Текст книги "«Книга Всезнания» (СИ)"
Автор книги: Tamashi1
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 42 страниц)
– А что, если отправиться в Кокуё-Ленд? – протянул, наконец, Ямамото, и это вызвало новую вспышку гнева Хаято. Простить иллюзионисту, оккупировавшему этот полуразрушенный парк развлечений, экспериментов над Тсуной, вспыльчивый подрывник всё еще не мог. Вот только Саваде идея пришлась по душе, и он окончательно расстроил свою «Правую руку» словами:
– А что, Мукуро ведь в курсе, да и он иллюзионист – наверняка сумеет что-то дельное подсказать. Он ведь прошел Пути Ада, значит, с демоническими штуками должен лучше нас обращаться, разве нет?
– Нет, – вмешался Фукс, и Тсуна удивленно на него покосился. – Ведь кириос Мукуро никогда не имел дела с магическими артефактами. Да и ты путаешь его Пути с тем, чем владеешь, пан Савада.
«В смысле?» – озадачился Тсуна, а Гокудера прошептал:
– Эта Лия что-то говорит, да?
– Нет, погоди, я… – пробормотал Тсуна, а Вольф продолжил:
– Мсье Мукуро прошел части Колеса Сансары, расспроси об этом Хаято-нии, он тебе с удовольствием расскажет. А ты держишь в руках артефакт, созданный демоном Ваал-фегором. И хотя буддийская религия, признающая существование Колеса Сансары, крайне отличается от христианской, признающей существование демонов, населивших Ад благодаря предательству Люцифера, и Колесо, и демоны на самом деле существуют. Вот только прошедший через Колесо иллюзионист не может ничего знать о нравах демонов, подобных Ваал-фегору, поскольку он сталкивался лишь с восточными демонами, но никак не с европейскими.
– Ааа! Я окончательно запутался! – взвыл Тсуна и взъерошил волосы.
– Что такое, Джудайме? Что она сказала? – всполошился Гокудера, пытаясь отыскать взглядом невидимого Стража. Ямамото же рассмеялся, отвлекая внимание одноклассников, удивленно покосившихся на его друзей, и поспешил сгладить неловкость.
Наконец Тсуна успокоился и, по привычке тяжело вздохнув, тихо сказал:
– Парни, Лия ушла, вместо нее Вольф сейчас. Это временно, они меняются. И вот он сказал, что Ад европейский от Ада буддистского отличается, потому Мукуро ничего не смыслит в артефактах демонов, похожих на Ваал-фегора. Гокудера, объясни мне, а? А то я уже ничего не понимаю!
Хранители переглянулись, и Хаято кивнул. Одноклассники всё еще подозрительно поглядывали на неразлучную троицу, а потому продолжать разговор в классе было чревато опасными последствиями, и Гокудера принял единственно возможное решение: предложил поговорить об этом после уроков, поскольку во время обеденного перерыва им всё равно не удалось бы найти достаточно укромное место, да и на перемене рассказать о Колесе Сансары он просто не успел бы. И Тсуна вынужден был согласиться на такие условия, несмотря на сжигавшее его любопытство, тем более что как раз в этот момент прозвенел звонок.
Время поползло, как черепаха под действием снотворного. Уныло и неохотно часы на стене отсчитывали минуты, а Тсуна глазел в окно, периодически вздрагивая и заставляя себя прислушаться к словам учителя, но всё же постепенно снова уходя в раздумья. Он не мог понять, почему Мукуро не может помочь, ведь Ад – он и есть Ад, а демоны не станут никем другим, где бы они ни находились. А еще он не мог придумать, как уговорить иллюзиониста обсудить создавшуюся ситуацию, ведь он не видел Мукуро с того дня, как оказался в больнице. Да и как вести себя с ним парень просто не представлял. Фукс же отстукивал ногой неслышный никому мотив, и его глаза, затянутые мутной пеленой, казались абсолютно пустыми. Он что-то искал в Книге, просматривая одно за другим сотни сведений, и результаты ему крайне не нравились. А потому медленно, но верно на лбу призрака залегала глубокая морщина, а ритм, отбиваемый им на потоках энергии вместо пола, становился всё быстрее.
Обеденный перерыв прошел без осложнений, и только Савада, заметивший, что со Стражем что-то не так, слегка занервничал. А интуиция прошептала, что ему есть из-за чего волноваться. Вот только Фукс отмахнулся от расспросов, сказав, что его беспокоит ситуация в мире, и это успокоило доброго, честного и излишне наивного будущего босса мировой мафии.
Договорившись с Рёхеем о походе в Кокуё-Ленд и рассказав друзьям о том, что Вольф сменил Лию на посту Стража при Хозяине Книги, Тсуна посчитал свой долг выполненным и приступил к трапезе. А в это время его Страж стал прямо-таки воплощением грозовой тучи, и пока Савада вместе с друзьями поглощал бенто, расположившись в школьном дворе, Фукс зашел в здание школы. Третий этаж встретил его тихим гулом голосов, смехом и едва уловимым запахом свежей краски: в конце лета здание школы подверглось косметическому ремонту. Вольфрам прошел мимо открытых дверей классов, свернул за угол и замер рядом с открытым окном.
На подоконнике стоял пятилетний ребенок в черном классическом костюме, шляпе с оранжевой лентой и начищенных до блеска кожаных ботинках. В руках солнечный аркобалено держал бинокль, и его взгляд неотрывно следовал за каждым жестом сидевшего на траве под окнами школы Савады Тсунаёши. Вольфрам поморщился.
– Как же ты меня раздражаешь. Ты мешаешь, Реборн. Мешаешь мне.
Бинокль застыл, не последовав за поднявшимся, чтобы размяться, Тсуной. Инстинкты киллера подсказывали аркобалено, что рядом опасность, но он не видел угрозы.
– Идеально было бы убить тебя, забрав энергию у Хозяина Книги, но я пока воздержусь. Иначе он не поймет, какова его цель, и не придет к ней. Он просто испугается сил, Хозяином которых стал. Но ты мешаешь. И если ты продолжишь в этом духе, я тебя уничтожу.
Бинокль опустился на подоконник, Реборн резко обернулся и огляделся. Коридор был пуст. Отдаленный смех и разговоры школьников – вот всё, что его наполняло.
– Если Савада Тсунаёши достигнет своей цели, я достигну своей. Я сделаю из него сильного Хозяина. Но если вмешаешься ты, мои труды пропадут даром. Ведь ты захочешь использовать Книгу по своему усмотрению. И сумеешь повлиять на этого наивного человека. Ты – помеха.
Тонкие изящные пальцы, так похожие на пальцы пианиста, коснулись шеи ребенка. Но Реборн ничего не почувствовал. И только животные инстинкты подсказывали лучшему убийце в мире мафии, что надо бежать. Бежать без оглядки, хотя он никогда прежде не отступал. Ведь в звенящей тишине, где он слышал лишь детский смех, затаилось нечто. Нечто, чего человек, привыкший мыслить рационально, понять не мог. Нечто, чего он не видел и не слышал, но что он отлично чувствовал. Ведь впервые за долгие годы ладони Реборна вспотели от напряжения.
– Не мешай мне, дитя. Иначе ты поплатишься жизнью. Запомни этот страх. Страх человека, над чьей головой подвешен на тонком волосе острый меч. И не лезь в мою работу над характером герр Савады. Он нужен мне сильным Хозяином, а не твоим рабом.
Маслянистая капля скользнула по виску аркобалено. Скатилась по щеке, миновала кудрявый черный локон, старательно с утра завитый Реборном, и упала вниз, сорвавшись с подбородка. Киллер вновь обвел взглядом коридор и не спеша взял в руки хамелеона, сидевшего у него на шляпе. Повинуясь воле владельца, зверёк превратился в пистолет. Настоящий. Способный прострелить голову любого… в кого стрелок сумеет попасть.
– Не мешай нам. Иначе я тебя убью, Реборн.
Синие глаза аристократа были холодны и безразличны. Пальцы сжимали детскую шею, отсчитывая пульс жертвы по Книге Всезнания. Фукс склонился к аркобалено и, глядя ему прямо в глаза, прошептал:
– Убью без сожаления.
Улыбка расцвела на тонких губах. Отнюдь не веселая, не насмешливая, не глумливая, но и не фальшивая. Он улыбался Реборну как другу, которому предложил сыграть в сквош. Потому что барон Вольфрам Фукс, которого при жизни называли Жестоким Лисом, предложил своему врагу сделку. И лишь ответ аркобалено мог решить, станет улыбка призрака фальшивой или превратится в улыбку одобрения.
– Запомни страх, запомни, что ты не один, – Вольф отпустил шею ребенка, развернулся и быстрым шагом направился прочь – к кабинету, в который вернулся Хозяин Книги. – А то магия быстро прервет твое существование, дитя.
Фигура призрака растворилась в стене, и оцепенение спало с лучшего киллера мира мафии. Реборн встряхнулся и отчего-то потер шею, будто она затекла.
Но ведь он не чувствовал прикосновений.
– Какого черта? – прошептали детские губы беззвучно. Но ответа аркобалено не дождался. Он лишь понял, что что-то на самом деле было не так.
Тсуна не повредился рассудком. На него не воздействовали враги семьи при помощи контроля разума и микрочипов. Просто он был не один. И нечто, следовавшее за будущим Десятым Вонголой, было опасно. Теперь Реборн знал это точно. Чувствовал. Ведь по его позвоночнику бежала холодная соленая капля, рожденная страхом.
Но Реборн ненавидел бояться. И потому решил, что должен побороть этот страх. А еще лучше – того, кто его вызвал.
– Я тебя уничтожу, чем бы ты ни было, – процедил он и вытащил из кармана мобильный телефон. Пара минут, и заказ технику семьи Вонгола был сделан. Масштабный заказ, запланированный аркобалено этим утром и содержавший в себе набор «жучков» и иных спецсредств слежения, но с добавлением указания изобрести прибор, способный фиксировать присутствие паранормальной активности. С чувством выполненного долга мафиози спрыгнул с подоконника и быстрым шагом направился прочь из школы, оставив полевой бинокль, слишком громоздкий и тяжелый, покоиться на подоконнике.
Вольфрам Фукс улыбался. Глядя на своего подопечного, он читал в Книге мысли солнечного аркобалено и понимал, что его задумка удалась. Лис знал о характере Реборна, знал о его сильных и слабых сторонах, а также знал его образ мышления. Он видел в Книге, что аркобалено собрался пристально следить за Савадой, чтобы вывести на чистую воду влиявших на него врагов Вонголы, и потому принял единственный оптимальный для себя вариант – переключить внимание помехи с Хозяина Книги на нечто неведомое, которое невозможно было поймать. Нет, слова Фукса не были ложью, и если бы Реборн причинил слишком много неприятностей единственному важному для Стража человеку, магическое заклинание прервало бы жизнь проклятого аркобалено. Однако он знал, что Реборн не из тех, кто легко сдается, тем более чего-то испугавшись, а потому рассчитывал на простейший, известный испокон веков трюк. Отвлечение внимания.
Реборн испугался чего-то невидимого. Чего-то таинственного. Но он ненавидел бояться. И потому решил уничтожить это «нечто». А охота на приведений была Фуксу куда удобнее, чем постоянная пристальная слежка за Хозяином Книги, который мог выдать себя, излишне сильно отреагировав на какое-либо замечание Стража. Не разговаривать же с Тсуной Вольфрам не мог, ведь ему необходимо было выполнить поставленную перед собой задачу – сделать Саваду сильным Хозяином Книги Всезнания. Сильным в его понимании. И потому Реборна надо было отвлечь, чтобы дать Тсуне свободу действий.
Не важно, что аркобалено не испугался призрака настолько, чтобы отступить, главное, он согласился на сделку. Отвлекся от слежки за Савадой, решив большую часть времени посвятить поиску паранормального существа.
И потому Фукс довольно улыбался, ведь чем больше Реборн размышлял о произошедшем, тем больше злился, тем больше жаждал обнаружить невидимку. И тем меньше продумывал планы слежки за Савадой Тсунаёши. Просто Лис как обычно разыграл комбинацию, в которой остался победителем. А побеждать давно умерший наследник огромного состояния очень любил.
Ведь он ненавидел проигрывать. Больше всего на свете.
========== 18) Законы кармы ==========
Комментарий к 18) Законы кармы
Глава может показаться несколько занудной из-за рассказа о Колесе Сансары, однако эти знания понадобятся как героям, так и Читателям для понимания некоторых дальнейших событий. Надеюсь, это не испортит впечатление от работы. Спасибо тем, кто продолжает читать этот роман, и не ленитесь писать отзывы, товарищи! Автор старается для вас, так потратьте пару минут, чтобы его старания не были напрасны)
На окраине Намимори, окруженный полем с редкими чахлыми кустами и деревьями, расположился старый парк Кокуё-Ленд. Давно заброшенный и забытый, он оставался памятником прежних времен, храня в растрескавшихся стенах исчезнувший навсегда детский смех. Из зоопарка вывезли всех животных, оставив лишь бетонные площадки для клеток. Из кинотеатра исчезли все пленки, и вместо экрана на изломанные стулья смотрела голая стена с обшелушившейся краской. В боулинге не звучал больше стук сбиваемых кеглей, и лишь пауки плели паутину на старых дорожках, по которым некогда скользили тяжелые разноцветные шары. Стекол в окнах не осталось, и лишь в нескольких рамах их заменили куски картона. Ветер гулял по старому полуразвалившемуся зданию, просачиваясь в щели и играя скрипучими, порой висевшими на одной петле дверьми, которые были далеко не везде.
Царство обреченности. Парк отчаяния. Развлекательный центр тоски. А может, просто памятник реальности, не скрытой от людей иллюзиями?..
В заброшенном парке Кокуё-Ленд, который давно должен был пойти под снос, жили люди. Без окон, с щелями в стенах, в окружении скрипучей мебели, из которой торчали пружины. В здании, которое не сравняли с землей лишь потому, что никто не хотел вкладывать деньги в новую застройку, всё еще теплилась жизнь. Или лишь ее иллюзия…
Тсуна брел по изрытому канавами полю, вглядываясь в окружающий пейзаж, и вспоминал, как всего два года назад в этом парке он дрался с Мукуро. Дрался ради спасения своих друзей, которых иллюзионист готов был уничтожить в любой момент. Как они смогли стать друзьями после тех событий? Как смог Савада доверить свою жизнь и своих друзей человеку, который мечтал уничтожить мир, начав с мафии и самого Тсунаёши?
Он просто видел, как Мукуро изменился. И решил поверить в чудо. В то, что даже в самых закостеневших сердцах остается место для чего-то светлого, и надо просто дать шанс этому свету отогреть сердечную мышцу, давно забывшую, что значит вера в друзей.
Савада Тсунаёши был слишком наивен. Однако Рокудо Мукуро его ни разу не предал.
Дымя сигаретой, справа от босса шел Гокудера. Серо-зеленые глаза с раздраженным прищуром скользили по чахлой траве, готовившейся к зиме, а руки в карманах брюк сжимались в кулаки. Хаято не верил Мукуро и его компании. Но он надеялся, что интуиция не подведет Десятого, который сумеет распознать фальшь в словах иллюзиониста, если тот решит его предать.
Выйдя из школы, парни начали спорить, стоит ли вообще идти в Кокуё-Ленд, и потому разговор о Колесе Сансары зашел лишь сейчас. Тсуна внимательно прислушивался к словам подрывника, пытаясь вникнуть в его рассказ, Рёхей отчаянно старался не потерять нить рассуждений друга, а Ямамото улыбался и делал вид, что всё это его не волнует, на самом деле сравнивая слова Хаято с тем, что прочел о Сансаре после получения иллюзионистом статуса Хранителя. Такеши не был лицемером, как не был он и «бейсбольным придурком» – он всего лишь не любил действовать на нервы друзьям, а потому старался как можно меньше их беспокоить, сводя все серьезные ситуации к шутке. Но он понимал, что в мире мафии шутки не могут заменить реальность. А на этот путь он ступил по собственной воле и, значит, обязан был сделать всё, чтобы стать хорошим мафиози, но в то же время принести радость друзьям. Просто Ямамото Такеши был слишком добрым человеком.
– Итак, Сансара является олицетворением круговорота рождений и смертей, причем не только в буддизме, но и в индуизме, джайнизме и сикхизме, – внимательно вглядываясь в едва видневшиеся вдалеке постройки, рассказывал подрывник. – Это индийские религии. Не буду вдаваться в подробности, но считается, что человек сам ответственен за свою судьбу, потому как каждый его поступок влияет на его карму. Вот согрешит человек – будет страдать, сделает доброе дело – получит толику счастья. И в итоге, все его поступки сплетают карму – причинно-следственный закон, который определяет будущее. Законы Сансары для разных религий трактуются по-разному, и буддизм, например, отрицает существование бессмертной души, предполагая, что через цикл Сансары проходит наша временная сущность. Но есть и нечто общее, попробую об этом рассказать. Если что будет непонятно, спрашивайте.
Тсуна кивнул, Рёхей почесал затылок и проворчал, что вообще-то пока всё понятно было, а Гокудера продолжил пояснения:
– Я буду говорить «душа», но помните, что для буддизма это понятие не совсем верно, так что я просто обобщаю. Итак, душа рождается в теле, грешит, совершает хорошие поступки и зарабатывает себе карму. Всё, что мы делаем, думаем, говорим, имеет свою энергию, и ее окончательная сумма решает, какова будет наша следующая жизнь. То есть, в какой стране мы родимся, в какой семье, будут ли у нового тела врожденные заболевания, даруют ли ему талант… Да и вообще, родимся ли мы человеком или будем еще кем-нибудь, от микроба до животного, от минерала до растения… Карма решает, с чего начнется наша следующая жизнь. И когда человек умирает и перерождается, он пожинает плоды своей кармы. Был он хорошим человеком, родится в богатой счастливой семье, с красивым лицом и кучей талантов. Был плохим и делал всем вокруг только зло, родится бедняком без ног или вообще змеей со слабым организмом. Вот этот цикл перерождений, зависящих от кармы, и называют Сансарой. Считается, что можно достичь просветления и выйти из этого цикла, то есть прервать страдание. Например, для буддизма характерно учение Будды, выраженное четырьмя позициями: «обусловленное существование – страдание», «страдание имеет причину», «если устранить причину, устранится и страдание», и «есть методы устранения страдания». Считается, что мы неосознанно перерождаемся вновь и вновь, и это заставляет нас страдать, в то время, как выйдя из Сансары и достигнув просветления, мы осознаем свое истинное «я». И вот учение Будды о Сансаре запечатлено как раз в виде Колеса. Оно наглядно показывает причины и следствия наших перерождений.
Гокудера достал из кармана мобильный и погрузился в поиск нужного файла. Тсуна покосился на друга и печально вздохнул, подумав, что всё это слишком сложно для него. Нет, он понял, о чем говорил Гокудера, однако вообразить собственную душу блуждающей от рождения к рождению в зависимости от суммы дел во время прошлой жизни… Это было выше его сил. «Интересно, а кем бы я родился, если бы сейчас умер? – внезапно подумал он. Но открывшиеся перспективы его не порадовали. – Наверняка мокрицей какой-нибудь. Или тунцом. А, чёрт, почему мне именно эта рыба вообще в голову пришла? Хаааа… Ну что мне делать, а? Я ленивый, не люблю учиться, добрые дела совершаю только когда заставляют… И если Гокудера говорит, что даже мысли плетут карму, то мне вообще не на что рассчитывать, кроме существования в форме водоросли».
– Но ты ведь в этот раз родился человеком, – подал голос Фукс, и Тсуна удивленно вскинул брови. – Так что твоя душа в прошлой жизни заслужила человеческое тело. А если душа всегда одна и та же, то ты можешь и для следующей жизни заработать неплохую карму. Тебе предстоит долгая жизнь, пан Савада, уж мы об этом позаботимся. А вот то, какой она будет, зависит целиком и полностью от тебя самого. Только помни, что слабым людям заработать хорошую карму куда сложнее, чем сильным. По-настоящему сильным.
Тсуна вздохнул. Фукс усмехнулся и проверил местонахождение Реборна, который как раз в этот момент расставлял по дому ученика видеокамеры. Слежки за Савадой не было ввиду того, что доверить ее постороннему аркобалено не решился, и потому сегодня можно было вздохнуть спокойно, а вот завтра…
– Герр Тсуна, знаешь ли, твой репетитор очень хочет узнать, кто на тебя так влияет, – прервал размышления Хозяина о высоких материях Страж. – Он установил по всему дому видеокамеры, а в ванной и туалете поставил прослушивающие устройства. Он явно намерен сделать абсолютно всё, чтобы вывести тебя на чистую воду.
«Как так?» – всполошился Тсуна, разом забыв о Сансаре и самокопании, ведь перед ним встал вопрос понасущнее.
– А вот так. Но это ничего, я помогу тебе избавиться от слежки. Понимаешь ли, Реборн-кун решил следить за тобой и днем, и ночью, а потому общаться как раньше мы пока не сможем: у тебя слишком живая мимика, и он сразу догадается, что ты не один. Так что предоставь всё мне, ладно?
«Но как ты это сделаешь? Ты ведь дух!»
– Тсуна, ты в порядке? – прервал диалог Хозяина и Стража Такеши. – Ты побледнел. Вольфрам что-то сказал?
– Да… – Тсуна сник и расстроенно проворчал: – Реборн решил устроить за мной слежку. Расставил дома «жучки» и даже на улице от меня не отстанет.
– С завтрашнего дня, – уточнил Фукс. Тсуна повторил его слова, и Хранители молча переглянулись. Защитить друга от лучшего киллера мафии им казалось невозможным, равно как и скрыть его мимические реакции на слова призрака. Но Вольфрам поспешил успокоить Хозяина, поведав ему часть своего плана:
– Понимаешь ли, минейр Савада, у киллеров отличная интуиция. Они чуют опасность, даже если не видят ее. Можешь спросить у своего друга мечника, у него эти инстинкты тоже прекрасно развиты. Потому я сегодня с утра поговорил с твоим репетитором. Он меня не видел и не слышал, но, конечно же, почувствовал, что рядом с ним было нечто враждебное. Так что он наверняка захочет выяснить, что это было.
– Зачем? – не сумел сдержать голос Савада. – Зачем ты его спровоцировал, Вольф?!
– Отнюдь, – рассмеялся барон и закинул руки за голову. Неспешно ступая по потокам энергии, он смотрел на взволнованного Хозяина и безмятежно улыбался. – Он планировал всё свое время посвятить слежке за тобой, однако благодаря моему отвлекающему маневру теперь решил выделить немного времени на исследование паранормальной активности в доме. Так что теперь, если ты поможешь мне, герр Савада, я сумею полностью переключить внимание Реборна с тебя на некое несуществующее паранормальное явление.
– Но ты ведь существуешь! – чуть ли не взвыл Тсуна. – А если он выяснит, кто ты?!
– Стражу невозможно обнаружить, если Хозяин Книги не поделится энергией, – снисходительно глядя на подопечного, ответил призрак. – Я не обычное привидение, у меня нет эктоплазмы и энергетики, которую можно засечь приборами этого мира. Я просто душа, лишенная тела. Потому положись на меня и позволь направить твоего репетитора по ложному следу. Пусть откроет сезон охоты на привидений, а мы получим относительную свободу. Пока ты и твоя друзья молчат о Книге, Реборн о ней не узнает. Просто позволь мне, как опытному дипломату, провернуть ряд нехитрых ходов и добыть ими для нас свободу.
Тсуна не знал, что ответить, но пронзительно-синие глаза арийца вдруг стали похожи на обломки льда, и он холодным, бесцветным голосом произнес:
– Я ненавижу тех, кто угнетает простой народ. Ненавижу тех, кто отбирает у нас свободу. Ненавижу тех, кто перекрывает нам кислород и считает, что он имеет право диктовать, как нам жить. Я люблю свободу. И ненавижу проигрывать. Поэтому дай мне выиграть у Реборна. Дай нам шанс обрести свободу от его пристального внимания.
Тсуна остановился и внимательно посмотрел на Стража. Тот же улыбнулся, растрепал и без того взъерошенные светлые волосы и посмотрел на небо.
– В конце концов, я не прошу мне верить. Просто хочу немного помочь. Но если тебе больше нравится провожать Киоко до дома под прицелом бинокля Реборна и терпеть потом его подколы…
– Нет-нет-нет! – затараторил Тсуна и замахал руками. Шаг назад, неосознанный. И Савада сам не заметил, как согласился на помощь Стража демонической Книги. – Вот этого я точно не хочу! Он и так по этому поводу вечно издевается! Но ты уверен, что сможешь его отвлечь?
– Я не смогу, – развел руками Страж, и Тсуна от удивления открыл рот, но ему не дали что-либо сказать: – Ведь я дух. Но мы сможем, герр Савада. Ты и я. Работая дуэтом.
– То есть ты будешь давать мне советы, как поступить? – нахмурился Тсуна.
– Не совсем. Мне просто нужно будет пару-тройку раз позаимствовать у тебя немного энергии. С твоего согласия, пока ты в добром здравии, это тебя почти не вымотает. Так что давай с помощью твоей энергетики запутаем датчики паранормальной активности, заказанные Реборном?
– А это возможно?
– Более чем.
– Ну… хорошо, я согласен…
– Джудайме! – Гокудера быстрым шагом приблизился к боссу и возмущенно спросил: – Что этот призрак предлагает? Мы ведь как раз идем в Кокуё-Ленд, чтобы поговорить о том, можем ли мы ему доверять!
Тсуна тяжело вздохнул. В такие моменты он очень жалел, что никто из его друзей не видит и не слышит Стражу, а роль попугая, повторяющего слова духов живым людям и вовсе нагоняла на него неимоверную тоску. Но выхода не было, и потому Тсуна передал предложение Фукса друзьям. Хранители призадумались, и повисла напряженная тишина. Пот вязкой маслянистой каплей расчертил висок Десятого Вонголы и рухнул на траву, медленно, но верно угасавшую. Терявшую последние частицы жизни. Ветер играл кронами редких деревьев и чахлых кустов, срывая еще зеленые, но отнюдь не сочные листья, облака быстро плыли по небосводу, не желая задерживаться над этим умирающим местом. Над проклятым склепом, похоронившим в себе еще живых людей. Или лишь верящих в иллюзию жизни?..
– Джудайме, – наконец подал голос Хаято, – давайте сделаем так. Я сначала дорасскажу про Колесо Сансары, потом мы пойдем к иллюзионисту и все вместе обсудим создавшееся положение. И уже после этого решим, стоит ли соглашаться на помощь Стража. Что скажете?
Тсуна покосился на Вольфа, но тот лишь рассмеялся в ответ. Недоверие Хозяина его нисколько не задело – по крайней мере, так казалось. Неслышно отстукивая ногой таинственную мелодию, Фукс смотрел на небо и улыбался, а сильный ветер, обрывавший листву с деревьев, не мог коснуться его волос. Не мог растрепать их. И всё же казалось, что светлые соломенные пряди были взъерошены именно ветром. Почему?..
– Ладно, давайте так и поступим, – сдался Тсуна. – Но я верю Вольфу, он бы не стал делать чего-то, что мне навредит.
«Ты такой наивный, Тсуна!» – сказала бы Лия, будь она здесь. Но рядом с Тсуной был Фукс, который лишь еще задорнее рассмеялся.
– Отлично, тогда так и сделаем, – улыбнулся Ямамото. Рёхей кивнул, и вся компания снова двинулась в сторону почти разрушенного, но не совсем заброшенного парка развлечений.
– Так, ладно, – Гокудера встряхнулся и, снова включив телефон, показал боссу изображение, застывшее на широком сенсорном экране. – Вот это – изображение Колеса Сансары, которое очень часто можно увидеть в буддийских храмах. В самом центре расположен круг, на котором нарисованы свинья, петух и змея. Помните, иллюзионист говорил, что змея – это гнев? Так и есть. Эти животные тут не просто так, они олицетворяют три главных негативных эмоции, которые порождают все остальные: неведение, привязанность, гнев. Считается, что эти три эмоции – причина нашего заточения в цикле Сансары, и потому они расположены на ступице колеса. Это основа всего, а точнее, причина.
Тсуна кивнул, а Рёхей призадумался и уточнил:
– А почему привязанность – это плохо? Я вот к семье привязан, и что в этом плохого?
– Я еще до этого не добрался, – поморщился Хаято. – Не перебивай, и станет всё понятно!
– Сам же просил уточняющие вопросы задавать!
– Ну-ну, не стоит спорить, – вмешался Такеши. – Мы скоро до первых корпусов доберемся, а ты еще не всё рассказал, Гокудера.
Хаято поморщился, сигарета перекочевала из левого уголка губ в правый. Однако мечник был прав, и потому он продолжил свое повествование, решив не заострять на данном факте свое внимание.
– Так вот, почему были выбраны именно эти животные и именно эти эмоции? Начну со свиньи. Она ест всё подряд, а потому стала символом неведения. Ведь непонимание точно так же не видит разницу между хорошим и плохим. Петух является символом привязанности, потому как, во-первых, у него обычно целый гарем кур, а во-вторых, он способен найти в траве даже крошечное зернышко, являющееся объектом его вожделения. Так же, как петух на зерне, привязанность концентрируется лишь на предмете своего обожания и не замечает ничего вокруг. Змея же либо кусает человека, который к ней подходит, либо уползает. И гнев точно так же стремится устранить объект, для чего либо избегает его, либо уничтожает. Считается, что из неведения возникает привязанность, а она порождает гнев, и эти три эмоции, сменяя друг друга, приводят в движение Колесо Сансары. Ведь согласитесь, несведущего человека легко обмануть и наставить на неверный путь. Того, кто испытывает слишком сильную привязанность к кому-то или чему-то, легко спровоцировать на плохой поступок… Ну а гнев порождает срывы, которые ни к чему хорошему не приводят. Так что вот эти три эмоции считаются корнем зла.
– И всё-таки, – вмешался Рёхей, – избыточная привязанность – это плохо, согласен. Но если она не переходит в одержимость, что плохого-то? Не понимаю!
– И не поймешь, голова-газон! – возмутился Гокудера, а Ямамото протянул:
– Гнев – это твой двигатель, да, Гокудера?
– Да иди ты… – прошипел подрывник, но всё же взял себя в руки и встряхнулся. – Короче говоря, каждому присущи эти три чувства. И далеко не каждый может их контролировать. Вот что в них плохо. Если человек слишком сильно к кому-то привяжется, то ради его блага сможет весь мир под откос пустить. Так что надо ко всему с умом подходить.
– И это нас отправляет к свинье, да? – призадумался Тсуна. – К тому, что неведение мешает трезво смотреть на мир.
– В точку, Джудайме, – просиял Хаято, довольный тем, что сумел объяснить боссу одну из составных частей индийской философии. – Тогда поехали дальше! Второй круг, а точнее, окружность, смежная со ступицей, разделена на две половины. Черную и белую. Тут всё просто: карма есть благая, то есть хорошая, белая, и неблагая, то есть плохая, черная. Если три дурных эмоции центра на индивидуума сильно повлияли, и он творил дурные дела, то его карма будет черной. Если они на него повлиять не смогли, и он вел праведную жизнь, карма будет белой. Хорошая карма, соответственно, приводит к перерождению в «высших мирах», а плохая – в «низших». А вот теперь главное – третий круг, который плотно пересекается с «Путями Ада» Мукуро.
Тсуна насторожился, Рёхей нахмурился, а Ямамото сосредоточенно пытался припомнить всё, что читал об этом. Фукс же мутным взглядом просматривал информацию Книги Всезнания, и до разговоров смертных ему дела не было.
– Итак, третья окружность разделена на шесть секторов, столько же у Мукуро «путей». Как мы уже выяснили, карма определяет условия нашего рождения, и в разных религиях искупления кармы различны, но раз уж мы начали говорить о буддизме, да и Страж о нем говорил, вроде бы, давайте на нем и сосредоточимся.
