Текст книги "Интересненько это они придумали...(СИ)"

Автор книги: Zora4ka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 44 страниц)

Общественность осталась довольна и взирала на предстоящий маршрут с благоговением.

И только Тенька, избалованный досками, водяными зеркалами и тому подобным скоростным транспортом, осведомился:

– Мы что, пойдем на своих двоих почти через всю карту? Интересненько это вы придумали, нечего сказать!

– А как иначе? – пожал плечами Глорфиндел, который за свою необычайно долгую жизнь имел дело только с тремя способами передвижения: верхом, пешком и на корабле. – Кони в горах не пройдут.

– А через твое водяное зеркало нельзя перемещать волшебные кольца, – добавил Майтимо. – Я заметил, что даже Гэндальф свое в Лориэне оставил.

Тенька почесал в затылке.

– А если на орлах?

Общественность немного поразмыслила, нашла идею неплохой и отправилась на поиски Гэндальфа.

Волшебник мнение общественности не разделил.

– Да вы в своем уме? Кому это только в голову пришло?

– Мне, – не стал таиться Тенька. – А чего тебе не нравится? Орлы – те же доски, только в перьях.

– Орлы, к твоему сведению – гордый и древний народ!

– Тем более, они просто обязаны нам помочь.

– Враг сочтет меня полоумным, – вздохнул Гэндальф. – Лететь на орлах, подставляясь под взгляд Ока Саурона – все равно, что спускаться в Морию, надеясь, будто обойдется.

– А чего в Мории интересненького? – Тенька заметил, как у гнома тоже загорелись глаза.

– Ничего, – отрезал старик. – Это заброшенные гномьи копи. И не смейте туда ходить.

Колдун и гном переглянулись.

Майтимо подумал, что если им суждено выжить, Тенька непременно наведается в это измерение еще раз. Хотя бы только ради того, чтобы пролезть в загадочную Морию.

К вечеру Гэндальфа все-таки удалось уговорить на орлов, а утром пришло время отправляться в путь.

Тенька торжественно выудил из банки напитавшееся кольцо, попутно облившись растворителем с ног до головы (к пущему ужасу непросвещенной общественности), а затем передал опасный артефакт полурослику Фродо, ознаменовав этим начало путешествия.

Две недели, два часа, две минуты и две сотых секунды спустя.

– Это ваше око Саурона – слепое! – заявил Тенька. – Мы уже столько времени бредем в окрестностях Мордора, что когда нас все-таки обнаружат, местной контрразведке останется удавиться от профессиональной несостоятельности!

– Во-первых, всего три дня, – возразил Майтимо.

– А во-вторых, в Мордоре нет контрразведки, – подхватил Глорфиндел. – Око Саурона ее заменяет.

– Не справляется! – припечатал колдун. – Ух, я бы ему там фильтры прочистил… Хоть колечко вверх поднимай, да помаши им!

– Нельзя. Враг может заподозрить, что мы нарочно.

– Да я понимаю, – отмахнулся Тенька. – Он же не совсем об тучу стукнутый.

Орлы помогли путешественникам быстро преодолеть большую часть пути, но в тех краях, откуда уже было заметно багровое зарево ока, они летать остерегались. Поэтому горы, окружающие край Врага, предстояло перелазить, как выразился Тенька, «на своих двоих», разумеется, если Саурон не отберет свою пропажу прежде.

Нельзя сказать, что темные неприветливые леса близ Мордора были безлюдны. Как раз наоборот, людей там было предостаточно. В первые же пару часов путешественники наткнулись на разведчиков из местного королевства и очень долго объясняли, кто они такие, куда идут и, главное, зачем. Правда, в целях конспирации была озвучена версия про скорейшее уничтожение кольца.

«Хорошо, – сказал тогда человек по имени Фарамир. – Я все понимаю и пропущу вас к границам Мордора. Но скажите, – тихонько обратился он к Теньке, с сочувствием поглядывая на Майтимо. – Вот это существо с вами – неужто оно эльф? Его Враг так страшно заколдовал? Ведь не бывает эльфов с веснушками…»

Упомянутое «существо» на слух не жаловалось и разразилось настолько цветистой тирадой, что даже лингвисту Феанаро было бы, чему поучиться у сына.

