Текст книги "Империя грез (СИ) "

Автор книги: А. Велнер

Велнер А.

Империя Грез

 

 
 
Книга первая.
Белый Круг Совершенства.
 
 
Данная книга не оправдывает деяния Истинной Тьмы.
 
 
Глава 1. Имперский тракт.
 
 
Маркус опустился на правое колено и взял в руку большую пригоршню сухого хрустящего снега. Он осторожно попробовал снежинки на вкус и, глубоко задумавшись, поднялся с земли, рассеяно отряхивая руки.
 

– Ветер с начала осени дул со стороны моря, а не с Черных Гор. Это значит, что во льду соль и значит, он ломкий и очень опасный. Идти прямиком через Кровавое Озеро нельзя!

– Ты предлагаешь пойти через тракт? Мы потеряем два дня, дав такой большой крюк на запад. Да и мороз пронимает до костей, а ночевать в лесу под открытым небом сейчас будет тяжело. Пир Середины зимы очень скоро начнется. Негоже нам с тобой опаздывать на подобное торжество! Тем более, совсем неприлично будет нам обоим сгинуть в снежном буране в непролазной чаще Штормовых Колец, – его спутник неодобрительно качал головой, сверля побратима тяжелым взглядом темных и блестящих, как речные камни, глаз.

– Знаю, брат. Но так рисковать нам тоже нельзя. Тем более теперь. Ты знаешь, что кровавые озера не промерзают до основания даже в самые лютые морозы зимы. Вспомни, сколько людей там пропало без следа. Все они тоже небось очень торопились домой! Не даром эту воду всегда называли кровавой, очень много костей зарыто в холодный ил на ее черном дне!

Сводные братья стояли у развилки двух широких лесных дорог, основательно заметенных снегом со всех возможных сторон и абсолютно пустынных, словно тут был не центр Империи, а непреодолимые пески далекой Южной земли. В эти места в пору холодов почти никто не ездил, по причине лютых морозов и бурана, внезапно спускавшихся в долину с высоких гор на востоке. Сухопутные торговые пути в этой части имперского доминиона открывались лишь весной, сразу после завершения последнего торжества Полноводий.

Маркус из Рейна был невысоким сероглазым уроженцем далеких Северных островов, прозванных людьми "островной грядой полумесяца". Его предки были воинами и мореходами, столетиями безжалостно грабившими обширные прибрежные земли соседей. Северное племя его отца люди называли "харагримами" и до Великой Войны все правое побережье нестерпимо страдало от их грабежей и кровавых набегов, несущих рабство, разорение и смерть.

Его сводный брат Рейв, напротив, родился далеко на западе и был выходцем из кочевых племен великих коневодов степей Анталы. Он был практически последним потомком некогда грозного рода Ворона, который до Войны за Книгу наводил суеверный ужас на все центральные племена земли своим неукротимым духом и полным отсутствием жалости к себе и врагам.

– Пойдем! Скоро начнется снег и станет темнеть! – Рейв посмотрел на тяжелое серое небо над ними и, поправив круглый щит, висевший за спиной на крепких кожаных ремнях, спокойно двинулся в сторону пустой имперской дороги, слепившей глаза холодной снежной белизной.

Он оказался прав и очень скоро действительно пошел снег. Ничего хорошего это предвещать не могло. В этих местах подобное часто заканчивалось бурей, в которой человеку без укрытия погибнуть было проще, чем раскурить трубку от костра. Они довольно быстро вышли на широкий тракт и поспешно и неутомимо, словно два голодных волка, двинулись вперед, в сторону старой крепости великого Северного дома.

Не сбиваясь с легкого шага, Маркус внезапно снял с плеч свой вещевой мешок и, развязав узел почти наугад не снимая перчаток, вынул из него небольшую кожаную флягу цвета благородного маренного дерева.

– У меня для тебя небольшой подарок, мой друг! – он улыбнулся глядя на брата сквозь морозную пелену часто рябившего перед глазами снега, напоминавшего ему ржаную муку.

– Что это?

