Текст книги "Взгляд с обочины 3. Аглон (СИ)"

Автор книги: Spielbrecher. Aksioma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)

Разведчики тоже не остались без внимания местных: скрываться от них нолдор не думали, а лаиквенди пусть не каждый день, но к своей северной границе наведывались. В этот раз наведавшиеся говорили менее приветливо, недовольные тем, что нолдор продолжают топтать приграничную траву, так и не обсудив свой визит с местными лордами. До скандала тогда не дошло, Хесталассэ очень убедительно рассказывал, что без разрешения начальства никто ничего делать не будет, просто надо же убедиться, что месторождение хотя бы есть и стоит того, чтобы его обсуждать. Лаиквенди в конечном итоге согласились с его доводами – тем более, потенциальный карьер должен был располагаться по нолдорскую сторону границы, а лаиквенди переживали, главным образом, о том, что он испортит пейзаж и распугает зверьё.

Но когда разведчики отчитались о результатах, из Таргелиона им написали оставаться на месторождении и ждать Росселе, чтобы помочь ему с разметкой. О переговорах с лаиквенди не было ни слова. Слать ещё одно сообщение Ингасиндо посчитал излишним, решив сперва дождаться Росселе, а на приезд Росселе с обозом и инструментами лаиквенди отреагировали ожидаемо.

Но до скандала и теперь не дошло: Росселе сразу пошёл на попятную, пообещав срочно пригласить сюда лордов, а Ингасиндо в глубине души судьбой карьера не интересовался. Всё интересное он уже сделал, и ему было всё равно, почему ему можно будет, наконец, уехать: потому что разметка участков завершится – или потому, что добыча отменится вовсе. Тем более, с Росселе приехала Мириэт, которой можно было теперь показывать живописные окрестности. И вообще, жизнь наладилась.

Вокруг было ещё зелено, только тысячелистник и репейник торчали сухими метёлками, да в березняке насыпало золотых и ржавых листьев, с шорохом рассыпающихся под ногами.

Чужих Ингасиндо заметил по звуку: мелкий кустистый ольшаник ещё не успел облететь и надёжно прятал одетую в коричневое и зелёное парочку. Но смех выдавал их так же верно, как сухие листья под ногами – Ингасиндо. Он вежливо улыбнулся, подойдя, и белоголовые лаиквенди приветливо заулыбались в ответ, наперебой здороваясь и с любопытством его разглядывая.

– Ты с севера приехал? – доброжелательно спросила девушка. – Я тебя тут раньше не видела.

– Ну что ты, – одёрнул её парень, – это из самого первого отряда, помнишь, в начале лета?

– Да, летом, – подтвердил Ингасиндо. – Но я уезжал, сейчас вернулся. Ездил к высокому водопаду там, – махнул рукой. – В ущелье.

– А весной ты там не был? – неожиданно заинтересовался парень. – Оттуда весной самый замечательный вид, когда всё только начинает зеленеть.

– Ничего подобного, мне в июне гораздо больше нравится! – мечтательно возразила девушка. – Там в начале ущелья огромное поле маков, от водопада на чашу с краской похоже.

Маков Ингасиндо не видел и даже задумался теперь, не съездить ли с Мириэт сюда ещё раз, в самом деле. Эти лаиквенди были незнакомые, но общаться с ними Ингасиндо нравилось: они, даже несмотря на обиду за пренебрежение нолдор к их пейзажу, совершенно не против были обсудить этот самый пейзаж с любым благодарным слушателем.

Благодарный слушатель подошёл поближе.

– А за водопадом пещера и что-то вроде ступенек к ней. Это вы сделали?

– Нет, – покачал головой парень. – Это Калхон, он в верховьях Аскара живёт. Мы тут не так часто бываем.

– На самом деле, он только ступеньки немного наметил, а так пещера там и была.

– Ну, я имел в виду, лаиквенди. То есть, лаэгрим, – поправился Ингасиндо, вспомнив синдаринское слово. – А зачем делали? Чтобы удобней к аметисту подобраться?

Лаиквенди переглянулись.

– Да нет, – неуверенно сказал парень. – Просто место красивое.

