Текст книги "ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ (СИ)"

Автор книги: vudu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 46 страниц)

ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ

vudu

ПУТЬ

БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ

Книга первая.

Ирина Летко

Фантастический роман.

«Ах, если б каждый из «мечтателей»

Сумел своим умом дойти,

Что лучше путь без указателей,

Чем указатель – без пути!»

                                                                                               (Станислав Ежи Лец)

ГЛАВА 1.

«Может ли человек с уверенностью сказать, чего он захочет в будущем,

если он не способен понять, чего ему хочется сейчас».

                          (Франсуа де Ларошфуко)

1.

« Мысль о худшем делает плохое хорошим».

 (Эмиль Кроткий)

    «Забавная ситуация – еще вчера интерьер клиники  мне казался мягким и интересным, а сегодня серо-зеленые стены угнетают… Прямо мистика какая-то! Интересно, как бы я такие перепады настроения стала объяснять с профессиональной точки зрения…? Некоторые, между прочим, называют меня  доктором психиатрии, а есть даже такие, которые считают меня почти светилом. Сама себя не могу понять, куда там пациентов?! Вообще, о чем я только думаю, профессиональная фобия не иначе, назовем это состояние синдромом  самокопания. Так недолго и самой в пациента превратиться. Только бы не к доктору Кабовски угодить…, нет, надо переключиться на другое.

  Как должны себя чувствовать больные в клинике, если даже здоровому человеку тяжело находиться в таких мрачных стенах? Конечно, это не санаторий и не дом отдыха, и тем более не место для развлечений, однако здесь живут, и надо думать лечатся, люди. Как-то это не правильно, заставлять жить в таких условиях людей, которые и без того имеют нездоровую психику…  Господи, опять эти дурацкие мысли. И придет же в голову такая ерунда? Кажется, со мной все-таки что-то не в порядке, может, я вправду заболела, может, стоит закончить на сегодня работу, не начиная ее, и вернуться домой?

      Да уж, похоже, сегодня не самый лучший день, сначала этот странный случай в приемной, теперь эти навязчивые идеи. Надо скорее приступать к работе и выкинуть всякие глупости из головы».

    -Эй, Лора, я что-то не пойму, куда все подевались? Почему все двери заблокированы? Что-то случилось? Да куда ты такими прыжками скачешь, у нас, что кино снимают или ты от пациентов бешенством заразилась?

    -Вы доктор все шуточки шутите, а там какая-то внештатная ситуация.  Это приказ Кабовски, закрыть все двери.

    -Да у него каждую неделю внештатная… Хоть бы раз по делу переполох устроил, все перестраховывается…, может, отправим его на пенсию, а Лора?

    -Ой, смотрите, двери открыли.

    -Кто бы сомневался, что опять ложная тревога. Ладно, пойду, узнаю, что у них опять происходит. Проверь как там наш загадочный пациент из трехсотой.

     -Да что там с ним может случиться, молчит и вас рисует, все как обычно… Почему вы никогда не спрашиваете о тех, остальных… их вроде вместе поймали?

    -Слушай, Лор, ты сестра или кто, работать будешь? Весь день впереди, еще успеешь наболтаться, я тебя ради такого случая к нашему говоруну из пятой отправлю с анкетой, ой наговоришься…

    -Боже меня сохрани, пожалейте бестолковую…

    -Не паясничай, а то всерьез тебе какое-нибудь заумное наказание придумаю, нечто такое  э-э-э… с психотренингом, чтобы и польза была и от болтливости излечилась…

    -Да ладно, Вера, мы здесь одни, не разыгрывайте строгость. Там, наверное, все-таки что-то случилось и вас, как всегда, уже обыскались. Доктор Карбовски всегда так смешно сердится, когда не может вас найти. А это бывает часто…

    -Ладно, давай по делам, а то рабочий день закончится, так и не начавшись, потом у Кабовски не за что не отбрехаешься. Слушай, ты не в курсе, у нас ремонт в ближайшее время не планируется? Что-то меня этот цвет начинает раздражать.

