Текст книги "ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ (СИ)"

Автор книги: vudu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 46 страниц)

   -Не злитесь на мальчика, Мария, он просто волнуется за свою подругу Надю. – Вера даже нашла в себе силы посмеяться над забавной ситуацией. Такого ребенка как Надя было легко любить и одновременно очень трудно, потому что, несмотря на свою нежную душу и детское обаяние, Надя слишком сильно отличалась от нормального ребенка. Чего ей было не занимать, так это мудрости и проницательности… и это при полном отсутствии житейского опыта. Взрывоопасная смесь – излишняя доверчивость и необычные возможности ума!

  -Разве я кому-то угрожаю? Побойся бога, Фред, мы с тобой знаем друг друга очень хорошо, как ты вообще мог такое вообразить? Не знаю даже, за кого стыдиться, за себя или за тебя?

  Фред растеряно посмотрел по сторонам в поисках укрытия и не найдя его смущенно опустил глаза. Щеки его горели, а мысли лихорадочно метались. Он действовал импульсивно, необдуманно и даже грубо, ему было стыдно. В голове мелодичным колокольчиком звучал смех Нади, она находила ситуацию забавной, точно так же, как Вера. Этот смех не был язвительным, он был сочувственным и веселым, а еще… понимающим. В нем было столько разных оттенков, и все они четко читались в голове. Если бы он услышал этот смех реально, ушами, то не смог бы прочесть и половины его смысла. Фред повернулся лицом к своей принцессе и благодарно посмотрел ей в глаза. Он нашел свое убежище от стыда и смущения.

   Это было так приятно, наблюдать за разговором этих двоих, их глаза светились от чувств и взаимопонимания. Если бы не их возраст, то можно было бы поставить памятник неземной любви, единственной в своем роде. Но все было не так просто, как выглядело. В отношениях этих детей пока было больше дружбы и детского обожания, чем человеческой любви. Яркие синие глаза с огромными ресницами и ярко рыжие кудряшки, мягко падающие на плечи, превращали девочку в подобие ангелочка. Они оба так подходили друг другу, что, глядя на них, Вера забывала обо всех проблемах мира.

  -Надя просит меня извиниться перед вами за свое поведение. Вы меня простите? – Фред вновь повернулся к Марии и Вере.

   -Она просит тебя? Вы что разговариваете без слов? – Растеряно пробормотала Мария, она попеременно смотрела то на одного ребенка, то на другого. – Нет, я, конечно, слышала, что инки могут общаться мысленно, но мне казалось, что это только в приказном порядке или для подчинения, а они, они просто мило общаются, и… кажется, весьма этому рады.

    Никто не говорил ни слова, давая пожилой женщине возможность осознать и принять ситуацию. Полугодовалая девчонка, еле удерживая равновесие, сидела на своей кроватке. Обычный ребенок, делающий лужи под себя…, но глаза, глаза принадлежали одновременно и взрослому и ребенку. Они были наивны и мудры одновременно, и от такого сочетания по спине гулял неприятный холодок. Если бы рефлексы и мышцы были достаточно развиты у Нади, она могла бы обойтись без унизительных подгузников и бутылочек, но ей, как и всем новорожденным приходилось проходить путь обучения целиком и даже развитый мозг и чутье, не слишком ускоряли этот процесс.

   -Ты привыкнешь к их общению, Мария. Они замечательные. А Надежда просто чудо. Что-то мне подсказывает, что она станет нашим главным козырем в борьбе…, не зря же они так стремятся ее заполучить? Ты знаешь, что в отличие от мужских потомков инков она может по своему желанию не подчиняться воле отцов. Она может сама решать. А еще она не несет их генетической информации, в том смысле, что не сможет передать ее своим детям и внукам. Разве это не чудо? Для человечества она совершенно безопасна, но как полезна!

   -Ты говоришь о дочери как о предмете или программе. Не стыдно? – Кажется, Мария начала приходить в себя.