Девушка доверительно подалась к новому знакомому:

– Я слышала, в реке иногда аметисты находят, но только маленькие.

– Ну да, – немного удивился Ингасиндо. – Чуть выше пещеры их особенно много, но и внутри тоже в потолке есть кое-где.

И над пещерой, и в потолке аметисты были почти у самой поверхности, Ингасиндо их услышал сразу, чуть только выпрямившись после низкого входа и стряхнув дождь с волос. Но лаиквенди, похоже, и в самом деле об этом не знали.

– В самом деле? – восхитилась девушка. – Как интересно.

– А я аметисты не очень люблю, – отмахнулся парень. – Мне с искрами нравятся, пирит там или авантюрин.

Они немного поспорили о сравнительной красоте разных камней (девушка представилась Фимдис, а парень – Фаэльдир) а потом девушка спросила Ингасиндо, за ножку крутя в пальцах жёлтый берёзовый лист:

– Росселе говорил, к нему с севера должны привезти ответ на письмо, и тогда он уедет. А ты останешься?

– Наверное, – пожал плечами Ингасиндо. – А вы почему сами флюорит не добываете?

– Мы добываем где-то, – возразила девушка. – Кристаллы такие, фиолетовые и цветные, верно?

А парень добавил:

– Но здесь он же не такой, без красивых кристаллов.

– Так для производства стали кристаллы и не нужны, – пояснил Ингасиндо. – А без больших кристаллов он встречается гораздо чаще. И добывать проще.

Лаиквенди, как по команде, уставились на него пустыми глазами без единой мысли, кроме вежливого любопытства.

– То есть, вы не для этого его добываете? – растерялся Ингасиндо.

– По правде говоря, сами мы не очень представляем, зачем его добывают, – сознался в очевидном парень.

– А вам он зачем? – спросила девушка. – Вам даже такой некрасивый нужен?

Ингасиндо раскрыл было рот, чтобы вслух поразиться чужой глупости, начиная с Росселе – вот как он с ними обсуждал? – но вовремя сообразил, что обсуждать Росселе мог и не с этими. И кому он вообще нужен, этот Росселе.

– Всё зависит от того, для чего его применять, – начал рассказывать Ингасиндо, выбирая кочку помягче и усаживаясь. – Вообще флюорит – это очень интересный камень…

За следующие полчаса он успел рассказать им в густеющих сумерках, какие виды флюорита бывают, какие интересные у него бывают кристаллы разного цвета и как он полезен даже в некристаллической форме обычных красноватых голышей. Как он помогает плавить сталь, как из него можно получать разные полезные вещества, кислоты, краски, делать эмали… Новые знакомые смотрели на него с детским интересом, как будто он раскрывал им великие тайны мироздания. Правда, вопросов не задавали, то ли ничего не понимая, то ли зачарованные голосом, но раскрывать тайны мироздания Ингасиндо понравилось, и остаток лекции он читал уже по дороге в лагерь, заманив гостей обещанием показать интересное.

Лагерь лежал на небольшом взгорке у реки, и от воды тянуло по-осеннему холодным влажным ветром. У костра рядом с кухонным навесом несколько лаиквенди пытались чего-то добиться от Росселе, но тот в ответ только бубнил, что гонца лордам отправил, ждём, чего ещё вам нужно?

Покидать чужой лагерь с наступлением ночи никто из лаиквенди не спешил. Жили они всё равно южнее, за пару часов не дойти, а сюда явились из любопытства: посмотреть на нолдор и послушать об их загадочных планах. И о дивной стране за морем, конечно.

Предложенному Ингасиндо развлечению обрадовались, кажется все. Во всяком случае, к костру подтянулись не только лаиквенди, но и Росселе и некоторые другие нолдор, включая Мириэт. Росселе тут же раздобыл где-то лопату, которой извлёк из костра пышущий жаром большой камень и гордо понёс его в темноту за навес сквозь почтительно расступающуюся публику. За навесом камень был прямо на лопате уложен на землю, а Ингасиндо, дождавшись, пока зрители образуют вокруг лопаты круг, с видом предельно таинственным уложил сверху небольшой кирпично-красный осколок.

– И что теперь? – спросил кто-то из круга.

Ингасиндэ загадочно улыбнулся.

