Текст книги "Интересненько это они придумали...(СИ)"

Автор книги: Zora4ka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц)

– Вот этим, – Клима достала из кармана гранату. Выражение лица Эонвэ окончательно утратило сходство с ледяной маской, сделавшись живым и озадаченным. – Это – ударная противомайаровая граната. Изобретено специально, чтобы обороняться от Саурона. Все взволнованны, ждут нападения. Вас с Сауроном просто спутали.

– Неужели нас так трудно различить? – похоже, это известие Эонвэ здорово задело.

– Вблизи – нет. Но до недавних пор в Белерианде был только один майа, а глядеть на его лицо никому не хотелось.

– Но почему толченый перец?! – это был явно крик души. – Мне трижды пришлось сбрасывать телесную оболочку, чтобы избавиться от рези в глазах.

– Видишь, как сильно здесь не любят Саурона, – ободряюще заметила Клима. – Мы забудем все недоразумения и станем замечательными союзниками.

Обда поднялась с пенька и протянула новому знакомому руку. Тот без колебаний ее принял.

У ворот Химринга им повстречался Тенька. У него на плече болтался моток толстого провода, который колдун не спеша разматывал. В сторону крепости отходил уже довольно солидный кусок провода, теряющийся среди травы.

– Ты сегодня рановато, – отметил Тенька, завидев обду. – А я такую интересненькую штуку придумал! Если заполнить водой резиновую трубку, изменить ее свойства и подключить к достоверно искаженному переходнику, то можно передавать звук на расстоянии без всяких зеркал и палантиров! При этом колдовство вообще не будет ощущаться! Если мы сумеем закинуть один конец такого провода в Железные горы, то сможем слышать все, что там творится, а Саурон и знать не будет.

– Если не отыщет провод, – отметила Клима.

– Так мы же его замаскируем!

– Это ты сейчас в Железные горы собрался?

– Нет, на полигон. А в крепости Майтимо сидит и ждет связи. Эксперимент проводим. Кстати, кто это с тобой? Познакомишь?

– Майа Эонвэ, глашатай владыки Манвэ Сулимо из Валинора, – представила Клима. – Эонвэ, а это Тенька, мой придворный колдун и изобретатель тех самых гранат.

– А откуда ему известно про гранаты? – тут же заинтересовался Тенька.

– Вчера Эонвэ являлся шести эльфам из совета, и все шестеро приняли его за Саурона, со всеми вытекающими последствиями.

– Да ну! – колдун изучил светлоликого внимательнее, заметил пятно сажи, просиял и спросил майа таким тоном, словно рассчитывал на похвалу: – И как тебе?

Эонвэ не удостоил его ответом. Очевидно, гранаты и впрямь удались на славу. Но Теньку было не смутить каким-то высокомерием.

– Клима, чего он молчит?

Обда покосилась на спутника, понимая, что сейчас он, привыкший к иному обращению, сам поставил себя в дурацкое положение.

– Наверное, Эонвэ на тебя обиделся, – Клима прекрасно понимала, что это не так, но майа сам напросился. Нечего игнорировать ее подданных.

– Почему? – простодушно пожал плечами Тенька. – Мы ведь и минуты не знакомы.

Сейчас они самым беспардонным образом переговаривались через Эонвэ, и тот не выдержал:

– Обда Климэн, ты должна проводить меня к Нельяфинвэ.

– Я и провожаю, – отозвалась Клима как ни в чем не бывало.

– Почему же мы стоим на месте?

– Потому что Тенька хочет узнать твое мнение по поводу его гранат.

– Да? – переспросил Эонвэ тоном: “Ах, так?”

– Именно, – Клима сверкнула глазами.

– Это было отвратительно, – бросил майа в сторону колдуна.

– То есть, практическая амплитуда разрушений набрала теоретический диапазон? – подскочил Тенька. Чужое пренебрежение было ему, как гусю вода.

– Взрыв большой был? – перевела Клима, в основном, чтобы Эонвэ и не думал увильнуть от ответа.

– Вполне, – холодно ответил тот.

– Ух, здорово! А ты и правда потерял ориентацию на пять с половиной минут?

– На пять минут и двадцать одну секунду! Обда Климэн, ты проводишь меня, или я вынужден буду идти к Нельяфинвэ сам?

