Текст книги "Взгляд с обочины 3. Аглон (СИ)"

Автор книги: Spielbrecher. Aksioma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)

Уже сворачивая между облетевшими дубками ко входу, Кетиль заметил в просвете между лавками Герсими, которая заметила его первой и теперь весело улыбнулась и помахала рукой, прежде чем свернуть к воротам, придерживая невидимый в поясе, но увесистый кошелёк. Сегодня вечером они тоже условились встретиться, но сейчас ей своих дел хватало – или в лавке, или договориться с обозниками, судя по кошельку. Торговля у неё была устроена просто и безотказно. Когда нужно было пополнить запасы товара, она выбирала знакомого понадёжней, отправляющегося с обозом в Таргелион, и просила обменять на нужные специи полный кошелёк – вроде того, что прятался сейчас у неё в поясе. За вознаграждение, конечно. Откуда в Таргелионе специи, Кетиль не знал и знать не желал, но у Герсими был там какой-то родич, умевший выбрать хороший товар и иногда присылавший к ней такого же порученца с кошельком и просьбой о соли, жемчуге или ещё чём-то, приходящем в Аглон с запада.

Если надёжного человека в нужный момент не находилось, она умудрялась договориться о такой услуге даже с эльфами – то ли улыбка действовала и на них, хотя и человеческая, то ли вежливость не позволяла отказаться. У эльфов ещё и порученные деньги никогда не пропадали, можно было даже незнакомым спокойно давать сразу все, а не половину.

В “Дубках” было шумно и людно, как обычно. Кто-то пил, кто-то играл тесной толпой – судя по выкрикам, на деньги. Между столами сновал чуть сутулый мужик в обтрёпанной куртке вместо пограничного плаща, прозванный Глухарём за обыкновение пропускать мимо ушей требования кредиторов и дружеские советы проваливать. Этим он сейчас и занимался: велеречиво просил в долг у всех знакомых, у всех получая отказ и после каждого отказа начиная клясться всё замысловатее. От него отмахивались; на новичков сегодня случился неурожай, и над Глухарём всерьёз нависла угроза трезвости. Заметив Кетиля, он взбодрился и кинулся навстречу, радушно улыбаясь и издалека восклицая, как рад видеть своего дорогого друга, но тот уже высмотрел в толчее нужную голову и двинулся между столами в противоположную сторону, окликая Берси. Тот остановился, заоглядывался, перегородив и без того неширокий проход, и после второго тычка отошёл в сторонку, пропуская девчонку с огромной бутылью и соразмерными кружками. Подоспевший Кетиль отвёл его ещё на несколько шагов, чтобы поговорить без помех под лестницей. От остального зала их отделял средний сын хозяина кабака, бривший кого-то на лавке у стены, поминутно макая бритву в курящуюся паром миску с водой, да плотный частокол плеч и спин, скрывших из вида какую-то оживлённую игру. За галдежом игроков подслушивания можно было не бояться.

Выслушав новость, что теперь ещё и Хейлан угрожает всё рассказать эльфам, Берси насмешливо пошевелил неравными усами.

– Да и пусть его. Будто он что-то знает.

– Знает – не знает, а эльфы могут и не только его расспросить, раз уж начали. Так что пока лучше сидеть потише. Тут и без их складов неплохо, а в другом месте неизвестно ещё, удастся ли что-то затеять. Главное, опираться от всего. Ну и сумку далеко не убирать.

– Ну да, понял, – кивнул Берси. – На случай, если прижмут. – И недовольно добавил: – Рано они проснулись. – Денег хорошо если половина набралась. Хотя всё лучше, чем ничего. Может, и полегче будет, с деньгами-то.

– Давай вот не суетиться, – осадил его Кетиль. – Обсуждали уже, нечего раньше времени показывать, что у нас деньги завелись. Как наберётся достаточно – другое дело.

– Так может, того, прихватить чего на прощанье, если прижмут? Чтоб набралось. В седло – и галопом, если снежную ночь выбрать, то ищи потом ветра в поле. Схорониться где-то, а деньги припрятать в условленном месте, чтобы кто-то из наших забрал потом.

Кетиль недовольно покачал головой.

– Если уж сбегать, то потише, а не влазить впопыхах на склады с ограблением.

