Текст книги "«Книга Всезнания» (СИ)"
Автор книги: Tamashi1
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 42 страниц)
Савада поклонился, сложив ладони над головой, Лия презрительно фыркнула. А в следующую секунду произошло то, чего никто не ожидал. Мукуро рассмеялся. Надрывно, хрипло и совсем не весело. Тсуна удивленно посмотрел на него, а Лия подозрительно покосилась на иллюзиониста, но затем понимающе усмехнулась. Смех Мукуро замер так же резко, как появился. Иллюзионист провел рукой по лицу и, посмотрев на свое Небо с усмешкой, произнес:
– Не меряй меня по себе, Савада. Мы слишком разные.
– Ладно, – пробормотал Тсуна, ничего не понимая.
А вот Страж поняла. Поняла, что Рокудо Мукуро всего навсего отвлек внимание Тсунаёши – слишком понимающего, попавшего точно в цель с первой попытки – чтобы он больше никогда не пытался анализировать поведение своего Тумана. Ведь прежде Тсуна не пытался понять Мукуро, пуская всё на самотек, и того устраивало быть загадкой для босса. Но стоило лишь Саваде захотеть понять своего товарища и попытаться сделать это, как тайна исчезла, и Небо сумело не только заглянуть в душу своего Тумана, но и случайно надавить на болевую точку. Напомнить ему о том, о чем он не хотел думать. И это раздражало. Злило. Было абсолютно невыгодно. А еще немного пугало: ведь если Савада перестанет быть пугающимся малейшего шороха мальчиком и станет поистине понимающим боссом, Рокудо Мукуро может когда-нибудь не захотеть от него уходить… Он может признать босса ненавистной мафии как друга. И это был бы слишком сильный удар под дых. Ведь людям нужна либо вера, либо ненависть, чтобы двигаться дальше, и менять одно на другое всегда слишком больно. А иногда – смертельно. Потому что приходится хоронить собственные принципы. Почти самого себя.
– А теперь о деле, – натягивая на плечи куртку, продолжил Мукуро, как ни в чем не бывало. Тсуна икнул и тоже начал быстро одеваться – руки не слушались, ноги путались в порванных на коленях брючинах, пуговицы рубашки отказывались застегиваться, и всё это только еще больше расстраивало Саваду.
– Тсуна, он замыслил нечто опасное, – нахмурилась Страж, а иллюзионист продолжал:
– Для проверки первого пункта надо заставить твоего «Стража» сделать нечто, что докажет окружающим его существование. Причем здесь дело не в знаниях: если допустить бредовую идею о том, что ты стал провидцем, экстрасенсом или каким-нибудь телепатом, при этом слыша странные голоса, передающие эту информацию, то никакие знания не смогут доказать, что эта девушка на самом деле существует.
– Тогда как это доказать? – озадачился Тсуна, застегивая последнюю пуговицу на рубашке.
– Очень просто, – коварная ухмылка, не предвещающий ничего хорошего взгляд. – Если она использует твою силу, то сможет воздействовать на физические объекты, не так ли? Значит, ты вполне можешь одолжить ей немного энергии и попросить, скажем, перенести из одной части пещеры в другую ветку. Это докажет, что она реальна, а у тебя сил будет изъято не так уж много – вряд ли такое задание окажется слишком энергозатратным.
Савада удивленно воззрился на собеседника, а Лия, поджав губы, подошла к нему со спины и села неподалеку, у левого плеча Хозяина.
– Тсуна, послушай меня внимательно, – тихо, но очень четко произнесла она. – Сейчас ты очень слаб. Энергии в твоем организме осталось крайне мало. Да, перенести ветку – не слишком трудная задача. И если бы ты был полон сил, это всего лишь заставило бы тебя почувствовать себя сонным, усталым и немного разбитым. Но сейчас это может измотать тебя до ужасного состояния. Ты можешь упасть в обморок, можешь заснуть на сутки, можешь потерять способность двигаться, оставаясь в сознании… Я знаю, чего он хочет. Он хочет, чтобы ты сделал это здесь и сейчас, когда рядом никого нет. Он понимает, что тебя это измотает, но всё равно хочет, чтобы ты пошел на подобное безумство. Подумай хорошенько, Тсуна, зачем так рисковать? Ведь ты будешь совсем беспомощен. Мой совет: отдохни, вернись к остальным товарищам и уже при них ставь этот эксперимент, чтобы на всякий случай, если тебе станет очень плохо, рядом были люди, которые точно помогут тебе и защитят в случае опасности. Не рискуй.
