Текст книги "Империя грез (СИ) "

Автор книги: А. Велнер

– Извольте пояснить, на каком основании нас обвиняют в ереси и связи с проклятыми?

Ловчие Инквизиции со скрипом и звяканьем брони тяжелой поступью двинулись вперед, медленно выстраиваясь в полукольцо, закрывая обвиняемым все возможные пути для отступления.

– У нас указ, подписанный Императором. В нем приказано арестовать бывшую главу Ордена Тайн, человека из племени шемитов по имени Джодар-Мэйс и всякого, кто будет сопровождать его и содействовать ему словом или делом, – невозмутимо и с готовностью провозгласил магистр. Похоже он никуда особенно не торопился, наслаждаясь моментом своего очередного триумфа. У него было круглое лицо, широко поставленные темные глаза и короткая борода. Он совершенно ничего не боялся, поскольку никогда в своей жизни не встречал ни от кого сопротивлений. Скорее всего он даже не представлял себе, что подобное вообще возможно. С другой стороны, совсем не трудно быть бесстрашным, когда тебя сопровождает десяток карателей Света, словно десять лютых волкодавов, крепких, холеных и сытых, готовых порвать любого в клочья по первому твоему приказу.

– Тут вероятно какая-то ошибка, господа. Я разумеется из племени шемитов, но я не знаю кто такой Джодар-Мэйс. Меня зовут…

– Заткнись, поганый язычник!!! – магистр, как и любой настоящий садист, резко и внезапно даже для себя самого потерял терпение и в тоне его окрика промелькнула холодная и отчужденная злоба. – Я не намерен слушать твою глупую и жалкую ложь!! Я могу арестовать тебя просто потому, что так пожелаю!!! Просто потому, что мне не нравится твоя наглая рожа!!! Достаточно того, что я знаю тебя в лицо, хотя ты всегда отчаянно старался быть незаметным хранителем тайн. Найти тебя тут оказалось совсем несложно, каленое железо и кнут очень быстро развязывает людям язык. Признаюсь, я ожидал от тебя большего. Советую вам, господа, пойти с нами добровольно. Потому что в противном случае будет значительно больней. Вставайте и сдайте оружие, волей Господа нашего.

Гунар, сидевший все это время неподвижно, повернул голову и скривив губы в гримасе презрения, процедил сквозь сжатые зубы.

– А что, если по плохому?

Магистр спокойно рассмеялся, чуть выгнув спину назад, он кажется снова стал почти безразличным ко всему, что видел и делал. Для него жестокость давно стала такой нормой, что вызывала в душе одну лишь глухую и непроглядную скуку. Люди, в которых Джодар-Мэйс признал ряженых ловчих, одновременно, словно по команде, встали со своих мест и приблизились к остальным воинам в белом, спокойно ожидая, чем закончится спор.

– Если будет по плохому, то вам же хуже. Я устал пререкаться, помогите господину Мэйсу и его спутнику вручить мне свое оружие. В колодки этих нечестивых псов, там им самое место.

Двое ловчих, двинулись вперед, но внезапно тот из них, что был ближе к очагу, вдруг оступился и на полном ходу с грохотом и тяжким лязгом стали упал на пол лицом вниз. Все замерли на месте в полном замешательстве, глядя на потерявшего равновесие карателя.

– Да ты никак пьян, скотина?! – рявкнул магистр разящего огня. – Немедля вставай! Плетей захотел, собака? Да я тебя наизнанку выверну!

Второй ловчий, склонившись над напарником, обернулся к магистру и побледнев произнес.

– Он мертв, мой господин.

Коротким движением руки он беззвучно вытащил из горла павшего длинный метательный нож в форме вороньего пера. Спустя еще один миг, с верхнего этажа, легко перелетев через невысокие перила, из густого полумрака выскользнула смертоносно быстрая тень. Джодар-Мэйс, завидев как Маркус из Рейна мягко, словно капля воды, упал на старый дощатый пол, не удержался от самодовольной улыбки.

Все, кто был сейчас в зале, во все глаза смотрели на мастера клинков, который появился словно по воле черного колдовства и теперь плавно и вместе с тем резко словно взведенная пружина рывками приближаясь к ним с мечем в руках. Он выглядел поистине жутко, как человек, который долго и тяжело болел, но при этом в каждом его движении теперь читалась сила, безумие и смерть. По сути он сам был ей, только вместо косы нес в руке меч и дьявольское черное копье. Глаза северянина странно блестели настоящим и пугающе злобным восторгом, будто его одолели старые неугомонные духи зла. Его грудь тяжело вздымалась, будто он с трудом сдерживал собственную мощь и гнев, которые словно ртуть кипели рядом с часто бьющимся сердцем. Именно так теперь и было, алый порошок "Скорости зла" делал с ним свое таинственное и мрачное дело. Внезапно Маркус заговорил, вытянув руку вперед, словно потерявший разум пастырь, читая слова святого писания первой книги Предвечного Света.