Между столами поднялся шум, заглушивший даже игроков рядом: кто-то громогласный не только отказывался дать Глухарю денег, но и обещал взыскать уже накопившиеся долги прямо сейчас – хоть плащом и штанами, если денег нет. Угроза подействовала, послышалась возня с топотом, вызвавшая очень мало любопытства в этом конце зала, – пока должник не возник вдруг возле стола с игроками, на три скачка опережая своего преследователя. Метнулся между игроками и Кетилем, отдавив ему ногу, едва не сшиб брадобрея и петляющим зайцем вылетел на улицу. Опешивший клиент с брадобреем ещё пару мгновений одинаково выпученными глазами смотрели на бритву, каким-то чудом не воткнувшуюся никуда при столкновении, а потом так же дружно ринулись вдогонку беглецу и его первому преследователю, роняя на бегу клочья мыльной пены и зазевавшихся встречных.

– Надо Сигвату сказать, чтобы уезжал, – вернулся к делу Кетиль, налюбовавшись. – Нечего ему на вопросы отвечать.

– А Герсими?

– А её-то в чём обвинить? Всё честно куплено, ихние же эльфы и подтвердят, если надо будет.

– А нам сидеть смирно и надеяться на удачу? – нахмурился Берси, оглаживая усы. – Ты смотри, раз уже проверяют, так не успокоятся, пока кого-то не найдут. Может, сказать им про кого? Мол, доподлинно знаем, что вор. А наши подтвердят.

– По примеру Эгиля? – фыркнул Кетиль. – Первым делом доносчиков и проверят.

– Вот Эгиля бы и проверили, – недовольно пробурчал Берси. – А что? Не зря же он такой безупречный и эльфам пятки лижет. Это ещё подозрительней.

– Не поверят, – с сожалением возразил Кетиль.

– Ну что ж теперь, и помечтать нельзя?

– Можно, но подставлять лучше того, кого и так уже подозревают. У кого деньги водятся, и про кого если начнут выяснять, то обязательно хоть что-то да найдут. Ну и чтоб про нас не знал, конечно.

– Да кого они подозревают? Хейлана разве что. И про вторую куртку не только мы, но и эльфийки эти подтвердить смогут, если вопрос всплывёт. И Эгиль его с первой встречи невзлюбил, – со смешком вспомнил их знакомство Берси. – А жаловаться на нас они оба собираются, похоже.

Кетиль ухмыльнулся:

– Не жалко тебе парня? Он тебя пивом угощал.

– Почему не жалко? Жалко. Только ему, может, и не будет ничего. Новенький, с лордами дружит. Погрозят ему пальцем и простят. Ну, в худшем случае домой отправят – так он и сам уезжать скоро собирается.

========== 3.3 АГЛОН (21) Аресты, допросы и наказание непричастных ==========

***

По-осеннему унылый день густел до унылого вечера, когда Хейлан, зажимая под мышкой скрутку документов и пряча руки в рукава, вышел на середину небольшой площади, ограниченной с двух сторон домами, а с третьей – огромным валуном, разноцветным от пятен мха и лишайника и потёков талой воды с заросшей макушки. Этот валун Хейлану называли как примету, но обещанного “зимнего сада” рядом он не видел, только очередной странный дом с огромными окнами, у эльфов таких много. Огромные окна запотели, но внутри точно кто-то был, мелькали тени и свет, и Хейлан с сомнением покосился на белую дверь. В этой части цитадели ему ещё не приходилось бывать, но он охотно верил, что где-то здесь есть ещё один сад, хотя и не понимал, зачем уточнять, что сад зимний – зима же, они сейчас все зимние. Но на входе он ожидал увидеть ворота или калитку, а не окна. Не за валуном же ворота? Хейлан ткнулся обойти его с одной стороны, с другой – но проходов не нашёл, только ещё одну дверь, в другом доме. Там окна были поменьше, но не светились, и Хейлан, посомневавшись ещё немного, пошёл к белой, надеясь найти за ней если не проход в загадочный сад, то хотя бы эльфов, которые подскажут дорогу.

На стук изнутри ответили что-то невнятно-утвердительное, парень всё ещё неуверенно потянул дверь на себя – и застыл на пороге, поражённый сперва тёплым влажным воздухом и запахами, а потом источниками этих запахов, свисающими, торчащими и тянущими к нему ветки со всех сторон.