«Майтимо – легендарный эльфийский лорд, – охотно объяснил Тенька. – Он такой от природы».

Фарамир тут же принялся извиняться, поскольку совсем не хотел никого оскорбить.

После этого с веда при свидетелях стребовали жуткую клятву, что по возвращении он первым делом применит к другу антирегулятор.

…А вот орков или соглядатаев Саурона в лесах не водилось. Может быть, они просто не попадались навстречу.

Не было видно слуг Врага и в предгорьях.

– Что-то мне совсем неохота туда лезть, – вздохнул вед, с прищуром глядя на черные остроконечные пики вверху и нагромождения неприветливых скал. – Так, чего доброго, и правда до Роковой горы ваш артефакт дотащим.

– Значит, бросим его в лаву ко всем валараукар, – упрямо заявил Майтимо. – Саурон сам виноват будет.

– Мне не кольцо, мне мои ноги жаль, – бурчал разленившийся на прогрессе Тенька и тут же принимался мечтать: – Мордор, газы ядовитые… хотя бы интересненько будет! А то ваш Ангамандо так разнесло, что даже изучать было нечего!..

Они расположились на отдых в центре небольшого плато – последнего ровного места перед грядущим восхождением. Кишащий разведчиками лес остался позади, где-то на горизонте высилась громада белого города, на который со стороны Мордора потихоньку наползали нехорошие тучи.

Хорошего хвороста поблизости не наблюдалось: камни да разбухшие от влаги щепки, поэтому Тенька что-то мудрил с костром, заставляя пламя гореть само по себе. Правда, при этом оно получалось зеленым.

Сумерки сгущались темные, нехорошие. Майтимо одолевали особенно дурные предчувствия. Самым дурным из них была догадка, что с некоторых пор бывший лорд Химринга обрел способности к предвидению.

И именно она не замедлила подтвердиться.

Под покровом сумерек со стороны гор бесшумно и быстро спикировала огромная чешуйчатая птица с острым раздвоенным клювом. Птицу заметили, лишь когда она камнем кинулась на стоянку и подхватила когтями полурослика Фродо, аккурат в этот момент стоящего чуть в стороне.

Все ринулись на выручку, и только Тенька от костра заорал:

– Бросай кольцо! Скорее, унесет!

Фродо бросил кольцо, птица бросила Фродо и попыталась поймать сверкнувший в последнем луче заката крохотный для ее когтей золотистый ободок. Тенька больше машинально, чем осознанно, выбросил вперед руку, и кольцо налипло на ладонь, как сталь к магниту. Птица сделала крутой вираж, абсолютно игнорируя поток стрел, которыми ее осыпал Леголас, и нацелилась уже на Теньку.

Майтимо первым помчался к другу, выхватывая меч, но не успел.

Птица сцапала веда когтями и взмыла вверх. В последний момент Майтимо отшвырнул бесполезное сейчас оружие, подпрыгнул и сумел ухватить Теньку за лодыжку. И услышал:

– Ух, я тебя, жертва селекции!

Наверное, зажатый когтями колдун, не почувствовавший, что его держат снизу, что-то сделал, поскольку Майтимо тряхнуло, в ушах затрещало, пальцы разжались, и создалось впечатление, что правую руку разорвало на части, к радости всех местных сомневающихся.

Потом была темнота.

...Очнувшись и лежа на чем-то мягком, бывший лорд Химринга подумал, что в последний раз чувствовал себя так скверно после памятного штурма Ангамандо. А в предпоследний – на лужайке у обломка Тангородрима. Кстати, правая рука болела так же. И голова. И вообще.

Сквозь сомкнутые веки пробивался солнечный свет. Стоп, но ведь был вечер! Сколько же времени прошло?

Майтимо открыл глаза и обнаружил, что находится не на горном плато, а в некой светлой и просторной комнате. Справа от кровати сидел с задумчивым видом Глорфиндел, а слева – печальный Леголас, глядящий в окно, где далеко на востоке поверх рассвета алело нехорошее марево. Майтимо тут же ощутил себя предметом мебели в трагической картине «Два эльфийских воина предаются невеселым мыслям подле павшего товарища», и как можно бодрее произнес:

– С добрым утром!

«Воины» подпрыгнули от неожиданности и обернулись.

