Текст книги "Хронос и Деймос (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 45 страниц)

– Молодец, – улыбнулся Гарри. – Прости, тебе наверняка нужно проветриться, но вместе нам лучше не появляться, пока не утрясем вопрос с твоим официальным статусом.

– А мы его утрясем?

– Непременно, – улыбка Поттера превратилась в оскал. – Пусть попробуют усомниться в том, что Северус мой муж!

– Дейм, но Палата Лордов наверняка потребует доказательства длительности связи!

– Я поверну дело таким образом, чтобы уйти от понятия «стаж брака» и заострить внимание присяжных на дате его заключения, так что не волнуйся, никто не лишит тебя поддержки семьи, да и оспаривать законность магического обряда решатся немногие.

– Тот джентльмен, которого мы встретили в банке…

– Малфой? О, против него у меня есть кое-что, что навсегда отучит его совать палки в колеса. Вот дождусь, когда Люциус и Нарцисса вернутся с континента, и нанесу им… визит вежливости.

– Дейм, Цисс – моя кузина…

– Я бесконечно восхищаюсь этой женщиной, Рег, и вредить ее семье не собираюсь. Не пойму, как у них с Люциусом могло родиться такое недоразумение.

– Родился же у нас Сириус.

– Сириус, несмотря на все его недостатки, был преданным другом, прекрасным бойцом и удивительно нерасчетливым человеком. Он позаботился обо мне, хотя едва знал.

– Род превыше всего. Ну, хоть что-то маман в него вбила.

– Ладно, – Гарри потянулся, поднимаясь. – Не открывай больше камин незнакомым людям, я никого не принимаю дома, кроме колдомедика Сметвика и Гермионы.

– Хорошо, Дейм. Прости, я не знал.

– Откуда ты мог знать, что в отцы тебе достанется столь нелюдимая личность?

– Людей, способных тягаться с тобой в силе и родовитости не так уж много, вот и получается, что общаться-то тебе не с кем.

– А еще я терпеть не могу снобов из Палаты Лордов, а они меня.

– Наверняка ты принимаешь вежливость за пренебрежение.

– Эх, – Гарри зевнул, еще раз потянулся и вдруг предложил: – как насчет учебной дуэли? Покажешь, чему вас там Темный Лорд учил?

– Да ничему он нас не учил, – Регулус поднялся и с удовольствием вытащил новую палочку. – А вот у тебя я бы взял несколько уроков. Наверняка Сев…

– Северус, насколько мне известно, Мастер боевой Магии.

– Тогда мне остается удивляться, что ты еще жив, – ухмыльнулся Регулус. – Если все то, что я вычитал про тебя в газетах – правда, я бы уже сто раз убил столь ветреного супруга.

– Вступишь в брак, родишь трех наследников, и можешь свою прекрасную половину хоть в трубочку скатать, – парировал Гарри. – Идем, посмотрим, чего стоит наследник древнейшего, благороднейшего дома Блэков в честном бою.

– Надеюсь, я тебе еще нужен, и ты не размажешь меня по стенке первым же заклятием, – Регулус направился за Гарри в подвал дома, половину которого занимал огромный дуэльный зал.

– Посмотрим. Роду не нужны слабые потомки, – с притворной угрозой отозвался тот, толкнув тяжелую дверь. – Прошу.

* – Деймос – ужас.

Глава 25

Гарри, погладив Северуса по волосам, привычно уколол палец рубином и оказался в кабинете зельеварения прямо за спиной профессора Снейпа.

– Урок закончен. Годовую контрольную, образцы той сомнительного качества бурды, что вы сварили, и домашнее задание – на край стола. Энергичнее, не испытывайте мое терпение.

Деймос со смешанными чувствами смотрел из-за плеча Северуса на себя самого образца конца второго курса. Василиск побежден, оцепеневшие студенты вылечены, Люциуса Малфоя освободили от должности председателя Попечительского совета школы, а ученики второго курса Слизерина и Гриффиндора только что написали итоговую контрольную по зельям. Завтра вернувшийся на должность директора Дамблдор закатит потрясающий пир, а потом все снова разъедутся по домам.

