Текст книги "Ночная духота (СИ)"

Автор книги: Zella

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

– Ваше Сиятельство, даже не имея ничего предосудительного в мыслях, я хотел бы попросить у вас прощения. Если я ненароком задел ваши чувства, то очень сожалею.

Граф проигнорировал извинение. Вернее ответил лёгким кивком, не спуская цепкого взгляда с Лорана. Хозяин вымучено улыбнулся и поманил Клифа. Несчастный сорвался с места как по команде и чуть не зацепился расстёгнутым камзолом за столик с нотами. Граф вновь завладел моей рукой, будто собирался доиграть мелодию, но для кого? Они не смотрели на нас. Или же граф заставил Клифа зацепится кружевом манжеты за колки и теперь ждал моей реакции. Лоран безучастно перебирал клавиши, пока Клиф решал, лучше снять гитару или порвать костюм.

Вам скучно, Ваше Сиятельство, что правду таить. Может, я и заслужила презрение, но не позволю, чтобы из-за меня страдал Клиф, вся вина которого в том, что он послушной собачкой бегает за вашим сыном. Я вырвала руку и медленно, до конца не веря в свою смелость, подошла к Клифу. Его взгляд был тёплым и живым. Я резко сорвала дурацкую сетку и распушила волосы, а затем осторожно поддела кружева фиолетовым ногтем и освободила от гитарного плена. Клиф тут же опустил руку на деку, будто боялся схватить меня.

– Спасибо, – опередил его Лоран с благодарностью, хотя тон вовсе не вязался с произнесённым словом. – Я хочу посвятить тебе первую песню… Вернее её споёт, конечно, Клиф. Я лишь подыграю.

Я продолжала смотреть в лицо гитариста и заметила, как он побледнел. Черт побери, какую ещё оплеуху они с отцом решили мне сегодня отвесить? Но я снесу всё стойко. Пусть знают, что я умею отвечать за свои действия, какими бы глупыми они ни были. От взгляда графа тепло растекалось по моей спине, не давая появиться мурашкам, которые я предпочла бы сейчас ощущать. Нет, вы не получите сон наяву, я не собираюсь подыхать в угоду вашей скуке.

Клиф взял первый аккорд, и Лоран вступил со стаккато. Я осталась стоять перед роялем, положив руки на корпус, чтобы ненароком не свалиться от услышанного.

– Girl, you thought you found the answer on that magic carpet ride last night, but when you wake up in the mornin’ the world still gets you uptight. Well, thereʼs nothin’ that you ainʼt tried to fill the emptiness inside… (Paul Revere And The Raiders – Kicks)

Клиф редко пел для меня. Музыка собственного исполнения напрягала его, вызывая, наверное какие-то неприятные воспоминания. Он предпочитал слушать записи. Сейчас я имела редкую возможность оценить его вокальные данные. Он выкладывался по полной, будто доказывал что-то французам, хотя тем не было до него дело. Они вели свою игру, старались выиграть собственную битву. Мы с Клифом просто случайно оказались у них на пути. Я не вслушивалась в слова. Мы с Лораном прекрасно поняли друг друга. Но моя ли в том вина, что прошлое продолжает с такой дикой силой удерживать меня в плену?

Человек вообще слаб духом, что уж говорить обо мне больной. Откуда в эти три дня могла взяться сила противостоять дикому желанию, которое не сумела выбить из меня вся твоя терапия? За что ты наказываешь меня, ведь с высоты твоих лет один несчастный поцелуй не должен значить абсолютно ничего. Вампир, ревнующий к смертной, смешон. Как смешон и тот, кто считает сексуальных партнёров незнакомого ему человека, как будто меня интересует его мнение. Меня ничего не интересует, кроме одного единственного вопроса: что вы решили со мной сделать?

