Текст книги "Империя грез (СИ) "

Автор книги: А. Велнер

Рассказ опять продолжил Фледер своим мелодичным и сильным, как у ангела голосом. Они сейчас напоминали двух почтенных родителей, которые на перебой, будто даже по ролям, читали детям страшные сказки у огня в холодную и завьюженную зимнюю ночь.

– Сердце Валерия дрогнуло. Он пожалел умирающего злодея и передал маску и шляпу ему. Кто-то говорил, будто нож он тоже забрал, а кто-то утверждал, что предмет просто лежал рядом в это самое время. Так или иначе, завладев вожделенными вещами, маг не долго думая нацепил их на себя и, злобно рассмеявшись, не откладывая дело в долгий сундук, проклял Валерия заклятием мгновенной смерти. Есть много версий того, что случилось с ним дальше. Некоторые клялись, будто заклятие не сработало, потому что Валерий был светлым посланником небес и слова, полные злобы, отразились от него и поразили того, кто их произнес не подумав. Другие клялись, что это чудесная маска удержала в себе силу колдуна и не дала ранить хозяина, который ее создал, но так или иначе, колдун превратился в пепел и развеялся по ветру, а сила его целиком перешла в эти странные вещи. Дальнейшая судьба Валерия так же описывалась рассказчиками достаточно разнообразно. Но две основные версии были таковы. Он ужаснулся от увиденного и что было сил кинулся наутек и больше о нем никто и ничего не слышал. Что мало вероятно, на мой взгляд, для человека, который ежедневно заглядывал мучительной смерти в глаза.

– А вторая… – И тут Вильгельм понизил голос, придавая истории совсем уж комический драматизм. – Молодой лекарь, не зная силу вещей, удерживающих проклятие, поднял оставшуюся от исчезнувшего кудесника маску с земли и она тут же высушила его, словно яркое полуденное солнце сушит сорванный полевой цветок, забрав себе всю его силу и жизнь, будто сухой песок морскую воду.

– Что тоже мало вероятно, если учесть, что Валерий все же был посланником неба, присланным победить непобедимую зеленую чуму.

С тех пор предметы эти оставались практически не тронутыми, а зеленая чума на всегда покинула землю . Все, кто касался маски, умирали, либо совершенно мгновенно, либо с течением времени с ними так или иначе происходило что-то страшное. И маска, шляпа и нож поровну делили силу умершего на три равные части, как старые друзья в походе делят еду и вино.

 
Оба древних умолкли, скупо улыбаясь и поглядывая по сторонам.
 

– Замечательная история, – улыбнувшись, кивнула Лилея. – Неужели эти кошмарные вещи ты и впрямь теперь решил подарить Вильгельму? Сложно представить, что такое вообще возможно.

При этих словах оба брата весело рассмеялись, обменявшись короткими взглядами.

– Совершенно верно, – спокойно кивнул Фледер. – Именно это и я и собирался сейчас сделать. Не буду рассказывать, каким именно витиеватым путем все эти предметы оказались у меня. Ибо не хотел бы нагонять на тебя сон, а на Вильгельма воспоминания о том, что это такое. Скажу только, что в руках опытного чернокнижника "Чумная ворона" была и остается одним из самых сильных и страшных артефактов, которые еще существуют в этом столь быстро меняющемся мире. А что касается истории о ее появлении, это разуметься не более, чем глупая выдумка давно умерших учеников магических школ Света и Тьмы. "Чумная ворона" была создана великими колдунами древних времен, столь древних, что даже мы в сравнении с ними становимся сразу еще достаточно молодыми. И в основу ее создания легло тайное знание темной сути мира, упорный труд и огромное количество сил. Не сомневаюсь, что любого несведущего в темном мастерстве человека эти предметы уничтожат еще вернее, чем удар молнии с небес. Но для истинного мастера это в точности, как только что обученный боевой конь и великолепный меч с легкими и прочными доспехами в придачу. Так что моему дорогому брату в пору испытывать любопытство и радость, – сказав это, Фледер мягко подтолкнул короб в сторону сидевшему напротив него чернокнижника. Подарок упакованный в старую плотную кожаную торбу зашипел, пролетая по глади полированного стола и остановился прямо напротив своего нового хозяина, будто терпеливо ожидая от него новых приказов.

