Текст книги "ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ (СИ)"

Автор книги: vudu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 46 страниц)

   Теплое чувство нежности разлилось по жилам женщины, Петр ответил на это чувство мысленным поощрением. Окружающие радостно кивали и мысленно поздравляли молодых людей, стоящих посреди улицы и явно выпадающих из общего потока снующих деловых людей и инков. Все двигались по своим делам важно и сосредоточенно, никто не бездельничал, даже если выполняемая ими работа на самом деле была бессмысленной…, все понимали, что это временно. Скоро у всех у них будет настоящая, важная работа, ведь главная битва еще впереди.

   Наконец-то и Злата почувствовала, что не может больше бессмысленно стоять тут и блаженно таращиться на прохожих. Она еще раз влюблено взглянула на красавца Петра и начала ритмично, но не слишком быстро передвигать ногами. Она двинулась в сторону госпиталя. У нее появилось много дел, важных и серьезных. Сегодня ей предстоит произвести на свет малыша. Она так долго ждала этого, прошла столько испытаний и трудностей. Ребенок радостно забился внутри, подтверждая ее намерения, одобряя их. Злата заметила, что хорошо чувствует настроение малыша, а через секунду поняла, что может даже понимать о чем он думает. Самое настоящее чудо! От такой неожиданной радости женщина даже остановилась на месте, прислушалась к ощущениям. Ребенок по настоящему разговаривал с ней, и мысли его были совсем не детскими. Петр уже успел наградить своего первенца нужной информацией. Теперь ребенка не смогут сбить с толку ничтожные людишки! А она-то думала, что такое возможно только после рождения. Злата больше не боялась, не переживала, она знала, что все будет хорошо.

   Ее внезапная остановка создала небольшую пробку на дороге. За спиной остановились  несколько женщин, которые словно во сне, ничего не понимая, начали озираться по сторонам. На их лицах через секунду расплылись извиняющиеся улыбки, и они поспешили по своим делам, аккуратно обходя неожиданное препятствие. Ситуация немного позабавила Злату и даже насторожила, вызывая где-то в глубине памяти неясные тревожные ассоциации и воспоминания. Но все это быстро прошло и Злата, напевая себе под нос приятную мелодию, двинулась к намеченной цели.

   В госпитале ее уже ждали. Казалось, в этом новом осмысленном и важном мире все знали что делать, где и когда. Как удобно! Все были так любезны и добры, так внимательны и заботливы, что Злата начала счастливо плакать от нахлынувших чувств. Никто и никогда в ее жизни не был к ней так внимателен, и она смогла по достоинству оценить это отношение. И как только она могла раньше мириться с тем миром, в котором жила? Как она только могла помыслить, что среди людей ей будет лучше и, тем более что будет лучше ее малышу? Ребенок опять проявлял немыслимую активность, как физическую, так и мысленную.

    Временами ей стало казаться, что мыслит не она, а ребенок, словно их мысли перемешались, а мозг стал единым целым… Ничего, это быстро пройдет, как только малыш отделится от матери. Злата поймала себя на мысли, что как бы ни была замечательна такая близость с ребенком, ей, тем не менее, хочется иметь и свой собственный закрытый уголок сознания, куда не будет вмешиваться даже сын. Уж слишком грубыми и навязчивыми были его поползновения. Как будто Злата была лишь оболочкой для младенца, лишь телом для его амбициозного не по возрасту развитого ума. Ничего-ничего, совсем скоро они станут двумя разными людьми и смогут любить друг друга..., или не смогут?

   Схватки начались так внезапно и болезненно, что все посторонние мысли просто вылетели из головы. Боль была невыносима. Пытающийся вырваться на свободу ребенок был безжалостен и даже жесток, более того, Злата понимала, что жестокость эта осознанная. Во власти ребенка было облегчить страдания и даже свести их на нет, но такой вариант просто не пришел ему в голову…, он слишком спешил.