– И за все грехи и дела ваши неправедные, за всю скверну награжу я вас сполна. По первому закону от рождения земли и до самой ее смерти, всем заблудшим я буду нести с собой искупление болью. Каждого, кого посрамила злоба и ересь, я буду преследовать до скончания дней, не зная лишений и не ведя усталости. Я принесу я собой гнев и пламя очищения. И перед карой моей праведным искуплением я дарю вам не слово. Я дарую разящий клинок! Амен, братья!

Насмешка была в том, что именно эти слова из Книги Света каждый Инквизитор, вступающий в Орден с момента его основания произносил в качестве нерушимой клятвы, которую обязан был исполнять до последнего вздоха.

Мастер клинков не раздумывая как маятник качнулся вперед. Гунар взвился со стула, выхватив длинный остроконечный меч и, крутанувшись, со звоном ударил им сверху вниз кинувшегося на него ловчего, закованного в стальную чешую. Кто-то выстрелил в харагрима из короткого складного самострела. Две стрелы взвизгнув ушли в пустоту и полумрак зала, тяжело ударив в дерево, Маркус просто едва пригнулся и шагнул в сторону и со стальным лязгом точеной стали он ударил копьем свою первую жертву. Джодар-Мэйс невозмутимо сидел на месте в углу и, достав из-за пазухи великолепную резную курительную трубку из белого подводного дерева, громко и злобно расхохотался, перекрывая крики и шум схватки и просыпав на стол сухой ароматный табак.

Харагрим пошел по кругу в прекрасном и погибельном танце, сверкая звонкими клинками, не даря ран, а только забвение и тьму, которая была еще старше любой возможной жизни. Первый ловчий пал с перерезанным горлом, не успев даже сообразить, что именно с ним произошло. Второй от взмаха меча начисто лишился руки, вооруженной тяжелой булавой. Раздался дикий крик, рвущий сознание отчаянной тяжестью неизбежного. Он убивал всех, кого мог дотронутся лезвием, кулаком, локтем или коленом и не было на свете силы, способной остановить этого человека в бою. Они падали один за другим, словно игральные кости или скошенная косою трава. Четырнадцать против троих, было совершенно смертельным раскладом, если бы один из них не был первым клинком Империи. Инквизиторы нападали на него вместе и по очереди, но харагрим убивал людей с одиннадцати зим, он знал и умел абсолютно все и по сравнению с его мастерством никакого прочего в этом мире попросту не существовало. Маркус оттеснил ловчих Инквизиции в центр зала и никто не заметил, как глава Ордена Тайн незаметно скользнул по залу харчевни в сторону лестницы на верхний этаж.

Нейрис бесшумно, как падающий лебяжий пух, спустилась на встречу к нему почти не касаясь ногами деревянных ступеней. Шемит протянул ей плотный конверт из серой бумаги, аккуратно перевязанный войлочной веревкой и запечатанный светлым сургучом. Ведьма взяла его без единого слова и быстро спрятала в бесчисленных потайных карманах темной ритуальной одежды.

– Твое письмо будет у правителя Империи через четыре ночи, Джодар-Мэйс, я потороплюсь в память о том, что нас связывало когда-то, – спокойно сказала она, глядя в его бездонные глаза цвета светлого южного моря.

– Мы в расчете! – кивнул он и на ходу кинул ей крупную медную монету. – Я освобождаю тебя, Нейрис-Мелисант-Херми. Ты более не моя рабыня. Ты больше ничего мне не должна и я больше ничего не должен тебе.

Девушка одной рукой, почти не глядя, поймала медь, ярко сверкнувшую в слабом свете пламени почти потухшего очага. Это была древняя языческая монета, затертая до основания и представляющая из себя круглую и гладкую стальную пластину, испещренную по краям многочисленными неровными зазубринами.

– Я больше ничего не должна тебе и ты мне больше ничего не должен. Еще раз прощай, великий Мститель священной земли.

Она проворно и не оборачиваясь скрылась за дверью, ведущей на кухню. Насколько успел узнать Джодар, там не было двери ведущей наружу, но было небольшое окно. И ведьме этого было более чем достаточно, чтобы на всегда покинуть это место.

Бой был окончен, нанеся последний смертельный удар Маркус замер, присев на одно колено и опустив копье, правая рука была поднята вверх и заведена за спину, в ней он держал короткий остроконечный меч Хемли Прайма острием вверх и по закаленному клинку на его руку густо стекала темная кровь, роняя вниз тяжелые мутные капли. Сраженный ловчий, карающего Света будто срубленный столб с грохотом и стоном рухнул на пол и больше уже не шевелился.