    -Сегодня узнаю, мне он тоже не слишком нравится. И кому пришло в голову выбрать такой мрачный цвет…, знаете, что он мне напоминает? Не прилично говорить, но…

    -А кто спрашивал? Я же не говорю, что он мне напоминает…, это было бы не просто неприлично, но даже неприятно. Ладно, иди работать.

***

     -Уважаемые коллеги,  я не могу сказать вам ничего утешительного. Дело в том, что за все многолетнее время работы в нашем медицинском центре, я ни разу не попадал в столь щекотливое положение…, и я обязательно докопаюсь, кто устроил мне этот «праздник жизни». Если кто-то из вас считает, что наша жизнь чересчур скучна… э-э-э, я не позволю развлекаться этому шутнику за свой счет! – Карбовски грозно переводил взгляд с одного встревоженного лица, на другое, пока не наткнулся на пустой взгляд Веры Сторп.

    Молодые сотрудники клиники иногда, конечно, посмеивались над пожилым профессором за его спиной, но чтобы устаивать ему подобные «сюрпризы», такого не было. Вера Сторп сидела, опустив глаза, она знала, что сейчас от Карбовски достанется и ей персонально. Так случалось каждый раз, когда шеф устраивал своим подчиненным разгон. Ее отношение к старику было известно всем. Почему ей никогда не удается держать язык за зубами? Почему она всегда словесно нападает на более сильных соперников? Вот поэтому на нее вечно сыпятся все шишки. Буйный нрав, который никак не удается обуздать, стал причиной многих бед для Веры, как в профессиональной сфере, так и в личной жизни.

     Сторп так погрузилась в свои мысли, что пропустила тот самый момент, которого так боялась. Когда она очнулась от своих невеселых размышлений, все присутствующие на экстренном совещании люди, смотрели на Веру. Вероятно, это длилось уже какое-то время, потому что во взглядах коллег было уже не только ожидание, но и безграничное удивление.

    -Уважаемая, вы слишком долго обдумываете ответ, боюсь, что мне придется воспринимать это, как признание вины…

     -Господи, вы не можете всерьез так думать!? Я бы никогда не стала делать ничего подобного за вашей спиной, в крайнем случае, я устроила бы открытую демонстрацию, с плакатами и лозунгами…, или  объявила бы голодовку, но подобный саботаж не в моем характере. Все мои выпады не более чем подтрунивание, причем с безграничным уважением к вам и как к человеку, и как к специалисту. И это, не смотря на ваш в высшей степени преклонный возраст и вздорный, деспотичный характер…ой. – Толчок в коленку был весьма болезненным, но очень своевременным.

    Вера встретилась с сочувствующим взглядом Энри и поняла, что все-таки ей придется отвечать за свой сварливый язык, и теперь никакие извинения не помогут. Неожиданно ситуацию разрядил, и даже исправил, сам Карбовски.

    -Вы знаете, доктор Сторп, мне кажется, что вы правы, подобный саботаж (надеюсь все-таки, что это не дело рук кого-то из вас), совершенно не в вашем духе. И хотя я бесконечно устал от вашего сарказма, так же как и все присутствующие, – сидящие в кабинете с готовностью закивали головами, чем чуть было не вызвали очередной поток колкостей от Сторп, но теперь уже в свой адрес, – сегодня мы эту тему обсуждать не будем. Тем не менее, хотелось бы услышать ваше, коллеги, мнение по поводу очередного ЧП? С вас доктор Сторп и начнем. Что вы по этому поводу думаете?

    -Я думаю, что кто-либо из нас  к этому не причастен. Просто не могу представить, что кто-то станет рубить сук, на котором благополучно сидит. Клиника у нас, конечно, не самая передовая, ой простите профессор…, но достаточно приличная. Думаю все, кто был так или иначе недоволен работой у нас, давно уже покинул эти стены, конечно не без вашего участия.  Прошу прощения за намеки, профессор.

