Текст книги "ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ (СИ)"

Автор книги: vudu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 46 страниц)

   -Что-то мне совсем не нравится та ситуация, которая складывается. Сейчас с минуты на минуту польет. Принимай  барабанную эстафету. – Михаил предоставил возможность начать шумовую завесу Мише, а сам без сил откинулся на жесткую стену. – Я уже слышу приближающийся шум дождя. Привяжемся хотя бы друг к другу?

   -Конечно. – Миша начал извлекать из своего инструмента первые протяжные низкие звуки, которые эхом покатились в обе стороны по тоннелю.

   Водяная стена зависла перед людьми, как будто испугавшись необычных звуков. Секундное замешательство и густой, соленый, пахнущий человеческой кровью дождь обрушился на людей. Что это был за дождь! С верху падало столько воды, что она практически смывала людей. Ударов барабана было уже не слышно, они захлебывались в воде. Но и стройного звука капель действующего на мозг тоже не было! Похоже, главным для дождя было миновать узкое пространство тоннеля как можно скорее и отправиться на охоту по ту сторону гор. Наверное, для дождя стало немалым сюрпризом, что прямо в расщелине оказались потенциальные жертвы. Вот только стройную мелодию в таких условиях дождю выстроить так и не удалось.

   Плотность дождя была просто поразительна. Казалось, что такой плотности просто не может быть в принципе.  Бурлящая вода начала заполнять тоннель и люди поняли, что у них есть реальная опасность утонуть. А тут еще веревка, которая не давала достаточной свободы в движениях. Схватиться было не за что, а вода так бурлила и перемешивалась, что все время увлекала людей на самое дно.

   Миша, задержав дыхание, перестал бороться с водой и сосредоточился на узлах веревки. Нужно было дать шанс хотя бы одному из них. Веревки, намокшие от липкого густого дождя, не желали развязываться, а воздух в легких заканчивался. Кроме того, Михаил все время невольно дергал за второй конец, мешая развязать узлы. И все-таки он их развязал. В голове уже темнело от недостатка кислорода, и Миша успел нахлебаться воды.

   Михаил почувствовал внезапное ослабление веревки и сразу понял, что именно произошло. Теперь они потеряли друг друга… и, скорее всего как минимум до окончания дождя, а это значит до утра. Чтобы все дождевые фронты из долины успели миновать узкую расщелину, им придется в таком же темпе следовать вдоль высоких стен до самого утра. И это ужасно! Михаил не верил, что можно выжить в таком круговороте воды в течение столь долгого времени. Не было уже почти никакой разницы, на дне ты или на поверхности, плотность дождевых струй была почти такой же, как и плотность потока на дне. Дышать было нечем.

   Михаил ошибся только в одном, он не подозревал, что до выхода из западни оставалось совсем немного, всего каких-то полкилометра. Его словно пробку из бутылки вынесло из тоннеля. Выход оказался немного выше уровня почвы и Михаил больно ударился об острые ветви и какие-то шипы. Но он был жив и в сознании, а это самое главное. Как только дождь вырвался на свободу, сразу начал плести свои музыкальные шедевры. Первая ровная капель начала вызывать где-то внутри теплую напряженную вибрацию. Пока она не докатилась до головы, Михаил лихорадочно начал шарить по спине в поисках барабана. От страха он громко начал петь первое, что ему пришло в голову…

   Барабана на месте не оказалось, зато при Михаиле осталась веревка с длинным болтающимся концом. Он привязал конец к ближайшему не слишком крепкому дереву. Выбирать не приходилось. Но где же Миша? Даже бесчувственное и даже, не дай бог, мертвое тело должно было «выплыть» из тоннеля примерно одновременно с Михаилом…

    Из дыры в отвесной скале, почти над головой у Михаила хлестала вода. Запах крови доводил до тошноты, но Михаил старался не обращать на это внимания. Вот на высоте полутора метров из темного провала выскользнуло безжизненное тело. Михаил не столько увидел, сколько услышал и почувствовал это. Миша был легче, поэтому шлепнулся немного ближе к стене. Шум падающей воды немного сбивал ритм дождя, и Михаилу приходилось лишь немного напрягаться, чтобы избавиться от его влияния. Отползая, насколько позволяла длина веревки, Михаил сумел-таки дотянуться до друга. Подтащил его к дереву, привязал. Тот был без сознания, но дышал. Михаил чуть не плача от радости продолжал петь свои бессмысленные, тихие песни.