Мокрый снег падал на скруглённую крышу над пышной зеленью и таял; сквозь запотевшие стёкла в тонком переплёте смутно змеились ручейки, и Хейлан так и застыл, задрав голову и раскрыв рот. Нет, он видел на столах ягоды не в сезон, но после остальной эльфийской магии забыл обратить на это внимание и уж точно не думал, что эльфы умеют не то что отдельные ягоды, а целое лето запирать в таких стеклянных коробках!

В спину толкнул резкий порыв холодного ветра, и Хейлан опомнился, шагнул внутрь и закрыл дверь. Искомый лорд Келебримбор в самом деле был здесь, обсуждал что-то с двумя девушками у большого стола, занимавшего почти весь свободный от растений угол зимнего сада, и подошедший Хейлан убедился, что их разговор хоть и на синдарине, а не квенья, но понятен с пятого на десятое. Что-то про несущие конструкции, допустимые нагрузки, монтаж стекла в переплёт…

Его заметили, но бросать разговор и бежать к нему лорд не стал: он сам просил Хейлана показать, что там у него с планами шахты, и прекрасно знал, что спешить с этим уже поздно. Из трёх учеников в городе теперь был только один: Гвельвилос остался на том месторождении, куда возил Хейлана полюбоваться чужой работой, а недавно – наконец-то! – уехал и Норнолассэ, при каждой встрече смотревший с плохо скрываемым снисходительным недоумением: и как только человеческого выскочку занесло в ученики к феанорингу?..

А выскочка никуда не уезжал, продолжая возиться и с планами, и с переписыванием правил безопасности. Хотя в последнее время он наловчился управляться с пером так, чтобы не угваздать в чернилах себя и полкомнаты впридачу, и дело пошло на лад быстрей.

Хейлан вздохнул, поудобней перехватывая скрученные чертежи начавшими оттаивать пальцами, и пристроился ждать по другую сторону стола от эльфов. На столе вперемежку с рассадой и подозрительного вида грязью в горшочках стояли кисти и краски, и одна из говоривших с лордом девушек рассеянно пыталась стереть с пальца ярко-синее пятно. На ней был выпачканный красками передник поверх платья, сизо-зелёного и не вышитого даже по вороту. У них по одежде и не поймёшь, кто лорд даже. Они ещё в первый приезд эльфов обсуждали это с Геби: тот ещё никак не мог поверить, что эти двое – важные господа. Тощие же оба, как коровий хвост. Неужели у них еды не хватает? Или глисты у них? Говорят же, что эльфы всякую живность любят – может, глистов выводить им тоже жалко?

Лорд оглянулся на него и кивнул: мол, подожди, сейчас подойду, – и Хейлан быстро отвёл глаза, как будто кто-то мог подслушать его мысли, и сосредоточился на разглядывании ближней к нему части стола, занятой коробками с сухими красками, набросками местных кустов и высокой чашкой с отмокающими в воде кистями. Красок было много, и таких ярких, что полгода назад Хейлан снова заподозрил бы магию, но с тех пор достаточно наслушался о разных минеральных “пигментах”, как говорила Хелькасурэ. Нет, в Синих Камнях тоже знали не только мел, уголь и охру…

– Любишь рисовать? – вопрос, хоть и дружелюбный, раздался над ухом слишком внезапно, и выдернутый из раздумий Хейлан отдёрнул руку от мисочки с ярко-синей краски, едва не опрокинув чашку с кистями. Зажатые под мышкой другой руки чертежи опасно зашуршали, сминаясь, и парень принялся их поправлять, пряча смущение. Когда только эльф успел договорить и подкрасться?

– Куда мне рисовать. Так, просто, с нашей медной синью сравниваю.

Лорд неожиданно заинтересовался:

– А откуда ты знаешь, что это не из вашего азурита?

Хейлан смутился ещё больше и озадаченно уставился на мисочку. Поди объясни, откуда знаешь. Видно же. Но лорд продолжал ждать ответа, и он нерешительно попытался:

– Ну… видно же. Наша не такая.