    -Для меня ваши оскорбления скоро станут нормой, Сторп, я перестану их замечать, и ваша жизнь станет отвратительно скучной.

   -Виктор Львович, у меня такое предчувствие, что эти события превратят нас в союзников, мы, так сказать, сплотимся перед лицом неприятностей, извините за пафос. Не могу поверить, но уже сейчас вы начинаете вызывать у меня уважение… Смею надеяться только, что это не временное явление.

   -Безумно польщен! Нельзя ли ближе к нашим баранам?

   -Честно говоря, я не знаю, что и подумать. Внешних врагов у нас нет, по крайней мере, я таких не знаю. Никому из присутствующих это не выгодно, даже вредно, ведь страдает в первую очередь репутация клиники, а квалификация персонала подвергается сомнению. В общем, сплошная неизвестность и нелогичность, потому что сделать это мог только кто-то из клиники. Может, к этому причастен кто-то из младшего персонала? Но тогда это было сделано, в чьих-то  интересах и, вероятно, за деньги, или какие-то иные блага. Вопрос только в том, кому это нужно? Я не могу себе представить. Может происшествие связано с кем-то из наших клиентов или пациентов, кому как удобнее их называть. – Вера встряхнула копной ярко рыжих волос, чем мгновенно привлекла внимание всех мужчин присутствовавших в зале, и задумчиво пожевала нижнюю губу. – Посудите сами, необычных  пациентов у нас на сегодняшний день подозрительно много. Возможно, эти два события связаны каким-то образом?

   -Возможно, возможно…, но как-то не вериться в такое развитие событий.

   -Послушайте, коллеги, – в разговор неожиданно вмешался Энри, – чем мы с вами сейчас занимаемся? У меня такое подозрение, что мы переливаем из пустого в порожнее. Не поручить ли нам эту работу профессионалам?  Почему мы занимаемся не своим делом?

   -Именно так мы поступали два предыдущих раза, результат как вы видите нулевой…

   -Вы надеетесь, что у нас получится лучше? Вам кажется, что доктор Сторп в одночасье разгадает эту тайну? Я согласен, загадка в этих происшествиях есть, но также я абсолютно убежден, что мы придаем слишком большое значение этим исчезновениям. Сейчас полно всяких шутников, которые смысл своей жизни видят в том, чтобы нормальным людям мешать работать. – Энри виновато посмотрел на Сторп, сурово сдвинувшую брови. – Сами знаете, какое нынче время, слишком много бездельников, которые ищут, куда бы приложить свои силы, причем не редко эти силы бывают весьма значительными. Не забывайте также, что мы так и не поставили диагноз этим пациентам, вполне вероятно, что это были здоровые люди.

    -Ну, уж точно здоровыми их не назовешь! Вы что их анализов не видели, они не просто не здоровы, они аномально больны! Я бы, назвал это неизвестным психическим заболеванием. Тем более ценными были эти,  с позволения сказать, люди, для нашей клиники и для общества. Потерян такой материал для исследования! Ведь мы не в состоянии даже отличить такого больного от нормального человека без глубокого анализа. Приспособляемость к обстоятельствам у этих больных явно много выше нормы, я имею в виду психическую приспособляемость..., а вы видели результаты исследования их мозговой активности, таких графиков я в жизни не видел…, и химия у них тоже явно далека от нормы… – Штольц выразительно посмотрел на Энри.

   -Послушайте, мы совершенно ушли от рассматриваемого вопроса, – Кабовски, наконец, удалось остановить поток профессионального энтузиазма своего помощника, – профессиональные вопросы мы будем решать в положенном месте и в положенное время. Сейчас необходимо решить, что делать с тремя исчезновениями. Как избежать таких ситуаций дальше? Мы усилили меры безопасности максимально, наняли дополнительных людей, но не можем даже понять, каким образом им удается улизнуть, и вообще, зачем им это надо? Этим людям одинаково хорошо в любом месте… По крайней мере, этот факт мы сумели доказать.