   Прошло не больше часа, как поток воды начал стихать и совсем прекратился. Не надолго. Через мгновение все началось снова, только в обратном направлении. И как они не подумали, что свои жертвы дождь ведет назад тем же путем? Только теперь шума падающей из ущелья воды не было, а воздействие дождя многократно усилилось. Михаил чувствовал это всей кожей. Он стал петь громче, но силы таяли.

   Утро застало путешественников в нелепых позах. Михаилу все-таки не хватило сил продержаться до утра, но утром он очнулся первым. Миша так и не пришел в себя.

   -Эй, ты жив?

   -Да, только глаза открыть не могу, их залепило противной липкой жижей. – Хриплый голос Миши звучал весьма бодро. – Кажется, я неплохо выспался.

   -Ты спал? Пока я сражался, и за твою жизнь в том числе, ты просто спал? Как не стыдно! – Михаил подхватил шутливый тон. – Сейчас из-за скалы выглянет солнышко, жижа превратится в сладкую водичку…, и глазки раскроются сами.

  Оба Михаила были так рады друг друга видеть, что не стали жаловаться на помятые бока. Они сумели выжить в ночной круговерти, и это было настоящим чудом, каждый из братьев это понимал.

   -Посмотри-ка, что там такое лежит? Вон, возле самого прохода? Смотри, а там довольно пологий подъем, что-то ночью я этого не почувствовал.

   -Я бы сказал, что это похоже на какое-то животное…, довольно крупное. Я таких не видел. Наверное, оно мертвое…, не удалось дождю дотащить беднягу до тоннеля. А вон еще один… – Михаил вывернул шею, чтобы получше разглядеть. Болело все, что только могло болеть, но переломов вроде не было.

   -Пошли, посмотрим. – Миша начал отвязываться, непрерывно издавая жалостные стоны. Все ноги были в синяках, а недавно зажившая после перелома нога очень болела. Лицо было исцарапано и ужасно саднило. Мышцы сводило судорогой. Но все это вдруг стало неважным. Что-то, в неподвижных фигурах животных настораживало и волновало так, что все эти неприятности показались малозначимыми.

   -Слушай, Миша, что-то мне не по себе. Знаешь, кто это там лежит? По-моему, это человеческие фигуры…

   Миша замер, именно эта мысль билась у него в голове, но он боялся говорить об этом вслух.

   -Если это Михаил 3 и Михаил 4, то пусть они там и остаются, я не хочу больше двойников.

  -Чего ты, создадим целое поселение двойников, это же так здорово…, что хочется покончить жизнь самоубийством. Это ужасно, я уже передумал смотреть...

   Тем не менее, они хромая подошли к первой фигуре. Это не была копия Михаила, это была девушка. Только выглядела она так, что краше в гроб кладут. Казалось, она умерла уже несколько дней назад, а сюда ее кто-то принес и бросил. Комбинезона на ней не было, за исключением двух небольших лоскутов на бедрах и руке. Тело было таким грязным, что затруднительно было определить даже первоначальный цвет кожи, и это несмотря на постоянное омовение дождем. Кожа была испещрена многочисленными похожими на ожоги ранами, местами были выдраны куски плоти. Волосы ободраны, частично вместе с кожей. На лицо и смотреть было страшно. То, что сюда ее привел соленый дождь, не вызывало сомнений, но вот что превратило ее в искромсанную человеческую оболочку, оставалось неясным. Несмотря на очевидную бесполезность таких действий, ребята проверили у девушки пульс и дыхание. Она дышала.