Ничего более внятного эльф от него не добился: Хейлан мялся, всё больше досадуя на себя, что ни полсловом не получается объяснить, только и смог указать на мисочки с зелёными и синими красками из “своих” камней. Но когда лорд стал спрашивать его ещё и про другие краски – можешь ли отличить, какие из одного места привезены, а какие из разных? – Хейлан помотал головой:

– Я наши камни знаю, какие у нас водятся. Откуда мне чужие знать?

По лорду не было похоже, что это признание его разочаровало, наоборот, он заинтересованно хмыкнул и принялся было спрашивать, умеет ли Хейлан так же отличать другие товары из Синих Камней (например, бронзу) от привозных, но парень отвечал коротко и неуверенно и поспешил развернуть свои чертежи на свободной части стола между рисунками и ящичками с ростками, запоздало испугавшись ошибок в них уже после того, как лорд начал разглядывать, прижав край ладонями. Второй край держал Хейлан, напряжённо переводя взгляд с лица лорда на чертежи и обратно. Чертить у него получалось плохо, он и сам это видел в сравнении с чужими, и хотя оценивать лорд должен был не аккуратность чертежа, а предложенные изменения в обустройстве штолен, Хейлану было мучительно стыдно за каждую грязно прочерченную линию. И когда лорд нахмурился, он приготовился к худшему.

– А это что за подписи? – не оправдал его опасений Келебримбор, указывая на одну из многочисленных пометок.

– Ну… – Хейлан снова смутился. – Это для подсказки, что где.

Он не горел желанием напоминать лорду, что никто в Синих Камнях такие чертежи читать не умеет, а буквы всё-таки некоторые знают. И уж точно знают по имени каждый закуток своей шахты – Хейлану и самому удобней было ориентироваться по таким именам, чем по самым подробным эльфийским картам, содержавшим уйму полезных сведений, но ничего привычного и напоминающего о с детства знакомых местах.

Про знакомые места и их названия Хейлану всё же пришлось сбивчиво объяснить, то и дело напоминая себе, что эльфам неинтересно, за какие заслуги эта выбоина в стене зовётся кислой вишней и как люди узнали, что она кислая, но лорд слушал с вежливым интересом, кивая своим мыслям, а потом снова его огорошил:

– Но почему тогда ваши карты штолен такие неточные, если вы каждый камень в лицо и по имени знаете?

– У нас есть карты штолен?.. – поразился Хейлан, прежде чем задумался, стоит ли говорить это вслух – или лучше не ронять человеческое достоинство ещё ниже. Зато новых вопросов о картах не последовало, лорд только хмыкнул, возвращаясь к изучению чертежа. Окончательно сбитый с толку Хейлан предложил поубирать названия, если не положено, но лорд от этого предложения отмахнулся и начал придираться уже по делу: где-то сквозняк слабый будет, где-то нужно проверить, чем сложен потолок, прежде чем думать, как его укреплять…

Из зимнего сада Хейлан вышел уже в сумерках, довольный тем, что не такой уж он и дурак, как опасался, и предвкушая, как сейчас быстро всё исправит. Нужно только зайти к этому торговцу тканями сначала, набрать новых лоскутков.

Торговец, в отличие от эльфов, яркую одежду и сапоги очень любил, и Хейлан снова задумался о странных обычаях и одинаковых нарядах для всех. Уж эльфы-то могли бы наряжаться так, чтобы глаза слепило! А у них часто о цене одежды напоминает разве что мелкое плетение ткани. Хотя, наверное, потому они и не наряжаются повычурней, что на одежду у них у всех денег хватает, так что особо ею и не похвастаешься. Неудивительно, что они пропажи со складов так поздно обнаружили – всем хватает же, не то что кто-то последние сапоги накануне зимы вытащил.

***

Стоило солнцу свалиться за горы Дортониона, как, словно по команде, пошёл снег, от которого на улице стало даже светлее, чем днём до заката. Уютно было смотреть на падающие хлопья из окна кабинета. Тинто ещё немного полюбовался и снова взялся взрыхлять землю в горшочке с растением, свесившим зелёные членистые стебли, как низки плоских продолговатых бусин. Как он назывался, Тинто не помнил, поэтому про себя звал его “зимним” за привычку цвести именно зимой. Но пока что вместо цветов он выпустил лишь несколько новых “бусин”, как светло-салатовые шишечки на кончиках стеблей.