   Все произошло очень быстро, для этого даже не понадобилась помощь акушеров и врачей. Невинный младенец просто вывернул тело матери наизнанку, облегчив себе путь на свободу. Персонал завозился с новорожденным, который метал мысли, словно стрелы. Он не умел еще дозировать и управлять мысленной энергией и причинял окружающим боль. Никто не роптал. Даже сквозь слезы люди продолжали улыбаться и радостно ворковать над младенцем. Петр тоже пришел взглянуть на первенца. Его сверхчувствительный к мысленному воздействию мозг болезненно вспыхнул от излияний младенца. Петр не остался в долгу и дал мысленную сдачу своему сыну. Люди вздохнули с облегчением, когда головная боль отпустила. Отец за секунду научил сына дозировать свою силу.

  Через две минуты в комнате не было ни одной живой души, кроме Златы. Она не могла уже ни видеть сына, ни чувствовать его болезненных мыслей. Сознание ускользало вместе с толчками уходившей из тела крови. Блестящие золотистые волосы, гордость женщины, тускнели прямо на глазах, превращаясь в серую безжизненную массу. Интересно, откуда в прагматичной, бережливой расе, такая расточительность? Злата могла бы родить инкам еще десяток крепких, здоровых ребятишек…, разве не этого они больше всего желали? И она, Злата, больше всего на свете желала по мере сил послужить великой цели, посодействовать новому возрождению человечества. Зачем тогда они оставили ее умирать? Может это личная месть Петра? Конечно, нет. Инок никогда не опустится до личной мести, тем более что она идет вразрез с основной целью расы. Нет, подождите, почему это она должна желать всю свою жизнь производить на свет чудовищ? Злата совсем запуталась, в голове царил полный хаос и путаница, какие-то чужие идеи входили в явное противоречие с ее мыслями и мечтами. Что происходит?!

    Неизвестно что заставило Петра вернуться в палату, может сентиментальность, а может злорадство. Но он вернулся. Петр склонился над бледной тенью, в которую превратилась Злата. Никому не пришло в голову хотя бы прикрыть изувеченную, изломанную, кровоточащую наготу…. Петр даже не поморщился, хотя запах крови в отсутствии вентиляции, которую отключили, как только ребенок появился на свет, был совершенно невыносим.

   Злата смотрела на Петра мутными голубыми озерами, скорее чувствуя его присутствие, потому что глаза отказывались что-либо различать. Почему она решила, что он красив и добр, как она могла только вообразить, что он может быть щедрым и великодушным? Как барашек на закланье она сама пошла к своей смерти, добровольно подставила себя под удар, а ребенка превратила в чудовище. Но видимо случилось то, что должно было и других вариантов не было. Противостояние Златы и Петра закончилось полной победой последнего. Злата сама сдалась на милость врага и даже была этому безмерно рада… Воздействие? Почему же его нет теперь? Почему она перестала быть нужной Петру и инкам?

   -Ты умираешь. Никто не станет тебе помогать. Можешь не ждать помощи, она не придет…, никогда. Я объясню. – Петр лениво вытянулся во весь рост, и его тело издало странный хрустяще-стонущий звук, от которого по почти бесчувственной коже Златы побежали мурашки ужаса. Говорить она не могла, не было сил…, но это было и не нужно, ее мысли были открыты для этого чудовища. Почему же он разговаривал с ней голосом, а не мыслями?

   -В тебе есть одна необычная особенность, я заметил это еще там, на кладбище… Ты плохо поддаешься воздействию. Вроде бы твой мозг совершенно открыт, но для того, чтобы ты подчинялась моим мысленным приказам, я вынужден все время работать с тобой. Это трудно и требует слишком много затрат. Я не припомню, чтобы еще у кого-то видел такую аномалию, тем более что сама ты телепатическими способностями не обладаешь. У меня была только одна возможность полностью тебя подчинить – воздействовать на тебя через ребенка, так сказать изнутри. Сын превзошел все мои ожидания, он не просто подчинил тебя, он стал тобою. Поздравляю, ты подарила мне прекрасного сына, а нашему виду прекрасное открытие. Теперь можно не волноваться насчет нерадивых мамаш…, дети сами проследят за правильным их поведением. Ты на самом деле помогла решить большую проблему. Теперь у нас будет возможность сосредоточить все силы на Сомате. Ты хорошо поработала ради нашей общей цели. – Петр откровенно смеялся над умирающей женщиной, чувство жалости было ему недоступно.