   -Слишком много вопросов, – в разговор опять решила вмешаться Вера Сторп, которой до зубной боли надоело слушать лекции ни о чем, – предлагаю приступить к своим прямым обязанностям. Возможно, если бы мы не отвлекались и выполняли свою работу лучше, сейчас бы мы знали ответы на некоторые вопросы. Идите и изучайте ваших загадочных ниндзя, пока остальные не сбежали. Ищите, как они это делают, кто им помогает? Мы потратили сейчас так много времени, а ответ-то, он находится в этих стенах, надо искать его. А то, если так пойдет дальше, через месяц мы будем друг друга убеждать, что наши загадочные пациенты нам не приснились.

    -Вера, как всегда на своей волне…, хорошо, распределимся тогда рационально, чтобы одновременно разрабатывать всех …эээ…оставшихся из той группы больных. Временно все другие работы, кроме минимально необходимых, приостановить. Проследите за этим, Штольц. Первая группа работает в восемнадцатой палате, вторая – в трехсотой. Сначала, как всегда стандартные тесты…, сравним с предыдущими результатами; затем попробуем на сегодня разговорную терапию. Насколько я помню, теперь наши новые друзья умеют общаться, кроме нашего рисовальщика, разумеется, так вот, пока они не научились врать так же быстро, как они учатся всему остальному, необходимо задать им именно те самые вопросы, которые объяснят нам происходящее. Доктор Энри, вопросы как всегда на вашей совести, подготовьте их оперативно, пока пациенты заняты на тестах. И обязательно мне их на утверждение! Да, кстати, уважаемая доктор Сторп, поручаю вам терапию с пациентом из трехсотой, я слышал, он к вам неровно дышит, возможно, это поможет…

   -Я не специализируюсь на разговорной терапии…, да и рисовальщик не разговаривает, насколько я помню. Не то чтобы я отказывалась, но не выйдет ли хуже, если я ошибусь?

   -В данной ситуации никто не может дать гарантии, что будет хуже, а что лучше. Стандартные приемы не срабатывают. Уж вы то должны понимать нюансы ситуации, ведь именно вы чаще других используете нестандартные методы…, хотя в некоторых случаях я это не одобряю. Сейчас то самое время, когда стоит попробовать. – Карбовски хитро улыбнулся, от чего его пожилое лицо стало похоже на лицо Санта Клауса, только бороды не хватало. По крайней мере, Виктор Львович перестал быть похож на изможденного, озабоченного старика.

   -Да вы я погляжу в душе новатор, как много нового я сегодня узнала о своем начальстве. Еще раз вынуждена сказать, что вы удостоились моего уважительного отношения.

   -Вера, не смейте фамильярничать подобным образом, мое терпение не безгранично. Я вас уверяю, доктор, что чувство юмора мне не чуждо, однако то, что делаете вы, находится на грани фола и граничит с цинизмом.

   -Опа, какие речи! – пробормотала  Вера себе под нос, при этом щеки ее отчего-то порозовели.

    В этот момент раздался сигнал тревоги, второй за сегодняшний день. Все замерли в ожидании, что случилось именно то, чего больше всего боялись. Доктор Карбовски очень энергично для своего возраста бросился к пульту и начал что-то тихо говорить в микрофон, время от времени он прерывал свою тираду, чтобы услышать ответ. При этом он, не отрываясь, смотрел на Веру, словно на ведьму в средневековье. Все молча ожидали результата, на лицах была тревога. Только  лицо Веры Сторп выражало сразу гамму чувств, на нем явно читалось «я же вас предупреждала, олухи».

    -Коллеги,… хм…, боюсь, теперь у нас остался только один ниндзя…, этот из трехсотой, и то боюсь только потому, что с ним что-то не так, он с самого начала немного отличался от других… Усиленные меры предосторожности и дополнительная охрана ничего не дали.

   -Что здесь происходит, черт возьми? – В голосе Штольца были уже слышны нотки страха.