– Последний вопрос! – воскликнул Тенька, и майа обреченно повернулся к нему. – Черного перца достаточно или можно добавить?

– Хватает, даже слишком.

– Эонвэ, – встряла Клима. – Ты помни, Тенька не против тебя оружие изобретает, а против Саурона.

Несколько секунд в глазах майа происходила мысленная борьба с самим собой, но потом неприязнь к погрязшему во тьме собрату взяла верх.

– Добавь побольше. И замени черный перец красным. Климэн?

– Вопросов больше нет? – ласково и неспешно осведомилась Клима у Теньки.

– Есть! Но не срочные. Приведи его ко мне на полигон, ладно?

– Непременно, – кивнула обда и, бесцеремонно опершись на локоть Эонвэ, зашагала ко входу в цитадель.

Когда Майтимо узнал, кто вчера первым невольно испытал на себе действие противомайаровых гранат, он очень удивился (больше тому, что и от весточки в Валинор бывает толк), принес извинения (не слишком искренние) и поинтересовался, чем, собственно, почтенный Эонвэ собирается помогать. Пойдет в Железные горы и лично вызовет Саурона на поединок? А может, чудесным образом доставит сюда несчастного Тьелпе?

– Я вижу, вы и без моей помощи знаете, что делать, – ответствовал Эонвэ. – Я понаблюдаю и вмешаюсь, только если потребуется.

Майтимо хотел что-то возразить, но Клима, присутствовавшая при разговоре, незаметно наступила ему на ногу и заговорила сама:

– А ты поймешь, когда нам понадобится помощь, или мы должны будем об этом сказать?

– Если вы попросите, то будете услышаны, – кивнул майа.

В Климиных глазах промелькнула шальная хитринка и тут же скрылась за величественной пафосной маской.

– В таком случае, Эонвэ из Валинора, весь Белерианд просит тебя о помощи. Истина, что без тебя мы не сумеем разрешить сию задачу. Одно твое присутствие будет расценено как незаменимая услуга и благодать. Сделай же то, для чего был послан своим владыкой!

– Говори, я слушаю тебя, – речь явно пришлась Эонвэ по душе, даже раздражение из глаз пропало, сменившись привычным высокомерием.

– Эльфам Белерианда необходимо твое присутствие на Тенькином полигоне, – невинно закончила Клима.

Эонвэ моргнул. Раз, другой.

– Да? – теперь это означало: “Выходит, из-за тебя я сейчас дал согласие на то, чего делать не собирался?”

– Нельяфинвэ Феанарион, – почти иронично обратилась Клима. – Подтвердите.

Майтимо прикусил губу – обда опять наступила ему на ногу – и важно кивнул.

– Не надо меня провожать, – процедил Эонвэ. – Я сам найду дорогу.

С этими словами он, так и не встав со стула, пропал, обратившись сначала в ярко-голубое сияние, а затем в порыв ветра, вылетевший на улицу через распахнутое окно.

Пару минут стояла тишина. Потом Майтимо проворчал:

– Обязательно было топтаться по моим сапогам?

– Я не знала, сумеете ли вы не сболтнуть лишнего, – спокойно объяснила Клима.

– Послушайте, леди Климэн, я, конечно, не хожу по округе с каменным лицом, не сверкаю глазами на подданных, не плету интриг и запросто могу наплевать на правила хорошего тона, если хочу. Но, тем не менее, я вас старше в несколько сотен раз, в совершенстве владею множеством наук и прошел через такое, чего не пожелаю и злейшему врагу, а тем более – вам. Разумеется, я пойму, когда должен промолчать, и сумею это сделать без отдавленных ног! И почему мы до сих пор на “вы”? С Кано, Финьо, Инголдо и Тьелко вы обходитесь без официального тона.

– Потому что вы не предложили мне быть на “ты”, – Клима улыбнулась, а ее холодные глаза потеплели.

– Предлагаю, – объявил Майтимо. – Давай перейдем на “ты”.

– Давай. Зови меня Климой.

– А ты меня – никогда больше не зови Нельяфинвэ Феанарионом. Даже при Эонвэ.

Договорились?

– Да, Майтимо.

– Послушай, Клима, а ты не хочешь выпить хорошего вина?

– Лучше кофе, – отказалась обда.