Гунар стер с лица кровь, тяжело дыша. Он взмок и длинные, чуть вьющиеся волосы липли к лицу, покрытому короткой щетиной. В живых остался один только магистр, который невнятно бормоча и вскрикивая копошился в темной луже собственной крови, пытаясь зачем-то подняться на ноги. Он кажется уже с трудом понимал, что же случилось и теперь он как любой, к кому близко подступила смерть, думал только о том, что ждет его впереди. Маркус выпрямился и взглянул на подошедшего Джодара, дважды взмахнув мечем, стряхивая кровь, а после одним движением руки спрятал сталь в осиротевшие на время ножны, висевшие у него за спиной.

– Ты все это подстроил? – спросил он у подошедшего к нему Джодара, который совершенно безразличным взглядом взирал на покалеченного некогда грозного Инквизитора, скулившего у его ног.

– Вот оно как бывает, правда? Думаешь, что все знаешь и все можешь, а за один краткий миг тебя лишают всего, включая достоинства и жизни. А ты вообще о чем, Маркус? – шемит повернулся к нему.

– Я говорю о маленькой ведьме. Младшей сестре Алии, с которой как я успел заметить, ты миловался у лестницы, передавая ей что-то. Она же не зря появилась тут сегодня в самый удобный для нас момент, не так ли? – Харагрим говорил совершенно ровным голосом, во время схватки он не успел даже запыхаться и кажется все его напряжение поглотил колдовской порошок, действие которого было все же крайне недолгим. Гунар тоже с любопытством смотрел на своего повелителя, оперевшись обеими руками о рукоять меча, который он почему-то не спешил прятать в ножны.

– Конечно. Именно ее я тут и дожидался все это время. Я знал, что на нас вышли ловчие, подгоняемые главой Ордена и поддельным указом Императора о нашем аресте. Я все рассчитал и в ловушку угодили не мы, а они.

– В начале дня вы что-то говорили мне о шлюхах, мой господин? – Гунар кажется был в замешательстве, хотя возможно просто в нем сказывалось последствие кровопролитного боя.

– А кто она по твоему, если не покровительница всех блудниц Империи? И первая среди равных себе. Мысли шире, мой юный друг. Именно она доставит письмо.

– Зачем она просила меня о пощаде для Лилеи из Семериван? – Маркус чуть нагнулся вперед, взявшись рукой за колено, будто у него сильно затекла спина. Джодар в очередной раз отвлекся от созерцания умирающего душегуба в белой рясе и снова взглянул на Маркуса. Во его взгляде читался интерес и даже удивление. – Ты не знаешь ответа?

– Нет. У нас с ней был довольно простой уговор. Она помогает мне в последний раз, в обмен на полную свободу от рабства. Я же взамен отпускаю ее на все четыре стороны. Правда в ее случае скорее на все шесть сторон. Я не знаю, что она попросила у тебя в за исцеление и не могу этого знать. Это ее дела и я теперь предпочитаю в них не лезть. Себе дороже, знаешь ли. Теперь мы простились с ней навсегда. Правда что-то подсказывает мне, что пока эта история не закончена, мы еще встретимся с этой молодой и безжалостной бестией.

– А что бы стало с твоим расчетом, если бы я отказался от ее предложения?

– В таком случае, по моим расчетам нас всех бы убили сегодня, – шемит безразлично передернул плечами. – У нас не очень много времени, господа. Я запер двери зала изнутри, но нужно уносить ноги как можно скорей и как можно дальше от этого места. Гунар, допроси магистра и постарайся узнать как можно больше, а я пока займусь остальными невольными свидетелями этого жуткого преступления перед духовным синодом и всем имперским доменионом Света вообще.

– Нет времени прятать тела, да и негде. Слишком уж их много. Собаки все равно отроют, – Маркус покачал головой, напоминая стальное изваяние, которое медленно начало превращаться в человека.

– Свидетелей нельзя оставлять в живых, мой господин. Как бы жестоко это не звучало. Их найдут и допросят и тогда они расскажут им даже то, чего никогда не знали, – Гунар решительно сжал губы.

– Я не позволю вам пролить кровь невинных, пусть даже преследуя великую цель. Если вы решите покончить с людьми, живущими в трактире, сначала вам придется переступить через мое мертвое тело, – Маркус по прежнему говорил медленно и отвлеченно, но стало понятно, что если его не послушают, то будет именно так, как он пообещал. Повисла тяжелая тишина всего на краткий миг, нарушаемая лишь треском тлеющих дров. Потом глава Ордена Тайн весело усмехнулся и покачал головой, погрозив северянину пальцем.