– Крепкое малиновое вино из погреба нашего отца. Я взял это, когда мы уходили из дома и сохранил до этого дня! Это то самое вино, которое он впервые поставил в славный год Ворона. Я оставил его для особого случая, похожего на этот. Хотел, чтобы мы с тобой, как можно быстрей хотя бы немного почувствовали тепло домашнего очага. Наша крепость уже так близко и вместе с тем еще так далеко.

– Спасибо! – Рейв улыбнулся, взяв флягу в руки, и, легко открыв тонкое деревянное горлышко, приложил к губам. Немного передохнув, они упорно двинулись дальше, поплотней укутавшись в меховые зимние плащи.

– Многие думают будто крепкое спиртное согревает тело во время мороза! На самом деле, с ним нужно быть осторожней, чем с ядовитой змеей в открытом горшке. Тебе лишь кажется, что тебе вдруг стало теплей. Вино греет внутренности, но до рук и ног его тепло никогда не доходит. К тому же, от него на холоде сильно хочется спать. А спать на морозе это единственное, чего делать нельзя совершенно точно, если конечно еще осталось желание жить, – Маркус монотонно шагал вперед, скрепя подошвами сапог из акульей кожи по хрустящему ледяному настилу и легко опираясь на короткое копье, боевое жало которого было, по обычаю севера, закрыто плотным кожаным чехлом на тугом крученом шнуре.

 
Рейв согласно кивнул, вернув флягу побратиму.
 

– Как много людей я нашел замерзшими в лесу во время войны. Тех, кто в морозы неосторожно согревал кровь ржаной водкой. Пусть Предвечный Свет возвысит к себе их грешные души. Скажи, Маркус, мне показалось, или в постоялом дворе у Каменных Высот ты повстречал его? Того, о ком ты никому и никогда не рассказывал.

Маркус едва заметно нахмурился и опустил голову, покрытую теплым и просторным капюшоном, щедро засыпанным крупными хлопьями снега.

– Нет, тебе не показалось, Рейв. Это и правда был он.

– В таком случае, не знаю, что даже и думать.

– Нечего тут думать. Но мне кажется, что скоро что-то случится. Он показался мне там совсем не спроста. Сначала я подумал, что сплю. Что у меня опять навождения.

– Поживем увидим!

Внезапно северянин резко остановился, всматриваясь в бело серую мглу перед собой. Широкая лесная дорога перед ними на расстоянии полета стрелы резко сворачивала вправо и из-за подымавшейся метели там почти невозможно было хоть что-нибудь разглядеть.

– Там кто-то есть, Рейв, – спокойной сказал харагрим. – Кто-то скачет к нам на встречу.

– Ты прав! Я тоже слышу! – сказав так, Рэйв, не задумываясь, сбросил с плеч щит и вещевой мешок прямо на снег, и совершенно молча сошел с дороги, мигом исчезнув в щедро заснеженной чаще леса словно хищный зверь, не издав при этом ни единого звука.

Маркус снова поразился тому, что его брат, который родился в степях, где не было ничего, кроме семи ветров и благоухающей пряной травы в ленной чаще севера, чувствовал себя словно дома. Сам он между тем невозмутимо поднял с земли вещи побратима и продолжил свой путь вперед по дороге, насвистывая себе под нос одну из бесконечных морских песен, которыми была столь богата культура его народа.

Она показалась почти сразу. На рослом сером жеребце, женщина в черном плаще с общепринятым в империи глубоким капюшоном, полностью скрывшим лицо. Впрочем, видеть ее Маркусу теперь было совершенно необязательно. В том, что сегодня им посчастливилось встретить на своем пути ведьму не могло быть ни малейших сомнений. Возможно, Рейв был прав и стоило пойти через хрупкий лед Кровавых озер. Теперь думать и, тем более, говорить об этом было уже слишком поздно.