– Ты живой! – радостно воскликнул Леголас.

Майтимо задрал нос.

– Настоящие нолдор не умирают от… Кстати, а что это было?

– Мы не поняли, – развел руками Глорфиндел. – Вы ухватились за Теньку, порядочно оторвались от земли, потом вдруг страшно закричали и начали падать. Мы чудом успели вас поймать. Ваша правая рука была изранена от кончиков пальцев до локтя.

Майтимо тут же поднес к глазам упомянутую конечность, но ничего, кроме бинтов, увидеть не смог.

– Гэндальф сказал, что похоже на удар молнии, – добавил Леголас.

– А откуда здесь взялся Гэндальф? И вообще, что это за место?

– Белый Город. Мы пришли сюда, когда стало ясно, что ничего нельзя поделать.

– Поделать с чем? – переспросил Майтимо, холодея. – Сколько же времени прошло? Где Тенька?

Оба как по команде опустили глаза.

– Три дня, лорд Нельяфинвэ, – проговорил Глорфиндел.

– А Теньку унесла в Мордор та птица, – закончил Леголас. – Вместе с кольцом.

Майтимо страшно выругался и попытался встать.

Тремя днями ранее. Мордор.

Едва Теньку сцапали поперек туловища жесткие неудобные лапы, он насадил колечко на один из когтей и попытался ретироваться, поскольку изучать ядовитый воздух Мордора на таких условиях ему не улыбалось. Проверенное средство, когда тебя хватает кто-то, кого не жалко: пропустить через себя электрический ток и удовлетвориться воплями противника.

Но заорал почему-то Майтимо, и колдун запоздало сообразил, что друг пару секунд назад держался за его лодыжку. А этот крылатый шедевр межвидовой селекции, похоже, никакое напряжение не берет. Интересненько, как Саурон добился этого эффекта? Надо будет непременно спросить, тем более, как раз скоро представится случай.

Поскольку отпускать его сейчас никто не собирался, Тенька хозяйственно снял колечко с птичьего когтя и сунул за пазуху.

Летели они довольно долго, и за это время колдун вволю налюбовался панорамными видами выжженной пустоши, черных скал и несметных орочьих ратей, готовых выступить на битву. А прилетели в высокую черную башню, где на шпиле красовался, не мигая, потрясающий шедевр достоверного искажения, который руки чесались хорошенько изучить, поставить пару опытов и написать по нему диссертацию. За что Теньке нравился этот мир – так это за фантазию обитателей.

Птица влетела прямо в окно и швырнула добычу на каменные плиты зала.

– Кольцо! – повелительно прошипели рядом.

Тенька поднял голову и увидел нависший над ним сгусток тьмы, в котором едва угадывались признаки сложного вещества. Тьма протянула к веду одно из щупалец, призванное изображать руку.

Тенька достал колечко и надел на это щупальце. Тьма пришла в движение, сгусток обрел плотность и обернулся высокой фигурой в черной мантии. На неподвижном землистом лице горели багровые глаза.

– Какой интересненький эффект, – увлеченно пробормотал Тенька.

– Трепещи, человечиш-шка! – прошипел Саурон.

– Трепещу, – честно согласился Тенька. – Мне настолько страшно, что я даже испугаться боюсь!

Саурон с подозрением покосился на его нездорово заинтересованную физиономию, но ничего не сказал.

– Тут у вас миленько, – отметил Тенька, вставая на ноги и озираясь. – Есть, на что посмотреть. А Моринготто где?

Его сцапали за грудки и приподняли над полом.

– Не с-смей называть Владыку этим паршивым эльфийским прозвищем!

– Ну, ладно, – пожал плечами Тенька. – А как его надо называть?

Саурон нехорошо оскалился. Колдун с любопытством заглянул ему в рот – интересно же, какие там зубы!

– Вот у него и спросишь, человечиш-шка.

Тенька почуял, как Саурон мысленно зовет своего владыку. А потом дрогнул зал, и в центре материализовалось нечто такое, что колдуну и впрямь сделалось сильно не по себе. Как будто он по соломинке через жерло вулкана идет. Вещество, конечно, интересненькое, но с ним осторожней надо, и про технику безопасности не забывать.

