Текст книги "«Книга Всезнания» (СИ)"
Автор книги: Tamashi1
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 42 страниц)
– Этого надо избежать. Любой ценой, – четко и холодно произнес Ёмицу.
– История показывает, что это невозможно, – тихо ответила Лар, и в ее глазах промелькнула тоска. Но она тут же отмахнулась от тяжелых воспоминаний и сконцентрировалась на настоящем, вернувшись к обсуждению положения дел в мире.
Вот только Лар Милч, более пятидесяти лет прожившая в теле ребенка и повидавшая не одну войну, точно знала, что вооруженные конфликты не проходят бесследно. Особенно для мира мафии – для мира людей, способных ради выгоды перешагнуть через кого угодно. Ведь далеко не все кланы были подобны Вонголе, и далеко не все они радели за мир во всем мире. Потому что мафия – это не организация по защите населения Земли. Это преступные группировки, зарабатывающие деньги нелегальными методами. И наивные идеалы добросердечного Вонголы Примо в мафии никому не нужны, потому что этим миром правят деньги и власть. И лишь добившись власти, Первый Вонгола сумел подчинить себе остальные семьи, оградив тем самым простой народ от излишне сильных посягательств на их сбережения. Вот только чтобы удерживать эту власть и дальше, нужна была сила. А была ли она у клана, возглавляемого пожилым доном Тимотео, выбравшим в наследники «бесполезного Тсуну»?..
***
Наконец-то добравшись до школы, Савада поспешил рассказать о своем плане Ямамото и Гокудере. Фукс в восторге от этой затеи не был, потому как «тайна, известная двоим, уже не тайна», но Тсуна был уверен, что друзья ни за что не проболтаются Мукуро о его замыслах, и потому призраку ничего не оставалось, кроме как внимательно следить за тем, кому и что эти двое разболтают о планах Хозяина. Ведь Вольфрам Фукс не верил людям. Даже тем, о ком читал в Книге запись: «Предан Саваде Тсунаёши».
На удивление, Хранители приняли план Савады без возражений, и хотя Хаято немного поворчал о том, что стоило сначала посоветоваться с ними, а затем звонить Ёмицу, быстро перестал жаловаться на жизнь, ведь он был рад прогрессу босса. И этот самый прогресс подтолкнул Хаято согласиться с решением Савады о начале занятий с Фуксом, вот только подрывник поставил условие: лекции призрак будет проводить в присутствие кого-то из Хранителей, и Тсуна будет общаться с ним вслух, чтобы парни могли забить тревогу, если Фукс решит вывести Тсуну «на кривую дорожку». Мукуро, Хибари и Ламбо от подобных обязанностей оказались освобождены по вполне понятным причинам, Рёхея Гокудера в наблюдатели зачислять отказался ввиду его чрезмерного увлечения спортом и слишком малого – наукой, а потому вся ответственность за это легла на плечи самого подрывника и мечника. Савада же нашел в подобном положении вещей явный плюс – сказал, что Реборн не сможет помешать ему собираться у друзей, да и камеры в их домах он вряд ли будет ставить. А уж придумать, как отвлечь его от слежки при помощи бинокля и наружной прослушки, можно будет «на месте». И подобное положение вещей всех устроило. Кроме, конечно же, Реборна, который пока не догадывался о замыслах своего подопечного и в данный момент пытался освоить управление новыми изобретениями Джованни для фиксации паранормальной активности.
