Текст книги "Империя грез (СИ) "

Автор книги: А. Велнер

Сказав это, шемит внезапно указал рукой на первосвященника, сидевшего в центре стола. Услышав это, старший служитель имперской веры едва заметно вздрогнул и начал медленно вжимать голову в плечи, словно посланник Императора не указал на него рукой, а давил ей на почтенные седины что было сил. Джодар весело улыбнулся, так могла бы веселиться змея, медленно душащая зайца.

– Не бойтесь вы так. Империя никогда и никого не бросает в беде. Мы боремся со злом все вместе. Все, как один. Будто кулак, состоящий из крепко сжатых пальцев. Сотен тысяч стальных и острых, как меч, пальцев. Мы бы изгнали зло и из вас тоже. Вы, уверен, смогли бы потом рассказать мне, каким именно образом оно в вас вообще оказалось. Не так ли?

Первосвященник, имени которого за долгие годы Джодар никак не удосужился запомнить, открыл было рот, но так и не нашелся что-либо ответить на подобное. Он сам был величественен, как небо, и привык повелевать жизнями и судьбами сотен и тысяч обычных людей доминиона. Но сейчас, рядом с этим человеком, его попросту не существовало. Он понял вдруг, что Джодар-Мэйс при желании мог бы раздавить его как жалкую саранчу, если бы того потребовали обстоятельства или, что еще страшней, возможно даже просто так, в качестве назидания и для устрашения других, или просто ради собственного мрачной забавы. Это жуткое понимание пришло резко, как удар плети, и причиняло тяжелые мучения и отрезвляло, возвращая на землю с заоблачных высот, на которые он умудрился взойти за свою долгую и почти праведную жизнь служителя Света. Просто потому что перед лицом Предвечного Бога и Создателя жизни все люди были абсолютно равны. Джодар-Мэйс всегда это знал, а всемогущий и развращенный властью седовласый первосвященник Империи, по имени Корвин-Хаз, уже успел слегка позабыть.

– Скажи, Самаэль, смог бы ты помочь господину первосвященнику Предвечного, если бы в него вселился такой злобный бес, как, к примеру, Валерион?

– Ты лжешь, – продолжал шептать старик, сидя на месте, как окоченелый, и глядя глазами, потерявшими всяческую осмысленность, куда-то в пустоту и полумрак впереди. Он давно уже не слышал о чем именно говорил посланник Императора. – Лжешь, ты лжешь, – он шептал это уже одними губами, понимая, что шемит не врал, рассказывая про судьбы людей, прошедших изгнание зла. Он хорошо знал на что была способна Империя в вопросах борьбы с врагами Света. Он знал это на много лучше всех остальных.

Джодар пропустил это мимо ушей и совершенно невозмутимо продолжал свой рассказ так, словно старика тут вообще никогда не было и в помине.

– Старый Самаель-Хан изгнал Вермитракса и огромное, почти бесчисленное, количество бесов и демонов всех возможных мастей. Много больше, чем я убил и замучил людей, оберегая чистоту нашей Пресветлой Веры. Впрочем, тогда он был еще моложе меня. И, уверен, гораздо сильнее. Но, полагаю, сейчас с такой злобной тварью, как Валерион, у него навряд ли получилось бы совладать. В слабом теле часто живет сильный дух, но тут ему бы потребовались все его силы до капли, которые, увы, с возрастом начинают покидать людей, согласно мировому устройству и великому Божьему замыслу. Так что нет! Полагаю, в нашем с вами случае, он бы вряд ли смог очистить первосвященника от древнего зла! Нам пришлось бы сжечь вас живьем над корзиной с черными кошками, окружив костер широким соляным рвом. Но увы, это эффективный и жестокий способ в сложившейся ситуации не спас бы Империю от вмешательства Тьмы. Демон, уже попавший в наш мир, после смерти носителя мигом находит другую жертву, и все начинается снова до тех пор, пока его злобная воля не будет полностью сломлена волей изгнавшего его экзорциста. А чем демон сильней, тем дольше он сможет скрываться от карающего огня, путая любые следы, способные его обнаружить. Он будет жить среди нас и сеять кругом скверну, ересь и проклятия. Возможно уйдут годы, прежде чем мы снова сможем его отыскать и кто знает, что именно он сотворит за столь долгое время с людьми.