– Теперь ждём и смотрим, – ответила вместо него довольная Мириэт. Она этот фокус уже видела, но не против была посмотреть ещё раз.

Сначала смотреть было не на что. С одной стороны их укрывал от ветра полог навеса, с другой – светлели в сумерках стволы молодых осинок, шелестевших вполголоса о своём. Лопата в центре круга лежала смирно – как и булыжник на ней. Но красноватый осколок на булыжнике быстро нагревался и, прежде чем зрители стали разочарованно переминаться с ноги на ногу, он начал светиться. Кто-то из зрителей восторженно ойкнул. Камешек налился сперва бледно-зелёным светом, стекающим от тонких краёв с центру, потом бледно-голубым.

– Вот поэтому мы от костра ушли, – довольно пояснил Ингасиндо, когда бледно-голубой стал понемногу переходить в бледно-лиловый. – Свет неяркий, у огня видно не было бы. Ну, уже почти всё.

Но зрители не уходили к костру, наблюдая, как камешек тускнеет, покрываясь сетью мелких трещин, дробящих тихое сияние на отдельные искры. Даже нолдор залюбовались, хотя на лаиквенди это представление произвело ожидаемо больший эффект.

Который Росселе тут же постарался закрепить, перехватив у Ингасиндо инициативу и многословно рассказывая, какой это полезный камень, как часто используется в металлургии, как можно полезных вещей нолдор смогут сделать с его помощью для себя и для своих союзников.

Под этот рефрен они вернулись обратно к костру, растеряв при этом большинство зрителей. Большинству было интересней вспоминать общих знакомых и слушать пение лаиквенди, чем обсуждать флюорит, но один из гостей – представившийся Гвастаром, неожиданно заинтересовался. Рассказы Ингасиндо он слушал, кивал и говорил, что если даже сам он рудное дело знает плохо, то другие – вполне. А раз этот камень такой полезный, то, может, король и вовсе не захочет отдавать его нолдор, и лаэгрим сами его добывать и будут, на продажу – для нолдор, так уж и быть, в благодарность за разведку.

– Добывать? – Ингасиндо приподнял брови. Надо же, как они о торговле заговорили. У наугрим нахватались, не иначе. – В самом деле? У вас хоть один карьер есть вообще на все ваши реки?

– Конечно! И песчаный есть, и для камня – там целых полсотни мастеров работает, между прочим!

– А-а, ну тогда конечно, – насмешливо протянул Ингасиндо. И принялся рассказывать, сколько карьеров и шахт есть у нолдор, и сколько мастеров работает там. И сколько флюорита они собираются добыть здесь до зимы.

Гвастар слушал недоверчиво, поглядывая на остальных нолдор, но никто не смеялся.

– Зачем вам столько? – потрясённо уставился он на Ингасиндэ, убедившись, что его не разыгрывают.

– Я же объяснял, – утомлённо повторил Ингасиндо, – он нужен для изготовления оружия. А его много нужно на границе. Вы разве не заметили, что орков стало меньше сюда заходить?

Гвастар обиженно пошевелил губами и укоризненно объявил:

– Но тогда мы тем более не можем позволить вам здесь его добывать. Вы же весь холм разроете! А деревьев сколько под топор?

– Ну это же не так делается! – возмутилась Мириэт. – Смотрите, прежде чем вскрывать участок и брать щебень, мы выкапываем с него кусты и деревья, срезаем дёрн, убираем в сторонку. А потом, когда проработаем участок, то переходим на следующий. Первый участок, отработанный, засыпаем шлаком со второго, накрываем дёрном, сажаем кусты-деревья… Или вы думаете, нам нравится смотреть на мёртвые отвалы вместо леса? Мы же не орки какие!

Ингасиндо, сначала немного опешивший от взрыва красноречия с неожиданной стороны, быстро оправился и подхватил, не давая лаиквендэ вставить и слова:

– А флюорит, кстати, на треть уменьшает температуру плавления стали. Вы представляете, насколько меньше при этом топлива требуется, чем без него? Мы же не только наконечники стрел делаем, мы целые армии одеваем в доспех и вооружаем. Да ещё излишки остаются, чтобы вам поставлять.

