Текст книги "ВЕДьМА, мэйд ин Раша! (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 57 страниц)

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 1. Виктория ======

Городок был... дырой обозвать – похвалить только! Собственно, даже и не городок, а так – с точки зрения родившейся и выросшей в столице девочки – большая деревня. Когда из здания вокзала, навьюченные сумками и чемоданами, словно ослики тюками, буквально вывалились на небольшую площадь красивая, немного похожая на цыганку женщина и взъерошенная рыжеволосая девочка-подросток, перед ними предстала главная улица, которую в Москве и переулком бы вряд ли посчитали. Вдоль улочки тянулись двух-трех этажные домики-пряники, что могло бы выглядеть живописно... могло бы, но для Виктории не выглядело.

Вика в данный момент была в крайней степени недовольства жизнью. В ее плечо больно врезалась лямка большой спортивной сумки, поправить которую было невозможно, поскольку руки заняты чемоданами, с неба моросил мелкий нудный дождичек, девочка была вконец вымотана долгой поездкой на четырех электричках с пересадками, недовольна переездом из Москвы в какое-то редкостное захолустье, взвинчена только отгремевшим нервным и скандальным разводом родителей и крайне недовольна жизнью и судьбой в целом – оттого сочла пейзаж унылым и облезлым. Впрочем, стоял самый конец октября, листва на деревьях уже почти облетела и успела поблекнуть и потемнеть, небо было низким, тяжелым и серым, действующим на нервы этим вот дождиком... Жизнь в целом явно не удалась! “Правильно говорят – везет как рыжей!” – уныло подумала Вика. Когда ты просто рыжая – это еще полбеды. По-настоящему “веселая” жизнь ждет, когда при этом цвете шевелюры, выдающем в человеке мнимую склонность убивать лопатами дедушек, твоя фамилия – Чубайс! Виктория Рикхардовна Чубайс!!! Страдальчески вздохнув, девочка недовольно покосилась на мать. Они были очень непохожими. Виктория не унаследовала яркой красоты смуглокожей брюнетки Жанны, зато получила от отца жесткую рыжую шевелюру, светлую чуть ли не до прозрачности кожу и дурацкую фамилию в придачу! Себе-то Жанна оставила девичью! А ребенку, значит, можно жизнь испортить! Фамилией, переездом в какую-то жуткую дыру, лишь бы подальше от бывшего мужа – причем, что в этой деревне делать молодой девушке, у которой вся жизнь впереди, Жанна явно и не думала... Вот и сейчас, проигнорировав вздох, женщина решительно шагала к автобусной остановке – едва волочащая затекшие после многочасового сидения в электричке ноги дочка едва успевала за ней. “Везет, как рыжей... – уныло повторила про себя Виктория. – но я, наверное, единственная рыжая в мире, кому ДО ТАКОЙ СТЕПЕНИ не везет!” Комментарий к ГЛАВА ПЕРВАЯ. 1. Виктория Подумала я недавно, что можно было бы назвать ее не Викой, а Василисой, но сама история – начинание очень давнее и менять теперь одно из самых задействованных имен – саму себя запутывать.

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 2. Ева ======

Фамилия Евгении была Ларина. У пожилых учительниц эта фамилия вызывала сентиментальный восторг, ассоциируясь со светочем русской поэзии и его широко известным произведением, однако широкая известность эта ограничивалась узкими кругами – большинство сверстников Евы знакомы были с Александром Сергеевичем исключительно по фразе “А работать Пушкин будет?!”. Да и не напоминала смешливая Ева ни лиричную романтичную Татьяну, ни даже ее очаровательную легкомысленную сестричку Ольгу. Зато у нее был отец-милиционер... дочь мента Ларина – с этим приходилось учиться жить! Даже если папа Тимофей вовсе не питерский детектив, а всего лишь местный участковый, ведущий идейную борьбу с отцом Алинки, на швейной фабрике которого работали, в основном, соотечественники Шевралиева, не вполне легально проживающие в России, да тщетно пытающийся который год приструнить мелкую шпану – компашку второгодников под предводительством Рыжего Юрика, воображающего себя АльКапоне локального масштаба! С этим стоило научиться жить и Ева жила. Причем жила и радовалась: будучи по натуре своей оптимисткой, она не только не обижалась на шуточки, но и слыла автором многих из них – наиболее остроумных! Во всем, если постараться, можно найти позитив.

