Текст книги "Интересненько это они придумали...(СИ)"

Автор книги: Zora4ka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 44 страниц)

– Скажи мне кто-нибудь лет пятьсот назад, – пробормотал Майтимо, – что я буду гулять у Моринготто на свадьбе и искренне желать ему счастья...

– У тех, – Тенька кивнул на валинорских воинов, – еще более интересненько. Сказали б им, что они придут сюда в качестве родни жениха...

– Ну вот, – удовлетворенно отметил Ришеч, когда все пожелания счастья отгремели. – Наконец-то можно есть вар-ренье!

Предводитель втянул носом сладкий боярышниковый аромат, тяжело выдохнул, словно бросаясь в омут с головой, вогнал меч в ножны и кивнул остальным, вызвав с обеих сторон дружный вздох облегчения.

Восемь часов спустя.

Прощание у ворот черного замка вышло очень трогательным. Валинорские воины раскланивались с эльфами Эллери Ахэ и благодарили за вкусное варенье, а Ортхэннэр даже подарил на память одному оруженосцу маленький кружевной платочек.

– Вы пр-риходите еще, – сказал Ришеч предводителю. – Тут, говор-рят, жимолость скор-ро поспеет.

– Если дела позволят, – уклончиво ответил предводитель, понимая, что его подданные так и так будут летать сюда в гости на варенье, вежливо презрев все будущие запреты. – Вы уж здесь присматривайте за Мелькором, чтобы он ничего дурного не творил.

– Непр-ременно, – улыбка растянулась во все кошачьи тридцать.

Лев зарычал, присоединяясь к обещанию, и от его громоподобного рыка на востоке забрезжил рассвет.

Немного позже, в более тесном, почти семейном кругу, провожали в обратный путь гостей из другого измерения.

– Я благодарю вас, пришедшие из-за грани разумного, – торжественно и почти не печально произнес Мелькор, не отпуская руки жены. – Наша полынь, политая слезами, уцелела лишь благодаря вам.

– Только не надо опять про полынь! – беззвучно взмолился Майтимо.

– Наши рассветы – отныне и ваши, – прошелестела Элхэ. Оба “молодых” с момента свадьбы были счастливые, умиротворенные и даже не плакали. – Я буду хранить твой подарок, Тенька, – она подняла повыше ножницы, – и торжественно срезать им спелые боярышниковые ягоды в знак памяти этому минувшему дню.

– Я тебе еще промышленный резак подарю! – от души пообещал колдун.

– Славно отпр-раздновали, мр-р, – сказал Ришеч, ради такого случая возникший целиком. – До скор-рого. Или – не скор-рого...

– Вы тоже уходите? – удивился Мелькор. – А как же обещание присматривать за мной?

– А мы и будем пр-рисматр-ривать, – загадочно произнес котяра и на сей раз от него осталась пара хитрющих зеленых глаз. Глаза пару раз моргнули и пропали.

Налса согласно зарычал, ласково лизнул в щеку Элхэ и тоже исчез. Им с Ришечем не требовался таз, чтобы пересекать границы разумного.

– Я буду по тебе скучать, – сказала Йолли Финдарато. – И ждать, когда ты родишься здесь. Ты ведь точно меня полюбишь?

– Очень полюблю, – серьезно кивнул Финдарато и поцеловал маленькую ладошку.

Финдекано вежливо раскланялся со всеми новыми знакомыми и сообщил, что в этот же день проследит, чтобы детей прислали обратно. Или хотя бы нашли в недрах небоскреба.

А Майтимо заметил, что Тенька бережно прижимает к груди кипу каких-то бумаг.

– Что это?

– Расписанная по пунктам формула арта-ири, – радостно поделился колдун. – Мне Тано нарисовал!

– А что такое арта-ири?

– Это, – Тенькины глаза знакомо блестели, – реликтовые химерные существа, которых местные валар приняли за жутких чудовищ и уничтожили. Но мы с Феанаро воссоздадим их вновь!

– Не сомневаюсь, наши валар будут в восторге, – пробормотал Майтимо, уже мысленно прикидывая, в какой день лучше пригласить в гости Климу, чтобы отвлечь внимание Эонвэ.

А потом был знакомый радужный водоворот в глазах, и даже отчетливо слышался треск многострадальных границ разумного, которые нынче раскрывались чаще, чем двери придорожного трактира.

