Текст книги "Интересненько это они придумали...(СИ)"

Автор книги: Zora4ka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 44 страниц)

====== О видах Тангородрима и важности первого впечатления ======

Очередное перемещение между мирами прошло успешно. Тенька деловито поправил лямки заплечного мешка и осмотрелся.

Над горами было пасмурно, клубились черные тучи. Создавалось впечатление, что здесь случился пожар: на голых склонах ни деревца, ни травинки, одна застарелая гарь. Свищет ветер в расщелинах, безлюдно. Хотя... Тенька глянул наверх. В полусотне метров над землей на отвесном склоне висело чье-то тело с поднятой вверх рукой. Видимо, на той руке все и держалось.

– Эй, на скале! – позвал Тенька. Ответа не последовало.

Вед(см. примечание) подошел к камню, дотронулся. Обыкновенный серый гранит с красноватыми прожилками. Известная формула, накладок возникнуть не должно. Повинуясь колдовству, камень стал мягким, как глина, но не потерял свою прочность. Можно было руками выдавить в монолите ступеньки и забраться наверх, что Тенька и проделал. Оказавшись вплотную к висящему, вед сгустил под собой воздух и удобно уселся на пустоту, изучая первого увиденного аборигена.

Незнакомец походил на сильфа, только очень уж замученного и какого-то слишком приземленного, невзирая на свое нынешнее положение. Рваная одежда, чумазое лицо, спутанные рыжеватые волосы. По всему телу – побои, шрамы, ожоги какие-то. Картинно разбитая губа, запекшаяся кровь на подбородке. Незнакомец то ли спал, то ли пребывал в забытьи. От правой руки к камню тянулась короткая цепь.

“Интересно, – подумал Тенька, – может, я попал не в иной мир, а в прошлое собственного? И это один из тех первых сильфов, что не хотели приземляться и потому привязали себя за уши? А передо мной какой-нибудь оригинал, посчитавший уши слишком ненадежными. Вон, они и вытянуты у него едва-едва. Наверняка повисел чуток и догадался сменить уши на руку. Но почему у него такой заморенный вид? Хотя, высшие силы его знают, сколько он так висит. Наверное, это просто неудобно...”

Тут незнакомец открыл глаза. Тенька привычно поймал чужой взгляд.

“Ему больно и плохо. Он почти потерял надежду. Злится на кого-то, но уже из последних сил. Видит перед собой мальчика (да когда же я наконец буду выглядеть взрослым!), сидящего на воздухе, и думает, что спятил. Относится к этому со злой иронией”.

– Ты кто? – спросил Тенька. А чего просто так друг на друга пялиться?

Ответа не последовало. Местный житель отвел взгляд, зажмурился, мотнул головой и снова посмотрел на веда, уже как-то обреченно. Но не настолько, чтобы разговаривать с собственными галлюцинациями.

– Я тебе не мерещусь, – решил уточнить Тенька. – Я вообще издалека, мимо проходил. Смотрю – висит кто-то. Захотел узнать, в чем дело. Не обращай внимания, что я на пустоте сижу, это все мое колдовство. Так... э-э-э... чего ты тут висишь?

– Свежим воздухом дышу, – тихо и устало огрызнулся незнакомец. По его глазам Тенька понял, что вопрос сочли ни то глупым, ни то издевательским.

– А виды не мрачноваты? – съязвил он.

– В самый раз…

– Что, и дожди не донимают?

– Пока не было.

– А солнце?

– Уже скрылось, – незнакомец раздраженно сцепил зубы.

– А, так у тебя здесь бархатный сезон?

– Да пошел ты к Моринготто!

– Может, слезешь и проводишь? Ты, видно, хорошо маршрут изучил.

Теньку послали в более близкое и понятное место.

– Чего ругаешься? Я иду, думаю, сильф висит, может, помочь надо.

– Ну так помогай. Или проваливай, только мороков не хватало.

– А вдруг тебя за дело повесили? И я не морок, а живой человек.

Последовала тирада, из которой Тенька понял, что собеседник очень невысокого мнения о его умственных способностях, а также о чести и благородстве его ближайшей родни. Выяснилось, что в бедах мироздания виноваты враги, и если бы они сейчас были на земле, не поздоровилось бы всем. Сверх того, Тенька многое прочел по глазам. Закончив речь, незнакомец устало запрокинул голову на камень и затих. Вед создал под ним площадку из сгущенного воздуха, чтобы не висел, а лежал, и принялся ждать продолжения разговора.