– Нет уж. Я не желаю второй раз просыпаться с веткой боярышника в зубах. Пойдем тогда ко мне щелкать орехи. Ты ведь любишь орехи?

– Куда больше, чем вино, – заверила Клима.

Два часа пополудни. Полигон неподалеку от Химринга.

– Интересненько это они придумали, – задумчиво протянул Тенька, девятый раз обходя Эонвэ кругом.

Майа пока что был сама невозмутимость. Только ранее он немного шарахнулся, завидев Куруфинвэ с ящиком гранат, но Тенька предостерегающе крикнул другу: “Это со мной!”, и больше Куруфинвэ в сторону Эонвэ не смотрел.

– Интересненько... – колдун, не замечая ледяного взгляда, тронул пальцами серебристую прядь волос и спросил: – Слушай, а как ты держишь материальную форму, не прибегая к третьей разновидности достоверного искажения?

– А как ты дышишь? – съязвил Эонвэ.

– Легкими, – не задумываясь, ответил Тенька. – Кислород вместе с воздухом попадает через нос в дыхательные пути, оттуда в легкие, далее с кровью разносится по организму. Итак, каким образом ты держишь материальную форму?

– Неси бумагу, – майа поджал губы, – нарисую.

– Сразу в формулах?! – обрадованно заорал Тенька.

– Да, – это значило: “Ты мне так надоел, что я согласен взять из твоей сумасшедшей головы эти треклятые формулы и выразить в них хоть теорему об искажении статического электричества, над которой ты бьешься уже полтора года”.

– Теорема – это здорово, – кивнул Тенька и побежал за бумагой, а Эонвэ сообразил, что дар, который он разглядел в человеке, означает умение читать мысли всех существ по глазам. Хорошо хоть майар, в отличие от прочих, могут закрываться, если вовремя сообразят это сделать...

Следующие десять часов ни один майа не проводил настолько дурацким образом. За объяснением держания формы и обещанной теоремой последовал вопрос, заданный, что обидно, безо всякой задней мысли, с искренним, чисто научным интересом:

– Это же получается, в обличье ветра у тебя нет мозгов! Ты продолжаешь думать, как раньше, или мыслишь примитивно, словно облачко пара или дуб? И если первое, то как?! А если второе – сохраняется ли у тебя в этом облике рассудок дуба, или его напрочь вытесняют мозги?

– Для нас чем-то примитивным является скорее материальное обличье, – гордо сказал Эонвэ.

– А, ясно, – кивнул Тенька. – Я уж было решил, что майар – это какие-то глюки природы. Все нормально, дубы тоже считают себя центрами вселенной. Значит, осмысленная речь – следствие практики, а мозгов у тебя в принципе нет, потому что материальная оболочка псевдоиллюзорна. А как создавать псевдоиллюзию, ты мне уже написал. Слушай, а большинство ваших похожи на тебя или на Саурона? Он-то все достоверным искажением держит, оно у него зашкаливает, а недостоверное – на шестьдесят три порядка ниже нуля.

– Саурон – глюк природы, – просветил Эонвэ сухо.

– Интересненько это он придумал, – заключил Тенька.

Далее Эонвэ несколько раз измерили рулеткой, вежливо попросили взаймы на вечное пользование прядь волос и уговорили троекратно сменить личину. Еще битый час майа просидел на пороге странной алюминиевой будки, слушая, как Тенька восторженно говорит грустному Куруфинвэ, что еще ни разу не встречал настолько интересненький химический элемент, который способен мыслить почти на человеческом уровне, при этом, подобно всем химическим элементам, считая себя венцом мироздания. Когда Тенька заявил, что попытается вывести такое вещество в лабораторных условиях, тоже научит его разговаривать на нескольких языках и напишет о нем огромную научную работу, Эонвэ подошел к колдуну и, плохо скрывая раздражение, сказал:

– Ты должен с моей помощью изготовить оружие против Саурона. Вот и займись этим.

– А, так вот зачем ты сюда пришел! – просветлел Тенька. – Я-то все думаю, как тебе поделикатнее об этом намекнуть... Становись на тот конец полигона. Курво, дай мне гранаты. Сейчас я буду высчитывать точное время деморализации в зависимости от условий попадания.

– Я тебе и так скажу! – Эонвэ окончательно вышел из себя. – В меня уже брошено достаточно гранат.

– Так эти же обновленные, с красным перцем!