Превращать кабинет в оранжерею Тинто не собирался, но пустой горшок с черенком пиона смотрелся слишком одиноко, всё время бросаясь в глаза и напоминая – в том числе и о том, что он понятия не имеет, как выращивать пионы. Может быть, что-то ещё зимой с ними надо делать? Вдруг он за зиму вообще умрёт, а бестолковый садовник так и не узнает об этом до самой весны, продолжая исправно поливать сухой черенок раз в месяц. Тинто задумчиво нахмурился, пытаясь сообразить, что ещё он мог забыть. Может, на дно горшка под грунт нужно было какие-то определённые камешки класть? Он подумал было, что можно узнать это всё по осанвэ – посмотреть, как делала мама. У мысли были отчётливые интонации Тьелпэ, уже который век советовавшего упражняться, и Тинто привычно отмахнулся, предпочитая думать, что причина в настырности друга, а не в том, что слушать мамины вещи он просто не решается. Многое он помнил и так – жаль, что не о пионах. Какие цветы лучше ставить у окна, какие в тени; какие из них делают воздух в спальне свежей, а какие – более влажным… Он как раз озадачился, не поспрашивать ли у кого-то об удобрениях для пиона, когда в дверь постучали – и затопотали по полу в ответ на рассеянное “да, войдите”.

Первым в комнату вошёл торжествующий Эгиль, уже несколько раз подходивший к Тинто с предложениями помощи и заверениями, что воры не уйдут от правосудия, затем двое незнакомых, затем Хейлан со скрученными в трубку и немного помятыми документами под мышкой…

– Что случилось? – удивлённо поморгал Тинто, оборачиваясь к ним от окна. Но Хейланом поток посетителей не закончился, ввергая Тинто во всё большее недоумение с каждым очередным кланяющимся человеком в плаще приграничной стражи, пока он не ужаснулся подозрению, что стражи намерены ввалиться в небольшую комнату полным составом. Реальность оказалась не так жестока, и шестой или седьмой человек всё же оказался последним. Убедившись, что дверь за его спиной закрылась и уже не открывается, Тинто облегчённо выдохнул и воткнул, наконец, измазанную в земле палочку в горшок.

Вошедший в числе первых Эгиль всё это время что-то говорил, принося извинения за вторжение и за нарушенный досуг, и Тинто только рассеянно кивал, вытирая руки об фартук, пока в словах человека не мелькнула, наконец, цель визита:

– Мы поймали воров! – объявил Эгиль, сияя гордостью, и одним широким жестом обвинил набыченного Хейлана и незнакомого полного человека с куцей бородкой на красном от возмущения лице. Во второй руке у Эгиля была увесистая сумка из потёртой тиснёной кожи, которой он со значением потряс в воздухе, не то предлагая Тинто ознакомиться с брякнувшим содержимым, не то просто хвастаясь.

– Сами вы воры! – вскинулся Хейлан, перекрывая радостно загудевших стражей и бубнящего что-то себе под нос второго “вора”. – Разбирались бы, прежде чем кулаками махать!

– Тихо-тихо-тихо. – Тинто примирительно поднял ладони, и люди неохотно послушались, продолжая неприязненно зыркать друг на друга. – Расскажите по порядку. Кого и где вы поймали?

Просьба помогла только отчасти: Эгиль действительно начал рассказывать с начала и по порядку, но в этот рассказ вклинивались то остальные стражи с подбадривающими выкриками, то возмущённый Хейлан, то незнакомый человек принимался тыкать в Эгиля ответным обвиняющим пальцем, притопывая от избытка чувств ногами в ярко-красных сапогах, отчего с расшитых голенищ на пол сыпались брызги. Но суть дела Тинто понял.

Эгиль искал виноватых уже второй месяц – едва только узнал, что господин Тинтэль спрашивает о пропажах вещей со складов. Но повезло ему только позавчера, когда один из его товарищей услышал в кабаке о предстоящей встрече Кальва (он указал на алые сапоги) с неизвестным другим вором, которому он должен был продать сразу много краденого. Поэтому сегодня Эгиль и другие стражи с самой ночи ждали у дома Кальва в засаде, а когда тот наконец вышел, то к нему сразу же кинулся Хейлан – а следом и стражи.

