Текст книги "Интересненько это они придумали...(СИ)"

Автор книги: Zora4ka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 44 страниц)

– Руско, ты что задумал? – это в зал вошел Карнистир.

– Домой хочу, – пожаловался Майтимо. – В Валинор. Там хорошо и боярышник. Как полагаешь, Кирдан посговорчивее Ольвэ, он даст нам корабли? Только Финьо надо предупредить, иначе опять нехорошо получится... Ненве, не забудь мне напомнить, а?

– Если ты заявишься к Кирдану Корабелу в таком виде, он даст тебе в лучшем случае хорошего пинка, – заметил Карнистир. – Вообще, что с моим братом? Я помню его таким только по рассказам Макалаурэ.

Пока Ненве пытался растолковать, что к чему, Тенька обратил внимание, как в глазах Майтимо возникает мысленный диалог.

– Финьо, привет, это я!

– Майтимо?! Ты же обычно не используешь такой способ общения. Что случилось?

– Ты когда-нибудь поливал боярышник?

– Нет...

– Тогда поплыли в Валинор, это просто необходимо!

– Руссандол, ты в своем уме?

– Более чем! Финьо, я внезапно понял, что уже лет шестьсот не нюхал цветущего боярышника...

– По-моему, ты вместо него чего-то другого нанюхался. Майтимо, поблизости есть кто-нибудь здравомыслящий, с кем я могу связаться?

– А меня тебе мало?

– Ненве рядом? Или Карнистир? Хотя подозреваю, что без него не обошлось...

– Вот и нет! Это все Тенька!

– Какой еще Тенька? Руссандол, ты не находишь, что шутка устарела?

– Он вернулся и напоил меня кофе! Я счастлив! Финьо, поплыли в Валинор поливать боярышник! Он вырастет большой, кустистый, воссияет как священное древо и принесет нам мир...

– Ненве, – не выдержал Тенька. – Поговори мысленно с Финдекано и успокой его. А то Майтимо сейчас такую чушь городит, что даже подслушивать неловко!

– Вот и не слушай, – фыркнул Майтимо, слезая со стола. – Много ты понимаешь в расти-ни-е-ни... растине-а-е... что за Моргот с моим языком... одним словом, я готов поклясться, что ты за всю жизнь не вырастил и кустика.

– Лорд Финдекано мне не верит, – отчитался Ненве. – Говорит, что лорд Карнистир нас все-таки споил.

– Почему чуть что – сразу Карнистир?! – вспылил упомянутый.

– Потому что ты вечно хлещешь вино, – тут же объяснил Майтимо.

– Кто бы говорил, – буркнул младший брат, глядя, как старший танцующей походкой описывает круги по залу и никак не может определиться с направлением.

– Во мне нет ни капли спиртного!

– Лучше бы было. С вина ты так не чудишь.

– Идите вон, раз не нравится на меня смотреть, – Майтимо замахал руками, описал в пространстве изящный пируэт и шлепнулся на пятую точку. – Ух, Тенька, до чего прекрасное варево ты принес... Все так плывет, кружится... Как в детстве, когда дедушка Финвэ меня на руках качал, – эльф уставился в потолок, запрокинув голову, и мечтательно промурлыкал: – А как тогда бояр-рышник цвел...

– Тенька, – позвал Ненве. – Лорд Финдекано почти готов мне поверить, если я передам твой ответ на его вопрос: какие слова ты сказал Климе, когда узнал, что Финдекано летал на сильфийской доске?

– Видимо, не готов поверить, если такое спросил, – хмыкнул Тенька. – Я сказал, что они с сильфами сошли с ума, ибо Финьо больше всего на свете боится высоты.

Ненве вскоре изменился в лице и поведал, что лорд Финдекано очень удивлен и жаждет повидаться.

– Вот Майтимо уложу и прибуду, – пообещал Тенька. – Вы мое водяное зеркало не выбросили?

– Оно где-то в коридоре, – припомнил Ненве. – Но я не советую туда заходить, в последние пятьдесят лет там и сам Моринготто заплутал бы.

– Ерунда, – отмахнулся колдун. – Там всего лишь пространственные кривые немного изменены. Выкинуть может, но не дальше, чем за пределы крепости. А если хлам разобрать, вообще все выправится. Ты и правда распорядись насчет комнаты для Климы, она Майтимо не померещилась и прибудет через пару дней.