Она явно сильно спешила куда-то и лошадь под ней шла, как показалось харагриму, достаточно странным образом. Жеребец был обессилен, но при этом будто бы совсем не устал. Так движутся маленькие деревянные куклы, конечности которых дергают за веревки пьяные ярмарочные музыканты на летних праздниках. Объяснить увиденное лучше скорее всего было нельзя, впрочем и в этом тоже не было ничего странного, особенно для людей, которые, к несчастью, были знакомы с деяниями проклятых совсем не понаслышке. Маркус подумал вдруг, что, вздумай ведьма одеться во что-то менее хрестоматийное, чем ритуальный плащ (к примеру, в одежду крестьянки или жены священника, или, на худой конец, обычной простолюдинки из глубоких провинций), это вызвало бы куда меньший страх у окружающих, нежели иссиня черная ритуальная одежда, расшитая красным серебром. Это было чистой воды безумием, ведьма на лошади в центре Империи, где вера людей в Предвечный Свет была столь абсолютной, что даже Святая Инквизиция практически никогда не появлялась в здешних местах без особых на то распоряжений. Впрочем, зная ведьм, можно было предположить, что конкретно у этой так выглядеть были свои достаточно серьезные основания.

В любой другой день любой другой зимы, они, скорее всего, просто разминулись бы на широкой заваленной снегом дороге, ведущей двоих воинов от перевала Мертвого Короля к среднему Штормовому Кольцу и Деревянной крепости Севера. К твердыне, которую оба сводных брата всегда считали своим родным домом, не взирая на то, что появились они на свет в разное время и очень далеко от здешних мест.

Разумеется, это было очень странно, и, честно говоря, ничего хорошего в том, что проклятая открыто разгуливала в самом сердце миров доминиона не было и быть не могло. Следовало незамедлительно рассказать об этом духовенству. Вне всякого сомнения, Инквизиция на такое отреагировала бы незамедлительно и очень сурово. А в месте с ней и все светские власти Колец. Да и местный люд, на худой конец, скорее всего, не остался бы безучастным. Понятно, что от ведьмы ничего хорошего ждать не стоило. Что можно ждать от подобного человека, кроме порчи, морока, повального греха, коровьего мора и прочих нечестивых злодеяний, описанных в священной Книге Предвечного Света как исключительный злодейства земли.

Маркус уже прикидывал свои возможности незамедлительно остановить ее. Он даже уже решил для себя, что не будет слишком большим святотатством убить ее странную лошадь, ибо северный народ харагримов до принятия религии Предвечного света почитал это животное святым и такое, разумеется, очень не просто было сразу забыть. Внезапно в этом резко отпала всяческая необходимость. На расстоянии трех прыжков до Маркуса проклятая сама резко осадила своего, будто бы одержимого бесом, жеребца. Северянин в ответ на это спокойно остановился, утвердив черен копья в снег и с интересом глядя на то, как девушка поспешно спешилась, и твердой поступью направившись прямо к нему. Сказать по правде, то, что она сделала после, ожидать мог бы наверное один лишь давно мертвый языческий Бог прорицания, который способен был видеть сквозь непроглядную паутину времени все былое и грядущее. Быстро преодолев расстояние между ними, женщина, вопреки ожиданиям харагрима, опустилась вдруг перед ним на колени и скинула с головы капюшон, открыв свое молодое лицо бледно яркому свету зимнего дня.

– Мне нужна твоя помощь, Маркус из Рэйна!!! Помоги мне сохранить все, что должно быть тебе так дорого в этом мире!

Если северянин и удивился столь внезапной просьбе и столь странному поведению, то по нему сказать этого было нельзя. Возможно, только в спокойных холодных глазах, искорка любопытства разгорелась теперь чуть ярче, чем за мгновения до того. Он, по правде говоря, ожидал от нее нападения, возможно злых чар, смертельного яда, заклятий и швыряния в него огненной соли. Однако то, что сейчас происходило, было на столько странным, что опять напоминало ему забытые сны.

