Текст книги "ВЕДьМА, мэйд ин Раша! (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 57 страниц)

Алина

– Еще один случай, а вы ничего не знаете! – Фима Сорокина высокомерно вскинула острый носик. – И опять в нашей школе! Я слышала, подозревают утечку в вентиляцию какого-то газа, вызывающего у людей аллергическую реакцию и симптомы астмы. Возможно даже, занятия в школе отменят! «Ева была бы просто в восторге!» – уныло подумала Алина, в четверть уха слушая Сорокину и пытаясь уловить в бурном потоке разнообразной информации хоть какие-то полезные сведения. – Или переведут нас в новое здание, но когда еще подходящее найдут и обустроят. К Фиме Алина подсела сама, начав разговор нейтральным «ну наконец-то чего-то похожего на нормальную зиму дождались». Верно говорят, если бы погода не менялась, большинству людей просто не с чего было бы начать светскую беседу. Больше ничего говорить не пришлось, только – время от времени – охать и поддакивать, слушая, что ничего еще не известно, что оттепели еще непременно возобновиться, зато весной непременно будут заморозки: если в январе март, то в марте жди января; что у учительницы физики – довольно молодой и гиперактивной особы по имени Анна Симоновна Хренникова – в кабинете после очередного эксперимента опять что-то взорвалось и Олимпиада Богдановна уже вызвала сотрудницу «на ковер», грозясь в следующий раз непременно уволить к чертям болотным. Да и уволила бы давным-давно, но старая «физичка» в прошлом году ушла на пенсию, а кто еще в эту школу работать пойдет, когда ТАКОЕ творится? Очередная жертва «украденного дыхания» – школьная завхоз, была госпитализирована с симптомами «астмы» сегодня утром, до начала занятий, это старались не афишировать, однако от всевидящих глаз, всеслышащих ушей и болтливого языка Сорокиных никто не мог спрятаться. – Мама будет писать статью об этом. Ну, согласись, безобразие – давно пора заявить об эпидемии и остановить занятия. А что, если это атипичная пневмония или птичий грипп?! Мать сестер Сорокиных – женщина с очень необычным именем Молва, была в Вересково известнейшим скандальным журналистом. В отличие от дочек, на мелкие сплетни Сорокина-старшая не разменивалась, каждая ее статья производила эффект разорвавшейся бомбы с неизбежными разрушениями и жертвами. Где эта дамочка разнюхивала сведения и почему ее еще никто не прикопал (ибо среди жертв попадались и весьма влиятельные личности) – оставалось профессиональной тайной. – Так в нашу школу вообще никто не захочет идти учиться, не то что Эльвира Страхова! – А это еще кто? – подумав, что фамилия ей откуда-то смутно знакома, на всякий случай уточнила Алина. Фима картинно закатила глаза: – Ну, ты даешь, Шевралиева! Ты где живешь? На Луне? Скажи еще, про Алекса Страхова ни разу в жизни не слышала, а! Уж ладно эти твои подружки – Вика и Маргоша, но ту с детства тут живешь! Ладно, если кратко, Страхов – здешний царь и немножечко бог. Мэр у него с ладони ест! Да и в цивилизованном мире – я не только про столицу, но и вообще в Европе – тоже имеет определенное влияние. В перестройку, дефолт и все такое сумел не сглупить, хотя сам тогда едва школу закончил. Родителей у него, насколько знаю, уже тогда не было, многое поговаривают, а Эльвира – примерно наша ровесница, если и старше, то самую малость – тогда должна была быть еще в пеленках. О ней вообще практически ничего не известно, до сих пор училась не то во Франции, не то в Швейцарии, теперь вот зачем-то вздумала вернуться на историческую родину. Не иначе Страхов решил ее постепенно в дело вводить, единственная наследница как-никак. И учиться вроде бы будет в нашей школе – когда опровергнут опасения насчет эпидемии или утечки газа. Гм, а может, под городом какой секретный