– А лорд Нельяфинвэ дал разрешение на ее приезд до распития кофе или после? – подозрительно осведомился Ненве.

– Какая разница? Дал ведь!

Угомонить Майтимо удалось далеко не сразу. Его понесло на улицу, искать среди “унылого местного разнотравья” взаправдашний “валинорский боярышник”. Поначалу Майтимо собирался вылезти в окно, но после пары-тройки неудачных попыток, когда он чудом не кувыркнулся вниз головой, пойманный за шиворот в шесть рук, решено было воспользоваться коридором. Сам лорд преодолел его играючи, то и дело сталкивая груды хлама и заразительно хохоча над некоторыми предметами. У Теньки тоже трудностей не возникло, а Ненве боязливо прошел по его следам. Самонадеянный же Карнистир в коридоре отбился от общества, потерялся и был найден только наутро, обнимающим шпиль главной башни.

Майтимо облазил крепость сверху донизу и нашел-таки под каким-то карнизом чахлый куст боярышника. Несказанно обрадовался, полез обниматься и обломал ветвь. Пока раздумывал, каким образом можно приладить ветку на место, Ненве коварно застал своего лорда врасплох, напев волшебную колыбельную. Вдвоем с Тенькой они оттащили сонного Майтимо в его комнату и уложили в постель. Тот так и не выпустил ветку из рук, все время бормоча невнятные фразы, в которых угадывалось только часто повторяющееся слово “бояр-рышник”.

Пятнадцать часов спустя.

Майтимо разбудил солнечный луч. Он пробивался сквозь сомкнутые веки, яркий до щекотки в носу. Эльф повернул голову, но легче не стало.

– Ой, это кто же у нас наконец проснулся? – раздался откуда-то сбоку довольный и донельзя издевательский голос Карнистира.

– Что ты делаешь в моей комнате? – поинтересовался Майтимо, открывая глаза, садясь и осматривая себя. Он почему-то спал одетым, правда, без сапог, а в руках сжимал подвядшую ветку боярышника. Основание ее было погрызено, а во рту ощущался подозрительный деревянный привкус.

– Жду твоего пробуждения, – настолько широкой ухмылки у Карнистира не было, даже когда ему вручили сильмарилл. – Я просто не мог такое пропустить.

– Значит, Тенька и его чудо напиток мне не приснились?

– Не-а. А ты помнишь, как бегал по крепости в поисках боярышника?

– Смутно, – признался Майтимо. – Но результат налицо.

Он выкинул ветку в окно.

– А ты помнишь, как хотел вместе с Финдекано заявиться к Кирдану и выпросить корабли, чтобы плыть в Валинор поливать пресветлый боярышник?

– Дался тебе этот боярышник! Помню. Надо поговорить с Финьо и успокоить. И с Ненве тоже. Стоп, а как я оказался в постели?

– Так Ненве тебя и усыпил, чтобы ты своей пьяной рожей не перепугал часовых.

– Полагаю, он руководствовался иными причинами, – Майтимо потер виски. Голова почти не болела, просто была странно пустой и звенящей. – Мда. Давненько я так не развлекался. Где сейчас Тенька?

– Раскопал в морготовом коридоре водяное зеркало и отправился, по его словам, сначала за нашей гостьей, а потом к Финдекано.

– Какой гостьей?

– Ты же сам ее пригласил!

– Я? Сюда? Кого?!

– Ну, даешь! – загоготал Карнистир. – А Тенька Ненве убедил, что ты это сделал еще будучи трезвым.

Майтимо наморщил лоб.

– Речь о Климе? Тенькиной обде? Я вроде бы отказал.

– Да ты полчаса распинался, что она должна вместе с тобой познать радость ухода за боярышником!

– Лучше бы я бочку мировуре выпил, – заключил Майтимо. – Когда она прибудет?

– Да со дня на день должна. Ей уже и комнату приготовили.

– Поразительная прыткость. Стоит раз напиться, и твои приказы исполняются быстрее, чем ты их осознаешь.

– Будешь теперь напиваться чаще? – торжествующе спросил брат.