Валинор. Несколько дней спустя.

Майтимо тщательно уложил в сундук кольчугу, гранаты, изящный островерхий шлем и прочую амуницию. На сей раз не сделал исключение даже для меча.

Оба кузена глядели на действо скептически.

– Где-то я это уже видел, – усмехнулся Финдекано.

– И не больше недели назад, – подхватил Финдарато.

– Забудьте, что вы видели прежде, – отмахнулся Майтимо. – В этот раз все на самом деле. И я, беря вас в свидетели, клянусь...

– Не клянись! – в один голос воскликнули кузены, потом Финдекано продолжил один: – Я почти уверен, с клятвами в нашей семье и правда что-то нечисто! Даже если вспомнить злосчастные сильмариллы: те самые вы все равно не вернули, счастье, что в этом месте клятву можно было обойти.

– Лучше пренебречь громкими словами, – добавил Финдарато. – Тогда наше семейное проклятие уйдет ни с чем и оставит тебя в покое.

Лицо Майтимо озарила лукавая озорная улыбка.

– А вы серьезно думаете, будто я не понял этого уже давным-давно и не научился нашим проклятием пользоваться? Слушайте, братья: торжественно клянусь, что больше не надену кольчугу и не возьму в руки меч! И если нарушу эту клятву, пускай меня постигнут самые захватывающие на свете приключения!..

====== О растениеводстве и темных подземельях (часть 1) ======

Над дивным валинорским краем восходило светлое и по-утреннему румяное солнце. Прозрачные лучи озаряли поля, холмы, цветущие сады, громаду из желтого кирпича со странным иномирским названием «небоскреб» и священную гору Таникветиль, у зеленого подножия которой разгорался нешуточный спор.

– Это переходит всякие границы! – возмущался сиятельный Эонвэ. – Как вы смеете не только нарушать своим присутствием покой валар, но и таскать в их владения всяческие непотребные штуковины!

– А я не обязан отчитываться перед валар, где и с чем желаю гулять по утрам! – не менее возмущенно наступал Феанаро.

– Можно подумать, мы эту вашу гору с землей сровняли, – мирно пожимал плечами Тенька.

За спинами нарушителей мигала лампочками главная причина спора: здоровенная металлическая рогатина, весь вид которой прямо-таки кричал о торжестве научного прогресса над покоем священных гор.

– Вы обязаны извещать валар, если речь идет об их владениях! – светлый лик Эонвэ выражал готовность стоять на пути прогресса до победного конца. – Сначала у вас регуляторы, потом гранаты, потом котлованы с небоскребами, потом железные дороги в соседних измерениях, а теперь вы за Таникветиль взялись! Довольно! Я сию секунду расскажу владыке Манвэ о вашем скверном поведении!

– Эонвэ, да ты уже шесть лет грозишься, – напомнил Тенька. – Чего ты как маленький? Мы тут погуляли немножко…

– И нечего на нас орать! – прибавил Феанаро.

Словно в подтверждение его словам рогатина механически пискнула. У майа еле заметно дернулся глаз.

– Чтоб я вас больше тут не видел!

– А если мы без аппаратуры придем? – невинно переспросил Тенька.

Эонвэ напустил на себя особенно суровый и неподкупный вид.

– Как будто я не знаю, что вы свою «аппаратуру» можете собрать на месте из всего, что под ногами!

– А на чай сегодня зайдешь?

Глаза майа высокомерно сверкнули.

– Там Клима обещала быть, – безмятежно прибавил Тенька.

– Да не зови ты его, – махнул рукой Феанаро. – Нам без этого скандалиста больше булочек достанется.

– Кто бы говорил о скандалистах, Феанаро Финвион, – проворчал Эонвэ, а затем, так и не дав ответа, растворился в пространстве. Уже из незримой пустоты эхом ветра донесся строгий голос: – Прочь со священной горы! Я все вижу!..

– Значит, придет, – сделал вывод Тенька.

– Какая трогательная дружба, – фыркнул Феанаро. – Я удивлен, как Эонвэ до сих пор не сподобился подарить твоей обде колечко.

– Наверное, он не хочет получить отказ, как Тьелкормо, – предположил Тенька.

– Это хорошо, что твоя обда отказала моему сыну, – в который раз порадовался Феанаро. – Упаси Эру от такой невестки!