   -Рядом с ней ты можешь не следить особо за словами, она все равно слышит то, что ты думаешь, а не говоришь. Я обожаю Надю, как и ее отца… и я знаю, что она понимает и правильно оценивает разницу между человеком и инком. В этом она такая же, как ее отец…, она хочет быть человеком, хочет уметь чувствовать, любить и дружить.

   -Ох, как бы вы не заблуждались? Может, и у инков есть своя недоступная нам высшая мораль. И если мы этого не видим или не понимаем, это вовсе не означает, что она хуже нашей или, тем более что ее нет.

   -Моя дочь человек и именно человеческие ценности ей важны.

   -Не принимай мои слова в штыки, деточка, я слишком давно живу на этом свете и знаю, что человеческие ценности даже для человека существуют через раз. Спрашивается, кто довел человечество до такого варварского состояния? Человек. Тогда, так ли уж ценны эти принципы? Я считаю, что да, но ведь я отвечаю только за себя. Они важны для тебя и Фреда, и вот это уже внушает мне определенный оптимизм. – Мария хитро посмотрела на Веру. Раньше она видела эту яркую женщину только издалека и никогда с ней не разговаривала, но слышала о ней чрезвычайно много и часто. Это была личность, которой невозможно было ничего навязать со стороны. Личность, которая свои принципы и понятия никогда не променяет на сладкую водичку лжи. Такую с толку не собьешь.

   -Да вы философ, Мария? Жаль, что я раньше с вами не была знакома.

   -Так уж вышло, что мы в некотором роде были по разные стороны баррикад. Мы просто не могли встретиться. Я даже рада, что эти события нас свели. Я узнала стольких интересных людей. Раньше мне казалось, что я одна такая ненормальная и считаю Опекунские Советы убийцами нормальных детей. Может быть, вам опять не понравится то, что я сейчас скажу, но я не стану молчать. – Мария понизила голос и с опаской посмотрела в сторону воркующих деток, перехватив при этом насмешливый взгляд рыжеволосой бестии.– То, что случилось с нашей планетой, я имею в виду нашествие инков – это скорее благо, чем зло. Это полусгнившее человеческое гнездо давно следовало, как следует потрясти. Если бы это случилось несколько веков назад, мы бы, возможно, не превратились в то, что собой представляем, в стадо неповоротливых, тупых и зависимых псевдоразумных существ. Такова уж видимо человеческая природа, что только угроза и опасность заставляет нас двигаться вперед, созидать и творить. Мы перестали развиваться уже очень давно и сейчас эта ситуация наконец-то изменилась.

   -Я никогда не думала об этом в таком ракурсе, но ваши размышления, на первый взгляд, кажутся весьма разумными. Я только очень надеюсь, что угроза не пришла к нам слишком поздно, когда мы уже потеряли способность к развитию.

   -Об этом не беспокойся. Нас не так уж много, но мы есть. Тем более у нас есть место, где мы сможем развиваться. У нас есть Юрико.

   -Слушайте, вы совсем задурили мне голову, меня ждет Хасид Петрович! А вам бы я посоветовала изложить свои размышления на носителе.

   -Ценная идея. Голова просто разрывается от избытка умных мыслей…, а поговорить не с кем. Шучу. Идите, я займусь обучением невоспитанной леди, которая взяла за привычку подслушивать чужие разговоры и за воспитание грубого джентльмена, который стал думать чужим умом. Я быстро отучу вас от этих привычек! – Мария строго посмотрела на детей, но это была напускная строгость и поэтому вызвала только задорную улыбку у девочки и глупый смешок у мальчика.

   Костик все это время мирно спал в своей колыбельке, его как самого обычного грудного младенца не волновали взрослые разговоры. Даже приход матери не внес в его поведение никаких изменений. Зонда тихо подошла к малышу и присела на стул. Как же она соскучилась! А прошло-то всего несколько часов, как они расстались.

