Текст книги "Хронос и Деймос (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 45 страниц)

– Сев…

– Что мне делать, Дейм? У меня ничего не получается. Я бессилен. Проигрываю. Легко убеждать себя, что возможно жить и так, трахая Марка и раздавая авансы этому… Дереку, но только когда тебя нет на расстоянии вытянутой руки.

– Малыш…

– Когда-то я сказал, что боюсь забыть, чем пахнут твои волосы. Так вот, я не помню, Дейм. Не помню, какого цвета были глаза у моего отца, как долго пробыл в Азкабане и сколько капель желчи броненосца необходимо добавить в модифицированный исцеляющий бальзам. А волосы твои помню. С остриженной прядью, мягкие и густые, чуть рыжеватые на солнце и отливающие красным в свете камина. Мед и сигаретный дым. Идиотская память. Ведь желчь броненосца – капризный ингредиент. На одну каплю больше, и раны не заживут никогда. Я не хочу так, но ничего не могу с собой поделать. Поэтому прошу – дай мне убедить себя, что…

– Что желчь важнее моих волос, что Марк не так плох, а родинку и нарисовать можно, да?

– Уйди, Блэк. Ты обычно появляешься в самый неподходящий момент и там, где не нужно. Что в Хижине, что в самой гуще схватки, что тут, – он кивнул на неприкрытый ковром участок пола, где когда-то вскрыл себе вены. – Вечный спаситель, уверенный, что любая жизнь лучше небытия.

– А это не так?

– Мне сложно судить. Визит вежливости Госпоже я, пожалуй, отложу на неопределенный срок. Спасибо за то, что дал мне такую возможность. А теперь… уйди. Если действительно слышишь меня, а не себя во мне.

Мир привычно сжался вокруг, и вывалившись в настоящем, Гарри ощутил на губах горечь своей первой настоящей потери.

Глава 17

Придя в себя, Гарри посмотрел на мирно спящего Северуса, подавил в себе волну почти детского отчаяния, сделал несколько глубоких вздохов и вышел. Быстро сорвав с себя одежду, он ворвался в душ, включил обжигающе горячую воду и неподвижно замер под тугими струями, упершись обеими руками в стену. Мысли перекатывались в голове, как раскаленные металлические шарики, причиняя боль. На душе было погано: неожиданно кома, в которую впал Снейп, представилась ему совершенно в другом свете. Начало казаться, что супруг просто устал ждать. Устал, и…

Осознавать, что разрушил чью-то жизнь, сам того не желая, оказалось больно. Вспоминался теплый свет темных глаз, редкие улыбки, которые Северус обычно прятал, будто стесняясь собственной чувствительности, жадность, с которой он отдавался, полностью растворяясь в своем Деймосе, самые сокровенные слова, едва слышно выдыхаемые, выстраданные, совершенно незаслуженные.

В груди тоскливо ныло, хотелось испепелить кого-нибудь виновного в этом всем, но трезвое сознание, не затемненное блэковской яростью, голосом профессора Снейпа безжалостно говорило, что виноват во всем он сам. Если бы он не заварил всю эту кашу, очертя голову ломанувшись в прошлое, то…

А что, собственно, «то»? Снейпа бы убил Люпин, а он сам бы сто раз свернул бы себе голову в бесконечных приключениях, безмолвно поощряемых Дамблдором. История не терпит сослагательного наклонения, а потому что сделано, то сделано. Остается надеяться, что в прошлом удастся узнать рецепт противоядия и разбудить Северуса, чтобы… да все равно, что. О себе как-то не думалось. Мысли, едва коснувшись вопроса «как жить дальше», заканчивались. Главное, чтобы Северус жил, а там – захочет он быть рядом или нет…

– Хозяин Деймос повредит кожу! – проквакал Критчер откуда-то из темного угла, и температура воды резко упала. – Хозяину Северусу пора на массаж. Хозяин Деймос так стоит уже полчаса.

– Критчер, – Гарри выбрался из ванны и принялся осторожно вытираться. – Критчер, скажи… Мы с Северусом всегда были вместе? Не расставались?

