Текст книги "Интересненько это они придумали...(СИ)"

Автор книги: Zora4ka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 44 страниц)

– Ты уже паниковать стал? – нахмурился Тенька.

– Нет, – было видно, что Майтимо с трудом, но взял себя в руки. – Что бы это ни было, моей паники ему не видать!

– Иди на кухню, там чай вроде оставался, – посоветовал Тенька. – А я пока на новые места настроюсь.

Майтимо вышел, раздраженно ежась, а колдун прикипел к зеркалу. Валинорские ландшафты быстро сменяли друг друга – водопады и горы, равнины и усыпанные цветами холмы, прозрачные лесные роднички и огромные круглые озера, полные серебристых рыб. Родина друга была прекрасна, хотя собственный Принамкский край все равно оставался Теньке милее всех. Когда картинка в очередной раз обновилась, колдун непонимающе моргнул. Изображение было черно-белым. Точнее, серым. Он попытался устранить непредвиденный сбой, но ничего не выходило.

– Интересненькое дело, – пробормотал Тенька.

Никогда раньше водяные зеркала не показывали бесцветных картин. Колдун прикоснулся к струящейся поверхности и тут же почувствовал, как его затягивает внутрь.

Вернувшийся вскоре Майтимо застал в гостиной только спящего брата. А в водяном зеркале потихоньку таяло изображение серых безмолвных чертогов...

Неизвестное время спустя.

– Интересненько это у меня получилось! – выпалил Тенька, осматриваясь и понимая, что зеркало на самом деле не сбоило.

Просто загадочное место, в которое угораздило попасть колдуна, и впрямь было окрашено во все оттенки серого. Яркий серый свет падал из серых окон на холодные плиты серого пола. Серые прямые колонны уходили куда-то необозримо высоко, теряясь в сером тумане. Место напомнило Теньке картинную галерею – в бесконечной череде ни то узких залов, ни то широких коридоров на серых с прожилками стенах висели непрерывным ковром серые гобелены, явно изображающие какие-то исторические события.

Отсутствие привычных цветов не мешало оценить качество ткани, красоту узоров и гармоничность композиций. Гобелены были выполнены так искусно, что казалось, изображенные на них фигурки двигаются, словно живые.

Тенька очень долго, но не особо пристально глазел по сторонам, пока с удивлением не опознал в одном из сюжетов памятную битву при Вратах и не нашел на крепостной стене изображение себя самого, целящегося в орков из регулятора. Тогда колдун вгляделся пристальней и понял, что все полотна – это единая тканая история о жизни эльфов в Белерианде.

Заинтригованный таким поворотом дел, Тенька подошел к одному из гобеленов совсем близко и поковырял серые нитки ногтем – как назло, не слишком чистым. Колдун сразу же ощутил Нечто. Таинственное, завораживающее, магическое. Тенька понюхал ткань, и ему показалось, что он даже чувствует запах гари: на гобелене была изображена битва какого-то воина и расщепленного ныне на микрочастицы Моринготто. Последний явно выигрывал, к Тенькиному неудовольствию. Колдун снова ковырнул нитки, прислушиваясь к ощущениям. Гобелены явно нуждались в доскональных лабораторных исследованиях.

Приняв решение, Тенька достал из кармана перочинный ножик и споро принялся отрезать небольшой кусочек нижнего края гобелена. Во имя науки, разумеется.

Позади раздался возмущенный шорох, и безликий, но строгий голос произнес:

– Тебе не место в Чертогах Мандоса, человек.

Тенька обернулся, не выпуская из рук наполовину отрезанный кусочек гобелена, и увидел какого-то майа в серой одежде. Местный житель веда не впечатлил – Эонвэ выглядел куда более интересненьким. Наверное, этот рангом пониже.

– Почему? – спросил Тенька, накрепко решив, что не уйдет отсюда без образца ткани.

– Людям, тем более живым, нельзя здесь находиться.

– Это я понял, а причина какая-нибудь есть?

– Таков закон мироздания.

Тенька почесал в затылке.

– Давай я здесь еще часок-другой поброжу и уйду? Уж больно у вас интересненько...

– Отпусти гобелен.

– А тебе что, жалко? – набравшись наглости, Тенька одним махом отхватил заветный кусок и вместе с ножиком упихал его в карман.