  В мгновение ока ситуация в комнате изменилась. Вера еще не успела выпорхнуть из детской, так как пыталась сложить в узел непослушные пышные волосы, одновременно запихивая в рот что-то съестное. Надежда перестала улыбаться, а ее лицо превратилось в бледную восковую совершенно недетскую маску. Рот скривился на одну сторону, из угла потекла струйка слюны. Ручки взметнулись вверх и резко упали опять вдоль тела. Надя начала заваливаться набок. Дышать она перестала. Это было похоже на шок, из которого ребенок самостоятельно выйти не смог. Первой среагировала Мария. То ли сказался многолетний опыт работы с детьми, то ли она просто меньше других была удивлена и испугана, но Мария первая рванулась к девочке и схватила ее на руки. Уложив малышку на кровать, Мария пару раз резко тряхнула ребенка за хрупкие плечики и надавила на грудь…, раз, другой. Девочка наконец-то начала дышать и громко заплакала, совсем по-детски. Это была естественная реакция детского организма на шок, мозг не смог быстро ее подавить. Но уже через минуту икающий мокрый от слез ребенок «разговаривал» с Фредом.

   -Там что-то случилось, за стенами Сомата…, на нас нападают! Атакуют!

   -О чем ты говоришь? Я ничего не слышу, никто не сообщал о нападении…

   -Похоже, мы узнали о происходящем первыми…, может, стоит самим сообщить об опасности? Ох, уж эта ученая самоуверенность, настроили барьеров и думают, что в безопасности. У инков-то, кроме необычных способностей, есть еще обычные руки и ноги, да и голова на плечах тоже не совсем дурная. Нападать можно ведь по-разному… – Мария говорила все это медленно и размеренно, получая от своих слов настоящее удовольствие, как будто случилось именно то, что она подозревала и от этого она испытывала чувство самоудовлетворения.

    Спокойная интонация Марии заставила остальных взрослых впасть в состояние ступора, потому что события и поведение женщины явно друг другу противоречили. Может быть, она знала что-то, чего не знали Вера и Зонда? Казалось пожилая женщина, которая особо и не интересовалась инками читает и знает ситуацию лучше других.

    -Откуда такое спокойствие, Мария? Вы уверены, что мы спасемся? Почему?

   -Я ни в чем не уверена и ничего не знаю…, только малышка Надя, хоть и была удивлена нашествием врага, но сейчас совершенно спокойна. Значит, по крайней мере, шанс у нас имеется. Советую, тем не менее, поинтересоваться, знают ли сильные мира сего, что происходит?

    -Думаю, это уже ни к чему. Слышите? Кажется, ломают ворота! Теперь уже все и так в курсе.

   Надя быстро успокоилась, слезы на щеках уже просохли, глаза сияли. Фред предано смотрел девочке в глаза, чуть ли не касаясь лбом ее головы. Все ждали, что скажет ребенок, который в состоянии сейчас увидеть всю картину целиком и найти способы спасения. Пауза затягивалась. За окном начали метаться люди и лёты, небо стало еще темнее – интенсивность щита увеличили. Теперь даже человеку необходимо было искусственное освещение, чтобы не спотыкаться на каждом шагу.

   -Надя говорит, что самое слабое место, восточное крыло медицинского центра. Ворота – только отвлекающий маневр, много шума, а реального эффекта ноль. Без специальной техники эти ворота не открыть, а воздействовать на людей внутри контура защиты инки не могут. В такой ситуации здесь им никто не поможет. На самом деле инки пытаются попасть именно сюда в эту комнату. Им нужна Надя. Она сейчас мешает им безраздельно владеть ситуацией и планетой.

   -Какая самооценка у этой девочки, однако! – Мария смотрела на происходящее с изрядной долей скептицизма. – Думаю, мы и сами бы еще поборолись, по крайней мере, колонию на Юрико мы создать бы успели и это то, самое важное для нас и есть.

   -Вы не понимаете, если бы не было Нади, они бы не распылялись на нее и нам, скорее всего, было бы не устоять. Они смогли бы попасть на Юрико…, это чудо, что месторасположение планеты не знает ни один человек за пределами Сомата.