– У Самаэля была когда-то ученица, девушка прелестная, как праздник обращения в веру. Ее звали Лилея из Семериван, а простой люд звал ее Светлая сестра. К сожалению, вопреки моим рекомендациям и указаниям своего учителя, она однажды направилась в дикие земли с миссией просветления, которая по мне также необходима и безопасна, как забивание лбом гвоздей в каменную стену. Я был в то время далеко и не успел остановить ее. В результате, как это часто бывает, она приняла мученическую смерть от рук язычников, стараясь обратить этих грязных скотов в нашу веру и научить их привычному для нас с вами добру, любви и прощению. Так часто бывает с теми, кто хранит в душе своей яркий Божественный Свет и по-настоящему отважен сердцем. Ее, как вам разуметься известно, канонизировали как мученицу и Предвечную святую три зимы тому назад. Церемония была пышной, я бы наверное даже заплакал. Если бы по прежнему умел это делать. Да о чем я впрочем, вы и сами там были, на сколько я помню. Итак, к чему я вам рассказываю все эту ерунду, столь подробно и тщательно? – Джодар сел на стул подле старика и, осторожно забрав у него еще горячую чашу с вином, сделал из нее большой глоток. – То, что я сейчас вам открою, кроме тех, кто присутствует в данном зале, знать никто ни при каких условиях не должен. Под страхом безумно мучительной смерти все вы будете хранить это в строгом секрете, как истинное имя Бога, написанное в Божественной Книге.

Верховное собрание духовенства в этот момент уже хранило гробовое молчание такой силы, что казалось в определенный момент, что все они забывали даже дышать.

– Начнем с того, что Светлая сестра, хвала Богу, жива. И находиться в плену у некоего чернокнижника глубоко во владениях диких земель. Не буду тратить время на детали того, как я это узнал. Скажу лишь, что данные эти абсолютно верны. Все мои попытки найти и вернуть ее, увы не увенчались успехом. Погибло много верных мне людей, но мерзавец, захвативший ее, похоже слишком стар и силен. Мы потратили кучу сил и времени и не продвинулись ровным счетом никуда. Почти все вернулись ни с чем, либо вообще исчезли так, будто их никогда не было на этой земле. Это однако в этой истории далеко на самое важное. Дело в том, что мне стало известно о том, что в наш мир проник младший брат Йормунга, демон верховной триады по имени Хорват. Хорват – хранитель всех знаний ада и покровитель багрового пламени, прозванный в аду Всезнающим демоном. Со всеми вытекающими из этого последствиями, господа. И теперь его необходимо будет найти и изгнать, а сделать это под силу одной лишь Святой Лилее или Светлой сестре, это уж кому как больше понравится. Если нам не удастся и Хорват обретет полный контроль над носителем, я даже боюсь предположить что именно случиться со всеми нами, Империей и всем, что мы некогда создали. Первый катаклизм и война за Книгу, помноженные на черную чуму и великие гонение светлых людей. Кошмар, схожий с этим, думаю будет только в самом начале. Дальше всем, кто доживет, станет уже по-настоящему плохо. Полагаю, не стоит говорить кто такой Хорват? По сравнению с ним, Вермитракс просто туп и беспомощен, как заблудившийся в зимнем лесу баран. Да нет. По сравнению с ним Зодчий Страданий – мелкий, досадливый, вонючий клоп. – Джодар, потерев переносицу, задумчиво посмотрел на огонь, шумно плясавший в очаге, и поставил уже пустую чашу на пыльный каменный пол. – Даже не так. А впрочем, я уже не придумаю сравнения лучше, – он лениво отмахнулся от первосвященников, словно от назойливых мух, летавших над его едой.

Святая коллегия продолжала молчать, приведенная всем услышанным в состояние, близкое к тихой истерике и возможно даже краткосрочного обморока. В полумраке они напомнили Джодару мраморных болванов и это некоторым образом насмешило шемита. В итоге, один из членов Синода осмелился наконец подать голос в воцарившейся гробовой тишине.

– Прошу простить мое невежество, но откуда вам стало известно о том, что Хорват, являющийся хранителем всех знаний Тьмы, смог проникнуть в наш мир и вселиться в кого-то из людей Империи?