– Хозяин Деймос запретил Критчеру говорить о прошлом. Критчер не может нарушить приказ главы рода.

– Так я его отменю.

– Хозяин Деймос сказал, что если он сам в будущем попытается отменить его приказ, то чтобы Критчер не поддавался. Критчер будет молчать.

Гарри завернулся в полотенце и присел на низкую скамеечку, раздумывая, не развалить ли ему половину тренажерного зала.

– Хозяин Северус очень любит хозяина. Всю жизнь любит. Об этом Критчеру никто не запрещал говорить, – проворчал домовик и исчез.

– Надеюсь, что ты прав, Критчер, – разрушать и убивать расхотелось. Хотелось просто загнать себя до такого состояния, чтобы упасть практически замертво и сразу провалиться в сон, чтобы не успеть почувствовать, что Северуса нет рядом.

***

– Пока я не выясню, что к чему, поспишь один, – Гарри завернул выкупанного Северуса в одеяло и уложил на кровать. Массаж сегодня дался ему непросто. Вспоминались слова о родинке и ямочках, и подсознательно тоже захотелось отыскать особые приметы этого желанного до последней черточки тела.

Грубый шрам под коленом, россыпь родинок на правой ягодице, немного напоминавшая цветок или звезду, загрубевшая кожа на локтях, тонкий шрам на запястье. Его Гарри проследил кончиками пальцев, потому что прекрасно помнил ужас, сковавший его в тот момент, когда он увидел Северуса в луже крови. Воспоминания были так свежи, что почти не верилось, что на самом деле с тех пор прошло чуть меньше тридцати лет.

– Я боюсь только одного, – Поттер уселся на пол и подпер голову рукой, разглядывая Северуса. – Что, изменив историю, я спасу все: свободу, равенство, мир – для других, и потеряю то очень важное, что связывало нас с тобой. Ведь оно было, это неуловимое нечто. Я касался губами твоих закрытых глаз и чувствовал, что держу в объятиях собственное сердце. Прекрасно понимаю тебя, и горько именно от этого: я сделал все, что мог, но и этого оказалось слишком мало. Еще двадцать лет, Северус. Двадцать! Как мне удержать тебя? Как не дать охладеть? Или стоит, наоборот, отойти в сторону, дать тебе жить? Не почувствуешь ли ты тогда себя брошенным? Даже самая сильная любовь может со временем поизноситься. И этого я тоже боюсь. Что, разбудив тебя, отдав весь жар своей души, я найду в тебе лишь холодный пепел.

Спящий Северус чуть нахмурился и беспокойно пошевелился. Гарри провел ладонью по его блестящим волосам, и он сразу успокоился, мирно засопев.

– Спокойной ночи, Сев. Если что, я в соседней комнате.

Поправив одеяло и бросив последний тоскливый взгляд на «свою» подушку, он вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

***

– Северус, – Гарри поддернул пижамные брюки и присел на пуф. – Два часа ночи. Я третий раз уже сюда прибегаю. Тебе кошмары снятся?

Снейп, услышав его голос, тут же перестал метаться по кровати и впал в свое обычное оцепенение.

– Чертов капризный упрямец. Ты же сам просил меня оставить тебя в покое! Ладно, – Гарри забрался на кровать и привлек Снейпа к себе. – Не жалуйся потом. Я не виноват, – он уткнулся носом в макушку и блаженно прикрыл глаза. – Хорошо. Ты как наркота, Северус. Совершенно невозможно без тебя жить, если раз подсел. Страшно подумать, что ты пережил, если у тебя так же. Спи. Я вернусь в прошлое и буду… впрочем, там будет видно, – Поттер зевнул и устроился удобнее. – На цепочке «Хроноса» еще много зеленых огоньков. Значит, есть шанс, что ты передумаешь.

***

– Мерлин, помоги мне не задушить Северуса, как только его увижу. В объятиях, разумеется, – Гарри накинул плащ-невидимку и машинально проверил, все ли скрыто, в большом зеркале. – А ты не скучай, слушайся Критчера, – он бросил последний взгляд на безмятежно спящего супруга и сжал «Хронос». Мир сжался, а вернувшийся двойник выглядел почти довольным.