– Не дождешься. Раз в две тысячи лет вполне достаточно. А теперь сгинь куда-нибудь, хоть бы проверять караулы. Мне еще с Финьо надо поговорить.

Высокая гостья пожаловала в Химринг вечером следующего дня. Это была стройная молодая женщина с горделивой осанкой и властными черными глазами. Длинный горбатый нос не портил ее, а придавал особое обаяние, жидкие волосы цвета мокрой соломы уложены в аккуратную прическу. На женщине было светлое закрытое платье с юбкой под грудь и длинными узкими рукавами, золотистый плащ с пурпурным подбоем, а в руках она держала искусно сработанный саквояж.

Тенька в Химринге так и не показался, то ли опасаясь кары со стороны Майтимо, то ли спеша повидать Финдекано. Поэтому гостья представлялась сама.

– Мое имя – обда Климэн Ченара, – сказала она тонким, но безукоризненно твердым голосом, которым, как явственно ощущал Майтимо, произнесла не один приказ. – Зовите меня Климэн или же леди Климэн, на ваше усмотрение.

Женщина, которая так впечатлила Финьо, и по совместительству госпожа неугомонного Теньки в воображении Майтимо виделась несколько иной. Во всяком случае, менее властной и более дружелюбной. Называя себя, брата, верного Ненве и приглашая леди Климэн отужинать, он полагал, что та просто смущена, и со временем это пройдет.

Как выяснилось позднее, Майтимо жестоко заблуждался. Обда никого не стеснялась, даже не факт, что она в принципе умела это делать. Клима вела себя вежливо, но порой обескураживающе нагло, словно возомнив себя хозяйкой. Когда она изменила время смены караула и запретила повару добавлять в рагу петрушку, Майтимо не выдержал и организовал откровенный разговор за чашкой чая.

– Вы слишком вмешиваетесь в дела моей крепости, Климэн.

– Я не вмешивалась. С чего вы взяли? Неужели причина в том, что я терпеть не могу петрушку?

– Вы могли сказать мне, я бы сам передал повару.

– Простите, не подумала, – Климэн и правда выглядела малость растерянной. – Вы были так заняты, проще казалось все сделать самой.

– А чем вас расписание караулов не устроило?

– Я заметила, что по истечении двух с половиной часов внимание караульных рассеивается, и полчаса они не высматривают угрозу, а мечтают об отдыхе.

– Но почему вы начали руководить самостоятельно?! Это моя крепость, и порядки здесь устанавливаю только я.

– И снова простите, – взгляд собеседницы был настолько спокойным, понимающим и снисходительным, что хотелось макнуть ее головой в чай. В точности так на Майтимо смотрел король Тингол, когда участливо сообщал, что – увы и ах! – не может допустить появления нолдор в своих владениях и помогать ничем не станет. – Распоряжаться по мелочам вошло у меня в привычку, я никак не могу осознать, что мою обычную работу здесь за меня делает кто-то другой.

– Давайте договоримся: когда вы снова захотите что-нибудь изменить, сообщайте мне.

– А если вас не будет поблизости?

– Тогда Ненве. Он мне все передаст.

Инцидент был вроде бы исчерпан. Но уже через день на Майтимо косвенно и напрямую посыпались вопросы и предложения:

– Почему тренировки отрядов не согласованы между собой? Это могло бы помочь избежать столпотворения на площади.

– Кто отвечает за исправность механизма открытия ворот? Преступно, когда такая важная должность разыгрывается между часовыми в карты.

– Кому можно отдать приказ зарыть большую лужу напротив конюшен? Это ведь просто неудобно.

– Было бы неплохо ужесточить систему субординации, а то порой оказывается, что командир не может отдать приказ подчиненному, поскольку тот по совместительству руководит начальством самого командира.

– Продовольственное сообщение поставлено на самотек, никто не знает, откуда что берется, куда девается и сколько за это уплачено.

– Почему Майтимо называет крепость своей, Карнистир себя – главнокомандующим, но вся экономика в руках у молчаливого Ненве?

– Эта извечная ветка в волосах Майтимо – часть униформы, банальный протест причесыванию или олицетворение всеобщего духа разгильдяйства?