завод спрятан, оттуда и утечка? Нечисто многое с этим Страховым, мама кое-что пыталась разузнать да так, мягко говоря, по рукам получила… Доктора Мурагина, например, за эксперименты над людьми лицензии лишили, считай – «волчий билет» выписали, а в нашей больнице приняли с распростертыми объятьями – с чего бы? И с женой мэра подозрительная история, нехорошо она умерла, теперь Емельянов над сыночком своим дебильным трясется, как над писаной торбой, считай идеальный вариант, чтобы его держать за горло, заставить под любую дудку танцевать. Алина незаметно поморщилась. Прошлое хирурга Мурагина, психическое расстройство сына вересковского мэра – все это было выкопано именно Сорокиной-старшей, обожавшей выволакивать на свет самые неприглядные чужие тайны, сопровождая их ворохом совсем уж невероятных домыслов, особенно в неофициальном изложении. – Так что с этой, ты говоришь, Эльвирой? – Больше ничего не знаю – врать не люблю. Так что недолго Маргариточке оставаться в нашей школе самой «богатой и знаменитой». Ты ведь в хороших отношениях с Маргариточкой, верно? Алина кивнула. Фима и сама прекрасно это знала, хотя бы потому, что называла Марго в разговорах с Алиной мерзким уменьшительным именем, но не «воображалой» и «богатенькой Барби», как звала ее с другими, а обзывала и того круче. – Крыся говорила, ее видели с мальчиком. Мы его не знаем. Сорокиных, привыкших знать все и обо всех, это не на шутку уязвляло. Их жизненная схема сплетен и наведенных справок неожиданно дала сбой, причиняя тем самым нешуточное беспокойство. – Можно было бы решить, что тоже из Петербурга приехал, но не похож. Простоват, прямо скажем, мальчик. Не ожидала я такого от Маргоши, которая красавчика Петьку-то столько времени динамила, а тут спуталась непонятно с кем. Как, ты сказала, его зовут? – Я ничего не говорила, – неуверенно напомнила Алина. Возможно, прием хитрой Сорокиной и сработал бы, заставив девочку на автомате назвать имя таинственного паренька, если бы, конечно, она сама его знала. Но у их нового, с позволения сказать, знакомого, наблюдались все симптомы бразиломексиканского диагноза – амнезии. Дабы оные не усугубились банальным – совсем не атипичным – воспалением легких от купания в зимней реке, паренька, как и Маргариту, следовало бы продемонстрировать доктору, но как? Непонятно откуда взявшийся безымянный и никому не известный тип без документов вряд ли получил бы талон на обслуживание в местной поликлинике. На экстренно созванном совете, правда, проблеме было найдено хотя бы временное решение. – Дружишь с Маргариточкой, а ничего не знаешь! – укоризненно покачала головой Фима. – Но Крыска кое-что разнюхала, она же всюду без масла влезет! Так вот, этот парень – племянник Мариванны, она, кстати, вернулась из отпуска, с понедельника уже выйдет в школу. Долгий у нее вышел отпуск! К родственникам в другой город ездила, оттуда и привезла этого. Небось от повесток из военкомата с места прописки срулил – везет Маргоше на уклонистов. Хотя с Петькой его не равнять, похоже, наша принцесса Романова не отличается таким уж утонченным вкусом, как хочет представить, ну да для парня быть чуть лучше обезьяны – уже эволюция! Ну так вот, а он ухитрился посеять все документы, в реку свалился. Крыся брешет, что Маргариту оттуда вытаскивал, да это уже глупости. Не до такой степени наша воображуля законченная блондинка, чтобы посреди зимы решить искупаться! Ей, ты слушаешь? – Извини, скоро звонок, – от сорочьих тараторок Алину уже откровенно мутило, а ничего нового и важного, как решила девочка, услышать уже не получится. – надо подготовиться к следующему уроку! – едва ли не бегом припустив от Фимы, оправдалась она. Сорокина пожала плечами и с зловещим «а вы слышали?..» попыталась