Словно ответом прозвучало из уст Лорана продолжение песни:

– Kicks just keep gettin’ harder to find and all your kicks ainʼt bringin’ you peace of mind…

Голос хозяина – высокий и чистый – убивал меня, оставляя с каждым звуком глубокие кровавые раны в душе, будто от ударов хлыста. Я, наверное, начала бы подпрыгивать в такт музыке, если бы не поклялась сдержать боль, вынести всё со стиснутыми зубами. Я видела ненависть во взгляде Лорана. Она сквозь пальцы выливалась на клавиатуру, карабкалась по белому корпусу рояля и бежала ко мне, чтобы влиться в мои растопыренные пальцы и электрическим разрядом пройти по всему телу. Я дрожала не только внутренне; плечи тоже сжимались под каждым ударом звукового хлыста и выдавали окружающим мою борьбу с болью. Глаза щипало от невыплаканных слёз, как от лука, но Лоран продолжал каждой новой нотой прыскать мне в лицо всё больше и больше ядовитого сока.

– Тебе нужна помощь, детка.

Слова звучали усмешкой, прекрасно замаскированной под отбойный молоток песни. Да, мне нужна помощь, но вовсе не с наркотиками. Но мне неоткуда её взять. Вы трое ненавидите меня – даже Клиф должен возненавидеть окончательно, если ты и его накажешь за моё безумное поведение.

– Ну… – голос Клифа не менялся, он лился водопадом чувств, будто пытался выбить почву у меня из-под ног, чтобы лицо наконец скрылось за спасительным корпусом рояля. Я действительно думала, что отыщу с тобой кусочек рая, но до сих пор не нашла ничего, кроме боли. И твоя песня права – следует задумываться над каждым следующем шаге. И, о да… Чтобы я ни делала, я не убегу от себя, от своих страшных воспоминаний и желаний. За избавление от них придётся заплатить высокую цену. Я знаю. И, кажется, уже плачу её. Я всё понимаю. Зря вы оба считаете меня дурой.

Ноги влились в деревяшки пола, чтобы я даже не подумала бежать от боли. В тот момент я перестала различать слова песни, их заглушал мой внутренний крик о помощи. И вдруг что-то случилось, и я как ошпаренная отскочила от рояля прямо к двери, ведущей в сад, и пулей вылетела к бассейну, подгоняемая словами песни. Да, никакой наркотик не избавит от проблем. Они вернутся утром вместе с больной головой.

– Iʼm gonna help you find yourself another way…

Нет, ты не подумаешь больше помогать мне. Я не сумела затормозить у бассейна и полетела лицом прямо на синий тент, пропружинивший под весом моего тела. Вставать не хотелось, но нос щекотало от запаха резины, и я заставила себя перевернуться на спину и теперь безразлично глядела в тёмно-синее небо, по которому кто-то неумело разбросал солнечные круги фонарей. Я старалась дышать глубоко, но понимала, что мне не совладать с бешеными ударами сердца. В голове перестало шуметь, но я не услышала звуков музыки. Во дворе стояла непривычная мёртвая тишина. Даже соседские собаки, которые ночи напролёт бродили за забором, молчали. Наверное, они, как и я, испугались графа дю Сенга, который присел на корточки подле бассейна и рассматривал меня нынче не как модель, а несуразную игрушку в витрине магазина. Я вернула взгляд на искусственно-солнечное небо и решила молчать. Смысла озвучивать благодарность словами не было.

– Хочешь вина?

Я снова приподняла голову и только сейчас заметила в руке графа бокал. Я кивнула и поднялась на ноги. Балансируя руками, я вернулась на твёрдую почву и одёрнула юбку. Вино было слишком терпким, похожим на Бордо, хотя в сомелье меня бы не взяли и с третьей попытки, но в отличие от вчерашнего оно имело для меня вкус. Граф устроился в шезлонге и стал рассматривать те же солнечные круги, что и я минуту назад. Я залпом осушила бокал, поставила на столик и упала в соседний шезлонг. Теперь мы оба уставились на фонарь в начале дорожки. Свет от него расходился кругами по тёмному небу, будто по воде ночного озера. Или всё же у меня в глазах продолжали стоять слёзы…

– Расскажи мне о Клифе.

Вместе с вопросом в моей руке оказался платок. Я промокнула глаза и втянула ноздрями аромат. Начало разговора мне не нравилось. Слишком многообещающим было его вчерашнее окончание и последовавший за ним сон. К чему все эти игры в разговоры, ведь я для графа раскрытая книга: читай – не хочу. И всё же я ответила:

– Вам интересно, как мы познакомились?