– Так и есть. Подарок славный. – Вильгельм сухо щелкнул пальцами, положил ладонь на теплый и шершавый край зашнурованной коробки. – Боевая магия далеко не самое интересное для меня направление в искусстве знаний Тьмы, но услышав о легендарной магической броне, я испытал чувство, незнакомое мне уже столетие к ряду. Мне стало вдруг интересно, как она будет на мне смотреться.

– Бери и владей, – Фледер закивал светлой и совершенно лысой головой и заулыбался, потирая руки так, будто прямо сейчас собирался полакомиться чем-то неимоверно вкусным.

– Это, надо отметить, не самый интересный подарок из приготовленных мной сегодня.

– Второй величайший дар давно был у меня и просто ждал своего часа, как и все стоящие вещи на этом свете. И подарок этот я припас, как теперь оказалось, для тебя Лилея из Семериван.

Служительница Света едва заметно подалась вперед, сцепив перед собой руки в замок и начав слушать старейшину с удвоенным вниманием.

– Это не что иное как колода гадальных карт Сири-Саран. На вид, карты как карты, похожи на те, которыми на деньги играют в трактирах. Но они для гаданий и колода, попав в руки опытного предсказателя, способна делать настоящие чудеса.

Лилея выпрямилась на стуле, будто старый рыцарь, услышавший визгливые крики медной боевой трубы. Руки ее сжались вдруг в кулаки, а рот превратился в ровную серую черту.

– Что ты хочешь этим сказать, древнейший? – поинтересовалась она тоном, в котором тревога неравномерно замешалась со сталью, словно масло с водой.

– Все просто. Если эти карты возьмет в руки подлинный светлый прорицатель и разложит, как это полагается по установленному правилу, карты Саран не только предскажут нам будущее. Они в буквальном смысле создадут его для нас. И все, что случиться с нами дальше, будет зависеть от того, сколько и каких именно карт ляжет сегодня на этот старенький стол.

– Я не стану, – она сказала это тихо и твердо, промедлив всего мгновение.

– У тебя нет выбора! Как и всех нас, – спокойно ответил вампир.

– Мне все равно. Я не стану. Судьба мира никогда не будет зависеть от твердости моей руки. Я лучше умру самой мучительной смертью из всех, что можно себе вообразить. Даже тебе не уговорить меня своим колдовским голосом темного ангела.

– И тут позволю не согласиться, – Фледер погрозил Лилее указательным пальцем. Даром, что жест этот увидеть ей было с некоторых пор уже не под силу.

– Я умирал именно такой смертью, как ты сейчас сказала. Поверь мне. Один раз разложить старые карты по сравнению с этим, как бесконечность в сравнении с самой малой каплей призрачной росы.

– Я не стану! – предвечная светлая замотала головой.

– У тебя нет выбора, любимая, – спокойно ответил Вильгельм, глядя на огонь.

– Его теперь уже нет ни у кого вообще! Пришло время сделать то, что всем нам всегда было суждено сделать.

– И не тебе, не нам уже давно нельзя противиться своей судьбе, – он говорил это спокойно. Не упрашивая и не предлагая, просто утверждая казалось бы самые обыденные и не сложные вещи. Но слова его вдруг напомнили девушке камень, привязанный к шее, камень прикованный цепью к ноге, столь тяжелый и держащий столь крепко, что ничего, кроме, как утонуть в мутной и холодной воде, ей уже не оставалось.

– От чего бы тогда… – тут она с трудом сглотнула, будто оцарапав себе в миг пересохшее горло. – От чего бы тогда это не сделать кому-то из вас двоих?

– Мы пытались. Мы пытались бесконечное количество раз. И каждый раз лично мне не хватало всегда одной единственный карты, чтоб закончить полноценную сдачу судьбы.