Взять хотя бы Мартына! Несчастный парень был даже не классическим, а просто-таки карикатурным образчиком отличника-зубрилы: был тощ и бледен, как выросшее в темноте растение, носил жуткие очки с толстыми стеклами в кошмарной старушечьей оправе, самой яркой чертой внешности Мартынко был намазанный зеленкой интеллигентный прыщик на выпуклом лбу, а уж занудлив был... Впрочем, себя Ева считала куда более несчастной, ибо это чучело было уже несколько лет в нее “тайно” влюблено – разумеется, в курсе тайны были все – и невозможно было найти в Верескове уголка, где Еву не преследовал бы преданный, как у побитой собаки, взгляд через толстые линзы очков. Вместе они смотрелись еще более нелепо, чем Мартынко сам по себе – хотя нелепее, казалось бы, уже нереально! – Ева была яркой, кудрявой и, обтекаемо выражаясь, склонной к полноте девчонкой, обаятельной, смешливой, но не особенно эрудированной, так что на ее фоне горе-ухажер смотрелся еще более тоще, бледно, и занудливо, чем обычно. Евгения сочла бы Мартынко сущим наказанием судьбы, если бы та же судьба не огорошила ее такой пакостью, как контрольные работы, к которым кто-то должен был подтягивать, да домашние задания, которые надо было у кого-нибудь списывать. Можно, конечно, было бы обратиться к Дашке Кукушкиной, но та была привередой почище учителей, списывать не давала принципиально, а при репетиторстве пыталась ДЕЙСТВИТЕЛЬНО вбить в кудрявую голову подружки весь пройденный материал, которым Ева замусоривать память была категорически не готова. Ну зачем ей в жизни будут нужны все эти неправильные дроби, формулы, события да даты?! Так что подруга не подходила категорически, вот и приходилось время от времени являть Мартынко свою благосклонность и позволять совершать учебные подвиги во имя дамы своего сердца. Ему несложно, он на целый класс старше... О том, что парню приходится выполнять два комплекта домашних заданий – для себя за восьмой класс и для нее за седьмой – девочка особо не задумывалась. Да и все равно ему нечем заняться, кроме как над учебниками корпеть, а она девушка молодая, красивая, стоит и оставлять время личной жизни... Хотя в плане личной жизни было глухо. Мартына Ева за парня не считала, а “настоящие мужчины” вниманием чего-то не спешили радовать. Немного успокаивало то, что она не была в этом болоте одинока: маловато романтики было в жизни Дарьи – отличницу угораздило втрескаться в одного из второгодников из банды Рыжего Юрика, про Елену, тайно (для объекта и явно для всей школы!) влюбленную в первого школьного красавчика Матвея Олесина, вообще говорить не стоило, Алинку – совсем еще ребенка в душе – мальчишки не занимали, и даже у Марго Великолепной, считающей себя верхом совершенства, на амурном фронте не ладилось, в данном случае – по вине самой Маргариты, поклонников-то у нее хватало, но все не подходили по привередливым запросам питерской “светской львицы”. Надеяться на неожиданную судьбоносную встречу в Верескове, где все с пеленок друг друга в лицо знали, было бы наивно... Да что вообще неожиданного или хотя бы странного может произойти в этом болоте?! Ева задумчиво потеребила бусы на шее. Эти бусы, представляющие явную антикварную ценность, Алинка откопала в сундуках у своей бабули – мировой старушки, хоть и слегка с приветом, но очень веселой и общительной, что Евгения всегда ценила в людях. Они входили в комплект маскарадного костюма, на последнюю примерку которого сегодня вместе с девчонками следовало зайти после уроков к Алине в гости. Поначалу директриса