– И что бы ты думал? В мешке краденое эльфийское добро со складов! Вот! – Эгиль снова торжествующе брякнул сумкой и принялся развязывать слишком затянувшийся мокрый шнурок.

– Да я вообще за лоскутками пришёл! – не выдержал Хейлан, которого уже дважды дружескими тычками в бок просили не перебивать. – А они сразу в рыло!

– Кхм. – Тинто недоумённо оглядел всех, задержавшись взглядом на втором обвиняемом, Кальве. Это кто вообще такой?.. Но начать расспросы он решил с простого: – За какими лоскутками?

Кальв заметил, что Тинто на него смотрит, и живо включился в разговор:

– Клевета это всё! Я ни в чём не виноват!

– Ну… – замялся Хейлан. – За всякими.

– Наверное, они ещё и ткани у вас крадут! – уверенно объяснил вместо него Эгиль.

– Зачем тебе лоскутки? – Тинто попытался разобраться хотя бы в одном вопросе до конца, но ответил ему снова Эгиль, не давая Хейлану вставить ни слова, а Тинто – уйти от главной темы:

– Господин, ты сам посмотри, сколько у него добра! – он снова потряс сумкой, суетливо переступая на месте от нерастраченной энергии и от досады, что разговор норовит свернуть на какие-то бесполезные лоскутки. – Разве у честного человека было бы столько ваших ремней или ножей вот? Для чего? И кто бы ему дал столько? Может, на складах у вас тоже кто-то нечист на руку, в сговоре с ними?

– Подожди, – Тинто поднял руку, останавливая его. И спросил Кальва, сдавшись: – Ты кто вообще?

Тот с готовностью шагнул вперёд и принялся с такой уверенностью рассказывать свою родословную и названия родных мест, что Тинто снова растерялся, отчаявшись уловить логику или хотя бы понятные слова. К счастью, второй раз останавливать человека не пришлось, он и сам всё-таки перешёл к делу:

– Торгую помаленьку у вас тут, который год уже – всё без обмана, это я перед людьми и богами в любом суде скажу! Ничего не воровал, а что мне продают, так откуда мне знать, где оно взято?

– Как же, честный! – насмешливо прервал его Эгиль. – Да весь рынок знает, что ты эльфийским добром торгуешь!

Тинто кивнул – оба человека приняли кивок на свой счёт и торжествующе заулыбались.

– А у кого покупал?

– Да мало ли у кого, – отозвался Кальв, игнорируя Эгиля. – Бывает, что и приносят иногда разное.

– И что, никого не вспомнишь? – усомнился Тинто.

– Где ж мне всех помнить, кто приходил в лавку? – развёл руками Кальв. – Это ж сколько народу каждый день. Вот он, – торговец мстительно указал на одного из товарищей Эгиля, – сапоги эльфийские приносил как-то раз. Может, и ещё кого вспомню…

Он назвал ещё одно или два имени, но Тинто их едва расслышал за взметнувшимися возмущёнными голосами. Громче, но и невнятней всех (“ах ты, да я тебя сейчас!”) возражал предположительный владелец сапог.

– Да чего его слушать! – поддержал товарища Эгиль. – Врёт он всё! – И напустился на Кальва: – А ну живо говори, кто тебе по многу приносит! Кетиль? Сигват? Вот этот вот? – ткнул пальцем в сторону Хейлана.

– Да я-то тут при чём! – снова возмутился тот. – Вы бы ещё всех прохожих похватали!

– Тихо! – Тинто снова вскинул руку, прекращая ругань. – Хорошо, я понял. У него вы нашли вещи. А Хейлан тут при чем?

– Вот именно, ни при чем! – шагнуть вперёд Хейлану снова не дали, и он только возмущённо уставился – почему-то на Тинто, а не на стражей или Эгиля, продолжавшего, как ни в чём не бывало:

– Так это они вдвоём что-то торговать хотели! Мы все слышали, Хейлан его окликнул и напомнил что-то, мол, куда ты уходишь, договаривались же. И с Кетилем он постоянно пьёт!

– Да с Кетилем полгорода пьёт! – снова не выдержал Хейлан.

– А Кетиль тут при чём? – вклинился Тинто, пока на него не вывалили ещё десяток незнакомых имён и непонятных подробностей.

