поиграем…»
По лицу скользнула хищная усмешка. Он не хотел этого признавать, но тихая жизнь ему уже начала надоедать.
Закончив работу, Лорешинад убрал лопату и сел на крыльцо, положив перед собой оба Кии-Вэльве. Чем-то ему не нравились эти клинки. Каждый день он упражнялся с ними, но достичь полного слияния не удавалось. Оружие было чужое, не признавало нового владельца, стремилось закончить замысел старого хозяина. Нельзя присваивать себе оружие кровного врага – оно тебя не примет.
Сзади подошла Хельга.
– Чего сидим, кого ждём?
– Врагов, – признался эльф.
– Переработал, да? – тёплая рука коснулась лба. – Или паранойя на почве скуки?
Лорешинад повернул голову, ладонь девушки спустилась, и он прижал её губами к своему плечу.
– Не с-знаю, – ответил он. – Мош-жет быть.
– Только не говори, что испугался змей! – догадалась Хельга. Опустилась рядом на корточки, легко обняла его за плечи. Эльф почувствовал себя унизительно маленьким, но лишь стиснул зубы… – Обычное дело, я тебе говорю. Агапка как мужика поймает, сил наберётся, потом мне всякие бяки устраивает. Уже неинтересно даже. Ладно, пошли обедать, а потом… посмотрим.
Она встала, развернулась, протянула руку и отпрянула: вся дверь оказалась облеплена вязкими белыми нитями.
– Эй!
Обернувшись, Хельга увидела эльфа с клинками в руках, напружиненного, готового к бою.
– А это – с-за мной… – Лорешинад прыгнул вперёд, рассекая по пути что-то округлое.
Поняв, что происходит, девушка едва сдержала вскрик. Двор, который пару часов назад оккупировали змеи, теперь заполняли синюшные пауки размером с хороший арбуз. БОльшая их часть пыталась задавить числом бешеный волчок, по недомыслию зовущийся Лорешинадом. Зеленоватая жижа и ошмётки плоти летели во все стороны, но пауки не сдавались, постоянно пытаясь запрыгнуть сверху или спеленать эльфа паутиной.
Остальные направились прямиком к Хельге. Все известные ей чары оказались бесполезны – она просто не успевала прочитать наговоры.
– Кр-репкий мужик Агапке попался-яу!.. – к концу фразы она бросилась через перила, обернувшись через плечо, а приземлилась уже большой серой кошкой в обрывках одежды.
Припав к земле, она зашипела. Первые добравшиеся до неё пауки были отправлены в полет сильными ударами когтистых лап. Однако они всё прибывали, и кошке на прямых лапах пришлось отпрыгнуть от веранды. Приземлившись, она принялась подскакивать и вертеться в разные стороны, нанося удары, кусаясь и просто придавливая пауков телом. Танец, больше похожий на игру, чем на бой.
«Неправильно! Они не должны нападать на Хельгу! Эти пауки – творение жриц. Они нападают только на тех, кого знает создательница… Значит, их навели с участием Арр'Таша. Он жив, и в списке его целей не только я… Я снова подставляю свою любимую…»
Клинки Лорешинада слушались плохо, реагируя на каждое убийство паука сильной отдачей, впитывая их яд и паутину – порождения Мира Теней признали своих собратьев. Руки начали тяжелеть. Ритм танца удавалось держать исключительно на упорстве.
«Неужели… Слишком рано!..»
Пауков оставалось ещё очень много, когда они начали сами собой лопаться. Вытекающая из них жижа собиралась в одном месте, оформляясь в громадную фигуру. Лорешинад знал, кто это будет, и попытался начать рубить скользкую массу. Клинки сперва увязали, а потом из них вытягивались нити собранного ранее паучьего яда и наполняли фигуру. Эльф понял, что скорее помогает зловещей массе: она собиралась, уплотняясь, вытягивая отросток вверх, и вскоре в центре двора вырос огромный скорпион. Призрачный, он казался хрупким, стеклянным, пока не сбил пару тонких деревьев, обломки которых задели соседние, а одна из увесистых веток пронеслась в полуметре от тарелки на крыше домика.
Кошка и эльф застыли перед новым врагом, припав к земле. Скорпион начал размах жалом, намереваясь одним круговым движением смести обоих.
«Она не успеет увернуться…» – мелькнуло в голове эльфа.
Следующим его порывом было оттолкнуть впавшую в ступор кошку-Хельгу с пути хвоста. Но сам он успел только закрыться клинками в обратном хвате.
Удар. Хруст. Звон стекла…
« …Вставай, мельда, вставай!..» – прозвучало на грани плывущего сознания. – « Ты должен встать, иначе всё будет напрасно!.. Мой меч – твоя сила».
«Ориелен?..»
Огромным усилием Лорешинад открыл глаза. Оказалось, что от удара он влетел в окно спальни Хельги. В руках были только бесполезные рукояти Кии-Вэльве, он отшвырнул их. Рядом вонзился в пол упавший со стены меч. Кровавая бязь, равномерно покрывавшая лезвие, перешла на одну сторону.
« Бей кровью…»
Отогнав мысли о том, что было бы, упади меч чуть правее, эльф протянул руку и коснулся оружия. Усталость мгновенно отступила. Рукоять меча оказалась тёплой… как прикосновения руки эльфийки…
С улицы донесся отчаянный кошачий мяв и хруст новых сметаемых деревьев. Добив стекло окна, эльф выбрался наружу и увидел, что скорпион прижал к земле Хельгу, заносит над ней жало. Она царапает врага, но когти увязают в полупрозрачной массе клешни. На второй конечности застыли прилипшие клочья шерсти.