категорически запретила ученикам празднование “буржуазного” праздника Хеллоуина. Душой Олимпиада Богдановна до сих пор жила в далеком прошлом и не желала признавать, что современные подростки чем-то отличаются от тех, что учились у нее лет сорок назад. Директриса искренне огорчалась, что отменили форму и вместо черно-коричневой толпы перед ней мелькает разноцветная, запросто могла устроить ученице разнос за подкрашенные губы, ее возмущала современная музыка, интересы нынешней молодежи и все, без исключений, веяния “загнивающего Запада”. Идея праздника едва не провалилась с треском, но школьников здорово выручила бабушка Алинки – Ядвига, владеющая симпатичной кафешкой, вполне способной вместить не столь уж многочисленных старшеклассников единственной вересковской школы. Она же подала идею не просто маскарада, а в славянском стиле, за которую Алинка, вечно жаждущая куда-нибудь применить свои дизайнерские способности, радостно ухватилась. Костюмы придумывали всем коллективом, но в основном, конечно, работали Алина и новый “эксперт по моде и стилю” Марго, слегка заземляющая неуправляемый полет фантазии первой. Получилось совсем неплохо, Ева с нетерпением ждала конца уроков... Впрочем, она ВСЕГДА с нетерпением ждала их окончания, начиная со второго урока (поскольку первый, как правило, проводила в полусне с открытыми глазами)... – Евгения! – Денис Денисович? – девочка подняла голову, пытаясь сообразить, чего историк от нее хочет. Денис Денисович с шутливым поклоном кивнул на доску. – Ну, так и что же ты готова нам рассказать о Бородинском сражении, Ева? “Упс” К доске Евгения шагала, словно на плаху, едва волоча ноги и то и дело горестно вздыхая. Класс откровенно хихикал, Денис Денисович тоже украдкой усмехался в усы... Может, если его развеселить, натянет на троячок? Учителя Еву, не смотря на ее легкомыслие и некоторую лень, вообще-то любили... Нервно теребя жемчужные бусы, Евгения комично гримасничала и честно пыталась хоть что-то вспомнить, не сводя с учителя умоляющего взгляда. Сама себя не слыша, она несла какую-то околесицу, почерпнутую из смутных воспоминаний о том, что там говорили Мартын и помешанная на “Войне и Мире” Дарья... больше в голову (и на язык) лезли подробности о бале Наташи Ростовой, ее романтическим отношениях с Андреем... и почти ничего – на тему, собственно, войны... – У меня не урок литературы, Евгения, – качнул головой Денис Денисович. – конечно, это неплохо, что ты интересуешься литературными произведениями до того, как их начали проходить в школьной программе, но мне хотелось бы услышать... Ладно, так и быть, поставлю “три”, если скажешь, кто воевал с Наполеоном. Дарья с ужасом и осуждением взирала на мучения Евы у доски, Алинка вертелась на стуле, пытаясь подсказать жестами, мимикой и невнятным мычанием, не разжимая губ. Наконец, что-то придумав, принялась черкать что-то ручкой на своей ладони и, закончив, развернула ладошку к Еве. Та, щурясь, пыталась разобрать мелкие каракули... – Ну же, Ева? “Тройку он поставит, как же! А слабо хоть одну пятерку мне поставить? – уже откровенно гримасничая и яростно теребя несчастные бусы, телепатировала на всех волнах Денису Денисычу девочка. – ну поставь пятерку, а!” – Итак? – Кутузовский! – рявкнула успевшая разобрать часть фамилии Ева. Класс рухнул, а учитель как-то странно передернулся, встопорщив усы... – Можешь садиться, Евгения, – каким-то деревянным голосом произнес он. Девочка, сообразив, что сказала что-то не то, обреченно понурилась. – тебе “пять”. – Что?!