Местный очнулся через несколько часов. За это время Тенька успел сытно пообедать захваченными из дома припасами и исследовать ближайшие окрестности, где ничего интересного не нашлось. Скалы да ущелья, неуютное местечко.

Обнаружив перемены в своем незавидном положении, незнакомец заерзал, устраиваясь поудобней, боком к скале. Без особого результата подергал цепь. Поморщился. Задумчиво посмотрел на Теньку.

– Ты спасать меня, или просто поглумиться пришел?

– Пока не знаю, – честно ответил вед.

– Тогда какого ты до сих пор не исчез?

– Говорю же: раздумываю. Я нездешний, порядков не знаю. Вдруг, освободив тебя, я совершу ужасную ошибку? К примеру, ты украл чего...

– Я?! – негодование было настолько бурным, что Тенька отодвинулся на пару шагов. – Это меня... нас обокрали! Проклятый Моринготто, чтоб ему трижды окосеть и облысеть! Даже он меня так не оскорблял!

– А ты расскажи, как дело было, – посоветовал Тенька. – Если не врешь – освобожу.

Прикованный глухо расхохотался.

– Дожил! Подыхаю на скале, на десяток лиг окрест – одни орки, еще и должен доказывать собственному видению, что не вру! Будет, чем насмешить Намо...

– Я не видение, – повторил Тенька. – Хочешь, поесть дам?

– А воды у тебя нет?

– Есть. Правда, это не совсем вода...

Осушив полфляжки, незнакомец надолго задумался. Взгляд его стал более осмысленным, живым.

– Ты кто вообще такой? – спросил он повелительно.

– Тенька. Путешествую по мирам, вот, сюда забрел. А тебя как зовут?..

Три с половиной часа и двенадцать минут спустя.

– Интересненько это они придумали...

– Восемь, – саркастично сообщил Майтимо.

– Что – восемь? – отвлекся Тенька.

– Ты уже в восьмой раз говоришь эту фразу, глядя на мои оковы.

– Так ведь и правда интересненько!

Майтимо закатил глаза.

– Может, отрубишь мне руку и делу конец? Ей-ей, уже опостылело тут торчать.

– А как же бархатный сезон, свежий горный воздух и прочие прелести жизни? – фыркнул вед.

– Иди ты...

– Я не буду тебя калечить. Во-первых, это жестоко...

– Переживу.

– Во-вторых, антинаучно...

– Да пошла эта наука к Моринготто по косой дорожке!

– ...И в-третьих, – повысил голос Тенька, – у меня нет с собой даже кинжала, только перочинный ножик, для резки хлеба и яблок. Я неплохо колдую и почти не пользуюсь оружием.

– Так бы сразу и сказал, – буркнул Майтимо. – А то “жестоко”, “антинаучно”... Чего ты там вообще возишься? Ни меча, ни ключа… ни замка, чтобы ключ вставить…

– Я хочу сделать металл жидким, чтобы твоя рука прошла сквозь него.

– Боюсь, тогда я все равно ее лишусь.

– Ты не понял. Я не расплавлю металл, а просто сделаю жидким. Холодным и текучим.

– А такое возможно? – в тусклых глазах промелькнуло что-то живое.

– С известными веществами – да. Но они так интересненько придумали...

– Девять!

– ...Что я никак не могу сообразить, какие естественные свойства сюда подходят. Эх, мне бы эту цепь в лабораторию...

– Да без проблем! Только со мной и скалой в нагрузку.

– Скала у меня не поместится.

– Какая жалость!

– Не отвлекай, и так голова не варит.

– Ты говорил, у тебя еда есть? – проигнорировал окончание фразы Майтимо.

– Да, вот мешок, там поищи...

Спустя еще час и сорок пять минут.

– Интересненько это они придумали...

– Восемнадцать!

– Майтимо, ты меня сбиваешь!

– Можно подумать, без моих комментариев ты бы быстрей догадался.

– Можно! Сиди и думай, а меня не отвлекай!

– Вот еще! С ума сходят единожды в жизни, и я хочу насладиться каждым мигом этого состояния.

– Это я с тобой с ума сойду! Высшие силы, ну зачем я тогда посмотрел наверх! Сейчас бы шел, куда глаза глядят, горя не знал...