С рычанием Лорешинад бросился на врага. Подбежав сзади, он взмахнул мечом. На мгновение лезвие застряло в вязкой плоти, затем хвост отлетел в сторону, растекаясь по земле, как тающее масло. Лорешинад плохо владел обоюдоострым оружием, но клинок слушался его движений беспрекословно.
Скорпион дёрнулся и развернулся, выпустив кошку. Эльфу пришлось отскочить, уходя от клацнувшей впустую клешни. Тут же он ударил сверху вниз, вложив в атаку оставшиеся силы. Чудище успело закрыться, и клинок увяз в клешнях. Однако эльф продолжал давить, понимая, что на большее его сейчас не хватит. С другой стороны раздался крик Хельги:
– Сгинь, зараза, откуда пришёл!
И в обрубок хвоста скорпиона, оставшийся без панциря, вонзилась лопата. Металл тут же начал плавиться, но этого оказалось достаточно: Лорешинад сумел-таки продавить защиту и разрубить клешни, а следующим ударом снизу вверх – голову чудища. Скорпион начал таять.
Всё ещё сжимая в руках меч, эльф взглянул на девушку. Полностью обнаженная, покрытая ссадинами и грязью, с растрёпанными волосами и горящими глазами, она стояла, гордо выпрямившись и держа в руке черенок от лопаты на манер копья.
– …И валькирией надо мною,
Хельга, Хельга, кружишь ты,
– прошептал Лорешинад запомнившиеся строчки.
Покачнувшись, он припал на колено и оперся на меч, тяжело дыша.
– Ну, уж нет, «воин отсталый»… точнее – усталый, – качнула головой девушка, – в Вальхалу я тебя просто так не отпущу!..
– Ну Агапка, ну тварь… – рычала Хельга позже, обрабатывая раны. – Всякое было, но такое!..
– Это не Агапка, – отозвался эльф. – Это ш-жрицы. Тхакое существо нельз-зя сделать без-с помощи силы демона… А Кии-Вэльве не ломаются в рук-ках настоящего хоз-зяина.
– Что ты имеешь ввиду?
– Арр'Таш ш-жив. – Лорешинад взглянул на меч Ориелен, лежащий рядом. После встречи с телом скорпиона кромка клинка, покрытая узорами крови, осталась целой и острой, а «чистая» сторона лезвия пошла пузырями и съёжилась, как от кислоты, и сам клинок слегка прогнулся. – Хельга… Мне нуш-жна кус-зница.
Она замерла:
– Ты хочешь его перековать? У тебя получится?
– Я ш-же рас-сказывал тебе, на что мы спос-собны…
– Да-да, я представляю, что ты можешь войти в кузницу с куском металла, а выйти через пару часов с мечом из дамасской стали с инкрустацией, латами, кольчугой, наручами, шпорами, ведром и колечком для меня… – при этих словах эльф хитро ухмыльнулся. – Но ты хочешь перековать этот меч совсем?
– Нет. Он будет похож-ш на кхатану. Но он не потеряет с-себя – останется мечщом Ориелен…
Эльф снова невольно погладил рукоять, а Хельга почувствовала странный укол в груди – ревновать к умершей? К памяти об умершей. Ещё одно новое ощущение за сегодня… Она заставила себя успокоиться.
– Хорошо, – вздохнула она. – Будет тебе кузница.
Могло быть и так, или Признание Агапки (Арр'Ташу)
Как в горах, седых и древних
Родилось в умах поверье,
Не легенда – быль.
Разнеслась ветром-буяном
Да по мудрому Алтаю,
Век вам не забыть.
Про колдунью, про Агапку,
Что меняется в собаку
Без любви, одна.
Уходила, уморила
Всех парней, что рядом были,
Насмерть извела.
Я скиталась, я скулила,
Время стёрло мечты с пылью,
Поросли быльём…
Вот однажды ночью стылой
Демона я полюбила —
Безответный лёд.
Он стоял, недвижим, белый,
Заглянули в душу смело
Золоты глаза.
Расцвела я, что поделать,
Обогрела его тело…
Душу, жаль, нельзя.
Он оттаял, но напрасно,
Хоть меня не испугался,
Прошептал он: «Месть».
Я шесть дней за ним ходила:
И учила, щи варила,
Начал всё же есть.
Целовались-миловались,
Молодела я на зависть,
А он не старел.
Рассказал дружок мой милый
Про врага, и что любима
Девка у него.
Вспомнила и осерчала:
Я же рысью ей венчала
Светлое чело.
Согласился он на помощь,
Что на Хельгу эту в полночь
Силы наведу.
Лютых змеев, мне покорных,
Старых древней, мудрых, твёрдых
По лесам найду.
И пришли мы с милым другом
К тайнику, в котором кругом
Чудь бела сидит.
Жрица нас как увидала —
Воспылали очи алы,
Да змеёй шипит.
Ревновала, бушевала,
Мне поспорить предлагала,
Кто из нас сильней.
Натравили на избушку
Мы послушных нам зверушек…
Демон всё мрачней.
То ль меж нами выбирает,
То ли цену набавляет…
Стало мне смешно.
Подошла к милёнку тихо,
Обняла я своё лихо,
Вроде, всё прошло.
«Не горюй, – сказала, – сдюжим,
Зря ты, что ль, охотник, служишь
И неверным мстишь?»
Посмотрел, расправил плечи,
Обнял нежно и беспечно,
Прошептал мне: «Тише»…
Счастлива, себе не верю,
Дождалась я неужели
Мужа своего!
Не стареет, не устанет,
И отцом хорошим станет…
Долго ль проживём?..