Уроки прошли на удивление удачно, и Тсуну даже ни разу не вызвали к доске, однако парень усердно учился, впервые за всю свою жизнь налегая на учебу по собственной воле. Виной тому было обещание Киоко-чан, желание быть на одном уровне знаний с Гокудерой и мечта стать похожим на «себя из будущего», вот только Тсуне казалось, что решение взяться за ум принял он сам, без чужой указки, и это делало процесс познания непознанного в лице ненавистных наук чуть менее неприятным. Конечно, порой Тсуна отвлекался и начинал смотреть в окно, уплывая в страну фантазий, однако суровая реальность в виде присаживающегося на подоконник призрака или всё того же призрака, начинавшего негромко цитировать «Божественную комедию», а точнее описания кругов Ада, возвращали Саваду к действительности. Равно как и взволнованные взгляды, которые порой бросала на него Сасагава Киоко, переживавшая, сумеет ли Тсуна сдержать обещание. И Вонгола Дечимо трудился изо всех сил, вот только пробелы в знаниях материалов прошлых лет активно мешали ему постигать новые вершины. А потому Тсуна принял героическое решение попросить Гокудеру помочь ему подтянуть самые сложные предметы.
Сначала Тсуна хотел собраться втроем, ведь Ямамото тоже не очень хорошо учился, и ему помощь курильщика могла бы пригодиться не меньше, однако у Такеши на вечер была запланирована тренировка по бейсболу, да и особым желанием погружаться с головой в учебу парень не горел, а потому домой к Хаято отправились лишь двое, не считая вечно следующего за Хозяином духа. Реборн, установивший дома еще и камеры, настроенные на инфракрасные частоты, а также новейшие изобретения Джованни, и после этого примчавшийся в школу, следил за ними издалека – через бинокль, оснащенный функцией переключения на различные режимы, включая поиск паранормальной активности. Конечно же, солнечный аркобалено ничего странного не заметил, разве что желание ленивого Тсуны отправиться на дополнительные занятия рушило весь привычный мир его репетитора, но это были мелочи. Ведь Тсуна пообещал Киоко набрать на тесте больше пятидесяти баллов… а Реборн не знал, что подтягивать Тсуну будут не по новым темам, а по старым, которые вряд ли окажутся в ближайших тестах. И потому пока аркобалено не сильно беспокоился.
Целый вечер Гокудера вдохновенно разъяснял Тсуне основы алгебры, сдерживая собственный темперамент и не срываясь на ученика, даже когда тот не мог решить элементарные уравнения. Фукс ехидно усмехался, порой шепча, что наличие авторитета меняет людей в лучшую сторону, и получая в награду тяжкий вздох и печальный взгляд этого самого «авторитета». Реборн, устроившись на фонарном столбе через улицу от многоквартирного дома, в котором проживал Хаято, и замаскировавшись, следил за подопечным, однако не видел абсолютно ничего подозрительного. Шум автомобилей, постоянно сновавших по шоссе, отделявшему столб от дома, мешал вести прослушку, и аркобалено недовольно хмурился, мечтая подобраться ближе, но не решаясь ввиду отличного чутья Хаято, который мог раскрыть слежку, стань она слишком явной. А время неспешно ползло вперед, и машины включили фары, чтобы разогнать сгустившиеся над дорогой сумерки, а фонарь, приютивший солнечного аркобалено, как и его сородичи, решил поддержать автомобили в их благом начинании.
Наконец с уроками, как и с ужином, было покончено, и Реборн имел сомнительное счастье наблюдать за тем, как Хаято положил перед боссом несколько дисков с видеоиграми, и Тсуна с улыбкой от уха до уха выбрал один из них. Парни отправились в спальню подрывника, где их дожидался мощный новейший компьютер, а киллер поспешно сменил место дислокации, но… окно спальни Гокудеры оказалось плотно зашторено, а гул машин, всё так же рассекавших полотно дороги яркими световыми лентами, не желал помочь аркобалено подслушать разговоры подопечных. Репетитор цокнул языком, поморщился и решил было подобраться ближе, как вдруг на фонарный столб спикировал орел, державший в лапах такого же малыша, как и сам Реборн. Пятилетнего ребенка с огромными синими глазами, ничуть не наивными и явно знавшими цену человеческой жизни, слегка печальными, но всё же таившими в себе искры жизнерадостности. Его светлые, растрепанные от полета волосы удерживала повязка защитного цвета, военная форма и висевший за плечами небольшой автомат не давали усомниться в принадлежности малыша к силовым структурам, а на пухлом детском личике читались спокойствие и сосредоточенность взрослого.