– Я это знаю и это мне не интересно, – сказал граф, подтягивая белесую ногу к животу.

– Рассказать о нём самом?

Что же он желает услышать, и как мне следует вести себя в разговоре – быть может, я сделала какую-то непростительную глупость в гостиной, даже не заметив того. Но я лишь отцепила кружева сорочки от гитарных колков…

– Всё, что ты скажешь о Клифе, твои домыслы, не более того. Я наслушался вдоволь твоих признаний, – Я тут же похолодела от коварной улыбки вампира. – Расскажи про свои ощущения от общения с ним. От общения, слышишь, а не про ваш безумный секс.

– Мои ощущения? – голос дрожал, и переспрашивала я в надежде вернуть ему твёрдость. – А их вы не можете разве достать из моей головы? Мне показалось, что вы достали оттуда даже больше, чем там изначально находилось.

– Из твоей головы я могу достать всё, – как мне показалось, уже слишком зло ответил граф. – Но я не хочу этого делать, потому что это скучно. Намного интереснее услышать из твоих уст ту часть ваших отношений с Клифом, которой ты пожелаешь со мной поделиться. Те воспоминания, которые не позволяют тебе окончательно отпустить его.

– А если я ничем не хочу с вами делиться? Если мои чувства к Клифу являются моими личными воспоминаниями, которые я не желаю отпускать?

– Хорошо, можешь ничего не говорить, – граф уже смотрел на меня. Я заметила это боковым зрением и старалась теперь не отвести взгляда от фонаря. – Тогда мне придётся поговорить с ним. Что держит женщину подле мужчины, понять не сложно. Но вот мне действительно интересно, что держит этого парня подле тебя… Неужто он сумел и в смерти отыскать любовь? Аж завидно… Наверное, мне стоит вызвать его на откровенность…

Я не верила ни единому слову графа и всё пыталась понять, на какой дурной поступок он хочет меня спровоцировать, и зачем?

– Говоря словами вашего тёзки, – начала я наигранно-спокойным тоном, – Клиф в ответе за ту, кого приручил. Он просто хотел помочь, не понимая, что без его возвращения в мою жизнь у меня было бы гораздо больше шансов на излечение. Но сейчас уже слишком поздно.

– Ты снова хочешь спать?! – спросил граф, нарочно перевирая мои слова.

Он не повысил голос, но слово хлыстнуло меня по щеке, и я вынуждена была повернуть к вампиру голову.

– Сколько вам лет? И граф ли вы на самом деле? Мне с трудом верится, что аристократу с чистой французской кровью и не испорченными революцией идеалами приносит наслаждение издевательство над беззащитным человеком. Мне всегда казалось, что это удел жалких людей.

– Я над тобой не издеваюсь, это ты издеваешься над моим сыном.

Он произнёс это совсем тихо, но достаточно было интонации, чтобы я бросилась в дом. Однако вино, выпитое на пустой желудок, взяло своё – я не могла бежать. Походка стала слишком пружинистой, и я сминала ногами траву будто продолжала идти по резиновой накидке бассейну. В салоне действительно царила тишина, хотя оба музыканта остались на своих местах. Только выглядели, как побитые собаки. После моего бегства тут явно что-то произошло.

– Поиграешь с нами? – спросил Лоран, едва я переступила порог дома.

– Я?

Похоже, Лоран решил перенять у папочки эстафету и продолжить стегать меня своими семинотными плётками теперь уже за дело – неверный ритм.

– Тащи барабан, – продолжил хозяин голосом, не терпящим возражений, и я приготовилась к старту, только ноги мои продолжали принадлежать мне, и потому я разрешила вступить c хозяином в диалог, надеясь убедить Лорана оставить коварные музыкальные замыслы. И если был хотя бы крошечный шанс, что Лоран предложил сыграть вместе не в наказание, а ради забавы, я не могла этот шанс упустить.

– Лоран, я играть не умею! – голос немного окреп и прозвучал спокойнее, чем в разговоре с графом, будто ссоры с хозяином не было вовсе. – Меня по дружбе с уроков не выгоняют. Впрочем, я уже месяц не была на встречах. И если это очередное наказание, то умоляю тебя сжалиться надо мной. Я больше никогда не подойду к Клифу даже на пушечный выстрел. Даже если ты ещё раз специально оставишь меня с ним наедине, я сумею найти силы сбежать. Прости меня. Прости. Что ты хочешь ещё услышать?