– Какой именно? – Лилее показалось, что у нее начинает кружиться голова.

– Именно это нам и необходимо узнать с помощью тебя, потому что очень много лет назад мы перестали раскладывать карты Саран, поняв, что нам никогда не удастся завершить начатое.

– Мы задали вопрос, попросив о помощи. И тогда, вышла всего одна, единственная карта.

– Какая Фледер?

– Я достал карту Предсказателя. Карту, на которой изображена девушка с повязкой на глазах, с улыбкой бредущая в одиночку по мосту через реку. Девушка, сила которой столь велика, что она сможет сделать то, что не дано было сделать нам двоим.

– Нам, могущественнейшим темным или уже лишенным какого-либо цвета и принадлежности к убеждениям и вере, как может быть дозволено лишь самым старейшим из живущих на этой земле.

– Этой картой была я?

– Да, – Фледер снова кивнул.

– И с тех пор, нам ничего не оставалось, кроме как ждать и разыскивать тебя по всему свету. Я погрузился в темные грезы, с целью найти там тебя, или хотя бы след, который показал бы нам, где именно может быть слепой предсказатель, в каком именно из возможных времен. По счастливой случайности Вильгельм меня опередил. Как впрочем и всегда. Более сильный опережает того, кто слабее него. Кто бы мог подумать, что ты окажешься столь близко от нас. Карты Саран никогда не лгут. Бывает люди, по своей глупости не в состоянии прочесть то, что они открывают им. Но мы с братом, по счастью, для всего сущего все же смогли это сделать. И вот ты здесь, в нашем доме. Среди нас, темных героев бесконечно далекого мира, уже столь мертвого, что даже в древние сказки вроде "Чумной вороны" верится с большей охотой. Ты, словно последний слог в не допетой песне, так и не произнесенный куплет не законченного стиха, который наконец дождался своего судьбоносного часа.

– Ты спрашивала меня, какая именно роль в будущей судьбе мира уготована тебе? – Вильгельм вдруг снова заговорил. И теперь голос его с трудом можно было узнать. – Полагаю, теперь ответ стал тебе известен. И решать придется только тебе. Одно мне известно совершенно точно. Никто на свете, ни светлый, ни темный, ни добрый, ни злой, ни сильный и ни слабый не может противиться уготованной ему судьбе. Он может плохо знать ее или даже не подозревать о ней вовсе. Но противиться ей не в состоянии никто.

– Помоги нам разгадать загадку, разгадать которую попросту нельзя. Помоги нам найти коварного и непобедимого демона, затерявшегося среди людей. Этого практически нельзя было сделать до сегодняшней ночи. И мы вместе постараемся исправить то, чего не должно было случиться, когда Хорват появился тут среди живых. Исправить то, что было совершено демонами с нашего попустительства, потому что тогда у нас еще не было сил предотвращать что-либо, кроме собственной глупости.

– Дайте, – тут ее голос совсем сорвался и горло вдруг снова пронзила сухая боль, как от укола множества длинных горячих иголок. – Дайте, прошу вас, немного вина.

Она не успела еще и закончить начатую фразу, как в нагретом огнем воздухе зала вдруг что-то снова хлопнуло и Фледер склонился над ней, осторожно поставив на стол угловатый серебряный стакан для вина, затем, аппетитно клокоча, осторожно налил в него темной, будто ежевичное варенье, жидкости из большой пыльной бутылки.

– Прошу пей! Это вино называется "Кровь вампира". Мой личный неприкасаемый запас. Я знал, оно пригодиться сегодня, – древний снова не смог скрыть самодовольной улыбки.

– Оно по настоящему придает людям сил.

Девушка осторожно нашла рукой литой узорчатый кубок и поднесла его к губам. Затем осушила его резко и со злом, как выпивоха проматывающий вечером дневной заработок, полученный на невыносимо тяжелой уборке полей и вырубке леса. В голове, словно брошенное тяжелое копье, пролетела мысль, к которой последнее время она приучила себя не прислушиваться: "Эти темные колдуны, жестоко играют с тобой, как злые мальчишки с покалеченным кузнечиком".