Джодар, уже начавший скучать, оживился, резко встал со стула и сделал несколько шагов вперед, взмахнув рукой.

– Простите, как ваше имя, почтеннейший? Рамус кажется?

– Римус-Пельви-Горн, – писклявым голосом поправил его первосвященник.

– Верно! Римус. Вы когда-нибудь слышали народное выражение "Чем меньше дурного ты знаешь, тем легче будет дышать под водой"? Видимо нет. Отвечаю на ваш вопрос. На то, увы, множество причин, о которых я попросту не стану говорить, ибо это займет слишком много времени. Скажу одно. Древние солнечные часы "Конца времен" снова сместились на шесть мгновений за раз и не назад, как это было во время войны за Книгу. Они сдвинулись вперед. Этого не происходило уже несколько тысяч зим и мы с вами, в буквально смысле, пребываем в трех мгновениях от конца Света. Все это конечно держится нами в строгом секрете даже от вас. Жителям Империи знать о подобном совершенно не обязательно. Что же касается Хорвата, подозрения о появлении могущественного демона у меня были уже очень давно. Если кратко, его сдали его же единоверцы. Обман и предательство у них норма. О его появлении нам рассказала ведьма. В смысле настоящая ведьма, а не та, что Инквизиция сожгла на всякий случай по ложному обвинению завистников или трусливого и пьяного соседа, с которым она отказалась переспать в холодном амбаре. Пока все, что мы узнали, подтвердилось. Лично я буду бесконечно рад, если окажется, что все это обман. Но покуда я не получу доказательств, опровергающих мои предположения, вся Империя Грез будет искать носителя, в котором скрылся всезнающий Хорват. Равно, как нам придется во что бы то не стало найти Светлую сестру.

– Взбодритесь, господа. У нас очень много работы. Прежде всего мне нужен доступ в ваши тайные хранилища, расположенные в этой самой крепости. И это причина почему мы встретились именно здесь, а не на границе с Дикими землями. В тайнике Твердыни Света находиться ряд предметов, которые станут попросту незаменимы в наших трудных поисках. Главной из них станет Черное веретено. Также мне потребуется принести Кровь Тьмы и Серый Гремуар.

– Но, мой господин, вещи, о которых вы говорите, не больше, чем миф. Ничего подобного нет и не может быть в наших здешних тайниках.

 
Джодар устало вздохнул.
 

– Как вы вообще поднялись столь высоко в вопросах веры и борьбы с тьмой? Ума не приложу. Конечно они там. Спрятаны от жаждущих власти дураков, подобных вам самим.

– Спрятаны кем? – этот вопрос первосвященник Римус задавал уже будто во сне, ему казалось, что все происходящее сейчас попросту не может быть правдой. От всего услышанного сегодня его плотный обед из жирной свинины и хлеба с вином настойчиво начал проситься обратно.

– Мной, – спокойно ответил Джодар-Мэйс.– У этого дела есть также одна крайне деликатная сторона. Мне нужно найти Маркуса из Рейна. Вернее даже не найти, о том, где он сейчас всем хорошо известно. Мне нужно, чтоб он прибыл сюда. В Твердыню Света. Причем прибыл добровольно. Боже упаси, нас к чему-то принуждать этого человека.

– Как первый клинок Империи связан со всем этим? – на сей раз оживился впавший в оцепенение Корвин-Хаз.

– У меня есть реальные подозрения о том, что Маркус и Рейна пошел на сделку с Тьмой. Или же в очень скором времени может на нее пойти.

 
На это заявление верховный святой синод оживленно зашумел.
"Наконец-то, – подумал шемит. –Проснулись! Сколько еще грязи нужно будет вылить им на голову, чтоб эти сонные чучела хоть немного ожили, выйдя из спячки сытой и ленивой, как у прирученных старых животных. Предвечный Свет, кому Император доверил церковную. власть? Страшно подумать, что эти люди сделают с Империей, если его самого вдруг не станет. Досадно, что никогда не хватает времени стереть эту мелкую саранчу в порошок. Возможно, после изгнания Хорвата выдастся подходящий момент. Если это изгнание вообще произойдет".
Джодар, разумеется, свои мысли озвучивать не стал, он в очередной раз криво улыбнулся, и у него было лицо ребенка, который только что люто разозлил огромную кобру, потыкав в нее палкой с острым гвоздем.
 