– Нет уж, Маркус, благодарю. Я скорее начну носить сапоги, снятые с мертвеца. У меня есть средства, куда более праведные, чем безжалостное смертоубийство, – он вынул из кошеля, висевшего на поясе, прямоугольный угловатый пузырек и взглянул на его содержимое, повернувшись к свету. – Это называется "Отдохновение древних". Один глоток и человек забудет все, что с ним было в прошедшие дни так, будто этого не было вообще никогда. Два глотка и позабудет все, что с ним было за целую зиму, три… Впрочем, думаю понятно, – шемит с силой начал встряхивать пузырек и жидкость из прозрачной мгновенно стала сочно-фиолетового цвета, будто он волшебным образом плеснул туда чернила.

– Я слышал, от него люди теряют разум!

– Это все же лучше, чем висеть на дыбе, не так ли? – Джодар подмигнул Маркусу и двинулся в сторону кухни, где в ужасе прятались все, кто жил и трудился в придорожной харчевне "Премолов".

– За дело, Гунар! Займись этой мразью. Боюсь потом придется спалить всю эту дыру к бесам. Так сложнее будет разобраться в том что тут на самом было. Маркус, мне понадобится твоя помощь в убеждении людей. Можешь ничего не делать и просто стоять рядом. Ты весь в крови и страшнее тебя сейчас сложно представить что-либо на этой земле. Скорей! Время уходит, а оно нам по прежнему дороже всего.

 
Глава 22. Сестра тишины.
 
 
Фледер сидел на стуле одного из залов старой крепости, оперевшись одной рукой о крышку стола и чуть наклонившись вперед. Он выглядел усталым и очень постаревшим. Кожа стала серого цвета и на ней повсюду проступили старческие пятна, на лице появились морщины, руки заметно распухли, а взгляд потух и стал отстраненным и мрачным. Но все же он по прежнему жил. Рядом с ним хлопотала Сарсэя, стараясь хоть как-то помочь своему новому загадочному другу и спасителю. Они не покинули "Судьбу Салафея", поскольку солнечный свет был губителен для древнего в его нынешнем и без того тяжелом состоянии, а в крепости после прихода Фледера в живых теперь остались только они вдвоем. Вампир расположился в небольшом давно заброшенном зале, который раньше скорее всего был оружейной. Где-то с крыши по стенам лилась вода, воняло пылью, плесенью и прогорклым оружейным и горючим маслом, но главное, тут не было окон, через которые мог литься дневной свет. Они не разжигали огня. Фледеру свет и тепло были абсолютно не нужны, а Сарсэя еще не успела понять, что начала видеть во мраке лучше, чем при свете белого дня. Древний вампир вдруг заговорил, словно проснувшись от загадочного сна и выпутавшись из паутины собственных мыслей, заглядывая свое новой помощнице в глаза.
 

– Слушай меня, девочка, очень внимательно. Запомни все, что я расскажу тебе сейчас, ибо мне теперь кажется, что твои друзья должны будут узнать, что я планирую сделать и кому вы все противостоите на самом деле.

Сарсэя-Кассин спокойно опустилась на стул подле него и с грустью и тревогой посмотрела на древнего старейшину культа Истинной Крови. Она заговорила быстро и отрывисто поскольку сердце ее переполняла буря чувств.

– Я оказалась в это месте потому, что хотела спасти своего сына. Я оказалась в пыточных камерах после того, как попросила помощи у человека, которого люблю всем своим сердцем. И демоны принесли меня сюда, передав меня живым людям, которые ничем не лучше них. Я была уверена, что очутилась в аду и моим мучениям уже никогда не будет конца. Я очень благодарна тебе за то, что ты спас меня, хотя я до сих пор не верю во все случившееся, предпочитая думать, что все это был долгий и кошмарный сон. Единственное, что в этом сне было реально, это ты, отец. Тот, кто помог мне проснуться. Ты благороден, воспитан, пугающе мудр и проницателен и ты был по настоящему добр ко мне. Я знаю, мне следовало бы боятся тебя, но на деле все совсем наоборот. Ты словно бог, который на время спустился с небес. Ты совсем не такой, каким я представляла себе вампиров прежде. Обычно про них рассказывают ужаснейшие истории, в которых они обращаются с людьми хуже, чем люди обращаются с рабами без имен. Они обманывают и убивают, соблазняют и устраивают кровавые оргии. В школе императорского доминиона меня долго учили легендам древности. В особенности всем тем, что связаны с обольщением и прелюбодействием, а в них про вампиров было рассказано больше всего.

 
Фледер улыбнулся одним губами.
 

– Я один из самых старых в роду венценосных кровопийц. И могу с уверенностью сказать тебе, что мы именно так ужасны, как про нас говорят и говорили прежде, когда нас было значительно больше. Мы питаемся кровью живых, а это сложно совместить с добротой. Мало кому из людей понятно то, что связывает вампира и человека после того, как человек попробует на вкус нашу силу и кровь, так что ты сейчас находишься под чарами очень старой магии.