Солнечный аркобалено поморщился, понимая, что прибытие Колонелло спутало все его планы и продолжить слежку за Тсуной не удастся, а вот аркобалено Дождя был в довольно неплохом настроении. Разве что очень настороженно присматривался к другу, с которым должен был обсудить слишком важную тему. Колонелло знал, что переубедить Реборна в чем-то практически невозможно, и потому просьбу Ёмицу и Лар решил выполнить по-своему, не ведя с Реборном лишних бесполезных диалогов. Он всего лишь собирался предложить ему помощь в слежке за Савадой, мотивировав это приказом главы CEDEF. Ведь изнутри развалить структуру чьего-то плана гораздо проще, чем снаружи, точно так же, как и любую организацию – это Колонелло, не раз проводивший диверсионные операции, знал наверняка. И потому собирался помогать Реборну в выяснении истины всеми силами, но в то же время следить за тем, чтобы он не перегнул палку, не советами «извне», а обсуждением приемов коллеги на правах его напарника. К советам партнера люди ведь прислушиваются куда охотнее, чем к советам посторонних, которые не имеют права вмешиваться в их дела.
– Привет, Реборн. У меня сообщение от Ёмицу. Он встревожен, кора.
– Чем же? – нахмурился малыш в черном классическом костюме и, придерживая шляпу, спрыгнул на асфальт. Тротуар почти бесшумно принял вес ребенка, а затем на него опустился второй малыш, тут же отпустивший аккуратно поставившую его на дорогу птицу.
– Тсуна себя очень странно ведет, кора. Потому его отец беспокоится и приказал мне помочь тебе в выяснении истины.
– Не нуждаюсь в напарниках, – бросил Реборн и быстрым шагом направился прочь от собеседника. Спрятав руки в карманы брюк и глядя на асфальт чуть раздраженным взглядом затягивающих черных глаз, он думал о том, что отказаться от помощи Колонелло, если она навязана приказом лидера внешней консультационной семьи, не удастся. А Колонелло, заранее договорившийся с Лар о подобной формулировке, следовал за ним, на ходу поправляя форму и не торопясь вскрывать карты.
– Но вдвоем легче будет приглядывать за Савадой, кора. Да и раз уж даже Ёмицу забеспокоился, дело и впрямь нечисто.
– А с чего бы ему так внезапно начинать волноваться? – еще сильнее нахмурившись, уточнил Реборн, продолжая уверенно шагать по залитой искусственным светом фонарей улице.
– Есть причины, – таинственно ответил аркобалено Дождя, и его товарищ резко затормозил. Обернувшись, он оценивающе посмотрел на коллегу и, взвесив все «за» и «против», скомандовал:
– Ладно. Раз так, выкладывай, что знаешь, и если дела на самом деле зашли слишком далеко, возьмемся за это дело вместе.
Информация правит миром, Реборн отлично это знал. И надеялся, что отказаться от помощи Колонелло, если она станет слишком навязчива, сможет в любой момент, а вот получить известную лишь ему информацию киллеру было необходимо. И потому он сделал шаг, несколько ущемивший его гордость, но открывший новые перспективы: как получение новых знаний, так и обретение помощника в лице сильного и опытного солдата. Реборн был одиночкой, но если возникала необходимость, умел работать в команде.
– Он звонил сегодня Ёмицу. И сделал то, на что способен был Тсунаёши из будущего, но не решился бы Тсуна из настоящего, кора.
– Конкретнее.
– Идем, посидим там, где нас никто не услышит, и я тебе всё расскажу.