Тсуна нахмурился и посмотрел в огонь. Пламя мерно потрескивало, озаряя лица людей призрачным, ярким, дрожащим светом. А за пределами пещеры протяжно выл ветер, вспенивал бегущие по земле потоки косой дождь и медленно, но верно надвигались на мир сумерки. А ведь ночью в лесу может произойти что угодно…
– Мукуро, может, этот эксперимент подождет? Вот доберемся до остальных, тогда все вместе и узнаем, что к чему. Ребята ведь тоже должны обо всем узнать, а я сейчас не в лучшей форме и могу…
– Вот именно, «можешь», – перебил Саваду иллюзионист и усмехнулся. Лия нахмурилась. – Ты можешь потерять сознание, не так ли? Останешься беззащитным.
Савада кивнул, а Страж поджала губы.
– Если рядом будет Вонгола, тебе нечего будет бояться, а если рядом буду только я… это ведь страшно, да? – вкрадчивый голос иллюзиониста достигал цели – вплавлялся в разум собеседника ядовитым свинцом. – Страшно довериться человеку, которого только недавно подозревал во всех смертных грехах? Или ты всё-таки отважишься на рискованный поступок, несмотря на то, что явно боишься, и доверишься мне? Что выберешь, Савада Тсунаёши?
– Не смей! – восклицание Стража заставило Тсуну вздрогнуть и обернуться. Лия стояла рядом с ним, сжав кулаки, и сверлила иллюзиониста полным ненависти взглядом. – Не ведись на провокацию, Тсуна! Он собирается напасть тебя, когда ты будешь без сознания! Не смей верить ему!
– Лия, Мукуро никогда так не поступит! – десятый босс Вонголы возмущенно смотрел на Стража, а иллюзионист как всегда усмехался, и по его лицу невозможно было понять, о чем он думает. Ведь надевать маски Рокудо Мукуро умел в любой ситуации.
– Поступит, – уверенно ответила Страж, сжимая кулаки и не отрывая взгляд от глаз иллюзиониста. – Он еще сам не определился, как будет атаковать и с какой силой, но атака будет – на нее у него сейчас несколько причин, и они сражаются за лидерство. Он зол за то, что ты его спас, хочет проверить, смогу ли я защитить тебя, когда ты не сможешь произнести позволение на отъем энергии, хочет увидеть тебя в беспомощном состоянии, потому что ненавидит сцену у реки и мечтает подарить тебе те же чувства, что испытал сам, а еще он не верит, что ты на всё это согласишься и думает, что даже если согласишься, узнать предел твоей выносливости тоже будет полезно. Он атакует, Тсуна. Поверь мне.
– Я… – парень растерянно посмотрел на иллюзиониста, на Лию, на дождь, отбивающий монотонный похоронный марш. – Мукуро, ты ведь не стал бы меня атаковать, правда? Если я буду без сознания…
– Савада, это твое решение, – чуть раздраженно ответил фокусник, и Лия цокнула языком. – Если ты мне не веришь, просто откажись. Поверь галлюцинации, которая советует меня остерегаться и… Ах да, она ведь уже однажды посоветовала то же самое. Выбор за тобой. Я ничего не буду обещать или рассказывать о своих планах. Если ты считаешь, что я тебя уничтожу, просто откажись от моей идеи.
– Ты не причинил бы мне зла, – пробормотал Тсуна, но уверенности в его голосе не было. – Ты ведь хороший человек, Мукуро.
– Ку-фу-фу, я не хороший человек, Савада. Просто ты слишком наивен и не видишь этого. Но доверять мне или нет – дело твое. Я не собираюсь настаивать.