   -Никто не может знать будущее и Надя не исключение. Возможно, и даже наверняка, если бы не было Нади, инки даже не сунулись бы сюда. Зачем? Сомат не представляет для них угрозы, они уже имеют то, к чему стремились. Но Надя им нужна, так как она ставит под угрозу всю их работу, всю их идею.

   -Мне не нравятся эти мысли. Что вы сейчас пытаетесь нам сказать, Мария? По-вашему, мы должны пожертвовать шестимесячным ребенком ради нашего спасения?

    На лице Марии не дрогнул ни один мускул, только морщины стали глубже и выразительнее. Она приподняла одну бровь и посмотрела Вере прямо в глаза.

   -Мне очень жаль, что вы такое могли обо мне подумать, девушка. Все, что я хочу донести до вашего сведенья, это то, что никто не может знать наверняка, как и что сложилось бы, мы всего лишь можем предполагать. Одно я знаю точно, если мы станем откупаться от инков человеческими жертвами, даже если эти жертвы только наполовину люди, то ничем не будем отличаться от них. Тогда в чем будет заключаться смысл нашей борьбы? Мы добровольно превратимся в нелюдей? Мы сделаем именно то, чего от нас добиваются. Нам нечего будет тогда защищать, ведь наших принципов, о которых мы недавно говорили, просто не станет.

   -Извините, я слишком нервничаю. Тогда что же вы имели в виду, Мария?

   -То, что мы больше должны рассчитывать на себя, а не перекладывать все на плечи наивного ребенка. Будь Надя хоть семи пядей во лбу, она не может критически оценивать свои возможности и реально понимать ситуацию. А это может стоить нам свободы и жизни.

    Вера задумчиво смотрела на Марию. Она раскаивалась в том, что недооценила женщину и обидела ее. Хорошо, что Мария слишком разумна, чтобы принимать все это всерьез. Шум нарастал, громыхало где-то в непосредственной близости. Что это? Эхо борьбы возле ворот? Казалось, звук раздается в соседней комнате…, но медицинский центр был практически пуст, все работали на обороне или готовили колонистов и технику.

   -Похоже, нам следует включиться в работу, и срочно. Несмотря на ваше личное мнение, Мария, я считаю, что мы не имеем права не воспользоваться теми знаниями и информацией, которые нам может дать Надя.

   -Она перестала «разговаривать», я не понимаю, по-моему, она спит! – Фред был растерян и напуган, девочка вела себя как-то странно. – Пока вы спорили и оскорбляли Надю, она все время пыталась сосредоточиться, инки придумали какую-то ловушку, у них был план, вполне осуществимый. Она что-то говорила о раскопках…, я не понял, мне, кажется, она тоже не поняла той информации, которую ей удалось считать. Вы могли бы помочь расшифровать то, что она видела, но вы так заняты были спором, что…

   -Господи, мы все делаем не так, как надо! А дети пытаются нами управлять! Сумасшествие какое-то. – Зонда схватила себя за волосы и с силой дернула, так что из глаз брызнули слезы. Зато это позволило ей прийти в себя.

   -Надя что с тобой, поговори с мамой, солнышко. Что с тобой?

   -Не трудитесь, она спит сном младенца. Это всего лишь ребенок и ему не под силу изменить то, что с ним вытворяет человеческий организм. Нужно ждать.

    -А если у нас нет времени, а мне кажется, что так оно и есть?

   -Вы не можете заставить работать мозг, который отключается от перенапряжения, даже если от этого зависит ваша жизнь. Пожалейте дочку-то.

   -Иногда мне кажется, что вы не из нашего мира.

   -Так оно и есть, я уже одной ногой в другом мире, мне нечего терять и эмоции не застилают мне ум. Вам надо идти, возможно, именно ваших голов там и не хватает. Я здесь чтобы смотреть за детками, и я это буду делать. Спешите. Обещаю, что как только она проснется, мы с Фредом сделаем все, чтобы узнать о нападении все подробности, особенно то, что может узнать только Надя. Я сразу сообщу. Сейчас все, что мы можем сделать, это не мешать ей спать.