На мгновение ему показалось, что удалось убедить лаиквенди, но потом кто-то из них пробурчал, что вечно эти аманские выскочки смотрят на всех свысока. Было бы чем гордиться – войной!

– Да, мы не умеем перекапывать живые холмы на горы отвалов! И что, это плохо?

Они ещё немного поспорили, всё больше распаляясь, пока скандал не остановил Росселе. Оказывается, пока Ингасиндо общался с новыми знакомыми, он общался со старыми, которые сообщили ему, что тоже послали за своим лордом и по расчётам тот должен приехать уже сегодня-завтра. Об этом Росселе и напомнил всем участникам перепалки, как и о том, что кричи не кричи, а решать всё равно будут лорды. И уж если они не придут к единому мнению, то ничего не поделаешь, придётся нолдор уезжать ни с чем. А жаль.

***

Какой у тебя план. Куруфинвэ и сам бы хотел знать, какой у него план. Пока что он точно знал только, что ужасно устал окольными путями убеждать якобы союзников в том, что войну нужно вести не только на словах. И что её вообще вести нужно. Понятно, наугрим удобно устроились под своими горами и твёрдо намерены предоставить эльдар право решить все проблемы самостоятельно. Чтобы потом выйти и помогать выжившим восстанавливать порушенное. За самую скромную плату, разумеется. Но если бы так считали только наугрим! Сперва кузены. Что один, что второй. Эти-то зачем шли через льды? Чтобы прятаться от Моринготто в потаённых городах? Ну так и оставались бы в Тирионе. Потаённей некуда. И дядюшка, который всё это разрешил. Странно, что сам не спрятался. Хотя, может, просто планирует понастроить крепостей на Эред-Ветрин, чем не завеса? Почти как у Тингола. А теперь ещё зелёные! Столько лет отсиживались за спинами нолдор, что вообще забыли, как орки выглядят! И вместо благодарности…

– Что ты там вытворяешь? Почему мне близнецы жалуются, что скучают в тылу, пока ты берёшь у них три десятка воинов и ведёшь развлекаться?

Осанвэ старшего резко выдернуло Куруфинвэ из мыслей. Он вздрогнул, вскинул голову, едва не начав оглядываться по сторонам. Но всё же удержался, только выпрямил спину, как будто Майтимо мог его видеть и ответил, не став тратить время на игры в “ты о чём” и “я тебя не понимаю”.

– Я обеспечиваю возможность продолжать войну.

– С лаиквенди? – Брат тоже явно не был расположен шутить.

– Если потребуется, то и с ними.

Ехавший рядом командир охраны покосился было вопросительно, но понял, что вопросов задавать не стоит, и придержал коня. Теперь впереди вовсе никого не было, если не считать маячивших где-то совсем далеко разведчиков. Но их было всего четверо, а вокруг расстилались бесконечные поросшие пожухлой травой холмы с ещё зелёными рощицами в распадках. Впрочем, любоваться пейзажем Куруфинвэ было некогда.

– Не тебе решать, с кем нам требуется война, а с кем нет, – безапелляционно заявил Майтимо и тут же приказал, не давая даже шанса заартачиться: – Доложи ситуацию.

Обычно такой приказ подразумевал вполне определённый ответ, и Куруфинвэ даже удивился, насколько мало его волновало недовольство старшего. Он ещё раз окинул взглядом холмы и спокойно ответил:

– Пока нечего докладывать, мы ещё не доехали.

– Что там за карьер?

– Флюорит. – Добавлять подробностей он не стал, считая, что брату должно хватить знаний, чтобы понимать важность минерала. А если не хватит, то помогать ему Куруфинвэ не собирался.

Майтимо чуть помолчал. То ли действительно понял, то ли просто не стал углубляться в детали. Спросил вместо этого:

– Из-за чего спор с лаиквенди? Они считают, что месторождение на их земле?

– Они считают, что месторождение испортит пейзаж.

– Что ты собираешься делать?

– Начать добывать флюорит. – Вновь это странное чувство уверенности. Куруфинвэ твёрдо знал, зачем едет, и ему было безразлично, как к этому отнесётся Майтимо. Или насколько будут возмущены лаиквенди. Настоять на своём у них всё равно не получится, а вежливыми расшаркиваниями он был уже сыт по горло.