– Никому не дозволено портить творения Вайрэ и Мириэль.

– А, так это они ткут? Я могу их как-нибудь увидеть, познакомиться, посмотреть технологию?

Майа некоторое время смотрел Теньке в лицо, а потом почти нормальным голосом спросил:

– Откуда ты вообще взялся?

– Я нечаянно и ненадолго, – заверил колдун. – Как – сам не понимаю, наверное, у вас тут аномалия какая-то, все искажения сбоят. Если хочешь, я могу тут поковыряться и все исправить! Будет нормальное общедоступное место, не хуже прочих. А то даже цвета ахроматизируются – ну, куда это годится?

Майа сморгнул. Тенька прочитал в его глазах напряженную работу мысли.

– Стой здесь, человек, и ничего не делай. Я вскоре вернусь и приведу того, кто будет говорить с тобой.

– Пожалуйста, – кивнул Тенька. – Я пока никуда не тороплюсь.

Миг – в серых коридорах снова воцарилась пустота. А Тенька открыл еще одно интересненькое свойство загадочных Чертогов: тело стало самую малость полупрозрачным, словно у тяжелобольного сильфа, и приобрело странную легкость. Когда Тенька быстро махал руками у себя под носом, то видел, как от пальцев тянется серый туманный след, словно и сами пальцы стали очень плотным туманом. Нельзя сказать, что ощущения Теньке нравились, однако он нашел их необычайно занимательными и до прихода обещанной персоны развлекался тем, что подпрыгивал сразу на несколько метров, кувыркался, дрыгал конечностями и пытался, скосив глаза, разглядеть туманный след от собственного языка.

Когда рядом из ниоткуда появилась высокая фигура в просторном и сияющем сером плаще, Тенька как раз стоял на голове, упершись ботинками в гобелен, дабы не упасть. Заметив, что его уединение нарушено, колдун поспешно встал и привычно заглянул в чужие глаза. Да так и обомлел.

Вот до этого субъекта Эонвэ было далеко, как едва вылупившемуся из яйца цыпленку до могучего ястреба. Незнакомец в сером плаще представлял собой новый вид невероятно сложного химического или даже космического соединения. Тенька разинул рот. Но не для того, чтобы молча продолжать восторгаться изящностью кристаллической решетки существа, которая местами превосходила самые смелые фантазии. Колдун протянул руку и смело представился:

– Тенька. А вас как зовут?

Голос у существа тоже был замечательный: звучный – но тихий, звенящий – но громоподобный.

– Я – Намо, хозяин этих Чертогов.

– Скажите, Намо, – восхищенно осведомился Тенька, – а ваш плащ тоже ткали Вайрэ и Мириэль? И если да, то почему на нем нет картинок? А если есть, то где и почему вы их никому не показываете?

– А вам не кажется, Тенька, что ваш вопрос несколько бестактен? – в голосе проскользнула тень иронии. Таким тоном добрый и терпеливый доктор филологических наук объясняет трехлетнему ребенку, почему пяти выученных букв алфавита не достаточно, чтобы защитить диссертацию.

– Извините, но я подумал, для такого интересненького вещества, как вы, не должно быть ничего неприличного. Скажите, Намо, а почему у вас тут все серое? А кто-нибудь из обитателей пробовал протащить сюда ведро желтой краски? А почему за окнами ничего не видать? И если людям тут нельзя появляться, то кому можно? И...

Увлеченный вопросами, Тенька не заметил, как брови собеседника поднялись домиком, а глаза полезли на лоб. Впрочем, длилось это долю мгновения.

– Я отвечу тебе, если скажешь: почему именно желтой краски?

Тенька сбился и надолго задумался.

– Не знаю, само сказалось. Желтая – она яркая, солнечная. Здесь тускловато. А почему...

– Мои Чертоги – пристанище эльфов, утративших телесную оболочку. А серый цвет – символ истины и бесконечности. Никто не пытался его изменить. И никто не войдет в Чертоги и не выйдет из них по своей воле.

– Так это вроде царства мертвых? – колдун почесал в затылке, закономерно поинтересовался: – И как же меня угораздило сюда попасть?