   -Она говорила о восточном крыле, там есть дверь. Она защищена. Но, наверное, у Нади были причины указать именно это направление. Нужно проверить. Мы все защищены от воздействия инков и вынужденного подчинения им, но мы не защищены от осознанного предательства. Я сейчас подумала, может, в этом и заключалась хитрость инков?

   -Господи, это реально. Бежим Зонда!

   Вере все-таки удалось отключиться от постоянных мыслей о дочери и сосредоточиться на происходящем. Почему так темно и искусственное освещение не включилось автоматически? Рыжие волосы светились даже в темноте, и Зонде легко было идти вслед за Верой. Только далеко им уйти не удалось.

   В коридоре кто-то был, женщины не столько увидели это, сколько почувствовали. Это были враги и они уже были не снаружи, а внутри. Они были здесь. Вера почувствовала воздействие, но она с трудом поддавалась такому влиянию. У нее был опыт, и она знала, что без зрительного контакта, это нельзя сделать мгновенно. Опыт был и у Зонды, но ее мозг слишком пострадал прошлый раз и еще не успел полностью восстановиться. Мощная волна боли свалила Зонду с ног. Вера схватилась за голову и закричала.

   Она почувствовала присутствие дочери, которая не позволяла ею управлять, но боль, разливалась уже по спине и не позволяла сосредоточиться на контакте. Никто их не трогал, они не были нужны инкам. Инки шли к своей цели, просто уничтожая все живое на своем пути. Это были взрослые, скорее всего вся группа была стопроцентными инками, рожденными на другой планете. Оказывается, они тоже боялись предательства! Они побоялись отправить сюда детей.

   Их было всего пятеро или шестеро, как раз столько, сколько нужно, чтобы пройти в маленькую дверь и по пустым коридорам незаметно дойти до комнаты Нади. Права была ее дочь, цель нападения именно она, все остальное мишура. Хорошо хоть Надя проснулась…, вот только на долго ее не хватит, а помощь так далеко…

   Вера с трудом повернула голову в сторону попутчицы, мышцы не слушались, мозг отказывался работать. Зонда пыталась протянуть к Вере руку, в которой непонятным образом оказалось оружие. Где она его могла раздобыть? Что она пытается сделать? Убить Веру? Почему? Сейчас никто не воздействовал на них, почему же женщина продолжает свои попытки привести в действие оружие? Кто заложил в нее эту программу, и кто спровоцировал начало ее работы? Столько вопросов и все они теперь были не важны, перед лицом смерти.

   Вера на мгновение закрыла глаза, большего она сделать была не в состоянии. Ничего не произошло. Стояла оглушительная тишина. Глаза открылись…, Зонда лежала рядом, уставившись неподвижным взглядом в одну точку. Она не выдержала удара инков…, не смогла осуществить задуманное. А может, внутреннее сопротивление ее и убило? Все-таки не зря чутье говорило об опасности со стороны этой женщины, такой благородной и доброй… и такой вынужденно коварной.

    Из глаз хлынули слезы, и, кажется, это принесло некоторое облегчение больной голове. По рыжим волосам потекла тоненькая струйка крови из носа…., сосуды не выдержали напряжения. Вспыхнули все лампы, и яркий свет озарил пустой коридор. Зонда без сомнения была мертва. Тело Веры по-прежнему было деревянным и бесчувственным, контакта с Надей не было.

   -Это конец. – Произнесла Вера, только из горла не вылетело ни звука, даже речь отказала женщине.