Но сомневаться было поздно уже очень давно. В голове от вина появилась вдруг невероятная легкость, она ожидала, что дальше у нее медленно начнет тяжелеть тело и заплетаться язык, но этого на сей раз почему-то не случилось. Она будто выпила вдруг чистой энергии и это подействовало на нее подобно легкому вечернему сну под теплым шерстяным одеялом в дождливом весеннем саду. К ней вдруг пришло чувство блаженного отдыха после целого дня изнурительного и тяжелого пути домой.

– Еще немного! Прошу…

Фледер спокойно и с готовностью налил ей еще прелестного ароматного напитка, будто невозмутимый виночерпий, подающий вино своей благородной госпоже. Она подняла тяжелый светлый бокал в руке.

– Не уйти… От судьбы…

Выпив вторую порцию, она кашлянула и склонила голову, уткнувшись губами в белый и мягкий рукав своих одежд.

Вампир поставил бутылку рядом с ней и обычным образом направился обратно к своему месту, огибая стол и продолжая при этом ощутимо хромать. Он морщился и сильно кривил тонкие губы, стараясь опираться на черные резные стулья по обе стороны, выстроенные вдоль столешницы будто низкий дощатый забор.

– Предлагаю, с твоего позволения, не затягивать. Тебе всего-то нужно будет достать несколько карт и разложить их перед собой на столе рисунком вверх. Все остальное по сути уже ни от кого из нас не зависит.

– Похоже отступать уже поздно. На все воля Бога. Доставай свои карты, древнейший.

Карты Саран были большими с ярко красной рубашкой, украшенной сложным черным узором, весьма под стать теперешним одеяниям Фледера. Старейшина просто достал колоду из тряпичного свертка и положил ее на стол перед Лилеей.

– Итак. Все карты Саран разные. И никто до конца не знает, сколько же их на самом деле всего. Такова легенда. И таково одно из магических свойств колоды. Каждый рисунок перечеркнут крест на крест или вдоль него, зеленой или красной полосой. Есть еще черная карта, но ее вообще не увидеть обычным взором и она выпадает крайне редко, я бы сказал, так редко, что этого не случается почти никогда и не с кем. Карты древние и раньше использовались только сильными магами. Для того, чтобы все получилось, необходимо достать ровно десять карт. Одну за другой. Причем карты с красной полосой могут идти только поочередно с зелеными. Черная может идти куда и когда угодно. Если порядок чередования красного и зеленого нарушается, считается что расклад судьбы не удался. Нам с Вильгельмом всегда удавалось достать всего не более девять карт в правильной очередности. Значение карт менялось в зависимости от времени гадания, но пока из колоды не вышли все десять, значением всех оставшихся легко можно пренебречь. Лилея, вынимай по одной откуда хочешь и в каком угодно порядке. Я буду говорить, что именно тебе досталось.

Лилея шумно вздохнула и протянула руку, безошибочно нащупав колоду из темного и твердого, словно сухой пергамент, картона. Она взяла саму верхнюю карту и перевернула рисунком вверх, аккуратно положив перед собой.

– Меч, – провозгласил Фледер. – Зеленая.

На картинке был нарисован летящий в небе меч, окруженный светом и всполохами белых молний, перечеркнутый наискось витиеватой зеленой линией.

– Далее, – мягко попросил вампир.

Лилея взяла следующую карту сверху и повторила действие чуть быстрее, чем прежде.

– Святой мститель. Красная.

На карте был изображен человеческий череп, глаза которого горели злым алым пламенем. Череп сжимал в острых, как волчьи клыки, зубах длинный широкий нож.

 
Лилея достала третью карту сверху.
 

– Книга Света, – провозгласил старейшина вампиров. – Зеленая.

На рисунке была нарисована древняя книга, от которой исходило яркое сияние божественного света, олицетворявшее с незапамятных времен знание, тепло и силу.