– Хороший ход, иллюзионист, – буквально прошипела Страж. – Использовать больное место Хозяина, чтобы манипулировать им. Умно. Жаль, я с утра решила больше не делать того же… Знаешь, Тсуна, если бы я захотела, я сумела бы отговорить тебя от этой затеи и заставить усомниться в Хранителе Тумана. Но я не буду этого делать по двум причинам. Первая – я обещала не манипулировать тобой в целях разрушения твоих дружеских связей. Вторая – если я так поступлю, ты потом себя не простишь, а если ты уйдешь в пучину самокопания, есть шанс, что ты откажешься использовать Книгу. Поэтому вперед, делай, что хочешь. Но сначала передай Рокудо Мукуро мое послание, дословно. Ты понял?
– Лия, я…
– Ты понял, Тсуна?
– Да…
Страж вдруг ухмыльнулась и, зайдя иллюзионисту за спину, села рядом с ним. Ее пальцы сомкнулись на его шее, и стесанные желтоватые ногти впились в бледную кожу. Тсуна вздрогнул. Не только от того, что ногти девушки вошли в шею Хранителя Тумана, не только от ее усмешки – безжалостной, полной ледяного спокойствия и непоколебимой уверенности в собственной правоте, но и от того, что впервые Тсуна пристально посмотрел на ее руки. Посмотри он на них раньше, ужаснулся бы еще тогда, но его невнимательность порой превышала все допустимые пределы, а потому на руки Стража он никогда внимательно не смотрел. И не видел, что некоторых ногтей у нее нет: нагноившееся, покрытое запекшейся кровью мясо – вот всё, что осталось на месте сорванных ногтей умершей в катакомбах девушки, которая до самого конца пыталась спасти свою жизнь. Жизнь, которая никому не была нужна…
– Скажи Мукуро вот что…
– Что такое, Савада? – спросил иллюзионист, вскинув бровь. – Ты побледнел. Что же про меня наговорила твоя дорогая галлюцинация?
– Передай дословно, Тсуна. Вплоть до интонаций, хорошо? – Савада кивнул, и Лия спокойным, уверенным тоном, совершенно буднично, словно говорила о чем-то абсолютно естественном, произнесла: – Рокудо Мукуро, если ты попытаешься убить Хозяина Книги Всезнания, я, ее Страж, уничтожу тебя.
Тсуна сглотнул и прошептал:
– Мукуро, Лия велела передать… Я буду говорить то, что она говорит. Извини…
Эхом повторял Хозяин слова Стража, всё холоднее становился ее взгляд, и всё более растерянным казался Тсунаёши. А вот Мукуро начал кое-что понимать. И ему это крайне не понравилось…
– Колесо Сансары вращается непрерывно, и цикл перерождений влечет за собой непременное возвращение в мир людей. Но если душа застрянет в ином мире, она не сумеет возродиться. И мир этот может быть как довольно мирным, так и полным пыток, куда более страшных, чем решетка на крохотном окне в потолке, бегущая по стене вода, которую противно пить, и фальшивые, словно приклеенные улыбки ученых, забирающих тебя из карцера лишь чтобы подарить новую порцию боли. В огненном Аду магма будет сжигать твою кожу в сто раз больнее, чем ее вспарывали скальпели. В ледяном Аду холод будет выжигать нервы в сто раз сильнее, чем жгли их словно разрывающие вены на части препараты. Книга Всезнания – это фолиант, созданный Гением открытий и изобретений, демоном Бельфегором, повелителем уныния, лени и праздности. И если смертный встанет на пути у Ваал-Фегора, он будет уничтожен. Нет, не убит. Уничтожен без права на реинкарнацию. Знаешь ли, Рокудо Мукуро, в Книге содержатся знания как мира людей, так и мира демонов. Знания черной магии, демонических сил и самых страшных проклятий. Сейчас я держу в руках твой пульс. Я чувствую, как кровь бежит по твоей артерии, словно вода рядом с окном твоего карцера. Сейчас ночь, как тогда, когда ты решил уничтожить этот прогнивший мир. И я решила, что если ты попытаешься убить Саваду Тсунаёши, я уничтожу тебя. Отправлю твою душу в Ад без права перерождения. Навечно. Заключим договор, Мукуро. Ты не трогаешь Саваду, я не трогаю тебя. Его жизнь – твоя жизнь. Спасется он, спасешься и ты. Жизнь за жизнь, боль за боль. И это не предложение. Выбора у тебя нет.