– Кольцо! – с теми же повелительными интонациями.

– Но, Владыка…

– КОЛЬЦО!

Тенька чуть присел: похожим громовым тоном изъяснялся Намо, когда выдворял из своих Чертогов одну теплую компанию.

Саурон издал печальный стон и медленно положил артефакт на протянутую ладонь, тут же вновь становясь бесплотным сгустком тьмы.

Моринготто стиснул кольцо в кулаке и… исчез.

Просто исчез, без взрывов, световых вспышек, клубов тумана или каких-нибудь иных эффектов. Раз – и нет ничего.

Только звякнуло о пол упавшее золотое колечко.

– В-владыка… – неуверенно позвал Саурон. Оглянулся по сторонам. – Владыка, ты где?..

Ответа не было. Владыка канул в то самое «ничего», из которого явился. Саурон еще раз огляделся, и, как многие до него, увидел в скромно сидящем на корточках Теньке источник всех бед. Колдуна опять сцапали за грудки и прижали к ближайшей стене.

– Где Владыка?!!

– Растворился!

– Как растворился?!!

– Благодаря обратному воспроизводству синтеза…

– Какого синтеза?!

– Я твоего владыку нечаянно синтезировал, – объяснил Тенька, стараясь дышать мелко и часто, иначе воздуха не хватало. – А потом мне говорят, верни, мол, как было. Я и пообещал вернуть. А он тебе был очень дорог?

Саурон задумался, даже хватку чуть ослабил. Потом уже менее грозно уточнил:

– Значит, Владыка больше никогда не вернется?

– Никогда! – заверил Тенька.

– Человечишка, да я тебя озолочу!!! – заорал мятежный майа на все свои владения. Оставил в покое Теньку, бросился к кольцу и надел его, снова становясь материальным. Потом схватил колдуна за шиворот и радостно встряхнул. – Рассказывай во всех подробностях, как ты это сделал!

И Тенька охотно принялся за рассказ.

Семь часов спустя.

– Послушай, – ласково вещал Саурон. – Что тебе этот Валинор, оставайся со мной. Я, в отличие от всех этих замороченных и непросвещенных, смогу по достоинству оценить твои умения.

Специально для Теньки в крепости уже разожгли полтораста лет не топленый камин, подлатали кресла и насадили на вертел тушу оленя. Теперь колдун сидел на мягком, вдыхал умопомрачительные запахи жарящейся дичи и коротал время до завтрака за интересненькой беседой.

– Я умею быть благодарным, – голос Саурона был вкрадчив. – И люблю неглупых образованных слуг. Поклянись мне в верности, и ты получишь все. Хочешь быть наместником от моего имени во всех завоеванных землях? Я знаю, людей прельщает власть.

Тенька представил площадь этих земель и творящуюся там нынче разруху, потом живо вообразил себя сидящим, как Клима, за письменным столом, сутками не вылезающим из-под кипы бумаг, и передернулся.

– Ну ее к крокозябрам, эту власть!

– Как это: «ну»?! – изумился Саурон, который видел, что человек не набивает себе цену, а не желает править совершенно искренне. Подобный феномен встречался темному властелину впервые.

– Скучно это, – пояснил Тенька. – И трудно. Я с кафедрой в Институте едва управляюсь, да еще последние пять лет отбрыкиваюсь от должности главы всего Института. Ученый наукой заниматься должен, а не в бумажках сидеть!

– Я дам тебе возможность изучить все, что ты пожелаешь! – опрометчиво пообещал Саурон, не постигший горького опыта валинорских коллег.

– Все-все? – обрадовался Тенька. – И орков?

– И орков, и гоблинов, и любое существо, которое только пожелаешь. Служи мне, человечишка, сделай мне оружие, которое так же растворит выскочку Гэндальфа, эльфийских королей и владык Валинора.

Теньку все плотнее окутывали особые чары убеждения, порывающие согласиться и всю оставшуюся жизнь изобретать для Саурона совершенное оружие. Тенька уже был, в общем-то, не против. Но исследования все равно оставались превыше всего.

– А Око можно изучить?

– Изучай, – махнул рукой Саурон. В незыблемости своего творения он был уверен.

– Вот здорово! – обрадовался неугомонный колдун. – Тогда сразу после завтрака и займусь!