– А я бы висел. Больно, нудно, зато при рассудке.

Тенька понял, что разубеждать нового знакомого бесполезно. Уже хорошо, что им удалось разговориться. Вед сменил тему:

– Майтимо, а твой Моринготто случайно не преобразовывал этот металл из чего-то растительного?

– Откуда я знаю? Моринготто не мой и со мной не советовался. Ты себе вообще можешь такое представить?

– Могу, – ухмыльнулся Тенька. – У меня очень богатое воображение.

– Не заметно. Одну и ту же фразу два десятка раз повторил.

Через пять часов.

– Интере...

– Семьдесят девять! Давай, еще раз и будет круглый счет.

– Я не то сказать хотел! Интереснейший образец преобразования рудных сплавов! Тут не меньше сотни составляющих, и это только знакомые мне!

– Ты по запаху определил?

– Почему – по запаху?

– Тенька. Ты больше получаса просидел рядом, уткнувшись носом в оковы. Так обычно поступала собака моего брата, когда хотела учуять чей-то след. Хотя времени это меньше занимало…

– Майтимо, ты осознаешь, что висишь на величайшем произведении колдовского искусства?

– Дарю! – великодушно тряхнул цепью собеседник. – Только раздели нас поскорее. С какой стати мне в моем же бреду никак не освободят руку?..

– Ох, даже жалко лишний раз преобразовывать. Уж больно интере...

– Восемьдесят! Ты снимешь этот проклятый браслет, или мне приниматься затачивать твой ножик под более серьезный материал, нежели хлеб и яблоки?

Еще через полтора часа Тенька объявил, что устал думать и надо сделать перерыв. Майтимо состроил кислую мину и все же взялся точить нож.

– Послушай, а почему ты поверил моему рассказу?

– Я смотрел тебе в глаза.

– И что?

– Дар такой. Вижу, кто искренен, кто врет, кто какие чувства испытывает. Например, сейчас ты снова теряешь надежду и боишься, что я уйду. Да, и я все-таки не бред!

Майтимо недоверчиво тряхнул копной волос и яростнее налег на заточку.

...Рассвета не наступило. Вернее, где-то он непременно случился, но от глаз сидящих на скале был скрыт густой пеленой туч. Майтимо постепенно склонялся к мысли, что то ли сумасшествие заразно, то ли просто место такое нехорошее, у всех рассудок мутится, даже у видений: Тенька разговаривал с оковами. Притом не заклинания говорил, а именно вел беседу, словно мог получить ответ:

– Так-так-так, а на это вы мне чем ответите? Нет? Ладно, попробуем иначе... Ишь, хитрые какие, но я тоже не лыком шит! Ну-ка, что вы на такое скажите? Молчать! Стоп, реакция! Та-ак, перебрасываем назад, потом по формуле в расчете десяти...

И так непрерывно, уже пару часов. Майтимо подбросил на левой ладони крошечный перочинный ножик. Таким не то, что руку – пальца не перерубить. А вот проколоть шею...

– Тенька, тебе приходилось убивать?

– Увы. Я вырос в военное время.

– Тогда зарежь меня своим ножом. Я больше не могу. У тебя все равно ничего не получится. Лучше уж сейчас, чем когда я окончательно ослабну и сойду с ума.

– Настоящие ученые не сдаются! – заявил Тенька, и Майтимо с содроганием отметил, что имеет дело с фанатиком. – Тебе настолько надоело жить?

– Так – да.

– Ну потерпи еще немного, я почти распутал эту формулу! Там все дело в преломлении лучей при вплавке активных примесей. Когда изменяются естественные свойства освещения, это действует на металл, а потом добавляется достоверное искажение...

– Темная бездна побери Моринготто с его искажением!!!

– Достоверным искажением, – педантично поправил Тенька. – От недостоверного искажения цепь рассыпалась бы в порошок. Мне осталась безделица: определить точку преломления света в момент изменения его свойств, тем самым узнав степень достоверности искажения и обратив его в противоположную сторону. Оковы, конечно, жалко... – тут Майтимо самым натуральным образом взвыл, – но тебя все-таки жальче.

– Сколько времени займет эта колдовская свистопляска, Моринготто ее побери?

– День-два, не больше. При стабильных условиях...