   Тишина. Или слух тоже отказал? Больше ничего не громыхало, ни ухало, ни гудело. Наверное, инки забрали то, что им было нужно, и атака прекратилась. Жаль только, люди защищали в этой битве совсем не то, что было необходимо. Инкам удалось перехитрить людей…, наверное, они смогли немного понять образ мыслей человека и его мотивы. Иначе им бы не удалось провернуть все так удачно. И, конечно же, им помогли, помогли здесь и помогли там, за пределами Сомата. Инкам удалось привлечь на свою сторону разум человека. Как теперь с ними бороться? Успеют ли они тайно покинуть Землю? Теперь все так туманно….

   Вера продолжала смотреть в мертвые глаза подруги, а мысли ее были совсем в другом месте, медленно и лениво вращаясь вокруг возможной судьбы ребенка и человеческой цивилизации. Она многое бы сейчас отдала за возможность отвести взгляд или отвернуться…

2.

  «Не все Авели могут позволить иметь собственных Каинов. Приходится довольствоваться общими».

        (Станислав Ежи Лец.)

        Сначала, ею управляли только страх и паника. Обычно присущая ей стройность мыслей и логика как будто мирно спала где-то глубоко внутри. От этого она все делала неправильно, вредила себе и ухудшала и без того отвратительное положение. Ей с самого начала следовало придерживаться выбранной тактики, той тактики, которую предложил Гена. Но она не поверила в его искренность, заподозрила подвох…. Вместо того, чтобы подыграть сердобольному парню и изобразить лояльного глуповатого члена общества, Злата откровенно продемонстрировала свое отношение к этим озлобленным, упертым людям. Теперь она сидела в этой комнате, и шансов выбраться не было.

    Прошла неделя, с тех пор как она устроила настоящую истерику с кулачными боями, и ее заперли в этом помещении. Злате казалось, что прошла целая вечность. К одиночеству она привыкла давно, но здесь было все по-другому. Совсем по-другому. Другое одиночество – мрачное, тоскливое, удушающее… Злате так хотелось на волю, на пыльные улицы и яркий свет.

    Комната была значительно лучше, чем та, в которой она выживала последние месяцы. В ее распоряжении были все разумные блага цивилизации, даже ненавистный иллюзор. Только все это не меняло сути ее положения, Злата практически не замечала удобств. А ведь самое страшное еще впереди, каждый день приближал молодую женщину к тому самому событию, ради которого ее здесь и заперли. Скоро должен был родиться ребенок. Злата старалась вообще об этом не думать, отстраниться от этих мыслей и страха.

    Зато теперь она стала часто думать о том последнем дне на свободе. Злата неторопливо перебирала в памяти события того дня, словно бабушка, бережно перекладывающая и протирающая от пыли памятные вещи и фотографии. Здесь, в сводящем с ума одиночестве, ей все теперь представлялось иначе – Гена казался прекрасным добрым рыцарем, а сама она откровенной дурочкой. Почему она не доверилась своей интуиции и не поверила парню? В самом деле, как можно было усомниться в искренности тех глаз и той улыбки? Раскрасневшийся пыльный увалень с мокрой тряпкой в руках все время всплывал в памяти, и это воспоминание каждый раз вызывало на измученном лице печальную улыбку.

    Что с ней станет после рождения малыша? А что станет с ребенком? Она боялась надеяться на обещания Гены о спасении. Если бы она не была заперта здесь, может быть, шанс на спасение еще был. Но она здесь, один на один со своими страхами, бедами и проблемами. Бедный Гена, наверное, ему тоже плохо…

   Злата рисовала себе картины будущего одну ужаснее другой. То ей казалось, что ребенка просто сразу уничтожат, не разбираясь в сути вопроса, то казалось, что они не станут даже дожидаться его рождения…, а иногда ей представлялись ужасные пытки и эксперименты, которые одержимые идеей найти антивирус ученые намерены были проделывать с ней и ребенком. Действительность же на самом деле превзошла даже самые страшные ее прогнозы.

    Реальность не принесла ей ни боли, ни страданий…, даже напротив, сделала ее свободной. Только цена этого освобождения была слишком велика, ведь освободителем стал Петр, отец ее ребенка. Это случилось как самая обыденная вещь на свете, просто однажды ее дверь открылась, и никто не стал ее запирать. Не было ни шума, ни борьбы…, тихая война, безмолвная победа. И она оказалась на стороне врага.