Деймос прекрасно помнил свой второй курс и Северуса, которого тогда ненавидел за придирки и попытки отчислить из школы. Сначала за триумфальное прибытие на фордике «Англия», потом за подозрения в причастности к загадочным оцепенениям. А была же еще та самая дуэль с Малфоем в дуэльном клубе, когда Снейп подговорил своего любимчика наколдовать змею, и кража ингредиентов для Оборотного зелья, и много чего еще. Год выдался для Северуса непростым, а он, его периодический любовник, появился только в самом его конце. Неисповедима работа «Хроноса», как говорится.

Деймос подошел вплотную и прижался бедрами к вожделенной заднице, не дожидаясь, пока последний ученик выйдет из класса. Профессор Снейп никак не показал, что осознал произошедшее, но так взглянул на замешкавшегося Поттера, что тот, кое-как запихнув в сумку свои пожитки, поспешно выскочил из класса.

– Коллопортус, – прошептал Деймос и обнял Северуса сзади, нежно проведя языком по его шее. – Здравствуй, малыш.

Дверь с тихим клацаньем закрылась, а тут же расслабившийся Снейп длинно выдохнул, упершись руками в ближайшую парту.

– Дейм, – он призывно прогнулся в пояснице и запрокинул голову. – Дейми…

– Да, хороший мой, мой малыш...

– Мерлин…

– Сейчас.

– Здесь? Ты с ума сошел!

– Я закрыл дверь.

Чего Северус по-настоящему не умел никогда, так это сопротивляться возлюбленному, тем более секса хотелось так, что зубы сводило, а от воспоминаний о том, как сладко любил его Деймос, и как давно это было в последний раз, хотелось лишь одного: снова ощутить все то, что тот мог дать. Поэтому он лишь извернулся, потянувшись к желанным губам и позволил… все. И приспустить штаны, и неторопливо огладить тугой вход, нежно проникая в него пальцами, смазанными чем-то прохладным и остро пахнущим ментолом, и, не разрывая поцелуя, войти одним медленным, плавным движением, заставляя забыть обо всем на свете.

– Мерлин, что я делаю?

– Занимаешься со мной любовью? – попробовал угадать Деймос, нестерпимо-медленно выскальзывая из него.

– В… еще… да, здесь. Дейм... прямо в классе…

– Да… обожаю тебя, Сев. Всего тебя…

– Не могу больше. Сильнее! Да двигайся ты, Мордред тебя подери!

– Все для моего лягушонка, – усмехнулся Деймос, властно надавив Северусу на спину, заставляя лечь грудью на стол, а второй рукой обхватывая его член. – Держись…

Наслаждение, долго запертое внутри, недоступное, окатывало жаркой волной, заставляя терять разум, стонать и извиваться под тяжелой ладонью самого важного на свете…

Хлопок двери, и совершенно безумные глаза Гарри Поттера, застывшего на пороге с нечитаемым выражением лица.

– П-простите…

Остановиться, когда сладкая агония уже охватила тебя, невозможно, а потому Северус, зарычав, по инерции продолжал бесстыдно двигать бедрами. В его голове не было ни единой мысли – все смыло жгучее наслаждение, но Деймос, достав палочку, произнес:

– Desine iam!

И только после этого позволил себе окончательно поддаться безумию.

– Двадцать баллов с Гриффиндора, – пересохшими губами произнес Северус, и добавил: – Блэк, я тебя убью. Что ты с ним сделал?

Поттер неподвижно замер у закрытой двери. Его взгляд был странно расфокусирован, а рот чуть приоткрыт.

– Замедлил для него индивидуальное восприятие времени.

Деймос застегнул брюки, наложил очищающее и привел в порядок одежду Северуса, помогая ему подняться.

– Как он вошел? – прошипел пришедший в себя Снейп. – Ты хоть представляешь…

– Сядь за свой стол и помолчи ровно две минуты.

– Что ты собираешься… Дамблдор за него голову оторвет. Это же Поттер!

– Я вижу, кто это, и уже попросил тебя замолчать.