   -Все распоряжения остаются в силе, будем работать с тем, что осталось…, ну что вы стоите как вкопанные, пока вы перевариваете то, что случилось, сбежит и этот. Вперед, работать и побольше энтузиазма. – Доктор Карбовски был не просто раздражен, он был зол, зол и напуган.

   Зал опустел так стремительно, словно никого и не было. Карбовски ничего не замечал, он задумчиво уставился в одну точку, мозг не мог осмыслить случившегося. Самое страшное, когда не понимаешь причин происходящего, и приходится иметь дело только со следствиями. Карбовски даже не обратил внимания на то, что в комнате остался еще один человек, Вера Сторп, выражение лица которой было точной копией его лица. Так они и сидели, не видя друг друга за одним столом, но на самом деле так далеко друг от друга.

2.

  «Возражения против прогресса всегда сводились к обвинениям в аморальности».             (Бернард Шоу.)

     -София, дорогая, когда, наконец, ты оставишь в покое свои формулы? Малыш проголодался, он опять просит маму поиграть…

   -Сейчас, сейчас, я уже заканчиваю…, голова раскалывается, у нас на работе настоящий аврал, готовим новый опыт. Может хоть в этот раз будет удачно. Должно быть. – Конец фразы София бормотала уже себе под нос, забыв о вопросе мужа и углубившись в работу.

   -Что, опять хотите угробить добровольца?

   -Паша, Паша, ну как ты можешь так относиться к этому, между прочим, это моя работа, моя любимая работа. Если из наших опытов так ничего и не получится,  у твоего сына не будет будущего. Мы опять поссоримся, если ты не будешь держать свое дурацкое, консервативное мнение, при себе.

   -Милая, нельзя оправдывать смерть человека высокими целями…

   -Все что ты говоришь, не более чем демагогия, всегда приходится чем-то жертвовать…, если бы потребовалось, я сама смогла бы стать подопытным кроликом. Что сделать, таковы законы прогресса.

   -Твоя одержимость меня пугает Софи, я женился на нормальной женщине, хотел нормальной семьи, а что я получил? За пятнадцать лет брака ты подарила мне только одного ребенка, да и то только потому, что за своими формулами вовремя не заметила своей беременности…

   -Как ты смеешь мне такое говорить, я обожаю Фреда…

    -Потом тебе пришла в голову эта экзотическая идея воспитывать малыша дома. У тебя совершенно не остается времени на нормальную жизнь.

   -Ты не понимаешь…, именно это я считаю нормальной жизнью.

   -Только у тебя не хватает на меня времени…, и на ребенка.

   -Ты невыносим…, разве ты с самого начала не знал, что я работаю физбиологом на Сомате, разве ты не знал, чем там занимаются и какое значение эти разработки имеют для человечества?

    -У всех у вас слишком большое самомнение, жили люди без ваших исследований и еще не одно поколение проживут…

   -У меня такое ощущение, что ты живешь в каменном веке. Неужели ты не понимаешь, в каком затруднительном положении находится наша планета? Да мы задохнемся в собственных испражнениях через десяток лет! Да ты первый захочешь сбежать отсюда, как только будет такая возможность. – Расстроенная София уже кричала, от чего боль пульсировала в голове все сильнее, она устала от этих бессмысленных споров и ругани.

   -Мне надоел этот глупейший спор, как бы не разнились наши взгляды, у нас есть сын и ему необходимо твое внимание. Между прочим именно, ты настояла на домашнем воспитании Фреда. Так что заканчивай щелкать клавишами и чирикать в своих бумажках,  иди заниматься ребенком…

     Павел смотрел на жену, в его взгляде была ярость и раздражение, казалось, сейчас он просто развернется и навсегда покинет это ненавистное ему место. С силой толкнув дверь, он выбежал из кабинета. Дверь ударилась о стену, и в этом положении ее заклинило. Шаги Павла раздались на первом этаже, хлопнула входная дверь, где-то из соседней комнаты раздался детский плач. София опустила голову на руки и тихо заплакала. Эта ситуация тянулась мучительно долго, слишком долго…, ясно, что нужно расходиться, что-то делать, решать, но так не хочется тратить драгоценное время на семейные дрязги. Наверняка муж не позволит в данной ситуации забрать Фреда, да и куда его можно забрать?