   Злата долго не решалась выйти из комнаты, не осознавая, что случилось самое ужасное. Честно говоря, она даже не думала о таком варианте, просто в голову как-то не приходило, что человечество может быть так просто покорено. Когда Злата вышла на улицу, ей показалось, что кругом ходят с деловитой сосредоточенностью одни лунатики, что она одна нормальная живая душа, среди целого города мертвецов. А может именно она не в себе?

    Куда подевались пышущие злобой и ненавистью отряды зеленых? Все они тут, ходят, улыбаются, выполняют какие-то ведомые только им дела. Только почему-то они совсем не похожи на людей. Это сколько же должно быть инков, чтобы весь город держать под таким плотным колпаком? Злата понимала, что после нескольких дней воздействия, этих людей уже ничто не спасет, они никогда не смогут встать на сторону человека. Хорошая тактика.

   Что-то во всей этой ситуации казалось странным, нелогичным, но Злата никак не могла взять в толк, что именно. Даже сейчас оказавшись на свободе, она, не задумываясь, променяла бы ее на заточение, только бы это было заточение людей, а не бездумных монстров. А она и не знала, что инки способны на такое, словно их сила растет вместе с их численностью. Может в этом предположении есть доля истины? Тогда людям конец. Будет только хуже.

   Внезапно Злата поняла, что именно показалось ей таким странным. Она сама. Она как будто не ощущала никакого воздействия, мысли текли свободно и направлены были против инков. Почему? Чем она отличалась от всего остального населения города, а может уже и всей планеты?

   Ответ не заставил себя ждать. Он стоял и нагло улыбался во весь рот. Петру было исключительно важно, чтобы она в здравом уме и светлой памяти оценила его победу над ней. Что это? Месть? Наказание? Маловероятно, что инки подвластны таким человеческим качествам. Но Петру было важно, чтобы она осознала свое поражение. Злата была единственным человеком сумевшим провести Петра, и он этого не забыл.

     -Здравствуй, солнышко! Ты меня не забыла? – Петр специально произносил слова вслух, время мысленного контакта еще не пришло.

   -Что ты хочешь? Сделай и меня таким же стадом как все, и закончим на этом. Скажи, хоть кто-то еще остался на земле? – Злата не испытывала страха, она точно знала каким будет конец этой истории. Прохладная стена за плечами давила все сильнее, или это она сама все сильнее вжималась в пластик?

   -Глупая девочка, ты не понимаешь, я всего лишь хочу добра.

   -Разве тебе известно такое понятие? Ты просто повторяешь слово, не понимая его смысла…, спорим, что мысленно ты бы не смог передать мне этого слова? Отпусти меня. – Просьба звучала совсем безнадежно, произнесенная так, для очистки совести.

   -Часто, разумные существа сами не понимают, что для них лучше. Своими ограниченными умами вы не способны осознать благость тех изменений, которые мы вам даем. Даже немного обидно…, но знаешь, мне нравится эта борьба. Впервые в жизни, а я имею сейчас в виду не свою личную жизнь, а жизнь моего вида, я ощутил наслаждение от борьбы, впервые я смог встретить соперников, способных противопоставить хоть что-то. Наши общие потомки станут украшением моего вида.

   -Так мы еще и не первые? Вы паразитируете на всем разумном? Я ненавижу и тебя, и всех вас, хотя тебе все это, наверное, безразлично. – Злате надоел уже этот разговор и эта тема, бессмысленно отодвигать неизбежное.

   -Я просто хотел, чтобы ты увидела меня и оценила мою верность своим словам. Я нашел тебя… и некоторым образом даже выручил из плена.

   -По сравнению с тем, что ты можешь предложить мне взамен, это заточение просто рай.