– А я на ней однажды чуть не женился, – мечтательно припомнил колдун.

– Даже тебе отказала?

– Еще бы! Сказала, позовешь замуж – язык оторву. Знаешь, юность, война, крутые нравы…

Отважные изобретатели переглянулись между собой, а затем одновременно посмотрели на подмигивающую рогатину. За время разговора с майа красные лампочки загадочным образом превратились в зеленые.

– Как думаешь, оно сработало? – поинтересовался Тенька.

– Чего гадать? – пожал плечами Феанаро. – Сейчас спустимся, вернемся в лабораторию, откроем резервуар и проверим.

– Все-таки, до чего же ты интересненько придумал! Без этой вашей горы мы бы исходный материал еще неделю по всему Валинору отлавливали.

– Я ж говорил, что на Таникветиль майар пруд пруди! – довольно напомнил Феанаро. – Идем скорее, у меня лекции в три часа начинаются, а я еще хочу проверить удельную формулу концентрации резервуара.

– И соотношение степени сжатия относительно объема семян! – закончил Тенька.

Десять дней спустя

Майтимо торжественно отложил в сторону последний законченный чертеж, вернул перо и кисть на деревянную подставку рядом с чернильницей, хлебнул остывшего травяного чаю и откинулся на спинку стула, размышляя, что ради празднования такого события, как конец проектирования небоскреба, можно выпить чего покрепче. Например, кофе. Без булочек. И вместо молока разбавить мировуре. Гулять, так гулять!

Но не успел бывший лорд Химринга хорошенько размечтаться, как услышал, что этажом выше, в спальне, кто-то ходит. Майтимо не ждал гостей, тем более таких, которые оказываются у него дома, незаметно минуя входную дверь. Поэтому он насторожился и поспешил наверх, стараясь ступать потише, чтобы застать незваного гостя врасплох.

Дверь спальни была приоткрыта. Затаив дыхание, Майтимо поглядел в щелку. С облегчением выдохнул и, уже не таясь, потянул за ручку.

– Что ты здесь делаешь?

Тенька, зачем-то сидящий на коленках около кровати, поднял голову и приветственно помахал другу рукой.

– Добрый вечер! Тут такие интересненькие дела творятся! Мы с Феанаро кое-чего придумали, но майар об этом лучше не знать, а то они у вас нервные такие, особенно Эонвэ. Еще расстроится, отберет, а нам потом все переделывать придется. Поэтому Феанаро решил, что пусть результаты нашей работы пока побудут у тебя, здесь их точно никто не станет искать.

– А мой дом после этого устоит? – закономерно озаботился Майтимо.

– Конечно! – Тенька поднялся на ноги и отряхнул со штанов пыль. – Стал бы Феанаро подсовывать тебе чего-то опасное!

– Порой наши взгляды на опасное разнятся, – заметил Майтимо.

– Это не тот случай! – заверил колдун. – Честное слово, я бы к себе унес, но с тех пор, как мои сыновья добрались до лаборатории, там невозможно хранить что-либо ценное. Старший еще ничего, ему можно объяснить, а близнецы слов пока не понимают, но в интересненьком уже смыслят.

– А если спрятать не у тебя дома, а в Институте?

– Ты чего, там же воспитанники! Они еще любопытнее сыновей, а интересненькое чуют куда лучше. Сам учил! Майтимо, а ты знаешь, что у тебя нос в чернилах?

Майтимо тут же потер нос, но вышло только хуже: за время работы пальцы тоже успели перепачкаться чернилами. Тенька с интересом полюбовался на его усилия и отметил:

– Веснушки тебе шли больше!

– Ты говоришь так, словно я нарочно себе нос разрисовал! Пошли вниз, я умоюсь и заварю кофе.

– А разве не нарочно? Чего же ты тогда делал?

– Чертежи для вашего небоскреба, – обернулся Майтимо, спускаясь по лестнице. – Можешь меня поздравить: я закончил последний.

– Поздравляю! – от всей души сказал Тенька, идя следом. – Что бы мы с Феанаро без тебя делали!

– Сами чертили, – фыркнул Майтимо. – Отец умеет это не хуже меня. Или поплыли бы в Белерианд за Курво.

– А больше никто из твоих братьев не чертит? – удивился Тенька.