– Далее у нас ведьма. Красная.

Следующий искусный рисунок демонстрировал женщину в черных одеждах, едущую на лошади в лесу. Ее глаза на темно-буром фоне были двумя круглыми алыми точками, словно неестественно яркие капли крови, впитавшиеся в рыхлую бумагу.

– Следующая карта. Ворон. И она зеленая.

Огромный ворон грозно парил в небе, расправив крылья, подобно древнему мифическому дракону, отбрасывая на землю густую серую тень.

– Летучая мышь. Красная, – кивнул Фледер, когда очередная карта легла на стол. И одобрительно закивал, он уже очень давно ждал появления этого мрачного образа.

На затертой карте был некогда ярко изображен нетопырь, рот которого был перепачкан алой кровью. Глаза зверька зловеще сверкали, словно два наточенных лезвия.

– Ангел. Зеленая, – голос древнего при этом из мелодичного становился все более напряженным, как струна лютни, которою осторожно растягивали все сильней на костяной катушке.

Карта Саран с изображением могущественного четырекрылого ангела в доспехах с мечом из полосы света и в маске из волшебной стали и белых будто бы лебяжьих перьев.

– Книга теней! Сумрак, или Греммуар. Красная.

Книга, один в один в один походившая на книгу Света, только эта на сей раз была черной и от нее исходила плотная холодная тьма. Она была искусно нарисована бело-серым на непроглядно черном фоне. А рисунок был перечеркнут красной полосой, сотканной из неимоверно тонкого витиеватого, как табачный дым, узора.

– Клянусь путем теней, это уже интересно, – выдохнул Фледер.

– Никогда еще мы небыли так близко к завершению расклада.

Лилея снова твердой рукой взяла следующую карту сверху и, перевернув, положила ее на стол. В эти минуты ей впервые в жизни мучительно сильно хотелось наконец ошибиться. Хотелось, чтоб от ее поспешности или твердости что-то вдруг нарушилось и она вытащила бы две зеленые или красные карты подряд. В таком случае будущая судьба мира уже ни коем образом не зависела бы лично от нее самой. Но пока все шло путем совершенно обратным ее сильнейшим желаниям.

– Любовница. Карта с зеленой полосой.

Рисунок было невероятно красивым и правдоподобным, как и все предыдущие до него, это была работа настоящего искуснейшего мастера. Девушка с волосами цвета льна лежала обнаженной на широкой светлой постели при свете одинокой оплывшей свечи.

– И теперь последняя.

Лилея протянула руку и, не мешкая, взяла последнюю карту, но в этот самый миг в глубине поместья что-то в буквальном смысле взорвалось, с неимоверным грохотом и так сокрушительно, что затряслись вековые стены, а со сводчатого потолка струями хлынула каменная пыль. Девушке показалось в этот миг, что Фледер или кто-то подобный ему снова решил проснуться и дом в очередной раз за ночь потряс очередной удар "Ярости призыва".

Она резко отдернула руку, в которой уже была потрепанная от времени бумажная карта, твердый картон легко щелкнул и из под уже взятой ей, на стол неожиданно упала еще одна прямоугольная пластинка и по счету уже одиннадцатая карта в полном раскладе судьбы. Оба древних внимательно уставились на то, что в итоге получилось, на миг забыв про невероятный грохот и все, что могло бы ему сопутствовать. У Фледера в буквальном смысле округлились глаза.

– Что происходит? –поинтересовалась Лилея, встревожено прислушиваясь.

– Кажется на нас в очередной напали, любимая, – проговорил Вильгельм, начав поспешно развязывать шнуры на коробке с "Чумной вороной".

Взрыв внезапно повторился, но уже не такой сильный, он был значительно слабей, но при этом на много ближе к залу, в котором все они сейчас были.

– Что за карта была последней? – спросила девушка, стараясь перекричать шум содрогавшегося монолита вокруг.