   -Неблагодарная. Почему же вы не понимаете? Это ведь логично, что с нами вам будет лучше, мы дадим вам шанс выжить на этой планете. Ведь сами вы этого сделать не смогли бы. Мы принесли вам спасение. Как это можно не понимать?

  -Значит нам для понимания недостаточно одной логики, есть что-то еще…

  -Это не имеет значения. Странно только, что, читая в вашем мозге как в открытой книге, мы все равно не можем понять ваших мотивов. Не важно.

   -Значит важно, раз ты говоришь со мной об этом. Если бы не было важно, ты вообще не стал бы со мной вот так разговаривать. Не станешь же ты уверять, что в тебе проснулась дешевая сентиментальность?

   -Ты меня провоцируешь? Тогда считай, что ты своего добилась. Жду, не дождусь, когда появится наш малыш. Я буду о нем хорошо заботиться, он станет самым ярым борцом за новую жизнь. Обещаю.

   -Ах ты, свинья! – Злата попыталась даже в сердцах замахнуться на чудовище, но мозг накрыло липкой парализующей волной. Она успела отвести взгляд, но в этот раз это не помогло. Их было слишком много, и их силы были едины.

   Глаза Златы превратились в бессмысленные голубые озера, вернее сказать, бессмысленными они не были, но мысли в них были какими-то нечеловеческими. Странно, но отличить человека под воздействием в большинстве случаев было просто, что-то в поведении зомби казалось странным, что-то на уровне подсознания говорило о несоответствии поведения зомбированного человека норме.

   Наваждение закончилось так же быстро, как началось, все пришло в норму. Злата успокоилась, и агрессия сама собой растворилась, даже осадка не осталось, даже воспоминания…, женщина почувствовала приятную расслабленность и энергичность одновременно. Хорошее сочетание, особенно после нескольких недель проведенных взаперти под постоянной угрозой смерти. Даже Петр стал выглядеть менее зловеще, да нет же, он стал милым добряком! В глазах отца ее ребенка была самая настоящая дружеская поддержка. Вот так перемена! Злата чувствовала, что, сама того не желая, поддается этой искренности и сочувствию… и ей это приятно.

   Такой защищенности Злата не ощущала уже почти десять месяцев, с тех пор как умер их вожак в селении на кладбище. Наконец-то ее мытарства закончились, а впереди замаячило совершенно ясное будущее. Хорошее, славное будущее. Ну какому здравомыслящему человеку будет не по душе увеличение человеческой силы и славы. А какие возможности в перспективе?! Ребенок Златы станет одним из славных первооткрывателей. Как все-таки хорошо, что ребенок не успел родиться в заключении. Теперь они совершенно свободны и счастливы. И как ей только могло прийти в голову, что люди способны принять ее малыша? Слава богу, теперь она среди друзей.

   Злата блаженно улыбнулась и начала оглядываться вокруг. Все окружающее предстало перед ней в новом, более ясном свете. Петр такой славный улыбающийся и красивый, он невольно притягивал взгляды всех проходящих мимо женщин. Злата знала, чувствовала, что в этот момент Петр принадлежит только ей, что только она сейчас занимает все его мысли и чувства, и от этого ее захлестнуло непомерное чувство гордости и самолюбования. Она ни в коем случае не желала быть единоличной хозяйкой его сердца…, такой эгоизм был бы слишком циничен и расточителен для выживания вида. Но мимолетное осознание своей значимости согрело душу.

   Петр больше не разговаривал, зачем? Все было ясно без слов. Он внимательно смотрел на самодовольную и счастливую женщину, которая сегодня родит ему первого потомка, жителя этого мира и его последователя. Злата, не прекращая улыбаться, смотрела на проходящих мимо людей. Почти все они были женщинами. Они выглядели такими радостными и целеустремленными, что невольно становилось завидно. Инки сумели дать человеку не только новые возможности, но и новые цели, новый смысл жизни. Кому как не Злате лучше знать, как важно человеку иметь смысл в жизни?! Она все смотрела и смотрела в эти счастливые лица и радовалась, что находится среди этих людей.