Текст книги "Хронос и Деймос (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 45 страниц)

Глава 57

– Директор! Они разбили палатку в лесу Дин! Грязнокровка… – запыхавшийся Найджелус Блэк ворвался на свою картину в кабинете директора Хогвартса

– Я не желаю слышать это слово! – рявкнул Северус, отбрасывая перо и находя глазами задремавшего над проверкой хогвартских счетов Деймоса. Тот уже поднял голову и потянулся, как сытый кот, не обращая внимания на неодобрительно наблюдающего за ним со своего портрета бывшего директора Хогвартса.

– В общем, эта Грейнджер назвала местность, когда открывала сумку, я слышал! – продолжил тем временем Найджелус.

– Прекрасно. Очень хорошо! – воскликнул Дамблдор с портрета за директорским креслом. – Теперь бери меч, Северус! Не забывай, что он даётся лишь отважному и в крайней нужде и Гарри не должен знать, что даёшь его ты! Если Волдеморт прочтёт мысли Гарри и увидит, что ты действуешь в пользу мальчика…

Деймос пренебрежительно фыркнул, но энтузиазм старика ничуть не увял, он продолжал поучать Северуса, как малолетнего ученика, и его супруг уже пожалел, что снял с портрета заклятие заморозки.

– Знаю, – коротко сказал Снейп. Он подошёл к портрету Дамблдора и потянул за него. Портрет выдвинулся из стены, открывая тайник. Снейп достал меч Гриффиндора. – И вы по-прежнему не хотите сказать мне, почему Гарри непременно должен получить меч? – спросил он, надевая дорожную мантию.

Деймос снова издал звук, свидетельствовавший о испытываемом им пренебрежении.

– Пожалуй, нет, – ответил портрет Дамблдора. – Он сам разберётся, что с ним делать. Будь очень осторожен, Северус, боюсь, они тебя могут плохо встретить после истории с Джорджем Уизли…

Снейп обернулся с порога.

– Не беспокойтесь, Дамблдор, – сказал он холодно. – У меня есть план…

Деймос проводил его взглядом, но с дивана так и не поднялся.

– Прекращай ты уже поучать его, Альбус, – сказал он портрету, снова принимаясь за стопку счетов.

– Вашего мнения по этому поводу я не спрашивал, мистер Блэк. И, кстати, не помню, чтобы пил с вами брудершафт.

– Хм, – глубокомысленно заметил Деймос и больше не удостоил так и не узнавшего его директора ни единым взглядом.

– Я все-таки не понимаю, как Северус мог… – снова попытался завести беседу портрет.

– Это я мог, Альбус. И не доставай Снейпа, ему и так нелегко. Твоими молитвами.

– Я делал то, что должен, – отрезал Дамблдор, соединяя кончики пальцев. Любовник Северуса ужасно его раздражал. Буквально всем: влиянием на нынешнего директора, бесцеремонностью, умением несколькими словами вскрыть самую тонкую манипуляцию и манерой говорить все, что думает. Прямо в нарисованные глаза бывшего директора. Вот и сейчас он закурил, бесцеремонно пристроив ноги в тяжелых ботинках на кресле семнадцатого века, и с прищуром посмотрел на собеседника.

– В последний раз предупреждаю, – очень спокойно сказал он, – перестань срать Северусу в голову, иначе я буду вынужден обездвижить тебя окончательно.

– Ну и выражения, – лукаво усмехнулся Альбус, пряча бессильную злость за напускным добродушием. – И как Северус…

– Часто и с удовольствием, как ты мог заметить, – перебил его нахал. – А ты просто портрет старого манипулятора, возомнившего себя тем, кто волен решать, кому жить, а кому умереть.

– Это Северус вам сказал? Уверяю, он несколько сгущает краски.

– Тебе не хуже меня известно, что мистер Снейп не из болтливых. К сожалению, твои методы мне известны по собственному опыту. Странно, что ты при всей своей проницательности так и не узнал меня, Альбус. А я ведь самый главный из твоих «мальчиков». Ну, был когда-то.

Дамблдор замер, всматриваясь в своего визави, а потом длинно, пораженно выдохнул.

– Ты очень изменился, мой мальчик, – наконец, смог выдавить он.

– Я дважды умирал, Альбус. Это, знаешь ли, избавляет от розовых очков.