Большой зал Деймос узнал сразу. Было довольно странно смотреть на него со стороны стола для преподавателей, стоя за стулом Северуса. В широко распахнутые двери входили первокурсники, и он с удивлением узнал собственную вихрастую макушку, ярко-рыжую шевелюру Рона, Малфоя, вышагивавшего так, будто он прибыл в свой фамильный замок и ожидает, что вассалы встанут перед ним на одно колено, восхищенную Гермиону, испуганного Невила и всех-всех остальных.

Профессор Снейп чуть повернул голову, видно, почувствовав появление Деймоса, и, когда тот положил руку ему на плечо, успокоился и снова впился взглядом в Гарри Поттера. Отсутствие материнской руки было видно невооруженным взглядом: перекосившиеся очки едва держались на носу, мантия, которую явно просто достали из коробки и сразу надели, сползла с худого плеча, галстук сбился набок, а стоптанные башмаки были плохо вычищены.

– Что будешь делать, если будущий победитель Темного Лорда попадет к тебе в серпентарий? – прошептал Блэк Снейпу на ухо.

– Отравлюсь, – едва слышно отозвался тот.

– Гарри Поттер!

Худенький очкарик взобрался на трехногий табурет, и Макгонагалл водрузила на его голову Распределяющую Шляпу. Та долго молчала, а потом выкрикнула:

– Гриффиндор!

Снейп тихо выдохнул, а Деймос ухмыльнулся, незаметно перебирая его волосы. Он смотрел на Гарри, медленно идущего к столу своего факультета, и вспоминал, как от волнения и облегчения у него заплетались ноги.

– Поттер с нами! – выкрикивали счастливые гриффиндорцы, Перси бросился пожимать ему руку, потом к нему присоединились и остальные. Гарри, счастливо улыбаясь, наконец, уселся на свое место.

– Бахвал, – прошептал Северус, отпив воды из своего кубка. – Самодовольный болван.

– А по-моему ты просто давишь в себе жалость, – хмыкнул Деймос. – Сомневаюсь, что ты забыл собственные стоптанные ботинки и заплатанную мантию. Сразу видно, что ребенок сирота. И тебя гложет совесть.

– Ерунда.

– Как знаешь.

– С-северус, – решил обратить на себя внимание коллеги Квирелл . – К-как тебе По-поттер?

– Тощ и эгоцентричен.

Деймос тихо фыркнул и принялся разминать Северусу плечи, одновременно наблюдая за своей младшей копией. Он и забыл, каким нелепым был когда-то. Словно птенец, выпавший из гнезда.

– Т-ты несппправедлив к… к… к… ма-мальчику, Сесеверус!

– Посмотрим.

Дамблдор поприветствовал первокурсников, выдал какую-то чушь, воспринятую на ура, и все принялись за еду. Гарри болтал с новыми друзьями и впервые в жизни съел столько, сколько смог, а не столько, сколько ему позволили.

– При таком аппетите такой тощий, – проворчал Северус.

– Сам тоже хорош был, – напомнил Деймос.

Снейп сделал вид, что не расслышал, тем более, что в этот момент Поттер посмотрел прямо на него, что-то спросив у Перси, и вдруг хлопнул себя по лбу и поморщился.

– Ты читаешь мысли с такого расстояния? – ехидно поинтересовался Блэк. – Или проклинаешь взглядом?

– Много чести, – отозвался Снейп и перестал обращать внимание и на Деймоса, и на Поттера.

– Младший Малфой еще доставит тебе неприятностей, – где-то через час заметил Блэк, снимая мантию-невидимку и вытягивая ноги к камину. – Удивительно заносчивый молодой человек.

– Драко сложно быть, как все, – чуть подумав, отозвался Северус. – Он не умеет ни делить комнату с кем-то еще, ни обходиться без прислуги, ни соблюдать режим дня. Люциус совершенно разбаловал его.

– Вы общаетесь?

– С Малфоями? Время от времени. Нарциссе после тяжелых родов нужны были сложные зелья, и Люциус вспомнил обо мне. И позже… впрочем, я не пойму, что тебе до этого?