– Как тебе сказать, – под лестницей располагался умывальник, и Майтимо остановился, набирая в горсти прозрачную ключевую воду. – Отец мечтал о наследнике, которого сможет обучить всему, что умеет сам. Но Курво получился только на пятый раз, а из старших науку проектирования в должной степени усвоил лишь я. Карнистир сумеет в лучшем случае сделать расчеты, а чертит так, словно пользуется при этом не руками, а вставляет перо в ноздрю и елозит по бумаге лицом. Тьелко после отцовских уроков запросто соберет из чего угодно крепкую палатку, а Кано, я подозреваю, при слове «чертежи» влезет на еще более высокую сосну, чем при слове «будка». Макалаурэ у нас – великий менестрель, большая отцовская гордость и еще большее разочарование.

– Интересненько это у Феанаро получилось, – отметил Тенька. – Не пойму только, почему Курво у вас в семье не самый младший? Цель же вроде была достигнута.

– Знаешь, – доверительно сказал Майтимо, – я тоже никогда этого не мог понять.

– С другой стороны, – продолжил рассуждать Тенька, – он, как всякий ученый, мог подумать, что понял принцип, и захотел еще одного наследника про запас. Но эксперимент замкнулся и пошел по второму кругу: близнецы Амбаруссар ведь рыжие, в точности ты. И друг Феанаро понял, что от следующего Курво его отделяет слишком многое.

– Отца бы это не остановило!

– А леди Нерданель? – напомнил Тенька.

Майтимо поразмыслил и признал, что его матушка не из тех, кто безропотно воплощает все безумные планы мужа в жизнь.

За кофе вед все-таки не удержался и принялся рассказывать, какой замечательный и, главное, интересненький эксперимент они затеяли с другом Феанаро, и какой прорыв благодаря им грозит современной науке. В рассказе Теньки фигурировали нагромождения непонятных слов, душераздирающие подробности селекции гороха с боярышником и почему-то майар, но к тому времени Майтимо уже совершенно потерял суть повествования, хотя напиться еще толком не успел.

Девять с четвертью часов спустя

Майтимо разбудил требовательный и настойчивый стук в дверь. Как назло, вчера бывший лорд Химринга уснул не в спальне на втором этаже, а в гостиной на первом, облюбовав тахту у камина, поэтому каждый удар отчетливо отзывался в голове эхом набатного колокола.

Отчаявшись притвориться, что его нет дома, Майтимо откинул плед, безрезультатно попытался влезть ногами в сапоги, машинально помянул нехорошим словом ни в чем не повинного Моринготто и побрел к двери как был: босиком, в распахнутой рубашке, лохматый и сонно растирающий полузакрытые глаза.

На пороге, озаренный первыми лучами восходящего солнца, обнаружился отец. Феанаро был бодр, переполнен жаждой деятельности и, как само собой разумеющееся, требовал того же от других.

– Нельо, как тебе не стыдно расхаживать в таком виде! – тут же отчитал он сына.

– Я не расхаживал, а спал, – буркнул Майтимо больше из упрямства, чем рассчитывая на справедливость.

– Настоящие нолдор в таком виде даже не спят! – безапелляционно заявил Феанаро. – Опять с Тенькой всю ночь кофе пили! А кто будет чертежи заканчивать?

Майтимо молча сходил к своему письменному столу и принес толстую стопку готовых чертежей. Отец придирчиво их перебрал, сунул подмышку и тут же нашел новую причину для недовольства:

– Почему это ты, интересно, до сих пор спишь? Солнце уже полчаса как встало! И тренировки совсем забросил, скоро станешь похож не на нолдорского принца, а на квашню с тестом! Из твоего дома кофе за лигу разит! Нельо, ты совершенно отбился от рук!

В сто лет Майтимо покраснел бы до кончиков ушей, сжег все запасы кофе и принялся тренироваться с утра до ночи, ложась заполночь и вставая до рассвета.

В пятьсот заявил бы, что уже взрослый, давно живет отдельно, и его образ жизни не касается никого, включая отца. Разумеется, за этим последовал бы грандиозный скандал, поскольку Феанаро был далек от мысли, что у его сыновей есть даже ничтожное право в чем-то ему перечить.

В тысячу лет Майтимо попытался бы уладить дело мирным путем, и нашел бы множество таких красноречивых и убедительных доводов, что полемика между отцом и сыном могла продлиться до вечера.