  -Просто удивительно! Следующей ночью она пойдет дальше. Сегодня дождь просто не успел ее протащить сквозь гору. Ничего себе.

   -Мне кажется она просто в глубоком трансе и уже несколько дней, а может и недель из него не выходит.

   -Почему же мы не впадали в такое состояние, когда попадали под дождь?

   -Этого я тоже не понимаю. Может индивидуальная особенность? А может для такого состояния нужно попасть под влияние определенное число раз? Тогда я не советую больше испытывать судьбу.

    -Что будем делать?

   -Давай посмотрим второго... По-моему, это парень и выглядит он немного лучше. Смотри, даже шевелиться.

    Они подбежали к стонущему человеку. Парень открыл глаза и мутным взглядом уставился на совершенно одинаковые лица. Зрачки его были расширены, и создавалось впечатление, что он смотрит сквозь ребят. Парень также как и девушка находился в глубоком трансе. Михаил начал трясти его за плечи и звать по имени. Он узнал парнишку, они были в одной группе по выживанию на Сомате. Это было сто лет назад, в другой жизни.

  -Нори, очнись! – Михаил, не выдержав, дал Нори болезненную оплеуху.

   Нори быстро пришел в себя и сразу принялся кричать. Только теперь ребята заметили, что у Нори, несмотря на более-менее хорошее общее состояние, была серьезно повреждена нога. Открытый перелом голени и…, судя по всему, он шел с такой ногой много часов. Нори потерял сознание, и для него это было лучшим выходом.

   -Ну, и как тебе сложившаяся ситуация? Мало нам было собственных проблем, так теперь еще два полумертвых человека на нашу голову. – В глазах Михаила читалась паника.

   -Я бы сказал, полуживых, все-таки. К тому же ты, кажется, упускаешь самое главное – на планете есть люди! Они послали первую партию! Скорее всего, по каким-то причинам они сочли нас, вернее, меня, нет, нас, но в одном лице, погибшими.

   -Надо как можно скорее найти остальных колонистов!

   -Но об этих двоих надо позаботиться. Парень-то, наверное, выживет, если избежит воспаления, а вот девушка не знаю…

   -Что же делать?

   -Как что, идти оказывать первую медицинскую помощь. Местная пресная вода может творить чудеса, да и некоторые листочки очень помогают заживлению ран. Сам знаешь, не мне тебя учить.

   -Прямо как в каменном веке, тошно даже.

  -Ну что ты так расстраиваешься? Я тоже напуган и растерян, но эта милая планетка с первых дней научила меня ничему не удивляться и принимать все, как должное. Надо спешить. Иди на поиски воды, а я осмотрю девушку, может и у нее что-то сломано.

ГЛАВА 3.

1.

  «Лицо врага пугает меня, когда я вижу, как оно похоже на мое собственное».

(Станислав Ежи Лец.)

           -Вера, скажи мне, что теперь будет? Я имею в виду со всеми нами? С людьми? – Зонда не поднимала взгляда от своего сына. Последние месяцы ее жизни превратились в настоящий кошмар. Она разрывалась между желанием как можно скорее покинуть планету и материнскими чувствами, не позволявшими ей бросить ребенка. И этот страх…, страх, что однажды она проснется и найдет рядом с собой не улыбчивого славного карапуза, а зомбированное чудовище. Все они находились в опасности и могли быть подвергнуты воздействию, но это не то же самое, что могло случиться с ребенком-мутантом. Ее малыш просто станет таким как они…, и она потеряет его. Эти мысли были невыносимы. Они стерли из памяти даже ужасы, которые ей пришлось пережить с Четвертом.

    Вера сидела в углу детской комнаты и внимательно изучала данные на мониторе. Ее уже начинало немного раздражать поведение соседки. Пораженческое и депрессивное настроение грозило перекинуться и на нее, а этого ни в коем случае нельзя было допускать. От работы и энергичности Веры Сторп зависело слишком много жизней.