Две детские фигуры, слишком по-взрослому шагавшие вдоль заполоненного автомобилями шоссе, со спины казались уменьшенными копиями взрослых, по недоразумению искаженными обманом зрения. Вот только исказило их проклятие, и эти взрослые на самом деле вынуждены были существовать в детских телах. И тяжелая аура, витавшая вокруг снявших проклятие, но обреченных на повторное взросление солдат, быстро шагавших по ночной улице, заставляла прохожих удивленно коситься им вслед. Вот только они делали вид, что не замечают замешательства окружающих. Ведь они к нему давным-давно привыкли.
А в это время за тяжелыми серыми занавесками, отгораживавшими окна Хранителя Урагана от внешнего мира, стояла тишина. Ведь Тсуна знал, что Реборн прекратил слежку, и потому компьютерная игра, являвшаяся лишь обманкой для аркобалено, покоилась на компьютерном столе. У Хранителей и Стража были куда более важные дела, нежели уничтожение нарисованных монстров…
========== 23) Прогресс ==========
Мягкий рассеянный свет окутывал небольшую комнату с серыми невзрачными стенами, узкой кроватью, аккуратно заправленной шерстяным покрывалом цвета мокрого асфальта, и множеством книжных полок – единственным, что пыталось разнообразить скучную, монотонную цветовую гамму помещения, больше напоминавшего рабочий кабинет, нежели спальню. Яркая настольная лампа освещала заваленный тетрадями, книгами и какими-то документами рабочий стол, на котором мерно гудел мощный компьютер. Электронные часы рядом с ним алыми цифрами смотрели на кровать, ныне приютившую двух парней, сидевших друг напротив друга. Книги, неровными стопками возвышавшиеся на полу, дополняли библиотечный образ комнаты Гокудеры Хаято, обычно также украшенной разбросанной тут и там одеждой, но сейчас лишившейся этого отличительного признака ввиду нежелания подрывника показаться боссу слишком неряшливым. Серая льняная штора плотным занавесом скрывала друзей от любопытных глаз, а желтоватый свет единственной зажженной лампы помогал ей в этом сложном деле.
Гокудера сосредоточенно хмурился, Тсуна с мученическим видом вздыхал, а между друзьями застыла на шерстяном покрывале деревянная шахматная доска с готовыми к бою фигурами.
– Ну и зачем это нужно? – прошептал Савада тоном обреченного на пытки фаталиста. – Что хорошего в идее научить меня играть в шахматы, да еще и заставить играть против Гокудеры? Я же точно проиграю!
– Проиграешь, – уничтожил остатки робкой надежды Хозяина на чудо Фукс. – Но люди забавные существа: на собственных ошибках и проигрышах учатся гораздо лучше, нежели на чужих или даже по учебникам. Опыт проигрыша дает не знания, а понимание того, как не стоит поступать в подобных ситуациях, и потому чем чаще ты будешь играть с мсье Хаято, тем больше опыта приобретешь, и тем быстрее перестанешь ему проигрывать.
– Но зачем это вообще нужно? – не сдавался Тсуна, понятия не имевший даже о правилах игры в шахматы.
– Логическое мышление лучше всего развивать логическими играми, – развел руками призрак, восседавший в компьютерном кресле, выдвинутом Савадой чуть ли не в центр комнаты. Конечно, Страж не нуждался в подобных мелочах, поскольку сидел на потоках энергии, но для собственного комфорта Тсуна решил придать видимость жизни давно мертвому существу. Очередная попытка подогнать реальность под собственные о ней представления, не более. Но ему это всё же было необходимо, и потому никто не возражал.