Саурон усмехнулся про себя. Пусть. Поглядит на Око, еще больше проникнется идеями о величии Тьмы, а там и клятву у него можно принять.

На второй день «исследований», поднявшись на башню поглядеть, как идут дела, Саурон понял, что был неправ касательно незыблемости.

Мало того, что Око стало больше раза в три и научилось моргать, так еще и вместо алого сделалось ярко-голубым.

– Ну как? – радостно поинтересовался Тенька.

– Что ты наделал? – угрожающе прошипел Саурон, глядя на свое творение и не узнавая его.

– Я тут поизучал немножечко и поправил, – колдун глянул на дело рук своих, чуть склонив голову набок, и с воодушевлением прибавил: – Теперь оно стало еще интереснее!

И у Саурона вырвалась фраза, которую до него произносила большая часть его врагов, на собственной шкуре изведавших суть просвещенной мысли:

– Верни все, как было!

– А тебе не нравится? – удивился Тенька.

– Нет!

– Вот и Эонвэ почему-то не нравилось ничего…

Саурон подумал, что на этот раз понимает валинорского сородича и даже в чем-то сочувствует. Но привлечь башковитого человечишку на свою сторону по-прежнему необходимо, значит, придется потерпеть.

– Объясняй, чего ты там поправил. Может, мне и понравится.

– Гляди, – колдун ткнул пальцем в здоровенный зрачок. – Теперь он помимо визуальной картинки улавливает разные виды излучений, даже радиацию. Здорово?

Саурон не знал, что такое радиация, но кивнул.

– А еще я удобненько разбросал параметры по цветовому спектру, – продолжил Тенька. – Гляди, если вот тут переключить…

Око пару раз моргнуло и радикально сменило цвет.

Белый город. То же время.

Майтимо стоял на балконе спиной к парапету и невидяще глядел на сизые тени, ползущие по белым камням стены. Было пасмурно.

А Тенька сейчас – в самом сердце зла, один, без друзей, даже без своего мешка, в котором и сковородка, и неведомые инструменты, и банка с назгулами, и бутыль с остатками растворителя. Тенька не сможет сходить в иной мир за подмогой, не соберет регулятор. Все планы рассыпались прахом, и нет никакой надежды, потому что все держалось на колдуне. И эту простую страшную истину Майтимо, кажется, в полной мере осознал только сейчас, посреди чужого измерения, хотя, можно подумать, в его родном дело обстояло иначе. А сейчас Теньки уже, наверное, и в живых нет.

– У него получилось, – тихо сказали рядом.

Еще не оборачиваясь, по знакомому тошнотворному запаху табака, Майтимо понял, что к нему подошел Гэндальф.

– Почему ты так считаешь?

Волшебник тоже стал у парапета, но обратил взор не на стену, а вдаль, где таилось зло.

– Я уже пару дней не ощущаю чужой мощи. Она пропала бесследно и в одночасье.

– Значит, он сдержал свое обещание, – отстраненно произнес Майтимо. Да, теперь Тенька снова может гостить в Валиноре. Только вряд ли ему это уже понадобится…

– Рука болит? – спросил Гэндальф.

Майтимо машинально поправил перевязь через плечо и мотнул головой. Рука болела. Но не настолько, чтобы настоящий нолдо счел нужным признаваться.

Эльф и волшебник помолчали.

Гэндальф снова заговорил первым.

– Он жив.

– Откуда тебе знать?

– Погляди.

Майтимо обернулся, вглядываясь в зарево на горизонте. Оно было иным, чем вчера. Не багровым, а голубым. И вроде бы покрупнее.

– Я преломлю свой посох, если это просто Саурону надоел прежний цвет Ока, – усмехнулся Гэндальф. – Мне показалось, Тенька не тот человек, который легко сгинет в краю тьмы.

Словно в ответ на его слова зарево сделалось зеленым. Затем фиолетовым.

Майтимо почувствовал, что ему снова хочется жить.

– Не сгинет. Я не позволю. Мы не позволим! Тенька везучий. Мне верится, что мы еще будем пить с ним кофе на моей веранде в Валиноре.

– За ним стоят могучие силы, – отметил Гэндальф. – Тенька, возможно, сам не задумывается, сколько тайн сокрыто не в окружающем мире, а в нем самом.