   Вера ниже опустила голову, намеренно игнорируя вопросы и причитания Зонды. Волосы словно рыжие огненные змеи разметались по спине. Казалось невозможно представить эту женщину без огненной копны, словно именно в волосах был весь ее дух и характер. Наверное, так оно и было, волосы как зеркало отражали упорный, немного взбалмошный и непредсказуемый нрав доктора. Зонда, как и многие жители Земли, никогда не понимала людей, которые ценили крашеные волосы и яркую извращенную красоту в одежде. Ее стилем были практичность и удобство. И это понятно, в обычной жизни люди довольно редко общались друг с другом, все больше с машинами. Но теперь, глядя на эти роскошные огненные волосы, Зонда по-хорошему позавидовала Вере.

   Дочка Веры мирно спала в кроватке, и это было явным признаком, что никакой опасности для всех обитателей детской в данный момент не было. Услышав приглушенные всхлипывания, Вера раздраженно передернула плечами и пристально посмотрела в сторону соседки.

   -Ты мне мешаешь. И уже не впервые. – Вера собиралась уже прекратить на этом разговор и продолжить работу, но выражение лица Зонды заставило ее серьезней присмотреться к девушке. Зонда действительно была подавлена и растеряна. С ней это бывало и раньше, но в этот раз все выглядело как начало  затяжного психологического кризиса. – Что происходит? Нужно бороться, милая, а не рыдать по углам.

   -На самом деле я готова и очень хочу… бороться. Я все понимаю, но сейчас говорила не об этом. Понимаешь, мне немного не по себе оттого, что мы сейчас здесь в безопасности, а те… другие люди так и осталась незащищенными. Мы бросили их на растерзание этим тварям…

    -Не совсем так…, мы всего лишь спасли то, что еще можно было спасти.

   -Ты уверена, что все кто остался по ту сторону защитных экранов, так уж безнадежно потеряны?

   -Двери Сомата открыты для тех, кто хочет остаться человеком.

   -Неужели ты и в самом деле веришь, что они сами решили стать…, стать…чудовищами.

   -Я считаю, что большинство даже и не думало об этом. Они просто поступили так, как им было удобно. Не забывай, что почти половина городов продолжают войну своими силами.

   -Какую войну? Против своих детей?

   -Я тебя не понимаю. Сначала ты жалеешь, что они смирились, потом, что они воюют?

   -Но ведь они воюют не против инков, а против детей, они ведут себя просто как варвары…! Честно говоря, не знаю даже, кто из них внушает мне большее омерзение. Те кто, подчиняясь инстинкту выживания, пытается отвоевать место под солнцем, или те кто, убивает своих детей из страха, что они вырастут не такими, как их родители, что они вырастут другими…? То, что эти люди устроили в городах, просто не поддается оправданию…, по-моему, там просто не осталось ни одного ребенка мужского пола…! И, к сожалению, это их вовсе не спасет. Те, кого они пытаются уничтожить, как раз в состоянии защититься от таких примитивных нападок.

   -Ну, и где же тут наша вина? Каждый должен думать за себя сам. Мы не правительство и не можем отвечать…

   -Мы должны отвечать, хотя бы потому, что только мы видим всю ситуацию более или менее объективно.

   -Мы никому не отказываем в помощи.

   -Но и не предлагаем ее сами! Скажи, как бы вы поступили, если бы группа несмышленых детишек оказалась в беде? Разве вы стали бы возлагать на них самих спасение, или взяли бы инициативу в свои руки? Эти люди, они ведь не понимают на самом деле, что происходит. Им просто страшно, а страх способен затмит разум. Ведь вы знаете, какая неустойчивая психика у современного человека после многолетнего общения с иллюзорами?! А правительство? Разве оно хоть на секунду подумало о ком-то, кроме самих себя? Все сидят, как крысы, на Сомате и дожидаются отправки на Юрико.

   -И что же ты предлагаешь? Что мы сейчас можем сделать? Мы и в локальном масштабе мало что можем.