– Должно быть, таков замысел Создателя, – не очень уверенно, но скептически предположил Намо. – Ибо людям здесь не место, особенно живым. Особенно – растаскивающим гобелены на экспериментальные образцы.

– Можно подумать, я у вас полстены трубочкой скатал и за пазуху засунул. Это, между прочим, преступление – держать у себя такую интересненькую штуку и не делиться с общественностью!

– Почему же – не делиться? Здешние эльфы свободно ходят по Чертогам и, глядя на полотна, узнают о происходящем во внешнем мире.

– Интересненько это вы придумали, – согласился Тенька. – А почему именно гобелены? Те же палантиры, на мой взгляд, удобнее.

– Судьбы – нити в руках Той-которая-Ткет.

– А, понятно... Значит, там замешан вербально-фольклорный элемент... Намо, вы же не против, если я еще тут немного поброжу? Раз уж замысел Создателя...

Чертоги вздохнули вместе с хозяином.

– Хорошо, Тенька, поброди. Но пообещай, что больше не прикоснешься к гобеленам.

– Совсем? Даже просто рукой?

– Ни рукой, ни ногой, ни каким-либо инструментом или частью твоего тела. Не будь жаден, вспомни, что у тебя уже есть лоскут моего гобелена, и никто его не отбирает.

– Ладно, и на том спасибо, – кивнул Тенька.

Некоторое количество времени спустя.

Первого местного эльфа – серую, чуть прозрачную тень – колдун заметил издалека. Эльф стоял в конце одного из залов, почти уткнувшись носом в гобелены. Подойдя ближе и распознав знакомые черты лица, Тенька удивленно воскликнул:

– Курво?! Неужели! Тебя что, гномьей вагонеткой зашибло?

Эльф стремительно обернулся, вперившись глазами в Теньку, и тоже вроде бы узнавая. Колдун уже хотел распахнуть дружеские объятия, но тут красивое лицо исказила такая лютая и пылающая ненависть, какая прежде никогда не удавалась Куруфинвэ, хотя он много раз пытался.

– Ты-ы-ы-ы, – с яростью протянул эльф.

– Ага, я, – Тенька подумал, что если Курво и зашибло вагонеткой, то уж всяко по голове.

– Убью, ... !!! – подобных тирад не выдавал даже изобретательный и острый на язык Майтимо.

Тенька попятился, а потом и вовсе ринулся удирать от разъяренного обитателя Чертогов, на бегу сожалея, что не догадался уточнить у Намо, водятся ли здесь злобные полтергейсты и можно ли от них избавляться. Не то зашибет эльфа, а он поценнее гобеленов окажется – неудобно выйдет.

– Курво, ты рехнулся?!

– Я тебе покажу “Курво”!!! Я тебе этого “Курво” так вставлю и проверну, что Моринготто за гранью содрогнется!!!

Они неслись вдоль гобеленов, оставляя позади рассеивающийся туманный след. Злобный эльф сыпал заковыристыми проклятиями, из которых Тенька сделал вывод, что его собираются последовательно:

1) догнать

2) поймать

3) разорвать

4) придушить

5) вывернуть наизнанку

6) утопить и повесить

7) изрубить на мелкие кусочки

8) повторить последние пять пунктов бесконечное число раз

9) раскрутить над головой и зашвырнуть к Моринготто за грань, а еще в несколько других столь же малоприятных мест

10) точно так же поступить со всеми Тенькиными родственниками до седьмого колена

– Да что я тебе сделал?!! – возмущенно заорал колдун, оборачиваясь и тут же налетая на другого эльфа, полупрозрачного, но вполне материального.

В спину Теньке ударился его преследователь, окончательно сбивая всех с ног...

Валинор. Дом Майтимо и окрестности.

Узнав, что эльфы, а в особенности отпрыски дома Финвэ, покидают Белерианд, Саурон не мог нарадоваться, вознося хвалы себе и своей удачливости. Но все оказалось далеко не так радужно. Злейшие из его врагов пожелали остаться, да вдобавок растрезвонили всем секрет изготовления проклятых жгучих штуковин, которые взрывались, оглушали и причиняли темному майа небывалую боль. На исходе третьего года Саурон понял, что спокойной жизни и желанной власти ему не достичь никогда. Расплескалось на бессильную злобу прежнее могущество, износилась жалкая телесная оболочка, каждый новый день причинял одни неудобства и огорчения. Но Саурону не хотелось подыхать, скрываясь ото всех. Разумнее, рассуждал он, сдаться на милость победителя, накопить силушки в неволе, а уж потом ударить. Грозно и неотвратимо, по всем сразу. Расплатиться за унижения.