– Десятой картой был демон. И эта карта все же была красной, – крикнул Фледер в ответ. – Но самое невероятное тут в том, что ты на самом деле вытащила одиннадцать карт, вместо положенных десяти, и последняя карта оказалась черной. Та самая черная, что выходит из колоды один раз на половину бесконечности и подходит к любому раскладу в совершенно любом порядке и виде.

– Что на черной карте, Фледер? – спросила Лилея так, если бы для нее этот символ мог иметь хоть какой-нибудь смысл. Ответить ей вампир так и не успел. Потому что третий взрыв с треском и звоном вынес огромную кованную сталью дверь, ведущую в зал, расшвыряв кругом пылающие щепки и обломки дубовых досок вперемешку с погнутыми полосами черного метала.

 
Глава 6. Веретено Тьмы.
 
 
Джодар очнулся от жуткого кошмара, понимая, что в его груди уже начал зарождаться глухой и истошный крик. Разлепив глаза, он достаточно долгое время не мог понять, где именно находиться в данный момент. Страшные сны снились ему крайне редко, так редко, что последний был он видел, когда был совсем еще ребенком. Как это часто случалось в последнее время, он уснул не в теплой постели, выделенных ему верхних покоев, а сидя на жестком стуле за рабочим столом в кабинете, освещенном лишь большой масляной лампой, стоявшей на краю резного деревянного стола. Было холодно, угли в жаровне давно прогорели, а очаг у стены почти потух и уже не давал помещению достаточно тепла. Джодар вообще терпеть не мог зиму, холод и вечный полумрак севера, все это нагоняло на его и без того мрачный характер печать глубокого и по-настоящему мрачного уныния. Вероятно в нем говорила кровь его отца, родившегося далеко на юге в местах, где никогда не бывало снега, где дули горячи ветры, воздух густо пах эвкалиптом, и везде, сколько хватало глаз, стояли вокруг апельсиновые деревья, а вода в мутно зеленом море всегда была ласковой и невероятно теплой. Джодар попытался вспомнить, что же столь ужасного ему только что приснилось, но к своему крайнему удивлению никак не смог этого сделать. Перед взором вместо расплывчатых образов ночного наваждения теперь стояла лишь глухая и непроницаемая тьма.
 

– Никакого больше спиртного перед сном, – прогудел шемит себе под нос и тут же налил из кувшина в свой кубок красное вино буквально по самые края. – Огня мне! – требовательно и громко крикнул он в сторону небольшой двери. В ту же секунду скрипнули старые железные петли и в помещение вошел раб, неся в руках новую жаровню, накрытую изрядно помятой крышкой и завернутую в толстый слой влажных тряпок, дабы несущий не обжег себе руки о раскаленный метал. Сменив медную чашу на трехногой подставке из черного железа, слуга поспешно занялся очагом, аккуратно подкинув в него сухих дров и хорошенько раздув пламя. Огонь от притока воздуха обрел новую силу и, радостно треща, принялся с аппетитом пожирать сухие поленья. Шемит отпил из огромного бокала и хмыкнув задумчиво проговорил:

– Совершенно точно, я сопьюсь с этой работой.

Будто в ответ на это заявление, в открытой двери вдруг возник силуэт его самого близкого поверенного и верного телохранителя по имени Гунар. Он тяжело дышал и очевидно сильно торопился к своему повелителю, но пока он терпеливо сверкал глазами в полутьме, ожидая дозволения пройти внутрь.

– Исчезни! – коротко повелел Джодар-Мэйс рабу, возившемуся с огнем в очаге.