– Просто интересно.

– Когда и что у тебя было просто, Блэк?

– Никогда и ничего, как и у тебя. Выпьем?

– У меня завтра три сдвоенных урока, так что я пойду спать, пожалуй.

– Не делай вид, что мое появление ничуть не выбивается из привычной картины твоего мира, Северус.

– Дай-ка подумать… да, второй раз за год. Выбивается. Не обессудь, но с прошлого раза ничего не изменилось.

– Да ну?

– Уж поверь. Мое решение в силе.

– Если я здесь, значит этот день важен для тебя. Давай хотя бы спокойно поговорим.

Северус сел в соседнее кресло и подпер голову рукой.

– Чего ты добиваешься, Блэк?

– Я? Понятия не имею.

– Ложь. Я слишком хорошо тебя знаю. Еще ни одно твое появление не обходилось без эксцессов.

– Кроме прошлого.

– Ну, если не считать серьезным происшествием крушение надежд на личную жизнь, то да, без эксцессов.

– Марк создал крепкую семью и ушел из публичного дома?

– Дереку откусил ногу волкозай, когда он заменял преподавателя по Уходу, а что до Марка, – Северус внимательно посмотрел Деймосу в глаза, – раз попробовав шоколада, на соевые конфеты можно согласиться, только если уж совсем ничего больше нет. Но когда плитка прекрасного английского шоколада манит своими гладкими гранями, источая знакомый с детства, дурманящий голову аромат, то вязнущая на зубах соя кажется не вкуснее пластилина.

– Сев…

– Я пока не готов изменить свое решение, Деймос. А потому, если ты остаешься, тебе придется держать свои руки под контролем. Как ты мне и обещал.

– Заметано, – ухмыльнулся Блэк, внутренне ликуя. – Могу даже спать под отдельным одеялом.

Северус устало прикрыл глаза и едва слышно вздохнул.

– Боюсь, что спать ты будешь не только под отдельным одеялом, но и на отдельной кровати.

– Не доверяешь сам себе?

– Как сказал однажды кумир моей молодости, не бери меня на «слабо», Деймос. Трансфигурируй кресла, постельное белье я тебе, так и быть, выдам.

– А выгнать ты меня не можешь, потому что «слишком многим мне обязан», да?

– Нет, не поэтому. И нет, я не хочу об этом поговорить.

– Как скажешь, мой темноглазый деспот.

– Не паясничай. Спокойной ночи. Надеюсь утром уже не застать тебя здесь.

– Боюсь, ты будешь разочарован.

Северус ничего не ответил, лишь принес стопку тончайшего льняного белья, пахнущего лавандой, и скрылся в спальне, плотно притворив за собой дверь. Чар он не наложил, и Деймос счастливо улыбнулся: Северус его не опасается. Шанс есть, просто не нужно никуда спешить.

Глава 18

Проснулся Северус рано, как и всегда во время учебного года. Несколько секунд полежал с закрытыми глазами, отгоняя навязчивую мысль: «Ушел или нет?». Было одновременно радостно оттого что все-таки, после стольких лет ожидания, Деймос вернулся, отгоняя своим появлением подлые мыслишки о том, что, может, его никогда и не было, а он, Северус Снейп, просто давно сошел с ума, от одиночества выдумав себе «невидимого друга», которого никто из ныне живущих не видел. Рег пропал, леди Вал умерла, а говорить на эту тему с Горацием Слизнортом было как-то не с руки.

Тихо поднявшись, он вышел в гостиную и замер, крепко зажмурившись и снова открыв глаза. Посреди привычной гостиной стояло поистине королевское ложе, дававшее понять, что расположившийся на нем мужчина не привык отказывать себе в комфорте. Деймос лежал на спине, закинув руки за голову. Северус, кляня себя, на чем свет стоит, жадно разглядывал мерно вздымающуюся грудь с темными кружками сосков, которые так сладко было когда-то прикусывать, вырывая хриплые стоны, округлые мышцы, внушительные даже в расслабленном состоянии, плоский живот, угадывающиеся под тонкой простыней длинные ноги. Лицо Деймоса было абсолютно безмятежно, темная прядь растрепанных волос упала на лоб, а губы чуть приоткрылись. Невольно вспоминались те сумасшедшие двое суток, что они провели в постели. Несмотря на то, что прошло семь лет, подробности давнего помешательства всплыли в памяти, стоило взглянуть на ничуть не изменившегося любовника, так и не снявшего дурацкую медаль-чернильницу и не избавившегося от засосов.