   -Я не знаю, но это неправильно, бросить остальных на произвол инков. Пусть это выбор людей, но ведь не осмысленный, а вынужденный.

   -Я в этом не уверена. На самом деле нет смысла сейчас забивать себе голову всем этим. Больше, чем мы делаем, не может сделать никто. Кроме того, сейчас никто не может точно сказать, чья судьба окажется лучшей: тех кто, спасаясь от инков, покинет землю, или тех кто, поддавшись обстоятельствам, смешает свою судьбу и человеческую сущность с инками. Мне почему-то кажется, что человеческие гены еще дадут о себе знать..., может через десятки поколений, но это случиться.

    -Да в них же нет ничего человеческого, а без нашего воспитания было бы еще меньше.

   -Посмотри внимательно на своего сына и еще раз повтори свои слова. Ты слишком драматизируешь. То, что уже случилось, нам не изменить. Инки посеяли свои семена везде и эти сорняки не вывести. У нас был один единственный шанс, в самом начале, когда они пытались скрываться. Наверное, тогда мы могли бы заключить какой-то договор и поделить территорию. Но только не сейчас. Да и тогда гарантий было бы маловато.

   -И все равно все это неправильно…

   -Это просто будет другая раса, более выносливая и сильная… и у нее будут, в том числе и человеческие корни.

   -Что толку? Общего у нас только наличие разума, да и это сомнительный тезис. Они настолько другие, что мы не можем понять друг друга.

   -Я знаю только одно, мы не можем себе позволить тратить силы на борьбу с ними, зная, что борьба будет проиграна. У нас и так мало времени и средств, чтобы спасти человека как вид. Мы не можем сейчас поддаваться жалости и сентиментальности к погибающим людям. Иначе мы можем потерять и то, что у нас осталось. Чудо уже то, что они не тронули Сомат с самого начала.

  -Они не могли, здесь не было их агентов.

   -Ну, вот видишь, ты все сама прекрасно понимаешь. Не заводи больше эти унылые разговоры, не трави душу. Ты думаешь, что одна такая правильная, что я ничего не чувствую и не способна сострадать? Это жестоко, обвинять меня в таких вещах… Ты совсем меня замучила. Я все время пытаюсь отстраниться от подобных мыслей и не думать о тех миллиардах, которые остались за барьером и которых лишили права выбирать, а ты мне не даешь. Ты ведешь себя как диверсант в тылу врага. Я должна работать, понимаешь? – Из глаз Веры вдруг брызнули слезы, она была доведена до отчаянья. Все ее спокойствие было не более чем маска, и Зонда вдруг отчетливо это поняла. Ей стало невыносимо стыдно за свою нетактичность и грубость.

   -Прости. Я просто дура, вместо поддержки я только мешаю тебе. – Зонда стремительно побежала через комнату и бросилась женщине на шею. Пышные волосы забились в нос и рот и нещадно щекотали. Зонда чихнула раз, другой… обе засмеялись.

   -Хорошо, уже поздно и я ничего не соображаю. Пожалуй, стоит немного отдохнуть. Как считаешь, может нам пойти узнать новости?

   -Все равно не могу отделаться от мысли, что мы что-то делаем не так…, может, просто не могу поверить, что так быстро можно потерять и свою планету, и свой род?

   -Опять эти мысли? Смотри вперед…, там новая планета и интересная жизнь, полная жизнь. Разве мы, так или иначе, не собирались оставить землю? Тогда и нечего горевать. Между прочим, сейчас Карбовски работает над тем, чтобы собрать здесь всех мало-мальски соображающих людей. Ты же понимаешь, это невозможно сделать за одну минуту. Это сложно. Во-первых, необходим совершенный метод отделения инков от людей и он практически готов. Во-вторых, здесь просто-напросто слишком мало места. Только после отправки большой партии на Юрико мы сможем забрать сюда группу. Молись, чтобы ребята там продержались. У нас есть идея создать подпольное сопротивление в тех городах, где процент инков не очень велик. Для этого необходимо хорошее техническое оснащение, не забывай, с кем мы имеем дело. Все движется, люди работают…, и не смей больше мне говорить, что мы не имели морального права бросать их на произвол судьбы.