– Я думал, мы в стратегии компьютерные играть будем, – поморщился Тсуна, а Хаято решил вмешаться в диалог:
– Джудайме, не знаю, согласится со мной Страж или нет, но позвольте высказать свое мнение, – Тсуна вздохнул и посмотрел на друга глазами побитого щенка, что яснее любых слов сказало Хаято – этот официоз боссу был как кость в горле. А потому тот кивнул и начал пояснять собственную точку зрения:
– Шахматы были изобретены уже очень давно, не позже шестого века нашей эры, в Индии. Постепенно игра развивалась и стала популярна во всем мире, к пятнадцатому веку же ее правила были полностью сформированы в известном нам варианте. Суть игры – уничтожить вражеского короля, самую слабую фигуру, способную ходить лишь на одну клетку. Потому король сам защищаться практически не может – если он останется на поле один, без поддержки фигур, то обязательно будет повержен. В этом и заключается суть игры: надо защищать своего короля, одновременно с этим пытаясь победить чужого, но не силой, а логикой, ведь надо действовать всеми фигурами, создавая сложные комбинации, продумывая хитрые ходы и заманивая врага в ловушки. Эта игра использовалась индийскими генералами для развития навыков тактики и стратегии, потому как она, можно сказать, является моделью поля боя, и генерал, способный победить любого врага в шахматах, сумеет придумать для настоящего боя хитроумный, предусмотрительный план. Шахматы вырабатывают у игрока аналитические способности, помогающие оценивать происходящее вокруг, – Тсуна насторожился, – отсекать варианты собственного поведения, которое может привести к проигрышу, – Тсуна почувствовал воодушевление, – довольно быстро придумывать планы, реагирующие на текущую ситуацию, – ладони Савады слегка вспотели, – и, конечно же, способствуют развитию навыков продумывания стратегии и тактики в зависимости от создавшихся обстоятельств.
Джудайме подумал, что шахматы – и правда то, что ему нужно. А потому воодушевленно улыбнулся и посмотрел на доску, но… тут же сник.
– А это разве не скучно, туда-сюда фигурки двигать? В компьютерных стратегиях ведь можно тому же научиться, разве нет?
– Я бы не сказал, – вздохнул Хаято. – Компьютерные игры рассчитаны на то, чтобы игрок мог победить. То есть игрок в любом случае может выиграть, если приложит максимум усилий и помучается с прохождением. А вот если бы, допустим, Вы сели играть в шахматы против Александра Алёхина, шансов бы у Вас не было, простите.
– Да ничего, так и есть, – пожал плечами Тсуна, которому Фукс тут же шепнул, что Алёхин – это известнейший шахматист, многократный чемпион различных турниров.
– Конечно, компьютерные игры намного зрелищнее и эффектнее, потому в них интереснее играть, – продолжил Хаято, – но в них изначально заложены ограничения. У нас есть игровое поле, некая миссия, враги и, самое главное, эти самые ограничения – то надо открыть области карты, чтобы их видно стало, то нам выдают задания, не выполнив которые дальше не продвинуться, то начинаются какие-то побочные сюжетные линии… В шахматах же есть доска, противник и задача – победа над вражеским королем. Можно сказать, что это один-единственный бой масштабной компьютерной стратегии. И потому здесь нет отвлекающих факторов, генерал может полностью сконцентрироваться на победе в данном сражении. Ну и конечно, если в компьютерной игре нам предоставляют разные типы войск, разные карты местности и кучу хитрых приспособлений, то в шахматах игроки изначально в равных условиях, и такие вещи, как ландшафт, заранее поставленные ловушки и засадные отряды тут не сработают. Есть лишь два игрока и битва их умов, позволяющая научиться реагировать на ситуацию исходя из имеющихся средств без предварительной подготовки. С артобстрелом победить вражескую армию всегда проще, чем без него, но чем сложнее победить, тем больший опыт приобретает генерал. Ну а зрелищность в шахматах не важна, думаю, потому что во время игры полностью погружаешься в продумывание вариантов развития событий, и потому на спецэффекты, красоту картинки и прочие компьютерные штуки тут просто не было бы времени, да и они бы лишь отвлекали.