Я поняла, что плачу, и принялась краем кофты вытирать слезы, наплевав на то, что обнажаю грудь.

– Я хочу услышать твои барабаны. Мне они необходимы для композиции.

Я одёрнула кофту и увидела добрую улыбку Лорана. Может, музыкальное измывательство было плодом моей разгорячённой фантазии?

– А что ты нервничаешь? – рука Клифа легла мне на плечо, и лицо Лорана при этом никак не изменилось. – Психоделика – это девяносто девять процентов импровизации, бэйби. Ну?

Я хотела сопротивляться, но руки Клифа мягко скользили по моим плечам, затягивая в очередной раз в рабство. Кружева затыкали рот, не давая озвучить просьбу отпустить меня спать потому, что я еле стою на ногах из-за вина и пережитого ужаса. Но улыбка хозяина была безжалостной, и я поняла, что рано порадовалась. Теперь они вдвоём будут издеваться надо мной. Вернётся ли в дом мой спаситель, или он не подаёт руки дважды? Дрожащими руками я вытащила из шкафа барабан. Коленки тоже тряслись, когда я покорно вернулась в гостиную к двум мучителям. Вернее уже к трём.

Граф занял прежнее место, только теперь вальяжно закинул голую ногу на спинку дивана. Теперь в его руке был иной бокал. Я покорно уселась у ног Лорана и поддёрнула юбку, чтобы поставить конго между ног. Руки замерли в ожидании. Лоран любовно взъерошил мне волосы, и за это мгновение я успела облиться потом.

– Я все сделаю за тебя, – прошептал хозяин. – Расслабь руки, чтобы после игры они не болели…

Я закусила губу и приготовилась к страшному. Руки до сих пор еле выдерживали часовые репетиции африканских ритмов, а рок с ревнующим вампиром обещал оставить на ладонях кровавые волдыри. Лицо графа выглядело бесстрастным. Что ж, я всегда знала, что вы монстры, просто мне было приятно обманываться.

Будто сквозь туман я увидела, как в руках Клифа появился бубен. Лоран будет солировать, а мы лишь подыгрывать. С первых аккордов я не узнала мелодию, но первые строчки вернули мне почву под ноги, и я смогла расслабить и мозг, и руки – хотя вряд ли в те минуты я владела хоть чем-то в своём теле.

– I may not always love you. But long as there are stars above you, you never need to doubt it. Iʼll make you so sure about it. God only knows what Iʼd be without you. If you should ever leave me, though life would still go on, believe me. (God Only Knows-Beach Boys)

В первое же мгновение тишины я вскочила на ноги и, подхватив барабан, поспешила укрыться в своей комнате.

– Эй, куда это ты?

Я замерла в середине коридора и медленно обернулась к хозяину с вымученной улыбкой:

– Я надеялась, что с репертуаром «Бич Бойс» покончено, и вы перейдёте на классику. А для Битлов я не нужна…

Я с ужасом увидела на устах Лорана чеширскую улыбку графа, от которой кошки начинали скрести на душе.

– Так мы ещё про калифорнийских девочек не спели…

Я вновь мучительно растянула губы:

– А где ж вы тут калифорнийских девочек узрели? Зачем только ты снял с меня сарафан. Он отлично подошёл бы к сегодняшнему маскараду самобытности. Хотя, если вы для меня что-то из «Зоопарка» исполните…

Я говорила и проклинала свой язык, хотя даже приговорённый имеет право на последнее слово, так чего бы мне не молоть языком, если собачка в клетке льва уже не таит надежды на спасение.

– Я блюзы Боба Дилана не уважаю. Но если ты так хочешь услышать песни Майка в моем исполнении, то соблаговоли сама напеть их.