   Вера сделала быструю зарядку, чтобы немного разогнать кровь. Подошла к окну. Силовой щит, прикрывающий Сомат, делал пейзаж немного мрачноватым, так как пропускал слишком мало солнечных лучей. Зелень во дворе выглядела какой-то чахлой и неживой. Так тщательно и кропотливо созданная экосистема была безжалостно разрушена. Жалкое зрелище – гордость Сомата медленно умирала у всех на глазах, и никто не пытался это изменить. Были дела поважнее. Прошло всего несколько месяцев, а от их тщательно спланированного зеленого мирка остались одни руины. Война и тут вступила в свои права.

    Тучная старая женщина медленно бродила среди серых от недостатка света растений, качала головой и… плакала. Мария за эти месяцы потеряла слишком много друзей и потеряла свои цветы. Такие преданные и красивые, такие трогательно нежные, она отдала им столько любви, сколько не давала даже детям Опекунского Совета. Когда она впервые попала на Сомат, то была безумно рада буйству растительности. Здесь не надо было ежедневно ухаживать за каждой травинкой, чтобы она выжила. Но теперь, теперь ничто не могло спасти эти умирающие кустики и деревья. Цветы и трава уже погибли. Их даже не стали убирать, они так и лежали гниющей кучей, распространяя зловоние. Кладбище растений.

   Вера еще с минуту понаблюдала за несчастной женщиной, бережно трогающей каждый доступный листочек. Комок горечи подступил к горлу. Она отвернулась. Что это? Ностальгия? Там на Юрико их ждет дикий необузданный мир, с которым непросто будет справиться и придется еще побороться! А чахлый листочек вызывает слезы и чувство скорби? Да. Человек, как всегда, нелогичен в том, что касается любви. В самом деле, ведь человек не машина и не инк. Стоит дать бедной женщине какое-нибудь важное задание, а то она так и умрет, обливаясь слезами у Веры под окном.

   -О чем ты думаешь, Вера? Ты так внезапно замолчала. – Зонда обеспокоено вытягивала шею, пытаясь рассмотреть, что же так привлекло внимание Веры за окном.

   -Кажется, я знаю как раз и навсегда выбить из твоей слишком правильной головы глупые мысли о вине и каких-то там обязательствах перед человечеством. Вот ты и займешься проблемой спасения человечества. Разработаешь реальный, именно реальный, план спасения тех, кто этого желает. Тех, кто еще в состоянии сам решить свою судьбу…, тех, кто еще сможет быть человеком. Это очень ценная работа, Зонда, очень важная. – Вера внимательно посмотрела в глаза подруге, желая удостовериться, что та хорошо понимает, о чем разговор.

   -Это именно то, чем я действительно хочу заняться. Это успокоит мою совесть.

   -Не будь так наивна. Там за пределами забора, ты найдешь не так уж много желающих покинуть землю. И раньше-то их было не больше половины, ведь не каждый способен отказаться от иллюзора ради эфемерного будущего. Нам этого вполне хватало для рождения нового общества на Юрико. Теперь наши ряды еще больше поредели, нашим врагам тоже не слишком нужны маловменяемые наркоманы и они с особым вниманием относятся именно к образованным свободным людям. Тех, кто действительно способен выбирать, совсем немного, а некоторые из них, наверняка, сделают осознанный выбор в пользу инков…

   -Я этому не верю! Как можно променять человеческий облик на личину чудовищ?

   -Не забывай о тех преимуществах, которые дает эта личина. Эти преимущества дают возможность человеку остаться на Земле. По сути, они решают проблему колонизации по-своему…, к тому же дают силу власти. Думаю, вполне логично для человека, не обремененного особыми моральными принципами, сделать выбор в пользу инков. На самом деле это даже более логично, чем отправляться на опасную неизвестную планету.

