Текст книги "Взгляд с обочины 3. Аглон (СИ)"

Автор книги: Spielbrecher. Aksioma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)

Лавка Сигвата стояла не на самом рынке (уже затихшем и обезлюдевшем на сегодня), а в одном квартале от него, и Тинто, представлявший себе именно лавку, чуть не прошёл мимо – хорошо, Эгиль вовремя указал на нужную дверь. Торговля у ювелира, похоже, и в самом деле шла бойко: небольшой дом под красной черепицей, припорошенной сейчас снегом, выглядел уютно даже на взгляд Тинто. Но окна оставались тёмными, труба бесполезно торчала в небо, не только не дымясь, но и обрастая понемногу снежной шапкой, так что гости не слишком удивились, когда на стук никто не открыл. Ничуть не смутившийся этим Эгиль разослал своих людей по соседям, и уже вторая попытка расспросов увенчалась успехом. Выглянувшая на порог женщина, кутаясь в плед, посетовала, что они опоздали совсем немного: Сигват уехал всего несколько часов назад, получив из деревни какое-то известие. Приболел у него, что ли, кто-то, так что он даже лавку закрыл, отпустив слуг. Но обещал вернуться через пару недель.

– Но как тогда он мог встречаться с Кальвом? – недоумённо нахмурился Тинто, оборачиваясь к Эгилю. – Кальв снова врет?

– Может и врёт, – озабоченно признал Эгиль. – Но про Сигвата у нас давно подозрения были. А когда это он уехал? – подозрительно осведомился он у женщины, и Тинто только теперь пришло в голову, что во внезапную болезнь человек не поверил.

– Уж этого я не знаю, – покачала головой соседка. – Вроде, после обеда собирался.

Эгиль неловко переступил с ноги на ногу, вдруг заподозрив, что Сигват потому и сбежал, что заметил слежку за подельником. Но ответил о другом, не желая выставлять своих людей дураками:

– Надо его лавку обыскать, там наверняка что-то нечисто!

Тинто с сомнением посмотрел на запертую дверь, живо представив, как люди её выбивают, а он потом извиняется перед злополучным Сигватом, вернувшимся от родных в разгромленный дом. Даже если там и было что-то краденое, теперь уже наверняка нет.

Он задумчиво потеребил нагревшийся об руку браслет и решительно скомандовал возвращаться, поблагодарив женщину за помощь. Тем более, что в голове неожиданно возникла идея. Пусть Эгиль тоже запишет свои подозрения, лишними не будут. Особенно, если кто-то из людей будет в обоих списках, и у него, и у Кальва.

О ювелире, как рассказал Эгиль на обратной дороге, давно ходили слухи, что он даёт хорошую цену за эльфийские вещи, не задавая вопросов, и сам перепродаёт потом – от одежды до украшений. Но поймать его за руку товарищам Эгиля ни разу не удалось, как и узнать, кто именно носит ему краденое со складов.

– Послушай, – остановил его Тинто, отчаявшись разобраться. – Если вы всё это знали, почему нам никто не говорил?

– Так ведь слухи всё это. – Эгиль развёл руками. – Отпираются все! Всего-то нескольких честных людей найти, чтобы за самыми подозрительными проследить. Так-то надёжней будет, если с поличным взять. Мы подельника Кальвова надеялись взять, правда…

– Так значит, есть подельник-то. И кто это, если не Хейлан? Говорите уже, какие там слухи у вас ходят.

– Ну вот Сигват явно не случайно уехал. Кого Кальв называл, про некоторых мы тоже слышали. А Хейлана сразу в оборот взял один скользкий тип, Кетиль его зовут. И ещё с его же деревни несколько. Вот о них тоже слухи ходят, что они продают и покупают всякое, а у Кетиля ещё любовница есть, как раз лавку держит. Всё, значит, среди своих крутят. И у Хейлана деньги завелись, как он с ними пить начал. Вы ведь, прости, господин, в некоторых вещах, как дети, всем верите. Нельзя так с людьми.