Сейчас Майтимо просто зевнул, облокотился виском о косяк и равнодушно признал:

– Да, папа, ты совершенно прав. Это все, что ты хотел мне сказать?

Феанаро смерил его поистине суровым взглядом и неожиданно мирно спросил:

– У тебя кофейных зерен не осталось? Мои запасы подходят к концу.

Майтимо обернулся, взглядом отыскивая на полке шкафа у противоположной от двери стены объемистый холщовый мешочек, не обнаружил его и вспомнил, что кофе вчера забрал Тенька, как раз с целью пополнить запасы друга Феанаро, а Майтимо обещал впоследствии снабдить новым мешочком, побольше, чтобы на всех гостей хватило.

– Нет. Тенька взял и собирался тебе отнести.

– Он уже ушел? – Феанаро почему-то оглянулся по сторонам.

– Еще с вечера, – пожал плечами Майтимо. – Его жена дома ждала.

– Если вернется, скажи, чтобы возвращался обратно, к себе в мир, – велел отец. – Я чувствую, что майар пронюхали.

– О чем?

Но Феанаро только отмахнулся, велел сыну не забивать себе голову и ушел.

Майтимо вернулся на тахту, уютно завернулся в плед и собрался еще немного вздремнуть. Но не тут-то было – в дверь снова заколотили.

На сей раз нарушителем покоя оказался кузен Финдарато.

– Ох, прости, – смутился он. – Я тебя разбудил. Наверное, ты всю ночь просидел за чертежами.

– Я их закончил, – проворчал Майтимо.

– О, тогда поздравляю! – обрадовался Финдарато. – А Тенька не с тобой? Нет? И хорошо. Если увидишь, то передай, что его разыскивал Эонвэ, который был чем-то крепко сердит. Лучше Теньке тут не показываться.

– Передам, – Майтимо закрыл один глаз, потому что держать открытыми оба не было никаких сил. – Это все?

Кузен помялся, а потом осторожно спросил:

– Скажи, а у тебя не найдется лишней щепотки кофе?

– Кончился, – буркнул Майтимо. Наткнулся на понимающе-сочувствующий взгляд и вспылил: – Не надо так смотреть! У меня нет кофе не оттого, что я все выпил!

Финдарато очень деликатно закивал и поспешил откланяться.

Бывший лорд Химринга запер дверь, все-таки поднялся в спальню и рухнул на кровать, уснув еще до того, как голова коснулась подушки. Но не проспал, кажется, и пяти минут.

«Нельяфинвэ Феанарион! – высокомерно и требовательно произнес голос у него в голове. – Немедленно отопри, я знаю, что ныне ты дома!»

Как всякий уроженец Валинора, Майтимо знал, что высокомерные голоса в голове – не признак сумасшествия, а неприятность куда более досадная и прозаическая. Подавив желание взять с постели подушку и выбросить из окна на голову очередного незваного посетителя, эльф встал, спустился к входной двери и отворил, как было велено.

Судя по взгляду стоящего на пороге Эонвэ, вид у Майтимо был еще более сонный и взлохмаченный, чем в предыдущие два раза.

– Нельяфинвэ Феанарион! – повторил майа строго.

– Я, – согласился Майтимо, пятерней приглаживая шевелюру. – Что вам понадобилось?

– Отвечай правду: тебе известно, где сейчас человек по имени Тенька?

Майтимо с чистой совестью помотал головой. Вечером ушедший домой колдун уже мог быть в любом из сопредельных миров или их измерений.

– Если он явится, передай, что их с Феанаро поступок возмутителен, и им следовало, по крайней мере, испросить моего согласия, а то и поставить в известность высокий Совет. И отныне я запрещаю творить на благословенном острове всяческие эксперименты. Ибо сия земля создана для покоя и вечного цветения, а не для небоскребов и всего, что с ними связано.

– Почему вы высказываете это мне?

– А тебе, Нельяфинвэ Феанарион, – повысил голос Эонвэ, – я запрещаю делать чертежи для творения прихоти твоего отца!

– Поздно, – не удержался Майтимо. – Я их вчера закончил.

– Что ж, это и к лучшему, если чертежей больше не предвидится, – не растерялся Эонвэ. Затем вгляделся в лицо собеседника, и его голос прозвучал почти нормально: – Тебе не следует пить столько кофе, Нельяфинвэ. Это чуждый для эльфа напиток.