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 3. Елена ======

На Елену поздняя осень действовала ожидаемо: девочка лирически хандрила, украдкой писала стихи и делала зарисовки мимолетных, как сны, мыслей прямо в школьной тетрадке. Мечтательность ее была качеством круглогодичным, однако именно осенью, причем не есенинской золотой, а поздней, серой осенью с мелким дождичком, облезлыми черными ветвями уже облетевших деревьев и низким тяжелым небом – Елена окончательно “улетала”. Причем возвращения “с небес на землю” редко бывали приятными...

– Чему равен “икс”? – терпеливо, с нажимом повторила Марьиванна. Елена встрепенулась. – Э-э... двенадцать. – Ровно двенадцать? – математичка была неопределенного возраста, полная и довольно добродушная, однако даже у ее ангельского терпения имелись определенные пределы. – Нет. Э-э... с хвостиком, – убито промямлила Елена. В классе послышались смешки, но Марьиванна не улыбнулась. – Поздравляю Вас с открытием новой математической величины, именуемой “хвостиком”, юная леди. Смешки в классе стали явственнее. – Марья Ивановна, извините, я прослушала... не ставьте в журнал, пожалуйста, я Вам завтра все отвечу... – взмолилась Елена. В этот момент она была противна сама себе. Круглое лицо математички нахмурилось. – Хорошо, Леночка, в честь твоего Дня Рождения – последний раз. Ты ведь умная девушка, Елена, просто надо быть немного повнимательнее... иди на свое место. Итак... Марьиванна оглядела класс. Пока Елена мучилась у доски, класс заскучал: на последнем ряду резались в карты, на предпоследнем – в “морской бой”, стайка девчонок разглядывала один из презентованных первой красавицей класса и экспертом по моде и стилю Маргошей глянцевых журналов, а сама Маргарита с задумчивым видом полировала пилочкой ногти. – Достаем тетради, непутевые чада, новая тема! Однако на этом аккорде урок был прерван, дверь широко распахнулась и в класс, словно каменный гость, грузными шагами прошествовала директриса Олимпиада Богдановна. Моментально наступила почти гробовая тишина, ученики повскакивали со своих мест, вытянувшись в струнки, карты, изрисованные листики и модные журналы с парт испарились, словно по взмаху волшебной палочки. Олимпиада Богдановна была приблизительно той же комплекции, что и Марьиванна, однако математичке полнота придавала какую-то мягкость, а директриса напоминала кусок каменной скалы, подчеркивая художественное сходство темно-серым костюмом и “снежной” вершиной из зачесанных наверх седых волос. С ее появлением в классе сразу стало как-то тесновато и неуютно. – Добрый день, дети, можете садиться, – низковатым густым голосом, отработанным за долгие годы преподавательской практики, провозгласила Олимпиада Богдановна. – у меня для вас новость. С сегодняшнего дня с вами будет учиться Виктория Рикхардовна Чубайс. В присутствии директора смешки прозвучали гораздо более тихо и придушенно, быстро затихнув было под тяжелым взглядом, однако едва Олимпиада Богдановна посторонилась, перестав целиком закрывать своими габаритами дверной проем – все едва под парты не рухнули от истерического хохота. Вообще-то настоящий Чубайс не такой уж и рыжий, Елена пару раз его видела по телевизору. Но народу куда более был известен не сам министр энергетики, а его образ в многочисленных анекдотах... Девчонке, лицо которой моментально вспыхнуло едва ли не ярче огненной шевелюры, оставалось только посочувствовать. Однако, заразившись общим весельем, сдержать смешок Елена все-таки не сумела. – Класс, тихо-тихо! – перекрыв хохот, боевой трубой зазвучал голос директрисы. – Как вам не стыдно так встречать свою новую подругу! Не помогло. Смущение несчастной новенькой только добавило веселья. Впрочем, растерянность на лице девчонки через какое-то время сменил гнев, рыжеволосая покраснела еще сильнее, явно – хоть в смехе и гвалте этого и невозможно было расслышать – скрипнула зубами... Один из плафонов на потолке класса взорвался фейерверком золотых искр, заставив сидящих под ним учеников с визгом попрыгать в стороны, а особо мнительных – яростно при этом сбивая с одежды и волос воображаемое пламя. На мгновение эта вспышка ослепила всех присутствующих, после чего класс погрузился в полумрак. – Ох, – выдохнула Олимпиада Богдановна. – я сейчас приведу завхоза... Едва директриса вышла, непоседливый Лапшин негромко, но весьма слышно в наступившей