– Я пила твою кровь. Не знаю, что со мной случилось, но теперь я знаю кто ты на самом деле Фледер-Риз. Ты теперь для меня словно отец, которого у меня никогда не было и никогда уже не будет. Я хочу, чтоб ты закончил начатое и дал мне когда-нибудь стать в точности такой же сильной, как ты.

Фледер очень пристально взглянул на нее и в его взгляде встало вдруг нечто неслыханное и непостижимое для человеческого разума. Сарсэе вдруг стало по настоящему страшно и она собрала в себе все силы, чтобы не вскрикнуть и в ужасе не бросится бежать подальше от этих всевидящих глаз. Она от чего-то не могла отвести взгляда от его глаз и ей казалось, что он смотри прямо ей в душу и ее на секунду поразила жуткая мысль о том, что так в глаза людям может заглянуть только сам Господь Бог.

– Ты так на нее похожа, Сарсэя-Кассин.

– На кого, мой господин?

– Прошу, никогда не называй меня так. Ты сказала, что я теперь для тебя кто-то вроде отца? У меня уже есть одна дочь. И имена она теперь вступила в сговор с Хорватом и причастна к гибели моего старшего брата. Она причастна к тому, как ты страдала в этих проклятых застенках у перевала Гриндлоу. Странно, но однажды именно Эреба спасла своего дядю и меня самого от неминуемой гибели, правда тогда в ней еще теплились остатки того, что люди чаще всего называют душой. Она, так же как и ты, стояла предо мной бесконечные столетия назад и умоляла меня передать ей все мои знания и силу. Она просила меня раскрыть перед ней все тайны кровавой ночной луны и позволить ей править мраком так, как ей будет угодно. Эреба-Халсай была необыкновенным человеком. Невероятного ума, терпения, страсти и конечно же сил. В ней жило добро, совсем как сейчас оно живет в тебе. Я думал, она станет новым совершенным существом, которым так и не удалось стать мне самому. Я думал она сможет все поменять в этом мире. Я ошибался. Тьма, которую я даровал ей вместе с даром своей силы, мгновенно поработила ее без остатка, выев ее изнутри и оставив одну пустую и страшную оболочку. Но самое плохое, что и этой силы в определенный момент ей тоже перестало хватать. Ей всегда было мало крови, сколь бы много ее слуги не приносили ей в жертву живых и ни в чем неповинных людей. Она лишилась рассудка и вместо великих дел начала творить неимоверное зло. До сих пор ее жажду власти и смерти сдерживал лишь я и ее родной дядя Вильгельм, который обещал убить ее, если она не станет жить так, как делала это прежде. Но его больше нет среди живых этого мира и будущее людей теперь кажется мне крайне и невероятно мрачным. Даже если всем нам удастся остановить Хорвата, я должен буду убить свою дочь. Я уверен, что никто кроме меня не в состоянии будет уничтожить это чудовище, ведь именно я породил его когда-то бесконечно давно. Я очень стар и очень устал. И сегодня я не собираюсь совершить еще одну роковую и страшную ошибку всей свой бесконечности, которую уже не поворачивается язык назвать жизнью. Породить двух страшных чудовищ будет слишком много даже для такого изверга как я.

Сарсэя подошла к нему, обойдя стол и опустилась на одно колено, словно воин, которого император посвящал в рыцари. Она взяла его постаревшую руку в свои и улыбнулась спокойно и с настоящей теплой добротой.

– Боюсь я никогда не узнаю даже половины того, через что тебе довелось пройти живя так бесконечно долго, но скажи мне, великий, от чего ты не убил ее раньше, зная на какие жуткие дела она творит и на какие еще способна?

Древний вампир снова печально улыбнулся и отвел в сторону глаза. Его голос был надломленным и дрожащим, но это не уменьшило значимости того, что он сказал ей потом.

– Я не убил ее лишь потому, что по прежнему люблю ее.

Сарсэя улыбнулась с грустью и восторгом и на глазах ее едва заметно проступили слезы.