Майтимо с тоской покосился на нож. Тенька предусмотрительно выхватил возможное орудие самоубийства из ослабевших пальцев и спрятал в свой мешок.

Сутки и двадцать часов спустя.

– Дерево, – после небольшой заминки сказал Тенька.

– Оковы, – мрачно назвал свое слово Майтимо.

– “Оковы” были!

– И Моринготто с ними! Эм-м-м... Обруч.

– Чаша.

– Атака.

– Аллея.

– Язва.

– Приятно познакомиться!

– Эй, брось зубоскалить, ты сам предложил эту игру!

– Извини, но у тебя больно мрачные слова выходят, просто не мог удержаться.

– Повисел бы ты с мое... Ладно, продолжай. Тебе на “А”.

– Август.

– Трон.

– Нос.

– Сильмарилл...

– Было! Притом уже раз двадцать.

– А мне плевать! Будет в двадцать первый.

– Хорошо... Ларь.

– Рука. И не говори, что уже было! Я все равно о другом сейчас думать не могу.

– Абрис.

– Смерть.

– Телескоп.

– Пытка.

– Майтимо, с тобой невозможно нормально играть в слова!

– А что тебе мешает?

– “Враг”, “пытка”, “скала”, “рука”, “сильмарилл”, “оковы”, “смерть” – это все известные тебе слова?

– Еще “клятва”, – напомнил Майтимо.

– Ну да, как я мог забыть! Сейчас я говорю: “амулет”, и если ты опять придумаешь что-нибудь подобное...

– Музыка.

– Стой, это вообще не по правилам!

– К Моринготто правила! Я слышу музыку.

– Где?

– Внизу. Далеко. Арфа. Песня...

– О, сколько слов хороших назвал! А то все “пытка-пытка”.

– Тише. Я различаю слова. И, кажется, узнаю голос… Всё. Теперь я точно спятил!

– Что поют-то?

– А ты не слышишь?

Тенька покачал головой. Майтимо хрипловато начал напевать. Сначала тихо, потом вполголоса, а потом что есть мочи, словно хотел вызвать в горах обвал. Тенька к тому времени уже разобрал и неведомую музыку, и другой голос – звонкий, красивый. Вскоре внизу показалась фигурка с арфой в руках.

– Финдекано!!! – радостно заорал Майтимо. – Я сошел с ума!!!

– Он врет!!! – тем же тоном крикнул Тенька, глянув собеседнику в глаза. Безумия там не было. Скорее, твердая уверенность в его наличии.

– Что вы там делаете? – завопил в ответ тот, кого назвали Финдекано.

– В слова играем! Присоединяйся! Финьо, как я рад тебя видеть, пусть и в качестве морока!

– Я не морок!

– Бесполезно, – встрял Тенька. – Я его уже третий день убеждаю, что настоящий.

– А ты кто такой?

– Мимо проходил, решил помочь. Да ты залезай к нам, чего снизу вверх орать.

– Вы что там, в воздухе висите? – пригляделся Финдекано.

– Не висим, а сидим, – беспечно заметил Майтимо и от души взмолился: – Финьо, если ты все-таки настоящий, отруби мне руку!

– Финьо, не смей этого делать! – заорал Тенька. – У меня эксперимент!

– А у меня безумие! Финьо, не можешь отрубить – пристрели!

– Не дождешься, Майтимо, стрелы я отведу! Наука превыше всего!

– Финьо, помолись Валар, чтобы этот проклятый колдунишка тебе не помешал!..

– Да вы там оба ненормальные! – рассердился Финдекано. Он нашел в скале оставленные Тенькой вмятины и быстро взобрался на нужную высоту. Вед молча сотворил для нового действующего лица площадку сгущенного воздуха.

Сорок восемь минут спустя.

– ...Вектор преломления вычитаем из степени искажения, раскладываем на непрерывные переменные...

– Я это уже три дня слушаю, – мрачно поделился Майтимо, благо теперь было, с кем. Видений стало в два раза больше.

– Но если это поможет разомкнуть оковы...

– Да мне уже плевать, поможет или нет! Проще отрубить! Финьо, у тебя такой замечательный меч, давай ты используешь его по назначению...

– Думать забудь! Тенька сказал, что у тебя истерика.

– Больше слушай этого помешанного. У настоящих нолдор не бывает истерик!

– Они бывают даже у обд(см. примечание), – заметил Тенька. – Финьо, не смей поддаваться на его провокации. Здесь настолько интересненько все придумано...