присоединиться к тройняшкам Холивиным, известным в школе под прозвищем Охмуренные благодаря своей любви к какому-то сериалу про ведьм. Однако поклонницы мистики поспешно ретировались, прыснув от Фимы в разные стороны. Уж о новом приятеле Маргариты, названным пока Колей – для удобства общения – все немногое Алина знала и без сплетниц. Возможно, они могли бы подсказать хоть что-то о происхождении юноши, но и Сорокины не знали вообще ничего, кроме придуманной наспех легенды. При первой же встрече девочки были поражены сходством Коли с давнишним «фотороботом мечты», нарисованном для Марго Еленой осенью, а вот сама Маргарита эту тему старательно не поднимала. Но, что и говорить, раньше ко всем новым знакомым нордическая красавица относилась хоть и благодушно, но гораздо менее… доверительно, что ли? В кругах, где вращались ее родители, не слишком-то вежливым считалось даже заговаривать с кем-то, пока его тебе не представит общий знакомый, а тут такое впечатление, словно Маргарита всю жизнь была знакома с юношей, о котором не знала даже настоящего его имени! Хотя, что и говорить, он безупречно соответствует ее идеалу. И появился как самый настоящий романтический герой! «Самое время для появления – героя!» – уныло подумала девочка. В книгах и фильмах всегда так: когда ситуация кажется безвыходной, появляется кто-то и все улаживает. Хоть и не выглядит этот парнишка способным на что-то подобное… Но Евгения в коме. Со всеми этими приступами не заподозрить здесь охоты именно на Берегинь, напротив, большинство жертв «украденного дыхания» – мужчины или мальчишки-старшекласники. Но как-то уж слишком много совпадений в том, как, одна за другой они оказываются выведены из игры, да и выживают исключительно чудом. Дарью спасла Мариванна, а Марго – этот Коля, причем оба вмешательства… кем-то явно не предполагались. Йотун-охотник еще мог оказаться совпадением, а вот подманить Маргариту к реке ненавязчивым мороком или чарами, по словам Ольги, упырь или мавка вполне могли бы. Беда в том, что и Ольга со своими навыками Экзекутора ничего не могла поделать с нападениями прямо в школе, буквально у себя под носом! Будь с ними Ева, можно было бы тоже прибегнуть к внушению, чтобы расспросить учителей и школьников в поисках упыря, но без Данкиных чар можно было полагаться на методы Ольги, которая, быть может, умела виртуозно устранять нечисть, но не аккуратно расспрашивать людей. Было бы крайне неловко начинать «расследование», когда одна из них кого угодно может без церемоний сгрести за шкирку и прорычать что-то в духе «говори, пока тыкву не расколола!» – кто, спрашивается, потом будет разгребать последствия. Хорошо, если не прибьет сгоряча! Неожиданно Алина поежилась, почувствовав на спине чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, она заметила незнакомую девчонку примерно своего возраста или чуть старше. Почти такую же худенькую и миниатюрную, как сама Аля, с осунувшимся белым лицом, которое не оживляла даже гречишная россыпь мелких темных веснушек. Черные волосы незнакомки были подстрижены острым «каре» до такого же острого подбородка, одета в довольно старомодного фасона белую блузку и еще более старомодную прямую темную юбку чуть выше колен. Когда Алина обернулась, странная девочка не отвела взгляда и даже не изменилась в лице, продолжая пристально пялиться словно бы сквозь нее. Странно, Сорокина ничего не упоминала о новеньких. Ну, не считая той еще только якобы намеренной перевестись к ним Эльвиры, если в рассказе о сестренке «здешнего царя и немножечко бога» было хоть процентов восемьдесят правды. Однако прозвенел звонок и, досадливо поморщившись – уши и так теперь будут болеть не меньше суток – Алина решила расспросить Фиму на следующей перемене.