тишине, произнес: – Ну правильно, где Чубайс – там и перебои с электрикой! Класс снова загоготал. Новенькая, обессилено ссутулив плечи, поплелась на свое место. Даже в полутьме осеннего утра ее шевелюра пламенела чуть ли не с электрической яркостью. – Эй, я не ослышалась? День Рождения? – зашептала Марго на ухо Елене, когда все немного поутихло. – Почему мне никто не сказал?! Елена пожала плечами. Признаваться, что все всё время забывают про день ее Рождения, поскольку такая серая и неприметная личность не интересна даже вездесущей Сорокиной, все и про всех знающей? Елена с детства была настоящей невидимкой – прожив много лет в небольшом городке, где все знакомы, она даже не удивлялась, что даже одноклассники на седьмом совместном году обучения могут и не вспомнить ее имени. В конце концов, устав переживать, она решила забыть о своем празднике тоже. Тем более, сегодня он совпадает с классной вечеринкой, почему бы не притвориться, что это чуточку и в ее честь тоже? – Я забыла... – Забыть о своем Дне Рождения? – Марго аж подпрыгнула на стуле. – Ну ты даешь, подружка! И девчонки молчали, вот свинство какое, когда же я успею найти для тебя подарок?! – Не стоит. – Ленка! Хватит витать в нирване, а ну признавайся, почему хотела зажилить от лучших друзей праздничек?! – Ну Маргоша! Сегодня же и так вечеринка, кто поперся бы ко мне на чаёк с тортом в компании предков, когда можно оттянуться на маскараде в честь Хеллоуина? Да никто! Лучше я со всеми на этот праздник схожу. Маргарита призадумалась. Потом тряхнула белокурой копной волос и, сдавшись, проворчала: – Ну ладно, может, там что-нибудь сымпровизируем. Кстати, о вечеринке, надо бы новенькую пригласить, а то некрасиво получится... Елена покосилась на ссутулившуюся за партой худенькую фигурку новенькой. Рыжеволосая девчонка выглядела еще более тихой, несчастной и потерянной, чем она сама. Елена искренне жалела новенькую... действительно жалела ровно до большой перемены, когда класс отправился в столовую. Маргариту все проводили взглядами, Рыжий Юрик даже присвистнул, но, наткнувшись на полный десятифунтового презрения взгляд хрустально-голубых глаз гостьи из Питера, стушевался. Елену, как обычно, не заметили... А вот стоило на пороге появиться Виктории, вся столовая разразилась воплями и улюлюканьем. “Сорокина расстаралась!” – сочувственно сообразила Елена. Сестрички-погодки Сорокины: Крыся и Фима – наряду с шалопаями Юрика были головной болью и школы и городка в целом, девицы разносили сплетни и скандалы повсюду, словно крысы – бубонную чуму (вполне вероятно, что именно этому свойству старшая Кристина была обязана своим прозвищем). – Привет “рэд-девилю, повелителю энергии”! – надрывался Юрик. Как будто сам не рыжий, честное слово! Хотя апельсиновая шевелюра и правда не шла в сравнение с огненными волосами новенькой. – Могла бы уж и всю школу обесточить на фиг за неуплату... агхр?! “Агхр?!” – это уже потому, что другой девятиклассник – Матвей Олесин, незаметно приблизившись к Юрику, заткнул ему рот горбушкой хлеба. В столовой повисло удивленное молчание – красавчик Матвей редко лез в школьные разборки, этот юный, но необычайно талантливый гитарист и композитор был слегка “не от мира сего”. Что, впрочем, не мешало ему быть одним из лучших учеников, наряду с Дарьей Кукушкиной и Мартыном Таблеткиным. В наступившей тишине Матвей решительно подошел к новенькой. – Прости нас, пожалуйста, – он приветливо улыбнулся. Лицо Вики снова вспыхнуло ярче красной шевелюры. – Как тебя зовут? – В-Вика... – Виктория – значит, “победа”. Глупо тебе расстраиваться из-за каких-то придурков. – за нашим столиком есть свободное место, хочешь присоединиться? – Ага! – проблеяла эта рыжая овца, которую за эти короткие мгновения Елена резко перестала жалеть, а возненавидела всем сердцем. Неужели... Неужели, чтобы обратить на себя внимание Матвея достаточно жуткого цвета волос?! Неужели красота, обаяние, личность – уже никого не интересуют?! “Будь честна хоть с собой, Леночка, из всего перечисленного у этой Вики есть хотя бы цвет волос! Может, и отвратительный, но сразу привлекающий к себе внимание, не в пример твоему: мышино-русому!” Матвей галантно провожал рыжее чучело к столику, а Елена нервно крошила хлеб в свою тарелку, всеми силами стараясь не разреветься. “И эта Вика тут ни при чем! У меня просто не было шансов в любом случае...”