Да вот только кому сдаваться? Мелиан и ее ничтожному муженьку? А может, сыновьям Феанора, которые бросают гранаты во все, что вызывает подозрения? Или ученице Мелиан, проклятой нолдорской девчонке, жаждущей отомстить за мучения братьев и племянника? Нет, нет и нет! Саурон еще согласился бы заявиться с повинной в Гондолин, но сей город для начала требовалось отыскать, а этого темный майа не сумел и в лучшие для себя времена. Оставалось единственное – преодолеть море и явиться на суд Валар. Явно они окажутся милосерднее, чем эльфы Белерианда. По крайней мере, Валар не бросаются гранатами и слушают оправдания. Саурон самонадеянно считал, что сумеет надурить обитателей Таникветиль.

Он стал настолько слаб и ничтожен, что пробрался в Валинор незамеченным и некоторое время скрывался на острове, выжидая удобный момент и следя за жизнью своих врагов, люто их при этом ненавидя. А потом появился колдун, прихвостень красноречивой леди из иного мира, которой Саурон, если б мог, даровал бессмертие, чтобы вечно ПЫТАТЬ. Выжечь черные глаза, пронзить гнилыми крючьями омерзительный длинный нос... Да, Саурон много бы дал, чтобы человеческая леди снова оказалась в его власти. Уж тогда он не позволил бы так позорно себя обмануть!

И тут это зеркало. Совсем близко, за стенкой. Достаточно войти и взять. Но нельзя попадаться на глаза самому опасному из сыновей Феанора! Одно дело – уничтожить беспомощную женщину, пусть и не лезущую за словом в карман, а другое – убрать с дороги полного сил и жажды мести эльфа, который наверняка держит в доме уйму оружия. Да и колдуна не стоит сбрасывать со счетов...

Саурону повезло: колдун пропал спустя пару часов, да так и не вернулся. Темный майа выжидал весь день и большую часть ночи, пока под утро Нельяфинвэ не задремал у догорающего камина, в паре шагов от вожделенного зеркала.

Плотной тенью Саурон просочился в щели закрытых окон, подняв ледяной удушливый сквозняк. Нельяфинвэ нахмурился, что-то пробормотал, но так и не проснулся. А его брат, спящий здесь же, плотнее завернулся в плед. Саурону очень хотелось убить обоих. Но растерзать красноречивую леди он жаждал куда больше. С сожалением оглянувшись на спящих, он подошел к зеркалу. Секрет изготовления подобных вещиц темный майа распознать не сумел, но с управлением худо-бедно разобрался.

Миг – и черная тень покинула пределы мира Арды. Лицо Майтимо в полумраке просветлело и разгладилось.

Три с половиной секунды спустя. Принамкский край.

Саурон попал удачно – это он понял сразу. В зале с зеркальными полами не было ни души, кроме восседающей на троне человеческой женщины. Выглядела она внушительно, даже бывшему хозяину Саурона было бы, чему позавидовать. Пурпурная мантия стелется на добрых полтора фатома, сияющее золотое платье, диадема на идеально уложенных волосах. И взгляд. Пронзительный, гордый, подавляющий волю. Взгляд той, чья стихия – власть.

Только сейчас он понял, что никогда прежде не видел истинного лица той, которую считал виновницей всех своих неудач. Пафосная ораторша у стен Тол-ин-Гаурхот, жаждущая власти простушка в зеленой камере, сумасбродная хладнокровная гостья в Железных горах – все это были только маски. Теперь же Саурон видел перед собой владычицу, спокойную и расчетливую, бесконечно уверенную в себе.

– Я узнала тебя, Саурон, – произнес холодный высокий голос. – Зачем ты оскверняешь мою великую страну своим ничтожным присутствием?

– Пришел убить тебя, – прошипел темный майа, с трудом возвращая себе подобие телесной оболочки. – Я разорву твою плоть, расплескаю кровь по залу, буду наслаждаться каждым твоим криком. Моя месть заставит тебя молить о пощаде!