Я усмехнулась, вдруг вспомнив песню о мёртвых листьях. Ох, как же вы похожи с графом. Хорошо он тебя выдрессировал, вложив в уста не только улыбку, но и привычку издеваться над беззащитными. Господи, а я так любила тебя за твою заботу… Неужели всё закончилось в один вечер? Неужели ты не в состоянии простить меня? Тогда убей, только прекрати мучить… Ты ведь не такой, как твой отец. Ты добрый, я знаю это. И сейчас готова упасть перед тобой на колени и целовать тебе ноги. Прости меня и дай ещё один шанс, ведь я не прошу о невозможном. У всех пациентов бывают срывы! Ты знал, что я могу сорваться, знал… Так зачем оставил меня с Клифом, зачем? Я всё ещё больна, просто больна. Разве моя болезнь не является смягчающим обстоятельством?

– Когда я решу, что жизнь была напрасна, может быть в этот день я приду к тебе, – я перевела на английский строчку из песни Майка Науменко и хотела повернуться к хозяину спиной, но не смогла.

– Для нынешнего вечера больше подходит другая песня, – хозяин зло усмехнулся. – «Дрянь», потому что только это слово может обидеть. Скажи мне, что ты – дрянь, маленькая дрянь…

Лоран процитировал Майка в оригинале абсолютно без акцента. Или же не говорил, а пичкал меня своими мыслями, но я ответила ему по-русски, как он того желал:

– Я – дрянь.

– Теперь иди, – приказ он отдал по-английски.

Я бросилась к себе в комнату и рухнула на кровать вместе с барабаном. Только мой покой был недолгим – барабан куда-то исчез, а я оказалась стоящей у двери как слепой котёнок, потому что взгляд мне полностью закрыл кружевной платок.

– Спасибо, – прошептала я. – Я сейчас соберу себя по крупинкам. Только зачем мне возвращаться в гостиную? – Я вцепилась в косяк двери, будто он мог удержать меня против желания графа. – Лоран отпустил меня.

Ответом стал короткий смешок. Граф убрал платок в карман.

– Ты так и не ответила на мой вопрос: хочешь ли ты спать? Я лично сомневаюсь, что ты уснёшь без ещё одного бокала. Красная жидкость – чудодейственное лекарство.

Я не успела и ресницами моргнуть, а он уже стоял на кухне с бокалом Бордо. Я медленно двинулась по коридору, не отрывая взгляда от колышущейся в бокале кровавой жидкости. Она напоминала маятник в руке психиатра. И наконец я вцепилась в ножку бокала, боясь потерять сознание, с трудов вскарабкалась на высокий стул и принялась потягивать вино, полностью сфокусировав взгляд на мелеющем с каждым моим глотком кровавом прудике, и не заметила, когда граф вернулся на диван. Поставив пустой бокал на гранит столешницы, я обвела комнату подёрнувшимся рябью взглядом, поняв, что вошла в новую фазу опьянения. Вампиры о чем-то говорили, но я смотрела на них, будто на актёров, которые двигались на сцене в потусторонней вселенной. Голоса походили на стрекот насекомых, и я не понимала сказанного, пока не услышала чёткий голос хозяина:

– Да что ты пристал ко мне со своими Битлами! Это уровень твоей Кэтрин и её «Зоопарка». Поверь, Битлы даже после лечения музыкальных зубок ЛСД слишком просты для меня… Эй, бэйби, иди сюда.

Слезая со стула, я чуть не оступилась. Тело перестало слушаться, и мне стоило больших усилий прошествовать до рояля, ничего не снеся по пути бедром.

– Что ты хочешь, чтобы я исполнил?

Я смотрела на Лорана как баран на новые ворота в надежде вспомнить хоть одну песню, которую ему было бы не противно сыграть.

– Может быть, мы покончим с роком на сегодня, и ты сыграешь Лунную Сонату? Посмотри, какая луна…

Мой пьяный голос звучал слишком громко и даже отдавался эхом в ушах.

– Бэйби, это фонарь…

Я улыбнулась, вымучено, и даже не огрызнулась на очередной выпад хозяина. Всем телом я привалилась к роялю, но потом выпрямилась и гордо шагнула к открытой двери. Никто не остановил меня. В лицо пахнуло ночной прохладой, и в любой другой вечер я бы с удовольствием закуталась в кофту, а тут мной овладело непонятное желание скинуть всю оставшуюся одежду. Я протянула руку к стене и нажала на кнопку. Синяя резина начала скручиваться в рулон. На фоне чёрного ночного неба вода в бассейне казалась неестественно яркой. Я стянула кофту и бросила на траву.