Деймос неспеша подошел к Гарри, кляня себя за то, что забыл об одной милой особенности накладываемых им заклинаний: они совершенно не действовали на него самого. Не раз и не два это спасало ему жизнь – снять свой собственный антиаппарационный барьер, в которой в стрессовой ситуации было вложено слишком много магии, бывало порой невозможно, а потому Деймос приучился добавлять в формулу любого произносимого заклинания один несложный элемент, исключая себя любимого из списка объектов воздействия. Вот и доигрался.

«Так. Сметвик не обнаружил у меня следов Обливиэйта, но сам я не помню, чтобы заставал Снейпа в компрометирующей ситуации… Думать надо быстро, наверняка Гермиона ждет неподалеку. Придется сделать «латку» с поддельными воспоминаниями, а истинные закрыть под пароль – интересно же будет посмотреть на нас с Северусом со стороны».

Деймос медленно снял очки со своей младшей копии, и направил палочку прямо в знаменитый лоб со шрамом:

– Легеллименс, Dapibus eget. Хм…

«Пароль? Ну, пусть будет «Я люблю Северуса Снейпа». Так. Прочли, заблокировали. Теперь подложка. И швы спрятать так глубоко, как только возможно».

– За что ты мог снять с Поттера двадцать баллов? – не поворачиваясь к Северусу, спросил он.

– Да за что угодно.

– Тогда ты, Гарри, зашел за… – Деймос вдруг вспомнил свой вариант этого происшествия, – за учебником, который забыл, и нечаянно перевернул котел с зельем. Профессор очень рассердился и снял с тебя десять баллов.

– Двадцать, – напомнил со своего места Снейп.

– Верни десять, ребенок не виноват в том, что мы были… неосторожны.

– Десять баллов Гриффиндору за… отличный секс, который не удалось испортить даже вам, мистер Поттер.

Деймос едва слышно фыркнул – этого он тоже не помнил. Тогда, выскочив с колотящимся сердцем из кабинета зельеварения, он был счастлив, что легко отделался.

– Ты очень рад, что все закончилось всего лишь снятием баллов, и отправился искать Гермиону.

Он призвал мантию-Невидимку, осторожно всунул в руки мальчишке его учебник и перевернул котел.

– Фините, – прошептал едва слышно.

– Простите, сэр, – Гарри ожил и уставился на пролитое зелье.

– Убирайтесь, Поттер, – прошипел Северус. – Я же просил не забывать свои вещи! Вон!

Поттер стремглав выскочил за дверь, а недовольный, буквально побледневший от бешенства, но все еще сдерживающийся Снейп в упор посмотрел на Деймоса.

– Как. Он. Вошел?

– Не знаю, – легкомысленно пожал плечами тот, скинув невидимку. – Он ничего не вспомнит, не переживай.

Снейп поднялся и, взметнув вокруг себя мантию до боли знакомым с детства движением, прошел мимо, крепко сжав тонкие губы.

– Сев.

– Никогда, – не оборачиваясь, процедил он. – Никогда больше не вынуждай меня испытывать столь острое унижение. Ты хоть понимаешь, что только что произошло?

Деймос подошел сзади, крепко обняв, прижав к себе, как когда-то давно, когда Северус мог позволить себе сердиться на него в последний раз.

– Обещаю. Никогда. Прости.

– Не сердись, пожалуйста, – Деймос снова обнял его, стоило им переступить порог личных апартаментов декана Слизерина.

– Да толку на тебя сердиться? Ведешь себя, как… – Северус отстранился и сложил руки на груди, пытаясь успокоиться, – и я вместе с тобой. Совсем мозги отключились, думаю задницей. Чего стоила только твоя идея с этим… дневником Лорда! Ты хоть понимаешь, что…

– Но ничего же не произошло, а теперь Дамблдор в курсе. Что же до смещения ядра протекания твоего мыслительного процесса… Это я набросился на тебя, как голодный зверь, пользуясь тем, что ты успел по мне соскучиться, так ведь?

– Так, Блэк, но это никак не оправдывает моего безответственного…

– Глупости.

– А если бы вошел кто-то другой? Дамблдор? Если бы из учеников кто-то бы погиб? Как ты можешь быть таким…

– Не вошел бы. Это же на Поттере перестают действовать законы магии. И никто бы не погиб, потому что в моем прошлом такого не было.

– Мерлин! Поттер хлопал своими огромными глазищами, а я не мог думать ни о чем, кроме твоего члена в своей заднице!