Савада повторил последние слова Стража и сглотнул. Мукуро нахмурился. А в следующую секунду руки Лии прошли сквозь горло иллюзиониста, словно она сжала его изо всех сил, и Тсуна отступил от костра. Извечное испуганное «хиии» стало для фокусника сигналом. Он вскочил и обернулся, но Лия сидела на земле, обхватив колени, и пустым взглядом смотрела в костер. Не было на ее лице ни злости, ни раздражения, ни беспощадной усмешки – ничего не было. Словно она была одна в огромном пустом зале, и не существовало для нее ни времени, ни пространства, ни даже самих чувств…
– Что она сделала? – процедил иллюзионист, а Тсуна, косясь на Стража полным непонимания взглядом, сбивчиво ответил:
– Зачем-то… задушила тебя. В смысле, сжала руки на горле. Ты ничего не почувствовал? Они прошли прямо сквозь тебя!
– Я ничего не почувствовал, – и снова усмешка, но в разноцветных глазах застыло напряженное ожидание и… вера. Вера в то, что невидимое существо не плод воображения Десятого Вонголы… – Но разве это не дополнительный повод усомниться в том, существует ли она на самом деле? Ты ведь можешь ее чувствовать, почему же остальные – нет? Даже те, кто уже побывал в Аду…
– Тсуна, ты можешь верить ему, а не мне, – голос Стража был на удивление спокойным и ровным, в нем не читалось ни единой эмоции, а черные глаза безразлично отражали алые искры костра. – Хозяин не обязан верить Страже. Мы существуем лишь ради Книги, мы делам всё, что захочет Хозяин, но мы не претендуем абсолютно ни на что. Мы грешники. И мы не заслуживаем ничего светлого. Поэтому можешь нам не доверять, Стража привычна к тому, что Хозяева не доверяют ей. Главное – береги свою жизнь. Потому что она нужна Книге.
– Лия, зачем ты так? – пробормотал Савада, и девушка посмотрела на него всё тем же пустым взглядом.
– Потому что это правда. Стража – лишь инструмент. Мы не существуем для этого мира, если у Книги нет Хозяина. И единственная цель нашего бытия – служить демоническому фолианту, заботясь о нем и его Хозяине. Мы инструмент. Даже не солдаты. А инструмент не должен чувствовать. Он обязан выполнять задачу. Неужели правда настолько колет тебе глаза?
– Вы не инструмент, вы просто…
– Просто – что?
Повисла тишина. Тсуна пытался подобрать слова, но не мог – он смотрел в глаза Стража и понимал, что она сказала правду. Чувствам в ее существовании места не было. А если и было, она умела уничтожать их, не подпуская к себе. Наверное, лишь когда ей это было необходимо, но… именно сейчас она это сделала. Уничтожила все свои чувства и стала простым инструментом.
– И что она говорит? Пытается убедить тебя не ставить эксперимент? – чуть раздраженно спросил Мукуро, разбивая вдребезги напряженную тишину.
– Нет, – голос Савады сорвался на шепот. – Она согласна на эксперимент. Потому что… сделает всё, что прикажет Хозяин Книги. Но я не хочу приказывать! Я вообще не хочу всего этого делать! Ааа! Ну почему всё так?! – взъерошив собственные волосы, Тсуна забегал по пещере, бормоча: – И почему тут нет Реборна? У меня уже голова опухла! Ну сколько можно, почему всё так сложно? Почему нельзя просто жить спокойно?! Почему надо обязательно ссориться и ругаться? Ну почему?! Хаааа…
Шумно выдохнув, Савада замер рядом с выходом из пещеры. Отчаянно хотелось сбежать куда подальше, даже под дождь, в сумрак надвигающейся ночи, лишь бы не оставаться рядом с теми, кто планомерно продолжал портить ему нервы. А Лия вдруг рассмеялась, совсем как обычно, и тихо сказала:
– Да не переживай ты так, Тсунаёши! Если он решит тебя убить, я уничтожу его первой, а потом попытаюсь выходить тебя – сил у тебя почти не останется, но я сделаю всё, чтобы ты выжил. Обо мне не волнуйся: я уже мертва, так что не пострадаю. Ты же любишь надеяться на лучшее? Вот и не скатывайся в пессимизм.