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 4. Дарья ======

Новенькую Марго официально пригласила сама, окончательно смутив непривычную к таким церемониям девочку. Отказаться Виктория не решилась, но, когда они с Дашей случайно столкнулись на школьном крыльце, решила поделиться сомнениями с единственным в школе человеком, которого хоть немного успела узнать. Утром новенькая заплутала в школьных коридорах, а так же случайно оказавшаяся рядом Даша подсказала, в каком кабинете проходит урок ее нового класса.

– Не уверена, что мне стоит идти... Уже и не помню, когда была на вечеринке. – Вот и освежишь воспоминания, – улыбнулась Дарья. – к сожалению, тебе придется самой выбирать для себя наряд – Алинка шьет только индивидуально для каждого человека... если бы ты хоть на неделю раньше приехала. – Карнавал? – без энтузиазма уточнила Вика. – Я ужасно глупо выгляжу в праздничных нарядах... впрочем, это же Хеллоуин, тут чем ужаснее, тем лучше, верно? Нет, я, наверное... – Там будет играть Матвей! – Да?! Он музыкант? – Юное дарование, гордость нашей школы... Ну так что, хочешь оценить его вокальные данные? Ты, кажется, ему понравилась, Матвей никогда раньше не вмешивался в школьные разборки. – По-моему, он просто меня пожалел. Я выглядела круглой дурой! Даша... а тебе когда-нибудь нравился парень, так, чтобы с первого взгляда? – Наверное, – первая отличница школы заметно поскучнела. – Но ко мне никогда вот так не подходил парень. Собственно, меня тут особо не донимают, почему-то считается, что те, кто хорошо учится, все сплошь учительские любимчики и ябеды, так что у меня особо ни друзей, ни врагов... – А девчонки? – Мы в хороших отношениях. Просто у Елены лучшая подруга – Марго, а Ева с Алинкой – неразлучная парочка. Я там пятое колесо в телеге. Как ты думаешь, я зануда? Такая же, как Таблеткин? – Таблеткин, похоже, неповторим! – хмыкнула Виктория, припомнив колоритный образ главного отличника. – С чего ты так решила? Дарья отвела глаза. Наверное, стоило с кем-нибудь поговорить, причем, желательно, с тем, кто не начал бы сыпать прибаутками в духе Евы и не начал рассуждать в духе Марго о том, что надо поработать над своим имиджем и стилем – тогда и проблем не будет. – Мне... немного нравится один парень. Но я даже не знаю, О ЧЕМ с ним можно заговорить, у нас ведь совершенно нет общих интересов. – Откуда ты знаешь, что нет, если даже не разговаривала с ним? – Он... из тех, кого моя мама называет “неблагополучными”, его мать уже лет десять, как уехала неизвестно куда, оставив его с отцом. Тому особо не до воспитания, вот он и оказался в числе приятелей Юрика... Дело даже не в том, что маму хватит удар, если я начну встречаться с хулиганом, просто... я не знаю, как к нему подойти. Ну, с какой стати и о чем отличнице разговаривать с хулиганом? Это даже выглядеть будет смешно! Я... мне иногда кажется, что и он хотел бы со мной заговорить, но не знает как и о чем. Боится, что эти его неандертальцы-приятели будут над ним смеяться! Хотя, возможно, я это просто себе вообразила. Знаешь... я где-то слышала, что маскарад – это время не надевать, а сбрасывать маски, те маски, под которыми мы живем всю свою жизнь. Поэтому я согласилась присоединиться к затее девчонок, хотя и не слишком люблю вечеринки, хочу сбросить маску зубрилки и быть просто собой! Как ты думаешь, что-нибудь получится? – Попытаться быть собой, спрятавшись под маску? – Виктория призадумалась. – Наверное, и мне стоит попробовать. Мною быть скучно... Ну хорошо, я приду. Удачи! – Тебе тоже! Маргарита