Тот поспешно растворился в дверном проеме, незамедлительно бросив все, чем был только что занят, и подобно призраку скользнул вдоль заставленной мебелью стены. Глава Ордена Тайн коротким движением руки подозвал своего изрядно запыхавшегося поверенного, позволяя ему приблизится к себе. Шумно закрыв за собой дверь пришедший человек первым делом огляделся по сторонам и с огромным недоумением и даже опаской уставился на спящего в углу комнаты старого экзорциста. Шемит, по правде говоря, вообще забыл о том, что Самаэль-Хан был тут все это время. Престарелый священник, привыкший к жизни полной лишений, строгих постов и молитв, всегда спал сидя на твердом стуле без подушек, а в молодости и того хуже, вообще стоя на невысокой кафедре для молений у церковной колонны. В последнее время старик не оставлял поверенного Императора ни на минуту и даже до отхожего места его провожал, как верная сторожевая собака. Джодар пока никак не мог понять для себя, как именно он ко всему этому относился и отложил решение вопроса до момента, пока он вдруг не пожелает уединиться с сопровождавшей его блудницей, или пока ему вообще не придется по спешным делам покинуть эту неуютную старую крепость.

 
Он поморщился, глядя в упор на своего посланника, и спокойно проговорил.
 

– Старый упрямый козел нашим планам сейчас не помеха. Можешь смело выкладывать все, с чем пришел. Я для верности подсыпал ему в воду белый дурман, чтоб старец этой новью выспался получше. От его бесконечных молитв и тревог у меня уже голову ломит. Он не проснется даже, если мы сейчас переломаем тут всю мебель и подожжем, полив ее маслом, а после пошлем раба за дюжиной шлюх и устроим у этого жаркого костра настоящую оргию.

 
Гунар молчал несколько мгновений, силясь разом себе все это представить,
затем с трудом сглотнул ком, подступивший к горлу, и осторожно, но твердо проговорил.
 

– При всем моем уважении, господин, вы сами сказали мне, что подробности, связанные с делом Хорвата, будут знать в этом мире всего два человека и второй будет совершенно точно не этот пожилой лысеющий культист, который дремлет сейчас в дальнем углу вашего кабинета.

Джодар Мэйс ехидно усмехнулся и снова отпил из своего бокала, пролив немного вина на стол.

– Скажи-ка мне, юный Гуннар, давно ли я в последний раз собирался разжаловать тебя в должности и казнить, поскольку ты слишком уж много знаешь, чтобы было можно отпустить тебя на все четыре стороны? – шемит вытер губы лежавшим на столе шелковым платком уже изрядно заляпанным темным и сладким вином.

– Прошлой зимой это было в последний раз, повелитель, – с готовностью кивнул молодой поверенный. – Тогда вы сильно напились на пиру в императорском дворце и, будучи весь в рвоте, решили вдруг, что вас отравил кто-то из своих.

Джодар приглушенно, но довольно весело расхохотался, откинувшись на спинку своего стула.

– Да. Воистину так. Это было действительно смешно. А теперь давай выкладывай все с чем явился, пока я окончательно не околел в этом богом проклятом месте и не стал совсем уж зол и непригляден на вид.

– Группа никому неизвестных людей похитила внука Ворона прямо с пира середины зимы в Деревянной крепости. Весь Северный дом сбился с ног, прочесывая округу. Но он как в воду канул. Мне сообщили, что его старший брат ведет себя достаточно спокойно, но Маркус из Рейна вообще словно медведь на цепи, никогда непонятно как именно он себя поведет в той или другой раз.

 
Джодар кивнул, задумчиво глядя куда-то в сторону.
 

– Я почему-то ждал чего-то подобного. Как все это случилось?

– Верные нам люди сказали мне, что сначала на пир явился внебрачный сын Ремилиона-Хэмли и бросил вызов Маркусу из Рейна биться с ним на мечах до смерти.

– Ну-ну, – Джодар начал прислушиваться более внимательно. Что-то в этой истории уже было не так.

– Он разумеется проиграл поединок. А спустя некоторое время его нашли практически мертвым, прибитым к амбарной стене стальной арбалетной стрелой. Следы на снегу и кровь говорят о том, что нападавших было как минимум пятеро. Скорее всего один точно распрощался с жизнью, но тело его унесли.

– И?

– Никто только не знает, как именно и куда мог пропасть потомок рода Ворона, но рядом с едва живым телом Хемли Прайма нашли "Венец колдуна". Местные духовники клянутся на Святом писании, что венец этот был довольно длительное время одет на его голову и следовательно кто-то применил темное колдовство в отношении этого человека.