– Двести четыре, – похоронным тоном подсчитал Майтимо. – Финьо, режь! Руку, шею – мне все равно.

– Уймитесь, оба! Майтимо, ты пить хочешь?

– Хочу! И пить, и есть, а еще больше – убраться отсюда прочь, хоть в чертоги Мандоса!

– Руссандол, еще слово, и я поверю, что истерики у настоящих нолдор все-таки бывают! Тенька, ты скоро?

– Да уже почти, вот-вот, не больше двенадцати часов...

– Поскорей бы, а то здесь опасно находиться.

– Почему?

– Это же вражьи земли! Тут полно орков!

– Странно, а я ни одного пока не видел.

– Они могут появиться в любую минуту и доложить о нас Моринготто.

– А, автору сих шедевральных кандалов? Не хотелось бы с ним встречаться. Просто я не знаю иного безопасного места.

– Я знаю!

– И я! – поддакнул Майтимо.

– Ну тогда давайте переместимся туда, – пожал плечами Тенька.

– Как?! Вместе со скалой?

– Я могу отделить цепь от камня...

– ТОГДА КАКОГО ДРАНОГО МОРИНГОТТО ТЫ НЕ СДЕЛАЛ ЭТО РАНЬШЕ?!!!

– Целью эксперимента было избавить руку от браслета!

– О, Эру, – кротко прошептал Майтимо, глядя в небеса. – Неужели я и правда заслужил такие страшные муки?

Немного попыхтев над камнем, Тенька сообщил, что он тоже искажен и новым изменениям свойств не поддается. Но волноваться не стоит (и рвать на себе рыжую шевелюру тоже). Просто придется отделить от скалы не одну цепь, а с небольшим довеском.

“Довесок” вышел размером с хороший валун. Вдобавок, когда конструкцию “каменюка-цепь-Майтимо” спускали вниз, у последнего вывихнуло руку. Тенька с извинениями вправил вывих, но легче от этого не стало.

– Идти можешь? – спросил Финдекано у многострадального пленника.

– Пойду, – уклончиво процедил Майтимо.

– Обопрись на меня. Тенька, а мы не можем передвигаться по воздуху?

– Нет, это же очень опасно.

– А все, чем мы занимались до сего момента, опасности не представляло? – слабо съязвил Майтимо.

– Я не могу контролировать большие пространства. К тому же, воздух постоянно перемещается. Я так однажды чуть шею не сломал. А ведь был в одиночку, без спутников, за которыми надо следить.

– Я готов сломать шею и очутиться, наконец, в Мандосе, – высказался Майтимо.

– Перестань говорить глупости, – раздраженно отозвался Финдекано.

– Вы идите, – решил Тенька, – а я попробую катить камень. Принципом прикладного колдовства.

– Хоть подштанников Моринготто, – не удержался Майтимо.

Но на деле все, как обычно, оказалось сложнее. Заклятый валун не хотел катиться плавно. Он двигался длинными рывками, подпрыгивал на несуществующих ухабах, да так, что вскоре Майтимо опять вывихнул руку, а Финдекано, стараясь его удержать, пролетел вперед несколько шагов и расквасил нос. Тенька не удержался от комментария, что еще несколько часов такого пути и друзей по количеству увечий будет не отличить.

– Надеюсь, я умру скорее, – мрачно ответил Майтимо.

– В теории врачевания это называется: навязчивая идея, – поделился Тенька с Финдекано.

– Оно лечится?

– Финьо, не надо меня лечить, лучше убей!

– Когда как, – честно ответил вед. – Но в нашем случае, я полагаю, надо просто избавить пациента от оков.

– Да! Отрубите мне руку, и я излечусь.

– Ты умрешь от потери крови! – парировал Тенька.

– Не умру! Обещаю! Финьо, ну пожалуйста, я, правда, больше не могу...

– Цыц! Финьо, держи его, катимся дальше.

На очередном ухабе Майтимо приложился о булыжник головой и потерял сознание. Финдекано взвалил друга на плечо. Дело, как ни странно, пошло быстрее. Тенька немного приноровился, и когда Майтимо очнулся, они уже почти миновали горы.

– Что? Я еще здесь? – прошептал он, пытаясь приподнять голову.

– Не шевелись, – велел Финдекано. – Иначе я могу тебя уронить.