– Но ты ведь… – Тсуна запнулся и, виновато посмотрев на Лию, тихо сказал: – Ты не инструмент. И я тебе верю. Но и Мукуро я верю. И не хочу никого обижать.
– Меня ты не обидишь, – улыбка на искусанных, потрескавшихся губах. Спокойный, уверенный голос. И только в глубине черных газ на секунду промелькнула боль, но Тсуна ее не заметил.
– Обижать? Савада, слишком самоуверенно с твоей стороны думать, что ты можешь меня «обидеть», – усмешка и пренебрежительный взгляд. Абсолютное спокойствие и легкая ирония в голосе. А разноцветные глаза, отлично умеющие лгать, скрыли за насмешкой и фальшивым презрением раздражение, возмущение и боль. Почти такую же, как на секунду промелькнула в глазах Стража.
Тсуна молчал. Он смотрел на дождь и просто не знал, что сказать. Мысли путались и разбегались, отказываясь приходить к единственно верному ответу, но в висках всё же настойчиво звенели слова: «Один раз Лия уже попыталась рассорить тебя с Мукуро, и ей это удалось. Хочешь повторения?» Тсуна его не хотел. Он мечтал запереться в собственной комнате, включить приставку и играть в видеоигры, пока не заснет прямо на полу. Но реальность куда более жестока, чем мы о ней думаем…
– Мы проведем эксперимент, – неуверенно сказал Тсунаёши и виновато посмотрел на Стража. – Потому что я хочу верить Мукуро. Но я уверен, что ты на моей стороне, Лия, даже если я не понимаю твоих действий. Поэтому я просто буду верить в вас обоих. Я не хочу делать выбор.
– Ты его уже сделал, – рассмеялась Страж и встала. Савада хотел было что-то сказать, но она перебила его, скомандовав: – Ложись у стены неподалеку от костра. Выход тоже должен быть рядом. А затем произнеси слова, и я всё сделаю.
Тсуна кивнул, и как только занял необходимую позицию, прошептал:
– Отдаю Стражу Лие силу. Подкинь вон ту тоненькую ветку в огонь.
– Бедный мой маленький Тсунаёши, – едва слышно ответила девушка, и в ту же секунду Саваде показалось, будто через его тело пропускают разряд тока. А вместе с током вытекала из него энергия, словно покидала тело сама жизнь. Капля за каплей просачивалась через поры, исчезая в небытии, растворяясь в вечности, испаряясь в раскаленном воздухе над костром…
Алые блики били по сетчатке, легкие едва могли сделать вдох, руки безвольно упали на землю, а веки словно налились свинцом. Из последних сил Тсуна пытался держать глаза открытыми и с ужасом понимал, что такой усталости не испытывал еще никогда – даже после битвы с сильнейшим своим противником, Бермудой. Ведь тогда в его теле всё еще оставалась жизненная энергия, а сейчас ее из него просто-напросто выкачали.
Лия подняла с земли тонкую ветку, на которую указал Тсунаёши, произнося слова приказа, и бросила ее в огонь. Простейшее действие, заставившее и так изможденного Хозяина замереть на полу совсем без сил. Огонь весело задрожал, пожирая очередную жертву, а Мукуро не спеша приблизился к костру. Он цепким взглядом всматривался в только что перелетевшую по воздуху прямо у него на глазах деревяшку и поджимал губы. Лия подошла к Тсуне и встала прямо перед ним, но иллюзионист ее не видел. Она пристально вглядывалась в лицо фокусника, читая все его мысли одну за другой, но не в силах понять, последует удар или нет – ведь мысли Мукуро скакали с одной на другую, путались, рассыпались миллионами осколков… Просто иллюзионист понял, что Страж не может сделать вывод о его намерениях, если он и сам с ними еще не определился, и это стало его козырной картой.
Треск огня. Дрожь век человека, поверившего в своего товарища. Напряженная сосредоточенность в глазах духа, готового ради жизни Хозяина абсолютно на всё. Усмешка.