– Для того чтобы думать, иногда можно использовать меня.

– Нет, Деймос, у меня иногда создается впечатление, что ты вообще не думаешь. Или это у вас… семейное?

Последнее слово Северус произнес тише и умолк, пристально глядя на Деймоса. Блэк еле удержался от того, чтобы отвести взгляд, настолько нехорошо смотрел на него Снейп, буквально пригвождая к полу.

– Ты ничего не хочешь мне сказать… Деймос?

– Хочу. Люблю тебя.

– Кто ты Гарри Поттеру? Вы неуловимо похожи. Разрезом глаз, формой губ, даже манерой…

Он снова замолчал, замерев на половине движения, а потом тихо, холодно произнес:

– Вот оно что.

– Северус…

– Ты из будущего, в котором мы женаты. Ты глава рода Блэк, хорошо знаешь меня. Вспыльчив, прошел войну, аврор, прешь напролом, удивительно силен магически, сначала делаешь, а потом думаешь, незаметно перемещаешься по школе, которую знаешь, как свои пять пальцев, в плаще-невидимке. Знаешь не только то, что Поттер победил, а и некоторые подробности из жизни героя, о которых обычно не пишут в публичных биографиях. Ты знал о дневнике, хотя Директор умолчал о том, что события, имевшие место в этом году, как-то связаны с дневником Лорда. А ведь в курсе только непосредственные участники. Я, потому что убеждал Люциуса избавиться от опасного наследства нашего хозяина, да и запах яда василиска я узнаю с расстояния ста футов; Гарри Поттер, выглядевший после спасения этой девчонки Уизли так, будто пережил настоящий бой; директор, как я полагаю, только потому, что это – его школа, и он присутствовал еще при первом открытии комнаты; и… ты. Вряд ли события в Тайной Комнате станут достоянием общественности. Председатель Визенгамота сделает все, для того, чтобы репутация школы не пострадала. Спишут все на какого-нибудь нейтрализованного монстра, а на обоих Уизли с Грейнджер и Поттера незаметно наложат ментальный блок, чтобы трепались о случившемся только между собой. Я осматривал рану героя и дал директору обет, что произошедшее останется между нами. То, что я свободно говорю об этом с тобой, а не валяюсь с сердечным приступом, говорит о том, что ты и так все знаешь. К тому же, Поттер прошел через твой Коллопортус, как нож сквозь масло. Он даже не заметил его! А уж в надежности твоих чар я не сомневаюсь – слишком часто был свидетелем того, насколько они эффективны. Приему не распространять охранные или ограничивающие заклинания на себя самого меня научила леди Вал, дав прочитать одну занятную книгу из библиотеки Блэков. Все в совокупности, особенно последнее происшествие, приводит меня к… неутешительной мысли.

Он отошел к искусственному окну и тяжело оперся о подоконник.

– Ты ведь Поттер, да? Можешь не отвечать. Мерлин… как же я влип.

– Сев…

– Заткнись! – он резко развернулся, глаза его горели, как два раскаленных угля. – Не смей. Не смей называть меня так, Поттер! Мало ты надо мной посмеялся?! Весело было говорить со мной о себе самом? Со мной, с самым твоим ненавистным учителем?! Трахать меня, зная, что я тебя ненавижу? Прекрасная месть! Достойный сын своего…

Деймос в один шаг оказался рядом сгреб его в объятия и переждал короткую неравную борьбу, приговаривая:

– Чшшш… прости, прости, малыш. Я же люблю тебя. Все, мой хороший, не сердись. Я не мог сказать. Ты бы мне не поверил.

Северус перестал вырываться и истерически расхохотался:

– Герой Пророчества! Победитель Темного Лорда! Как точно, а? Это ведь ты развоплотил его тогда, на Хеллоуин? Это же ты переступил через тело собственной матери! Мерлин, какая ирония! Да ты же… Я ведь сам… упрашивал взять меня, в постели твоей спал! Представляю, как ты потешался! Северус Снейп, гад слизеринский, умоляет его трахнуть, в любви признается! Да я всем тебе обязан! Начиная от жизни и заканчивая степенями Мастера! Ты… ты понимаешь, что с жизнью моей сделал? Спас, перекроил по своему усмотрению! Да ты хуже Дамблдора, хуже Лорда, им тело и душа мои без надобности, а ты все, все у меня отнял. Я же все тебе, все для тебя одного. И после этого ты… ты Поттер. Смертник, понимаешь ты это?!