Нечто странное случилось с моим сознанием. Я будто отделилась от тела и наблюдала со стороны, что делает эта странная девушка. Она переступила через юбку и в одних стрингах бросилась в ярко-голубую ледяную воду, чтобы вернуть меня обратно в собственное тело. Вода обжигала, но я не вынырнула и коснулась руками дна, развернулась и, не поднимаясь на поверхность, поплыла к другому краю бассейна. Вдруг кто-то схватил меня за ногу, и первая реакция была – закричать, но в воде я лишь выпустила на поверхность так нужный мне сейчас кислород. Я обернулась и с ужасом обнаружила, что нога запуталась в шланге робота, чистящего бассейн. Я дёрнула ногой, но лишь подтянула аппарат чуть ближе. Движения были слишком неуклюжими и скинуть даже слабую петлю я не сумела. Теперь я запаниковала по-настоящему, поняв, что начинаю задыхаться. Движения вовсе стали конвульсивными. В последнем рывке я откинула голову и через голубую толщу воды увидела бледное лицо и горящие серые глаза.

Похоже, граф давно наблюдал за мной. Осознание этого придало мне неимоверные силы. Я скинула путы и ринулась вверх, к звёздам и воздуху. Добравшись до мелководья, я ступила ногой на плитку и замерла, не в силах идти дальше. Не знаю, что тогда горело ярче: два огромных фонаря или два графских глаза. Я ненавидела и графа, и фонари.

– Вылезай!

Я подчинилась приказу. Только в действительности выползла. Пару раз поскользнулась на лестнице и рухнула спиной на траву, оставив ноги болтаться в бассейне. Силы ушли и пришла дрожь то ли от ночного холода, то ли от пережитого страха. Я прикрыла глаза, но тут же распахнула их, почувствовав на груди что-то холодное. То была ветка винограда. Граф стоял рядом и держал наготове вторую.

– Я не знал, что ты предпочтёшь, потому сорвал и тёмную, и светлую гроздь.

– Ага, не знаете… – отозвалась я хрипло и почти беззвучно добавила: – Выбросьте обе. Я не ем виноград из сада. Он не зрелый.

– Зачем? – граф присел подле меня на траву и стал рассматривать сквозь виноградную гроздь луну. – Настоящий художник нарисовал бы тебя вот так, с гроздью винограда между грудей.

– Надеюсь, это не констатация факта, и вы не отправитесь сейчас за бумагой и карандашами, потому что я окоченею здесь, позируя вам даже одну минуту.

Я резко вскочила на ноги, и виноград упал на траву. Только не продержалась в вертикальном положении и пары секунд. Ноги предательски подкосились, и, последовав за виноградом, я вновь оказалась на траве рядом с графом.

– Зачем? – из глаз моих брызнули слезы. – Зачем вы это со мной сделали? Я ведь знаю, что этот чёртов шланг – ваша работа! Зачем?

– Чтобы ты поняла, что иногда твои действия могут иметь не совсем предсказуемый результат, – ответил граф спокойно, продолжая изучать луну сквозь почти что прозрачный мускатный виноград. – Всякое может случиться, когда не соблюдаешь элементарные правила безопасности. Не рекомендую тебе своевольничать с моим сыном.

Я промолчала, не повернула к графу головы, просто смотрела вперёд. Не думаю, что это было с моей стороны невежливо. Он ничего не ждал от меня. Он сказал всё, что желал сказать, и я надеялась, что хотя бы на эту ночь его эксперименты надо мной закончились. Я ждала, что граф удалится. И лучше по-английски, не сказав больше и слова, потому что любая его фраза заставляла моё сердце сжиматься от страха, а мозг работать в бешеном ритме, чтобы понять, что его слова на самом деле означают. Он медлил, а я ждала, как узница на дыбе, которой дано лишь слышать шаги палача и скрежет метала о дерево, не в силах предугадать начало следующей пытки.