– Полностью согласен с господином Хаято, – кивнул Фукс. – А еще добавлю, что шахматы также имеют наработанные веками схемы ведения игры, и потому многие начинают именно с изучения различных методических пособий. Но так как вариантов развития игры бесконечное множество, это не является «читом», и даже вызубрив все известные партии, победу себе этим не обеспечишь. В шахматах исключен вариант победы благодаря удаче – если один игрок выиграл, значит, он либо придумал лучший план, нежели его противник, либо тот допустил ошибку. Компьютерная игра захватывает, но куда меньше развивает навыки, необходимые хорошему полководцу, поскольку, сосредоточившись на масштабных кампаниях, он не обязан проводить мелкие бои, командуя небольшими отрядами. Шахматы же позволяют побывать на месте генерала, ведущего в бой небольшую армию, и здесь не имеет никакого значения, что будет после – есть лишь этот бой, и если ты проиграешь, пойти попытать счастья в другой области карты будет невозможно. Проигрыш здесь абсолютен, а возможности отступить не существует.
– Ну ладно, сдаюсь, – тяжело вздохнул Тсуна и передал Хаято смысл сказанного призраком. Подрывник чуть удивленно покосился на кресло, казавшееся ему абсолютно пустым, и встряхнулся, словно отгоняя непрошеные мысли. Ему начинало казаться, что Страж не так уж и плох и может на самом деле помочь его другу, но думать о подобном Хаято не желал. Потому он начал увлеченно рассказывать боссу о правилах игры, и вскоре они уже приступили к первой партии.
Фукс комментировал ходы Тсунаёши, отказываясь давать ему подсказки, но неизменно разбирая все его ошибки и заодно все ошибки Гокудеры. Под конец Хаято, которому Тсуна передавал некоторые советы духа, даже попросил босса позволить ему сыграть со Стражем, и в результате Вольфрам эффектно разгромил редко когда проигрывающего гениального парня, хотя в Книгу во время игры не заглядывал. Эта партия стала для Тсуны показательной: каждый свой ход призрак аргументировал, рассказывая, почему поступает так, а не иначе, и описывая ход своих умозаключений, который казался Саваде слишком сложным, но вполне обоснованным, ведь немец буквально «разжевывал» каждый свой поступок, максимально доступно донося до Хозяина Книги собственные мысли. Однако вскоре Савада подумал, что сам он так играть никогда не сможет, и Фукс подтвердил его опасения, сказав:
– Так играть ты и правда не сможешь, если не проведешь около двухсот лет, развлекая себя логическими играми с очень умными соперниками. Мы с Лией-сан и Бекки-чан постоянно играем, правда, на память: за неимением в мире Книги физических объектов, приходится играть мысленно. Потому такого уровня тебе без подобной практики не достичь. Но вот обыграть мсье Хаято тебе будет вполне по силам, если ты, конечно, уделишь шахматам достаточно времени.
– Думаешь? – с сомнением спросил Тсуна.
– Уверен, ведь задатки организатора у тебя неплохие, их просто надо развивать. А без развития достигнуть чего-то невозможно. Так что всё будет зависеть исключительно от тебя.
Тсуна вздохнул, поморщился и нехотя спросил:
– Гокудера, тогда давай завтра еще поиграем? После того, как позанимаемся.
– Конечно, Джудайме! Но что насчет Реборна?
– О, не беспокойтесь, – хитро улыбнулся Фукс. – С сегодняшнего вечера пан Реборн будет довольно сильно занят…
И отчего-то Савада, отлично знавший план Стража, вдруг подумал, что у Вольфрама слишком довольное выражение лица. Словно ему нравилось происходящее. И интуиция прошептала, что так оно и есть. А впрочем, Страж и не стремился скрыть собственные эмоции. Ведь он был рад наконец-то вновь оказаться в строю и как сотни лет назад снова стать стратегом, способным повлиять не на шахматные фигуры, а на судьбы людей. И, как и тогда, он искренне верил, что помогает тем, кто в этом нуждается. На этот раз, правда, не всему своему народу, а лишь Хозяину Книги, но народ, предавший лидера, его больше не интересовал. И потому весь мир сосредоточился для немца в одном человеке. В Саваде Тсунаёши. Только вот Тсуна не понимал, что даже благие намерения Фукса сделать из него сильную личность могут стать фатальными, ведь «благими намерениями вымощена дорога в Ад», а Вольфрам Фукс отлично знал, что грехопадение – не единственное, чего стоит опасаться Хозяину Книги… Но об этом он предпочитал молчать. Потому что Тсуна не делал запроса демоническому фолианту и потому, что законы кармы барон считал абсолютно справедливыми.