– Да чего вы все из меня пьяницу делаете! – возмутился Майтимо, но майа, не дожидаясь ответа и не прощаясь, растаял прямо на глазах.

Зевая и вполголоса ворча, бывший лорд Химринга вернулся в дом, бросил ленивый взгляд на лестницу в спальню и опять облюбовал тахту, решив, что количество визитов на сегодня исчерпано, и больше его никто не потревожит.

Майтимо жестоко заблуждался. Не прошло и часа, как в дверь постучал обеспокоенный брат Макалаурэ.

– Что с тобой творится, Руско? – спросил менестрель, даже не переступая порог. – Инголдо был у тебя и сказал мне, что ты выпил весь кофе в доме и очень плохо выглядишь.

– Моринготто и все его твари! – разозлился Майтимо. – Я днями и ночами рисовал чертежи. Я поздно лег вчера. Я выпил жалкие две чашки кофе. Я просто хочу спать!!!

К счастью, Макалаурэ, по сравнению с остальными сегодняшними посетителями, включая Эонвэ, отличался наибольшим здравым смыслом.

– Извини, – примирительно произнес он. – Так тебя можно поздравить с окончанием работы?

– Можно. А еще лучше просто дать мне выспаться!

– Да, конечно, извини еще раз. Мне следовало не верить слепо домыслам Инголдо, а вспомнить, какой у тебя бывает дикий вид, когда ты всего-навсего хочешь спать. Майтимо, а у тебя точно не осталось кофе? Мой заканчивается, а Теньку все никак не застану.

– Точно, – уже спокойнее ответил Майтимо. – Как увижу колдуна, для тебя тоже попрошу.

– Ты знаешь, что его разыскивает Эонвэ? Чего-то они опять не поделили.

– Знаю. Кано, давай ты придешь ко мне в гости после полудня, я и впрямь очень устал.

Макалаурэ закивал, извинился в третий раз и исчез так быстро, словно брал уроки у Эонвэ.

В этот раз Майтимо даже не успел дойти до тахты, не говоря уже о кровати. Стук застал его, когда он задержался у стола, чтобы попить воды прямо из кувшина, потому что искать кубок и наливать не было сил.

Майтимо распахнул дверь широким, злым жестом, обнаружил за ней своего племянника Эрейниона и от души ему признался:

– Иногда я жалею, что не родился сиротой! Теньки нет, кофе тоже. Я не пьян, а просто хочу спать. Поздравления с окончанием чертежных работ принимаются со второй половины дня. У тебя всё?

– Вообще-то, матушка просто просила передать тебе пирог с повидлом, – осторожно произнес Эрейнион. Он был удивительно похож на дорогого друга Финдекано, вдобавок, смотрел без осуждения, сочувственно, поэтому Майтимо несколько смягчился.

– Ладно, заходи. Поставь пирог туда, на стол. Чаю хочешь? Как отец, матушка? Как сестренка? Давно я у вас не был.

– Спасибо, я завтракал, – отказался Эрейнион от чая. – Да, ты уже месяца два не заходил. Папа говорит, что во всем виноваты твои чертежи. У нас все по-старому, разве только матушка опять вздумала упражняться в игре на лютне и теперь постоянно ворчит, что сломанные в войну пальцы плохо срослись и мешают брать сложные аккорды. А сестра стала учиться чертить, чтобы уметь, как ты. Мне кажется, у нее склонность к архитектуре.

– В ближайшие дни к вам загляну, – пообещал Майтимо. – Ну а как ты сам?

Эрейнион улыбнулся и развел руками.

– Скучаю по Белерианду. Ведь я там родился. А отец не понимает и пытается привить мне любовь к Валинору. Мне здесь нравится, но всякий раз я невольно вспоминаю наш дом в Хитлуме, и сердце щемит.

Майтимо понимающе похлопал племянника по плечу.

– Это логично. Финьо родился в Валиноре и любит свою родину больше всего на свете. Ну а ты очень похож на него, только родина у тебя другая. Не думал вернуться в Белерианд, хотя бы на время?

– Думал… Но не знаю, как сказать об этом отцу. Он ужасно расстроится, пусть и виду не подаст.