Так странно было осознавать, что проведенные им в тоске годы промелькнули для Деймоса, как один миг, и он еще там, в прошлом, сплетается с двадцатитрехлетним Северусом прямо на полу перед камином, наплевав на осторожность и на то, что в любой момент к ним мог вломиться вездесущий Дамблдор.

Вспомнилось ощущение мягкого меха под лопатками, горячее тело, упруго перекатывающиеся под руками мышцы, собственнические поцелуи в шею и в плечо, яростные толчки где-то глубоко внутри, чуть болезненное натяжение мышц и ощущение, что вот оно. То самое, настоящее, в существование которого когда-то совершенно не верилось.

Будто опомнившись, Северус спокойно обошел кровать, постучал по небольшому круглому столику, давая домовикам понять, что он проснулся, и уже через несколько секунд сделал первый глоток крепкого кофе. Деймос спал, и от того, что можно просто смотреть на него вот так, не в думосборе, прислушиваясь к тихому дыханию, где-то на самом краешке сознания чисто гипотетически допуская возможность того, что стоит ему только захотеть и…

– Доброе утро, – Деймос проснулся и теперь потягивался, как сытый кот. – Который час?

– Половина восьмого.

– Занятия в девять?

– Да. Ты учился в Хогвартсе?

– М… давай не будем говорить на эту скользкую тему, а?

– Учился, значит. Или… будешь учиться?

– Ауууу! – Деймос зевнул и легко поднялся на ноги. – Душ и кофе. Кри… кхм… давай ты сам, а?

– Слушаюсь, хозяин? – совершенно спокойно поинтересовался Северус.

– Хорошо бы, но нет, – решил Блэк и взмахом палочки превратил кровать обратно в два кресла и сложил постельное белье аккуратной стопкой.

– Какая хозяйственность, – прокомментировал Снейп. – Мечта, а не супруг.

– Для моего малыша все самое лучшее, – парировал Деймос. – Спинку потрешь?

– Нет.

– Я так и знал. Мне без сахара.

– Я помню.

– Мечта, а не супруг, – вернул любезность Деймос. – Люблю, когда ты так категоричен. Есть в этом что-то… эротичное.

– Что эротичного в слове «нет»?

– Ну, хотя бы то, что в «да» нет никакой загадки, там нечего достигать. Разве что «еще». А у «нет» огромный потенциал, – он принялся рыться в своих вещах в поисках полотенца. – Сначала оно превращается в «ни за что», потом в «не сейчас», после в «возможно», и, если очень повезет, в «достань луну с неба, слюну дракона, воскрешающий камень, победи оборотня врукопашную», ну, и так далее. После вообще все просто.

– Неужели?

– Угум. Ведь это почти «да». А любые «но» – дело решаемое.

– Ты меня с кем-то перепутал. Я не капризная принцесса, а ты – не отважный рыцарь на белом…

– … гиппогрифе, – предположил Деймос. – Ради тебя я готов быть хоть самим гиппогрифом, Северус.

– У тебя удивительно раздражающая манера ерничать, обсуждая серьезные вещи.

– А у тебя есть обожаемая мной манера делать из мухи слона.

Он нашел полотенце и подошел ближе. Отхлебнув из чашки Северуса, он чмокнул его тонкое запястье и, не дожидаясь возмущенного шипения, скрылся в ванной.

– Чем займешься сегодня? – поинтересовался Северус, с затаенным удовольствием наблюдая, как Деймос поглощает завтрак. Да уж. Посмотри, как мужчина ест – в постели он ведет себя так же.

– Думаю прогуляться на Гриммо. Тебе что-нибудь принести? Ну, там, какую-нибудь книгу по зельям с совершенно не выговариваемым названием? Пирожных, приготовленных Критчером?