Воодушевившийся Эгиль готов был продолжать ещё долго, но Тинто остановил его, не дослушав перечень и до середины (чем очень его огорчил) и пообещал поговорить со всеми перечисленными. Этого Эгилю показалось мало, и он хоть и перестал сыпать именами, зато принялся убеждать господина Тинтэля, что нужно приставить ко всем подозреваемым охрану, а то прослышат же, что эльфы ищут виноватых, и тоже поразбегутся, а надо же наказать, чтоб неповадно было!

С необходимостью навести справедливость Тинто был вполне согласен, но крайне смутно представлял себе, что именно для этого нужно делать. Эгиля послушать – так половину людей надо взять под охрану второй половиной. И кто тогда служить будет?

И как выяснять, кто виноват? Не обыскивать же половину лавок в городе, в самом деле…

***

Когда через полчаса один из стражей, многозначительно ухмыляясь, постучался к Тинтэлю и придержал дверь для снова вызванного Хейлана, эльф сидел за столом, просматривая какие-то два документа и время от времени спрашивая то Кальва, то Эгиля о непонятных местах почерков. Хейлану он приветливо улыбнулся, не замечая с каким мрачным и набыченным видом тот топчется у двери, ожидая объяснений: зачем-то же его притащили опять сюда, едва отпустив. Спасибо хоть чертежи успел домой отнести, а то ещё одной прогулки под снегопадом они могли и не пережить. В чём его теперь собираются обвинять, Хейлан не понимал – не в пьянках с Кетилем же! – а бояться второй раз не тянуло, тянуло злиться на непоследовательного Тинтэля, который не может даже решить, отпускать кого или нет.

Дочёркав до конца листа, Тинтэль поблагодарил своих помощников и попросил их подождать за дверью, а Хейлана пригласил подойти и садиться, и Эгиль одарил его цепким многообещающим взглядом: мол, в этот раз так просто не отделаешься! Ответное фырканье Хейлана удачно заглушила закрывающаяся дверь.

– Вот, смотри. – Тинтэль повернул свои записи так, чтобы занявшему освободившееся кресло человеку было удобней читать. Тот послушно вгляделся в два незнакомых почерка – один беглый и мелкий, другой покрупней и красивее, – складывавшиеся в списки имён с пометами. Красивый почерк постепенно мельчал к низу листа, по мере того как бумаги оставалось всё меньше, а имён – нет. Хейлан снова фыркнул, не сомневаясь уже в авторстве, а чтение “обвинений” в пометах ещё больше утвердило его в этом мнении. Знакомых имён в обоих списках было немного, но в меньшем знакомые отличались манерой сорить деньгами, а в большем к ним приписали ещё и всех недостаточно почтительных насмешников, во главе с Кетилем. Некоторые имена встречались на обоих листах, и именно их Тинтэль и подчёркивал – в более длинном и подробном списке Эгиля. Половина помет вовсе никак не была связана с пропажей вещей со складов, наводя Хейлана на мысль, что оба доносчика вписывали всех своих обидчиков без разбору, полагая, видимо, что не могут же такие нехорошие люди не воровать.

– Так меня только Эгиль вписал, – обвиняюще поднял голову Хейлан, закончив разбирать чужие буквы и убедившись, что его имя не обведено. – И меня, и весь город.

– А вот эти, которых оба написали, – показал Тинтэль, рассеянно кивнув. – Ты их знаешь?

– Подожди, так меня ты обвиняешь в чём-то? – грозно нахмурился Хейлан, недовольный попыткой увильнуть от главного. Что будет, если он не сдаст всех по примеру Эгиля? Выпорют и выгонят, или как?

– Нет, – не оправдал его ожиданий Тинтэль. – Тебя я прошу помочь мне разобраться со всем этим.

Ждавший угроз Хейлан глянул огорошено и на несколько мгновений растерялся, а потом взглянул на список по-новому, уже не выискивая там собственное имя. Тинтэль озабоченно хмурился, крутя в пальцах перо, потом заложил было его за ухо, но сразу же вытащил.

– Послушай, – вздохнул он, – я знаю, что ты когда-то что-то такое тоже делал. – (Хейлан снова напрягся, вскинув глаза от списка.) – Один или несколько раз, это я не знаю. Тогда же, когда ты на рынке мешки носил. А потом Тьелпэ… ринкваро тебе дал работу, и ты перестал таким вот заниматься. И про продажу лишних вещей ты же мне подсказал. Так что я и подумал, что ты, наверное, не против нам помочь тут разобраться. Или я ошибся?