   Через минуту она вновь осталась одна в душной жаркой палате в полной темноте. Несмотря на ужасную жару, Злате было холодно, холод шел откуда-то изнутри и заставлял все тело покрываться липким морозным потом, а конечности терять чувствительность. Глаза не закрывались…, на это как будто не хватало сил.

   Злата уже не слышала осторожных тихих шагов в гулкой тишине и тем более не видела быстрый ловкий силуэт в полутьме палаты. Сознание окончательно покинуло женщину. Полная безнадежность ситуации и неотвратимость плачевного конца окончательно надломили Злату и она перестала бороться даже в мыслях. Человек приблизился к неподвижному коченеющему телу. Что-то ледяное прилепилось к вискам и сгибам локтей. Только через пятнадцать минут сознание начало возвращаться. Слишком долго, слишком медленно, ведь на счету была каждая секунда.

   Злата почувствовала неожиданный прилив сил, но отказывалась верить в реальность этих ощущений. На теле ощущалась непонятная тяжесть, а грудь сдавливало что-то очень тяжелое, от чего вдохнуть воздух было мучительно трудно…, и что-то на лице мешало открыть глаза. Злата не понимала что происходит, но сердце затрепетало от предчувствия. В ее положении любое изменение несло крупицу надежды. Через секунду Злата поняла, что двигается, вернее, ее везут на медицинской каталке. Прислушавшись, она уловила едва слышное человеческое дыхание, легкое и тихое. Попробовав пошевелить пальцами рук, она с удивлением заметила, что они слушаются ее мысленных приказов и, что самое невероятное, пальцам было тепло, а внутренний холод с каждым ударом сердца таял.

   Злата поняла, что укутана в простынь или легкое одеяло, но не слишком плотно. Постепенно перебирая пальцами, она добралась до тяжелого мягкого свертка на груди. Это была медицинская сумка, стандартный реанимационный набор с минимальным набором лекарств и небольшим запасом заменителя крови. Вот от чего она почувствовала себя лучше! Крови прибавилось, а обезболивание не позволяло терять сознание. А что же кровотечение? Прекратилось? Маловероятно. Пальцы начали сползать все ниже, пока не добрались до чего-то теплого, упругого и немного скользкого. Нижняя часть тела была залита специальным застывающим раствором, позволявшим остановить любое кровотечение. Кто-то не поскупился залить, этим недешевым желе почти полтела Златы. Может, просто у человека не было нужных медицинских навыков, чтобы знать в этом вопросе норму? По крайней мере, у Златы появилась надежда, самая настоящая, реальная и от этого сердце забилось ровнее, а дыхание стало глубже. Тяжелый мешок на груди уже не казался удушающим.

    -Тише, тише, не шевелись, у нас очень мало времени, они скоро хватятся тебя и тогда тут такое начнется! Хорошо, что на улице уже темно. Нам бы только до лёта добраться и нас уже не остановят. Гена ждет нас за воротами. – Ясный девичий голос странно контрастировал с действиями, которые пришлось проделать этому человеку. Упоминание о Гене пролилось бальзамом на израненную душу женщины. Воспоминания об этом человеке были варварски вытравлены из памяти Златы. Их возвращение теплом разлилось по всему телу, в происходящем появилась какая-то ясность и логика. Это успокоило. Злата провалилась в забытье, организм не мог дольше выдерживать бодрствование, ведь повреждения были очень значительными.