– Ровно семь минут! – отчеканил Эонвэ. – При условии, что я буду стоять на месте. А это сомнительно!

– А если не будешь?

– Тогда ты просто не попадешь, человек!

– В таком случае, я сделаю их самонаводящимися, – решил Тенька. – Слушай, а если у тебя нет мозгов, то...

– Да есть у меня мозги в этой оболочке! Просто для мышления мне достаточно светоча истинной сущности!

– Так и запишем, – пробубнил колдун, – мозги есть, но по назначению не используются...

====== О кольцах власти и загадочной физиологии Майар (часть 2) ======

Химринг. Главный зал цитадели. Без трех часов полночь.

Ужинали по-семейному, но в расширенном составе – к Майтимо, Куруфинвэ, Климе и Теньке присоединились Макалаурэ, Карнистир и Финдарато, прибывшие заранее на очередной совет.

– Я поражен, – вдруг произнес Макалаурэ, откладывая столовый прибор. – Мне всегда думалось, что Тенька способен довести до истерики даже майа, но я никогда всерьез не рассчитывал увидеть это собственными глазами.

– У Эонвэ – истерика? – разинул рот Карнистир, от изумления не донеся руку до кувшина с вином.

– Я видел его час назад, – доверительно сообщил Финдарато. – Сидит неподвижно на верхушке сигнальной башни, растирает между пальцами сажу и что-то бормочет в пустоту. Вы можете припомнить, чтобы майа, тем более Эонвэ, вел себя подобным образом? Скормите меня варгам, если это не истерика!

– Да что я такого сделал? – всплеснул руками колдун.

– Как обычно – ничего, – фыркнул Майтимо. – Может, нам лучше заслать в Железные горы не Климу, а тебя? А то и правда неловко получается – хрупкая человеческая женщина, одна против...

– Клима-то? – расхохотался Тенька. – Майтимо, ты забыл, что она учинила в Нарготронде?

– Саурон имеет мало общего с моими братьями, – возразил Финдарато.

– Однако, в облике Аннатара он от них сбежал!

– Но мы сейчас не с Аннатаром воюем!

Заговорила Клима, до сих пор благосклонно молчавшая.

– Тенька не сумеет застать Саурона врасплох. Враг с легкостью прочитает его мысли.

– А твои – нет? – поднял брови Финдарато. Обда покачала головой. – Откуда ты знаешь?

– Эонвэ не смог. Он смотрел мне в глаза и не понял, что у меня на уме.

– Да он просто не старался!

– А чего мы гадаем? – встрял Тенька. – Давайте его самого и спросим. На какой там башне он сидит?

– Может, не стоит? – тихо спросил Макалаурэ.

– В тебе слишком много сострадания, братишка, – констатировал Майтимо. – Эонвэ на западной башне. Кто пойдет его звать?

– Я мигом! – крикнул Тенька и выбежал за дверь.

Колдун и правда очень скоро вернулся, таща за собой майа. У Эонвэ было лицо взрослого, которого маленькие дети постоянно втягивают в какую-то утомительную, скучную и непонятную для него игру.

– Вы можете прочитать Климины мысли? – напрямик спросил Майтимо.

– Мне открыто сознание любого существа.

– Да? – Клима спросила это так, что всем стало ясно, кого она передразнивает. – И о чем я сейчас думаю?

– Про... – Эонвэ посмотрел на обду и замолчал.

Общество выжидало, подобно все тем же детям, которые подкинули якобы всезнающим взрослым заведомо неразрешимую головоломку. А потом случилось невиданное: майа нахмурился и бессознательным жестом взъерошил себе волосы.

– Обду Климэн хранят неподвластные мне силы иных миров, – сказал он наконец.

– Что я говорил? – Тенька глянул на всех с такой гордостью, словно способности Климы были его личным достижением.

– Зато я слышу Эонвэ, – неожиданно сказала обда. Она выглядела удивленной.

В зале повисла ошеломленная тишина.

– Когда, сейчас? – переспросил майа быстро.

– Нет. Когда – глаза в глаза.

– Что слышишь?

– Ветер.

– Голубой? – Эонвэ говорил очень деловито.

– Нет, ярче.

Майа сел напротив Климы, и они молча уставились друг на друга.