Майтимо немного поразмыслил и предложил:

– А ты скажи, что хочешь повидаться с дядей Турукано. Это тоже будет правдой, но Финьо не огорчится. Он ведь тоже скучает по брату.

Лицо Эрейниона просветлело.

– Так и сделаю. Спасибо, Майтимо! Порой ты понимаешь меня лучше отца.

– Не говори так. Финьо отлично тебя понимает, просто иногда не может смириться с тем, что ты разделяешь не все его убеждения. Это вечная напасть любящих отцов. Ну а я, как порядочный дядя, балую тебя нещадно с самого детства.

– Это да, – согласно фыркнул Эрейнион. – Всю жизнь, сколько себя помню: «вот приедет дядя Майтимо и поиграет с тобой в лошадку, сколько захочешь, а дедушка устал и у него дела», «вот приедет дядя Майтимо, и будешь ему косички заплетать, а папины волосы не трогай», «вот приедет дядя Майтимо и привезет тебе самый большой трофейный ятаган, только кашу ешь». Мне лишь непонятно, почему у тебя нет своих детей.

Майтимо улыбнулся.

– Некогда было. Да и хотеть детей с таким количеством младших братьев, кузенов и племянников может только закоренелый любитель поиздеваться над собой.

Он на миг задумался о чем-то сокровенном и нездешнем, а племянник, заметив это, поспешил распрощаться.

Семь часов спустя

К чести Теньки, он явился после полудня, когда Майтимо уже кое-как выспался и успел повидаться с кузенами Айканаро, Ангарато и Артаресто, обоими братьями Амбаруссар, дядей Нолофинвэ, тетей Финдис и собственной дражайшей матушкой. Все любимые родственники, навещая кузена, брата, племянника и сына в шесть утра, интересовались, почему он так плохо выглядит и не следует ли ему пить поменьше кофе, спрашивали, а не может ли он им отсыпать этого самого кофе, и когда появится Тенька, которого ищет сердитый Эонвэ, а под конец поздравляли тихо закипающего Майтимо с окончанием чертежных работ.

В пользу Теньки говорило еще то обстоятельство, что он беззвучно вылез из водяного зеркала, а не пришел через дверь, стук в которую уже раздражал Майтимо не меньше, чем идиотские вопросы. Вдобавок, вед заявился с полным мешком кофе и сообщил, что знает об интересе Эонвэ к своей скромной персоне.

Майтимо от всей души предложил другу пирога с повидлом и выразил надежду, что теперь к нему перестанет бегать весь Валинор в надежде обнаружить неуловимого колдуна и посетовать на нехватку чудо-напитка. Тенька вздохнул, запихал в рот почти целый кусок пирога и признался:

– Вообще-то, я к тебе ненадолго, уже сейчас ухожу и хотел попросить не говорить никому, что ты меня видел. А то Эонвэ и правда очень расстроился, даже Климе на меня жаловался. Пусть отойдет, а я пока смотаюсь в гости в ваше соседнее измерение, уже сто лет Трандуила не видел. Интересненько, как поживают его обогащенные почвы? Если хорошо, то это повод взять образец для…

– Погоди, – перебил Майтимо. – Это получается, теперь все родичи, майар и просто знакомые пойдут ко мне по второму кругу, каждый будет брать кофе, спрашивать, где тебя носит, а я буду вынужден чего-то врать в ответ? Я уже молчу, что Эонвэ в принципе обмануть невозможно, он мысли читает. Нет, с меня хватит! Я тоже давно не видел Трандуила, а еще Глорфиндела и Леголаса, и, что важнее, в том измерении у меня не осталось ни одного докучливого родственника.

– А как же кузина Галадриэль?

– Я сказал – «докучливого»!

– А владыка Элронд?

– Я сказал – «родственника»!

Тенька флегматично пожал плечами и достал из-за шкафа припрятанную там до поры сковородку.

На сборы у Майтимо не ушло много времени. Все его походное имущество было наверху, в сундуке под кроватью. Требовалось только надеть кольчугу под куртку, завернуть с собой теплый непромокаемый плащ и сунуть в походный мешок флягу воды и остатки пирога с повидлом. Мешок отчего-то вышел тяжелее обычного, но Майтимо некогда было разбираться, он списал все на пресловутый недостаток тренировок, мысленно заклеймил себя квашней теста и решил впредь не поддаваться лени. Потом уже привычно устроился со всеми вещами на сковородке и так же привычно задержал дыхание, пережидая неприятный рывок в груди, которым сопровождалось перемещение из одного измерения в другое.