– На сколько веков ты хочешь переселиться на юг к Амбаруссар? – Майтимо явно уловил отголоски этих мыслей.

И тут Куруфинвэ прорвало. Да сколько можно? Ладно наугрим, ладно зелёные, но родные братья? Сперва заигравшийся в торговлю Карнистиро, теперь вот Майтимо, приравнивающий военные приготовления к выходкам близнецов.

– Я что, один тут помню про войну и клятву?! – Куруфинвэ так сжал колени, что лошадь дёрнулась было вперёд, не понимая, то ли подниматься в галоп, то ли этот двуногий хочет чего-то другого, непонятного.

– Ты меня ни с кем не перепутал? – холодно и жёстко одёрнул Майтимо. – Прекрати истерику. Да, флюорит нам нужен. А война с лаиквенди – нет. Я знаю, что ты можешь уладить ситуацию, и не собираюсь тебя инструктировать. Хоть яблоками перед ними жонглируй. Но если они останутся недовольны…

– То им придётся смириться. – Куруфинвэ похлопал лошадь по шее, выпрямился, хмурясь и потирая запястье. – Всё, я не собираюсь больше спорить. Мне надоело, что я всех уговариваю помочь нам с войной, а мне только ставят палки в колёса, как будто их это всё не касается и как будто орки будут убивать выборочно только первый дом. И как будто этот флюорит нам нужен на украшения, а не для стали, чтобы их же и защищать. Если они этого не понимают, то мне всё равно, будут они довольны или нет.

– Курво, ты меня плохо слышишь? Или тебе показалось, что это была просьба? Отчитаешься по результатам.

Майтимо оборвал осанвэ так резко, что ответить Куруфинвэ не успел. И, наверное, к лучшему. С наугрим или Тинголом хотя бы понятно , почему проявлять изобретательность, убеждая выйти из безопасных укрытий и присоединиться к далёкой от них войне. Но с какой стати уговаривать зелёных, которых именно нолдор и защищают? Уж тут-то никаких игр в торговлю и дипломатию Куруфинвэ устраивать не собирался, но так ответить старшему означало бы открытое неподчинение, а к такому он пока не был готов. Что бы ни происходило, но бунт внутри семьи… Хорошо, что Майтимо не стал заканчивать разговор. А с лаиквенди как-нибудь разберёмся.

***

Месторождение находилось недалеко от впадения Аксара в Гелион, в виду старой дороги наугрим, и это обстоятельство было одной из причин, почему Куруфинвэ обрадовала находка. Флюорит не так редок, чтобы устраивать на него охоту по всему Белерианду, но достаточно чистое месторождение, достаточно большое, да ещё и удобно расположенное близко к поверхности и дорогам – редкость куда большая. И отступаться только потому, что каким-то мориквенди жалко ёлок, которые они и видят раз в полгода? Да ещё и тогда, когда старое месторождение возле Аглона окончательно истощилось? Ищите дураков!

За время пути Куруфинвэ несколько раз спрашивали, что планируется делать на месте, но тот только огрызался более или менее резко. На месте и увидите. А на подъездах сказал строиться в походный порядок, как при марше через опасные земли.

На самом деле, никакого плана он так и не придумал и надеялся, что у лаиквенди хватит ума при виде вооружённого строя извиниться и уйти.

Тьелпэ постоянно маячил рядом, время от времени будто невзначай поглядывая на отца. Непонятно, наболтал ли он что-то отряду сопровождения, но их командир тоже сперва поинтересовался, что же всё-таки им предстоит делать, и получил заверение, что в нужное время обо всём узнает. Кажется, это его не слишком обрадовало, но спорить он пока не решался.

Когда до месторождения оставалось минут десять ленивой рыси, передовые начали высматривать дозорных Росселе: выставлять их было так же обязательно, как брать с собой охрану в дорогу, тоже ещё с Митрима. Но первым признаком близкого лагеря стал не дозор, а каменный мостик, перекинутый через одну из безымянных речушек. Особой необходимости в нём не было, выше по течению был другой мост, на старой дороге северней, а немного ниже был довольно удобный брод. Зато здесь мостик смотрелся живописно: в ажурной тени крон, невесомо парящий над водой без опор – и без раствора, как оказалось, когда отряд пересекал речку. Тьелпэ даже прислушался, убеждаясь, что раствора и в самом деле нет, зато услышал автора: Ингасиндо. Совсем ему скучно было, похоже.