– Все нормально, – невозмутимо сообщил Тенька. – С моей многомудрой обдой и не такое бывало. Скорее бы уже кончилась эта заварушка, и я очутился в своей лаборатории! Жуть как охота и себе заполучить такое интересненькое вещество, хоть одну пробирочку!

– Это он про Эонвэ, – пояснил для окружающих Куруфинвэ, выхватывая у Карнистира из-под носа желанный кувшин вина и наполняя собственный кубок доверху.

...Уже заполночь Майтимо заглянул в главный зал и увидел, что Клима с майа так и сидят на прежних местах, беззвучно сверля друг друга взглядами, а глаза их горят не хуже тех сильмариллов.

– Может, вы свет зажжете? – предложил лорд Химринга, не решаясь переступить порог.

Клима обернулась, ее глаза погасли.

– Нет, Майтимо, нам и так хорошо. Утро еще не скоро?

– Сейчас половина третьего.

– Вот и иди спать, ладно?

Майтимо на это оставалось только хмыкнуть, пожать плечами и уйти.

Обда снова скрестила взгляд с майа.

– Он смешной, – поделился Эонвэ. – Ты понимаешь, о чем я?

– Да, – ответила Клима. – Он не видел Их.

– Не Их, а Его, обнимающего мир.

– У вас – Он, у нас – Они.

– Они говорят с тобой?

– Ликующие, дарующие, всемогущие, всепрощающие и карающие...

– Легчайший, дивящийся, высочайший, всевидящий и красивейший...

– Как звук на грани жизни – Вода, Земля.

– Как песня за границей сознания – Огонь, Воздух.

– Иди – и ты идешь, и ведешь за собой, моля свои ноги не оступиться.

– Пой – и ты поешь, и другие подхватывают твою тему, и ты просишь песню стать тобой, потому что иначе – нет жизни.

– Нет смерти...

– Нет ничего... Держишь на нитях сознания частичку мира...

– Держишь в ладонях свою страну... И веришь...

– И веришь... Потому что иначе – нельзя...

– И убьешь себя, только бы жило вверенное тебе...

– И станешь миром, не взяв себе ничего... Почему они не верят Ему, Обда?

– Потому что они не видели Их...

– И не увидят! Мне так жаль!

– Когда-нибудь. В посмертии я тоже стану Ими.

– Ты веришь в это?

– Я знаю...

Два дня, два часа и пятнадцать с четвертью минут спустя.

Это утро в Химринге началось с визга Артанис, в кровать которой заползла бесконечно длинная пыльная змея без головы. На вопль сестры из соседних комнат примчались Финдарато в одном белье, но в сапогах и с мечом, и Макалаурэ – босой, встрепанный, но в мантии и с гранатой наготове. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что напугавшее эльфийку существо вовсе не змея, а искаженный Тенькин провод. На другом конце резиновой трубки возмущенная троица и впрямь обнаружила колдуна – тот сидел на крепостной крыше и что-то бормотал себе под нос.

– Что твоя вещь забыла в моей спальне?! – гневно заорала Артанис снизу.

– А, так я не к Майтимо попал? – удивился Тенька. – Ну, извини, ошибся дверью. Так, значит, погрешность изображения превышает шестьдесят процентов...

– Майтимо вообще этажом ниже живет! – просветил Макалаурэ, одергивая мантию.

– О, спасибо за ценные сведения! Так, выходит, не шестьдесят, а девяносто...

– Зачем вообще понадобилось такое творить с утра пораньше? – раздраженно осведомился Финдарато, озираясь по сторонам. Ему не хотелось, чтобы кто-то из подданных застал его в таком виде.

– Да вы тут вообще не при чем, – принялся оправдываться Тенька, – а работа стоит! Я понял, что не смогу протащить провод в Железные горы самостоятельно, поэтому сделал его управляемым силой мысли и снабдил псевдоглазами. Только они пока видят с неестественной погрешностью. Но ничего, сейчас найду Эонвэ и попрошу его выудить из моей головы естественную степень погрешности. Я ведь точно помню, что намедни видел ее во сне!

– Мне только не понятно, при чем здесь Майтимо, – буркнул Макалаурэ.

– Так он же мне помогает! Сейчас Руссандол сидит у себя и исполняет функцию Саурона – бдит на дверь и слушает кольцо. А я должен незаметно за ним проследить. Если получится – можно заканчивать эксперименты и переходить к практике.