Работу (не считая тех мешков с зерном) Хейлану пока давал только один эльф здесь, так что он больше смутился напоминанием о куртке, чем непонятным именем, и неопределённо пошевелил плечами.

– Ну нет, я помогу… – он снова заглянул в список и честно признался: – Но я мало что знаю.

– Вот смотри, – благодарно кивнул Тинтэль, склоняясь над тем же листом. – Эгиль, понятно, написал всех, кто хотя бы говорил плохо про нас. Но Кальв-то явно кого-то из настоящих воров знает.

– Я с Кальвом почти и не знаком вовсе, – неохотно сказал Хейлан. Сдавать Кетиля почему-то не хотелось, хоть и предупредил его, что не будет выгораживать. Но что там сдавать, в самом деле? Ничего внятного он не знал. – Ну, Сигвата я видел, хотя тоже не сказать, чтоб хорошо знаком. Он и правда торговал всяким таким, наверно… – Здесь он замялся уже по другой причине, опасаясь вопросов, почему раньше не сказал, – и быстро закончил: – Но он же сбежал, так что что толку.

Тинтэль кивнул и стал спрашивать про другие обведённые имена, Хейлан хмурился, вглядываясь и безуспешно вспоминая. Многие имена он видел впервые, про одного или двух честно сказал, что если и продавали, то по разу, так что денег не заработали (а что заработали, то немедленно превратили в пиво). Тинтэль продолжал сосредоточенно кивать, делая пометки, а Хейлан чувствовал себя Эгилем. Но не говорить же эльфу, что не хочешь своих сдавать! Да и чего там “своих” – это воров, что ли?

– Слушай, это всё ерунда! – не выдержал он наконец, решительно припечатав стол ладонями, и быстро продолжил, чтобы не передумать под удивлённым взглядом Тинтэля. – Ну да, можно понаходить виноватых. Но беда не в том, что кто-то там особенно бессовестный. Обычно люди себя так не ведут. Это у вас тут здоровенный город, можно приехать и уехать, и никто тебя не заметит. Половина ваших и вовсе людей не различает. И у вас слишком много всего, и вы сами это всё в руки пихаете. Конечно, многим завидно. И хочется себе тоже красивой одежды и чего там ещё. А вы ещё и не следите, кто чего сколько взял. Вы начните следить, и всё, воровства не станет. Вы же золото и серебро только что в поле не сеете: подходи, бери кто хочет. Было б тут двадцать домов, ещё ладно бы, всё равно все на виду. Но так-то! А за куртку я деньги отдам. И ничего я не брал лишнего со склада, я и не собирался. Но как мне было Калайнис объяснить, куда прошлая куртка делась? Если она мне новую суёт!

Не ожидавший такой вспышки Тинтэль, тем не менее, не перебивал, внимательно слушая и даже прекратив крутить в пальцах перо. Когда Хейлан выдохся и умолк, уже сомневаясь, стоило ли всё это говорить и напряжённо вглядываясь в эльфа, тот как нарочно не спешил отвечать. Убрал перо в подставку, почесал висок, поправил висюльку в волосах.

– Так мы же вроде следили, кто берёт что, – сказал он наконец. – Записывали вон даже.

– А толку? – пренебрежительно фыркнул Хейлан. – Вам что говорят, то вы и записываете. А та девушка со склада, Глаэрет, – я вот помнил, что куртку это она мне тогда давала. Но она-то не помнит!

– Да, она вас в лицо не различает. Так и многие люди эльфов не отличают, что ж тут удивительного? А как нам ещё записывать, если не то, что говорят?

Хейлан помолчал.

– Не знаю. – Он покачал головой, усаживаясь обратно. – У нас такого не было. У нас все друг друга знают. И толку брать чужое, если все всё равно знают, какие вещи чьи.

Тинто кивнул:

– Может, кого-то из людей взять на склад? Думаешь, поможет?

– Ну… – Внезапное предложение застало Хейлана врасплох. Это зачем? Чтобы по совету Эгиля у воров был свой человек на складе? Или самого Эгиля и ставить, чтоб наверняка? – Смотря кого из людей. Но я не знаю, а сколько людей всего тут? Может, столько и никому невозможно запомнить.