В следующую секунду Мукуро одним прыжком оказался рядом с Савадой и занес руку для удара. Все его мысли были прочитаны за секунду до нападения. Все его планы были проанализированы и вызвали ответную реакцию. Реакцию, соразмерную его действиям. Тонкие пальцы Стража сжались на шее фокусника, нажав на сонную артерию. А в следующую секунду не долетевший до лица Савады кулак с тихим ударом встретился с землей. Безвольно обмякшее тело иллюзиониста упало рядом с едва державшимся на грани жизни телом десятого босса Вонголы.
– Не стоит играть с огнем, Рокудо Мукуро. Хорошо, что ты это всё же понял.
Страж усмехнулась. А в следующую секунду все ее мысли свелись к одному – к оказанию помощи едва дышавшему Хозяину, который всё же больше верил в «человека, мечтающего уничтожить мир», чем в «бесчувственный инструмент».
========== 12) Правда, что поможет, но не спасет ==========
Комментарий к 12) Правда, что поможет, но не спасет
*«Ducunt volentem fata, nolentem trahunt» – «Желающего идти судьба ведет, нежелающего – влачит». (латынь)
*«Descensus averno facilis est» – «Лёгок путь в ад». (латынь)
Открыв глаза, Тсуна сначала ничего не увидел. Словно тьма из-под век разлилась в воздухе и превратила его в чернила. Следом пришло осязание, и тело медленно и будто нехотя начало сообщать мозгу, что именно с ним не так. Мышцы прокололо сотнями игл, оповещая владельца о том, что они затекли, затылок взорвался тупой ноющей болью и сообщил, что голова покоилась прямо на земле, кожа покрылась мурашками и диафрагма резко сократилась: озноб начал пробирать Хранителя Неба, не считаясь с тем, что тот был не в состоянии даже пошевелиться, чтобы отогреться. Но чем больше наступал холод, тем быстрее отступала темнота – она развеивалась, рвалась на куски, испарялась серой дымкой… Впрочем, сумрак уходить не желал.
Ночь давным-давно опустилась на горы, и потому в пещере царила темнота. Костер давно догорел, дождь перестал ронять на землю слезы, а потоки воды, бежавшие по ней, начали высыхать. Тсуна поморщился, моргнул пару раз и снова распахнул глаза. Память услужливо подкидывала последнее воспоминание – образ Мукуро, с напряженным выражением лица занесшего над Савадой кулак. Вот только сейчас иллюзиониста над собой Тсуна не увидел, и проснувшаяся вместе с ним интуиция тонкой иголкой беспокойства проколола сердце Савады.
«Если ты попытаешься убить Саваду Тсунаёши, я уничтожу тебя».
Тсуна шумно выдохнул и с трудом повернул голову. Мукуро лежал рядом с ним лицом вниз и даже не шевелился, а потому паника схватила босса Вонголы за горло стальными клещами. Но в следующую секунду его собственное тело сообщило, что самое страшное не произошло: плечо Савады ощущало легкое тепло, исходившее от плеча Мукуро, а значит, тот был всё еще жив. Странно, но почему-то Тсуна не задумывался о том, что иллюзионист мог причинить ему вред и потому получил по заслугам, – он хотел убедиться, всё ли с товарищем в порядке. И лишь постепенно, вместе с нехотя возвращающимся осознанием происходящего, появлялись в его голове и вопросы.
«Зачем Мукуро это сделал? Он ведь неплохой человек… И его ведь предупреждали!»
Его предупреждали, но он всё же рискнул… ради чего?
– Ты в порядке, Тсунаёши? – голос Лии еле достиг ушей Савады, словно прорвался через плотный слой ваты.
– Что… случилось? – прохрипел Тсуна, едва ворочая языком, и перевел взгляд на Стража.
– Ничего особенного, просто Рокудо Мукуро решил тебя ударить, – будничным тоном ответила Страж. – Он изначально решил атаковать тебя, но как – сомневался, а после моего предупреждения решил, что атака не должна быть сильной ни в коем случае.
– Зачем?..
– Я тебе уже говорила, разве нет? – Лия усмехнулась и снисходительно посмотрела на Саваду, сев слева от него. – Причин несколько, но если ты мне не веришь, просто спроси у Книги, она не может солгать, в отличие от Стражи. Вся информация, что ты получишь, сделав запрос, будет на сто процентов точна.