Единственным честным ответом на все вопросы было: “Потому что никто до вас этим не заморачивался, и мы прекрасно справлялись”. Из гостеприимной вежливости и нежелания показаться разгильдяем до мозга костей Майтимо придумывал самые разнообразные объяснения, одно другого краше. Но формулировка вопроса про ветку его доконала. Эта обда вообще может допустить, что некоторые вещи делаются просто так, по велению души? Майтимо приказал Ненве впредь улаживать все трудности с гостьей самостоятельно и ненадолго вздохнул свободно.

Несколько дней спустя у него начало складываться впечатление, что крепость ему больше не принадлежит. Вокруг постепенно устанавливался поразительно безупречный порядок, даже аккуратисту Макалаурэ далеко. Чаще и чаще за советом стали приходить не к лорду Нельяфинвэ, а к леди Климэн (к счастью, исключая времена орочьих атак). Последней каплей стало созерцание того, как обда во всеуслышание отдает Ненве распоряжения о ведении хозяйства и внутренней политики.

Майтимо задумал проучить гостью. Так, чтобы присмирела хоть на пару недель и прекратила совать во все щели свой длинный нос. Надо сказать, что искаженный Тенькой коридор обычно стоял закрытым, во избежание несчастных случаев. Его открывали в основном накануне приезда синдарских послов или прочих назойливых визитеров. Майтимо решил, что самое время многократно проверенным способом сбить с Климэн лишнюю спесь. Он распорядился открыть коридор, подстроил все так, чтобы гостья в него вошла, и принялся ждать.

Климэн потратила на путь из конца в конец ровно столько времени, сколько понадобилось бы для преодоления обычного пустого коридора. С совершенно безмятежным видом она вошла в главный зал и, увидев сидящего за столом Майтимо, заявила:

– Ну и беспорядок у вас в крепости, особенно в некоторых ее частях! Даже по вашей ветке не скажешь, что все может быть так запущено. Я только что прошла мимо девяти искривленных пространственных воронок, притом явно не первой свежести. Вы вообще хоть когда-нибудь там убирались?

– Ни разу, – честно ответил Майтимо. – Впрочем, если вам неймется, уберитесь там сами.

– Заметьте, сие предложение исходило от вас, – меланхолично усмехнулась Климэн.

Майтимо и сам не знал, чего хотел добиться, бросая гостье подобный вызов. Не мог же он и в самом деле ожидать, что леди Климэн самолично возьмет тряпку и ведро с водой?

Обда принялась за дело почти сразу же. Она легко организовала десятка два эльфов, и те под ее чутким неусыпным руководством за считанные дни и с минимальными потерями разобрали весь хлам. Что-то выбросили, что-то переложили на другое место, что-то Климэн забрала себе. К примеру, набор из шести крошечных “карманных” палантиров, затейливую брошь в виде сойки-пересмешницы и теплый алый шарф с изображенным на гербе львом. Очищенный от хлама коридор выдраили до блеска, а на стены прикрутили яркие светильники.

Майтимо понял, что этот ход остался за Климэн. И синдарских послов теперь пугать решительно нечем, кроме все той же ветки в волосах. А значит, гостью лучше куда-нибудь аккуратно спровадить. В конце концов, Тенька ведь не говорил, что обда весь месяц с лишним должна просидеть в Химринге. Осталась безделица: решить, куда ее можно деть.

Вариант с Хитлумом даже не рассматривался: устраивать Финдекано такую подлянку Майтимо не позволяли дружеские чувства. Эту гостью только врагу и пожелаешь. Но посылать Климэн в Ангамандо было бы верхом жестокости и неблагодарности по отношению к Теньке. Амбаруссар и Макалаурэ Майтимо тоже слишком любил, а крепость Курво стояла в опасной близости от вражеских земель. Гостью требовалось заслать в какой-нибудь далекий, желательно закрытый город, обитателям которого Майтимо лично ничем не обязан. Немного поразрывавшись между Гондолином и Нарготрондом, лорд Химринга с несвойственной ему коварной ухмылкой отправил мысленный зов брату Тьелкормо.