– Лучший воин Света примет сторону Хорвата? – вопрос от Верховного синода прозвучал крайне тревожно. Джодар так погрузился в размышления, что не успел даже заметить, кто именно его задал ему.

"Как же все любят этого человека, – думал он. – Первый воин Империи. Даже эти, ко всему безразличные марионетки, приходят в восторг от одного его имени. Маркус слишком опасен. От него также совершенно необходимо будет избавиться, если это не произойдет само-собой за время ближайших событий, его смерть нужно будет тщательно спланировать, подготовить и выполнить. Он должен остаться легендой и героем, но ни в коем случае не живой легендой или мучеником. В Империи всегда должна быть всего одна живая легенда. И этим человеком должен быть тот, кто в данный момент правит этой Империей".

– Маркус из Рейна, самый великий воин, который когда либо был рожден на этой земле, – согласился шемит. Это истина, не требующая доказательств. На свете достаточно хороших и даже великолепных бойцов. Но все они даже близко не смогут сравниться с его божественным мастерством. Но и у харагрима, увы, есть свое слабое место. Он всего лишь человек, а люди не только смертны, но и подвержены разного рода чувствам, переживаниям и страстям. Это дает им силу и именно это безжалостно убивает. Взгляните, к примеру, на старину Самаэля.

Джодар, сверкнув глазами, снова обернулся к священнику, сидевшему за его спиной на высоком деревянном стуле. Старик будто спал наяву. Глаза его были открыты, но в них зияла холодная пустота. Он давно замолк и его покрытое морщинами лицо не выражало больше никаких эмоций. Он будто отрекся от этого мира на время. А возможно уже на всегда. Вино, усталость и шок сделали с ним свое дело.

– К тому же, Маркус еще очень молод. Хотя, как раз такие как он обычно до старости не доживают. На войне первым делом убивают самых плохих воинов. Тех, кто привык держать лопату или пивную кружку, а не топор и копье. Затем обязательно гибнут самые лучшие. Потому что самые лучшие всегда бросаются вперед, в самое пекло. Туда, где выжить попросту нельзя. Благодаря их жертвам и их героизму выигрываются великие битвы и история мира меняет свое течение. В живых, чаще всего, остаются только обычные воины. Не плохие и не хорошие. Просто те, кому повезло больше других. Не смотря на то, что война за Книгу окончена, Маркус не погиб и не сложил свое оружие. Он странствует по свету и фактически по прежнему живет на войне со злом и с самим собой. По крайней мере он сам так думает. Так что…

– О чем вы говорите, господин Мэйс?

– Господа, вы когда-нибудь слышали о девушке по имени Рейнариди-Дейриш?

– Да, господин Мэйс. Райнариди-Дэйриш была возлюбленной Маркуса из Рэйна. Она состояла в религиозном ордене тайных знаний Кайра-Таири. И была так же ловчей среди имперских убийц.

– Она была моим агентом, – спокойно перебил первосвященника шемит.

Корвин Хаз послушно умолк. Разговор с Джодаром вообще явно давался ему с огромным трудом. Он бы с большей радостью предпочел слушать его совершенно молча, с трепетом ловя каждое сказанное посланником слово. К великому сожалению первосвященника, подобное было совершенно не допустимо и в крайней степени невежливо.

– Пока шла война она погибла, выполняя мое поручение. Согласно всему, что я знаю, Маркус верит, что Дейриш попала в ад, еще будучи живой, и таким образом навсегда затерялась между двумя мирами. И теперь кто как не всемогущий и всезнающий Хорват может помочь ему вернуть ее обратно.

– Но это чистое безумие! Это не возможно! Даже мысли о подобном… – Корвин-Хаз в очередной раз осекся под внимательным взглядом императорского посланника.

 
Джодар молча сел обратно на свой стул.
 