***

       -Боже мой, неужели вы додумались без моего разрешения послать человека в город? С неопробованным оборудованием? – Хасид Петрович был так бледен, словно в тканях лица не осталось ни единой капли крови. Он закрывал рот большущей, полной ладонью, потом медленно отводил руку в сторону, делал несколько коротких резких вдохов и вновь затыкал ладонью рот. Словно боялся, что вместе с выдохом изо рта вылетит что-то поважнее слов, например…, его жизнь. Непросто в преклонном возрасте спокойно переносить такие передряги.

   -Зачем же так волноваться, Хасид Петрович, ведь результат еще неизвестен…? – София, словно пытаясь создать максимальный контраст со своим шефом, была очень красной. Румянец лихорадочно пылал не только на щеках, но и на лбу, шее, руках. Она совершенно четко осознавала, что пошла на непростительный, даже в некотором смысле преступный риск, поддавшись на жалостливые излияния Гены. Но теперь-то уж точно ничего изменить было нельзя! Только ждать. – Дорогой вы мой, поберегите себя…, я готова отвечать по всей строгости.

   -Я пригрел змею на груди…, вы просто отвратительны, София, я никогда вам не прощу этого проступка. Как вам вообще могло прийти в голову рискнуть судьбой всего проекта, и человечества заодно, ради невнятной мелодраматической сказочки этого ненормального увальня? – Хасид Петрович стал обращаться к коллеге на вы, как только доверие к ней было полностью утрачено. И этот факт больше всего задевал молодую женщину.

   Хасид Петрович растерялся, растерялся настолько, что не понимал, что ему сейчас необходимо делать. Как подстраховаться на случай провала непредвиденного эксперимента? Ведь последствия грозили стать настоящей катастрофой. В последние месяцы свалилось столько проблем, что голова и без этой безумной выходки Софии буквально шла кругом. В первый раз в жизни он оказался в ситуации, когда не знал, что предпринять и в голове не было ни одной мало-мальски стоящей идеи. Поэтому он со всей свирепостью, на которую был только способен, набросился на источник своего непривычного состояния, то есть на Софию.

   -Ну, в конце концов, нам, так или иначе, пришлось бы испытывать мобильные экраны в городе. Я всего лишь немного ускорила процесс… – София попыталась ослабить давление со стороны шефа и немного разрядить обстановку. Не тут то было.

    Мрачный взгляд из-под бровей профессора не предвещал быстрого окончания разговора. Женщина с мольбой посмотрела на непроницаемое лицо Карлоса. Тот стоял, опираясь плечом на стеллаж с дисками, руки сложены на груди, взгляд ошарашенный и испуганный. Хорошо хоть, на лице не было извечного скептического выражения «Я же тебя предупреждал!».

   -Хотелось бы мне отправить тебя подальше от моего проекта… и прямо сейчас! Возможно, я об этом и пожалею позже, но такое беспечное и несерьезное отношение не в моих правилах. Даже не знаю что делать… – Старик выглядел жалко, только что он потерял самого верного сотрудника и друга. Кому тогда можно доверять вообще?

  -Попытайтесь же меня понять, хотя бы частично. Я ведь не хотела ничего плохого! Вы же знаете Гену? Ну, кто его не знает? Разве можно было ему не помочь? Подумайте, если бы он обратился непосредственно к вам, так ли уж стопроцентно вы ему отказали? Или вас больше беспокоит беспардонное нарушение субординации?

   -Не говорите чепухи. При чем здесь субординация? А не был ли ваш проступок умышленным? Я всерьез подозреваю, не связаны ли вы или Геннадий с инками? Может, вы работаете по их указке? – Профессору стало совсем худо, и он вынужден был присесть на стул, пока не пришлось упасть прямо на пол. Эта догадка ошеломила его даже больше чем остальных присутствующих. От этой мысли стало не только плохо, но и страшно, ведь предположение могло оказаться не таким уж далеким от истины.