   -Я все равно не верю! На Земле всегда ненавидели и боялись мутаций и любое изменение просто по определению должно отталкивать.

  -Речь ведь не идет о каком-то уродстве или дефекте. К тому же то, что предлагают инки не мутация, это полное изменение сущности.

   -Хорошо, я займусь этим вопросом с радостью. Мы увидим, кто из нас был прав. Только пообещайте мне одну вещь.

   -Попробую, но для этого я должна услышать, в чем заключается твоя просьба.

   -Вы должны мне позволить переубеждать тех, кто самостоятельно выбирает сторону врага… и вы должны мне позволить попытаться вывести из-под воздействия тех, кто мог бы быть с нами, но по принуждению находится на стороне врага.

   -Позволим, насколько это будет возможно в рамках того времени и возможностей, которые будут в твоем распоряжении. Хоть это и будет риском для всех нас, ведь в наши ряды может попасть зомби.

   -Я это понимаю не хуже вас… и, если у меня будут действенные методы для распознавания инков и мутантов, то с остальным я справлюсь.

   -Думаю, ты бросишь это бесполезное занятие после первой недели. Главное, спасти тех, кого еще не успели одурманить. Инков, конечно, много, но держать все человечество под контролем, им еще долго будет не по силам. А ведь и мы не стоим на месте и скоро заимеем мобильные способы защиты, а может быть даже и нападения. Мы ведь не сдадимся, а Зонда?

   -А как же мой сын? Я боюсь его оставлять именно среди людей…

   -Ты меня пугаешь, мы ведь не в городе, где куча ненормальных фанатиков… Я не стала бы предлагать тебе эту работу, если бы не нашла хорошую няньку. Посмотри в окно.

    Зонда вспомнила, как Вера внимательно смотрела на некогда зеленую лужайку под окнами и с интересом выглянула наружу. Мария, уставшая держать свое грузное тело на ногах, села прямо на ухоженную, но увядшую дорожку. У нее был очень печальный даже удрученный вид, казалось, она потерялась, словно маленькая девочка. Мария не могла справиться в душе с правдой нынешней жизни. Любому нелегко осознавать, что человечества больше нет, и не будет, в том смысле, в каком оно существовало тысячи лет.

    Полумрак, создаваемый защитным куполом рисовал абстрактные тени на лице и руках пожилой женщины, застывшей словно изваяние. В позе Марии было столько отчаянья, что в пору было выйти и сесть рядом. Листья с полумертвых деревьев продолжали медленно падать рядом с ней, тихо и скорбно. Они не были сухими, они были просто мертвыми, поэтому услышать листопад было невозможно, но даже с закрытыми глазами его можно было почувствовать. Почувствовать, как жизнь уходит из этого места. Трава и цветы уже давно превратились в безликую, серую массу, только деревья и некоторые кусты пытались сопротивляться еще смерти. Безуспешно. Фигура Марии так гармонировала со всем этим обликом умирающей природы, что казалось, что вместе с последним листочком жизнь уйдет также и из этого больного грузного тела.

   -Господи, ей нужно срочно помочь! Каждый листочек забирает из нее последние моральные силы. Так ведь можно и умереть!

   -Конечно. Вот я и придумала ей новый смысл жизни…, отвлечем ее немного от грустного. Думаю роль няни ей под силу.  Знаешь, ведь она всю жизнь проработала в Опекунском Совете и как это не парадоксально, именно этот факт характеризует ее как хорошего специалиста. Она вытаскивала способных детей из иллюзорного плена. Многие из них теперь работают в Сомате и весьма успешно. Здесь ей помогут Фред и Роланд. А чуть позже мы определим всю компанию в детский центр.

   -Уже? Вы хотите отправить детей к Роуз? А ты не боишься, что человеческие дети будут ненавидеть наших... мутантов?