Тинто подумал.

– Ладно, у меня есть ещё пара мыслей, как всё исправить. Но сейчас нам всё равно нужно найти виновных. Может, не всех, кто продал одну куртку, те просто деньги вернут, и всё. Но есть же кто-то, кто постоянно это делал.

– Ну, точно я ни про кого не знаю. А слухи пересказывать – Эгиль лучше справится, – не удержался Хейлан.

– Эгиль вон сколько всего написал. – Тинто потряс списком. – А если одни и те же слухи слышали он, Кальв, ты… Значит, это не просто слухи.

“Ну чего ты от меня хочешь?” – с тоской подумал Хейлан, неловко поёрзав.

– Мне все говорят, что ты вот с Кетилем общаешься, – решил облегчить ему задачу Тинто. – Про него что-то знаешь?

– Ну, общаюсь, – неохотно признал Хейлан. – С ним все общаются.

– Я не об этом спросил.

– Так я же уже сказал, что ничего точно не знаю, – уныло повторил Хейлан. Перебрал в памяти свои разговоры с Кетилем, снова не вспомнил ничего определённого и неохотно сказал: – Ну, это он у меня тогда куртку купил.

Тот разговор, наверное, и навёл его впервые на мысль, что с заработком у стражей нечисто, но ведь ничего особенного Кетиль тогда не сказал. Говорил ещё обращаться, если что нужно будет, помощь предлагал – редкостный злодей, словом.

– Ну, купил… – разочарованно протянул Тинтэль, тоже не спеша приравнивать покупку к воровству. – Ладно, хорошо. Если что, я к тебе зайду.

– Так я могу идти? – Хейлан выдохнул с облегчением.

– Да, конечно.

В смежной комнате по-прежнему маялся Кальв под бдительным взором Эгиля, не спешившего отпускать от него охрану, и мысли Хейлана скакнули совсем в другую сторону. Это где же теперь лоскутки брать? Попросить у Кальва, чтоб выдал, пока его в погреб не заперли? Пообещать взамен носить пиво в обход Эгилевой охраны?

И с чертежами шахты ничего не сделал за вечер из-за этой возни. Интересно, посчитает ли лорд возню веским оправданием? Или наоборот, сразу выгонит, на всякий случай?

Интересно, что это за прозвище у него такое – “тьелпэ”, – думал Хейлан, спускаясь по резным ступенькам и старательно отгоняя мысли о порке и позорном изгнании. Он слышал как-то, что лорд Куруфин окликал младшего лорда этим словом, но до сих пор подумал бы, что это значило “сын” или что-то подобное, а не прозвище – да ещё такое, которым можно пользоваться и не благородным, как ему настойчиво повторяли про Тинтэля.

От дверей он свернул налево и нырнул в закуток между большим домом и конюшнями, срезая дорогу. В проулке висел запах лошадей и сена, особенно тёплый в зимнем уже воздухе, но не всех животных уже завели внутрь: молодой жеребчик скучал в углу левады, кося глазом на Хейлана и сосредоточенно грызя верхний брус забора.

Нет, снова говорить с Кетилем не о чем. Только если притворяться, что всё в порядке. Угрожать ему не хотелось, предупреждать тоже. Да и о чём? Что его по-прежнему подозревают? Теперь аж в двух списках, это важное изменение. Хейлан вздохнул, запуская пятерню в волосы. Вроде и правильно всё, но так противно…

***

Ночью снова выпал снег и теперь уже не спешил таять, всем своим видом намекая на зиму и – как следствие – отсутствие новых докладов от разведчиков по меньшей мере до весны. Из развлечений оставалась только переписка с братьями, от которой Куруфинвэ тоже уже ничего хорошего не ждал. Карнистиро в последних письмах только здоровался, прилагал урезанный вдвое список запрошенных Куруфинвэ металлов и заготовок и просил предать дальше отдельное письмо для Кирдана. Их дружескую ругань о ценах на соль разбавляли малопонятные споры о том, какие паруса лучше для каких манёвров да при каком ветре, и взаимные намёки на некомпетентность в больших или малых парусниках соответственно. (Куруфинвэ разок заглянул из любопытства в эту переписку и больше такой ошибки не повторял.)