====== ГЛАВА ВТОРАЯ. 12. Магда ======

Гарпия была немного дезориентирована. До сих пор ей не приходилось бывать в местах скопления такого количества народа, собственно говоря, до сих пор ее взаимоотношения с людьми вообще ограничивались теми до обидного редкими случаями, когда Магда получала контракт на чью-либо смерть, разумеется, выполняя его при минимальном количестве возможных свидетелей. Свидетелей следовало устранять, а господину отчего-то претили ненужные, с его точки зрения, жертвы, он вообще предпочитал обходиться без физического устранения неугодных, оттого те монстры, кто не умел работать чисто, в результате больше не получали контрактов вообще. Юная хищница подавила желание глухо зарычать. Теперь ее окружала плотная гомонящая толпа из потенциальной добычи – в таких условиях придется каждую секунду напрягаться, сдерживая в себе инстинкты убийцы. И здесь ей еще предстоит провести неизвестно сколько времени, по приказу господина сопровождая на занятия эту… размазню! Трудно было поверить, что эта невежественная пустышка, ластящаяся ко всем вокруг с навязчивостью потерявшегося щенка, в потенциале обладает не меньшей силой и властью, чем великий князь. Да такая не способна удержать вообще никакой силы – характер не тот. Но господин так считает, значит, Магда обязана оберегать и защищать эту куколку. Вместо того, чтобы разорвать ее на куски! Магда чуть нервно сплела пальцы, озадаченная собственной мыслью. Лада эта девчонка или нет, но она колдунья, часть волшебного мира. Не обычный человек. Не добыча. И уж точно не соперница! – ехидно подсказал внутренний голос. – Принцесса вправе потребовать себе красивую куклу. И Сергей, можно поспорить на что угодно, будет от этой роли в восторге! Но почему ей должно быть до этого дело?! Если бы гарпия обладала той же огромной силой, что присуща драконам, она ни за что не стала бы вилять хвостом ни перед великим князем, ни перед его «сестричкой», не стала бы связывать себя никакими глупыми обязательствами! А Змей делает это не потому, что у него нет выбора, а оттого, словно бы ему нравится! Играть с Еленой ему нравится точно. Драконы всегда выбирают таких: красивых, наивных, чистых душой девиц. Как Елена. Как, не смотря на всю внешнюю браваду, бывшая монастырская послушница. И гибнут практически всегда именно из-за этого. Легенды о том, как драконы похищают девиц, а после доблестные герои в честном бою освобождают пленниц – ложь. Наивная человеческая ложь. Очарованные девушки убегают к ним сами, что, конечно, никогда не приводило родителей в восторг, а если эти родители оказывались достаточно состоятельны, всегда находились и герои, готовые – не в одиночку, разумеется, а собрав внушительную армию (из которой, правда, мало кто выживал, а в красивых сказаниях они просто «имелись в виду», а после и совсем забывались) – рискнуть ради возможности разграбить коллекцию сокровищ, которую непременно обнаружит у любого уважающего себя дракона (по какой-то причине Змеи – потрясающие барахольщики) и, заодно, жениться, как честный человек на «спасенной» девице с богатым приданным. Мнения этих похищенных куриц никто, разумеется, не спрашивает – да и чем они могли бы его отстоять? Конечно, справиться с драконом непросто даже при поддержке армии и магических ухищрениях – девяносто девять таких героев из ста, разумеется, просто не возвращались, но единственному сотому могла и улыбнуться удача. Факты говорят сами за себя: в Европе драконы вымерли еще в средние века. В Америке священные покровители ацтеков были уничтожены вместе с самой их цивилизацией, только где-то на территории Азии еще живут несколько кланов – мать Сергея, хоть по нему и не сказать – как раз оттуда родом. А его же отец – последний в роду дворян Гоярынских, хоть и взявший после революции более непритязательную фамилию Змеев – почти двести лет