– Вот видите, насколько проще вам тащить не меня, а мой труп.

– Настоящие нолдор легких путей не ищут.

– Хей, это была моя фраза!

– Я взял ее взаймы, – серьезно сообщил Финдекано.

...Круглая полянка с высокой зеленой травой находилась в низине, окруженная от внешнего мира хороводом пологих холмов. Неподалеку журчал тоненький быстрый ручеек. Припекало.

Майтимо с мокрой тряпкой на лбу лежал в тени гранитного валуна и блаженно щурился на солнце. Тенька где-то раздобыл уголек и, оседлав камень сверху, беспорядочными кругами наносил на него какие-то вычисления, малопонятные простым бессмертным. Со стороны вед выглядел немного сумасшедшим – наверное, как и всякий творческий гений за работой. Финдекано, склонившись над ручейком, смывал с разбитого носа кровь. Картину идиллической пасторали довершала стоящая в ногах Майтимо арфа.

Финдекано закончил умываться, переплел растрепавшиеся косы, подошел к валуну вплотную и спросил:

– Ну как?

Тенька кивнул было на вычисления, но потом вспомнил, с кем имеет дело, и объяснил на словах:

– У вашего Моринготто совершенно нет академического образования. Но его с лихвой заменяет извращенная фантазия.

– Почему-то я не удивлен, – вполголоса буркнул Майтимо, прикрывая глаза и стягивая тряпку пониже.

– А у тебя это образование есть? – уточнил Финдекано.

– Не-а, – признался Тенька. – Хотя имею о нем представление. Ну и общение с моей дорогой злокозненной обдой многого стоит. Так что замысел я разгадал, хотя и с трудом, даже неизвестные элементы перемены данных вычислил. Тут ведь очень интересненько получается...

– Двести одиннадцать...

– Майтимо, чем язвить, лучше бы поспал! Лица на тебе нет!

Тот невнятно огрызнулся насчет излишне своевольных мороков и перевернулся на бок. Тенька продолжил:

– Основу оков составляет металл, названия которого я не знаю, хотя свойства высчитал. К нему добавлены различные примеси, числом до ста восьмидесяти штук. Самое интере... главное, не все из них металлы, много растительных компонентов, вроде перегноя, искаженных опарышей, прочной колючей лозы...

– Снимите с меня эту гадость, – перебил Майтимо с отвращением.

– Да скоро уже! – пообещал Тенька.

– Три дня назад ты говорил то же самое!

– Я тогда не представлял масштабов. Сейчас работа подходит к концу. Я вычислил все элементы, их последовательность, одним словом, вот в этих формулах воспроизвел процесс изготовления. Теперь нужно повернуть его вспять.

– На меня посыплется перегной с опарышами? – по голосу Майтимо было ясно, что перспектива ему не нравится, но ради свободы он готов на все.

– Нет, вы же имеете дело с опытным колдуном! Я воссоздам процесс отдельно, а потом применю его к объекту... то есть, к цепи и браслету. Они просто перестанут существовать, как ни грустно это для меня звучит.

– А для меня – почти как песня Финьо. Повтори еще раз, что оковы перестанут существовать, я готов слушать это снова и снова.

– Я тебе об этом спою, – пообещал Финдекано, усаживаясь рядом. – Только и правда, Майтимо, почему бы тебе не поспать?

– Не хочу. Сам спи.

Но заиграла арфа, и Майтимо все-таки заснул. А проснулся на закате от неописуемого чувства, что его правую руку больше ничего не держит. Он снял со лба уже высохшую тряпку и поднес ладонь к глазам. Рука болела от плеча до кончиков обломанных ногтей, запястье посинело и кровоточило, пальцы почти не сгибались. Но это была его рука, настоящая и свободная.

Майтимо приподнялся на локте и огляделся по сторонам. После сна думалось куда легче, и окружающий мир не воспринимался порождением бреда. И чем дольше Майтимо смотрел, тем большим было его удивление. Он никак не ожидал, что все, произошедшее за последние четыре дня, окажется настоящим. Но над ним возвышался исписанный углем валун, шероховатый и с дыркой на том месте, откуда раньше торчала цепь. Настолько реальных видений не бывает. Чуть поодаль журчал ручеек, в котором мыл черные от угля руки еще один “морок” – лохматый белобрысый мальчишка по имени Тенька. Хотя сейчас, когда глаза почти не застилала боль, не таким уж и мальчишкой он выглядел, во всяком случае, не младше Финдекано. Тот, кстати, тоже обнаружился неподалеку: сидел на корточках спиной к другу и запихивал арфу в чехол.