Майтимо отвечал всё реже и всё менее подробно расписывая, почему отвергает очередной план штурма и что ещё нужно построить в тылу, прежде чем идти в атаку на Ангамандо. А почерк близнецов и Макалаурэ он и вовсе уже почти забыл.

Съездить на охоту с Турко? Он же звал. Правда, охотится он последнее время всё больше на Ард-Гален и на двуногих, но это даже где-то и хорошо.

На жаровне вскипел чайник, Куруфинвэ бросил прямо в кружку щепотку листьев, поленившись искать сетчатый шарик, и открыл лежащий на столе альбом. Последние несколько страниц занимали наброски долин, ущелий и хребтов Железных гор, а также схемы внутренних помещений Ангамандо – настоящие, виденные разведчиками с соседних склонов, и додуманные Куруфинвэ по косвенным признакам. На последнем рисунке был тщательно вырисован внутренний двор и часть стены в разрезе, остальное – набросано крупными штрихами карандашом. Куруфинвэ недовольно поморщился, глянул на закрытую чернильницу, так и оставшуюся с вечера пустой. Быстро пролистал альбом к началу, иногда останавливаясь, разглядывая какой-то из рисунков и сравнивая с более поздней и более подробной версией. Хоть так заметно, что эти годы не прошли совсем уж впустую.

На стол вдруг скользнул лежавший между первыми страницами листок с десятком разномастных восьмиконечных звёзд. Куруфинвэ озадаченно нахмурился на одну из них, перечёркнутую странной загогулиной – под локоть его толкнули, что ли? – перевернул листок боком и усмехнулся: загогулина оказалась застёжкой на изнанке звезды-фибулы. Надо же. Давно же это было. Когда у них ещё оставалось время и желание на такую ерунду. А может, и не ерунда это вовсе, а обычная жизнь, которая продолжается, вопреки всем пророчествам валар, вопреки Моринготто? Вопреки клятве.

Бросив листок куда-то в недра альбома, Куруфинвэ с шумом его захлопнул, встал и вышел из кабинета.

Конечно, можно послать за чернилами Нинкветинко, но сидеть и ждать было невыносимо. Да и вообще, когда он последний раз выходил из цитадели – особенно, не верхом и не вместе с Турко? А ведь это и его город. Вроде бы.

На улицах снег таял – по крайней мере, под ногами, копытами и колёсами, – но сверху в таком количестве сыпал новый, что к утру не растопчут. Цитадель Куруфинвэ прошёл быстрым уверенным шагом, будто не гуляет, а спешит куда-то, и за воротами замедлился, чтобы не пробежать насквозь и весь город. Нижние улицы были оживлённей, чем дворы цитадели, и под неожиданным снегопадом на них оказалось полно гуляющих. Снег валил, отчего казалось, что город непрерывно моргает светящимися окнами, отделённый этой белой завесой не только от большого мира с идущей где-то войной, но и от окрестных холмов, и Куруфинвэ начал надеяться, что прогулка и правда поможет если не вернуть хорошее настроение, то хотя бы отвлечься, отмечая на ходу, где нужно заменить истрепавшийся флаг, а где подновить краску…

Спустившись полукруглой лестницей к извилистой улочке, Куруфинвэ обнаружил, что такой ерундой недосмотры не ограничиваются, скопившись под нижней ступенью в огромную лужу, достававшую дальними отмелями аж до противоположного дома. Куруфинвэ остановился на берегу этого стихийного бедствия, высматривая причину и виновных, но навскидку обнаружил только товарищей по несчастью, по стеночке пробирающихся мимо лужи, брезгливо подбирая полы одежды. Шумная компания молодёжи, возникшая со стороны парка со смехом и пением, растерялась ненадолго и качнулась было обойти подворотнями, но кто-то весёлый и нахальный вместо этого направился вброд, увлекая за собой остальных, и форсированная лужа поднялась немногим выше подошвы.

Могли бы хоть деревянный настил бросить, раз стоки не справляются, – мрачно подумал Куруфинвэ, обещая себе сегодня же найти автора этих стоков и как следует разъяснить ему основы проектирования. И заодно устроить разнос Тьелпэ, который сам почему-то разъяснениями не занялся.