– Забавно, – тонкие губы изогнулись в издевательской ухмылке. – Ты самый никудышный мститель из всех, что я видела. Еще никто не приходил убивать меня, сам будучи на последнем издыхании.

– Я отомщу тебе и восстановлю все былое могущество! – Саурон приблизился к трону. Владычица даже бровью не повела. – Мы снова одни, ты не сможешь защитить себя! Перво-наперво, я выколю тебе глаза...

– Мои глаза всегда будут при мне. Ты до сих пор не знаешь моего имени, так пора это исправить. Я – Климэн Ченара, великая обда Принамкского края, а также северных и западных ему земель. Ни в одном из миров нет державы лучше моей. Я – хозяйка здесь, а высшие силы Земли и Воды – моя надежная защита. Ты – ничто и всегда им был.

– Мне плевать на твое величие и на твои высшие силы! – взревел Саурон, от злобы уплотняясь и вырастая сразу на две головы, – Я здесь и убью тебя! Трепещи, и тогда я, может быть, подарю тебе болезненную, но быструю смерть!

– Сам трепещи, – мотнула головой обда. – Ведь тебе смерти никто не обещает.

– Довольно слов! Ты достаточно заговаривала мне зубы! – Саурон протянул руку, чтобы сдернуть проклятую женщину с трона и приложить головой о полированные каменные плиты пола, но не сумел даже прикоснуться к ней.

– Ты до сих пор не сообразил, что персона моей величины никогда не остается без охраны? – скучающим тоном осведомилась обда.

В воздухе раздалось странное басовитое мурлыканье, и неведомая сила отбросила Саурона на три десятка шагов.

– Я любой ценой утоплю этот зал в твоей крови!!!

– Ришеч, – ласково позвала владычица.

– Мр-р, моя обда? – учтиво спросили из пустоты.

Клима обратилась к Саурону.

– У меня очень талантливый придворный колдун. Ришеч – его дитя, и по силе не уступает Эонвэ из Валинора, а уж тебя превосходит во много раз. Правда, Ришеч не слишком любит принимать человеческий облик, но пусть тебя не вводит в заблуждение его невинная внешность.

Пока обда говорила, над ее правым плечом из пустоты медленно проявлялся огромный полосатый котяра с хитрющими янтарными глазами и широченной улыбкой во всю морду. Кот вальяжно завис в пространстве и бархатным голосом спросил:

– Выдвор-рить его отсюда, моя обда?

– Да, – кивнула та. – Пусть убирается, откуда пришел.

Последнее, что увидел Саурон в этом мире – яркая синяя вспышка и медленно тающий кот, от которого в итоге осталась голова, а затем лишь огромная нелепая улыбка, все так же висящая над правым плечом великой обды Принамкского края.

Ноль целых, четыре сотых секунды спустя. Валинор, гостиная в доме Майтимо.

Саурон с воплем вылетел из водяного зеркала спиной вперед и затормозил о Нельяфинвэ, до сих пор дремавшего у камина.

Майтимо подскочил, инстинктивно отбрасывая от себя источник опасности, за пару мгновений разобрался в ситуации и, как в старые добрые времена, когда на Химринг часто нападали орки, заорал громовым командирским голосом:

– Тревога!!! Враги в цитадели!!!

И, пока не до конца проснувшаяся голова соображала, зачем было называть обычный двухэтажный дом крепостной цитаделью, руки сами схватили первое попавшееся оружие – кочергу – и приготовились к схватке не на жизнь, а насмерть.

Макалаурэ спал очень крепко. Наверное, гранатой бы его впрямь не разбудили. Но магическое слово “Тревога!”, да еще в исполнении брата, подействовало на менестреля лучше ведра ледяной воды, опрокинутого за шиворот. Миг – и плед отброшен в сторону, лютня избавлена от чехла, а пальцы замерли на струнах, готовые воспроизвести любой разрушительный аккорд.

– Бей гада!!! – отдал приказ Майтимо, сделав выпад кочергой.

И Саурон понял, что если ему хоть немного дорога жизнь – надо сматываться и нестись на священную гору Таникветиль, к Валар, которые, конечно, судят сурово, но убить за все хорошее не норовят. Темный майа метнулся к ближайшему окну, разбивая стекло, и вместе с осколками вылетел наружу.