– Принесите мне еды! Чего-нибудь сладкого, – рассеяно попросил шемит, гуляя взглядом по залу. – Да, мысли о подобном принято считать ересью. Однако, исходя из того, что именно делала для меня и Империи Рейнариди-Дейриш, я мог бы предположить, что подобное некоторым образом возможно. Хотя бы в теории. Беда заключается также в том, что вопреки тайным правилам моей службы и тем более ордена знаний Кайра-Таири, девушка перед смертью написала письмо своему великому возлюбленному. В нем было достаточно кратко описана суть того, чем именно она занимается. Рейнариди весьма отчетливо понимала, что может уже никогда не вернуться обратно. Письмо мне перехватить не удалось. Обезумевший от ее потери, Маркус додумал себе все остальное самостоятельно. Полагаю, он отказывается поверить в то, что потерял ее навсегда, и с этим ничего уже нельзя будет сделать.

Ненадолго в зале повисла глухая и тяжелая тишина. Глава Ордена Тайн нарушил ее, выйдя из пелены собственных воспоминаний.

– Так или иначе, силы, которые будут защищать Хорвата, легко этим воспользуются. Говоря о проклятых, все мы прекрасно понимаем, что в коварстве с ними крайне сложно состязаться. Почти не возможно если честно. И если вам кажется, что они могут чем-то воспользоваться, дабы выполнить то, что задумали, то уверяю вас, они уже давно это сделали.

– Но это святотатство. Как может первый воин Света пойти против правил Светлого Бога? Против основ религии Предвечного? – Было не очень ясно, чего именно в словах первосвященника было больше – злобы, сомнения или обиды.

– Вам, ваше святейшество, давно стоило бы понять, что есть сила в этом мире, которая значительно превосходит все убеждения, верования, страхи, отчаянные и отважные поступки вместе взятые. Сила, которую никак не возможно контролировать и призывать по своему желанию. И сила эта называется любовь. Тот человек, в сердце которого живет любовь к другому, ради этого чувства способен на самое удивительное, могущественное и безумное. В общем, так или иначе, мы никак не можем допустить, чтоб первый герой войны за Книгу, пусть даже пошедший на сговор с Тьмой, начал действовать по наущению ада. Если этого не случилось – очень хорошо. Но повторюсь снова, Маркуса из Рейна необходимо немедленно изолировать. По крайней мере до тех пор, пока все происходящее окончательно не разрешиться и мы сами не выясним, общался ли он с темными на самом деле или я опять переигрываю самого себя.

Глухонемые рабы аккуратно и проворно внесли небольшой стол со сладостями и установили его напротив Джодара-Мэйса. Шемит не торопился преступать к еде, он с противным скрипом придвинув стол ближе к себе и начал в царившем полумраке придирчиво осматривать одно блюдо за другим.

– После раскрытия первого заговора против Императора мне постоянно кажется, что вся еда, которую мне приносят, отравлена.

– Вы же, надеюсь, не планируете меня отравить, господа? – Джодар перевел на них пристальный и тяжелый взгляд.

На Верховный синод было жалко смотреть. Умудренные годами и увенчанные властью люди выглядели сейчас как дети, которых отец собрался внезапно и очень строго наказать за то, чего они не совершали.

– Шучу! – Шемит примирительно поднял куку. И сухо и отрывисто рассмеялся. Смех правда больше напоминал карканье ворона над могилами людей, умерших много раньше срока.

Он взял небольшую серебряную ложку и аккуратно отрезал ей край большого пропитанного кремом пирожного. Отправил кусок в рот, после чего проворно переживал и незамедлительно отправил следом еще одну. Лицо его при этом по прежнему оставалось недовольным и задумчивым.

– Простите, если я забыл помолиться перед едой, господа. Полагаю в вашем святейшем присутствии в этом нет особой необходимости, – Джодар тихо засмеялся. – В некотором роде я знаю, как именно мы можем решить проблему с Маркусом, – продолжил посланник. – Я пришлю ему личное приглашение в Твердыню Света. Для беседы относительно гибели сестры Рейнариди. Главное сделать это так, чтоб он не заподозрил подвоха и не решил допросить меня самостоятельно. Причем далеко не тут, а где-нибудь у границ Империи. В самый неподходящий для меня момент. Подобная беседа вне всяких сомнений может стать для меня последней. Что в данной ситуации было бы крайне не желательно для меня и дела, которым все мы теперь заняты. – Господа, полагаю на этом вы все пока можете быть свободны. Встретимся завтра рано с утра на этом же месте. Предметы, которые я вам назвал, должны быть у меня еще до середины этой ночи. Всех рабов, которые были тут во время нашего разговора, необходимо умертвить. Равно как и охрану, которая стояла в смежных с залом коридорах. Тут, я надеюсь, вы сможете справиться без моей помощи?