***
Дни потекли размеренно и неторопливо… правда, не для всех. Намимори неспешно погружался в осень, багрянец окутывал город, решив перекрасить его в яркие оттенки перед приходом монохромной унылой снежной зимы. Сменившие летнюю форму на зимнюю подростки нехотя грызли гранит науки в ожидании зимних каникул, а взрослые всё куда-то спешили, будто по пятам за ними гнались орды голодных духов, и забывали полюбоваться на пестрый наряд, который надел ради них город. Октябрь подходил к концу, пронизывающий ветер стал полноправным хозяином на улицах и рыскал между домами, стараясь заморозить каждого одетого не по погоде путника. А где-то далеко, на материке, почти такой же ветер гулял по улицам Рима, шепча кутавшимся в свитера итальянцам, что багрянец на листьях куда лучше карминовых украшений на грязном асфальте, которые заставят морщиться даже опытных судмедэкспертов…
Тсуна усердно учился, и его усердие давало свои плоды: точные науки за эти два месяца парень неплохо подтянул. Правда, за гуманитарные он еще не брался, лишь активно заучивая всё, что объясняли учителя и Реборн, но они стояли на очереди. Каждый вечер Тсуна отправлялся к Хаято, и после корпения над учебниками и методическими пособиями играл с другом в шахматы, всё лучше и лучше осваивая эту игру, но так ни разу и не победив гениального подрывника. А вот в играх с Ямамото победа всё чаще стала доставаться Десятому Вонголе, что его неимоверно радовало.
Сначала древнее развлечение индийских генералов казалось Саваде безумно утомительным и скучным, однако чем лучше он понимал правила игры, чем больше комбинаций и интересных развитий партий он узнавал, тем больше его начинал затягивать сам процесс. И если в первую неделю после проигрыша Тсуна лишь обреченно вздыхал и говорил: «Ну вот, как и думал», – то к концу сентября его реплики кардинально изменились. Ероша волосы или рухнув ничком на кровать, парень начинал жаловаться на несправедливость бытия в лице собственного неверного хода или слишком умного соперника, раскрывшего все его планы. На первое Гокудера обычно отвечал подбадриваниями и словами о том, что Джудайме обязательно скоро начнет придумывать более грамотные ходы, а на второе смущенно теребил края рубашки и мысленно корил себя за то, что пообещал боссу ни за что не поддаваться. Вот только, завершив сеанс сетования на жизнь, Тсуна выслушивал разбор игры от Фукса и заявлял, что учел ошибки и теперь попробует их не допустить, после чего начинал с азартным блеском в глазах заново расставлять фигуры на доске.
Постепенно шахматы захватили юного мафиози, потеснив даже его любимые видеоигры, а причиной стало как раз то, на что ссылался Хаято, расписывая преимущества древней игры: шахматы помогали развивать навыки логического мышления, которые очень помогали в реальной жизни. Да и проникся Тсуна миром маленьких деревянных фигурок, которые постоянно проигрывали, умирали за него, становились жертвами гамбитов, но неизменно шли вперед, безропотно следуя воле своего генерала. И тот факт, что оба игрока изначально находились в равных условиях, а «местность» никогда не менялась, на самом деле начал привлекать Саваду, ведь он понял, что, будь вместо шахматного поля экран компьютера с невероятными ландшафтами, сосредоточиться на процессе игры у него не получилось бы. А ведь этот процесс пришелся парню по душе, и логические построения не казались уже чем-то ужасным, непонятным и скучным. И отчасти это произошло благодаря тому, что каждый вечер призрак рассказывал Хозяину «сказку на ночь», где неизменно ярко и красочно расписывал победы древних полководцев благодаря хитрым планам, гениальным стратегиям и неожиданным решениям. А еще он рассказывал мифы и легенды, сказания о мудрецах и истории о хитрых дельцах, добившихся победы созданием многоходовой сложной комбинации. И эти истории настолько захватывали кутавшегося с головой в одеяло Вонголу Дечимо, что он мечтал стать похожим на этих давно умерших гениев хотя бы в игре, если уж в жизни создать похожую комбинацию не получится. Только вот Тсуна не подозревал, что Фукс готовил его к неприятностям будущего, ведь призрак отлично знал, что на долю Хозяина Книги всегда выпадает неимоверное количество испытаний.