====== О Берене, Лютиэн, кофе и поруганном каноне (часть 2) ======

Майтимо сильно повезло, что Клима тоже не считала себя обязанной киснуть в Химринге весь свой “отпуск”. Поэтому, когда обде предложили погостить в красивом городе среди пещер и насладиться несомненно приятным обществом брата и кузенов Майтимо, она согласилась, хотя прекрасно понимала, что у лорда Химринга на уме.

Климе пришлось по душе каменное великолепие Нарготронда. Он был куда больше и величественнее Химрингской крепости, что не могло не радовать: все-таки есть в этом мире достойные города.

Верный Ненве довез Климу до самого дворца, где их встретил оруженосец брата Майтимо. Дежурно извинился, что сам Тьелкормо “из-за большой занятости” не сумел первым поприветствовать гостью, и проводил Климу до приготовленной ей комнаты, попутно разъяснив общие моменты планировки здания.

Комната была отделана красиво, явно постарался кто-то с утонченным вкусом: расписные орнаменты по стенам, резьба на каменных карнизах, искусно сработанная мебель. Особенно Климе пришлись по душе широкая кровать с темно-сиреневым вышитым пологом и удобный письменный стол из красного дерева. Здесь явно жили богаче, чем в Химринге, или просто уделяли больше внимания качеству жизни.

Клима умылась с дороги, сытно пообедала и, надев вместо дорожного костюма длинное светло-розовое платье со складчатой юбкой и золотым шитьем, отправилась гулять по дворцу. Сразу ведь понятно, что неведомый Тьелкормо совершенно не собирается ее развлекать. Значит, можно поразвлечься самой. В Климином понимании – разведать обстановку, узнать, кто чем дышит, кто главный и почему Майтимо выбрал именно этот город. Да и просто на отделку полюбоваться, она тут везде выше всяких похвал.

Проблуждав минут сорок, Клима пришла к выводу, что чем бы не руководствовался Майтимо, угадал он правильно: в Нарготронде усталая обда и впрямь начала чувствовать, что отдыхает. Химринг слишком напоминал среднестатистическую Принамкскую крепость времен послевоенной разрухи. Клима много таких повидала. Первые года два она только и делала, что переезжала из крепости в крепость, за несколько недель отлаживая хозяйство. И эти нападения орков… Клима едва сдерживала себя, чтобы не заняться еще и обороной, не разобраться, почему происходят нападения, и не принять десяток-другой радикальных мер.

В Нарготронде разруха если и была, то, по крайней мере, не так бросалась в глаза, а про орков, как говорил Ненве, и вовсе не слышали. Клима блаженствовала. Она никого не знала, и ее никто не знал. Не отводили боязливо глаза при встрече, не суетились, пытаясь фигурально говоря “выстелить на пути ковровую дорожку”, не выпрыгивали из-за угла с набившими оскомину словами: “Обда Климэн, помоги!”. Только вежливый интерес, прохладные улыбки, чинные и уважительные наклоны головы. Да и народу здесь поменьше было, чем в Гарлейском дворце. Людей и сильфов нет вообще, только местный народ – эльфы. За всю прогулку Клима встретила не более десятка мужчин и вдвое меньше женщин.

Обда добралась до небольшого круглого холла с такими великолепными каменными полами, что дух захватывало. Отсюда вело несколько коридоров, пара-тройка узеньких дверок и огромная двустворчатая дверь, вся изукрашенная резьбой по дереву и вставками самоцветов. Подле нее стояли двое часовых в легких доспехах, начищенных до блеска.

– Что за этой дверью? – спросила Клима, подойдя. Она говорила мягко, но таким тоном, словно явилась во дворец с инспекцией.

– Тронный зал, – ответили ей. – Там восседает наш государь Финдарато.

Имя было знакомым. Майтимо говорил, что так зовут его кузена.

– Я могу войти? – Клима изобразила дружелюбную улыбку.

Перед ней открыли одну из тяжелых створок. В холл хлынула негромкая мелодичная музыка. Клима вошла, двери за ней опять сомкнулись.