оставался единственным драконом в России. От размышлений Магду отвлекло появление одной из Берегинь. Маленькая, похожая на ребенка девочка с усталым видом слушала несмолкающую трескотню какой-то одноклассницы: темноволосой, круглолицей с мелкими остренькими чертами. Не исключено, что в роду второй девчонки были кикиморы, но никаких сверхчеловеческих способностей Магда в ней не учуяла. Зато теплое дыхание весеннего ветерка, шлейфом сопровождавшее маленькую Берегиню, буквально кричало о себе. Летавица. Почувствовав взгляд, девочка настороженно обернулась. Гарпия не стала ни отводить глаза, ни давать понять, что смотрит именно на нее – чаще всего люди вообще ничего не могли прочесть по ее лицу, хотя многие чувствовали в присутствии хищницы смутную тревогу, предпочитали не замечать ни своих чувств, ни самой Магды. Опасность не увязывалась в сознании большинства с болезненного вида девочкой-подростком, которую все видели вместо гарпии, а то, чего люди не могли объяснить в меру своего разумения, они предпочитали просто игнорировать. Оттого волшебный мир и существовал столько веков рука об руку с миром обыкновенным, оставаясь при этом невидимым для него. Но прозвенел звонок и школьники, включая насторожившуюся Летавицу, вынуждены были, словно вода при отливе, хлынуть из коридора в классы. – Магдалена, можно тебя на пару слов? От высокой женщины с черными, как смоль, волосами, веяло солью и опасностью. Даже не опасностью – смертью! С трудом подавив желание ощериться и зашипеть, юная гарпия подняла глаза. – Ведьма, – тихо произнесла она. – Называй меня Мариной Максимовной, – невозмутимо, хотя в глубине синих глаз редкого фиолетового оттенка тлеющее мерцала – нет, не тень страха – не слишком-то скрываемая неприязнь, ответила женщина. – Чернояд прислал тебя следить за мной? Ведь я предупреждала, чтобы не смел вмешиваться и указывать мне! Это она о ГОСПОДИНЕ так говорит?! – Нет. Я здесь не из-за тебя. – Быть может, ты столь неудачно выбрала место для охоты? – Нам запрещено охотиться на людей. Запрещено убивать без крайней необходимости. – Полвека назад монстры вели себя иначе, – Марина изогнула уголок вишневых губ в усмешке. – впрочем, тогда вашим князем был совсем другой человек. Этот перестраховщик думает только о том, как не привлечь лишнего внимания, не нарушить драгоценного спокойствия. Пфе! Спокойствием я была сыта по горло еще в склепе! Магда молчала, гадая, что ведьме могло от нее понадобиться. – Одна из Берегинь тебя заметила, – продолжала женщина. – и что-то заподозрила. Она будет следить за тобой. – Я буду осторожна. – У меня есть идея получше. Только Чернояду об этом знать совсем необязательно. Впрочем, ты вполне можешь и отказаться, если опасаешься навлечь на себя гнев хозяина. Ведь если Берегиня выследит тебя и возникнет угроза разоблачения – это будет та самая КРАЙНЯЯ необходимость. С одной Берегиней ты способна справиться, не так ли? – Она не одна. – Трое из пяти вне игры. Выбери время, когда остальным будет не до тебя, прежде чем заманить Летавицу в ловушку – это вполне выполнимо. Мне нужны серебряные крылья с ее сапожек, сама девчонка полностью в твоем распоряжении. Тебя ведь научили заметать следы. Несколько секунд поколебавшись, Магда кивнула. По яркому лицу ведьмы пробежала явная тень отвращения, но Марина Максимовна с улыбкой вернула кивок и пошла прочь, оставив гарпию посреди пустого коридора. Ведьма была права. Берегиня уже заметила Магду и не будет никакого противоречия приказу великого князя, если она устранит саму угрозу разоблачения. Совместив заодно приятное с полезным… Острый черный язычок нервно облизнул тонкие губы. Комментарий к ГЛАВА ВТОРАЯ. 12. Магда маленькая симпатичная гарпия Магда http://p.foto.radikal.ru/0701/ac246ec6ff30.jpg

частичное превращение http://n.foto.radikal.ru/0701/bd2162a0b08f.jpg