Почти мгновенно они остались одни. Первосвященников буквально вынесло с мест, как сухие листья течением быстрой реки. Некоторые свечи уже успели сгореть, а солнце окончательно село за промерзший насквозь горизонт. Чтоб стало чуть светлей Джодар одной рукой открыл стоявшую рядом с его стулом жаровню с углями, продолжая при этом энергично стучать ложкой по дну блюда с десертом. Внезапно голос вновь подал Самаэль-Хан.

– Откуда ты все это знаешь, шемит?

– О! Очнулся наш борец со злом!!! – Джодар поерзал на стуле и довольно усмехнулся.

– Откуда тебе на самом деле все это известно? – настойчиво повторил свой вопрос старик. – Откуда ты так много знаешь о Маркусе из Рейна, о планах Хорвата и главное о моей любимой ученице? О Светлой сестре? И о том, что она все еще жива?

– Все проще чем тебе кажется, старик, – Мэйс отодвинул тарелку, вытер салфеткой губы от жирного сахарного крема и откинулся на твердую холодную спинку своего стула. Затем он привычным движением достал из внутренних складок своих одежд деревянную курительную трубку великолепной выделки. Она была вырезана из корня белого водяного дерева, имела длинную и крайне изящную форму и сплошь была испещрена мелкой и крайне искусной резьбой. Второй рукой Мэйс принялся аккуратно набивать курительную чашку трубки влажным табаком.

– Скажем так. Хорват попал в наш мир не по своей воле. На самом деле он бежал из своего мира, который у нас принято называть адом или преисподней. В результате некоего, так скажем, заговора темных сил, его чуть было не уничтожил его старший брат. Приспешники всеведущего демона очень хотят, чтоб тут Хорват пробыл как можно дольше. Набрался сил. И, возможно, попутно стер Империю с лица земли и сжег всех нас до тла подвластным лишь ему багровым пламенем Зла. Если ему немного повезет, то он именно так и поступит, а в аду его, как я понял, считают настоящим везунчиком. Он хочет перегруппироваться, пока не наступит нужный момент, чтоб затем вернуться и ударить в ответ. Жаль правда, что до момента его возвращения никто из нас гарантированно уже не доживет.

– Мне плевать не бесовские распри, – отрезал старик, рубанув рукой воздух. И голос его приобрел необычайную чистоту и силу. – Такой могучий демон, как Хорват, не мог попасть в наш мир просто так. Ему кто-то очень сильно помог. Демону нельзя найти такого сильного носителя среди людей самостоятельно, носителя, который смог бы принять в себя всю его мощь разом. По крайней мере в самый первый раз. Воскресить себя в другом носителе после гибели первого будет проще. Но первый это всегда самое важное и тяжелое. Такого человека нужно было где-то отыскать, а затем долго растить и готовить. Очень долго и очень терпеливо делая из него нечто по истине чудовищное.

– Это верно, – Джодар согласно кивнул, выпустив в полумрак струю сизого дыма. Табак в трубке весело с треском зашипел, поддаваясь силе огня. – Ему разуметься помогли. Но беда в том, что никто не знает кто именно.

– Никто не знает? – в пустую уточнил старик.

– Совсем никто. Ни я, ни те кто, рассказал мне все это. К слову сказать, мои информаторы это очень надежный источник. Сейчас в аду почти все желают уничтожить Хорвата окончательно. И они могут сколь угодно манипулировать людьми, но правда заключается в том, что они с радостью сдадут нам этого изгнанного демона. Если не успеют добраться до него еще раньше нас. На что я уповаю больше, чем даже на бесконечно божественное проведение.

– Ты сговорился с нечистым, Джодар? Пошел с ним на сговор? – голос старика стал почти ласковым. Он склонил голову набок, мутным взором изучая великого посланника.

– Я сговорюсь с кем угодно лишь бы предотвратить катастрофу. Я убью, предам, продам, и совершу любую вещь, которую ты бы счел гнусной и немыслимой. Но на сей раз мне не пришлось ни с кем вступать в сговор старик. Они не оставили мне выбора. Они сами нашли меня. Их посланник предоставил доказательства того, что уполномочен говорить от имени сил Тьмы, и поведал мне абсолютно все, что им известно о планах Хорвата и его приспешников.