Тронный зал был прекрасен – изящный, гармоничный, но в то же время преисполненный величественного достоинства. Фрески переходили в витражи, резьба чередовалась с лепниной, пол коврами устилали затейливые росписи. На троне сидел высокий молодой мужчина. Черты лица – не придерешься, золотые волосы перехвачены сияющим венцом, белые летящие одежды, ясные голубые глаза. Эльф держал на коленях небольшую арфу, ловко наигрывая на ней неспешную грустную мелодию и подпевая музыке звонким и проникновенным голосом. Создавалось впечатление, что слова придумываются прямо на ходу, рифмы не было, но, впрочем, и без нее выходило чудесно:

А над миром, горько плачущим, весна

Разлила серебряные свирели,

На полях сражений разрослась травой.

И ладья небесная вызолотила багрянец земли.

Только не дозваться той весны среди каменных стен:

Губит свирели звонкие свинцовая тишина.

Насовсем...

Клима заслушалась и засмотрелась. Куда там сильфийским чертогам до такой красотищи! Куда гарлейским певцам до столь безукоризненной манеры исполнения! Государь Финдарато и его голос, замечательно гармонирующие с обстановкой дворца и зала, очаровали неискушенную по части искусства обду. Климе вспомнилось, как лет в шесть она с матерью ездила из родного села в город, поглазеть на работы приезжего мастера-гончара. Он делал совершенно неописуемые вазы для благородных господ, белоснежные, блестящие, с такими тонкими стенками, что сквозь них проступал солнечный свет. Вазы были украшены лепными завитками, перламутром, золотыми и серебряными росписями, самоцветным напылением. Маленькая Клима настолько впечатлилась, что целый час простояла у прилавка, разинув рот. Правитель Нарготронда напомнил ей сейчас ту прекрасную белую вазу. Даже лучше: еще играет и поет.

Государь тем временем заметил, что его уединение нарушено. Он отложил арфу и с усталой улыбкой спросил:

– Кто вы?

– Я обда Климэн Ченара, государь Финдарато, предпочитаю, когда меня называют леди Климэн. Я гостья вашего кузена Тьелкормо.

– Но вы очень похожи на человека. Или я ошибаюсь?

– Нет, вы правы.

– Не обижайтесь, но Тьелкормо, водящий дружбу с людьми и приглашающий их погостить – это довольно странно, – заметил Финдарато. – Да вы садитесь, леди Климэн, был бы рад с вами побеседовать.

Он немного рассеянно махнул рукой на несколько резных стульев у подножия трона.

– Тьелкормо меня действительно не приглашал, – рассмеялась Клима. – По правде говоря, я вообще его еще не видела.

– Но тогда как вы оказались в числе его гостей?

– О, это довольно забавная история...

Два часа спустя.

– ...Знаешь, только здесь я поняла, что расписные полы ничем не уступают расписным потолкам. Вернусь и прикажу сделать у себя такие же.

– Клима, ты только приехала, а уже думаешь о возвращении. Может, погостишь здесь подольше?

– А Тьелкормо разрешит? – в шутку забеспокоилась обда.

– Давай так: месяц ты будешь его гостьей, а следующие два – моей.

– Инголдо, а ты еще говорил, что не склонен к интригам!

Финдарато весело рассмеялся. Они оба сидели на тех самых стульях, пили медовый взвар и ели маленькие пышные булочки. Беседа лилась ручейком, ко взаимному удовольствию.

– Говорил, говорю и буду говорить. Хороший правитель не должен плести интриги.

– Но как, по-твоему, заниматься политикой?

– Есть такая штука: военная хитрость, – без колебаний заявил Финдарато. – К политике ее тоже иногда можно применять. Но без злоупотреблений.

– Эх, не приходилось тебе завоевывать власть, – почти сочувственно протянула Клима.

– Упаси Эру! Мне и того, что есть, с избытком хватает.

– Ты счастливое существо, Инголдо!

– Почему ты так решила?

– Тебе не приходилось отдавать самое дорогое за власть, которая уже не нужна.

– А зачем это надо?

– Затем, что если у тебя, вот именно у тебя не будет власти, погибнет целая страна, огромная, с ваш Белерианд размером. Вообще, долго объяснять. И не слишком хочется.

– Не думай сейчас о грустном, Клима, – посоветовал Финдарато. – И я не буду. Очень много на нас за последнее время свалилось...

– Об этом ты пел?

– Наверное. Я уже не помню. Бросал на музыку, что в душе накопилось.

– Спой еще, у тебя очень красиво выходит.

– Забавно. Ты не первый человек, которого очаровывает мое пение.