Одним словом, творившаяся кругом обыденность совсем не вязалась с минувшими фантастическими событиями, которые могут только примерещиться. Но как в таком случае здраво объяснить кусок Тангородрима здесь, Теньку и пропажу цепи? Майтимо не выдержал:

– Финьо, что происходит?

– Да уже, в общем-то, ничего, – обернулся Финдекано. – Самое интересное было полчаса назад, но мы тебя не добудились. Как ты себя чувствуешь?

– Что было полчаса назад?

– Тенька испепелил твои оковы.

– Неуч! – проворчал Тенька от ручья. – Сколько раз объяснял, испепеление здесь совершенно ни при чем, я...

– “В обратном порядке воссоздал процесс металлического синтеза”. Я помню. Но со стороны это выглядело, как испепеление.

Тенька досадливо махнул рукой.

– Так... Все это был не бред? – тихо уточнил Майтимо. Он довольно хорошо помнил, что делал и говорил, когда свято считал себя сумасшедшим, а окружающих – видениями. Это было странное чувство. И явно не стоило так себя распускать.

– Смотря что, – откликнулся Тенька. – Например, мы действительно сидели на воздухе, играли в слова, ты между делом выпил весь мой травяной чай – сестра его на капище собирала, кстати! А потом пришел Финьо, заявил, что на скале опасно, и мы переместились сюда.

– А головой я ударялся?

– Аж три раза!

– Вот и неправда, – оскорбленно парировал Финдекано. – Третьего раза не было! Я успел заслонить голову Руссандола своим плечом.

– Это ж в четвертый раз случилось, – удивился Тенька.

Майтимо осторожно лег, силясь постигнуть услышанное.

– Тебе хуже? – забеспокоился Финдекано.

– Нет, мне очень хорошо...

– Что-то незаметно. Тенька, намочи-ка тряпку!

– Не надо суетиться, Финьо. Сейчас я немножко полежу и встану.

– Финьо, – тут же встрял Тенька, – не слушай его. От сильфа, который совсем недавно считал себя глубоко стукнутым об тучу, нельзя ждать трезвой оценки своих возможностей.

– Я не сильф, – задумчиво возразил Майтимо.

– А кто? Высокий, волосы курчавые, глаза серые, уши заостренные. Типичный сильф, только очень уж приземленный. Вот Финьо на сильфа совсем не похож. На человека, правда, тоже.

– Мы с Руссандолом кузены, – рассмеялся Финдекано. – Из народа квенди.

– Как-как? Вот оно что! А я голову ломаю, что за сильфы странные. У нас дома таких не живет. Я ведь сначала подумал, что Майтимо специально себя к скале приковал.

– Я похож на идиота?!

– На сильфа!

– А ваши сильфы – идиоты?

– Нет, просто ходит легенда, что они хотели вечно летать в небесах и, не желая соприкасаться с землей, привязали себя за уши к верхушкам кедров. Потому-то у них уши длиннее положенного, и в головах ветер...

– Вот уж где точно бред, – проворчал Майтимо.

– А как ваш народ появился? – полюбопытствовал Тенька.

– Это долгая история. Но времени у нас до утра достаточно, – Финдекано устроился поудобнее и проникновенно начал: – Сперва был Эру Единый...

Комментарий к О видах Тангородрима и важности первого впечатления В этой версии событий Майтимо провисел на скале не больше пары недель. Раз уж этот срок все равно извечный предмет споров, в таком упоротом фанфике его тем более можно отмерять на усмотрение человеколюбивого автора.

Вед – иногда считается синонимом слова “колдун”. А еще – название приверженца одной из политических партий в моем ориджинале (из которого, собственно, и приперся сей персонаж). Колдовство базируется на изменении законов физики.

Обда – титул правителя страны.

====== О сильмариллах и менестрелях ======

Рыжее осеннее солнце восходило над Химрингом. Шуршала за окнами сухая листва, теплые тени пролегли под крышами. Глиняный чайник на столе исходил паром, по воздуху медленно плыл пряный травяной аромат. Майтимо обнял чашку обеими руками и, щурясь от удовольствия, неспешно пригубил терпкий бодрящий настой, теплом разливающийся по всему телу. День начинался хорошо. И лишним подтверждением этому являлись два любимых брата, сидящие напротив.