– Еще больше, чем изменениями во внешности, я поражен твоим выбором… возлюбленного.

– Мужа, Альбус, мужа. И нет, тебе это никак не удастся использовать ни против меня, ни против Северуса, потому что я вычитал в одной темной книжонке занятное заклинание. Как раз для вредных, надоедливых портретов предков. Как думаешь, подействует?

– Гарри…

– Я тебя предупреждаю абсолютно серьезно: не еби Северусу мозг. Занимайся своим делом. Что там обычно портреты делают? Сплетничай, в гости к другим директорам ходи. Но за пределы школы ты больше не выйдешь. Хватит, Альбус. Ты умер. Более того, сделал это так, как считал нужным, не считаясь ни с моими чувствами, ни с чувствами Северуса. Ты бросил Гарри Поттера в полном дерьме, не дав ему ни одного ответа. Ты заставил моего мужа сначала убить тебя, а потом отправить на смерть того, кто был ему дороже всего на свете. Вернее, еще заставишь. Да-да, знаю. У тебя не было выбора. Бла-бла-бла. Жертвуй частью во имя целого и все такое прочее. Но видишь ли какая штука – Северус интересует меня несоизмеримо больше, чем весь остальной мир вместе взятый, а потому я не позволю ему ни отправить на заклание Гарри, ни умереть самому. Потому что я жив, а ты нет. Даже не так. Я жив, потому что ты мертв. И хочу, чтобы так продолжалось и дальше. Ведь никто не знает, где пролегает граница, отделяющая частное благо от всеобщего. Нельзя сделать счастливыми всех, жертвуя жизнями нескольких… менее ценных.

– Мне жаль, что ты воспринимаешь все именно так, Гарри.

– А я вот рад, что вообще способен что-то воспринимать. Ведь это не по плану, верно? Ни у меня, ни у Северуса не было ни единого шанса. Но я выжил после второй авады, выжил вопреки всему. Назло тебе и тем, кто не верил в это ни на мгновение. И теперь я не позволю умереть своему мужу. Потому что ты не бог, Альбус. И не тебе решать, кому жить, а кому уже достаточно.

– Я не…

– О, не скромничай. Расчет был идеален. Но на твою беду мне было к кому возвращаться. А Северуса будет, кому защитить.

Альбус какое-то время молчал, сделавшись вдруг очень старым и уставшим, а потом тихо сказал:

– Я очень рад, что ты жив, Гарри. Что… вы оба живы. Поверь, мой мальчик, если бы у меня был хоть единый шанс все сделать по-другому…

– О, прошу тебя, – отмахнулся от него Деймос. – Ты мог не вешать на Северуса убийство величайшего волшебника современности, а меня не отправлять туда, не знаю куда и неизвестно зачем. У тебя еще валом времени было в запасе. Мог хотя бы не запутывать все так, что и Мордред не разберет.

– Я не хотел, чтобы ты…

– Чтобы я совершал твои ошибки, поддавался искушению, верно? Не стоит всех судить по себе. Хотя ты только гадости чужие по себе меряешь, значительно недооценивая ум других, красоту их душ и их ценность.

– Гарри, прости меня.

– Да я-то что, на мне все зажило, как на собаке. Я был молод, наивен, глуп и одержим желанием жертвовать во благо других. Но вот Северуса я тебе не прощу никогда. Ни его многолетнего рабства, ни обманутых надежд, ни того, что ты, воспользовавшись его отчаянием и слабостью, все равно не сдержал данного слова. Не обессудь, Альбус.

– Я лишь хотел отвратить Северуса от зла.

– Поимев его при этом во все места.

– Твои выражения…

– Зато правда. Так что придержи язык, портрет директора Дамблдора. Мне уже не пятнадцать. Да и Северусу не двадцать один. Сосредоточься на делах школы, со счетами помоги, но в душу к нему не лезь. Она моя, лады? Как и его горячее, гибкое, совершенное тело, – Деймос сладко потянулся. – Мы договорились?

Альбус промолчал, глядя куда-то за пределы своей рамы, а потом едва заметно кивнул.

– Отлично. Лучше скажи, тридцать фунтов свежей эквадорской мяты для зелий – не многовато ли?

– Нет, Гарри…

– Деймос.

– Деймос, – отрешенно повторил за ним Дамблдор. – Не много, если учесть, что зима – время простуд, а на одну порцию противопростудного зелья уходит не менее унции свежайших листьев мяты.

– Надо воспользоваться служебным положением и приготовить мохито, как думаешь, Альбус?

– Думаю, что разбираюсь исключительно в маггловских сладостях.

– Скучно живешь… то есть жил, – усмехнулся Деймос, снова вернувшись к счетам. – А вот тысяча фунтов овсянки?

– На завтрак школьники съедают двести порций. Почти каждый день.

– А коньяк зачем?

– Небольшой запас для всевозможных инспекторов.

– Ладно. А бочка медовухи?

– Э…

– Вычеркиваем. Слизнорт у нас больше не работает, хвала Мерлину.

Так, пререкаясь из-за каждой цифры, они дождались возвращения Северуса. Тот появился через несколько часов и, не реагируя на оклики, сразу прошел в спальню и плотно закрыл за собой дверь.

***

– Что, Северус? – Деймос дал супругу двадцать минут, чтобы прийти в себя, а потом решил пресечь зарождающуюся депрессию на корню. В том, что это была именно депрессия, он не сомневался. Несмотря на всю свою стойкость и замкнутость, у его мужа были слабости. Вернее, одна-единственная слабость. Тонконогая такая. Зеленоглазая.

Снейп, готовившийся ко сну, даже не обернулся. Он молча натянул длинную ночнушку (что было странно – рядом с Деймосом он всегда спал обнаженным), положил на тумбочку свою волшебную палочку и, заняв свою половину кровати, накрылся с головой.

Деймос неспеша стянул с себя домашние брюки и футболку, улегся рядом и с трудом пробрался в кокон из одеяла.

– Что произошло? – снова попытался он выяснить причину столь странного поведения.

Северус поворочался, но из объятий не высвободился. Деймос ждал.

– Иногда я жалею, что не живу совсем один, – наконец, сказал Снейп. – Например, такие вот моменты я бы предпочел пережить сам.

– Какие – такие? – усмехнулся Деймос ему в волосы. – Насмотрелся на мое синее цыплячье тельце, когда я нырял за мечом? И что? Теперь у тебя приступ импотенции? А рубашка – чтобы я не принял на свой счет?

– Какой же ты…

– Дурак? Зато живучий.

– Ты точно ничего не помнишь?

– Ничего, о чем стоило бы говорить таким голосом. Увидел лань, пришел к озеру. Огляделся, увидел подо льдом меч, расколол лед, немного помалодушничал, разделся и нырнул.

– Не сняв крестраж! – неожиданно рявкнул Северус, садясь в кровати. – Ты… ты…

– Идиот. Но живучий. Это я так, напоминаю. На всякий случай. Положи палочку, Сев. Что случилось-то? Меня же Рон спас.

Северус издевательски фыркнул, но палочку вернул на тумбочку.

– А я считал главного колдомедика Мунго неплохим менталистом, – сказал он с издевкой. – Повторяй за мной. Я самый кромешный, непревзойденный, феерический идиот. Профессор Снейп был прав.

– Я самый кромешный, непревзойденный, феерический идиот. Профессор Снейп был прав! – послушно повторил Деймос, а Северус посмотрел ему прямо в глаза и одними губами произнес:

– Vestibulum iaculis.

Положив на кучку одежды мешочек с обломками волшебной палочки, маминым письмом, осколком зеркала и старым снитчем, Гарри взмахнул палочкой Гермионы, направив её на лёд.

– Диффиндо!

Ледяная корка лопнула с треском, похожим на выстрел, куски льда закачались на тёмной воде. Насколько Гарри мог судить, здесь было неглубоко, но, чтобы достать меч, нужно было окунуться с головой.

Если стоять на берегу и раздумывать, задача не станет проще и вода в озере не согреется. Гарри шагнул к кромке воды, положил на землю светящуюся палочку Гермионы и, не давая себе времени подумать о том, как ему сейчас будет холодно, прыгнул.

Каждая клеточка его тела громко протестовала, воздух в лёгких словно смёрзся в твёрдый ком, как только Гарри погрузился по плечи в ледяную воду. Его так трясло, что невозможно было вздохнуть, а по воде к берегам озерца побежали мелкие волны. Гарри нащупал меч онемевшей ногой, чтобы не пришлось нырять два раза.

Он невольно тянул с погружением, задыхаясь и дрожа, пока в конце концов не сказал себе, что деваться всё равно некуда, собрал последние остатки мужества и нырнул.

Холод был убийственный. Вода обжигала, как огонь. Кажется, даже мозги замёрзли напрочь. Раздвигая руками тёмную воду, Гарри потянулся к мечу. Пальцы сомкнулись на рукоятке.

Он потащил меч наверх, и вдруг что-то туго сдавило шею. Гарри подумал было, что это водоросли, хотя ничего такого ему не попалось, пока он нырял. Он пошарил рукой и понял, что водоросли тут ни при чём, а душит его цепочка от крестража.

Гарри забился, порываясь к поверхности, но только врезался в каменистую стенку берега под водой. Он задыхался, корчился, дёргал цепочку застывшими пальцами, в голове взрывались разноцветные огни, он ничего не мог сделать, оставалось только утонуть, и руки, обхватившие его поперёк туловища, были, конечно, руками Смерти…

А потом он очнулся у магического голубоватого костра. Изо рта вырвался фонтанчик воды, он закашлялся, но его губы тут же отерли тонким, пахнущим травами платком. Перед глазами все расплывалось, передавленное горло саднило.

– Выпейте, Поттер, – холодно приказал знакомый до зубовного скрежета голос. В губы ткнулась тонкая склянка, и раньше, чем ослабленный недостатком кислорода и купанием в ледяной воде организм успел среагировать должным образом, горькое зелье было ловко влито в глотку. Поттер попытался сопротивляться, но у него ничего не вышло.

– Что, – ошарашено заозирался Гарри, когда неожиданно теплые и осторожные руки водрузили ему на нос очки, – что вы здесь… убийца! Вы убили… – память вернулась, и ужасные воспоминания, усугубленные долгим ношением крестража, вырвались на волю.

– Избавьте меня от неотфильтрованного потока вашего сознания, мистер Поттер.

– Вы… Пожиратель!

– А вы – мистер очевидность. Согрелись?

– Вам-то что?

– Ничего, вы правы. Посмотрите на меня.

– Еще чего! Где моя палочка? Вы сдадите меня своему Лорду?

– А вам не кажется, что глупо было отдавать вам меч, доставать из озера, откачивать, согревать, поить зельями, только для того, чтобы…

Мысли Гарри прыгали, как блохи на собаке, но складывающаяся картина напрочь перечеркивала все то, что он знал о Снейпе, а потому сознание упорно сопротивлялось мысли о том, что Патронус, похоже, тоже принадлежал профессору. Тот самый Патронус, который дарил чувство покоя и защищенности и не кому-нибудь, а ему, Гарри Поттеру.

– Если вы закончили изображать работу мысли, Поттер, извольте сделать то, что я говорю. Посмотрите на меня.

– Нет, – Гарри упрямо набычился и закрыл глаза.

Тогда Снейп раздраженно фыркнул и в следующее мгновение его тонкие, надменные губы коснулись губ Поттера, и тот шокировано уставился на него. Темно-карие, цвета самого крепкого кофе, глаза Снейпа стремительно затягивали его в какую-то воронку, будто он, кружась, падал с огромной высоты, а потом резко взмыл вверх.

Очнулся Гарри от того, что Рон тряс его за плечи.

– Черт, – Деймос провел рукой по лицу, а потом расхохотался. – Сев, я тебя обожаю. Поцеловать Поттера, чтобы тот открыл глаза!

– Дейм!

– Ой, не могу! А лицо чего такое? Не понравилось?

– Пошел ты к дементору, Блэк!

– А ты иди сюда. Расскажи мне, чего вернулся со свидания, как с похорон?

– Такой грубой скотине, как ты, не понять.

– Ох, куда уж мне, толстокожему? Насмотрелся на худого несчастного меня, такого тоненького, синенького, глупенького, да?

– Отвяжись.

– А в ночнушку обрядился, чтобы всякие грубияны на тебя не смотрели? Хотел пострадать тут наедине? А может, и подрочить на поцелуй невинных губ?

– Блэк, ты невозможен.

– Сниму вот с тебя эту дрянь, – он дернул рубашку вверх, – и докажу тебе, что в жизни мало невозможного, особенно, если за дело берусь я.

– Бахвал.

– Ну да, ну да, особенно, если учесть, что кое-кто не прочь выпустить пар, использовав грубияна вместо трепетного мальчика, а?

– Дейм!

– Какая экспрессия. Сейчас я вылюблю из тебя все глупости. А Гарри будет твоим, вот увидишь.

– Лет через двенадцать, да?

– Хочешь, я выпью оборотное? У меня есть волосы Гарри. Добыл вместе с кровью на всякий случай. Я буду трепетно стесняться, краснеть и упрямо смотреть из-под челки, а ты сначала снимешь сто баллов с Гриффиндора, что заведет тебя до предела, потом заставишь меня драить котлы, а потом трахнешь, перекинув через парту, м? Чем не развлечение?

Северус отстранился, одернул рубашку и спросил, глядя пытливо и прямо.

– Ты бы пошел на это?

Деймос откинулся на подушки и закурил, заложив руки за голову.

– Почему нет, если тебе это нужно? Ведь нужно?

– Нет, Дейм, – Северус вытянулся рядом и впервые за очень долгое время улыбнулся. Устало, но искренне. – Но я рад, что ты готов на такое ради меня.

– И не на такое, – Деймос усмехнулся, затушил сигарету и похлопал рядом с собой. – Подбирайся ближе. Мое предложение в силе.

– Какое? Вытрахать из меня всю дурь?

– Мне нравится, как ты это произносишь, профессор Снейп. Скажи еще.

– Лучше покажу, мистер Поттер.

– Ммм... практика – основа Зельеварения, верно?

– Практика без теории слепа, мистер Поттер.

– Ауч! А теория без практики – мертва. Сделай так еще раз.

– Так? Или так?

– Ну, все, проф! На живот! И к дьяволу эту тряпку!

– Натуральный хлОпок! Двадцать галеонов!

– Сочтемся, Северус. Сочтемся.

Глава 58

– Дейм! – Северус ворвался в тренажерный зал, обустроенный Хогвартсом для своего защитника прямо в апартаментах директора. – Дейм! Бросай свои железки! Егеря поймали Поттера, Уизли и Грейнджер! Чертова Белла заставила Люца вызвать хозяина. Хорошо, что Лорд довольно далеко сейчас.

– Малфой прислал Патронуса? – Деймос спокойно закончил упражнение, не обращая внимания на панику Северуса, и теперь спокойно обтирался полотенцем.

– Да. Он хочет тебя видеть. Бель пытает Грейнджер.

– Я знаю, Северус. Успокойся, пожалуйста. Критчер!

– Хозяин звал Критчера?

– Звал. Найди Добби и скажи ему, что его обожаемый Гарри Поттер находится в подвале дома его бывших хозяев. И что если он не поторопится…

– Хозяину не стоит поручать спасение хозяина этому недостойному эльфу! – проворчал домовик. – У хозяина есть Критчер!

– Ты мне еще пригодишься, старина, – серьезно заметил Деймос. – Кто еще кроме тебя и Северуса осмелится ворчать на меня?

– Хозяин не должен доверять свою жизнь мерзкому предателю традиций!

– Делай, что я сказал, иначе будет поздно. Добби должен помочь бежать Гарри и его друзьям. Марш отсюда!

Критчер исчез, а Деймос, выйдя в спальню, застал Северуса натягивающим теплую мантию.

– Далеко собрался?

– В Малфой-мэнор.

– Тебя вызывали?

– Нет. Но…

– Ты останешься здесь, Северус. Ты не представляешь, что там будет после побега Поттера.

– Иди к черту, Дейм.

– С удовольствием. Но только после душа. А ты останешься, пока тебя не вызовут. В Малфой-мэнор я наведаюсь сам. В конце концов, может же Деймос Блэк навестить своих английских кузин?

– Лорд запретил Малфоям…

– А мне он не запрещал, – Деймос зашел в ванную, но дверь в спальню оставил открытой. – Да и вообще, кто он такой, чтобы запрещать мне что-либо?

– Не говори ерунды, – Северус остановился на пороге и с деланным безразличием наблюдал, как тот принимает душ, настойчиво отгоняя всякие посторонние мысли. О том, например, что неплохо было бы послать все к черту и присоединиться. Но в то же время договор, заключенный Деймосом и Малфоем, уже почти спас жизнь Гарри, и теперь их очередь оказывать помощь. – Я иду с тобой.

– Нам не стоит светить наши отношения, а это неминуемо произойдет, если Волдеморт посмеет швырнуть в тебя чем-то серьезнее Ступефая. А в порыве страсти он разбрасывается не заклятиями щекотки, а Авадами. Так что ты останешься здесь, а я пойду к Малфоям. Они все должны выжить. Люциус на прошлой неделе выглядел не так, чтобы очень, у него может не хватить сил на активацию родовой защиты, и первой пострадает Нарцисса. Останься, Северус, я тебя прошу, – Деймос, обернув полотенце вокруг бедер, подошел вплотную и обхватил ладонями бледное лицо своего мужа. – Ты же знаешь, я ради тебя мир переверну. Раньше времени. Ну, швырнет в тебя Лорд Круцио, ну, размажу я его тонким слоем, а крестражи еще не все уничтожены. Ускользнет наш бессмертный куда-нибудь, ищи его потом.

– Ты невозможен, – устало отозвался Северус, отвечая на поцелуй. – Но что, если…

– Со мной ничего не случится, обещаю. Я авадонепроницаемый. Проверено.

Северус фыркнул и отступил на шаг, будто соглашаясь.

– Но если меня вызовут…

– Тогда мне придется убить Лорда раньше срока.

– Нет. Тогда ты сдержишься и сделаешь вид, что мы не знакомы. Это мое условие. Иначе я иду с тобой прямо сейчас. Мне давно не шестнадцать, Деймос, и я в состоянии сам решать, что мне делать, а что нет.

– Заметано! – Деймос привычно натянул кольчугу, брюки и укороченную мантию. – Помоги с гламуром, будь любезен.

– Я и любезность? – Северус коротко взмахнул палочкой. – Ты что-то путаешь. Впрочем, иди, а то опоздаешь.

Деймос коротко поцеловал его, проверил обмундирование и сжал портключ, который должен был перенести его в Испанию – все каминные перемещения отслеживались Министерством, и легенда о представителе испанской ветви Блэков должна была быть как можно более правдоподобной.

***

Деймос вышагнул из камина в самый драматический момент – серебряная молния ножа, который метнула Белла, исчезла в аппарационной воронке. На шикарном наборном паркете валялись осколки тяжелой люстры из венецианского хрусталя. Сумасшедшая Бель упала на колени, прямо в осколки, и, запустив руки в свои растрепанные волосы, взвыла.

Нарцисса бросилась через всю комнату к Деймосу и, спрятав лицо у него на груди, разрыдалась, приговаривая: «Хвала Мерлину, Деймос! Слава Мерлину ты здесь! Он… он…»

Люциус, едва заметно кивнув, сосредоточенно приложил руку к стене своего мэнора и что-то шептал, Драко, бледный и испуганный, не моргая, смотрел на то место, где еще мгновение назад стоял Поттер.

– Все, все, моя дорогая, – Деймос отстранил от себя чуть успокоившуюся Нарциссу и подошел к Люциусу, на ходу доставая палочку. – Вот, возьми, – он протянул артефакт Малфою, – должна слушаться, если договор в силе. Ты сможешь активизировать…

Охранные заклятия мэнора тихо зазвенели, и почти невменяемая Белла взвизгнула.

– Это он, – хрипло произнес Люциус, спешно выписывая Деймосовой палочкой кружева охранных заклятий. – Тебе лучше уйти.

Нарцисса всхлипнула.

– Нет, – Деймос положил свою руку рядом с его, – я останусь. Позволь мне…

Люциус коротко на него взглянул, а потом изящно вплел его магию в общую охранную систему мэнора.

– Спасибо.

– Скажешь, когда выживем.

Двери в зал распахнулись, и через них начали заходить срочно созванные Пожиратели.

– Где он? – раздался холодный, чистый голос. – Где Поттер?

Деймос сдержал рвущееся с языка «Я здесь» и отошел к камину. Малфои, не сговариваясь, дружно опустились на колени.

– Я прошу прощения, мой Лорд, – хрипло произнес Люциус. – Мальчишке удалось сбежать.

Повисшую в зале звенящую, пронзительную тишину можно было потрогать руками, но уже через мгновение воздух яростно завибрировал от магического выброса нечеловеческой силы. Где-то взвыла Белла, во враз потемневшем помещении можно было рассмотреть вспышки разноцветных заклятий, сыпавшихся на всех без разбору. Люциус откатился к стене, прикрыв защитным куполом сына, Деймос крепко прижал к себе потерявшую сознание Нарциссу и подумал, что победить такого противника, как Лорд, будучи семнадцатилетним неучем – неслыханная, невероятная удача. Что-то из разряда совершенно неосуществимого. Он и сейчас, пройдя через множество боевых операций, соединив в себе силу двух родов и обладая недюжинным здоровьем, не поручился бы за положительный исход боя, если бы пришлось сцепиться с Волдемортом. Мощь, с которой тот самозабвенно разрушал мэнор, была огромна.

А уж если добавить к ней Старшую палочку…

***

Северус нервно мерил шагами кабинет: с меткой творилось что-то ужасное. Она то вспыхивала багровыми волнами боли, то будто окатывала холодом, но вызова так и не последовало. В мэноре явно творилось что-то страшное, но, памятуя, как Деймос не любит, когда не держат данное ему обещание, он не спешил к камину. За своего супермена он был спокоен. Его больше волновал Гарри, этот героический балбес, которому не известно, удалось ли скрыться.

Наконец, метка успокоилась, и последовал мягкий, будто даже вежливый вызов. Северус моментально шагнул к камину и через несколько долгих, мучительных мгновений вышел в кромешный ад.

Дубовый паркет ручной работы был прожжен в нескольких местах. В тех, где не был залит густой темной кровью. В гостиной не осталось ни одного целого стекла. Разноцветные осколки, щедро перемешанные с обрывками гобеленов и кровью, разбитые кадки с фикусами, отбитые куски лепнины, пустые обожженные портретные рамы… Хаос.

Посреди всего этого в кресле у весело потрескивавшего камина сидел Деймос и пил виски.

– Нарцисса в своем будуаре, Люциус с истощением в Ритуальном зале, Лорд в кабинете. Остальные хоронят трупы за дальней оранжереей. Выпьешь?

– Что тут было?

– О, – холодные глаза Деймоса были мертвы от бешенства, – судя по всему, ничего из ряда вон выходящего – ваш господин изволил гневаться. Двадцать трупов, в основном, оборотни. Он тебя ждет. Надеюсь, ты захватил все нужные зелья, потому что еще раз я такого не допущу.

– Гарри? – одними губами спросил Северус.

– Давай рассуждать логически? – Блэк широким жестом обвел разгромленную гостиную.

Северус помрачнел и, брезгливо поддернув мантию, направился в кабинет, стараясь не наступать в особенно живописные лужи крови. На его памяти Лорд еще ни разу не терял контроль до такой степени.

***

В Хогвартс удалось вернуться только под утро. Деймос остался у Малфоев. Во-первых, как прибывший издалека родственник он не мог уехать в тот же день, особенно при таких обстоятельствах. Во-вторых, Нарцисса, с трудом отпустившая постоянно находившегося при ней Альваро Родригеса, бывшего ее бессменным телохранителем на протяжении последнего года, теперь чувствовала себя ужасно беззащитной. В-третьих, на Люциуса было страшно смотреть после того, как из его и без того ослабленного тела мэнор вытянул почти всю магию.

Выпив укрепляющего зелья, Северус, едва раздевшись, рухнул на кровать и заснул. Без Деймоса было непривычно, но усталость взяла свое.

***

Деймос, размяв плечи и руки, обновил гламур и пришел к выводу, что неплохо бы пробежаться, а заодно и обстановку разведать. Поэтому он вытащил из недр расширенного пространства своей мантии спортивный костюм и кроссовки, натянул их на себя и бесшумно выскользнул в сад.

Мэнор еще спал. Было холодно и ветрено, несмотря на то, что весна уже вступила в свои права, и до теплого мая оставалось всего две недели. Две недели до битвы. Сейчас тот Гарри Поттер, которого так стремится защитить Северус, немного придет в себя, переосмыслит завещание Дамблдора и со свойственной ему решительностью разрубит пресловутый Гордиев узел – Реликвии или Крестражи. Он выберет правильно с точки зрения Альбуса и совершенно глупо с точки зрения здорового эгоизма – рано или поздно дары Госпожи все равно обретут единственного хозяина.

Упругая песчаная дорожка сама ложилась под ноги, уводя все дальше от мэнора в еще редкий и молодой сад, дальше от парадных, будто под линейку расчерченных аллей и шикарных цветников, укрытых чарами от сюрпризов переменчивой английской погоды.

Тело работало, как отлаженный механизм, повторяя годами затверженные движения, а мысли текли сами по себе. Думал Деймос обо всем: как выжить в битве, как спасти Северуса и Малфоев, как сделать так, чтобы их всех после войны оправдали, какие указания нужно дать Критчеру, прежде чем Хронос утянет его обратно, щедро подарив этот длинный и непростой год. Очень счастливый год, прожитый рядом с супругом.

Мечтательные утра, полные неги и нежности, когда за тяжелым пологом директорского ложа оставались все ужасы войны; наполненные страстью ночи, когда знакомое до мельчайшей родинки, красивое, сильное тело Северуса выгибалось в его объятиях, снова и снова даря блаженство и счастье; длинные дни, посвященные опытам в лаборатории, делам рода и мелким заботам; сотни тихих и не очень вечеров, когда можно было просто перебирать волосы склонившегося над бумагами Северуса и в который раз благодарить Судьбу за то, что они есть друг у друга.

Деймос чувствовал, что время его истекает. Третьего мая, в который раз перевернув мир ради любимых темных глаз, он надолго исчезнет, оставив супруга одного. Тот будет бессильно смотреть, как его обожаемый мальчик женится, поступает в высшую школу авроров, делает карьеру, попадает под множество опасных проклятий, разводится, ударяется в блуд. И ненавидит. Ненавидит того единственного, кто может понять его до конца, принять таким, каков он есть, сделать счастливым.

Он поймет это слишком поздно. Тогда, когда почти выжжет себя изнутри многочисленными интрижками и адским режимом работы. Когда отдалится от друзей и перестанет понимать, для чего живет, двигаясь по инерции, не замечая ничего вокруг.

Дорожка плавно ушла влево, и вскоре Деймос оказался у входа в большую оранжерею. Недолго думая, он толкнул сдвижную дверь и вошел внутрь. В дальнем углу ему почудились какие-то всхлипы, и раньше, чем он успел подумать, что он не у себя дома и вообще не стоит вот так врываться на чью-то частную территорию, цветущие алым кусты были раздвинуты, и Деймос увидел Драко, сиротливо сидящего в самом дальнем углу у небольшого мраморного бассейна.

Увидев неожиданного визитера, младший Малфой торопливо утер слезы и попытался принять гордый и независимый вид.

– Что вы здесь делаете? – без особого пиетета спросил он.

– И вам доброго утра, наследник Малфой. Гуляете?

– Идите к черту! – Драко неожиданно вскочил на ноги, и едва сдерживаемая истерика прорвалась наружу. – Откуда вы вообще… да как вы… это все… – он зло, отчаянно всхлипнул, покраснел от собственной несдержанности и разрыдался.

– Чшшш, перестаньте, наследник, – Деймос достал белоснежный платок и протянул его Малфою. – У вас шок. Может, выпьете зелья и поспите?

– Да вы… что вы понимаете?!

– Ничего. Абсолютно ничего не понимаю.

– Он… залил все кровью. Всех, кто не успел увернуться – убил, как… каких-то магглов.

– А магглы – не люди, разумеется, – невесело усмехнулся Блэк, не забывая о мягком южном акценте. – Порицания заслуживает только пролитая бесценная чистая кровь, верно?

– Я… не знаю. Я уже ничего не знаю, можете смеяться надо мной.

– Я не стану смеяться. Равно как и осуждать вас за слабость.

– Ну да, откуда вам знать о таких досадных мелочах, как страх быть убитым? – зло спросил Драко, сморкаясь в платок.

– Откуда знать вам, что мне известно, а что нет? – с иронией поинтересовался Деймос в ответ. – Успокаивайтесь, скоро завтрак. Не нужно огорчать вашу матушку, ей и так непросто.

– А мне?! Мне просто?! Да вы хоть знаете, что…

– Знаю. Во всяком случае, догадываюсь. Будьте мужчиной, наследник.

– Легко вам говорить, – Драко окинул оценивающим взглядом его фигуру.

– От природы я весьма худощав, – усмехнулся Деймос, – но, видите ли, я из тех, кто сделал себя сам.