Вот Куруфинвэ наоборот ещё сильней разозлился от этого напоминания о безделье подчинённых и потерянном времени.

Подкованные копыта звонко процокали по светлому известняку и мягко ступили на тропу, проминая влажную почву. А за поворотом тропы обнаружились дозорные. Сначала один встал помахать отряду рукой из зарослей, а по ближайшем рассмотрении их оказалось аж пятеро. Причём знакомых – всего двое из пяти, остальные трое – и вовсе лаиквенди, две девушки и парень, вполне освоившиеся, похоже, на правом берегу Аксара. Во всяком случае, когда спешившийся Куруфинвэ (а также увязавшийся за ним Тьелпэ с увязавшимся за ним Тинто) подошёл ближе, на ровной полянке посреди зарослей ольхи все пятеро весело переговаривались, а один из дозорных передавал одной из девушек фляжку – хотелось бы надеяться, что с чаем. При виде лорда дозорные встали, но без лишней резвости. Приветливо заулыбались, второй помахал рукой ещё и охране за спинами у лордов, кого-то узнав.

На строгий взгляд Куруфинвэ они охотно отчитались, недоумённо поглядывая на три десятка охраны: да, стоим тут дозором, но всё тихо, только к мостику иногда ходят полюбоваться. Эти трое? Да нет, почему мешают. Наоборот, помогают: десять глаз лучше четырёх. Они как раз к мостику ходили, на обратной дороге задержались. А Росселе должен быть вон за теми ёлками на горушке, там, кстати, маслят – тьма. Кстати, лаиквенди тоже своего лорда позвали, мы вас заждались уже.

По мере этого жизнерадостного доклада, перемежаемого восторженными, хотя и короткими, отзывами о мостике, брови Куруфинвэ сползались к переносице, смущая докладчиков. Но громогласно возмущаться он не стал – как подозревал Тьелпэ, больше от удивления, чем от сдержанности и заботы о дружбе с соседями. Доклад его скорей озадачил, чем успокоил, и распускать походный строй он не спешил, послав вместо этого одного из дозорных за Росселе. Одна из девушек тут же вызвалась составить компанию, а остальные двое продолжили с детским интересом разглядывать вновь прибывших нолдор и задавать уважительные вопросы об опасной северной границе, вдоль которой приходится ездить с таким большим и так хорошо вооружённым отрядом.

Дозорный вернулся через четверть часа, приведя с собой не только Росселе, но и Ингасиндо.

– Что тут происходит? – хмуро приветствовал их Куруфинвэ, едва они подошли достаточно близко, чтобы для разговора не требовалось кричать.

– Ничего не происходит, мы же вас ждали. – Росселе, немного удивившись вопросу и тону, запнулся было, но быстро оправился и отшагнул, давая дорогу незнакомцу в кожаной куртке, видимо, лаиквендо. При виде которого сидевшие на полянке белобрысые бездельники не то чтобы встали, но сели немного ровней. А Росселе продолжил: – Вот, лорд, разреши представить, это лорд Эктельхон, родич короля Денетора, сына Ленвэ. Он приехал за несколько дней до тебя специально для обсуждения вопроса с флюоритом.

– В твоём письме было написано, что вам тут мешают работать.

Прозвучало это как обвинение: Куруфинвэ пока никаких помех не видел. Или Росселе жаловался на то, что лаиквенди отвлекают их от работы песнями?

– Мы уже решили эту проблему, лорд, – с готовностью встрял Ингасиндо. – Оказалось, что Росселе недостаточно подробно объяснил лаэгрим, что мы собираемся делать и зачем это нужно. Но мы уже всё уладили, правда? – он посмотрел на Эктельхона. – Всё объяснили, и договорились, правда, пока в самых общих чертах

– Да, мы согласны принять от вас часть флюорита в дар, – благосклонно кивнул Эктельхон.