– Хороший сбор, – оценил Макалаурэ качество чая.

– Тенька привез, – пояснил Майтимо. – В его мире есть какие-то места под названием “капища”. Там ландыши с кулак и ромашки наваристые.

– А сам-то он где? – полюбопытствовал Финдекано.

– Тсс, – Майтимо нервно оглянулся на окно. – Не накликай. Вечно этот колдун легок на помине. Я ничего дурного сказать не хочу, Тенька замечательный мальчишка, да и обязан я ему многим. Но уж больно он...

– Увлекающийся, – подсказал Финдекано, хохотнув.

– Не то слово. Третьего дня приволок сюда полные карманы каких-то булыжников, заявил, что никогда раньше подобного не видел и принялся экспериментировать. Видите вон тот подоконник, с горелым пятном? Тенька на нем камни измененные разложил, а один ненароком свалился. Прямо под ноги проходящего мимо Ненве. И ка-ак бабахнет! Я когда Ненве чаем отпаивал, думал, придется нового оруженосца искать. Благо Тенька своей травы с избытком притащил, наверное, предполагал, что этим все кончится.

– А он извинился перед Ненве? – уточнил Макалаурэ.

– Да куда там! Обрадовался, сказал, что давно добивался именно такого изменения свойств серых булыжников у себя дома, но наши камни – просто нечто. Сказал, насобирает таких целый мешок и будет изучать. Слава Эру, не при Ненве, иначе бы чая мне все-таки не хватило.

– Майтимо, когда ты говорил, что твой иномирский спаситель со странностями, то не уточнял, насколько они велики!

– Это что, Кано! Я ведь познакомил Теньку с Курво. И они за полдня нашли какой-то общий язык. Оборудовали себе открытый полигон в трети лиги отсюда и с позавчерашнего вечера там пропадают.

– Может, навестим? – предложил Финдекано.

– Только без меня! – Майтимо подлил себе чая и залпом осушил сразу полкружки. – Я счастлив, что их не видно и не слышно. Пусть себе взрывают где подальше, сюда я эту спетую парочку не пущу, мне крепость дорога. И навещать их не стану.

– По-моему, ты относишься к Теньке слишком предвзято.

– Финьо, я отношусь к нему стоически! Вот приедет он гостить в Хитлум, ты меня поймешь. Когда Тенька рядом, мне постоянно кажется, что либо я схожу с ума, либо окружающие.

– Это дурное влияние первого впечатления, – убежденно заявил Финдекано.

– Посмотрел бы я на тебя!

– Вы о чем? – не понял Макалаурэ.

– Представь, Кано: приходишь ты в себя, ничего толком не соображаешь, в глазах от боли двоится, а перед твоим носом сидит прямо в воздухе белобрысый мальчишка в обнимку с заплечным мешком, говорит, что мимо проходил, и мило так интересуется, не нужна ли тебе его помощь. А потом начинает заверять, будто не морок, а всего-навсего колдун, искажающий реальность. Как думаешь, здесь есть от чего свихнуться?

Ответить Макалаурэ не успел. В зал влетел радостный и чем-то взбудораженный Тенька, легок на помине.

– О, привет, Финьо! Как я рад тебя видеть! Мы с Курво такую штуку придумали, целое открытие века! Преломление лучевой энергии посредством интенсивного искажения параллельной логики! Это будет покруче оков Майтимо, зуб даю, даже два!

– Ты пришел сюда, чтобы нам об этом сообщить? – подозрительно осведомился Майтимо.

– Конечно, нет! – Тенька на лету схватил со стола печенье и в перерывах между фразами сгрыз. – Для осуществления замысла нам нужен менестрель. Да не абы какой, а самый лучший, по имени Кано.

– Зачем я вам понадобился?

– Долго объяснять! Ты ведь точно Кано, да? Собирайся скорее и лютню захвати. Только не самую большую, иначе не влезет...

– Куда не влезет?

– Никуда! – Тенька дожевал шестое печенье. – Трансрегуляторная будка крупных габаритов не принимает требуемый диапазон частот, поэтому пришлось ограничить рабочее пространство и увеличить его отрыв от поверхности земли. Проще говоря, разземлить.