– В погоню!!! – заорал Майтимо, до которого, наконец, дошло, в ком крылась причина двух суток непрерывной тревоги.

– Это же Саурон! – понял Макалаурэ, уже перемахивая через подоконник. Мантия затрещала, оставляя на память осиротевшей раме темно-синий лоскут.

– Тем более, – Майтимо был уже в саду. – Живым не брать!

Ударная музыкальная волна пригнула к земле все ближайшие деревья, а Саурон кубарем перелетел через декоративную оградку, и скрылся за зарослями можжевельника. Братья ринулись следом. Майтимо ловко раздвигал можжевельник кочергой, перед Макалаурэ и его лютней кусты расступались сами.

Совсем близко послышался удар, затем – лязг оружия, сиплый вой и звонкие смачные проклятия.

– Саурон повстречал Артаресто, – определил Макалаурэ на бегу.

– Это хорошо, – решил Майтимо. – Артаресто по ночам всегда точит свой старый меч. Сейчас утро, значит лезвие остро, как моя жажда отмщения!

– Судя по звукам, Саурон свалился кузену прямо на голову!

Можжевельник поредел, и братья действительно увидели взлохмаченного Артаресто с мечом наголо, оглядывающегося по сторонам и по-прежнему вполголоса ругающегося сквозь зубы.

– Что это было?! Феанарионы, опять ваши фокусы?

– Это Саурон! – просветил Майтимо.

– Откуда?!!

– Убьем и разберемся! – кровожадно припечатал Макалаурэ. – Где он?

– Туда! – крикнул Майтимо. – Я его чую! Дай-ка мне меч...

– Вот еще! – запротестовал Артаресто. – Я тоже хочу убить Саурона! Веди!

Они выбрались на широкую улицу, по обеим сторонам которой в тенистых садах утопали уютные спящие домики.

– Вот он! – Макалаурэ первым бросился вперед, разглядев на том конце улицы улепетывающую черную тень.

В одном из домов засветились окна, и вскоре на дорогу выбежал наспех одетый Финдекано с луком наперевес. Следом, почти не отставая, мчался сын, на ходу натягивая кольчугу, а замыкали шествие жена Финдекано с трофейным орочьим ятаганом и маленькая, но воинственно настроенная дочь с огромным охотничьим ножом.

– Я слышал, как ты кричал тревогу, Руссандол. За кем гонимся?

– За Сауроном, Финьо! Быстрее, не то ускользнет!

– Пусть только попробует!

Погоня набирала обороты. Через две улицы к родичам присоединился Финдарато с арфой.

– Ты-то откуда взялся? – спросил его Майтимо. Финдарато жил неблизко, и криков “Тревога!” услышать не мог.

– Меня Макалаурэ известил.

– Я решил, Инголдо тоже имеет право отомстить Саурону, – пояснил менестрель.

Майтимо про себя подивился, что у брата нашлась минутка на мысленную речь, но вслух ничего не сказал – они настигали врага.

Это был небольшой сквер у основания зеленого холма. Кругом стояли скульптуры, на вершину поднималось около дюжины лестниц. Снизу холм для красоты был обложен высоким каменным парапетом. К этому парапету и прижали Саурона преследователи, взяв в полукруг.

Темный майа оказался в скверном положении: взобраться по каменной кладке на холм он не мог, поскольку для этого пришлось бы повернуться к эльфам спиной, что было равносильно самоубийству. Пришлось собрать последние остатки сил и вложить их в отчаянный удар, добавляя мощи охрипшим уже голосом.

Саурон целил в Майтимо, но тот в последний момент уклонился, и удар обрушился на стоящего рядом Макалаурэ, сбив того с ног и десяток шагов протащив по земле. Менестрель без единого звука ударился о статую и остался лежать. В воздухе запахло кровью.

– Я вызываю тебя на песенный поединок! – выкрикнул Финдарато.

Но Саурон посмотрел на взбешенного Майтимо – в одной руке кочерга, в другой отобранный у Артаресто меч – и понял, что поединок закончится, не начавшись. Старший сын Феанаро сперва изрубит врага на куски, а потом от души извинится перед благородным кузеном.