– Ты так уверен, что успеешь вернуться?

– Хм… ну, передать-то заказанное тобой я все равно смогу. Так что?

– Кристофера Прайета и Гилдероя Огюсона. Все, что найдешь.

– Запиши, я все равно не запомню.

– Не прикидывайся глупее, чем ты есть. У тебя феноменальная память, Деймос. Мне пора. Завтракать преподаватели обязаны в Большом зале.

– Дурацкая традиция. Я бы с удовольствием посмотрел, как ты ешь.

– Не хочу даже знать, почему.

Северус поднялся, давя в себе давно позабытое желание остаться, чтобы просто быть рядом, и направился к двери.

– Во сколько ты освободишься?

– Около трех.

– Не назначай сегодня отработок, а? Сходим куда-нибудь.

– У меня полная гостиная первогодок, – не поворачиваясь, отозвался Снейп. – Плюс в первый день я даю контрольную.

– И охота тебе? Проверяй потом весь этот бред.

– Это моя работа, Деймос. Не забыл, как я оказался в Хогвартсе?

– Помню. – Блэк подошел к двери и оперся о нее плечом, затрудняя выход. – И рад, что это школа, а не Азкабан.

– Я тоже. Позволишь?

– Конечно. После того, как ты ответишь насчет пирожных.

– Я не…

– Ореховые, с воздушным кремом, тающие во рту?

– Деймос, я опаздываю.

Северус огромным усилием воли отогнал воспоминания об ореховых крошках, которые мешали в постели, и о вкусе того самого крема на и без того упоительно-сладких губах.

– Иди, – Деймос посторонился и позволил открыть дверь. – Или все-таки малиновое?

– Ты обещал, – зло бросил Снейп, прожигая его взглядом.

– Не кормить тебя пирожными?

– Не давать мне пустой надежды, – тихо, с угрозой ответил Северус и вышел, привычно запечатав дверь. В том, что Деймосу удастся выбраться из Хогвартса, он не сомневался, и втайне надеялся, что и вернуться – тоже. Глупое сердце хотело надеяться и оставалось глухо к доводам разума.

Дом на Гриммо был пуст. Пыль, копившаяся здесь многие годы, покрывала толстым бархатистым слоем все поверхности, будто подергивая пеленой небытия все, что было.

– Критчер!

– Хозяин Деймос, – хрипло прокаркал старый домовик, и Блэк скривился от его вида – он уже успел позабыть, как тот выглядел до того, как помирился с Гарри Поттером, который отдал ему злополучный «медальон Хозяина Регулуса».

– Что ты с собой сотворил?

– Критчер скорбит. Род Блэков угасает, некому питать древо. Непутевый хозяин Сириус в Азкабане, хозяин Деймос пропал так надолго, хозяин Гарри еще так мал. Общается с предателями крови, поступил на Гриффиндор! Ох, не будет добра роду от магглолюбного хозяина. Старый хитрый маг станет забивать ему голову, Критчер знает, он подслушивал…

– Послушай, Критчер, – Деймос обвел взглядом пыльный холл и быстро прокрутил в уме события, произошедшие сразу после принятия рода Блэков. – Мы кое-что сделаем, чтобы свести ущерб от пребывания в доме посторонних к минимуму.

– Что хозяин сказал? Посторонние? В родовом гнезде…

– Да. Через пару лет этот дом превратится в штаб Ордена Феникса, и мне бы не хотелось, чтобы в чужие руки попали многочисленные фолианты из дальней секции библиотеки, опасные артефакты и родовые хроники. Да и в самом ритуальном зале им тоже делать нечего. Давай, до вечера нам нужно отобрать все самое ценное, я переправлю это в Гринготтс. Нужно также провести ритуал поддержки рода, запечатать некоторые комнаты и часть библиотеки. Ты потом поможешь Гарри Поттеру, как только он станет главой рода. Ты понял?

Старый домовик утер слезящиеся глаза и прохрипел:

– Это такая честь, хозяин. Хозяин доверяет старому Критчеру.