Гроздь винограда вновь мелькнула в воздухе и, опустившись ко мне на грудь, мягко скользнула на живот, который я судорожно втянула в себя. В ямочке пупка блестела вода. Кожа стала гусиной, но уйти первой я не решалась.

– Мне нравится, что ты больше не боишься показывать мне своё тело, – прозвучало где-то рядом, непонятно в каком ухе, будто граф находился одновременно с трёх сторон. – Быть может, тебе удастся натянуть на себя шкуру туземки и оттянуть запуск мельницы ещё на пару страниц, не заставив читателя зевать…

– Я не стану ничего писать, – отчеканила я, не отводя взгляда от грозди винограда, опасаясь, что за ней последуют пальцы графа, который находился где-то рядом, но неизвестно где.

– Отчего же? Неужели это не твоя мечта? Стать Native American?

– Я уверена, что вы знаете разницу между этими двумя выражениями…

– Знаю. Я всего лишь предположил, что образ туземки тебе подойдёт больше, ведь Клиф так любит всё индейское… Не зря же он нарядил тебя на Хэллоуин в индейский костюм… Ему понравится такая любовная история…

И наконец я услышала удаляющиеся шаги графа. Только вздохнуть облегчённо не удалось. Я подтянула к носу коленки, сжимая виноград, как в винном прессе, и заплакала. Яростных рыданий не было, слёзы текли медленно, смывая радостные воспоминания той хэллоуинской вечеринки в недрах Сан-Франциско. Я вспоминала ласковые прикосновения пальцев Клифа, когда он наносил на моё лицо боевую раскраску. Я смотрела в его глаза, прищуренные и светящиеся странным дьявольским огнём, и сердце наполнялось теплом. С рождественской аварии прошёл почти год, и я уже не мыслила свои вечера без Клифа, хотя он и оставался всего лишь любовником, всё не переходящим в разряд бойфрендов, которых принято показывать в кино. Он ничего не подарил на прошлый День Святого Валентина, и этот февраль я ждала с затаённой надеждой, что наши отношения сдвинутся с мёртвой точки заднего сиденья моей машины. Эта вечеринка стала радостной неожиданностью. Мне казалось, что наконец-то он представит меня своим друзьям в качестве подруги. Только друзей не оказалось. Мы бродили в разряженной толпе, потом завернули на концерт, затем попали в странный дом, где все комнаты были завешены коврами, как на старых хипповских фотографиях. Было накурено, и сладостный дух марихуаны кружил голову… Было много музыки и много старых и молодых людей в ярких одеждах. Будто колесо времени открутилось назад лет так на пятьдесят… А вот сейчас оно замерло, и даже моё сердце бросило отсчитывать секунды.

Я поднялась с травы и, игнорируя дрожь в коленях, обошла бассейн, натянула на мокрое тело футболку с юбкой и кое-как выжала волосы. Увы, проскользнуть незамеченной к себе в комнату не удалось. Развалившийся в кресле хозяин поймал меня задорным смешком в рыбачьи сети:

– Утопленница, ты желаешь узнать, как умер наш ненаглядный Клиф?

Вот оно, продолжение… Интересно, Клиф тоже зритель или же активный участник этого квартирника? Когда же вам троим надоест издеваться надо мной? По милой улыбке хозяина я поняла, что финального звонка мне пока не услышать, потому безропотно двинулась к дивану, но потом остановилась, не решившись замочить обивку.

– Ты, как и она сегодня, не рассчитал дозы, так ведь?

Клиф сидел на подлокотнике кресла сгорбившись, как нашкодивший мальчишка.

– Ты же у нас хиппи, а? – Лоран с усмешкой ударил любовника по спине. – Прямо Дженис Джоплин в штанах… Такое вот прекрасное бесконечное психоделическое путешествие получилось… Твой автобус катится всё дальше и дальше… А, может мы и тебя, красотка, отправим в такое же путешествие?

Только не это…

– Ну что ты так побелела… Ты мне в вечности не нужна да и таблеток под рукой нет. А вот музыка – это магия… С ней я чувствую себя феей.

– Лоран, мне холодно.

Только оставила ли ревность в его душе место для сочувствия?

– Так нам всем тут холодно, – продолжал улыбаться Лоран. – Добро пожаловать в клуб. А, вот ты, Клиф, ответь нам, какого черта вы глотали таблетки?