Но даже несмотря на склонность к неверию в собственные силы и надежду на безоблачное будущее, не требующее сложных решений, Тсуна начал замечать, что стал потихоньку меняться. Если раньше анализировать происходящее ему удавалось с трудом, и он по большей части полагался на интуицию, то последнее время начал внимательно присматриваться к происходящему вокруг и подмечать детали, на которые раньше не обратил бы внимания. Он начал присматриваться к поведению знакомых, размышляя, как они поступят в той или иной ситуации – привычка, выработанная благодаря шахматам и постоянным попыткам просчитать следующий ход оппонента. Он начал прислушиваться к новостям, которые прежде не интересовали беспечного будущего босса мировой мафии. Он начал продумывать свои действия наперед и, прежде чем совершить какой-либо поступок, пытался взвесить все «за» и «против», чтобы не оказаться в невыгодном положении. И даже самому Тсуне стало очевидно, что уроки призрака давали неплохие результаты, а жить благодаря этому становилось несколько проще.
Савада выучил места в школе, где любили собираться склонные к отъему денег у мирного населения старшеклассники. Придумал ряд нехитрых способов отвлечь их внимание, чтобы сбежать, если столкновение всё же произойдет. Научился ловко менять темы разговора и обходить неприятные вопросы, чему помогли постоянные попытки избежать расспросов Реборна и Колонелло, а также мысленные диалоги с Фуксом, в которых призрак ставил перед Хозяином задачу «всеми силами избежать расспросов на определенную тему» или другие, не менее сложные. Что же оказалось самым приятным для Савады, так это продвижение его отношений с Киоко, ведь научившись концентрироваться на чем-то одном, он сумел применить эти навыки в общении с девушкой, и, погрузившись в анализ ее поведения и изобретения новых тем для разговора, сумел отчасти перебороть собственную робость и уже не пытался сбежать от Сасагавы, как только разговор заходил в тупик. А потому Тсуна осознал, что методика Фукса оказалась более чем продуктивна, и даже научные диспуты Хаято и Вольфрама, в которых Тсуна играл лишь роль суфлера и стороннего наблюдателя, приносили ему пользу – они давали ценный опыт в ведении дискуссий и новые знания, а также заставляли Тсуну пытаться понять, о чем говорят его друзья.
На удивление, Хаято нашел общий язык с призраком, хотя в этом куда большая заслуга принадлежала Фуксу. Подрывник понял, что зла Страж его боссу не желает, поскольку с большей частью его советов Хаято был согласен. Те же советы, что вызывали его протест, выносились духом на открытое обсуждение и становились темой тех самых диспутов, в которые практически не вмешивался Тсуна, наматывая знания на ус. Ямамото же, которого склонили к постижению дебрей шахмат, но который, в отличие от Тсуны, сильно ими не заинтересовался, отмечал, что немец хорошо повлиял на его друга и Савада явно стал лучше ориентироваться в жизненных ситуациях. Рёхей активно подбадривал друга, отказавшись от словесных и шахматных баталий с ним, но сказав, что бокс – тоже отчасти интеллектуальный вид спорта, потому как бездумная попытка ударить врага победы не принесет. И если раньше Тсуна бы с ним не согласился, теперь это показалось парню очевидным.