– А мне больше некому. Северус пока еще не понимает, как сложится наше с ним будущее, но я-то точно это знаю, а потому сделаю все, что смогу, для того чтобы оно было счастливым. Убери всю пыль. Портреты предков, все, кроме Финеаса Найджелуса Блэка и леди Вал, – уберем в отдельную комнату, и я ее запечатаю. То же самое с артефактами, парадной посудой, семейными реликвиями… гобелен придется оставить, иначе будет подозрительно. Работы много. Итак, начали.

Критчер будто помолодел на много лет. В мгновение ока отчистив огромный дом от пыли, он помогал хозяину упаковывать редчайшие фолианты, мощные артефакты и просто ценные вещи и отправлять их в Гринготтс специальным присланным гоблинами порталом.

Портреты были вынесены в малый бальный зал и закрыты там после проведения небольшого инструктажа, посвященного тому, что можно, а что нельзя делать и говорить в ближайший десяток лет, пока Гарри Поттер не станет главой рода. Леди Вальбурга мужественно согласилась исполнить свою роль сумасшедшей матери Сириуса в обмен на заклятие вечного приклеивания и место в коридоре – оттуда хорошо прослушивались гостиная и кухня, не говоря уже о том, что, минуя злополучный портрет, проникнуть в дом было невозможно. Черный ход Деймос запечатал собственной кровью, настроив его лишь на Северуса – просто на всякий случай. Та же участь постигла особый отдел библиотеки, куда перекочевали самые редкие и темные тома, оружейную, хранилища, дуэльный и ритуальный залы и несколько спален, принадлежавшие леди Вал, самому Деймосу и Северусу, которую тот занимал, когда был Учеником.

– Хозяин собирается оставить серебряные кубки? Хозяин не боится, что…

– Критчер, нельзя спрятать всю посуду! И шкатулку эту усыпляющую оставь, и табакерку с бородавочным порошком, иначе Молли будет нечего выбрасывать. Старую одежду тоже. Не жадничай. Обещаю, что как только стану главой рода там, в будущем, все восстановлю. Кубки, правда, украдут, но вот сервиз из магического китайского фарфора, который так любила леди Вал, мы в Гринготтс отправили. И коллекцию холодного оружия закрыли, она только мне откроется. Так что не причитай. Ты помнишь про медальон?

– Как Критчер может забыть про медальон, из-за которого чуть не погиб хозяин Регулус?

– И хозяин Северус, и хозяин Деймос, не так ли, интриган мордредов?

– Критчер наказал себя, – проворчал домовик.

– И нафига, спрашивается? Благо рода, – вздохнул Блэк, – это самое главное, не так ли?

– Только не для хозяина Деймоса, – с укоризной проквакал домовик. – Для хозяина важнее всего благо полукровного Северуса Снейпа. А Критчер сделал так, чтобы его благо стало благом рода.

– И все же я запрещаю тебе рисковать его жизнью. Если с ним что-нибудь случится…

– …то род Блэк останется без главы. А это плохо для старинного, древнего, благородного…

– Старый пройдоха, – беззлобно отозвался Деймос. – Давай еще вон ту коробку запакуй и отправляйся на кухню, испеки ореховых пирожных для Северуса. Я сам закончу тут.

– Хозяин балует своего полукровку, а он ведь…

– Не смей говорить о Северусе плохо. Он мой будущий муж, тебе понятно?

– Хозяину виднее, – нехотя согласился домовик. – Ему не обязательно знать, что его полукровка ходит в Лютный, что он…

– Я знаю, Критчер, хоть мне и необязательно, ты прав.

Деймос опустился на пол у стены и закурил.

– Мне нужен здоровый супруг, а воздержание этому не способствует.

Критчер проворчал себе под нос что-то о великой чести, выпавшей безродному сыну грязного маггла, но хозяин его уже не слушал. Он положил медальон, добытый в пещере, в один из шкафов в гостиной и решил еще раз обойти дом – проверить, все ли соответствует его воспоминаниям о первом визите в дом Блэков.

***

– Ну что, многие провалили экзамен на выживание? – Деймос завалился в кресло и вытянул ноги к полыхающему в камине огню.