– Майтимо, слушающий кольцо? – прыснула Артанис. – Я хочу это видеть!

– Не советую, – предостерег Тенька. – Он сейчас в роль вжился, может сделать тебя своей заложницей... Кстати, это мысль! Иди, правда, к Майтимо, пусть он тебя где-нибудь спрячет, а я поищу. Так достовернее будет!

Но Артанис почему-то передумала навещать кузена.

Еще несколько дней кряду на извивающийся пыльный провод в самых неожиданных местах натыкались все обитатели крепости. Многие были при оружии и, как в сердцах выразился Тенька, обладали слабыми нервами. Поэтому, когда провод перестал путать первый этаж с третьим и научился виртуозно прятаться от Майтимо, на нем уже красовалось несколько заплат и неровный сквозной шов посередине.

В конце концов, Тенька явился на очередной совет в дорожной одежде, с мотком своего сокровища через плечо и заявил, что сейчас полетит к Железным горам запускать провод в дело.

– А разве ты не отсюда его протянешь? – удивился Куруфинвэ.

– Длины не хватит, – объяснил Тенька. – Кто пойдет со мной? Мне нужен спутник и второй зритель, чтобы не пропустить ни одной детали. Курво, молчи, к тебе это не относится. Я не знаю, что там увижу, поэтому пойдет кто-нибудь менее заинтересованный.

– Я могу отправиться с тобой, – вызвался Финдекано.

– На доске? – фыркнул Тенька. – Ты же не думаешь, что я попрусь в такую даль на лошадях? Это ж мы три дня потратим! А по воздуху – за пару часов домчим. Предупреждаю: я буду лететь быстрее ветра и выше облаков.

– Тогда полечу я, – заявил Майтимо. – Я тоже принимал участие в создании... ну, в испытаниях, поэтому имею право.

– Не имеешь! – возразил Финдекано. – У тебя кольцо, тебе опасно приближаться к Железным горам!

– Подумаешь! – Майтимо тут же снял Нарью с пальца и передал Куруфинвэ. – Держи его и береги. Выше нос, ты теперь важный, ты ж теперь с кольцом! Тенька, когда летим?

...Они вернулись глубокой ночью, притихшие и подавленные. Их ждали – никто из совета не спал.

– Вы нашли его? – первым делом спросил Куруфинвэ, возвращая брату кольцо.

Тенька кивнул. А Майтимо процедил сквозь зубы, что лично убьет Саурона голыми руками.

– Что вы видели? – прошептала Артанис.

Майтимо покосился на Куруфинвэ и промолчал.

– Тьелпе жив, – коротко ответил Тенька.

Больше от них ничего не добились.

После совета колдун с эльфом, Клима и неразлучный с ней в последнее время Эонвэ закрылись в комнате Майтимо и долго беседовали. А утром обда надела вместо обычного платья выгоревшие горчично-желтые штаны, куртку на диковинной металлической застежке, маскировочный эльфийский плащ; сложила в сумку целебные снадобья вперемешку с гранатами и сообщила, что отправляется в Железные горы. На неделю раньше срока.

– Если что – зови, – сказал Эонвэ на прощание. – Тебя – всегда услышу.

– Возьмите меня с собой, – попросил Куруфинвэ, отводя глаза.

– Не могу, доска двухместная, – отказала Клима.

– Так почему не можете, если на двоих?

– Для меня и Тьелпе.

– Я не верю, что вы его привезете.

– Мне нет дела до вашей веры, – отмахнулась Клима. – Пусть об этом Эонвэ печалится.

Неслышно подошла Артанис, протягивая обде небольшую бутыль.

– Это вода. Я ее заговорила. Ко всякому, кто выпьет, вернутся силы. Возьми, у меня предчувствие, что она тебе понадобится.

– У меня тоже, – Клима сунула бутыль в сумку.

– Клима, – было видно, что Тенька говорит это уже не в первый раз. – Помни про колечко! Такое золотое, блестящее. Очень надо!

– Ты хочешь, чтобы она выкрала Единое кольцо? – разинул рот Финдарато.

– Заодно, только если случай представится... Клима, больше трех гранат в помещении не кидай, проверено: рушатся даже эльфийские постройки.

– Так вот отчего северная башня обвалилась! – воскликнул Майтимо, прозревая. – А кто мне битый час врал, будто все в нашем мире – козни Врага?!