– Северус, я не умру, обещаю. Никогда не думал над тобой смеяться, никогда, я люблю тебя, тебя самого, неужели ты не заметил?

– Да я терпеть не могу Гарри Поттера! Отпусти.

– Не раньше, чем ты придешь в норму и услышишь меня. Ничего не изменилось. Ничего. Я все тот же Деймос, я все так же дышу тобой. С ума по тебе схожу, готов мир перевернуть. Плевать мне на все, на всех, даже на Гарри Поттера этого времени, он не пропадет. Я здесь только ради тебя, Северус. Больше меня ничего в целом мире не трогает. Прошу тебя, прости. Я не мог, просто не мог иначе.

– Да как ты вообще сюда попал?! Кто тебя надоумил? Я не верю, что мы вместе. Не верю, что этот очкарик-заморыш, который на двадцать лет меня младше – мой муж. Не… не верю. Этот идиот, который суется в самый ад из чистого любопытства. Он же…

– Сын Лили и Джеймса с Сириусом, твой ученик, гриффиндорец, невыносимый придурок, но еще он… тот, кто станет мной.

– Сколько тебе лет? – с безнадежностью в голосе спросил Северус.

– Скоро тридцать.

– Двадцать лет. Ты таким станешь только через двадцать лет. Мерлин всемогущий! Отпусти меня. Я присяду. Что-то мне…

– Еще бы, после такого-то потрясения. Зелье дать?

– Я еще не окончательно сошел с ума, чтобы пить варево авторства Поттера. Он из трех безопасных компонентов может сварить «Красный туман». Чисто случайно, разумеется.

– Ну вот, – улыбнулся Деймос, – а раньше не боялся.

– Проклясть бы тебя, да ты сам меня научил большинству приемов, так что… нецелесообразно тратить время и силы на бесполезное занятие.

– Хочешь – прокляни, я даже защищаться не буду. Или отрави.

– Отравишь тебя, как же. После слез феникса.

Деймос уселся прямо на пол у его ног и протянул фиал с зельем:

– Выпей вот.

– Да я уже успокоился.

Блэк взял его руку и прижался к ней губами.

– Прости меня.

– За что? За ложь или за то, что самый важный человек в моей жизни оказался ненавистным Поттером, обреченным с рождения гриффиндурком, от одного взгляда на которого меня начинает трясти от бешенства? Так мне кажется, что ты ни в том, ни в другом особо не виноват. Когда мы познакомились, я еще не знал никакого Гарри Поттера. Да и там, в будущем, я наверняка, – он скривился, – поменял свое мнение. Ведь поменял?

– По-моему ты УЖЕ его поменял, Северус. Осталось дождаться, пока Гарри Поттер станет Деймосом Блэком.

– Нескоро еще, – похоронным голосом констатировал Снейп. – Чтобы этого заморыша превратить в тебя, понадобится мерлиново чудо.

– Но это произойдет, обещаю.

Деймос потянулся за поцелуем, но Северус аккуратно отстранился и поднялся с кресла.

– Прости, Дейм. Мне нужно время, чтобы систематизировать информацию. Я не могу вот так. Мир в который раз рухнул, а я стою среди его обломков, как бродяжка, еще вчера живший в уютном доме собственных заблуждений.

– Хорошо, я подожду. Прошу только: помни, что дороже и ближе тебя у меня никого нет.

– Так странно это слышать от Поттера, – голос Северуса звучал глухо, как у очень уставшего человека.

– Если что, я на Гриммо, – Деймос поднялся и нежно провел по блестящим темным волосам, но тут «Хронос» снова запульсировал, и он исправился: – Похоже, что нет. Мне пора. Прости еще раз.

Северус с тоской проводил его взглядом и закрыл лицо руками. Ему о многом надо было подумать.