У нее было совсем обычное, наверное даже доброе лицо, лицо которое принадлежало вероятно тысячам женщин, населявших бескрайнюю Империю Грез, однако это так же было совершенно не важно. Все хорошо знают, что ведьма могла принять любое обличие от ветхой старухи или девочки, которая едва встретила свою шестую зиму, до прекраснейшей и самой желанной красавицы на всем бескрайнем континенте. Маркус почувствовал бы ее темную, одержимую багровым пламенем ада волю за долгие бесчисленные парсели и ее внешний вид для него и ее ничего бы не мог изменить.

– Ты знаешь меня, ведьма? –поинтересовался харагрим спокойным тоном.

– О тебе и твоих деяниях давно уже ходят легенды. Сейчас нет времени объяснять причину моего поведения, потому что по моим следам уже идет Инквизиция. Они нашли меня много раньше, чем даже я смогла это предвидеть. И теперь, если они возьмут меня до захода солнца, все пропало. Ты и твои соратники проиграют войну за Империю Света.

– Войну? Ты сошла с ума. – В его голосе появился метал. И не совсем ясно было от чего именно. От беспокойства, удивления или, вероятно, от того и другого вместе.

– Клянусь Хайной, мне нет смысла тебе лгать. И не все на свете войны ведут бесчисленные армии. Некоторые, и порой самые значительные, может вести между собой всего несколько человек, – покачала головой ведьма, не отводя пристального взгляда от Маркуса.

– Мне кажется лгать людям, напротив, ваша самая первостепенная задача! Что ты хочешь от меня на самом деле, женщина?

– Мне известно многое и я все расскажу тебе после того, как мы окажемся в безопасности. Нам не стоит медлить. Скоро, очень скоро тут будут они. Много из того что должно будет случиться уже открылось мне в моих видениях. Ты обязан меня выслушать, Маркус. Я…

В это мгновение откуда-то с рослого векового дерева прямо рядом с жеребцом, обратно на заснеженную дорогу, легко, как утренняя тень, спрыгнул Рэйвен из Рейна.

Маркус и ведьма обернулись почти одновременно. Он отметил для себя, что она действительно выглядела очень взволнованной. Вряд ли даже ей удалось бы обмануть его чувства. Ведьма была без сомнения искушенной и опытной, но такой чудовищной силы, чтобы обвести Маркуса вокруг пальца столь просто, он в ней не почувствовал. Может в этом и был ее главный секрет? Хотя вряд ли такое могущество вообще существовало даже в самом сердце всего мира демонов и людей. Вероятно и правда стоило поговорить с ней, вопреки данному зароку – не связываться больше с проклятыми слугами Хайны ни на этом свете, ни на каком либо другом.

– Здравствуй, Алия. – хрипло и без особого восторга поздоровался Рэйв.

– Вот значит как! Это резко меняет все дело! – с издевкой кивнул сам себе Маркус, слегка усмехнувшись .– Каждый раз одно и то же.

– Правнук Ворона! – Ведьма вдруг склонила голову в знак приветствия и, возможно, даже некоего, как показалось харагриму, почтения.

– Вы похоже знакомы, – вновь, будто сам себе, проговорил северянин, глядя куда-то сквозь побратима.

Прямой потомок рода Ворона, мягко приземлившись на снег, остался сидеть на корточках, упершись руками в колени и подходить к ведьме ближе явно совсем не торопился. Смерив взглядом Алию, затем брата, он коротко кивнул в знак полного согласия со сказанным.

– Мне порой кажется, что ты знаком, по меньшей мере, с половиной Империи, Рэйв. Хотя порознь мы странствовали всего не более, чем две, или три зимы. Как тебе удается подобное?

– Однажды мы… Спасли друг другу жизнь, – голос его стал при этих словах очень скрипучим и начал сильно напоминать простуженное карканье старой вороны.

– Вот как. Впервые слышу подобное. Спасать жизни воинам Света совсем не в духе ведьм, насколько мне помниться. Как и говорить правду без всяких на это причин!

– Я говорила тебе, что у тех деяний были серьезные основания. И то, что происходит теперь, всего лишь не менее важные последствия.