А обходя лужу краем, он обнаружил, что деревянный настил здесь был – но какой-то уличный торговец стащил его за угол и сложил там аккуратной стопкой, уберегая от сырости свой товар. Самого этого находчивого человека (что это человек, Куруфинвэ не сомневался) на месте сейчас не было – к его счастью, и Куруфинвэ обругал уже себя, что вообще пустил торговцев в свою когда-то военную крепость. Сидел бы сейчас на стене на перевале, планировал атаку…

– Лорд!

Куруфинвэ сначала не обратил внимания на голос, его часто окликали на улицах по ерунде, с которой он, не вникая, гнал всех к Тьелпэ, но после второго оклика всё-таки скользнул взглядом по противоположной стороне улицы – и отвернулся, увидел всего лишь Тинтаэле.

Но через несколько шагов тот снова окликнул, целеустремлённо лавируя между лужами и прохожими, и Куруфинвэ остановился, удивлённо нахмурившись. Похоже, “лорд” относилось всё-таки к нему, а не к Тьелпэ, которого поблизости и в самом деле видно не было.

– Мне надо поговорить, – подтвердил подозрения Тинтаэле, нагнав.

“Это я и так понял.”

– О чём? – недовольно обронил Куруфинвэ, ожидая очередной стопки документов на подпись от Тьелпэ.

– Это по поводу склада и пропажи оттуда вещей.

– Каких вещей? – Куруфинвэ нахмурился ещё сильней, непонимающе. Тьелпэ за все эти годы не научил его рассказывать связно и по порядку?

– Ну я узнал, что некоторые люди берут много лишних вещей со склада и продают их. Потом я узнал, кто именно это делает. Определил нескольких. И теперь надо решить, как их наказывать. Чтобы и другим неповадно…

– А ты куда смотрел? – резко одёрнул Куруфинвэ, с каким-то удовлетворением наблюдая, как мальчишка замолчал и озадаченно вылупился. – Ты всем подряд что угодно раздаёшь, что ли?

– Ну, – Тинтаэле растерянно потеребил браслет, сработанный явно Тьелпэ. – Если они приходят и говорят, что куртка, скажем, прогорела от костра, то что ж, не давать и пусть мерзнут что ли? Так что ли?

– Это я должен об этом думать? – рыкнул Куруфинвэ. – И лично разбираться, кто мёрзнет, а кто продаёт? Ты чем занимаешься целыми днями вообще?

А ведь и Турко ругался недавно на склады и лично на Тинтаэле. Надо было внимательнее слушать тогда, а то лишь в общих чертах запомнил, что с выдачей снаряжения были какие-то проблемы. И вот, понятно теперь, что за проблемы. Совсем распустились! Куруфинвэ раздражённо поджал губы. Будь Тинтаэле простым мастером, он бы знал, что сказать. Но он вроде как служил Тьелпэ, а тот вовсе не умеет следить за подчинёнными.

– Я разобрался уже, я же сказал, – повторил Тинто с таким видом, как будто это его время тратят на всякую чушь, а не наоборот. – Мне нужно наказать виновных. Мне что, самому решить, как?

Судя по тону, решать сам он не возражал, спрашивая только подтверждения, и в другой ситуации Куруфинвэ охотно отмахнулся бы: мол, делай что хочешь. Но если этот остолоп раздаривает склады кому ни попадя без проверок, то какие решения ему вообще можно доверять?

– А что за люди? – Куруфинвэ с лёгкой надеждой уточнил: – Торговцы? – отличный был бы повод выгнать их из города.

– Некоторые да, а ещё стражи с границы.

Со стражами дело обстояло сложнее, формально решения по ним мог принимать только Турко. Но ему тоже доверяться опасно: ещё выкинет что-то такое, что поток эдайн, желающих поступить на службу, совсем иссякнет. Или вообще отмахнётся: подумаешь, для стражей лишней пары сапог не жалко.

Как всегда. Если нужно, чтобы что-то было сделано правильно, приходится делать это самому. Хотя, стоило немного подумать, и план уже начал складываться. Пока без подробностей, конечно, и ещё надо продумать, как подвести к нужному решению Турко… Как это надоело за столько лет! Родился немного позже – и всю жизнь мучиться!