– Вот это да! – Джодар поерзал на стуле и начал водить глазами из стороны в сторону, будто пытался уследить за облаком мошкары в летнем лесу, висевшим прямо перед его лицом. – Ты подключил наших людей к выяснению причин похищения и всего, что связано с венцом и Хемли Праймом?

– Разумеется, мой господин. Незамедлительно распорядился, сразу как мне доложили о случившемся.

– Пусть всем этим немедленно займется верный нам человек, живущий в Северном доме. И пусть сделает это быстро. Просто отправь ей послание как можно скорей. Надеюсь она еще не забыла, чем именно обязана нашему Ордену и мне лично? Это дело дурно пахнет и мне тревожно. Я хочу знать об этом абсолютно все, что будет возможно.

– Я не дам ей забыть свой долг перед вами, повелитель. Слушаюсь! Все будет исполнено, – Гунар снова коротко кивнул.

– О результатах доложишь мне лично!

– Разумеется. Боюсь, это еще не все самые интересные новости на сегодняшнюю ночь, – спокойно проговорил поверенный глядя прямо перед собой.

– Ну я просто даже не знаю, что еще может быть интересней, Гунар?!

– В самом центре Империи в двух днях ходьбы от Штормового кольца и дома Маркуса также бесследно пропала карающая группа инквизиторов. Вы велели докладывать обо всех странностях, которые могут случится за последнее время на территории Империи и за ее пределами. Я решил, что это несомненно станет вам очень интересно.

 
Джодар недобро нахмурился.
 

– Продолжай.

– Шестеро инквизиторов бесследно исчезли на заметенном снегом имперском тракте у Штормовых колец сем дней тому назад. С ними был так же небезызвестный нам имперский убийца по имени Темерион-Ва.

– Что? – услышав это Джодар поднялся с места, чуть было не опрокинув тяжелый стул и его и без того безжалостные, как у ястреба, глаза в полумраке загорелись вдруг светом, который вообще никогда не было свойственным простым людям.

– Темерион-Ва был в компании шестерых ловчих в самом центре Империи?

– Так точно, мой господин.

– Что он там делал?

– Церковный синод пока разбирается с этим и они на полном серьезе в легком отчаянии и недоумении, потому что ровным счетом никому и ничего об этом неизвестно, но со слов местных жителей и верных нам людей, а также местного отделения Инквизиции все они охотились на очень необычную ведьму, появившуюся в тех самых местах некоторое время назад.

– Инквизиторы охотились на ведьму, Гунар? Какая неимоверная странность. Что там делал имперский убийца я тебя спрашиваю? – Джодар гудел своим низким и властным голосом, словно огромный медный ковш, в котором остервенело клокоча бурлило раскаленное масло. – Слишком крупные фигуры стали пропадать бесследно для одной холодной зимы. И все в дне пути друг от друга. Так не бывает. Точнее так не должно быть, особенно в сердце моей Империи.

– Это было не совсем обычное расследование, господин.

 
Шемит помолчал несколько мгновений, нахмурился и сел обратно на место.
 

– Да неужели? В таком случае не хочешь ли выпить? – внезапно предложил он Гунару, подняв со стола свой кубок.

– Благодарю вас, мой господин, но вы сами хорошо знаете, что я не пью.

– Тогда сядь на стул! – рявкнул он, стараясь хоть как-то скрыть подступившее волнение.

Гунар, который хорошо знал повадки своего грозного хозяина, покорно взял стул, стоявший у стены и, водрузив его перед столом, сел на самый его край, продолжая держать спину прямо и плечи расправленным, будто все еще прибывал на торжественно боевом параде, проходившим в самом начале зимы.

– Что было не так с этой ведьмой?

– Прежде всего, мой господин, она разгуливал средь бела дня в ритуальных одеждах проклятых. В плаще Черного обряда если быть совершенно точным. Так сообщили мне демонологи из местного отделения Инквизиции.