– Тем, кого я люблю, грозит смертельная опасность, отец. И я никак не смогу защитить их. Мой любимый каждый день ходит по лезвию самого острого на свете ножа. Мой сын едва помнит как выглядит его мать. Мой дух сломили пытками, превратив меня в слабое и запуганное животное. Я прошу тебя о помощи, мое собственное бессилие для меня хуже любых мучений. Еще недавно я была счастлива тому, что подавала вино и еду самому великому воину на этой земле. Мне не нужно было ничего больше и мне никогда не было трудно притворятся простой наивной и даже глупой девчонкой и смотреть со стороны на то, что никогда не станет моим, на то, что не должно и не может быть моим по праву моего происхождения. Но совершенно случайно все поменялось и я узнала в чем теперь замешан Маркус и мой мир перевернулся во второй раз после того, как он освободил меня из вечного плена. Люди воюют и убивают других людей ради того, во что верят. Ради чего-то большего, чем они сами. Чего-то большего, чем все мы вместе. Для меня истинный Бог это тот, рядом с которым теперь мое сердце. Для меня мой Бог со мной, он часть меня, а сердце мое всегда рядом с ним. Я прошу у тебя о кровавом причастии, чтобы сделать то, что я должна буду сделать, дабы защитить свое истинное божество. Имя которому любовь. Защитить его и себя от Тьмы, которая безнаказанно ходит по нашей земле, заглядывает людям в глаза, выкрикивает их имена и осмеливается говорить со мной их голосами. Я уже была рабыней чужой воли когда-то. Мной распоряжались как вещью, меня покупали и продавали, бесчестили и прилюдно секли ради забавы богатые и развращенные нелюди и я ничего не могла поделать, чтобы остановить это. Только терпеть и медленно привыкать к тому, что то, как они поступают со мной, это нормально для всех, чьей судьбой с самого рождения было рабство. В этих холодных застенках меня провели через все круги ада, почти лишив меня рассудка, и я снова ничего не смогла этому противопоставить. Но потом пришел ты и восстановил наконец справедливость, вылечил мое тело и душу будто одним величественным словом, одним единственным движением руки. Я хочу уметь делать то же. Но не для себя. Ты вновь освободил меня, Фледер, почти так же, как это однажды сделал Маркус из Рейна, в день, когда меня впервые назвали свободной. И если бы не твой щедрый дар, я больше никогда не увидела бы белый свет, не смогла бы обнять и прижать к груди любимого сына. Больше терпеть подобно к себе я не могу. Только не сейчас. Не в эти роковые для всех нас времена. После того, как я стану иной, уже никто и никогда не станет мной распоряжаться лишь потому, что он просто сильнее меня. И мне все равно, что именно со мною случится. Я уже не раз была в кромешной и холодной тьме и мне разумеется не хотелось бы туда вернутся, но если те, кого я так люблю, будут от этого в безопасности, я спущусь туда по собственной воле и останусь там до самого окончания дней. Прошу тебя, древний, доведи до конца то, что начал, когда дал мне выпить своей крови. Когда вдохнул в меня свои силы и свою мудрость. Я смогу помочь в поисках того, кого ищешь ты. Кого ищет Маркус, Рейв и прочие из расклада карт Саран. Это и есть моя судьба. Я тоже есть в это раскладе. Мы связаны. Были и будем всегда!

– Ты не понимаешь меня, девочка. Прошу тебя, дитя, присядь подле меня, мне многое нужно тебе поведать, а времени до заката осталось не так уж и много, – она послушно вернулась на место, продолжая выглядеть обеспокоенной и даже раздосадованной. Фледер долгое время молчал будто вспоминая то, что было с ним когда в давно минувшие времена.