Виктория оказалась не единственной уроженкой крупного мегаполиса, волею судеб заброшенной на задворки цивилизации в городок под названием Вересково. Но не все девушки воспринимали превратности судьбы столь пессимистически. Должно быть, дело было в том, что, в отличие от незнакомой пока сверстницы, Маргарита Романова была гораздо более довольна жизнью в целом, своей фамилией – звучащей, с точки зрения девушки, эффектно и благородно, своими волосами – роскошными и белокурыми, и своими родителями. Была, правда, в семействе Романовых своя “ложка дегтя” – младшая дочь Лилька, сущий бесенок, но и она обычно погоды не портила.

Отчасти сыграло и то, что Марго с семьей переехала в Вересково почти полгода назад, в начале лета, когда утопающие в пышных зеленых кронах и золоченые ярким солнцем домики-пряники выглядели ДЕЙСТВИТЕЛЬНО живописно: ни дать, ни взять – игрушечный городок из сказки. Или то, что семейство Романовых транспортировали не четыре электрички с пересадками, а два весьма внушительных джипа – черный и серебристый – прямо к порогу их “дачи” – перестроенной под шикарный особняк заброшенной усадьбы. Особенно Марго радовало, что машин ДВЕ и она может ехать отдельно от гиперактивной младшей сестрицы. И вещи свои девочка тащила отнюдь не сама – вышколенные шоферы перетаскали весь куда более многочисленный багаж в особняк. Маргарите городок понравился. Кроме того, ей льстило самосравнение с русской аристократией (это было куда более приятно, чем часто звучащее в спину “Что тут скажешь – новые ж русские!”), как известно, зиму проводившей в Петербурге, откуда приехало и семейство Романовых, а на лето выезжающей поближе к природе в усадьбы и имения. Не Гавайи, конечно, и не Лазурный берег, зато так ново и экзотично... Правда, стояла за переездом на дачу совсем не веселая история. У Геннадия Романова – крупного питерского банкира, начались проблемы не то с налоговиками, не то с “крышей”, не то с теми и другими разом, из-за чего он рассудил, что жене и двум дочерям лучше на какое-то время скрыться с глаз общественности – просто на всякий случай. Неприятности, однако же, затянулись и Марго вскоре заскучала. В городке-игрушке не было ни одного модного бутика, все одевались со швейной фабрики, несколько лет назад почти развалившейся и выкупленной каким-то предприимчивым не то китайцем, не то вьетнамцем, не то корейцем. Здесь не было кабельного телевидения, а глянцевые журналы появлялись в продаже – в лучшем случае – два месяца спустя после положенного времени. В общем... девочка уже готова была покрыться плесенью от тоски, когда все кардинально исправили несколько интереснейших знакомств. Главным образом, конечно, с Еленой. В своей прежней жизни Маргарита, наверное, и не заметила бы тихую мечтательную “серую мышку”, и уж точно не предположила бы, что именно она – девчонка ничего не смыслящая ни в моде, ни в стиле – станет для нее лучшей на свете и самой близкой подругой. Девочки были кардинально не похожи, абсолютно по-разному смотрели на окружающий мир... и оттого заново открывали его друг другу с неожиданной и абсолютно новой стороны. Елена всю жизнь провела в этом городке – Марго вдохновенно рассказывала ей о Петербурге, о каникулах во Франции и отдыхе в Египте, а Елена восхищалась и почему-то ни капельки не завидовала. Если Маргарита открывала ей простор мира, то Елена демонстрировала подруге его глубину, его скрытое волшебство, которое только нужно заметить. Как ни банально это звучит, но богатый внутренний мир Елены с лихвой компенсировал отсутствие внешнего глянца, по которому привыкла судить о людях Марго. Хоть она и относилась к наивной мечтательнице с легкой покровительственностью, Елена, вполне возможно, значила для Марго даже больше, чем она сама значила для Елены. С остальными ее уже новая подруга и познакомила. Дарья Кукушкина сама по себе была не слишком-то интересна. Ходячая энциклопедия, а не девчонка! Правильная, сухая и безжизненная, как изложенные в ее любимых справочниках и научных журналах факты, завоспитанная жестковатой матушкой едва ли не до позеленения умница-отличница. У Дашки была орехово-смуглая, доставшаяся от отца – то ли мулата, то ли араба – кожа, большие темные глаза в потрясающих ресницах и склонные виться, чего им не дозволялось, блестящие черные волосы. Ее бы приодеть поярче, сменить жуткие очки на более стильные, да распустить туго стянутую косу – потрясающая была бы красавица-экзотка! Судя по ее брату, Петьке Кукушкину... Собственно, ради того, чтобы иногда видеться с Петькой – уже взрослым парнем, недавно окончившим школу и теперь, вместо службы в армии, работающего лесничим, Маргарита и дружила с Дарьей. Словно по контрасту с сестрой Петр Кукушкин был всегда слегка неопрятным, смешливым и потрясающе классным парнем! Совершенно не похожим на тайный идеал Маргариты, но таким интересным! Во всем стоило находить светлые стороны – раз уж им пришлось остаться в Верескове и на осень, а Маргарите – пойти в местную школу, в один класс с Еленой – то, может быть... В конце концов, нельзя же всю жизнь ждать этот придуманный в детстве идеал! Алинка, фамилии которой Марго никак не могла запомнить, и дочка здешнего участкового Женька Ларина были одноклассницами Дарьи – на год младше Марго и Елены. Алина – дочка того самого китайца-корейца-узбека-таджика, местного “законодателя мод”, а Женьку (сама Евгения предпочитала называться Евой, но Марго упорно звала ее Женькой в отместку за плебейское обращение “Ритка” к собственной персоне!) – смешливую пышечку с каштановыми кудряшками – Маргарита с первого знакомства регулярно мечтала придушить, через две минуты общения начиная бороться со звоном в ушах от несмолкающей болтовни и хихиканья к месту и не к месту, и раз двести зарекалась вообще не общаться, но начинала вскоре скучать почти так же сильно, как по Елене. В какой-то мере Маргарита была бы даже рада остаться в Вересково навсегда. Но вместе с тем это казалось абсурдом! Вот если бы девчонки могли переехать к ней в Петербург. И Петька... Впрочем, пока они еще никуда не уезжали и Марго старалась не думать о разлуке. Без Петьки прожить она смогла бы – красивых парней везде полно, да и виделись они с ним всего пару раз, обменявшись “привет-пока” (хотя девочка чувствовала, что тоже ему нравится). Но расстаться с Еленой... Это было бы очень и очень грустно! Впрочем, будучи натурой обстоятельной, Маргарита уже прикинула, что могла бы порекомендовать Елену и Алину в одну питерскую художественную школу, правда, не обсудив с самими девчонками... в конце концов, рисовать обе любили и неплохо умели. Комментарий к ГЛАВА ПЕРВАЯ. 4. Дарья Решила объединить, поскольку кусочки и маленькие и с точки зрения сюжетного продвижения совсем незначительные – почти чистая экспозиция героинь.