– Ты говорил ему это?

– А зачем? – старик усмехнулся. – Тогда бы этот невозможный изобретатель принялся досконально изучать сам себя. А путь к себе лежит только через постижение мира. Должно быть, Тенька ощущает это сердцем.

Башня Саурона. Самый верх.

В данный момент Тенька думал о чем угодно, но не о способах постижения мира. Дул холодный ветер, где-то далеко внизу копошились орки, а Саурон вновь завел речь о клятве верности.

– Тебе пришло время мне присягнуть, человечишка. Поклянись и начинай изобретать оружие против всех, кто насмехался над тобой и не ценил.

Тенька честно попытался вспомнить таковых, но не сумел. Хотя, против служения Саурону его порядком замороченное сознание уже не возражало. Оставалась только одна важная деталь.

– Да я бы с радостью, но поклясться тебе не могу.

– Почему? – угрожающе уточнил Саурон. – Ты смеешь сомневаться в моей силе и несокрушимости? В моей победе?

– Да при чем тут победа, – отмахнулся Тенька, который никак не мог понять, на кой Саурону власть над миром, если темный майа тоже вроде бы не горит желанием сидеть ночами за кипой бумаг. Но, наверное, ему видней. – У меня уже есть госпожа, которой я присягал. И я никак не могу служить другому, пока прежняя присяга не разорвана с ее стороны.

– Кто твоя госпожа? Укажи, и я сотру ее в порошок!

– Она повелительница из иного мира. Насчет порошка сомневаюсь, но пойти к ней и уговорить освободить меня от клятвы можно.

– Так ты умеешь отворять путь не только в иные измерения, но и в иные миры? – глаза Саурона нехорошо и алчно загорелись. – Проведи меня туда!

– Я бы с радостью, но нужна сковородка!

Саурон изумился такому способу перемещения, но виду не подал.

– Я сейчас же велю притащить тебе с кухни любую сковороду на выбор!

– Нужна моя, особая сковородка, – объяснил Тенька. – Она у меня в мешке. А мешок крокозябра знает где. Но ничего, я сейчас организую водяное зеркало, найду свой мешок, а там до моего мира рукой подать. У тебя ведь есть в хозяйстве зеркало или хотя бы чаша воды? Вот и замечательно. Пошли, покажешь, где их взять!

Уже уходя с башни, Саурон кинул последний потрясенный взгляд на свое измененное творение. Почему-то казалось, что если человечишка и впрямь станет служить ему, это – лишь начало, и весь Мордор ждут поистине непредсказуемые и неуправляемые перемены.

Фиолетовое око лишь задорно подмигнуло в ответ.

Неделя, сутки и пять минут спустя.

В Белом Городе нынче было шумно и суетно: все готовились к великой битве. Даже раненый Майтимо заявил, что лично пойдет брать вражескую цитадель и вызволять друга. И к балрогам руку, особенно, если, по словам очевидцев, в этой реальности ее вообще не было. Что, настоящий нолдо меч одной левой не удержит?!

Глорфиндел, слушая такие речи, отчего-то ностальгически вздыхал и говорил, что теперь действительно узнает своего лорда. Леголас же искренне восхищался целеустремленностью нового товарища и обещал в бою прикрывать Майтимо.

Вообще, трое эльфов за последнее время очень сдружились и завели привычку собираться в комнате Майтимо и пить травяной чай, делясь своими размышлениями о природе сущего. Иногда к чаепитиям присоединялись Гэндальф или гном, у которого тоже имелась своя точка зрения на сущее, и тогда мирная беседа к взаимному удовольствию перерастала в оживленные дебаты.

Во время одного из таких дебатов позади друзей из воздуха незаметно высунулась знакомая рука, пошарила в пространстве, ловко сцапала стоящий в углу комнаты Тенькин мешок и была такова.

Уже через пять минут далеко в Мордоре Тенька удовлетворенно перетряхнул свои новообретенные вещи, извлек сковородку, поставил на пол, хорошенько подкрутив ручку, и сказал стоящему рядом Саурону:

– Так… кольцо можешь не снимать, оно на тебе прекращает резонировать. Интересненько это ты придумал! Садись!