– Зачем? – Куруфинвэ поперхнулся. – Вы собираетесь сами выплавлять сталь?

– Мне объяснили, – Эктельхон мягким кивком указал на Росселе и Ингасиндо, – что ювелирный флюорит вас не интересует. Если здесь вы его найдёте достаточно много, мы можем взять плату им. Если нет, то другими, столь же ценными товарами. Украшениями или инструментами и оружием из стали, которую вы и в самом деле, вероятно, умеете выплавлять лучше нас.

– То есть, – Куруфинвэ всё ещё недоверчиво переводил взгляд с одного на другого, – мы можем начинать добычу?

– Конечно, – кивнул Ингасиндо. – Я уже разметил участки.

– Мы только тебя ждали, лорд, – подхватил Росселе. – Чтобы ты подтвердил то, что мы обсуждали с Эктельхоном. Если у тебя нет возражений, конечно.

Куруфинвэ строго нахмурился, отчего Ингасиндо посмотрел на него с недоумением, а Росселе принялся судорожно думать, в чём оплошал. Дело было, конечно, вовсе не в них. Просто перейти от настроения “разогнать всех пинками и будь что будет” (а заодно выместить копившуюся десятилетиями злость за всеобщую нерешительность) к обсуждению незначительных деталей незначительного соглашения было сложно. Конечно, поставка оружия – это тоже хорошо. В перспективе. Но если всё так радужно, то с какой стати эти идиоты потеряли столько времени?!

У него за плечом осторожно кашлянул Тьелпэ, а когда отец на него недовольно обернулся, сказал:

– Возможно, удобней будет продолжить разговор в лагере? Я думаю, Росселе и Ингасиндо вполне успели всё обустроить, и там есть где отдохнуть с дороги. Не лучше будет говорить с лордом Эктельхоном предметно, посмотрев разметку участков и оценив масштабы?

– Да, конечно же, – смутился Росселе, – прошу прощения, что не сказал сразу. Я уже распорядился, чтобы подогрели обед…

Куруфинвэ недовольно дёрнул щекой, но мысль была здравая: действительно, лучше осмотреться перед обсуждением. И лучше обсуждать не при таком количестве слушателей. Он обвёл слушателей взглядом и небрежно кивнул Росселе, который сразу заулыбался и засуетился, показывая дорогу и рассказывая о том, как замечательно удобно устроен лагерь.

***

Показывать ни в лагере, ни на будущем карьере было особенно нечего, если только не вникать в технические подробности. Сейчас это были просто рыжевато-зелёные осенние холмы, покрытые кое-где перелесками, и Эктельхон их прекрасно разглядел ещё до появления здесь нолдор. Но доклад Ингасиндо о разметке участков слушал с интересом, переводя доброжелательный, но цепкий взгляд с одного нолдо на другого.

– Конечно, мы только что приехали и не успели вникнуть, но здесь могут и другие минералы быть, – развлекал его Тьелпэ, пока Куруфинвэ разглядывал карту, остановившись над очередным овражком, заросшим непролазным малинником. – Сфалерит, например. Он иногда красивые кристаллы образует, и разного цвета. Ещё из него можно получать цинк. Но кроме флюорита здесь вряд ли много полезного найдётся. Навскидку только доломит слышно, немного чистого кальцита…

– Где ты кальцит услышал? – перебил его Ингасиндо.

– Вот здесь, – отозвался Тьелпэ, показывая на небольшой холм слева, достаточно отвесный, чтобы на осыпистом склоне не смогла удержаться трава.

– Я проверял, там только кальцит только в других породах. Преимущественно, в доломите.

– Возможно. – Тьелпэ кивнул, не собираясь спорить при госте. – Безусловно, у тебя было больше времени проверить.

Ингасиндо недовольно скривился, но продолжить спор ему помешал Куруфинвэ, теперь уже сам принявшись заговаривать гостю зубы обещаниями огранить для лаиквенди весь кристаллический сфалерит, какой найдётся. Вы пробовали его гранить? При такой хрупкости это требует огромного мастерства, и если у вас нет достаточного опыта, то можете вполне довериться нам…

После прогулки настроение Куруфинвэ заметно улучшилось, и когда Эктельхон предложил обсудить детали соглашения наедине, Тьелпэ не стал ни напрашиваться с ними, ни думать над способами подслушать. Вмешаться он в любом случае вряд ли смог бы, но даже если просто присутствовать – уже спокойней.