   Придется брать няню. А помнит ли вообще хоть кто-то, что означает это слово? Да где сегодня найдешь человека, способного заботиться о чужом ребенке? Безделье настолько развратило людей, что они, на взгляд Софии, перестали адекватно воспринимать окружающее, и яркий тому пример – ее муж. Почему она решила пятнадцать лет назад, что он не такой как все остальные, что его волнует не только настоящее, но и будущее?  А в будущем Павла волнует только продолжение рода, причем ему важен только сам факт продолжения генетической линии, а все сопутствующие проблемы и вопросы его уже не волнуют, более того – раздражают!

    Он ни чем не лучше тех, кто возлагает все обязанности по воспитанию своих детей на Опекунский Совет. София, настояла в свое время на том, чтобы их ребенок непременно остался жить с родителями. Павел был несколько удивлен, но, в конце концов, согласился, видимо ему и в голову не могло прийти, что иногда самому придется заниматься  малышом.

     Если София откажется от совместной жизни, то муж обяжет отдать ребенка в Опекунский Совет, поскольку Софи вынуждена тратить свое личное время на работу в Сомате. Выход только в том, чтобы найти круглосуточную няню. Но как это сделать? Кто согласиться тратить время не на свои удовольствия, а на чужого ребенка, как найти мотивацию для такого человека? Надо покопаться в Интернете, кажется, София что-то слышала по поводу каких-то клубов или обществ, которые предпочитают ретро-принципы в жизни. Для окружающих они не более чем чудаки, а для Софии они могут оказаться спасением.

    В последнее время София так загрузилась работой (вероятно, у Павла были некоторые основания на нее сердиться), что совершенно не ориентировалась в общественной жизни. Может не все так мрачно, как ей представляется, может она судит о жизни окружающих только по своему мужу? Наверное, пришло время навести справки... Но сначала надо пойти к Фреду, бедный малыш, совсем один…, и, наверное, голоден.

    -Фред, сынок, как ты здесь без мамочки? Конечно, соскучился! Зачем ты стучишь по механической сиделке? Сломаешь, и кто тебе будет менять штанишки, кто будет смотреть, чтобы ты ничего не натворил? Жаль, что наша Муся не умеет общаться с тобой, поэтому тебе скучно и грустно, да, малыш!

    -Мам, Мам она не пускает меня к тебе! Я хочу смотреть, как ты работаешь!

    -Ты мой молодец, вырастишь, тоже станешь ученым, если тебя не испортят всякие там Опекунские Советы.  Пойдем с мамой, я тебя покормлю, а то Муся вечно кормит тебя какой-то ерундой, а мы что-нибудь вкусненькое придумаем. А потом пойдем ко мне в кабинет и поищем в Интернете людей, которые тоже не любят Опекунский Совет, может, они подскажут нам что делать.

    -Так, Фред, смотри, как много людей хочет найти таких как мы, кто бы мог подумать! О, это же буквально соседний квартал. Мы пойдем туда прямо сейчас! Придется отложить мою работу, Хасид Петрович будет ужасно сердит на маму, но ему придется смириться.

    София с Фредом на руках начала спускаться по лестнице на первый этаж. В этот момент входная дверь распахнулась, пропуская Джули, одетую как всегда в яркую тунику и не менее яркий шарфик и шляпку.

   -Бабушка, бабушка, я хочу к бабушке!

   -Мама, как я по тебе соскучилась!

   -Куда ты в такое позднее время идешь, да еще с малышом? Что-то случилось?

   -Ой, мам, мне кажется, мы с Пашей все-таки не ужились. Только не смейся, я иду искать няню для Фреда.