– О чем ты собираешься поведать, женщина? С чего нам помогать тебе, лезть в дела Инквизиции и связываться с теми, с кем связываться нам запрещает религия Предвечного Света, за которую мы так долго бились с Тьмой? – поинтересовался Маркус, вновь переведя взгляд на девушку, по-прежнему стоящую перед ним на коленях.

Между тем Рэйв выпрямился. Подошел ближе к лошади, которая надо отметить стояла, как врытое в землю глиняное изваяние, почти не подавая признаков жизни. Рукой, затянутой в кожаную перчатку, правнук Ворона взял жеребца за морду и, подняв ее, внимательно присмотрелся. По губам и ноздрям жеребца бегала крупная тля, совершенно тошнотворного вида и цвета. Он брезгливо поморщился и, взяв в руку пригоршню мокрого снега, стер с перчатки вонючую слизь.

– Лошадь околдована. Вот кажется и причина того, что уже пятый день мы идем пешком. Это она устроила лошадиный мор.

Рэйв спокойной подошел ближе к брату, снова сел на корточки и достал нож, висевший у пояса. О его ноже стоило бы поведать отдельно. Его нельзя было бы назвать старым, хотя бы потому, что он был поистине одной из древнейших вещей на земле, вероятно, даже старше самой светлой религии Предвечного, которая, как всем теперь казалось, была совершенно всегда. Длинное широкое лезвие было искусно вырезано из странного черного камня, гладкая поверхность которого блестела, словно полированная сталь. Конец лезвия был сломан еще за тысячи зим до того, как прапрадед Рэйва едва появился на свет. В его роду этот нож передавали от отца к сыну, бесконечно давно, с момента его основания. О том, кто владел им до того, никто теперь уже не знал. Это было столь давно, что не могло сохраниться даже в памяти самых могущественных призраков старого мира. Рэйв начал чертить на снегу прямо перед собой длинным лезвием странные угловатые символы, ограждающие, по старому поверью его народа, от любого проявления зла.

– Лошадиный мор. Очень умно. – Маркус переступил с ноги на ногу. – Уверен, что теперь Инквизиция преследует тебя пешком и налегке. Бегут по снегу, как охотничьи псы. На целое новолуние вокруг не осталось ни единой здоровой лошади. За одно это, даже не священники, а местные жители живьем снимут с тебя кожу, и, завернув в нее все, что от тебя останется, закопают в яму с черной морской солью.

– Смерть и страдания меня не пугают, Маркус из Рэйна. Потому что не может быть ничего страшней, если худшие из моих снов сбудутся. Я могу помочь вам в предстоящем противостоянии, если прямо сейчас вы поможете мне.

– О каком противостоянии и войне ты вообще говоришь? И по какой причине нам стоит доверять ведьме?

– Причин нет. – Она мотнула головой и странно улыбнулась.

– Ты как и я слышал когда-то пророчество. Битва богов за мир живых людей угаснет раз и навсегда потому, что некому больше станет воевать, если люди сами не выберут одну из сторон.

– Что за детские сказки?! Ересь и горячный языческий бред. Таких историй я сам могу рассказать целую дюжину. Мой народ, к примеру, раньше верил, что облака на небесах – это не что иное, как мозги великанов, головы которых сокрушил своим молотом Бог грома Халтарин. Лично знаком с теми, кто по-моему верит в это и сейчас, в особенности те из них, что буквально с детства сильно налегали на крепкое пиво.

 
Она будто не заметила ответных насмешек.
 

– Я расскажу все, что мне открылось, если вы спасете меня сегодня, ибо от тех, кто идет по моим следам, в одиночку мне не уйти. Такова моя судьба. Один из них совершенно точно убьет меня, если вы оба не остановите их. Так мне было предсказано.

Мракус и Рэйв молча переглянулись и в глазах их стояло теперь неподдельное удивление, граничащее наверное даже с тревогой. Она не была сумасшедшей и она не лгала и при этом она действительно всегда служила тьме и скорей всего продолжала бы ей служить, даже попав в руки к инквизиторам.