– Зачем? – у Саурона нервно дернулся глаз. Почему-то он дергался с тех пор, как Око наверху башни обрело способность моргать. Или с тех пор, как в результате экспериментов в крепости завелись странные кирпичи, с хлопаньем выпрыгивающие из стен, ползучие канделябры и тому подобная нечисть, которая нормальному темному существу и в страшном сне не привидится. Иногда Саурон ловил себя на мысли, так ли уж нужен ему столь беспокойный исследователь, не дешевле ли будет вышвырнуть его из Мордора хорошим пинком и больше никогда не пускать (прибить, чего доброго, еще и не удастся, кто их знает, этих иномирских колдунов…). Но жадность и желание подчинить себе иные миры брали свое.

– С пересадкой пойдем, – от объяснения, как обычно, понятнее не стало. – У меня зеркало настроенное в другом измерении, а то здесь я еще месяц провожусь: с учетом искажения данных куча новых поправок нужна. Да ты не сомневайся, я ж профессионал! Через десять минут в моем мире будем. Надеюсь, Клима не занята, а то ждать аудиенции придется.

Саурон был уверен, что не придется – для стирания прежней Тенькиной госпожи в порошок никакая аудиенция не нужна. Воодушевленный такими мыслями, он наплевал, как это выглядит со стороны, и устроился на сковородку.

Ощущение полета, обломки пронзенного времени позади и – деревянная веранда незнакомого домика. А вот место очень даже знакомое! Валинор! Но быть не может, чтобы человечишка обманул! С такой замороченной головой никто обмануть не в состоянии!

Саурон подобрался, чувствуя, что его вот-вот обнаружат хозяева этих мест. А рядом как ни в чем не бывало появился Тенька верхом на сковородке. Темный властелин сцапал будущего слугу за шиворот.

– Ты куда меня привел?!!

– В Валинор, – Тенька едва ли не плечами пожал. – Говорю ж, с пересадкой пойдем, интересненькое дело! Пусти, нам в дом надо.

Потрясенный такой наглостью, Саурон разжал пальцы, и человечишка плюхнулся на доски веранды.

В этот момент у порога разлилось голубое сияние, и на веранду ступил Эонвэ. Саурон не без злорадства отметил, что обычно каменная рожа сородича выражает искреннее потрясение.

– Ты кого сюда привел?!! – возопил глашатай владыки Валинора, обращаясь к колдуну.

– О, привет, Эонвэ, – флегматично поздоровался Тенька. – Это со мной, проездом. Мое водяное зеркало еще не выбросили?

– Следовало бы, – проворчал Эонвэ, сверля Саурона таким взглядом, что тот даже дернуться опасался. – Да будет тебе известно, человек, что твоя госпожа не одобрила бы подобные знакомства и подобный туман в твоей голове.

– А мы как раз к Климе и направляемся, – охотно поделился Тенька, совершенно не замечая напряжения, повисшего между двумя майар, готовыми прямо сейчас сойтись в смертельной схватке. – Мне Саурон предложил ему служить, а я подумал, интересненько бы это вышло! Сейчас к Климе сбегаем, она меня от клятвы освободит… Кстати, Моринготто вашего я растворил!

– Тогда и я от своего слова не отступлю, – качнул головой Эонвэ. Саурону показалось, что при упоминании Тенькиной госпожи сородич как-то расслабился, а на его лице появилось странное, пока непонятное выражение. – Значит, к Климе идете… Что ж, тогда не буду задерживать. Ты ее подданный, значит, и дело ее. Просто провожу до зеркала, – сияющие глаза прошили врага особенно пристальным взглядом. – Иначе кое-кто кое-чего здесь натворит.

Они втроем зашли в дом, где и правда обнаружилось уже знакомое Саурону водяное зеркало. Эонвэ почему-то не нападал, это было очень странно, но на руку. Неужели светлый сородич настолько не любит неведомую Климу, что спокойно пропускает в ее владения Саурона? Иного объяснения у властелина тьмы не находилось.

Уже ныряя в радужный водоворот зеркала, Саурон увидел лицо Эонвэ, на котором расцвела совершенно не свойственная ему многообещающая ухмылка. Саурон даже не думал, что Эонвэ умеет ухмыляться, и в его злое сердце тогда впервые закрались нехорошие предчувствия…

Одиннадцать дней спустя. Иное измерение. Мордор.