– Ты уверен, что в аду не знают, кто именно помог младшему брату Йормунга проникнуть в наш мир?

– Я никогда не был более уверен.

– Хорошо, сынок. Это очень и очень хорошо, – он снова сказал это необычно мягким голосом с нежной, почти женской интонацией. Потом внезапно положил тонкую и сухую руку на плечо шемита. Джодар повернулся к нему. Старик едва заметно улыбался. Улыбка была потерянной и глупой, но в ней вдруг появилось нечто зловещее. Джодар понял вдруг, что рука старого экзорциста стала на удивление горячей и чудовищно тяжелой.

– Это хорошо, сынок, – эту фразу исходившую от священника сказало будто десять человек одновременно голосами разной силы, пола и громкости.

Слабой на вид рукой старец вдруг надавил на великого посланника с такой силой, что тому показалось будто на него начала падать каменная плита. Он попытался дернутся на месте подавшись назад, но вырваться или тем более подняться так и не смог. Влажные и выцветшие глаза старика вдруг поменяли свой цвет, завернувшись вихрем непроглядной и могильной холодной черноты. Джодар внезапно понял, где именно он ошибся, ошибся всего единственный раз и во что теперь ему встанет такая ошибка. Он попытался крикнуть, позвать кого-нибудь на помощь, заорать в полумраке о том, кто именно был все это время рядом с ним, но сделать этого увы уже не успел.

 
Глава 4. Пир Середины Зимы.
 
 
Справа от нее что-то вспыхнуло и с оглушительным треском и грохотом взорвалось так сильно, словно разом ударил десяток шаровых молний. Свет от вспышки не рассеял мрак, он ослепил ее еще сильней, выбив из глаз струи теплых слез. Ее с огромной силой отбросило назад к стене и она ощутила как от удара о камень сломалась левая рука. В темноте перед ней кто-то кричал, что-то огромное в глухом мраке стремительно кинулось вперед, мерзко стрекоча, как огромный сверчок и человеческий крик, ножом режущий воспаленный разум, перешел в леденящий душу вопль, который через мгновение захлебнулся истеричным всхлипом и смолк навсегда, оставив за собой лишь слабое растаявшее в пустоте эхо. Она не знала, кто именно погиб и пожалуй теперь это было совершенно неважно. Все было кончено. Конечно еще до того, как все они спустились в это проклятое место. Жаль, что все было в пустую и смерть ее самой и ее духовных сестер и братьев будет напрасной. Жаль, что не удалось завершить начатое.
Она лежала на спине разбитая, искалеченная и оглушенная. Рука жутко ныла, одежда на груди и животе была порвана в клочья и щедро пропитана кровью. Ее кровью. Не нужно было видеть во тьме, чтобы понять, что раны были смертельными, в этом у нее никаких сомнений быть уже не могло. Жить ей осталось недолго, она дышала тяжело и шумно, неумолимо теряя последние силы. Вот и пришло время достойно встретить свою смерть.
Внутри было больно, а снаружи тихо и темно, и ей мучительно хотелось пить, а где-то в дали тихо журчала прохладная вода, хотя возможно ей так только казалось. Тут все было не тем, чем должно было быть и все без исключения несло погибель. Людям вообще нельзя было входить сюда никогда, ни при каких обстоятельствах. Жаль, что все они поняли это слишком уж поздно. Девушка вспомнила слова предсмертной молитвы, которой научилась в первые дни после вступления в Орден тайных знаний. Сейчас она старательно отгоняла от себя мысли о единственном и горячо любимом ей человеке. О его улыбке. О тепле в его серо-зеленых глазах. О той чудовищной и невероятной силе, что была в нем скрыта от самого рождения. Как жаль, что сейчас его не было рядом. Как жаль, что исходящий от него свет не мог теперь рассеять насмерть душившую ее обжигающе холодную тьму. Было горько от того, что нельзя было увидеть его в последний раз и как положено проститься с ним. Она знала, они обязательно встретятся снова, и если не в этой жизни, значит в следующей за ней. В этом мире или в другом, куда бы не направил ее бессмертную душу Предвечный божественный свет.
К горлу подступил влажный удушливый ком, а из глаз снова потекли слезы. Она, разозлившись на себя, с невероятным остервенением впилась в искусанные от боли губы. Нет! Жалеть себя она не станет. Только не сейчас. В последние минуты своей жизни полной бесконечной борьбы она не станет плакать о том, что придется потерять навсегда. Она не будет бояться. Задолго до этого страшного дня на этом свете умерло бесчисленное количество людей. Людей, которые были куда лучше и сильнее нее. И от ее гибели теперь ровным счетом ничего в сути этого мира не перемениться. На завтра солнце обязательно взойдет и без ее присутствия на этой бескрайне прекрасной земле.
Нужно было дышать ровней и тише и приготовится произнести последние слова, после которых ее душа уйдет наконец к тому, кто ее создал когда-то. Тело медленно умирало, его сковывал холод, который нельзя было спутать ни с чем другим. В эти последние мгновения жизни ее голос должен быть сильным.
 