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 5. Алина ======

– И в который раз мы уже забываем про ее День Рождения? Девчонки, как по команде, отвели глаза. Наконец Ева сдавленно пробубнила: – Но она сама про него никогда не говорит. Вот я к СВОЕМУ Дню Рождения всех за неделю готовить начинаю!.. – Подруги называется! – скрестив руки на груди, надменно бросила Маргарита. – Заваленная математика, увлечение Матвея, а теперь еще и это! Неудивительно, что она сама не своя. – Но Ленка всегда ведет себя так осенью, – осторожно заметила Дарья, поправляя очки. – и вообще, не должны же мы теперь из-за этого ссориться с новенькой. Она неплохая девчонка, я успела познакомиться с ней сегодня до начала уроков. Виктория же не виновата, что Елена, уже года два вздыхая по Матвею, так и не решилась даже заговорить с ним! – С Викой он сам заговорил... – сама не зная зачем, вставила Алина. Вообще-то она давно подозревала, что Елену вполне устраивала сложившаяся ситуация: скрывать свои чувства, молча любить из-за уголка любовью, состоящей исключительно из собственной фантазии. Примерно таким же образом Ева регулярно “влюблялась” в известных певцов и киноактеров, ее “романы” с Леонардо ДиКаприо, Томом Крузом и прочими “лицами с обложки” с регулярностью гремели по школе: страдать без публики и достойных зрителей Ева не соглашалась. Но влюбленности Евгении быстро проходили, а Елена нашла в своих воздушных замках хрупкое постоянство, теперь безжалостно разбитое вдребезги. – Обидно будет, если все это испортит праздник. Тем более – ее День Рождения... Надо постараться ее приободрить. – Как правило, когда вы с Евой пытаетесь это сделать, становиться только хуже, – сухо напомнила Дарья. Порой Евгения и Алина действительно несколько увлекались в том, что им самим казалось просто дружескими подначками, и могли случайно кого-нибудь обидеть. Меланхоличная барышня Елена обижалась частенько. – У меня сегодня дополнительные занятия, так что я присоединюсь к вам попозже. Увидимся. – Приходи сразу в бабулино кафе, закончим все вместе с костюмами! – прокричала вслед Дарье Алина. Она и сама училась довольно хорошо, но решительно не понимала, как можно, успевая и даже обгоняя программу буквально по всем предметам, еще и ходить на дополнительные занятия в свое свободное время! С другой стороны, Дарье это, похоже, нравилось... Вспомнив костюм, который они приготовили для этой сверхправильной отличницы, Алинка сдержала смешок. Только бы Дарья добровольно ЭТО на себя надела, не вынуждая подруг идти на экстремальные меры... Впрочем пока основной заботой была все-таки Елена! – Все хандришь, дорогая? – вылавливая русоволосую девчонку на выходе из раздевалки, приветливо завопила Ева, приобнимая печальную Елену за плечи. – Надо было Алинке нарядить тебя Царевной-Несмеяной... может, еще есть время поменять костюмчик? По крайней мере, он будет гармонировать с выражением твоего лица! – Не уверена, что хочу идти на эту вечеринку... – едва слышно пролепетала Елена. – я что-то неважно чувствую себя сегодня, наверное, грипп начинается, лучше я... – И не думай! – категорично отрезала Марго. – Ага! – поддержала Алинка. – Самый действенный метод лечения гриппа – отправиться куда-нибудь, где скопилось побольше народу и всех опчихать до полного своего выздоровления! А сейчас идем ко мне костюмы мерить! Я внесла кое-какие изменения... – Мне надо учить математику! Я обещала Марьиванне, что завтра ей отвечу... – Слушай, а почему бы тебе не попросить Матвея позаниматься с тобой? – предложила Ева. – Убьешь двух зайцев одним выстрелом. Если хочешь, я могу взять переговоры на себя... – Пусть с этой рыжей занимается! – окончательно помрачнев, сквозь зубы процедила Елена. – Ты что, так просто отдашь парня своей мечты первой встречной?! За любовь надо бороться, Леночка! – Я боролась за яблоко, а не за огрызок! Мне не нужен предатель. – Ну какой же он предатель. Матвей не твой парень, он даже не знал о твоих чувствах, вот если бы ты... – Хватит об этом, – с неожиданной для себя твердостью отрезала Елена. – Вовсе Матвей не парень моей мечты. Просто за неимением лучшего... Ева хмыкнула, переводя взгляд с Елены на Марго и обратно. – Эх вы, ждете-ждете какого-то “лучшего”, а отличных парней, которые рядом, только руку протяни, упустить готовы! Вот ты, Маргоша, так и не пригласила Петьку на праздник! Строишь из себя такую всю из себя уверенную, а сделать первый шаг трусишь! – Не стану я ни за кем бегать! – возмутилась Марго. – Петр уже взрослый, на школьной вечеринке ему будет неинтересно. Да и вообще... это несерьезно! Не может это быть чем-то серьезным! – Не твой идеал? – поддела Евгения. Маргарита вспыхнула. – Да, не мой идеал! Петька отличный парень, но он не тот... не такой, кого я могла бы по-настоящему полюбить. Он... он косит от армии. Я понимаю, что не из трусости, а из убежденного миролюбия и пацифизма, но все равно. Нет у него цели в жизни, живет себе да радуется... вроде бы, это и неплохо, но, мне кажется, у настоящего мужчины непременно должна быть цель, миссия, то, ради чего он живет и ради чего готов погибнуть. Должна быть Идея, понимаете? А в Петьке этой идеи нет... Он не борец, предпочитает уходить от конфликта. Он... Он замечательный парень, но не мой. Мы друг другу не подходим. А как на счет тебя самой, Женечка? Мартынко-то совершенно не ценишь, хотя он – заметь – блондин! Ева поперхнулась. И почти тут же возмущенно завопила: – Никакой он не блондин! Белобрысый просто! Несчастный, безнадежно влюбленный в Еву “ботан” Мартын Таблеткин и правда был скорее бесцветным, чем блондином. Кощунство такого сравнения задело Евгению, к блондинам питающую определенную слабость, до глубины души. Алинка тихо захихикала, даже хандрящая Елена едва заметно улыбнулась. – Ой, Маргоша, я чуть не забыла! – неожиданно завопила Елена. – Я же его дорисовала!