Алия снова странно улыбнулась, взглянула Маркусу в глаза и на одном дыхании прошептала вдруг слова из старой, как сердце мира, колыбельной:

– Я не боюсь никого, ничего, только лишь страха боюсь своего, – голос ее стал на удивление певучим и мягким, точно таким голосом пела эту песню когда-то приемная мать Маркуса и, если бы он давно не разучился пугаться, сейчас пожалуй он был бы напуган сильнее, чем когда бы то ни было в жизни. Мало кто знал, что именно значили для него эти простые слова.

Молодой воин вздрогнул, словно в лицо ему плеснули ковш холодной воды. Насмешливость слетела с него разом, будто предшествующего пререкания не было вовсе. Рэйв вскинул голову, глаза его округлились и потемнели пуще прежнего, если подобное было возможно, он кажется тоже услышал странный зов. Но он опять промолчал, едва заметно тряхнув головой. Она не пыталась наслать на них чары или околдовать их. Они оба хорошо знали, что значили для них эти слова.

– Так…– протянул северянин и сжал губы с такой силой, что они побелели и превратились в тонкую ровную черту.– Это уже слишком!!!

Братья снова переглянулись, но Рэйв, продолжая хранить несвойственное ему молчание, снова коротко кивнул, после чего спокойно вернулся к теперь уже явно бесполезному рисованию оберегов на мокром снегу. Решение, возможно одно из самых важных, было принято ими окончательно, и, похоже, почему-то на основании старой песни, отрывок из которой ведьма спела им, как напуганным детям.

– Встань, немедленно расколдуй коня и пусть он скачет дальше в сторону Белой Заветри один. У тебя есть другая одежда, ведьма? Потому что в таком виде мы не то что мимо инквизиторов, но и дальше фермерских полей тебя не проведем.

– Нужно сойти с дороги, Маркус! – твердо заявила она. – К заветрии нужно идти в обход через Кровавые озера.

– Да вы что, все сговорились сегодня? – изумился молодой харагрим, оглядывая непролазную лесную чащу, стеной стоявшую по обе стороны от Имперского тракта.

Было уже слишком поздно что-либо делать. Совсем рядом раздался вдруг визгливый и одновременно хриплый вой медной трубы. Так звучал кровавый клич и песня гончих псов Предвечного Света, неустанно рыщущих по следу древнего зла.

На дороге впереди за пеленой снежной завеси показались вдруг воины Святой Инквизиции. Как бы это ни было странно, Маркус ошибся и все они были верхом. В серых, тяжелых, очень плотных рясах, какие не брал ни один зимний мороз и промозглый осенний ливень. Под каждой такой рясой звенела стальными кольцами прочная, словно чешуя дракона, витая из стальных колец кольчуга. На правом плече каждый всадник с гордостью носил вшитый в ткань пестрый герб Карающего Сияния. Меч, отделяющий свет от тьмы. Алое пламя ада от белых солнечных лучей истинной веры. Символ неустанного искоренения любого проявления зла и ереси в любой возможной его форме. Ловчие Предвечного Света разом осадили разгоряченных в яростной скачке лошадей. Они и правда все это время очень спешили за ведьмой. Их было, как требовал закон, шестеро и почти все они были вооружены с поистине божественной щедростью. Пожалуй, нечто более грозное и жуткое, чем эти воины в данный момент, было трудно себе даже представить. Однообразную суровую процессию серых ряс скромно венчал высокий и очень худой человек на огромном гнедом жеребце. Он зябко кутался в зимний изумрудно-зеленый кожаный плащ. Высокий воротник скрывал лицо почти по самые глаза и тревожно и требовательно выпускал из крепко прошитых складок клубы густого пара. Голову незнакомца венчала остроконечная черная, как сажа, шляпа с широким ремнем и крупной медной застежкой. Никакого оружия при нем видно не было, но так могло показаться лишь на первый взгляд.

Маркус даже присвистнул от удивления. Это был имперский убийца собственной персоной. Похоже все было правда так серьезно, как говорила Алия, если за ней послали такого бойца, как он. А возможно даже намного серьезней.