– Сдаюсь! – взвизгнул Саурон, вжимаясь в холодные гладкие камни. – Сдаюсь на милость победителей! Я сделаю все, что вы пожелаете, только молю, отдайте меня Валар!

– Меч тебе в глотку, а не Валар! – прорычал Майтимо, замахиваясь.

Саурон присел, канюча:

– Судите меня, как подобает добрым существам, я клянусь никогда никому не причинять зла...

– Ты уже причинил, – Финдекано оглянулся на Макалаурэ, не подающего признаков жизни. – Достаточно для смертного приговора!

– Аулэ! – заверещал Саурон, сжимаясь в комок. – Манвэ! Варда! Эонвэ! Услышьте же меня хоть кто-нибу-у-удь!..

Парой часов ранее, Чертоги Мандоса.

Уже много лет второго человека в Принамкском крае, почетного члена ученого Совета, главу кафедры прикладного колдовства в Институте и просто выдающегося изобретателя Артения Мавьяра, в просторечии Теньку, не порывались поколотить настолько беспардонным образом. Тенька совершенно отвык драться кулаками, но сдаваться не собирался.

Когда они втроем – колдун, его преследователь и посторонний эльф – кучей малой повалились на пол, и злобный двойник Курво дал Теньке в глаз, вед, извернувшись, что было силы врезал ему по носу. Противник взвыл, снова замахиваясь, но промахнулся, и удар пришелся по затылку третьего эльфа.

– За что?! – полным обиды голосом возопил тот.

– Я не тебе, – огрызнулся “Курво”, хлюпая кровоточащим носом. – Не лезь под руку, сколько можно повторять! Держи его!

– Не надо меня держать! – Тенька опять увернулся от удара и вслепую дрыгнул лодыжкой. Судя по сдавленному восклицанию третьего эльфа, ему опять незаслуженно досталось.

– Я его убью!!! – взревел преследователь, пытаясь подняться. – Нолофинвэ, не путайся под ногами!

– Феанаро, ты опять рехнулся? – воскликнул тот, кого назвали Нолофинвэ.

– Это же он! – рычал Феанаро. – Тот самый тип из иного мира, взорвавший мои сильмариллы! Убью!!!

– Так ты и впрямь не Курво? – Тенька что было сил пихнул начавших вставать эльфов, после чего все они снова повалились на пол.

– Не смей коверкать мое имя подобным образом!!!

– Раньше ты не возражал!

– Не я!!!

– Его сын, с которым вы знакомы, – пояснил Нолофинвэ. И, получив по ошибке очередной подзатыльник, возмутился: – Хватит драться!

– Они же похожи, словно близнецы! – отметил Тенька.

– Вы не первый, кто это замечает.

– Нолофинвэ! Хватит расшаркиваний, помоги мне его прибить!

– Он всегда такой? – поинтересовался Тенька, мигом определив самого адекватного.

– Временами, – не покривил душой Нолофинвэ. – Брат, уймись, давай спокойно поговорим...

– Я не хочу говорить! Я столько лет безнадежно мечтал собственными руками придушить того, кто угробил мои сильмариллы, и теперь не упущу шанса судьбы!!!

– Но я ведь новых сильмариллов наделал! – напомнил Тенька, не давая схватить себя за волосы.

Теперь они с Феанаро на коленках кружили около Нолофинвэ, перебрасываясь через него репликами.

– Я не хочу новые! Хочу мои!

– Курво не говорил, что его отец настолько дубоголовый!

– Ты кого назвал дубоголовым?! Меня назвал?! Зловонный варгов сын!!! Чтоб тебе в Бездне пусто было! Чтоб ты тысячу лет под хвостом у валараукар гнилую чечевицу жрал!

Тенька подлез Нолофинвэ под локоть и коварно щелкнул Феанаро по лбу. Тот взревел, ринулся вперед, повалив брата, но юркий колдун подпрыгнул, перекатился и вскочил на противника верхом. Нолофинвэ, оказавшийся снизу, сдавленно захрипел и попытался выбраться на волю, но в этот же момент Феанаро захотел хитрым приемом подмять Теньку под себя. В итоге опять получилась куча мала, напоминающая бутерброд, где Нолофинвэ исполнял роль начинки, а его брат – нижнего куска хлеба. Тенька хотел откатиться в сторону, но не смог, потому что Феанаро, изловчившись, сцапал его за рукава и пытался трясти, но больше от этого страдал зажатый меж двух огней Нолофинвэ.