 
– Это было… немыслимо и бесконечно давно. Тогда мира, который ты сейчас знаешь, еще не существовало. Он был совсем иным. Даже люди выглядели не так. Носили другие имена и говорили на других языках, которые все теперь уже давно успели навсегда позабыть. Тогда в этом мире, вместе с такими как я и мой брат, жила истинная магия, которую можно было пробуждать и управлять ею при помощи слов, а не усилием воли, как это делается теперь теми, кто еще не утратил в себе последнюю затухающую искру колдовства. Тогда на земле существовали школы чародеев. Основных среди них было три. Школа Света, школа Тьмы и школа сил Равновесия. Черная, белая и серая. В каждой из них в первую очередь преследовали знания тайного искусства и уж только потом законы морали. На первом месте всегда стояла сила и умение. В те далекие дни в школе Света появился ученик невероятной, в буквальном смысле слова, неслыханной магической силы. Он постигал мастерство с немыслимой скоростью и применял его с умением, которому завидовали даже великие и опытные колдуны древности. Но больше всего все были обеспокоены тем, что он все с большим трудом поддавался контролю тех, кто его обучал и кого он называл своими учителями. Он чувствовал в себе невероятную, почти безграничную силу, и именно она медленно сводила его с ума, делая непокорным, злым и заносчивым. В его сердце тогда осторожно, словно ядовитое насекомое, заползала Тьма. Безумие, как я уже говорил, самая распространенная болезнь колдунов и редко когда это безумие бывало добрым и тихим. Такие как мы живем одновременно в нескольких мирах и не все справляются с подобным, однажды навсегда уходя своим разумом в какое-то из других мест, оставляя при этом свое тело в родном мире. Единственный, кто сдерживал молодого мага, была его возлюбленная жена, звали которую Фулона. Но однажды приключилось огромное несчастье. Фулона неизлечимо заболела и словно цветы на летнем солнце начала угасать на глазах у нашего героя, превращаясь в бледную предсмертную тень. Он перепробовал все возможный средства, сутками на пролет роясь в архивах и пытаясь найти средство, которым можно было бы спасти ее от неминуемой смерти. И вот тогда юноша был окончательно убит отчаянием, безумием и горем, к нему явился демон, в обличье мудрого седобородого старца. Он не распознал в нем зло, поскольку все что угодно был готов отдать за любую надежду на то, что его ненаглядную возлюбленную можно будет спасти. Старец поведал молодому колдуну, что где-то очень далеко, в пещерах под древними горными хребтами есть ледяное озеро в камнях. Вода в нем способна излечить любые болезни. Это озеро и правда существовало и в нем действительно сохранились остатки древнего эликсира, живой воды "Антала", способной заживлять собой любые раны и излечить всякое заболевание и хворь. Даже такие, которые излечить попросту не представляется возможным в понимании обычных людей. Раньше люди верили, что живая вода питает землю из самых ее недр, давая жизнь всему, что растет и рождается на свет под этим небом. Ходили легенды, что когда-то все, что мы теперь видим, было бескрайней пустыней, пока над ней не пролились дожди дивной воды Антал. Так или иначе старик попросил у него взамен на то, что открыл ему местоположение горного озера, всю живую воду, которая останется после того как его жена будет здорова. Юный колдун согласился. Правда с живой водой "Антал" все было крайне не просто. Все время, пока ты несешь ее с собой, она должна быть согрета теплом твоего тела. Сосуд с этой водой нужно всегда держать в левой руке, потому что эта та самая рука, рядом с которой бьется человеческое сердце. И еще одно обязательно условие совершенно необходимо было исполнить. Пока ты несешь с собой крошечный пузырек, легко умещающийся в твоем кулаке, ты ни единого мига не можешь позволить себе колдовать. В противном случае хрупкая волшебная сила жизни будет уничтожена безвозвратно и навсегда. Старик сказал, что это путешествие по силам лишь самому выносливому и самому отчаянному человеку на свете, а он уже слишком стар и немощен, чтобы проделать его. И что наш герой именно тот, кого он так давно ищет, чтобы добыть чудодейственный эликсир. Они не могли перенести Фулону к озеру, потому что простой человек не может пройти сумеречным путем, не погибнув и не лишившись рассудка. Путь туда верхом на седле или в повозке она бы ни за что не вынесла. Одурманенный лестью и напуганный болезнью любимой юноша поверил демону не задумываясь и они даже скрепили свой договор нерушимой силой крови. В то время в кровь люди чаще всего верили куда больше, чем в слова обещаний.
К горному хребту, где прятался эликсир вечной жизни, молодой маг попал очень быстро, в одно мгновение он прошел туда при помощи колдовства, но вот обратно ему пришлось добираться уже самому. Он обмотал руку бинтами так, словно она была изранена и двинулся в долгий обратный путь. По началу все было неплохо, правда без колдовства ему было слегка не по себе. Потом однажды на дороге его ограбили. Он не сумел защитить себя, потому в его распоряжении была одна лишь рука и произносить заклинания он не мог. Грабители просто избили его, забрали лошадь, которую он купил по пути обратно, взяли себе все снадобья и деньги, что были при нем. Они сняли даже сапоги и теплый плащ. Он пришел в себя, когда с неба полился холодный дождь и двинулся дальше по направлению к месту, где тогда жил. Добираться обратно, по правде сказать, было очень далеко. Почти сразу стража, патрулирующая одну из дорог близлежащего города, приняла его за проходимца, отказавшись верить в историю с ограблением и для верности поместила его под арест. Жертв