– Так это главный вор! – взмахнул рукой Эгиль. Стражи согласно загудели, подтверждая, что один только Тинто во всём городе и не знает такой очевидной вещи. – Вон, Хейлана прижать как следует, всё расскажет! Обо всех.

Хейлан шумно, возмущённо вздохнул, и тут же вступил Кальв, почуяв слабину:

– Клевета! Клевета одна! Только и умеют честных людей хватать почём зря!

Тинто помотал головой.

– Постой, я что-то не совсем понял, что там с Хейланом. Он что, что-то купить хотел?

– Точно хотел, – уверенно кивнул Эгиль. – Был у них с Кальвом уговор, мы все слышали.

– Чего вы слышали? – Хейлан дёрнулся к нему, но один из стражей заступил ему дорогу, и он только беспомощно выкрикнул, вытягивая шею из-за чужого плеча. – Ничего вы не слышали!

Тинто посмотрел на Хейлана с лёгким удивлением. Это что же, у него появились деньги? Откуда бы, в самом деле?

– А что вы слышали? – спросил он, решив разбираться с непонятным по порядку.

– То и слышали, – охотно продолжил рассказ Эгиль. – Хейлан его догонять побежал, мол, куда ты уходишь, договаривались же, что продашь.

Остальные стражи закивали: мол, да, всё так и было, но теперь их перебил Кальв:

– Да лоскутки он взять хотел! Сказано же вам.

– Да! – с жаром поддержал его Хейлан.

Тинто отогнал мысль, что все эти люди нарочно над ним издеваются, и спросил снова, почти не надеясь уже на ответ:

– Да что за лоскутки-то?

– Всякие, – подробно объяснил Кальв. – Просил разных с плетением потоньше. Раз уже брал, на той неделе, но у меня не всех сортов были, вот я и сказал в другой раз зайти.

– А кому тогда ты собирался продавать вот это? – Тинто кивнул на сумку.

Кальв поколебался, но в этот раз назвал имя, уже упомянутое Эгилем:

– Сигвату.

Хейлан и пара стражей посмотрели на него удивлённо, как будто этого имени не ждали, но зато Эгиль засиял ещё ярче.

– А его вы не видели? – повернулся к нему Тинто.

– Нет, не видели. Но мы не знали, с кем он встречаться должен. – Тот немного растерял запал. Покосился на Хейлана. – С ним, вон, встретился же.

Кто-то из стражей заворчал всё то же “да врёт он всё, выгораживают друг друга”, но на этот раз Эгиль его не поддержал, и ворчание быстро улеглось. Тинто снова кивнул, уже почти убедившись, что Хейлан там оказался случайно. А вот что делать с Кальвом?..

Этот вопрос неожиданно поставил его в тупик. Он искал виноватых, конечно, но как-то совсем не задумывался о следующих шагах. Ладно ещё забрать складские вещи и, может, деньги – хотя и тут надо определиться, какая часть всего этого получена нечестно. Но дальше-то что? Гнать виноватых из города? И кто вообще должен принимать решение по таким делам? Склады, конечно, в его управлении, но люди-то не на складах служат. Такой вот Кальв и брать оттуда вещи не вправе был. И какое к нему Тинто имеет отношение, чтобы как-то им распоряжаться? Наверное, надо звать кого-то из лордов, но кого? Тьелпэ хотя и ближе всего, но формально мирными делами занимается его отец, который точно не обрадуется нелепой истории с хищением трёх ботинок и двух ножей. А если замешаны окажутся и стражи, тогда и вовсе к Тьелкормо идти, наверное?.. Или вовсе не вмешивать лордов, а решить самостоятельно?..

Тинто вдруг обнаружил, что до сих пор стоит в измазанном землёй фартуке, быстро стянул его, бросил на спинку стула, но тут же снял, попытался сложить грязными частями внутрь, сунул на полку рядом с пионом. Кто-то из почтительно наблюдавших за этими манипуляциями людей собрался заговорить, но Тинто уже обернулся:

– Мне придётся о тебе рассказать лорду Куруфину.

– Так мы их придержим пока? – воодушевился Эгиль, торжествующе глядя на понурого Кальва и снова набычившегося Хейлана. – А ты потом уж скажешь, что лорды велят с ними делать.