Глава 26

Едва вернувшись в настоящее, Гарри скинул с себя амуницию и отправился в душ, не одному Северусу нужно было подумать. Стоя под обжигающими струями, он неспеша перебирал в памяти события третьего курса, и пришел к выводу, что его супруг принял решение защитить ненавистного Поттера любой ценой, и в то же время, воспрепятствовать сбежавшему из Азкабана Блэку стать для мальчишки самым близким человеком. Северус всегда был эгоистом и видимо подозревал, что школьный недруг никогда не позволит своему сыну иметь отношения с ненавистным Сопливусом, единственное, чего можно было ожидать от Бродяги – это забавных историй из детства, в которых Снейпу отводилась далеко не героическая роль.

«А может ты опасался, что Сириус в Азкабане спятил? Что он действительно может убить меня? Ты охранял свое будущее, будущее, где главой рода является Деймос Блэк. Значит, простил мне и ложь, и происхождение. Сколько всего свалилось на тебя, мой бедный, мой терпеливый супруг! Страшно представить себе те годы ожидания, что тебе еще придется пережить, видя меня время от времени, будучи почти бесправным, молча взирающим на то, как я женюсь, делаю карьеру, шляюсь. Как мне воздать за всю ту боль, что я принес тебе?

Целой жизни мало, чтобы загладить те шрамы, которыми я щедро наградил твое сердце. Сейчас я, оглядываясь назад, почти жалею, что ты не сгреб меня за шкирку сразу после школы… Но тогда я не стал бы тем, кем являюсь теперь, наверняка ты об этом знал. Ведь ты любишь вовсе не Гарри Поттера, вечно во все лезущего настырного щенка, худого и нескладного очкарика. Если бы не кровь Сириуса, которую мне передали гоблины вместе с завещанием, и не ритуал полного принятия, то быть бы мне до смерти тощим и невысоким. Зрение-то исправить можно, как и худобу, но рост – нет. Ты хотел меня, именно меня, тебя не устраивал мальчишка. Не пройдя закалку в аврорате, я бы собой не стал. Признаю, ты умеешь быть логичным, в отличие от меня самого. Мерлин, как же мне повезло с тобой!»

Вернувшись в спальню, Гарри долго всматривался в знакомые до мелочей черты лица, вспоминая, каким красивым оно становилось, когда Северус смотрел на него, думая, что никто не видит. Острые черты смягчались, тонкие губы обретали чувственный абрис, а темные глаза теплели.

– Просить у тебя прощения становится моей ежедневной традицией, – тихо сказал Гарри, пропустив сквозь пальцы скользкий шелк любимых волос. – Почему-то мне кажется, что ты давно простил меня, но от этого я не чувствую себя менее виноватым. Ты был прав. Прав в каждом слове, что прокричал мне в лицо. Я перекроил твою жизнь, хотя, видит Мерлин, не хотел этого. Не так.

Северус привычно молчал. Оставалось надеяться, что, очнувшись, он не потребует развода, заявив, что перегорел. Это было бы логично, но… больно.

***

Гарри с несколько подзабытым раздражением занял свое место на спешно собранном совещании, касавшемся проведения Международного Конгресса зельеваров. Кингсли, буквально вырвавший честь принимать столь почетных гостей в Лондоне у французов, тщательно скрывал, что уже и сам не рад своей победе – проблем с организацией данного мероприятия было больше, чем бонусов.

Главный с миной «я вас всех, мудаков, предупреждал» молча слушал истеричные доклады глав различных отделов Министерства – Международного магического взаимодействия, Прогрессивного зельеварения, и даже собственного заместителя – Дина Томаса, отвечавшего за безопасность всего на свете, пока Поттер был в отпуске.

– Бардак, – тихо сказал Кингсли.

– Поздно говорить, что я был против, верно? – Главный обвел всех тяжелым взглядом. – Нам за полгода нужно с нуля построить более-менее приличный конференц-зал, гостиницу, оснастить все это современными средствами защиты, набрать персонал, освоить новые… – он сжал кулаки и тяжелым взглядом пригвоздил к месту своего заместителя, – стили работы с людьми. Мы живем в каменном веке, господа. И если с охранными чарами и артефактами еще можно что-то сделать, то куда девать ту толпу жрущих, гуляющих любителей котлов и пробирок, желающих в комфорте спать и беспрепятственно проводить научные изыскания, мне лично не известно.