====== ГЛАВА ВТОРАЯ. 13. Матвей ======

На физкультуре сегодня был объявлен тренировочный матч по баскетболу между восьмым и девятым классами. С тех пор, как закончил школу Петька Кукушкин – местная звезда спорта, можно сказать, их окружная сборная еще ни разу не выходила в финал. Более-менее тяготеющие к спорту восьми-девятиклассники гораздо более тяготели к популярному сейчас фехтованию, тренируясь перед летними ролевыми играми, в которых снова предстояло биться на турнирах. Сейчас мальчишки уже отыграли довольно-таки вялый матч и, расположившись на скамейках просторного зала с воодушевленным свистом и улюлюканьем наблюдали за попытками девочек прыгать с мячом. Ольга – пожалуй, единственный в мире учитель, предпочитавший обращение без отчества – с лицом… да нет, скорбным ликом! – тоже наблюдала, даже не слишком-то одергивая шумящих «болельщиков», хотя обычно нарушения дисциплины на своих уроках резко пресекала. В восьмом классе подобралось хотя бы несколько неплохих спортсменок. Ульяна, Юлия – Рыжая Пантера, Марго, вызванная со скамейки запасных после того, как выбыла с поля Крыся Сорокина, которой кто-то, нечаянно или намеренно, засветил в лицо мячом, и, конечно, Виктория. На ее игру можно было любоваться бесконечно. Матвей уже знал, что Вика вообще превосходная спортсменка и вроде как мастер по стрельбе из лука среди юниоров – у себя в Москве, разумеется. Наверное, она захочет принять участие в соревнованиях лучников, когда начнутся летние ролевые игры… Матвей тихо вздохнул. Сам он не участвовал ни в каких соревнованиях. «Уберите с поля боя менестреля» – так пелось в какой-то юмористической песне. Вот и он был менестрелем, музыкантом, так и не разобравшимся, как за тренировочный меч надо браться! Не то, чтобы как-то особенно и хотелось, в конце концов, каждому свое, но теперь многое изменилось. Такой девушки, как Виктория, хотелось быть достойным. Виктория – значит «победа» – девочке, что и говорить, необыкновенно подходило это имя. Сильная, смелая, целеустремленная… Хотелось и самому примерить на себя сияющие доспехи воина и героя, чтобы привлечь внимание крылатой богини победы! Уже не действовало самооправдательное «от природы не дано» или «пытался, но не сумел» – не особенно-то он и прилагал усилия. Мальчик перевел взгляд с грациозно ведущей мяч Вики на Ольгу, сейчас наблюдавшую за ученицей со скрытой тенью редкого одобрения. Ольга, где бы она этому ни научилась, оказалась просто виртуозным фехтовальщиком, у нее даже Рыжая Пантера не гнушалась брать иногда уроки этого искусства. Наверное, в детстве Ольга была такой же, как Вика – очаровательной пацанкой с вечно разбитыми в многочисленных приключениях коленями. Они обе были из той редкой, лишенной традиционной женской фальши, категории девушек, которые не болтают о косметике и нарядах, не закатывают глазки в присутствии любых представителей противоположного пола и на играют в показную беспомощность, намеренно все путая и опаздывая. Отчего-то бытовало мнение, что мужчинам нравится подобное кривляние, но Матвей считал это чушью. Фальши он не терпел вообще ни в каких проявлениях. Как истинный музыкант, если чуток потешить свое самолюбие. – Простите меня, Ольга, – кое-как обойдя гомонящих Юрика со товарищи, Матвей подобрался поближе к учительнице. – могу я вас кое о чем спросить. – Да, разумеется, – рассеянно ответила девушка, продолжая следить за игрой. – Кирилл сказал, Вы начали вести факультатив по фехтованию. При упоминании Тогина Ольга заметно поморщилась. Кажется, этот убежденный ловелас, на всю школу известный своим тотальным непостоянством и «синдромом завоевателя» всех более-менее хорошеньких старшеклассниц, решил не делать исключения и для молоденькой учительницы. – Возможно, некоторых из этих ваших «фехтовальщиков» реально будет научить настоящему искусству боя. Почему тебя это интересует? – Вы