Две секунды спустя

В другом измерении было прохладно, ветер шумел остроконечными верхушками голубых елей. Пахло мокрой хвоей, болотом и переспелой черникой.

Майтимо плотнее запахнул куртку, оглядел поросшую черничниками полянку, пасущегося у дерева коня в яблоках, ровно горящий костер, над огнем которого висел булькающий котелок, и сообщил:

– Это не Лихолесье.

– Это Ривенделл, – жизнерадостно откликнулся Тенька. Бросил критический взгляд на еловый лес и прибавил: – В теории.

– А на практике? – язвительно поинтересовался Майтимо, подходя к костру и осматриваясь. Чуть поодаль лежала пара седельных сумок.

– Сам видишь, – развел руками Тенька. – Тут ведь как интересненько получилось…

– Мы хотя бы в нужном измерении?

– Конечно, я ж профессионал!

– В твоих устах эта фраза порой звучит устрашающе, – признался Майтимо.

– Почему? – искренне удивился Тенька, тоже оказываясь возле костра. Глянул на пламя и пробормотал: – Чего-то скучно оно горит…

Языки из желто-оранжевых стали густо-фиолетовыми и плавными змеями взвились выше головы Майтимо.

– Вот поэтому!

Пламя опало, вернувшись к прежним размерам, но сохраняя фиолетовый цвет. Тенька сунул любопытный нос в котелок, макнул в воду палец, лизнул и разочарованно сообщил:

– Надо же, одна вода… Ничего, сейчас поправим!

Полез в свой мешок, достал оттуда несколько кривоватых свертков. Распаковал один и наклонил над котелком. В кипяток полетела крупа.

– Может, не стоит? – Майтимо оглянулся на лес. – Хозяину может не понравиться, что мы тут распоряжаемся.

– Еще ни разу не встречал хозяев, которые были бы против хорошего кулеша! – убежденно заявил Тенька и добавил к крупе сало. Варево радостно забулькало, точно соглашаясь.

Двадцать две минуты спустя

Когда будущий кулеш загустел и начал издавать сытный аромат съестного, Майтимо привстал, держа ладонь на рукояти меча.

– Ты чего? – удивился Тенька.

– Кто-то идет, – настороженно сообщил Майтимо. – Боюсь, тот самый хозяин.

– О, как раз к обеду! – обрадовался колдун.

– Не нравится мне этот тихий осторожный шаг...

Из-за деревьев вышел статный эльфийский воин в дорожной одежде. В одной руке он держал лук, а в другой – тушку куропатки.

– Лорд Нельяфинвэ, Тенька! – с изумлением воскликнул местный житель. – Так вот, кто облюбовал мою стоянку! А я уже вообразил себе кучку недобитых орков и подкрадываюсь, стараясь не хрустнуть веткой.

– Глорфиндел, какая встреча! – Майтимо с облегчением отпустил меч. – Только веткой ты все равно хрустнул, и не раз.

– Орки бы меня не услышали.

– Я тоже не слышал! – добавил Тенька. – Это просто у Майтимо уши как спутниковые локаторы.

– Мои уши не имеют отношения к твоему научному прогрессу!

– Да ты даже не знаешь, что такое спутниковые локаторы!

– И знать не хочу!

– Таиться от лорда Нельяфинвэ не входило в мои планы, – примирительно улыбнулся Глорфиндел, подходя к костру. – А сваливаться мне почти на голову становится для вас доброй традицией.

– Это у Теньки опять что-то не заладилось… – начал было Майтимо, но колдун его перебил:

– Наоборот! Как раз теперь я понимаю, что все очень даже заладилось, погрешность вышла минимальной! Дело в том, что я сейчас работаю над системами динамической персонализации, вот и перестроил мой перемещатель, – он хлопнул по черному дну сковородки, – с местности на персону. В теории мы должны были оказаться в Ривенделле, но поскольку Глорфиндел тут, то и мы тоже.

Эльфы переглянулись и безмолвно пришли к выводу, что просить более понятных объяснений – себе дороже. А то Тенька, чего доброго, начнет объяснять и в процессе еще куда-нибудь их всех переместит, из научных соображений.