Росселе с сожалением посмотрел лордам вслед – он уже привык считать успех переговоров наполовину своим, а тут то Ингасиндо лезет, то лорды не приглашают с собой, – и ушёл ужинать. А Ингасиндо, скучавший всю последнюю часть прогулки настолько отчаянно, что даже Тьелпэ заметил, неожиданно предложил сходить к тому холму и выяснить, есть ли там всё-таки чистый кальцит. Тьелпэ согласился: ему тоже было интересно.

Тинто пошёл с ними, а по дороге присоединилась ещё и Мириэт, искавшая, как оказалось, Ингасиндо. И, как оказалось, не только потому что соскучилась, но и потому что спешила защитить его от предвзятого лорда.

– Поспорили? – налетела она сходу на обоих. – Опять ему не нравится, как ты делаешь?

Предвзятый лорд удивлённо хлопнул глазами, но ответить не успел, потому что Ингасиндо взял девушку за руку и сказал успокаивающе:

– Подожди, мне самому интересно. Пусть ищет.

В своей правоте он, видимо, не сомневался, а посмотреть на копошащегося в земле лорда – почему бы и нет. Мириэт глянула на него возмущённо, но нападать на лорда перестала. По крайней мере, вслух. Смотрела она по-прежнему, с праведным негодованием. Впрочем, Тьелпэ этого уже не замечал: с полминуты он возился в прохладной каменистой почве, перебирая мелкий щебень, но в конце концов встал, счищая комья земли с очередного мутно-белого камешка с гладкими гранями. Разочарованно протянул находку Ингасиндо.

– Да, ты прав. Доломит.

Ингасиндо обернулся от Мириэт, которой как раз что-то тихо шептал на ухо, от чего девушка хихикала, почти забыв про лорда и его несправедливость, взял камешек, подбросил на ладони и великодушно признал:

– Всё равно неплохо. Росселе даже не заметил.

Тьелпэ хмыкнул, оценив похвалу. Он бы ещё с Тинто сравнил. Можно, кстати, у Тинто спросить, была ли это попытка обидеть. А то тот пока только с удовольствием наблюдал сцену, не очень-то спеша помогать.

Мириэт торжествующе наставила палец на Тьелпэ:

– Вот! Сам ничего не можешь, а к другим цепляешься!

– Что значит не может? – неожиданно возразил Ингасиндо. – Он много чего может. И многое лучше меня.

Тьелпэ тоже удивлённо на неё уставился, но ничего умнее “Что?..” сказать не придумал. Ингасиндо громко окликнули от дальнего шатра, он обернулся, высматривая, кому понадобился, и Мириэт, пользуясь моментом, продолжила восстанавливать справедливость:

– А ничего! Он мне всё рассказал, как ты к нему придираешься постоянно! То отчёты тебе не тем цветом написаны, то доклады не тем голосом!

Ингасиндо обернулся, хмурясь, но от дальнего шатра его позвали второй раз, теперь на два голоса и упоминая какие-то образцы, так что он всё-таки сказал “я сейчас” и ушёл, на прощанье махнув рукой куда-то в пространство между собеседниками, но ближе к Мириэт. Которая вопреки надеждам Тьелпэ, осталась и продолжила смотреть на него обвиняюще.

Тьелпэ растерянно посмотрел сначала на неё, потом на Тинто за пояснениями – но тот то ли не понял взгляда, то ли не хотел объяснять при всех, ограничившись неопределённым шевелением плечами.

– Он мне уже давно отчёты не сдаёт, – сообщил Мириэт Тьелпэ, отчаявшись разобраться в происходящем и решив просто внести ясность на всякий случай. – И спор был всё равно несущественный: нам ни доломит, ни кальцит, в общем, не нужны.

– Конечно, – фыркнула Мириэт. – Будешь доказывать, что несущественный, раз проспорил.

Тьелпэ снова беспомощно обернулся к другу, и на этот раз тот ответил: