Текст книги "Хронос и Деймос (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 45 страниц)

Глава 50

«Майкл? Нет, слишком восторженный, слишком… мягкий. Джозеф? Равнодушный аутист, заинтересованный лишь в себе самом. Питер? Северус никогда бы не перевоплотился в кого-нибудь настолько… непривлекательного внешне. Да и Питер работает в лавочке на Диагон аллее. Он совершенно точно настоящий. И помнит о нашем совместном уик-энде. Малфой? – Деймос окинул внимательным взглядом юношу напротив и мысленно поморщился. – Вряд ли. Секс с хорьком был скучным. Он слишком склонен к самолюбованию, в то время как Северус буквально выжигает изнутри, опаляет так, что его невозможно ни забыть, ни перепутать с кем-либо. Кто же? Стив? Нет, мы до сих пор иногда трахаемся. Трахались… по дружбе. Почти после каждого квиддичного матча любительской лиги по воскресеньям. Северус терпеть не может метлы, он на это не пошел бы даже ради меня. Тем более что стирать самому Стиву память о каждом воскресении… он рано или поздно заметил бы. Нет, не Стив. Роб? Слишком глуп и слишком красив. Стилист модного дома „Маг и красота“. Здорово отсасывал прямо во время примерок парадных мантий. Сев и мода? Абсурд. Мик? Сексуально смотрелся в своей голубой мантии на приеме, посвященному десятилетию Победы. Тонкий блондинчик. Рот как пылесос, а задница такая узкая, что каждый раз брать его было сладко до боли. Кричащий и извивающийся, как дикий кот. Соблазнительный до боли в яйцах. И такой же жадный до славы. За завистливые взгляды, которыми его провожали на том приеме, узнав, что он сопровождает самого Гарри Поттера, он был готов платить и задницей, и ртом, и гордостью. Мик – точно не Северус. Стоит вспомнить тот отвратительный скандал, который он закатил, узнав, что не будет больше совместных выходов в свет. Жозе? Кайл? Доннован? Рик? Майк? Мерлин, сколько вас. Сколько зарубок на моей метле. Столько же, сколько отвратительных шрамов на сердце Северуса. Удавил бы себя, если бы мог. Скоро голова лопнет, а я так и не вычислил моего супруга, притворяющегося моим же любовником. Или все-таки женщина? Да все они, кроме Джинни, были недалекими красотками разной степени извращенности и жадности. Я бы подумал на Джин, если бы не прожил с ней пять лет и не знал, как облупленную. Не мог же Северус притвориться моей женой? Или мог? Где был Снейп, пока я был женат? Кажется… нет, не помню. Бирюзовый корсет с кружевами… Черт! Не может, не может такого быть…»

– Сэр Деймос?

Блэк вынырнул из своих мыслей, становившихся все более и более абсурдными, и вопросительно посмотрел на Драко, о существовании которого успел благополучно забыть, увлекшись воспоминаниями о своих похождениях.

– Простите, сэр, – Малфой был бледен до синевы, непривычно тих и молчалив. – Я хотел просить вас позволить мне написать пару строк матери. Уверен, она волнуется.

– Макки сообщил ей, что вы в безопасности, еще вчера ночью. Можете не переживать по этому поводу. Северус сейчас у вашего Лорда. Полагаю, вы вернетесь домой, как только это станет безопасно для вашей жизни и жизни леди Малфой. Предупреждая вопрос – с ней тоже все в порядке, иначе я бы уже знал об этом.

Драко помолчал, глядя куда-то в сторону, а потом взглянул на Деймоса. Выражение, которое появилось и тут же исчезло на его узком бледном лице, очень не понравилось Деймосу.

«Вот гаденыш. Ничего в этой жизни не меняется, верно, Драко? Например, некоторые так и остаются расчетливыми маленькими засранцами, сколько раз бы они не получали по своей прилизанной пустой голове. Ну-ну, мальчик, рискни сыграть с дядей Дейми в свою игру. Циссу жалко, а то бы я выпорол тебя с превеликим удовольствием».

– Вы сказали «ваш Лорд», сэр… – ровно спросил Драко, но заинтересованного блеска в глазах ему скрыть не удалось. – Разве вы с профессором Снейпом не…

– Назовите хотя бы одну причину, молодой человек, по которой я вынужден отвечать на ваш вопрос. Мои отношения с вашим отцом, с профессором Снейпом, Салазаром Слизерином, Мерлином и Вседержителем касаются только меня и вышеназванных. Вы у нас кто?

Драко залился краской и зло сверкнул глазами. Ответить Деймос ему не позволил:

– Я вам не по зубам, мистер Малфой. Вам ничего не удастся выведать здесь, чтобы задобрить своего господина. Если же вы надеетесь получить влияние на Северуса, выяснив природу наших с ним отношений, то и тут вынужден вас разочаровать: на свете нет людей, способных оказывать на него влияние. Он всегда сам по себе. А если вы попытаетесь намекнуть Лорду о том, что и он не владеет Северусом так, как ему того хочется, у вас отсохнет язык. Гарантирую. При любой попытке обсудить с кем-нибудь то, что вы здесь видели или слышали. Хотите остаться немым?

– Вы… вы мне УГРОЖАЕТЕ? – Драко, казалось, был так поражен этой мыслью, что даже забыл, что Малфои при любых обстоятельствах сохраняют лицо.

– Скорее, предупреждаю. Не выделывайтесь. У вас есть манера воспринимать добровольную помощь, как что-то само собой разумеющееся и ни к чему вас не обязывающее, но уверяю вас – не в этом случае. Вы обязаны Северусу если не жизнью, то хорошим самочувствием.. Не советую забывать об этом, когда Лорд спросит у вас, где вы пересидели бурю.

– Он вывернет мне мозги наизнанку, – тихо, уже совсем другим тоном сказал Драко.

– И ничего там не увидит. Потому что я этого не хочу.

Деймос щелкнул пальцами, и по стенам зазмеились красные нити, сотканные, казалось, из густого вязкого света.

– Чары конфиденциальности. Чтобы добраться до воспоминаний о том… опа…

Деймос замер на мгновение, а потом резко поднялся и вышел из малой столовой, даже не извинившись перед собеседником. Он понял, как Северусу удалось обойтись без Обливиэйта. Все очень, очень просто. Проще, чем кажется на первый взгляд. Всего лишь страстное желание самого Гарри забыть обо всем, и чары конфиденциальности, скрывшие произошедшее от Сметвика. Да и если Северус был под оборотным, а сам Гарри захотел об этом забыть… то колдомедик бы ничего и не обнаружил. Потому что не искал целенаправленно.

Над думосбором, установленным в одном из подвальных помещений Ритуального зала, Деймос стоял несколько долгих минут, пытаясь определиться со сроками. Заодно он решил взглянуть со стороны на свое милое приключение в кабинете зелий, когда застал там сурового профессора с его любовником в весьма компрометирующей ситуации. Код к этому событию, последствия которого он весьма удачно устранил, подменив воспоминания вездесущему Гарри Поттеру, он прекрасно помнил:

«Я люблю Северуса Снейпа»

***

«Преимущество думосбора, пропитанного магией твоего рода – возможность не просто просмотреть, а заново пережить воспоминания, для этого их даже не придется извлекать из головы. Просто мысленно очерчиваешь период, который хочешь вспомнить, и основные „маркеры“ – человека или событие, которые интересны именно сейчас. Если не сосредоточиться на чем-то конкретном, можно провести в воспоминаниях много часов, если не дней, совершенно не осознавая, что все происходящее – лишь прошлое. Это очень опасно, мой друг», – в голове сами собой всплыли слова леди Вал, наставлявшей молодого наследника рода Блэк с портрета. Тот слушал ее не всегда, отчего-то не доверяя, скорее по привычке, чем опираясь на негативный опыт, но некоторые советы будто врезались в память, и сейчас Деймос был благодарен давно почившей леди за науку, за знания, которые было не почерпнуть ни в одной из книг. Тайна рода.

***

Удивительно легко открывшаяся дверь, обычно тяжелая и скрипучая, ведущая в самый неприятный класс Хогвартса.

Легкая дымка, будто рассеивающаяся перед глазами. Боль в локте – только что ударился об угол, бежал от самой лестницы, боясь, что профессор Снейп закроет класс, а учебник нужен ему для эссе. Можно попросить у Гермионы, но вот противная мыслишка, что он все-таки боится Снейпа, не давала покоя.

«Не боюсь я этого гада. Не бою… Ооо… Он-то точно его не боится. Еще бы, такой здоровый. Как он этого гада скрутил! Заметили!»

На столе самого злобного профессора Хогвартса происходило что-то немыслимое. Сам Снейп лежал грудью прямо на многочисленных свитках. С края стола капали чернила из перевернутой чернильницы, а в натекшую кроваво-красную лужу спланировало ослепительно-белое перо. Гарри часто видел, как оно перечеркивало его работу и красивым, злым росчерком выводило неизменный «Тролль».

Профессор громко, с надрывом стонал, будто испытывая мучительную, почти нестерпимую боль. Длинные пальцы его вцепились в край каменной столешницы, мантия была задрана едва ли не на голову, а бледная, покрытая редкими темными волосками задница – высоко, вызывающе поднята.

Второго участника столь захватывающей своей отвратительностью и невозможностью сцены Гарри даже не сразу заметил. Он только-только насладился мыслью, что подземельного гада скрутило в приступе какой-то неведомой науке болезни и он, быть может, сдохнет у него на глазах.

Но нет. Здоровенный мужик, крупнее всех, кого Гарри доводилось видеть до этого, властно держал Снейпа за худые бедра и с животным, низким рыком насаживал на свой член. Темный, блестящий от смазки.

Какой-то бугай трахал Снейпа! И тот низко, отчаянно стонал и выгибался, прикрыв глаза, ничего вокруг не замечая. Гарри даже успел обрадоваться, что кто-то оказался достаточно небрезгливым и отчаянным, чтобы изнасиловать столь опасную ядовитую тварь, как профессор зельеварения, но тут неизвестный смельчак взмахнул палочкой и что-то прошептал. Все тело оцепенело, а время будто замедлилось в десять раз, позволяя любопытному герою в подробностях наблюдать, как ненавистный Снейп запрокидывает голову, поднимая ягодицы еще выше, как рука его… насильника? Нет, скорее, любовника, исчезает под столом, и уже через несколько растянувшихся на целую вечность мгновений чертов Ужас Подземелий забился, будто через его тщедушное тело пропустили сильный электрический разряд, гибко выгнулся дугой, на мгновение над столешницей показался его член, то и дело исчезающий в смуглом кулаке бугая, и, наконец, длинные нити густой спермы залили пухлую стопку контрольных, попали на штатив с образцами сваренных на уроке зелий, несколько капель даже долетели до первой парты за которой обычно сидел Малфой. Гарри отстраненно, заторможенно порадовался, что хорьку придется сидеть за партой, помеченной столь экзотическим способом.

Тем временем незнакомец схватил Снейпа за шею, той же самой рукой, по смуглым пальцам которой еще бежали перламутровые капли, и властно развернул к себе его лицо, впился в губы и зарычал. Низко, угрожающе, как хищный зверь, задравший косулю. На жертву Снейп походил мало. Он резко крутанул тощим задом и укусил своего любовника за губу. Тот зализал ранку и в несколько мощных ударов кончил, вжимая Снейпа в стол так, что этот монстр мебельного искусства сдвинулся на пару дюймов, а тяжелый древний том упал с него с глухим стуком, отдавшимся эхом под высокими сводами.

«Мне никто не поверит, – лениво подумал Гарри. – Я бы и сам себе не поверил. А Снейп, оказывается, из этих… Геев. Тетя Петуния говорила, что такие уроды будут гореть в геенне огненной. Вот бы и правда. Снейпу там самое место. Не за то, что он задницу подставляет, а за то, что он такой гад. Что такой мужик, как этот, нашел в Снейпе? В этом сальноволосом, грязном, злом… фууу…»

Незнакомец нежно, благодарно целовал «сальноволосого, грязного, злого», поглаживая его шею, не обращая внимания на то, что тот буквально извивался от возмущения и шипел, как рассерженная змея.

Любовник этого живого кошмара тихо, нежно рассмеялся, одним взмахом руки привел в порядок бумаги на столе и одежду самого Снейпа, чмокнул того, не боясь отравиться, в кончик длинного носа и, не слушая его шипения, направился к Гарри.

«А если он – Пожиратель? Сейчас скрутит меня и…»

Глаза у незнакомца оказались ярко-зелеными, чуть насмешливыми. Он достал палочку и…

Бежать из чертова кабинета, проклиная злобного ублюдка, свою неуклюжесть и забывчивость. Это же надо додуматься – перевернуть котел!

***

Вынырнув из думосбора, Деймос невольно улыбнулся. В паху потяжелело, ведь воспоминания о том, как выгибался Северус, хватая ртом воздух, можно было прописывать, как панацею от любого вида половой слабости, даже в самых запущенных случаях.

«Хорошо, что я запечатал эти воспоминания глубоко внутри, а не уничтожил их. Разве можно отказаться от такого: медленно, в подробностях наблюдать, как страстно отдается мой Северус?»

Он еще раз улыбнулся, поправил уже полностью поднявшийся член и задумался.

«Какой период взять для начала? Когда он мог меня подловить? Это было после совершеннолетия, но до свадьбы. Если было вообще. Итак, событие – секс. Период – с семнадцати до восемнадцати лет, ведь поженились мы с Джин за неделю до моего восемнадцатилетия. Супружеский секс исключаем из этого списка. Не имею желания вспоминать, как краснел, не мог попасть болезненно напряженным членом куда нужно и кончил, едва лишив Джин девственности. Даже понять ничего не успел. Позор. Значит, период между тридцать первым июля девяносто седьмого и двадцать вторым июля девяносто восьмого. Да, именно так. Вспоминаем все, что получится. Поехали».

Деймос опустил лицо в думосбор и будто полетел головой вниз сквозь густой туман. Мелькали лица, из плотного белого марева выныривали чьи-то силуэты, смутно слышались какие-то слова. На запястьях, шее, спине иногда ощущались касания чужих рук, и снова все пропадало. Губы вдруг обожгло, и снова туман окутал его, а потом и вовсе вытолкнул на поверхность, стоило вдали послышаться отголоскам свадебного марша, звучавшего будто сквозь толстый слой ваты.

«Ничего? – ошарашено подумал Деймос, погладив саднящие губы. – Не может быть. Там что-то есть, я знаю».

– Хозяин Северус вернулся, – сообщил появившийся Критчер. – Хозяин Северус устал и хочет видеть хозяина Деймоса. Мистера Малфоя он уже отправил в его комнату, велев не высовываться оттуда, пока он его не позовет.

– Иду, спасибо, Критчер.

Эльф исчез, а Деймос, еще немного постояв у капризного родового артефакта, аппарировал к супругу, ориентируясь на парное обручальное кольцо.

– Ну наконец-то, – проворчал Северус, устало вытягивая ноги к весело трещащему в камине огню.

– Опять мерзнешь? Лето на дворе.

– После выматывающего сеанса легиллименции от Лорда я всегда мерзну. Настолько липкое у него сознание – вспомнить тошно. Вы с Малфоем не поубивали тут друг друга?

– Друг друга? – Деймос снял с мужа туфли и принялся заботливо растирать его ступни. – Интересно, это лесть Малфою или ты меня недооцениваешь?

– Ты понял, что я имел в виду, – Северус откинул голову на спинку кресла и блаженно прикрыл глаза. – Как твое самочувствие?

– Лучше, чем сразу после пробуждения. Спасибо за зелье. Только вот чего я не припоминаю: кто выиграл-то?

– Я тоже с утра задавался этим вопросом. Даже приемы легиллименции и очищение сознания не помогают.

– Ничья? – с надеждой спросил Деймос и нагло улыбнулся, увидев, что Северус выгнул бровь.

– Еще чего. Я совершенно точно тебя перепил.

– Это почему же?

– Хотя бы потому, Поттер, необразованный ты мой, что алкоголь – это яд. Яды на порядочного зельевара действовать не должны, во-первых, потому что к любому составу он должен уметь подобрать антидот, а во-вторых потому, что в мой желудок вшит универсальный безоар. Я же Мастер.

– Ты жулик, – усмехнулся Деймос. – Хотел меня обмануть? Как по-слизерински.

– Упустил из виду, – пожал плечами Северус. – Ты со своими слезами феникса недалеко ушел, кстати.

– Ах, вот оно что!

Северус вопросительно на него посмотрел, и Деймос вдруг впервые за много лет действительно почувствовал себя глупее кого-то. Вернее, глупее кого-то конкретного, а именно – Снейпа.

– Не смотри на меня так, будто в Хогвартс вернулся. Просто я не задавался вопросом, почему никогда не пьянею надолго. Двадцать-тридцать минут, и от приятной эйфории остается только головная боль. Если заупрямиться и продолжить – тупое забытье и отвратительное утро.

– Как сегодняшнее? – в голос Снейпа вернулось ехидство.

– Ну, сегодня я был болен ровно две минуты, пока не глотнул твоего варева.

Северус помолчал, наслаждаясь массажем, а потом вдруг сказал:

– Я бы все равно нашел способ оказаться с тобой в постели, даже если бы проиграл. Иначе я просто тронусь.

Деймос обул его и пытливо посмотрел снизу вверх.

– Объясни. Я постараюсь понять.

– Что именно?

– Чего тебе так не хватает, что ты готов обмануть меня, своего собственного супруга, чтобы затащить в постель мальчишку, который тебя ненавидит?

– Я бы не стал обманывать, Дейм. Существует множество способов подвести тебя к этой мысли так, чтобы ты воспринял ее на ура. Я знаю тебя с детства. То, что ты еще и Поттер, открывает для меня те черты характера, которые ты со временем научился скрывать.

– И что же тебя останавливает? А, Сев?

– Видишь ли, – глаза Северуса потемнели, а от былой расслабленности не осталось и следа, – вся проблема лишь в том, что я слишком… хорошо к тебе отношусь. Ты – моя слабость, Дейм. Ты единственный можешь вить из меня веревки, даже не задумываясь над тем, что вообще-то так быть не должно. Но это так. Я привязан к тебе столь прочно, что, кажется, этих уз не разорвать и смерти. Обманывать тебя – все равно что самому себя травить – болезненно и бесполезно. Ты как совесть, Блэк. Недостаток, от которого почти невозможно избавиться. Нужный и мучительный одновременно. Потому что совесть – отражение нашего внутреннего «я», самого беспристрастного судьи.

– Ну я-то точно пристрастен, Северус. Ради тебя я готов назвать черное белым и убедить в этом всех, даже самого себя.

– Один-два раза – возможно. Но постоянно жить в мире-негативе настоящего… даже ради близости с кем-то – слишком большая жертва.

– Возможно. Ты не ответил.

– Чего мне не хватает? Тебя. Постоянно. На расстоянии вытянутой руки. Хочу видеть, как ты из мальчика превратишься в мужчину. Хочу поймать твой первый стон, сорвать с губ первый поцелуй.

– С этим ты точно опоздал. Про стон не знаю, не уверен, но первый слюнявый поцелуй принадлежит незабвенной мисс Чанг, ныне – миссис Кармайкл, матери двоих детей.

– Не перебивай, – приказал Северус.

– Замолкаю.

– Хочу знать, быть абсолютно уверенным, что ты – мой. Что тот Гарри, который сейчас трясется от ненависти, стоит мне взглянуть на него лишний раз, превратится в Деймоса Блэка. Что Судьба не обманет меня в очередной раз, поманив картинками совместного будущего с тобой, а потом в самый последний момент передумает и лишит меня своих милостей. Так бывало уже, и не раз. Я так долго жду, что понемногу начинаю терять терпение. Ты мой. И я хочу тебя здесь и сейчас. На час, два… на всю жизнь.

– Но я здесь, с тобой, – Деймос приложил его руку к своей щеке. – Видишь?

– Сейчас – да. Но ты как Летучий Голландец, корабль-призрак, который исчезает и появляется согласно каким-то не вполне понятным мне законам. Стоит мне ощутить вкус жизни, как тут же Судьба отнимает тебя у меня. А Поттера я могу увидеть, когда захочу. Он реален. Он – настоящее.

– Но хочешь ты именно его? Худого очкарика с вечно растрепанными волосами?

– Дейм, – Северус укоризненно посмотрел на него. – Ты хотел меня-подростка?

– Да.

– А сейчас?

– Конечно.

– Вывод?

– М?

– Чего я, впрочем, ждал? – он устало вздохнул и отнял руку. – Мне все равно, Дейм. Ты это всегда ты. Волосы, очки и худоба не имеют для меня ровным счетом никакого значения. Я вижу… как бы выразиться, чтобы точно и без пафоса? Душу я вижу. Чувствую магию. Что-то такое, очень личное. Суть тебя. То, что делает тебя Поттером, а Гарри – тобой, понимаешь? Когда тебя нет рядом, я буквально дурею от его запаха, от вида этих высоких скул, – он очертил его лицо, – зеленых глаз, плотно сжатых губ, и едва удерживаюсь, чтобы не… Я пробовал запретный плод. Обратного пути в рай равнодушия мне уже нет, Дейм.

– И хорошо. Твое равнодушие…

– Его нет, и быть не может. Закроем эту тему.

– Ты станешь… искать способ? Ну, быть с ним. Со мной?

– Не знаю. Но вот перипетии грядущих событий советую, все же, мне кратко изложить.

– Идет. Но ты пообещай мне, что я ничего не вспомню. И не нужно Обливиэйта. Хочу посмотреть, когда… буду готов.

– Никакого Обливиэйта, – кивнул Снейп. – Обещаю.

– Тогда слушай.

Спустя полтора часа Северус знал ключевые моменты будущего года, и не мог решить, был ли так уж неправ Блэк, когда настаивал на том, что блаженны неведающие.