– Согласись, не будь Врага, и гранаты бы не понадобились, – невинно заметил Тенька.

Три с половиной часа спустя, Железные горы, бывшая крепость Тьелперинквара.

Клима никогда не была хорошей летчицей – ни в юности, будучи воспитанницей летного отделения при орденском Институте, ни сейчас. В воздухе напрочь отказывала вся ее хваленая интуиция. Оно и понятно, Небеса – сильфийское божество, обду не любят. Клима не чувствовала ветер, однако вполне могла без приключений и фигур высшего пилотажа долететь, куда требуется. Особенно, если доску зачаровывали не сильфы, а лично Тенька.

Крепость напомнила Климе алмазную друзу, покрытую черной плесенью. Изначально это был высокий сверкающий замок, светящийся посреди мрачных скал, как второе солнце. Сейчас стены обросли какой-то темной паутиной, витражи покрылись грязью, а в изящных бойницах виднелись уродливые орочьи морды.

– Свинарник какой, – процедила Клима себе под нос, взмывая выше и беспрепятственно залетая в окно четвертого этажа.

Это был коридор со следами былой роскоши, темный и унылый. Клима слезла с доски и, осторожно ступая по заплеванному и залитому старой кровью полу, направилась в сторону, куда вели ее чутье и Тенькины сведения. Клима не боялась. Но и смелости не чувствовала. Так, легкое отвращение.

Что-то гудело в стенах, где-то капала вода, снаружи сквозь разбитые зачерненные окна долетал запах горелого мяса. Раз или два Клима за плащом и доской скрывалась от орочьих патрулей. Наконец она вышла в большой, когда-то уютный зал. На каменных стенах висели останки полусожженных гобеленов, в центре стоял длинный стол, сервированный к обеду. Высокие окна были целыми, плотно закрытыми. У противоположной стены располагался огромный камин из золотистого мрамора со вставками красного гранита и затейливой резьбой. В камине жарко горел огонь, а у самой решетки неподвижно лежала лицом вниз тонкая фигурка. Черные волосы, окровавленные лохмотья вместо одежды, грязные босые ноги. Клима сразу поняла, что зашла правильно.

Она проследовала к камину, опустилась на колени перед Тьелпе и перевернула его на спину. Он был без сознания – из носа, рта и даже глаз по заострившемуся лицу в разных направлениях тянулись длинные следы запекшейся крови – одни совсем старые, другие посвежей. Клима мимоходом удостоверилась, что руки и ноги у Тьелпе целы, очень смертельных ран нет, а жилка на шее слабо, но бьется.

– Тьелперинквар! – она хлестнула его по щеке. – Придите в себя!

Достала из сумки бутыль Артанис и мешочек с порошком. Щедро сыпанула пленнику под нос. Дождалась, пока Тьелпе чихнет, и, не давая опомниться, влила ему в рот почти всю воду.

– Так-так-так, – глумливо донеслось сзади. – Кто же это ко мне пожаловал?

Клима обернулась, вставая, и увидела в дверях Саурона. Выглядел майа неважно – лицо осунулось, будто бы даже постарело. Темные волосы до сих пор отливали неприятной глазу желтизной, что было особенно заметно в контрасте с легкими доспехами – пожалуй, единственным, что осталось в Сауроне черного и блестящего.

– Не узнаешь? – Клима осклабилась.

– Как не узнать, – Саурон едва ли не облизывался, словно голодный старый лис, к которому в нору по ошибке свалился жирный кролик, переломавший при этом ноги. – Ко мне опять пожаловала прекрасная сладкоречивая леди. Но на сей раз не в тюремную камеру, а просто в гости.

– Я решила, что ты захотел бы меня пригласить, – обда подошла к столу, не спеша налила в высокий хрустальный бокал темное вино. – Неплохо устроился, хвалю. Жаль, ты тогда не дождался моей помощи.

– А прекрасная леди собиралась мне помогать? – хохотнул Саурон, приближаясь. Клима широким жестом протянула ему бокал.

– Я всегда помогаю тем, кому считаю нужным, – сейчас Клима даже не соврала.

– А мне вот кажется, что ты решила отнять у меня добычу, – майа сел, отхлебнул вина и указал на Тьелпе, все так же лежащего у камина.