Тсуна не ответил. Он опустил взгляд и, сверля им серые стены пещеры, подумал о том, что ошибся уже во второй раз. Сначала когда поверил Лие, и тем самым причинил боль Мукуро, а теперь – поверив иллюзионисту, а не предупреждению девушки об опасности. Лия же грустно улыбалась, глядя на Саваду, словно мать на неразумное дитя, и молчала. Просто не хотела торопить его, понимая, что слишком добрый парнишка в который раз начал винить себя во всех смертных грехах, забыв о том, что все люди порой свершают ошибки. Правда, не все учатся их исправлять…
– Прости, – пробормотал наконец Тсуна и задал главный из волновавших его вопросов: – А как… Мукуро?
– Жив, – безразлично ответила Страж, словно говорила о ценах на тофу. – Он не собирался тебя убивать, лишь хотел ударить, потому я его не уничтожила. Противодействие ведь должно быть равно действию.
– Что с ним?
– Он не в себе, в прямом смысле этого слова. Книга Знаний – демоническая Книга, так что я использовала ее знания для переноса души иллюзиониста в другое место. Пока я не позволю, он не сможет вернуться и… немножко помучается.
Девушка криво усмехнулась, а Савада тут же всполошился.
– Лия, верни его!.. Он же не хотел… он просто…
– Да-да-да, знаю, – перебила Страж парня, попытавшегося встать, и уложила его обратно. – Я верну его душу в тело, как только ты окончательно придешь в себя и сможешь дать ему отпор в случае опасности. А пока он просто побудет в собственных воспоминаниях. В том самом дне, когда ты победил его в Кокуё-Ленд. Ему полезно будет об этом вспомнить, а то он слегка подзабыл, что чувствовал тогда… Мукуро ведь сейчас будет наблюдать за всем со стороны, даже за тем, как друзья, искалеченные по его вине, из последних сил пытались встать на его защиту. Интересно, как ему это понравится? Кен с Чикусой ведь рассказывали ему об этом моменте совсем не красочно: просто сообщили, что «велели Саваде не трогать Мукуро-сана, а тот выслушал историю о семье Эстранео и не захотел отдавать его тюремщикам Виндиче». Иллюзионист ведь потихоньку эволюционирует с того дня, поэтому любопытно, что он почувствует, увидев себя прошлого со стороны.
– Лия, не надо так…
– Не переживай, быть призраком и смотреть на мир со стороны не так уж и тяжело. Главное, чтобы мир не показывал призраку всю его никчемность, – Лия криво усмехнулась и дотронулась до лба Тсуны. Цокнув языком, она поморщилась и прошептала: – Ну вот, у тебя температура. Прости, костер я разжечь не в состоянии.
– Мы так замерзнем… – Тсуна предпринял слабую попытку приподняться на локтях, но его снова уложили обратно и велели просто поспать, потому как его жизненной энергии на такой подвиг не хватило бы, а пневмония куда лучше смерти от истощения жизненных сил.
Тсуна лежал, глядя на своды пещеры, и размышлял о том, что произошло, но сон не шел. Сотни мыслей роились в голове, вытесняя одна другую, а больше всего хотелось попросить Лию вернуть Мукуро в сознание, но Савада знал, что сделает это она лишь по приказу, и что таким поступком Страж заботилась именно о нем, и потому молчал. А еще Тсуна немного беспокоился о том, как поступит иллюзионист, вернувшись из того страшного дня. И это беспокойство постепенно росло, ведь гарантировать, что Рокудо не вернется к мечтам, которые отринул, никто не мог. И лишь слова Лии о том, что последней мыслью Мукуро перед тем, как она отправила его душу в прошлое, было: «Она отразит атаку или предаст?» – давали надежду на то, что иллюзионист всё же справится с собственными воспоминаниями. Страж же об этом не думала – она просто пыталась подбодрить Тсунаёши, сначала рассказывая ему о поведении и мыслях Мукуро прямо перед нападением, затем вполголоса пересказывая древние мифы, а потом она вдруг тихонько запела печальную, тягучую, красивую мелодию – одну из сотен песен менестреля, так часто встречавшегося ей на улицах родного города. Искалеченными пальцами, лишенными ногтей, она осторожно начала перебирать растрепавшиеся каштановые пряди Хозяина, убаюкивая его ненавязчивыми мелодичными напевами и струящейся итальянской речью. Медленно, но верно веки Савады тяжелели, а девушка, просуществовавшая в виде духа более трехсот лет, смотрела на него как на неразумного малыша, пытающегося дотянуться руками до небес. И в ее глазах застыло сожаление. Сожаление о том, что дети всегда вырастают, потому что жизнь их не жалеет…