 
Маркус вдруг весело усмехнулся и погрозил ведьме пальцем.
 

– А Вы говорите идут пешком, – продолжил он невозмутимо. – Пешком, Рейв, тут ходим только мы с тобой!

Северянин казался очень веселым, он на самом деле и был таким, только в глазах зияла пугающая пустота. Ни страха, ни сомнений, ни радости и никаких сожалений. Лишь готовность. Внук Ворона, к примеру, напротив, стал мрачней штормовой тучи зимой. И лишь тот, кто хорошо его знал, заметил бы, что по лицу его стали пробегать то и дело едва заметные волны ярости, смешанной с глубоким презрением. Инквизиторов он очень не любил. Однажды, еще ребенком, ему довелось побывать в их холодных, каменных застенках. Тогда еще считалось, что все западные племена без разбора – поборники язычества и колдовства.

Ведьма вообще не изменилась в лице, разве что весьма торопливо поднялась с колен и обернулась к материализовавшейся перед ней страшной угрозой. Столь же верно ведущей такую как она на костер, как и то, что свет и доброта Бога в этом мире касались при жизни далеко не всех людей, живущих в Империи Грез.

Всадники, тем временем не проронив ни слова, осторожно приблизились и медленно начинали брать стоявших на дороге в кольцо.

– Узнаю, пожалуй, кто старший, – кивнул Маркус, сделав шаг вперед.

– Стоять на месте! – приказал внезапно, восседавший прямо перед ними, Инквизитор. У него был на удивление очень мягкий и одновременно с тем, жестокий голос. Этот голос явно давно привык приказывать и обрекать на мучения и смерть. По крайней мере, именно так в тот момент показалось Маркусу из Рейна.

– Видимо главный – ты, – харагрим снова удовлетворенно кивнул, меряя всадника ничего не выражающим взглядом.

– Закрой свой рот! – резко оборвал Маркуса наставник отряда инквизиторов.

– Именем святой веры, вы все арестованы! Вы предстанете перед светским и духовным судом за пособничество делу тьмы. Пусть же Предвечный Свет сжалиться над вашими грешными душами!!!

Его голос прогремел, как гром небесной трубы, взывающий к последнему суду, сильно возвышенно и страшно. Он явно повторял эту фразу на своем веку уже не первую тысячу раз. На миг повисла гробовая тишина. Впрочем, ее немедля и крайне бесцеремонно нарушил молодой северянин.

– Да неужели? – становиться серьезней, он похоже совсем не собирался. Напротив, весело рассмеялся, оглянувшись по сторонам.

– Видели бы вы сейчас свои рожи. Вот она – удача!!! Ведьма в одеждах черного обряда и два каких-то плохо вооруженных бродяги без роду и племени. Добыча так добыча! Вина, не требующая доказательств, и свежая плоть, ждущая раскаленной стали. То-то вознаградит Вас карающая длань Предвечной ярости. – При последних словах он слегка дернул рукой. Той самой, в которой держал свое копье. Толстый кожаный шнур, которым был привязан чехол, скрывающий боевое жало, при этом отчетливо щелкнул и немного ослаб. Ослаб в достаточно мере, чтобы совсем снять массивный кожаный панцирь, сберегающий острый металл.

 
Конечно далеко не всякому воину и тем более мирному человеку было под силу заметить такую незначительную деталь. К тому же те, что стояли сейчас перед ними были не слишком уж опытны в смертельных боях и чрезмерно уверенные в себе люди. Пугающе и слепо уверенные в своем могуществе так же сильно, как в том, что служат они правому делу, не смотря на все, что порой приходилось делать. Но, как было написано когда-то в священном писании, которое все они так люто защищали "каждое мгновение своей жизни веру любой силы постоянно требуется подвергать суровым испытаниям".
И это были по истине мудрые слова. Потому что дальше произошло то, чего не могло произойти в принципе своем. И никто и никогда не поверил бы в случившееся, даже если бы увидел подобное своим собственными глазами.
Рука предводителя группы служителей культа вытянулась вдруг вперед. Ее скрывала кожа дорогой теплой перчатки цвета темного мореного дуба. Рыжая с проседью, злая, словно растревоженная гадюка, кобылица буквально плясала под своим хозяином, вгрызаясь в удила и роняя из пасти хлопья густой пены на рыхлый снег. Вот на запястье его руки сверкнула кованая сталь наручей, способных уберечь воина от удара любого клинка. Время вдруг потекло значительное медленней обычного. Так часто бывает, когда близится тревожная развязка каких-либо грозных событий.
 