не могли бы научить владеть мечом и меня? Оторвавшись все-таки от игры, Ольга с легким недоумением на немного восточном лице обернулась к мальчику. – Зачем? Ты поэт, а не боец, мне казалось, тебя не интересуют поединки. Матвей вспыхнул. Не интересовали действительно… «не боец!» Обидно, что ни говори. Неужели он хуже Миши или Кима – музыканта и ботаника, выглядящих, как младшеклассники, но тем не менее в боях участвующих наравне со всеми. Да даже Нина Тогина – эта малявка с завитыми кукольными локонами – и то весьма резво управляется с мечом! А он – не может?! Неужели Виктория такого же о нем мнения, что и Ольга? Неудивительно, что она предпочитает его избегать… – Теперь заинтересовался, – раздраженно ответил он. – по-вашему, я ничего не умею, кроме как на гитаре бренчать? – Не обижайся. Просто я удивилась, что тебя вдруг это заинтересовало, вот и все. Конечно, ты, как и все, можешь приходить на мой факультатив, если выкроишь время. Только учти, если хочешь ДЕЙСТВИТЕЛЬНО научиться владеть мечом, это потребует довольно много времени и упорного труда – не жди быстрых результатов. И никогда не думай, что научился действительно всему – путь воина это бесконечное самосовершенствование. – Пустыня бизнеса усеяна костьми тех, кто посчитал, что знает все и перестал учиться! – с улыбкой процитировал парень. Ольга тоже улыбнулась. – Мудрое изречение. Хотя о бизнесе как таковом я ничего не знаю… Краем глаза Матвей заметил, что Вика отвлеклась от игры и пристально наблюдает за их разговором. За шумом, поднятым как игроками, так и мающейся бездельем на скамейке компанией Юрика расслышать, о чем шел разговор было бы невозможно. – В чем дело, Виктория? – нахмурилась Ольга. – возвращайся на поле! – О чем речь? – девочка попыталась непринужденно улыбнуться, однако, судя по брошенному в сторону Матвея взгляду была… нет, не рассержена чем-то, а скорее, разочарована. – Тебя разговор совершенно не касался, – отрезала учительница. – Кто бы сомневался, что меня вообще что-то касается! – Вика, – мягко попытался вмешаться Матвей. – не нужно грубить. Я действительно… – Я в восторге! – прожигая его уже откровенно сердитым взглядом, насмешливо процедила рыжеволосая. – Ты, Матвей, всегда ведешь себя, как настоящий рыцарь! Только Ольга вряд ли нуждается в защите, и уж тем более – в твоей! Она сама дюжины таких «рыцарей» стоит! Психуй – не психуй, а это было правдой. Сам недавно размышлял о том, что Вика нравится ему во многом за свою прямоту и откровенность, вот и нечего теперь обижаться на то, что она прямо высказывает свое мнение, когда он того заслуживает… Наверное, эта заслуженность-то и обидна вдвойне, и Вика тут совсем не при чем. Резко отвернувшись, Виктория вернулась в игру, так до самого конца матча демонстративно не глядя в его сторону. – И еще, – смиренно вздохнув, снова обратился Матвей к Ольге. – пожалуйста, не говорите ничего Виктории о моей просьбе и этих занятиях… «Стать посмешищем мне еще только не хватало!» – закончил он про себя. – Как знаешь, – пожала плечом снова сосредоточившаяся на матче учительница. Уже после урока Матвей попытался было подойти к Виктории, о чем-то горячо дискуссирующей с Маргаритой, чтобы разобраться, что вдруг так неожиданно ее рассердило, но, заметив его, подруги резко смолкли. – Что-то случилось? – осторожно поинтересовался Матвей. Марго только пожала плечами и, кажется, хотела вежливо самоустраниться, но Вика удержала ее за руку и слегка натянуто улыбнулась. – Ничего такого, что касалось бы тебя, – небрежно бросила она. – Но… – Если у тебя появились какие-то свои личные дела с Ольгой – мы ведь относимся к этому с уважением, вот и ты не вмешивайся в чужие разговоры! – почти выкрикнула Вика. Освещавшая школьный коридор длинная лампа-плафон мигнула и заискрила, на мгновение заставив Матвея поднять голову, а Вика, продолжая