– Ученики год от года тупее, – устало отозвался Северус. – А ты, я смотрю, все еще здесь. С чего бы такая честь, а?

– Понятия не имею. Пять часов, кстати. Стучи по своему столику, пусть хогвартские лопоухие бездельники заварят нам чаю, Критчер испек пирожных.

– Блэк, – низкий голос Северуса звучал не зло, скорее, устало. – Чего ты добиваешься?

– Ты уже спрашивал. Я хочу, чтоб ты был моим. Всегда. Я не настаиваю на соблюдении целибата. Повторюсь: заведи себе любовника, сходи в Лютный, но только меня не отталкивай. Ты наказываешь нас обоих за то, в чем никто не виноват. Крадешь у нас время кратких встреч, заставляя меня беспрерывно оправдываться, доказывая, что я не верблюд. А я всего лишь… скучаю по тебе. По тому, каким ты можешь быть – ироничным, теплым… моим. Я не прошу прыгать ко мне в постель, но общаться-то без постоянного ожидания подлости друг от друга, можно? Хочешь, я поклянусь тебе в том, что всегда, что бы ни произошло, буду на твоей стороне? Что не причиню тебе вреда?

Северус задумчиво водил кончиками пальцев по тонким губам, не сжатым сейчас в узкую полоску, и спросил:

– Ты же не отстанешь?

– Нет. Я буду приходить еще очень долго. И, скорее всего, часто, потому что до возрождения Лорда остаются считанные годы. А потому мне бы хотелось, чтобы мы…

– Снова стали любовниками?

– Не обязательно, – после небольшой паузы ответил Деймос. – Хотя, не стану скрывать – сейчас ты для меня не менее желанен, чем во время первого поцелуя. Но настаивать я не стану. Я никак не смогу убедить тебя в том, что для меня ты… единственный в своем роде. В душу тебе тоже лезть не стану, твое право решать, есть ли там место для меня. Хочу лишь, чтобы ты не воспринимал меня, как врага. Чтобы мы могли общаться без негатива.

– То есть ты считаешь, что я, повзрослев, стал глупее себя подростка? Что я пускаю врагов в личное пространство, оставляя у себя на ночь, кормлю, говорю с ними по душам? – он изогнул бровь и, наконец, постучал по столику, заказывая чай. – Ты допускаешь, что нелепая обида настолько затмила мой разум, что я, забыв пределы твоих сил, оттолкну такого союзника, зная, что Лорд вот-вот возродится? Откажусь от помощи и… защиты?

– Нет, не думаю. И рад, что трезвый расчет победил в тебе горячность. Хотя я, конечно, хотел бы других причин для нашего общения.

– Например?

Деймос в одно мгновенье навис над ним, оперевшись о подлокотники его кресла.

– Я воспринимаю это как провокацию, Северус, тебе ведь известно, как я отношусь к тебе.

– Откуда? По-моему, в прошлом это я постоянно сопливо признавался тебе в своей… слабости. Ты же молчал. И трахал меня так, что искры из глаз летели.

– Для тебя я обращаю вспять реку времени, сую голову в самое пекло. Трахаю? Я тебя всего лишь трахаю, значит, – голос Блэка звучал приглушенно, и Северус с удивлением обнаружил, что ему… почти страшно – таким он Деймоса не знал. – Что ж, прости за навязчивость.

Он взмахом руки призвал коробку с пирожными и отошел на шаг.

– Приятного аппетита, Северус. Мне же что-то перехотелось. Вкус этих пирожных слишком ярко напоминает мне, как я тебя… трахал. Исчезнуть по своей воле я не могу, но и злоупотреблять твоим гостеприимством больше не стану. Если понадоблюсь, адрес Блэк-холла ты, думаю, вспомнишь.

Хлопнула входная дверь, зазвенели рвущиеся плетения запирающих чар, а Северус гипнотизировал злосчастную коробку и вяло раздумывал о том, не опрометчиво ли он распространил свое амплуа бесчувственного ублюдка на единственного в мире человека, которому он небезразличен.

И который, несмотря ни на что, далеко не безразличен ему.