– Взять! – Брезгливо скомандовал инквизитор своим подручным.

 
Но на сей раз напряженность момента на корню разрушил Рейв.
 

– Стоять!!! – Рявкнул он так, что показалось будто содрогнулись стоящие рядом деревья. Словно по волшебству никто из натасканных и опытных ловцов, после столь дерзкого окрика, не осмелился двинулся с места. И никакая магия была тут не причем.

Рейв вдруг кинул себе под ноги крупный темный медальон на длинной витой цепи. Украшение упало в мягкий, еще не утоптанный подковами снег и явило собой нечто еще более редкое, чем к примеру сразу сотня имперских убийц в одном месте за раз. Загадочная фигура в шляпе между тем, нужно отметить, так и держалась позади всех и похоже посланник тайной службы императора не проявлял к происходящему ни малейшего интереса. Казалось он вообще оказался тут случайно и не хотел мешать инквизиторам делать свое повседневное дело. Но возможно он просто старался, чтоб именно так всем и казалось.

Медальон Паладина был сделан из черного золота и на нем четко виднелась сломанная печать Бога Света. Шестиглавый дракон, расправивший могучие крылья – знак наивысших привилегий на территории всех владений Империи Грез. И, пожалуй, за ее пределами тоже. Владелец подобной вещи мог сотворить что угодно над любым, над кем бы только пожелал. Взять все, что захотел и потребовать любую услугу совершенно бесплатно. И в случае, если бы ему отказали, за нарушившим священный договор, пришли бы те, кого считали много хуже инквизиторов. Хотя представить кого-то хуже было очень тяжело, особенно в данной ситуации. Таких наград по всему свету было всего не более дюжины и выдавал их лично Император, порой на глазах у бесчисленной толпы, а порой тайно. Все зависело от того, за что именно был награжден конкретный исполнитель. В любом случае, заслуги эти были попросту невероятны, слишком уж большую власть давала такая печать над простыми смертными Империи.

Невольно, кольцо всадников вокруг ведьмы и ее новообретенных друзей начало ощутимо ослабевать. Сказать, что инквизиторы были поражены, значило не сказать совсем ничего. Маркуса радовал лишь тот факт, что по природе своей они были очень неразговорчивыми и мрачными фигурами, и обсуждать с ними все увиденное похоже не собирались. Можно было не делать вид, что им не ясно, в чем именно было дело. О могуществе награды шестиглавого дракона знал любой смертный и уже умерший, а возможно, еще даже не родившийся на этой земле человек.

– Лично у меня таких вообще две!. – серьезным тоном заявил Маркус, показывая гончим Света точно такого же дракона, висевшего у него на шее.

– Я просто второй потерял куда-то, – при этих словах он снова рассмеялся и начал, как трактирный балагур, обыскивать себя самого свободной рукой, не сводя при этом глаз с карательного отряда. Взгляд, не смотря на изрекаемые шутки северянина, был очень не добрым и цепким, как молодой гибкий терновник. И теперь, когда не простая сущность незнакомцев была открыта, это могло вызвать истинный трепет уже у самой инквизиции.

– Любой кто приблизиться к нам дальше, чем сломанная печать на снегу, будет проклят и отлучен от религии Предвечного Света до конца своих дней. Ведьму мы заберем с собой. Уезжайте из Штормовых колец и не возвращайтесь обратно. В сердце Империи нет зла, которое вы ищите, – голос Рейва был спокойным и монотонным, но интонация напоминала удары молота, с хрустом забивающего в сухое дерево кованые гвозди.