– Поздно пить эликсир жизни, если тебе отрубили голову, – подал голос Министр. – Мистер Роджерсон, объявите конкурс на лучший архитектурный проект с призовым фондом в пять тысяч галеонов. Назначьте комиссию по рассмотрению возможности строительства нового бизнес-комплекса на Дартмурских болотах. Мистер Томас, позаботьтесь о том, чтобы два десятка человек из спецподразделения в течение полугода освоили начальный курс прогрессивного зельеварения совместно с Отделом тайн. Мистер Оггюсон, свяжитесь с мистером Снейпом, и уговорите его составить перечень необходимого оборудования, ингредиентов… в общем, всего, что нужно на таких мероприятиях. Он единственный из доступных нам сейчас Мастеров, посетивших предыдущие двадцать Конгрессов.

– Мистер Снейп вне досягаемости, – вмешался Поттер. – Ищите кого-нибудь другого.

Кингсли странно на него посмотрел, но Главный проигнорировал явное недоумение, написанное на лицах окружающих.

– Хм… – не думаю, что он может быть настолько занят, – осторожно начал Оггюсон, начальник Лаборатории прогрессивного зельеварения Отдела Тайн. – Он очень нам помог полгода назад, когда наши исследования…

– Я сказал – нет, – Главный начал терять терпение. – Заставите меня повторять в третий раз?

– Может, мы спросим у самого мистера Снейпа? – невинно поинтересовался Кингсли.

Гарри обжег его взглядом, не обещающим ничего хорошего, и процедил:

– Мистер Снейп, – он сделал паузу, – вне досягаемости. Я знаю, о чем говорю. Обратитесь к Слизнорту, к Малфою, к кому угодно. Что тут непонятного?

– Хорошо, – Кингсли послал ему еще один странный взгляд, но настаивать не стал. – Далее…

Еще около двух часов напряженных споров и обсуждений довели Гарри до головной боли. Он чувствовал, что вскипает, как котел, забытый на огне, а потому, когда Кингсли, отпустив всех, заставил его задержаться, он несколько раз шумно выдохнул, безуспешно пытаясь успокоиться.

– Что происходит, Поттер? – Шеклболта, много лет проработавшего аврором, не обмануло ни показное спокойствие, ни деланная скука, написанная на лице Главного большими буквами.

– Кинг, не лезь не в свое дело.

– Что ты сделал со Снейпом? Тебе мало скандала, который разгорелся пять лет назад? Ты чуть с должности не вылетел! Не пора ли это перерасти?

– Что именно?

– Идиотскую вражду! – рявкнул Кингсли и громыхнул огромным кулачищем по столу.

– Не истери, – Гарри закурил и ослабил галстук. – Я все объясню второго числа. Не раньше.

– Если ты с ним что-то, – Министр задохнулся и выпил воды. – Гарри… что с ним?

– Не могу тебе точно ответить. Скажу лишь, что приложу максимум усилий для того, чтобы с ним все было хорошо. Но взвалить на него одного Конгресс все равно не позволю.

– С каких это пор ты распоряжаешься Снейпом?

– Это долгая история. Подожди еще недели две, – с этими словами Поттер прихватил скинутую мантию и отправился в аврорат – его ждал разговор по душам с Дином Томасом, допустившим этот бардак.

***

– Дейм, что с тобой?

Регулус поднялся навстречу, стоило Гарри переступить каминную решетку.

– В аврорате был, не обращай внимания.

– Ты всегда оттуда такой возвращаешься?

– Не доводи до греха, Рег. До того как я приму душ и пожру, со мной лучше вообще не разговаривать.

– Как скажешь, – наследник чуть удивленно смотрел на сжавшего кулаки Деймоса, который выглядел так, будто дрался на кулаках в маггловском пабе: галстук развязан, алая аврорская мантия перекинута через руку, волосы встрепаны, а на лице выражение, которое бывает у серийных убийц, приговоренных к поцелую дементора. – Ничего себе работёнка для благородного лорда, – сказал Рег себе под нос. – Бьет он их там, что ли?

– Я все слышу, – отозвался Гарри из коридора.