  -У Роуз нет жестоких и глупых детей. А моя дочь не даст себя в обиду… и вашего сына тоже. Она все понимает.

    -Давайте же скорее позовем эту печальную женщину. – Зонда как всегда быстро перескакивала с одного на другое и решала одновременно кучу проблем. Уследить за ней было непросто.

     -Уже зову. Завтра мне тоже нужно будет поработать в другом месте и оставить малышку на Марию. Думаю, ее обрадует новая работа. Дети умеют занять все мысли… и чувства. Именно это ей сейчас и нужно.

   Уже через полчаса Зонда полностью погрузилась в работу. После ее исчезновения в детской воцарилось поразительное спокойствие. Вера почувствовала облегчение, присутствие этой девушки вызывало неприятное напряжение и чувство тревоги. Зонда нравилась ей своей принципиальностью и бесстрашием, своим умом и умением сострадать, но в то же время было в ней что-то настораживающее, отталкивающее. Что-то с ней было не так, но у Веры не было времени с этим разбираться. Кроме того, если бы угроза была действительно реальной, об этом кричало бы уже не внутреннее чутье, а ее маленькая дочка.

   Мария была очень рада увидеть Фреда. Он давно выздоровел, но все свое свободное время проводил в этой комнате. Причиной тому была маленькая, необычная девочка, дочка Веры и Кузи. Мария словно очнувшись от своего унылого состояния, накинулась с расспросами на мальчишку. Она была знакома с Фредом совсем недолго, но успела очень к нему привязаться. Просто невозможно не полюбить очаровательного малыша. Раньше Мария думала, что таких идеальных детей не бывает, но Фред сломал это убеждение. Чуткий, умный, добрый и безумно красивый мальчишка. Он тоже был рад встрече со старой знакомой. Марию любили все дети без исключения вернее все дети, которые были в состоянии испытывать подобное чувство вообще. При этом роль Марии была далека от роли доброй, щедрой на ласки старушки, напротив, она была весьма строгой и жесткой женщиной. Только болезненно справедливой.

  Покончив с расспросами, Мария прижала Фреда к груди и прошептала несколько слов на ухо. Только после этого она переключила свое внимание на двух других малышей в комнате. К этому моменту она уже очень много слышала о подвигах необычной девочки, но совсем ничего не знала о втором младенце. Только то, что его отец был инком. Фред сразу заметил напряжение во взгляде пожилой наставницы и конечно понял, чем оно вызвано. Теплые дружеские объятья были тут же забыты, ведь Фред почувствовал угрозу по отношению к своей подруге. Ему еще трудно было отделить настоящую опасность от настороженности. Надежда была слишком важна для него. Между Фредом и Надей были такие трогательные и нежные отношения, какие могут быть только между влюбленными, но только не между маленькими детьми, одному из которых еще нет пяти лет, а другой всего несколько месяцев от роду. Они общались как взрослые, только без слов. Надя смело общалась с мозгом Фреда, они были почти единым целым. Больше ни с одним человеком Надя себе такого не позволяла, даже с матерью. Хотя, наверное, могла бы это делать…, если бы только не уважала свободу мыслей людей. С Фредом же все было по другому, как будто она совершенно точно знала, что именно этот человек, ее вторая половинка и ничто в мире не сможет этого изменить. И неважно даже, что сам Фред мог разговаривать только вслух, они понимали друг друга, как самих себя. Надя в свои полгода с небольшим мыслила примерно как Фред, только знала и «видела» намного больше и в этом была ее великая ценность для человечества.

    Фред встал перед сидящей в детской кроватке Надей в защитную позу и в упор посмотрел в удивленное лицо Марии. Надя пыталась выглянуть из-за плеча друга, ситуация забавляла шаловливую девчонку. Она-то знала, что реальной опасности для нее нет.

   -Что такое Фред? Почему ты меня не пускаешь взглянуть на малышку? – Мария никак не могла понять подоплеку необычного поведения Фреда. Он всегда был вежливым, рассудительным..., это было совсем на него не похоже.