– Думаю, и не последний, – ухмыльнулась Клима.

Тут их уединение бесцеремонно нарушили. Обе створки дверей распахнулись, в зал буквально влетели два эльфа, о чем-то яростно и судя по всему давно спорящие. Клима заметила, как при виде вошедших ее собеседник сник и обреченно поморщился.

– Инголдо, почему ты позволяешь ему распоряжаться в войсках? – выкрикнул золотоволосый эльф в развевающихся небесно-голубых одеяниях.

– Потому что это мое право! – не дал государю и рта раскрыть второй эльф, с роскошной пепельной шевелюрой до плеч, с головы до ног обвешанный бирюльками.

Клима про себя назвала их истериком и пижоном.

– Ты не имеешь здесь никаких прав! – разорялся золотоволосый. – И если толпа готова носить тебя на руках, это не значит...

– Как раз любовь народа – главная черта, по которой отличают истинного правителя, – “пижон” вроде бы не срывался на крик, но получалось отчего-то громче, чем у орущего во всю глотку оппонента.

– Так вот чего ты добиваешься! Не смей подсиживать моего брата, слышишь?! Инголдо, почему ты молчишь? Где вообще твои глаза и уши? Давно пора вышвырнуть этого нахлебника прочь!

– Кто бы говорил о нахлебничестве! Я хотя бы охочусь! А что делаешь ты? Сидишь безвылазно подле трона и плетешь грязные интриги, которых и Моринготто постеснялся бы!

Лицо “истерика” пошло красными пятнами. Клима на месте Финдарато уже давным-давно приструнила бы спорщиков, но тот отчего-то мешкал. Обда не выдержала:

– Господа, вы пришли к государю, чтобы он слушал вашу ругань? Или позволите ему вставить в нее хоть полслова?

– Ты кто вообще такая? – огрызнулся “пижон”.

– Я обда Климэн Ченара, гостья лорда Тьелкормо. Назоветесь сами или прослывете невежей?

– Ты еще и гостей смеешь приглашать? – взъерепенился золотоволосый. – А сам-то разве не гость здесь?..

– Ты стоишь сейчас перед лордом Тьелкормо, женщина, – отрекомендовался “пижон”. – И не припомню, чтобы я кого-то сюда звал, тем более, человека.

– А вы напрягите память, – ледяным тоном посоветовала Клима. – И я рекомендую вам обращаться более вежливо к повелительнице могучей иномирской державы. Насколько я поняла, у вас нынче ни кола, ни двора, посему не я стою перед вами, а вы передо мной. Неважно стоите, кстати. Горбитесь.

Красные пятна словно переселились с физиономии золотоволосого на гладкие щеки Тьелкормо. Повисла ошеломленная пауза. Клима кинула быстрый взгляд на Финдарато, поняла, что он тоже несколько удивлен и не догадается заговорить, поэтому повернулась к немного успокоившемуся “истерику” и, добавив в тон ироничности, произнесла:

– Представьтесь что ли и вы. Иначе выходит на редкость глупая ситуация.

– Не смейте указывать в нашем дворце! Гости Тьелкормо его стоят...

– Ох, ну что вы, я совершенно не собиралась раздавать указания. Видите ли, у нас считается признаком хорошего тона узнать имя хозяина дома, в котором гостишь. У вас как-то иначе?

– Меня зовут Артаресто, – бросил золотоволосый сквозь зубы.

– Безмерно рада знакомству, – промурлыкала Клима. – Итак, уважаемые лорды, вам есть, что сказать государю, или мы с ним продолжим нашу беседу?

Наконец-то оттаял Финдарато.

– Артаресто, Тьелкормо, у вас ко мне что-то срочное или как обычно? Я не собираюсь вмешиваться в ваши разборки, но советую все же перестать осыпать друг друга оскорблениями.

– Я не могу молчать, когда он... – начал было Артаресто, но Тьелкормо его перебил:

– Воины сами дали мне право командовать ими, и если у кого-то не хватает ума больше, чем на крики и прилюдное ябедничество...

Клима отметила, что Тьелкормо нравится ей куда больше Артаресто. И, в отличие от замечательного, но простодушного Инголдо, неплохо умеет плести интриги, притом активно этим умением пользуется.