Я видела, как байкер дёрнулся, желая отсесть от Лорана, но тот схватил его за рукав и пригвоздил к месту. Лица обоих напряглись. Стало легче дышать: я пока только зритель, а наказуемый на этот раз Клиф.

– Всё, что я хотел, как истинный хиппи, – чтобы все оставили меня в покое, – сказал Клиф уныло, и я даже не поняла, о каком времени он говорит: своей молодости или нынешней секунде. Я с ним была солидарна и тоже мечтала, чтобы они трое исчезли из моей жизни. – Я не хотел ни от кого зависеть – у меня была музыка и моё путешествие в лучший мир… Для кого-то это так и осталось утопией, а моя сказка стала явью.

Пауза была странной. Лоран явно ждал продолжения. Я истекала водой у края дивана, в трёх шагах от двух вампиров, которые теперь оба глядели в моё лицо, будто следующая реплика по сценарию обязана была принадлежать мне. Я хлопала ресницами, чтобы не смотреть в глаза хозяина, но и встречаться с глазами Клифа не решалась. Его наказывали из-за меня.

– Ты что, под наркотой в вампира превратился? – еле выдавила я из себя самое дурацкое умозаключение, не веря в его правдивость.

Лоран расхохотался и даже прикрыл рот рукой – может от смеха у них тоже клыки вырастают, а он решил не пугать меня больше. Клиф не улыбнулся и отвернулся, будто хотел спрятаться.

– Нет, Кэтрин, я не нарадуюсь на тебя… – хохотал хозяин, закусывая костяшки пальцев. – Я уже и забыл, какая ты на самом деле… Может, прекратить твою терапию, тогда и к комикам ходить не понадобится… Иди-иди, красавица, только больше не позволяй себе ни курить, ни пить в обществе вампиров, а то можешь проснуться в новой сущности или не проснуться вообще.

На испепеляющий взгляд у меня просто не осталось сил, да и продолжать диалог хоть с кем-то из них было опасно для жизни. Я потеряла расположение всех троих сразу, и что принесёт мне будущий вечер, могла лишь гадать… Хотя нынешняя ночь всё ещё не окончилась рассветом, а рассвет, если верить тому дурацкому фильму, может и не наступить… Остаётся надеяться, что моя спальня всё же остаётся спасительным островком, и если меня туда отпустили и даже зажгли свет в коридоре, чтобы я отыскала дорогу, то сегодняшняя пытка подошла к концу. Ещё бы найти силы затворить дверь, а свет я тушить не стану, слишком страшны в этом доме тени.

========== Глава 19 ==========

– Какого…

Я не сумела закончить фразу. Силы ушли на то, чтобы ухватиться за дверной косяк и не упасть при виде графа, мирно лежащего под одеялом в моей кровати.

– Чтобы ты не испугалась, – граф держал руку на ночнике. – Но я могу потушить свет.

– Что вы делаете в моей спальне? – произнесла я твёрдо, потому что последние пары алкоголя выветрились из похолодевшей головы.

– Я – в твоей? – рассмеялся граф, но через мгновение вновь надел на лицо отстранённую маску. – Ничего. А вот, что ты делаешь в моей?

Я сильнее привалилась к дверному косяку, не в силах сделать спасительного шага назад.

– Второй бокал был явно лишним, – граф тут же захлопнул книгу и отложил на тумбочку.

Его пальцы сложились в замок у подбородка, а глаза коварно вспыхнули – или же сработал дешёвый театрально-драматичный эффект от света ночника, притушенного красным абажуром.

– Ты хочешь сказать, – продолжил граф по-кошачьи медленно, – что я совершенно не разбираюсь в женщинах?

– Я ошиблась комнатой.

Что это? Игра охотника с добычей? Или Лоран против отцовской воли толкнул меня сюда? Не могла же я второй раз за день перепутать двери? Вино не было лишним, ведь граф специально напоил меня. Убери из-за спины дверь, и я не устою на ногах. Неужели это продолжение изощрённой мести? Или, самое ужасное, это конец жизни с Лораном… Я гнала страшные мысли, пытаясь нацепить на побелевшее лицо подобие графской улыбки.