    После этих слов стало совсем тихо, только из-за приоткрытой чьей-то небрежной рукой двери доносились неясный шум и голоса. Люди трудились непокладая рук. Но для обитателей кабинета сейчас все это было маловажным. Шокированная София не могла поверить услышанному, не могла осознать, что говорят о ней. Кажется, она на самом деле сильно поторопилась с решением помочь Гене. Она совсем не ожидала такого серьезного резонанса. Риск, конечно, присутствовал, но где же его нет…, пожалуй, даже в колонизации Юрико его больше. Может быть, Хасид Петрович просто слишком устал, вот и сорвался? Не может же он на самом деле подозревать ее в таком?

    София еще раз с мольбой посмотрела на Карлоса. Тот, в конце концов, осознал, что это вовсе не рядовая взбучка шефа и что София действительно оказалась в очень затруднительном положении. Женщину срочно нужно было выручать! Карлос медленно, словно во сне оторвался от стеллажа и двинулся в сторону женщины. Сложившаяся ситуация и у него не укладывалась в голове.

   -Вы ведь это не всерьез? – София сказала это тихим шепотом, но в тишине профессор хорошо расслышал вопрос.

   -Вовсе нет, милочка. Ни один здравомыслящий человек не додумался бы  до такого, а я до сегодняшнего момента считал вас весьма разумной женщиной. Я не хочу верить в это, но согласитесь, такая возможность существует. Для чего, по-вашему, мы здесь заперлись на Сомате, выставили охрану и экраны? – Профессор жестко посмотрел Софии в глаза. – А вы отправили двоих из нас туда, с непроверенным оборудованием. Теперь мы будем обязаны проверить их по полной программе и изолировать. Вы сами знаете, что точной диагностики у нас до сих пор нет. На что вы обрекли людей? Я вас спрашиваю? Вы об этом подумали?

   -Нужно было спешить. Помощь человеку нужна была срочно. Немедленно. Кем бы мы были, если бы отказались помочь другу? Кажется, мы претендуем называться человеческими существами? Мы не имеем права относиться ко всем ситуациям одинаково, как роботы, как инки… – Настроение Софии стремительно менялось от расстройства и испуга до гнева. Как он посмел такое о ней подумать, так с ней разговаривать, обвинять в таких чудовищных вещах? Конечно, она была неправа, но все равно не заслужила такого отношения за один глупый проступок. – Да я бы перестала себя уважать, если бы не попыталась выручить Гену теми способами, которые в тот момент были мне доступны. Разве вы не понимаете, что если бы я не добыла ему этот проклятый портативный экран, он бы все равно пошел в город? И тогда он бы точно не вернулся. Способны ли вы так просто выбросить талантливого работника из своей жизни? А теперь еще скажите-ка мне, если бы вы оказались на моем месте, как бы вы поступили? Уверена, что так же. Впрочем, и я на вашем месте вела бы себя примерно так же как вы и наверняка не разрешила бы эту операцию. У нас разное положение и разная ответственность, но это не означает, что мы не способны понять мотивы друг друга.

    Хасид Петрович опустил руку от лица и немигающим взглядом уставился на женщину. Кому скажите на милость, теперь он сможет доверять, если самые преданные люди умудряются подвести? Глаза профессора совсем потускнели, из открытого рта вырывалось хриплое болезненное дыхание. Тем не менее, гнев Софии немного охладил его собственный и профессор начал постепенно остывать и успокаиваться. Кризис миновал. На лицо вернулись живые краски. Профессор с самого начала понимал, что перегибает палку, но не в состоянии был остановиться. Оставалось только надеяться, что отношения с Софией и Карлосом не были испорчены слишком сильно и надолго.

   -Согласен, что в твоих словах есть некоторая логика, но она слишком ничтожна по сравнению с той опасностью, которой ты нас подвергаешь, девочка. Может быть, я немного и погорячился…, но ты на самом деле это заслужила.