– Изобретатель из тебя никакой! – крикнул рассерженный Тенька. Нолофинвэ поморщился – рот колдуна находился слишком близко от его левого уха.

– Да как ты смеешь!!! – заорал Феанаро на все чертоги. Его брат конвульсивно дернулся: на этот раз пострадало правое ухо.

– Палантиры твои – халтура, там все связи на каких-то соплях держатся!

– Это у тебя мышление на соплях! Какого гранью двинутого Моринготто ты размыкал связующие?!

– Потому что иначе было к зеркалу не подключиться! Мог бы догадаться, или совсем опилки в голове?

– Это я тебя сейчас в кровавую стружку размелю! По палантирам говорят, а не взламывают ими чужие чары!

– А какого смерча ты эту функцию не учел?! Знаешь, сколько времени я убил на правку связей?

– Ты там еще и исправлять что-то посмел?!

– Конечно! После тебя все дорабатывать надо!

– Да выпустите же меня отсюда! – взвыл оглушенный Нолофинвэ, принимаясь брыкаться.

“Бутерброд” завалился набок, но не распался: ткань на Тенькиных рукавах была столь же крепкой, как и хватка Феанаро.

– Те же сильмариллы! – распалялся Тенька. – Зачем было выворачиваться наизнанку и цедить материал из открытого пространства? Это все равно что бочку из щепок и клейстера собирать! Неудивительно, что твои камни так рванули – там внутреннее сопротивление должно быть на триста порядков выше нормы!

– А откуда мне еще, по-твоему, надо было черпать материал?!

– Здрасте, приехали! Ненавижу, когда хватаются за первый попавшийся способ, не испробовав остальных! У тебя же столько майар под рукой было! На худой конец, даже Кано с лютней за несколько часов воспроизводит уйму сырья, которое за ненадобностью рассеивается в пространстве.

– Да-а?! А как ты рассортируешь переменные по точкам воздействия?

– Словосочетание “теорема приложения расщепленных частиц” тебе о чем-нибудь говорит?

Феанаро замолчал, прикусывая губу. Затем спокойнее, более деловым тоном велел:

– Повтори-ка.

– Теорема приложения расщепленных частиц. Рассчитываешь удельную концентрацию сырья на единицу времени, чертишь на бумаге примерный эскиз кристаллической решетки, по специальному уравнению высчитываешь длину связей микрочастиц. А потом просто задаешь функции на...

– Вы отпустите меня на волю, в конце концов?! – не выдержал Нолофинвэ.

Час и тринадцать с половиной минут спустя.

– Интересненько это они придумали, – сообщил Тенька.

– И логично, – кивнул Феанаро.

Колдун сидел на его плечах и сосредоточенно обнюхивал верхнюю часть гобелена, стараясь не коснуться ниток носом, что нарушило бы данное Намо обещание.

– Да, это вполне логично, когда небо и земля обладают разным набором естественных свойств, но я никогда прежде не думал, что можно соблюдать эти правила в произведениях искусства. Хотя, если вдуматься – там всего пару переменных надо исказить...

– А если повернуть процесс в обратную сторону? – предложил Феанаро. – Взять конкретное событие, вычленить набор свойств, законсервировать в изображении, а потом воспроизвести в лабораторных условиях?

– Ух, это же какие возможности! А если не просто воспроизводить готовый набор свойств, но и добавлять вымысел, можно моделировать в реальном времени...

– ...Да хоть целые вселенные! Надо под это дело твою теорему подогнать...

– Нет, лучше другую. Спусти меня на пол, я тебе ее сейчас на пальцах покажу, словами тут не обойдешься...

Потрепанный Нолофинвэ, единственный невольный зритель этого научного симпозиума, стоял рядом и уходить не спешил. То ли боялся оставить спевшихся изобретателей без присмотра, то ли ему просто нравилось наблюдать.

– ...А потом, – продолжал Тенька, – разводишь систему по полюсам, но четкую границу не обозначаешь, иначе модель раздвоится.