Наконец веки Савады сомкнулись, и он погрузился в бесконечную темноту. Лия вздохнула, поднялась, скрестила руки на груди и, глядя сверху вниз на спящих и видящих такие непохожие сны смертных, произнесла на итальянском:
– Этот ребенок излишне наивен. Судьба не пожалеет его, как не пожалеет и Книга. Уже ль пора начать вести его ко тьме? Нет, слишком рано, к тому же я… А впрочем, он бредет в пропасть сам. «Ducunt volentem fata, nolentem trahunt».* В сем случае слова эти словно насмешка. Судьба влачит этого доброго человека в Ад. Я видела лишь одного такого добряка. Судьба ее не пощадила. Вместе с Книгой. Быть может, Страж, кому долженствует извечно наблюдать со стороны за гибелью Хозяев, хоть раз поможет смертному не оступиться?.. Отнюдь. Не мне перечить всем законам бытия. Вот только я могу не помогать Саваде оступиться. Пускай я помогала в этом слишком многим, на этот раз Хозяин Книги слишком человечен. А впрочем, нет. Напротив – слишком добр для человека. Пускай решает сам, куда идти. Я подтолкну его ко тьме, лишь если сам он потеряет часть своей души. Наивную, по-детски чистую частицу – доброту. Попытайся спастись, Савада Тсунаёши. И помни главное. «Descensus averno facilis est».* Я же буду наблюдать со стороны, не смущая тебя своей речью, возрастом и манерами. Ведь ты привык к свободному общению на равных с детворой… Я буду говорить их языком, дабы ты верил мне. Дабы позволил наблюдать, будучи рядом, а не в Книге. Но я тебя не подтолкну к грехопадению. Ты веришь? Вряд ли. Вот только это ни на что не повлияет.
Искалеченные пальцы касаются черной грубой ткани. Безумно худые ноги изящно и грациозно принимают балетную позицию. Легкий полупоклон и светская, немного таинственная улыбка на потрескавшихся губах. Идеальная осанка хрупких плеч. Изящный реверанс. Аристократка из средневековья, прошедшая через пытки, но не растерявшая знаний этикета, дарит человеку, которого признала, частицу собственного прошлого, однако он этого не видит и никогда об этом не узнает. Просто потому, что он не должен понять, как сильно меняет себя этот Страж, чтобы не вызвать у Хозяина дискомфорта… Ведь так проще. Проще им обоим.
***
Тсуна проснулся и сразу понял, что что-то не так. Было на удивление тепло, голова не болела, да и вообще самочувствие его значительно улучшилось, а потому, нехотя разлепив глаза, Савада окинул пещеру быстрым взглядом, ища подвох. И он его нашел: в центре пещеры мерно потрескивал большой костер, а рядом с ним сидели те, кого сейчас Тсуна больше всего на свете хотел увидеть – Ямамото, Гокудера и Рёхей. Мукуро всё так же лежал без сознания, но уже в другом конце пещеры, а сам Савада оказался перемещен ближе к костру. Под головой у незадачливого босса мафии лежала свернутая в валик куртка Рёхея, а у выхода, глядя на небо безразличным усталым взглядом, стояла Лия. Она выглядела странно отрешенной, а друзья Савады – испуганными и дико нервными, но даже такая атмосфера вызвала улыбку на тонких губах человека, безумно счастливого от того, что он больше не один.
– Даже не думай вставать: у тебя не хватит сил, и ты встретишься затылком с землей, – предупредила его попытку подняться Страж, и Тсуна, начавший было приподниматься на локтях, со вздохом лег обратно. К сожалению, Лия была права: хотя общее состояние Савады уже приходило в норму, физическая слабость оставалась просто огромна, и он даже подумал, что больше никогда не согласится на подобные эксперименты – слишком уж это было выматывающе.