   -Почему ты считаешь, что мне будет смешно? Неужели ты забыла, как я сама тебя воспитывала? Ты не знаешь моего отношения к воспитанию детей в этом обществе? Слава богу, что есть такие родители как мы с тобой, иначе давно наступил бы конец света…

   -Не драматизируй, есть родители похуже Опекунского Совета, и их много, так что этот Совет, скорее благо, чем…

   -Раньше все было по-другому, нормальные дети, нормальные родители. Сегодня все перевернуто…, ладно не буду брюзжать. Не думай, что таких как мы мало, ты совершенно отстала от жизни, просто утонула в своей драгоценной работе… Слава богу, кризис в этом общественном вопросе, похоже, миновал. Знаешь, как мало последнее время семей решают воспользоваться услугами Опекунского Совета? Всего процентов тридцать! Положительность тенденции видишь? Надеюсь, что да.

    -Правда? Не может быть, во всех средствах массовой информации твердят обратное. – Софи удивленно смотрела на мать, неужели она так отстала от жизни.

   -Потому и твердят, что хотят пополнить недостающие ряды безвольных, послушных шизиков. – Джули фыркнула и аккуратно поправила шляпку на голове.

   -Но ведь у этих благоразумных родителей нет работы, как у меня.

   -Ничего, мы что-нибудь придумаем, почему ты сразу мне не позвонила?

   -Ты же тоже загружена работой. Мне не хотелось вешать свои проблемы на тебя.

   -Доченька, ты превращаешься в типичного современного жителя, мне не нравится твоя позиция, я воспитывала тебя по-другому… Мы же одна семья, всегда поможем. Фред мне внук, он меня любит, я его тоже...

   -Ты же ничем не можешь помочь, твоя работа…

   -А советом? София, я хоть и занята по горло, но от жизни не отстаю. А вот ты, дорогая, должна больше обращать внимание на общественные тенденции. Взгляды людей изменяются и развиваются, а ты при таком раскладе останешься в том самом недоразвитом обществе, от которого пытаешься убежать.

   -Ты прямо, как Паша, разводишь демагогию! Лучше скажи конкретно, что делать?

   -Идем туда, куда ты шла, и ты получишь ответы на свои вопросы.

   -А ты что, знаешь эти ответы?

 Джули загадочно улыбнулась, опять поправила свой ярко розовый шарфик и шагнула к двери.

***

     София приблизила усталое лицо к монитору, что-то в расчетах Хасида Петровича было не так, какое-то неуловимое противоречие. Все компьютерные проверки не выявили ровным счетом никаких ошибок, даже условных. И все-таки что-то было не так. Неужели одна из базисных теорий была не верна, или верна только при соблюдении определенных условий…? Если да, то каких? Все теоретические выкладки Хасида были проверены и доказаны, в том числе опытным путем. Почему же эти производные эксперименты не удаются? Откуда этот сбой? Почему человек погиб? Любую проблему можно решить, если знать в чем она заключается…, и именно этого София и ее коллеги по работе не могли понять. Хасид Петрович, вероятно, переоценил возможности Софии, когда поручил ей эту проблему.

   Не отрывая глаз от экрана, София постукивала пальцами по столу, она тщетно пыталась сосредоточиться на схематическом изображении волновой установки. Красивые розовенькие квадратики, синенькие стрелочки, надписи сделанные мелким белым шрифтом…, все это проходило мимо ее сознания. Мысли все время возвращались к событиям вчерашнего вечера. Что-то такое же неуловимое, как ошибка в их разработках, витало в воздухе во время  посещения клуба  «Доктор». Почему-то ей казалось, что все произносимые во время их беседы слова, не относятся ни к ней, ни к сегодняшнему дню вообще. То, что она представляла себе об этом мире, не соответствовало этим словам.  Казалось, что милая женщина в мягком сиреневом халате с мелкими светлыми кудряшками вокруг улыбающегося счастливого лица, разговаривает с ней на незнакомом языке.