– Согласись, это не самый скверный предлог, чтобы повидаться, – невинно заметила Клима, тоже садясь.

– И что же мне с тобой делать? – сладким голосом поинтересовался Саурон.

– Пить вино. Разговаривать. Играть в азартные игры. Тебе скучно без интересного собеседника, такого, как я.

– Верно. Орки тупы, а с эльфом у меня что-то не клеится разговор. Этот паршивец либо молчит, либо кричит, когда я пытаюсь его заставить сказать что-нибудь дельное.

– С эльфами вообще трудно договориться, – Клима сочувственно поцокала языком.

– Ну, с тобой у меня получится лучше. Расскажи-ка мне о кольцах.

– О каких?

– Эльфийских, – голос Саурона стал угрожающим. – Думаешь, я не понимаю, откуда ты сюда пришла? Где они их прячут?

– Золотые колечки? Вроде твоего? – обда легонько прикоснулась к его левой руке, на указательном пальце которой сверкал желтый ободок.

Саурон убрал руку под стол.

– Не прикидывайся. Ты поняла, о чем я.

– Три эльфийских колечка, – протянула Клима. – Конечно, я знаю, где они сейчас...

– Не смей!!! – заорал Тьелпе, вскакивая.

Он метнулся к столу, с твердым желанием свернуть предательнице шею. Но Саурон небрежно взмахнул рукой. Тьелпе вскрикнул и рухнул на колени, из его носа обильно потекла кровь.

– И так уже четыре года, – сокрушенно поделился майа. – В подземелье его снова кинуть, что ли?

– Оставь. Без эльфа у камина интерьер зала выглядит незавершенным. Безвкусица, так никто нынче не живет.

– Ладно. Пока мы беседуем – пусть будет. Итак, ты говорила мне о колечках.

Тьелпе снова дернулся, но Саурон еще раз махнул рукой, и он тут же упал, бессильно шипя от боли.

– Колечки-то никому не достались, – с долей сожаления поведала Клима. – Твой эльф по наущению отца зашвырнул их в пропасть.

Тьелпе на полу издал невнятный звук, который, к счастью, мало походил на выражение неземного удивления.

– И в какую же? – на этот раз Саурон обращался к обоим.

– В самую глубокую! – с плохо скрываемым торжеством прошептал Тьелперинквар.

– Откуда мне знать? – в свою очередь изумилась Клима. – Я и гор-то не видела толком.

– Ладно, – майа залпом допил вино. – Мы еще вернемся к этому разговору. Не с тобой, сладкоречивая леди, а вот с ним. И теперь он мне все расскажет, даже покажет, верно?

Тьелпе хранил молчание.

– Ты говорила об играх, – Саурон отщипнул крупную желтую виноградину и небрежно закинул в рот.

– Об азартных играх, – напомнила Клима.

– И что ты можешь мне предложить? Карты? Кости? Загадки? Все это невыносимо скучно.

– Старинную игру всех миров и народов. Угадаешь? – Клима последовательно сжала руку в кулак, выпрямила два пальца, а потом выставила вперед ладонь.

– “Кремень-лезвие-пергамент”? – хохотнул Саурон. – Что ж, давай. Много тысяч лет мне никто не предлагал сыграть в нее. Твоя ставка?

Обда сходила к камину за сумкой и принесла несколько гранат.

– Ценные и очень полезные вещицы. Недавнее изобретение моего колдуна и мастера Куруфинвэ. А ты, если проиграешь, выполнишь какой-нибудь мой невинный каприз.

– По рукам! Ну, что: раз, два, три!..

Игра изначально была нечестной. Неспособный читать Климины мысли, Саурон оказался лишен всякого преимущества. А руки обды вела ее безошибочная интуиция – дар высших сил Земли и Воды.

Первые два раза Клима позволила Саурону выиграть. На третий – попросила покормить ее с рук виноградом. Потом снова проигрывала, до предпоследней гранаты. Затем выиграла два раза подряд. Вернула себе гранаты и заставила Саурона спеть ей лирическую песенку. Пел майа красиво, но в конце все герои песни умерли, даже засохли розы над рекой, к слову, отравленной. Тьелперинквар за это время отполз к камину, заняв свое стратегическое место в интерьере, и сел у решетки, больными блестящими глазами ошалело взирая на происходящее.