Он тряхнул головой и обнаружил, что Тинтаэле так и стоит перед ним, глядя вопросительно. Кивнул коротко:

– Составь список стражей. А у торговцев отбери деньги или что у них там и гони взашей. Хоть всех. Всё?

– Хорошо, – как-то слишком согласно кивнул Тинтаэле. Как будто только этого и ждал. – И режим работы склада поменяю.

Он что, сам так и хотел сделать? И добивался от лорда нужного решения? Куруфинвэ раздражённо двинул челюстью.

– Для этого тебе тоже нужно моё разрешение?!

– Нет.

– Ну так иди работай! На складе бардак, а он тут по улицам разгуливает! Чтоб за неделю порядок навёл и всё пропавшее вернул, а то пойдёшь из города вместе с людьми.

Видеть, как самоуверенность сменяется удивлением и испугом, было на редкость приятно. Куруфинвэ позволил себе ещё махнуть рукой, указывая примерное направление к складу, и пошёл дальше, уже не оборачиваясь.

В том, что Турко легко выставит Тинтаэле из города по его слову, Куруфинвэ не сомневался. Как и в том, что Карнистиро не станет возражать, если обнаглевшего мальчишку отправят к нему.

Комментарий к 3.3 АГЛОН (21) Аресты, допросы и наказание непричастных

Со сроками выкладки ничего не понятно. В график мы раньше следующей части не вернёмся, пока просто довыложим уже эту, как получится.

С праздниками всех!

========== 3.3 АГЛОН (22) Создание опергруппы, дуэль на обидах и последняя капля ==========

***

Тинто проводил лорда удивлённым взглядом, моргнул несколько раз, пытаясь понять, действительно ли последние слова значили то, что он услышал, и как это вообще получилось. Утром ещё он порадовался, что почти разобрался с пропажами, и шёл к лорду только за разрешением назначить наказание, а в результате оказался виноват сам. Да ещё и с невыполнимым условием. Вернуть всё пропавшее – за какой срок? За последние полгода? Или с того момента, когда люди появились среди пограничников? Или вообще в городе?

И почему во всех этих пропажах виноват он? Что, на складе больше никто не работает? Да если бы он не обратил внимание, воровать бы продолжали ещё не одно поколение. А может, и продолжают – сколько ещё таких Глаэрет сидит на других складах? Но нет, Куруфинвэ нашёл крайнего, можно подумать, проблема от этого решится.

Он вообще может не дожидаться ничьего приказа, а просто поехать в Таргелион, Карнистиро ещё в тот раз звал остаться!

Мимо проехало два всадника, пахнув теплом и лошадиным потом, один из них недовольно покосился на застывшего посреди дороги пешехода, но ничего не сказал. Зато Тинто, наконец, перестал изображать столб, крутанулся на каблуках и пошёл вдоль стены, облицованной розовым с черными прожилками камнем.

Уехать. Снова накатила обида, и с ней ребяческое желание и в самом деле уехать: никому ничего не говоря, не подбирая никого себе на замену, не передавая дела – ни по пропажам, ни по складам. Пусть сами разбираются. Тогда у них тут и воровать не надо будет, само всё попропадает…

Дважды свернув направо, Тинто увидел в дальнем конце улицы приземистое здание любимого людьми кабака и остановился. До складов осталось идти совсем недалеко, но – через рынок, куда как раз ушёл Куруфинвэ. Тинто сердито выдохнул в перчатку, потёр щёку и решительно свернул налево, сбежал по ступенькам короткой лестницы и пошёл в обход. Куда ему теперь торопиться?

По дороге он ещё немного попредставлял, как тяжело придётся Лонаэру, но радостней от этой картинки не стало. Да и уезжать ему на самом деле не хотелось. Одно дело – остаться в Таргелионе по личному приглашению, и другое – приехать вот так вот, потому что из дома выгнали. Да и Тьелпэ бросать разбираться тут со всем… Лонаэр же к нему пойдёт жаловаться, к кому же ещё?

Сам Тинто тоже вполне мог пойти жаловаться, но старательно гнал эту мысль. Ну в самом деле, что Тьелпэ сделает? Пойдёт заступаться? Это было бы гораздо проще, будь Тинто его верным, но тогда Куруфинвэ бы такого и не сказал. Тогда его тоже смогли бы выгнать из города – но только вместе с Тьелпэ.

А так что Тьелпэ может сделать? Уговорить отца изменить решение? Убедить, что Тинто ни в чём не виноват?

Надо было вообще не ходить к Куруфинвэ, а спросить у Тьелпэ. Угу, и он сказал бы, что такие решения принимает отец, и предложил бы придумать подходящее и утвердить у него. Может, и сам бы сходил, спросив перед этим, неужели Тинто до сих пор его боится.

Вот, не боялся, сам поговорил, да ещё так удачно.

Мысль о Таргелионе снова начала казаться привлекательной.

По улице ему навстречу – по направлению к рынку – ехала телега, груженая глиняными горшками и кувшинами, выглядывавшими из-под соломы. Человек на козлах старательно загонял недовольную лошадь поближе к противоположной стороне улицы, чтобы дать больше места явно заблудившемуся эльфу. Тинто заставил себя улыбнуться, кивнул и сам отошёл к стене, пропуская повозку. Тронул ладонью шершавый холодный камень с прожилками инея, тряхнул головой.

Хватит уже. Сколько можно себя жалеть? Уехать он всегда успеет. А пока ещё есть целая неделя, чтобы что-то придумать. Самое обидное, что он и придумал вон, сразу две идеи. Во-первых, можно выдавать полный комплект снаряжения на отряд командиру и с него же спрашивать, а там пусть между собой делят: внутри одного отряда всяко заметнее, если что-то пропадает. Или ещё установить нормы износа. Не так, конечно, чтобы при порче единственных сапог оставлять виноватого босым до весны, но проверять, как и почему вещь испортилась. А если, скажем, изнашивают больше пары сапог за сезон – списывать стоимость из жалования. Тогда все мигом научатся аккуратно обращаться. Ещё и будут просить, чтобы показали и научили.

Тинто немного ещё подумал эти мысли, прежде чем откинуть их с сожалением. Вернуть украденное это не поможет. Да и как его вообще вернёшь, если его наверняка уже давно продали, а то и не раз, и деньги потратили. Разве что пройти по всем лавкам на рынке и забрать оттуда всё, что найдётся эльфийского – но эта идея совсем уж никуда не годится, даже от отчаяния. Воров мало, а эльфийскими товарами так или иначе все здесь торгуют. Не только ими, конечно, но и Кальв тоже – не только.

Как они только придумали это всё?.. Читать-писать толком не умеют, а тут не только воровать научились, но и скрыли всё так, что не найдёшь их. Небось, и как найти украденное придумали бы. Так что, само бы всё как-то незаметно на склад и вернулось…

А может, Тьелпэ даже и не пришлось бы с отцом ругаться из-за присяги. Покивал бы ему, заверил, что со всем разберётся, пересчитает каждую пропавшую пуговицу и даже отчёт представит для проверки, на трёхстах страницах. Так бы Куруфинвэ и взялся сверять…

Тинто недовольно тряхнул головой. Ни присягать из таких соображений, ни хитрить с документами он не собирался, но прогнать заманчивые мысли оказалось не так-то просто. За неимением более здравых.

Обходя рынок, Тинто забрал слишком далеко к западу и решил срезать путь через тот самый парк, в котором гуляли недавно в шуршащей разноцветной листве. Сюда, под склон, реже заглядывало солнце, и снег не таял, а утоптанные дорожки присыпали красной кирпичной крошкой, чтобы не скользили. Тинто прошёл парк уже почти насквозь, когда услышал знакомые голоса, а потом и увидел двух девушек, увлечённых лепкой какого-то диковинного зверя, свернувшегося под кустом. Завидев Тинто, Калайнис оторвалась от выкладывания по фигуре веточек и замахала рукой, подзывая. Глаэрет тоже подняла голову, заулыбалась, и они уже наперебой принялись зазывать подошедшего Тинто то ли на чтения какой-то интересной новой книги в библиотеке, то ли на конкурс виноделов, то ли эти события были как-то связаны – девушки перебивали друг друга и то и дело подхихикивали над потерянным выражением лица Тинто, отчего понятней ему не становилось, только обидней. А ну как и правда придётся уезжать из-за этой дурацкой истории, когда здесь столько всего интересного?