– Идите оба за дверь и не возвращайтесь, пока не достигнете согласия, – велел Финдарато устало.

– То есть – никогда, – саркастично фыркнул Тьелкормо.

Когда они снова остались наедине, Клима спросила:

– Почему ты позволяешь им так себя вести?

– А что я могу сделать? – с досадой вздохнул Финдарато.

– Приструнить обоих! Наказать, занять каким-нибудь делом, вышвырнуть отсюда к крокозябрам, в конце концов.

– Это же мои братья.

– Да хоть кто! Когда подле трона начинается такая грызня, он неизбежно шатается.

– Ну и пусть.

– Ты хочешь лишиться короны?

– Мне все равно. Моринготто бы побрал такую власть! Тьелкормо мечтает занять мое место, а Артаресто уверен, что без его чуткого совета я это место уступлю.

– Если тебе так надоело править, почему ты не можешь передать власть тому же Тьелкормо, раз он так рвется к ней?

– Это будет незаконно. И Артаресто не может занять трон вперед меня. Я старше, значит, должен править.

– Дурацкая система, – решила Клима. – Давно ты так, меж двух огней?

– Почти десять лет.

– И до сих пор не можешь придумать ничего путного? Я бы уже давно...

– Для эльфов десять лет – не такой уж большой срок, – мягко заметил Финдарато.

– А что будет через двадцать лет, тридцать, сорок? У тебя уже такое лицо, словно хочешь удавиться струной от собственной арфы, лишь треклятое чувство долга не позволяет.

– Я не стану прогонять своих братьев или препятствовать им в чем-то. Рано или поздно они одумаются...

– Скорее, поздно, даже слишком. Поплачут у твоей могилы и радостно помчатся делить остатки власти.

– Клима, чего ты от меня сейчас хочешь? Жестоких репрессий?

– Дорогой Инголдо, умеючи, можно утихомирить твоих братьев так, что они и сами об этом не догадаются.

– Я так не умею. И уметь не хочу. Мне кажется, ты предлагаешь что-то подлое.

– Что подлого в том, если все при своем деле и довольны? Там даже интриг не требуется: лишь маленькая “военная хитрость”.

– Знаешь, на кого ты сейчас похожа? На Моринготто, когда он еще ходил по благому Валинору. Те же невинные черные глаза и якобы разумные речи.

– А ты похож на маленького ребенка, который пытается навязать старые правила в новую игру, а потом недоумевает, отчего с ним никто не хочет водиться.

– Лучше остаться одному, чем быть заводилой в бесчестной игре.

Клима поняла, что государь Финдарато прекрасен во всех отношениях, но благороден настолько, что даже просто втравить его в интригу не получится. Хотя, так даже интереснее. Строить комбинации за спинкой трона и не нести за них абсолютно никакой ответственности. Угадал Майтимо, как есть угадал. В Химринге нет и тени того веселья, что ожидает гостью в Нарготронде. Хотя на границе тоже бардак, им никто не тяготится. Подумаешь, Карнистир постоянно дерет глотку на военных смотрах, а без ведома Ненве не смеет пикнуть даже мышь! Главным все равно остается Майтимо, что внушает некую стабильность. А здесь, невзирая на внешнее благополучие, все того и гляди пойдет кувырком. Клима ненавидела, когда из-за чьей-то халатности или кривых рук бьются вдребезги красивые белые вазы.

– Высшие силы с тобой, Инголдо. Ты, кажется, обещал сыграть мне на арфе?

Три с половиной часа спустя.

Перед ужином Клима вышла на прогулку по дворцу. Верная интуиция подсказывала, что должно случиться нечто занимательное. И точно, когда Клима вступила на длинный пустой балкон с колоннадой, увитой цветущим виноградом, на противоположном конце показался Тьелкормо. Он был не один: рядом вышагивала огромная, едва ли не с пони размером, собака белоснежной окраски.

Когда Клима поравнялась с Тьелкормо, тот решительно встал у нее на пути. Оставшуюся часть прохода загородил пес. Наверное, эльф ждал, что гостья примется возмущаться, но она выжидательно молчала, немного иронично глядя в упор, будто спрашивая: “Ну и что теперь ты собираешься делать?”