   -Я ведь и не спорю с этим! Для этого я и пришла, чтобы выслушать разумные обвинения. Но, похоже, попала под горячую руку. Может, у вас что-то случилось помимо нашей с Геной выходки?

   -Тут ты права, но я не в состоянии это сейчас обсуждать. А ты, Карлос, тоже все знал и молчал? Ты тоже меня предал?

   -Господи, ну как вы можете так говорить? Ну кем бы я был, если бы побежал ябедничать? Что-то в последнее время вы, Хасид Петрович, плохо ориентируетесь в человеческих отношениях. Слишком глубоко завязли в своей науке… – Карлос облегченно вздохнул и подошел к любимой, кажется, гроза миновала и можно себе позволить небольшое утешение. Карлос обнял женщину и с сожалением отметил, что та все еще дрожит.

   -Как ты, София? Ты сама вызвала эту грозу, я тебя предупреждал.

   -Ой, только не начинай свои занудства, а то и в самом деле получишь приличный подзатыльник, и потом не говори, что сам меня об этом не просил. Все уже прошло. Даже Хасид Петрович опять начал обращаться ко мне на ты…, так что, все совсем неплохо.

   -Не спешите с выводами, леди. Вас ожидает полная проверка, как и Гену с его сообщницей Роуз…, если они, вообще, когда-либо вернутся.

   Профессор чувствовал себя отвратительно. И в большей степени оттого, что позволил себе такое грубое поведение, чем оттого, что подчиненные сделали такую непростительную глупость и дали врагу возможность узнать секреты Сомата раньше времени. После бурного всплеска эмоций наступил глубокий спад. Нужен срочный отдых.

   Карлос все еще шептался с Софией, когда в кабинет ворвался Влад. Так уж здесь повелось, что субординацию решительно не желал соблюдать ни один сотрудник.

   -Прошу прощения за внезапное вторжение, но эти новости я предпочту сообщить лично…, тем более что они касаются непосредственно меня.

   -Господи, сколько можно плохих новостей? – Хасид Петрович даже не поднял уставшего взгляда на вестника, он вообще решил не открывать глаз. Так было спокойнее и почти похоже на отдых.

   -Ну, я бы не сказал, что новости так уж плохи. К тому же, на десерт у меня припасена одна совсем неплохая. Она вас порадует. Но это потом… – Влад хитро улыбнулся, хотя глаза были такими же усталыми и озабоченными, как у всех присутствующих.

  -Ну, так говорите, не терзайте наше и без того истощившееся сверх всякой меры терпение! – Все что сейчас хотел Хасид Петрович, это выпить снотворного и выкинуть из сознания все проблемы, какими бы глобальными они ни были.

   -Мы нашли крота! – Теперь глаза Влада сияли самодовольством и гордостью, а все присутствующие удивленно таращились на молодого человека.

   -Какого крота? Это что шутка?

   -Боже мой, конечно, нет! Ну, вы тут совсем зачахли, человеческую речь не понимаете. Мы нашли шпиона…, ну того, который открыл восточные ворота инкам.

    -Правда? Вы сумели вывести инка на чистую воду? Без надежной диагностики?

   -Во-первых, диагностика за последние несколько часов претерпела некоторые положительные изменения и к утру у нас будет то, что нужно, а во-вторых, шпионом был не инк, а человек. Нас предали.

    -Что такое? В кого-то из наших людей была внедрена программа инков? Вы же говорили, что это почти всегда заметно.

    -Отвечаю. Во-первых, вы опять отстали от жизни, и не знаете, что инки тоже способны совершенствоваться и последних зомби почти невозможно вычислить, а во-вторых, нашим предателем оказался человек без воздействия инков. Он действовал, так сказать… исходя из своих внутренних убеждений. На самом деле, он думал, что делает нам большую услугу. Он посчитал, что мы слишком горды, чтобы просто признать свою ошибку и смириться с нашей улучшенной участью. Решил оказать своего рода помощь нам, нерадивым.

   -Кто этот придурок? – София не выдержала и задала этот вопрос очень громко. От этого крика все вздрогнули и оглянулись на женщину. Даже Карлос немного отстранился, чтобы получше рассмотреть выражение лица Софии.

   -София, вот вам естественный пример действия из добрых побуждений, которое, чуть было не привело к ужасным последствиям. Чем вы лучше этого, как вы выразились «придурка»? Вы сделали то же самое…, вы предали меня и мое доверие.

   -Ну, так ли уж то же самое? По большому счету я рисковала только теми, кто сам на это пошел…, ну и немного вашим доверием. Я не подыгрывала инкам и не предавала все население Сомата. – София немного помолчала, обдумывая предъявленные ей претензии, и тихо добавила. – Я знаю, что очень виновата, но и теперь не поступила бы по-другому. Извините.

   -Ладно, временно закроем эту тему. Так кто он? – Профессор решил прекратить ненужные споры.

   -Это был Ости, один из моих мальчишек. По сути, очень впечатлительный и несчастный ребенок. Очень умный, любил философию и политику. Он действовал искренне, из добрых побуждений. Мне его даже жаль.

   -Да уж, избавьте нас от таких доброжелателей, а от врагов мы избавимся сами! – Карлос даже фыркнул от негодования.

   -Сколько же нужно иметь смелости и уверенности в своей правоте, чтобы взять на себя ответственность за такое решение?! Такого человека можно было бы уважать, если бы не его позиция. Он заблуждается, и, боюсь, этого уже не изменить. Жаль, что такой человек не на нашей стороне. Отпустите его с миром туда, где он мечтает жить. Свой выбор он сделал. – Хасид Петрович печально махнул рукой в сторону двери. – Вы говорили о какой-то хорошей новости? Порадуйте же старика, а то от худых известий впору и помереть.

   -Это касается вашего незапланированного эксперимента с портативным оборудованием…

   -Есть новости из города? – София с надеждой рванулась к Владу, и чуть было не сбила беднягу с ног.

   -Лучше – они вернулись! – Влад попытался отстраниться от повисшей на нем женщины, но та явно не могла стоять на своих ногах, то ли от волнения, то ли от усталости.

   -Вернулись? Живые невредимые? Просто фантастика! – Хасид Петрович не верил в такую удачу.

   -Да. И они притащили ту девушку, за которой летали. Злату. Миниэкраны показали себя просто изумительно! Они полностью закрыли мысли владельца и с успехом имитировали обычный фон инка. Нам удалось их провести! Такая скорая удача нам даже не снилась.

   -Вот это да! А вы говорили, что эксперимент преждевременен. – София была так рада услышанному, что из глаз хлынули непрошеные слезы. Только теперь она поняла, в каком невероятном напряжении пребывала все последние часы.

    -Успех не умаляет твоей вины, девочка, но освобождает от наказания. Так и быть, я сейчас стал великодушным. Наконец-то, я могу пойти и со спокойной совестью поспать. Хотя, если судить по скорости развития событий в последнее время, я могу проснуться либо уже на Юрико, либо среди инков и одним из них. Тем не менее, я рискну, нет сил больше терпеть. – Хасид Петрович с трудом оторвал себя от стула и направился к двери. Все улыбались, правильно оценив шутку шефа.

   -Да уж. Если пока вы тут ругались, успело случиться столько нового, то за ночь может случиться, что угодно. – Карлос поддержал тему.

   -А мне кажется, что теперь наступит временное затишье. А вот инкам придется поволноваться. Из-за исчезновения Златы. А может, они и не заметят?

   -На это можешь не рассчитывать. Судя по тому, в каком она была состоянии, они будут удивлены не столько исчезновением человека, сколько исчезновением тела. А это совсем не одно и то же.

   -Господи, что ты имеешь в виду, Влад? Неужели все так плохо? – София пришла в себя, голос был сосредоточен и серьезен.