 
В кромешной тьме, в ночи глухой
Иду я следом за тобой.
Кто снимет боль мою рукой?
Кто сон вернет мне и покой?
Ей пришлось прерваться, ибо истерзанное тело в очередной раз ударило разум приступом невыносимой боли. А когда она отступила кто-то совсем рядом нежно позвал ее по имени. Девушка вздрогнула, пытаясь разглядеть во мраке того, кто мог это сделать. Но кругом опять было тихо и темно, как и прежде.
– Рейна, – послышался снова мягкий женский голос. Так на всем белом свете ее звали только два человека. И первым из них была ее мама. Ей стало вдруг совершенно безразлично, кто именно позвал ее и зачем. Была ли это игра ее собственного измученного ума или сама смерть, перед тем как забрать ее, решила немного пошутить со всей жестокостью на какую была способна. Возможно даже живущее в этом месте предвечное зло не хотело отпускать ее просто так. Она очень устала. Ей захотелось вдруг просто закрыть глаза и уплыть из этого страшного места, уплыть на теплых и мягких волнах, расплескавшихся вдруг внутри ее головы.
– Не сдавайся, милая, – вдруг настойчиво потребовал знакомый ей голос. И на сей раз это был голос ее любимого. Сонливость мигом отступила, будто ей в лицо плеснули холодной воды.
"Неужели он нашел ее? Неужели такое возможно?" – мысли в голове вращались с большим трудом и тонули, словно крупные лесные орехи, брошенные в густой янтарный мед.
– Рейна, вытяни руки! Рейна, обними меня!
Она послушно из последних сил протянула перебитые руки вперед. Она уже не могла сдержать рыдания, понимая, что давно сошла с ума. Железная воля молчаливо наблюдала за тем, как сдавалась слабая плоть. Рейна вдруг поняла с удивлением, что мучительная боль отступила. Выломанная рука зажила сама собой, словно была кем-то заколдована. Она ощутила, как на ладони ей легло что-то продолговатое, сухое и тяжелое. Это оказалась огромная книга.
"Боже, как же это было странно! Потерять рассудок. От чего людям всегда кажется, будто это произойдет как-то иначе".
– Рейнариди, девочка моя! Открой книгу, пожалуйста! – мягко, но требовательно попросил голос и теперь с ней устало говорил ее любимый отец.
Девушка улыбнулась сквозь слезы и ,вспомнив что-то приятное из своего детства, не задумываясь выполнила то, о чем ее просили. Рейнариди-Дейриш открыла первую страницу великой Книги Тьмы. И ее измученное сознание в миг было разорвало на длинные тягучие, как щупальца, черные волокнистые нити.
И эти нити будто головы голодных и разъяренных чудовищ потянулись к нему.
Маркус закричал от ужаса и проснулся, смертельным объятием схватив руками пустоту перед собой. Молодой воин вскочил с кровати так, будто она вспыхнула под ним жарким дьявольским огнем. Раскидав остатки сна он понял, что впервые за долгое время очнулся от кошмаров под старой крышей родного ему дома. Слева от его постели, прислонившись спиной к бревенчатой стене на чистом сосновому полу, сидел правнук Ворона. Рядом с ним стоял глиняный кувшин с холодным вином. Рейв был задумчив и весьма тщательно пьян.
 

– Новые кошмарные сны, брат? – поинтересовался он, всматриваясь в стену напротив.