Первые изменения в стране зла жители Белого Города начали замечать уже давно, когда Всевидящее Око на горизонте вдруг принялось менять цвет по несколько раз на дню. Поэтому, когда разноцветное зарево вовсе пропало вместе с тучами и ощущением опасности, никто не удивился. Лишь потом, когда посланные лазутчики донесли, что орки куда-то попрятались, над Мордором восходит не виденное там с изначальных времен солнце, а на месте крепости Саурона остались одни развалины, все задались вопросом: а что же, собственно, произошло? Великая битва еще не состоялась, разве что Сарумана из его башни прогнали. Кто же тот неведомый герой, который в одиночку сразился со злом и одолел его, наверняка сгинув при этом вместе с упомянутым?

Майтимо был уверен, что знает ответ. Но не представлял, как теперь с этим знанием жить. Бывший лорд Химринга еще даже не задумывался, как вернется домой. Это вообще теряло смысл по сравнению с тем, что Тенька все-таки погиб. Ведь даже Гэндальф признавал: учинить такое с Сауроном можно было лишь ценой собственной жизни.

Орлы долго летали над развалинами крепости, но никого живого не нашли. В последний вылет Майтимо отправился вместе с ними, чтобы лично взглянуть на место, где друг окончил свои дни.

Без орочьих ратей и клубящихся темных туч Мордор не производил должного впечатления. Грязная выжженная пустошь, развалины крепости, а над ними – серенькое осеннее солнце.

При первом же взгляде на развалины было ясно: даже если тот, кто находился внутри, на момент падения крепости был жив, то теперь от него наверняка осталась лепешка. Майтимо сел на ближайший камень, положив подбородок на рукоять меча, и закрыл глаза, поскольку в них плыло и щипало. Хорошо, он здесь один, и никто не может увидеть, что настоящие нолдор иногда все-таки плачут.

– Ма-айти-имо-о-о! – жизнерадостно донеслось откуда-то издалека. – Приве-е-ет! Я по тебе соскучился!

– Я тоже буду скучать, Тенька, – прошептал бывший лорд Химринга, не открывая глаз.

– Эй! Да что ты там сидишь, помоги тащить!

Это уже было странно. Конечно, в стиле Теньки выдать из-за порога смерти какое-нибудь неоднозначное послание, но чуткое ухо уже уловило не только крик, но и шаги, какой-то шелест, словно по песку и впрямь тащили волоком что-то тяжелое.

Майтимо поднял голову, заозирался, да так и прирос к камню, на котором сидел, боясь поверить глазам и своему счастью.

По пустоши Мордора шел абсолютно живой, только немного запыхавшийся Тенька и тянул за собой на куске рогожи странное существо. Лысое, ободранное, с огромными блестящими глазами, в которых не было ни проблеска мысли. На морде существа была написана абсолютная покорность судьбе.

– Майтимо! – снова позвал колдун. – Чего ты сторожишь эти развалины, их никто не сопрет! А я гляди, что нашел!

Майтимо медленно встал и побрел другу навстречу, все еще опасаясь, что перед ним морок, который сейчас развеется.

– Я иду, – продолжал Тенька как ни в чем не бывало, – а тут лежит! Стонет, хныкает – лапку сломал, бедолажка. Не бросать же такой интересненький экземпляр посреди пустоши! Вот и тащу уже километра три. А ты чего такой бледный? И что с рукой? Это из-за меня, да? Ничего, я тебе одну популярную мазь привезу, живо все пройдет!

Тут они поравнялись, и Теньку едва не задушили в объятиях.

– Когда я в следующий раз окажусь у тебя в гостях, пойду на ваше капище и скажу спасибо высшим силам за твое везение! – от души выпалил Майтимо, окончательно убеждаясь, что Тенька жив, здоров и никуда не денется.

Семнадцать минут спустя.

– Дальше, – рассказывал Тенька, – мы с Сауроном переместились сначала в ваш Валинор, а потом ко мне. Вернее, к Климе, на аудиенцию. Мне ж всерьез взбрело в голову остаться жить здесь, хотя я все не мог придумать, как перевезти сюда лабораторию, кафедру и жену.