– Ты что, поверил им? – неубедительно возмутился Кальв, впервые, кажется, испугавшись. – Они сами толком сказать не могут, в чём нас обвиняют!

– Да, поверил. – Тинто коротко кивнул на сумку с вещами. – Просто так столько ножей ниоткуда не возьмутся. И если ты хочешь, чтобы я поверил, что ты их не сам украл, то вспоминай, откуда они.

– Помилуй, как бы я их крал! – Бородка Кальва мелко затряслась. Он схватился за неё, отпустил, снова дёрнул, продолжая лепетать: – Я и близко не ходил к вашим складам! А приносили разные, больше всего вот Сигват… Нужно всех вспомнить, кто приходил? – Кальв судорожно заозирался, словно высматривая тех, кого надо вспомнить. – Кто за последнюю неделю-другую приходил, я вспомню, а может и больше…

В подтверждение он быстро назвал ещё пару незнакомых Тинто имён и снова неуверенно умолк.

– У него в лавке ещё больше можно найти, наверное! – уверенно объявил Эгиль. – И у Сигвата, и у Кетиля, и у подельников. Всех проверить надо! И кто им на складах выдавал помногу! У вас там людей не работает?

– Нет, – качнул головой Тинто. Задумчиво тронул пальцем косой срез черенка и принялся распоряжаться. Эгилю – проводить к лавке этого Сигвата, Кальву – вспоминать и записать всех, кто может быть связан с пропажами со складов…

Хейлан растерянно переминался с ноги на ногу, не понимая, почему про него забыли, но не спеша напоминать. Кальв, услышав поручение, немного приободрился, зато забеспокоился Эгиль, подозрительно на него оглядываясь:

– Господин, а охрану оставить? Позволь я хоть троих людей оставлю, чтобы их стерегли. А лучше повязать и в погреб, для надёжности

– Зачем? – удивился Тинто. – Ты думаешь, он сбежит?

– Конечно, сбегут! – ещё больше него удивился Эгиль. – Это же воры, подлый народ, они и друг друга продадут, и наврут с именами этими, всё проверять нужно. И сами сбегут, и как бы отсюда ещё не прихватили чего ценного!

– Нечего всех по себе мерить! – запротестовал Хейлан, пока Тинто озадаченно соображал, что у него в кабинете может быть ценного. Пион? – Где это видано, хватать людей без суда посреди улицы! Нашёлся честный! Ещё и дружков себе подобрал таких же, хоть сейчас на большую дорогу, проезжих ловить!

– Тихо! – Тинто хлопнул ладонью по столу и кивнул, довольный эффектом: – Хейлан тут ни при чем, мы же выяснили. Но раз ты думаешь, что Кальв может сбежать, то хорошо, оставь тут кого-нибудь.

– Чего это вы выяснили? – недоверчиво обернулся к нему Хейлан. – Отпустишь меня, что ли?

– А ты считаешь, что не нужно? – Тинто в конец отчаялся понять этих эдайн. Но Хейлан, видимо, считал всё же что-то другое, и теперь настала его очередь растеряться и умолкнуть. Под усталым взглядом он окончательно скис и поспешил распрощаться и отгородиться от Тинто дверью, пока тот, чего доброго, не передумал.

Кальв явно хотел бы поступить так же, но пока только заверял в своей готовности вспомнить всех, кто хотя бы смотрел в сторону эльфийских вещей. Если понадобится, до самого утра вспоминать. Тинто хмуро кивнул в ответ на поток клятв, накинул на плечи куртку и, увлекаемый Эгилем, вышел в снегопад.

***

Прогулка до рынка пользы принесла мало, разве что Эгиль во главе своих стражей сиял от гордости, распушившись под удивлёнными взглядами встречных, как токующий глухарь.

Всю дорогу он уверял Тинто в том, что если в одной сумке было столько вещей, то в лавке наверняка весь погреб забит сапогами и куртками. Тинто слушал вполуха, думая больше о том, что Кальв действительно никак не мог брать вещи со склада сам, значит, кто-то ему их носил и продавал. И как теперь выудить из Кальва, кто? Вопрос был слишком сложным, а дорога – слишком короткой, так что поиск решения пришлось отложить.