   -Очень. Здесь много странного. Роуз практически вернула девушку с того света. Выглядит как неудачные самостоятельные роды, но я ничего подобного не видел даже в архиве. Злата говорит, что ребенок сделал это намеренно по приказу инков. Они бросили ее умирать.

    -Почему? Разве она не могла еще родить? Как-то неразумно.

    -Она тоже так сразу подумала. Отец ребенка снизошел до объяснений…, тоже как-то странно, и сказал ей, что для контроля над ее мозгом нужно слишком много затрат. Якобы держал ее под контролем только благодаря ребенку в утробе. То есть, именно ребенок на нее воздействовал. Это неожиданная информация, и важная. Здесь много странностей.

   -Она выживет?

   -Будем надеяться, но существует вероятность, что нет. У нее разворочено полтела. Жуткое зрелище. Над ней колдуют хирурги.

   -А как там Роуз и Гена?

   -Им сейчас достается по первое число от Веры. Ты же знаешь, София, как она может доставать?

   -А мне можно их увидеть?

   -К сожалению, нет. Пока они на карантине, их нужно проверять. Ты же сама понимаешь, меры предосторожности необходимо соблюдать.

   -Да, конечно. – София грустно уткнулась носом в плечо Карлоса. Она чувствовала себя виноватой и перед шефом и перед ребятами, хотя они сами напросились на эту операцию. Главное, что все хорошо закончилось.

   Влад почувствовал себя лишним и тихо выскользнул вслед за профессором, даже не попрощавшись. София и Карлос ничего не заметили. Они стояли, наслаждаясь близостью друг друга и относительным покоем. Как все-таки хорошие новости успокаивают!

3.

«Приближаясь к правде, не увязни в действительности».

«Чем слабей доводы, тем крепче позиция».

(Станислав Ежи Лец)

         Впервые за все время пребывания на Юрико жизнь кое-как начала входить в стабильное русло. Такую жизнь уже можно было назвать мирной. Постоянная борьба за выживание сменилась тяжелой работой и рутиной ежедневных, однообразных проблем. Зато теперь у людей появились сухие дома и постоянная крыша над головой. Почти рай.

      Место они нашли с первой попытки и еще ни разу не пожалели об этом. Во всех отношениях оно неплохо подходило для человека. Почва была почти сухой – можно было свободно передвигаться и строить жилища. В непосредственной близости было достаточно пресной воды, чтобы удовлетворить любые запросы человека и надолго. Здесь было много солнца и буйная растительность, которая, к счастью, была значительно менее агрессивной к человеку, чем хорошо знакомый хищный лес.

    Однако и здесь зевать было опасно. Растения отличались от хищных деревьев только тем, что их «пищей» были не животные, а насекомые. Вместо щупалец, у них были колючки, которые жалили весьма болезненно. По большому счету у людей в поселении была только одна серьезная проблема – пища. Здесь не росли деревья-хищники, которые справлялись с отловом дичи куда лучше человека.

    Колонисты, путешествуя по хищному лесу, так и не могли наладить собственную охоту. Животные обитали на планете в избытке, но поймать их было настоящей удачей. Днем их было не найти, никакие ухищрения не помогали. Животные прятались от солнечного света под землей. Откопать их было невозможно, они всегда знали, с какой стороны ждет опасность. Приближение света животные чувствовали на расстоянии и, прежде чем человек успевал до них докопаться, они исчезали. Ночью было слишком темно и очень опасно, охота была практически невозможна. Ловушки не имели смысла, так как еще до утра пойманная дичь становилась добычей ближайших растений. В лесу люди могли бы позаимствовать еду у деревьев. В лагере деревьев-звероловов не было.

   Выход из тупиковой ситуации для Виктории и Сафида был очевиден еще до того, как решение проблемы стало жизненно важным, нет, до того как проблема вообще возникла. Выход простой и очень эффективный. Для его реализации они и тащили на себе весь путь из хищного леса мертвое тело Антры.