    В самом деле, то, что она говорила, оставляло в душе какой-то странный, неприятный осадок, который до сих пор холодным комом давил в груди. Женщина, которая представилась как Роуз, с милой улыбкой на лице поведала своим собеседницам, что все окружающее их общественное благополучие не более чем фикция. Большинство людей живет так, как им хочется и это не секрет, секретом для Софии оказалось то, как именно они живут.

   Вероятно, это было нужно Опекунскому Совету, или черт знает кому еще, но 96%-ное воспитание детей этим органом, было не просто преувеличением, но откровенным враньем.

    Такая ситуация существовала уже несколько лет, при полной поддержке правительства и других управляющих органов планеты. Примерно половина населения воспитывала своих детей сама или частично сама (при помощи бабушек, тетушек и неких специальных учреждений, созданных самими родителями для развития своих чад). К слову сказать, подобное положение сложилось не само по себе. Формально человек может сам выбирать, каким методом ему воспитывать своего ребенка, однако против мощной пропаганды Опекунского Совета не так то просто устоять, особенно если ты считаешь, что воспитание ребенка в семье это не совсем нормальное, к тому же, мягко говоря, исключительно редкое и вредное явление. Поэтому, таким людям как София в одиночку пришлось бы совсем нелегко. Ведь открыто помощи таким родителям, никто не предлагал.

   Чтобы немного нейтрализовать возникшее напряжение, правительство позволило существовать клубам и обществам, подобным тому, в которое пришли София и Джули. Но только при условии, что эти организации не станут афишировать свою деятельность. В результате, эти клубы и общества существуют, их много, но они находятся в некой изоляции. На взгляд Софии вся эта ситуация была слишком нестабильной и потому в какой-то степени опасной. Поэтому-то чувство озноба в груди и неприятное предчувствие не проходило, и мысли все время возвращались к той женщине с кудряшками. Странно, но ее мать Джулию, эта история несколько не удивила. Более того, София уверена, что мать была на все сто процентов осведомлена о положении вещей. Возможно, Джули просто ждала подходящего момента, чтобы не вызвать у Софии шока? Кажется, шока избежать не удалось…

     Больше всего беспокоило, что такая напряженность в обществе может каким-то образом повлиять на ее работу. У Сомата и так не очень много времени, чтобы найти, наконец, этот неуловимый способ, для благополучной колонизации Юрико, а теперь ситуация может еще больше осложниться. Кроме того, у Сомата в распоряжении не очень то много хорошо подготовленных людей для первичной колонизации, и каждый такой человек на счету. Эта работа слишком важна, чтобы зависеть от сиюминутных общественных проблем. Хорошо, что хотя бы вопрос с Фредом решился таким неожиданным образом. Мысли Софии опять, в который уже раз, вернулись к вчерашнему разговору. Жаль, что у мамы не было времени остаться и обсудить все это еще разочек, а может, Джули решила дать возможность ей самой решить, как относиться к ситуации, самой решить, на чьей она стороне?

   Софи так безумно устала от всех этих мыслей, от этой изматывающей работы, что казалось, неспособна была дотащиться до кровати. Домой они с Фредом вернулись очень поздно, почти заполночь, малыш уже спал на руках матери. Сейчас уже рассвело, но работа так и не была сделана, Хасид Петрович будет просто вне себя. Профессор не выносил, когда его задания не выполнялись. Дело было не в том, что Софи так и не нашла решения, она просто ничего не сделала, никаких предположений, выводов, анализа. Придется выдержать нешуточный бой, и это с такой-то головой…

                                                                      3.

 «Одиночество, как же ты перенаселено!                                                              (Станислав Ежи Лец)

      Он сидел в небольшой, но светлой комнате и разглядывал свои руки. Сгибал и разгибал каждый палец, сжимал кулаки, тряс кистями… Солнечные лучи, попадавшие в комнату через окно, начертили на полу причудливый, клетчатый узор. Клеточки в нем были неровные, вытянутые, с какими-то мрачными зазубринами. Солнечный теплый свет и черная клетчатая тень от решетки на окне – вот такими же контрастными и противоречивыми представлялись ему окружавшие его люди.