– Кто бы мог подумать, – Регулус, как и все Блэки, любил оставлять последнее слово за собой. – Ты ужинать будешь?

– Хозяин Деймос всегда плотно ужинает после заседаний глав отделов, – поведал появившийся Критчер. – Хозяину Регулусу нравится пирог с почками?

– Конечно, Критчер, накрывай на двоих.

За ужином молчали. Деймос обдумывал что-то свое, и Рег старался ему не мешать, но за чаем он не выдержал:

– Да что случилось-то?

– Международный конгресс зельеваров случился.

– В Британии?

– В Лондоне.

– О! – восторженно воскликнул Рег. – Маман возила Северуса на его первый доклад в Дрезден, он так волновался, что не спал накануне и стал еще длиннее и тоньше. Это был успех, он в пух и прах порвал маститых ученых, доказав, что процесс корреляции протекающих адсорбционных процессов при принятии нейровоздейстующего яда…

– Я ни черта в этом не понимаю, – признался Гарри. – А в каком году была эта конференция?

– Сразу после защиты Севом Мастера. Он был горд, как индюк. Корпел над статистическими выборками воздействия… ах, ну да. Прости. В общем, много работал, чтобы не ударить в грязь лицом.

– Так что, яды – его специализация?

Регулус удивленно посмотрел на него, но ответил:

– Судя по библиографии изданных им книг…

– Снейп издавал книги?

– Дейм, ты меня пугаешь. Ты вообще хоть немного знаешь Северуса?

Гарри вытер руки салфеткой, отложил четвертое по счету пирожное и признался:

– Похоже, нет.

Регулус вздохнул:

– Не знаю, что вообще у вас общего, Дейм. Не обижайся. Северус – величайший ученый своего времени, лучший специалист по ядам и темной магии, участник десяти научных обществ… даже премия его имени есть! Он… величина. За последние десять лет он провел массу исследований, читал лекции по всему миру. Вот сейчас вышла его биография, – Рег призвал какой-то научный журнал и развернул его на середине. На глянцевой странице был портрет Северуса. Тот был мрачен, строг и внушителен. Дальше на четырнадцати страницах шла статья, посвященная одному из самых выдающихся зельеваров современности.

– Мда.

– Не знаю, как он этого всего добился…

– Сублимация, – невесело усмехнулся Гарри. – У меня бои без правил, у него наука. От внутренней пустоты и… одиночества.

– Ну, уж ты-то не был одинок, как мне кажется, – ядовито заметил Рег.

Гарри тяжело посмотрел на него, но промолчал. Что тут скажешь? В двадцать лет еще простительно путать секс и любовь, душевную близость, а вот в тридцать уже пора отдавать себе отчет в том, что теплое тело в постели – совсем не то, что… Теплый, ласковый свет, загорающийся где-то внутри, стоит увидеть Северуса, убедиться, что он живой, настоящий.

– Это другое, – коротко оборвал его Гарри. – Где ты это все вычитал?

– Так маман подписку на все более-менее известные периодические издания на сто лет вперед оплатила. Вот я и просмотрел прессу за пропущенные годы. Про тебя и про Северуса – в особенности. Оба герои войны, аврор и ученый. Что же у вас так отношения-то не складывались?

– Не знаю, Рег. Ни разу после Победы и оправдательного процесса я не заинтересовался жизнью своего бывшего профессора. Вспоминал о нем только на официальных мероприятиях, да изредка на его фамилию натыкался, когда отчеты экспертов в особо сложных случаях просматривал. Никаких мыслей, кроме «опять он… небось, своим ядом пол-Англии отравить может», у меня не появлялось. Я полюбил его двадцатилетним, порывистым, страстным, трепетным и отчаянным, наделавшим ошибок, раскаявшимся, одержимым собственными демонами, а потом – расслабленным, безответным, с едва слышным дыханием, почти мертвым. Я знаю его молодым, но совершенно не представляю себе его теперешнего.

Регулус задумчиво погладил портрет Северуса в научном журнале и справедливо заметил:

– Не думаешь же ты теперь, что он случайно отравился? Или… недотравился?

Гарри подарил ему еще один тяжелый взгляд, допил чай и вышел. Ему еще предстояли разборки с ошеломленным новостями Северусом в прошлом.