грабежа в те далекие дни, как и теперь, чаще всего убивали, так было проще и после никто не смог бы тебя опознать, потому что за грабеж сажали на кол и заживо варили в кипятке. Уже много позже люди сообразили, что проще в наказание за подобное делать людей рабами. Во-первых, они будут трудится на благо хозяев, а во-вторых, вскоре станут мечтать о том, чтобы поскорее умереть. Быть может те грабители, что напали на него тогда, были новичками в своем деле и в глубине своего сердца не хотели пачкать руки человеческой кровью, возможно на то были иные причины, теперь узнать это не представляется возможным. Он провел бесчисленное количество дней в помещении, которое было в три раза меньше камеры, где недавно держали тебя. И там прочих пленных вместе с ним было больше сотни человек. Тогда он впервые пожалел, что выпил живой воды бессмертия и не умер там вместе с остальными в глубоком и горячем бреду. Конечно, живая вода не даровала вечную жизнь, но сказать по правде, очень сильно приблизила его к этому. Он пробыл бесконечно долго в плену, вдавленный в стену человеческими телами в духоте и удушливом смраде, держа левую руку над головой, потому что очень боялся потерять бесценный эликсир. Он не умер, в отличие от всех прочих, и по счастью тогда у правителя города родился его первенец, сын и единственный возможный наследник. Был объявлен праздник, в честь которого всех выпустили, даже не став урезать язык или бичевать. Дальше его везение закончилось окончательно, потому что его снова попытались ограбить. Уже значительно позже ему не повезло встретится с бандой наемников, которые возвращались с одного неудачного дела в весьма скверном расположении духа без гроша в кармане . Именно они поняли, что несмотря на грязь на его лице, выглядит он как человек благородный, а под бинтами на руке он скорее всего прячет золото от посторонних глаз. В те давние дни так делали многие. Он умолял, он отбивался, он даже пытался говорить что это смертельная проказа и жуткое и ужасно проклятье. Все было тщетно. Они все же отняли у него стеклянный сосуд с водой Антала и молодому человеку не осталось причин больше не применять к этим людям смертельного колдовства. Именно тогда он впервые убил человека. Смерть их, полагаю, была достаточно пугающей и жестокой, а нашему герою пришлось начать все с самого начала. Он вернулся обратно и по пути нашел и убил всех стражников той жуткой тюрьмы, где был, а следом за ними тех, кто ограбил его в первый раз, а заодно и правителя города, где его держали в удушливом аду. Просто потому что на его земле творилось подобное варварское беззаконие. Благо сил и могущества на подобное уже тогда ему не нужно было ни у кого занимать. Он пережил еще множество лишений, бед и неприятностей по пути домой. Он голодал и мерз, он день и ночь двигался вперед, стерев ноги до костей, он срывался в обрыв и боролся с течениями ледяных рек. Утопал в болоте и умирал от лихорадки, но он продолжал идти вперед, с каждым шагом все больше теряя рассудок. Он вернулся домой совершенно другим человеком. Состарившимся от долгого пути, боли и тревог за умирающую любовь. Больше всего на свете он боялся опоздать и этот самый страх подгонял его сильнее, чем огненные плети преисподней.
У входа в город его встретил все тот же демон под личиной седобородого старца с кувшином вина в руках. Древний город, которого уже очень давно не существует, встретил его жуткими новостями из уст этого подлого отродия Тьмы. Коварный демон солгал, сказав что пришел взять себе все, что принес молодой маг, потому что к сожалению пока он странствовал жена его умерла. Он сказал так же, что маги его ордена отказали ей в лечении, поскольку у нее не было средств платить за лекарства и пока он отсутствовал некому было позаботится о прекрасной Фулоне. Именно в этот момент он окончательно потерял разум от услышанного. Его душу переполнила такая боль, что он выплеснул ее наружу волной поистине неудержимой и неописуемой ярости. Живая вода в его руке обернулась мертвой и поменяла цвет. Он отдал сосуд демону. Тот добился, чего хотел – вода из живой обернулась эликсиром мертвых, способным убить миллионы. Молодой маг явился на заседание верховного конклава Ордена Света, еще не зная, что этот самый конклав на самом деле вылечил его жену. Ей удалось справится с недугом, потому что и болезнь эта была не настоящей. Это был обман, который тоже подстроил подлый демон под личиной седобородого и доброго старика. Истинная хворь не пристает к тем, кто безгрешен и ни в чем неповинен, иначе все бы они давно уже заболели и умерли. Во всем вокруг есть законы равновесия, которые никто не в состоянии нарушить. Юноша не стал ничего слушать, он был поглощен безумным бешенством и злобой, а потому… Он убил всех участников конклава и величайших древних магов Ордена Света. Одного за другим, он словно стер их с лица этой земли и ни у кого из тех, кто был там в тот день, не хватило сил, что бы его остановить. Он был ослеплен болью и злом. Чуть позже он, когда Тьма отступила, он с удивлением узнал, что его жена на самом деле жива. Только вот она уже не узнавала его больше. Она в ужасе отшатнулась от него, зная, что именно он сотворил и главное почему, и скрылась, больше не желая ни видеть его, ни знать о его существовании. Ради нее умерли люди сильные, даже великие, но главное абсолютно невинные. – Фледер замолчал, пристально глядя на свою прелестную светлоглазую собеседницу.
 

– Что случилось потом? – Сарсэя слушала, на время позабыв даже дышать и перестав замечать, что голос древнего медленно начал вновь набирать свою волшебную силу убеждения и сладкие ноты далеких небес.