крепко держать подругу за руку, решительно зашагала прочь по коридору. Парень потрясенно смотрел ей вслед. Он не припоминал, чтобы ссорился с Викой или говорил что-то, что хотя бы теоретически могло бы ее обидеть. Во время прошлого дежурства в ветклинике все было замечательно – по крайней мере, ему так казалось… в очередной раз следует признать, что в девочках он ничего не понимает! С Викторией казалось очень легко общаться, Матвей так и поступал, но, может быть, это и было невежливо с его стороны и с девушками стоит разговаривать как-то по-особенному, а не словно с закадычным приятелем, даже если эта девочка и ведет себя, как нормальный человек, а не изломанная кокетка? Тем более, припомнить теперь все, что мог ляпнуть в каком-то из разговоров, просто не представлялось возможным! Поторопился он с выводами, похоже! Ну, зачем так упрямо твердить, что все в порядке, когда буквально на лице написано обратное? Если он что-то говорит или делает не так – почему не сказать об этом прямо?! Все же все девчонки иногда бывают просто невозможными! «Поговорим после уроков: начистоту и без подружек поблизости, а то у девчонок какой-то прямо коллективный разум – наедине она одна, а когда рядом подруги – совсем другой человек!»

В кабинете музыки было пустынно. Марина Максимовна, новая преподавательница, на последнем уроке высказала заинтересованность песнями, сочиненными самим Матвеем и он собирался заглянуть перед концом занятий, чтобы забрать назад отданные посмотреть нотные записи – учительница утверждала, что сама когда-то пыталась стать рок-певицей, но не сложилось, однако, некоторые полезные знакомства остались и она была бы рада дать Матвею такие же шансы. Может, как она сказала, ему больше повезет. Немного удивляла привычка женщины, которой на вид и тридцати еще не было, говорить о своей жизни в прошедшем времени, как это свойственно старикам. Интересно, что за жизненные неудачи привели ее – невероятно красивую и талантливую особу – в школу захолустного городка? Чувствовался за этим туманный шлейф темного прошлого… Такого, о котором не хочется расспрашивать людей из любопытства.

Но учительницы в кабинете не оказалось. Судя по тому, что дверь оказалась не заперта, отлучилась Марина Максимовна ненадолго, поэтому мальчик решил дождаться ее возвращения, усевшись за первую парту. Какое-то время он со скучающим видом отбарабанивал пальцами по деревянной поверхности какую-то невнятную ускользающую мелодию, после чего, обернувшись на шорох раскрывшейся двери, недоуменно привстал. – Вика? – Мне почему-то казалось, что ты хотел поговорить со мной, – неуверенно улыбнувшись, девочка вошла в кабинет музыки и присела за парту рядом с ним. – Ты не против? – Нет… то есть – да…ох, – тщательно подготовленные слова в мыслях отчего-то слиплись, как ком холодной каши. – хотел поговорить. Девочка ободряюще улыбнулась. – Мне показалось, я сделал… или делаю что-то не так, что тебе неприятно, а ты молчишь об этом. Знаешь, я никогда не любил недоговорок, уж лучше обо всем говорить человеку прямо, ну, знаешь, я вовсе не сторонник хамства и привычки лепить бестактные вещи в лоб, но как можно исправить что-то, даже не зная, в чем именно дело? Мне очень хотелось бы… ну, чтобы наши отношения продолжались, возможно, до меня что-то и доходит с трудом – прости – но вас, девчонок, иногда бывает так сложно понять. Ты мне показалась особенной. Уверен, мы ведь не обидим друг друга, если будем говорить начистоту, а даже если и так – постараемся вдвоем исправить это. Я приложил бы все усилия… Ты со мной согласна? Если люди действительно друг другу нравятся, я надеюсь, у нас именно так – мы… они примут друг от друга все. – Звучит неплохо. Но в жизни, увы, часто случается иначе. Симпатию легко разрушить излишней откровенностью. – Если… когда чувства настоящие – они выдержат проверку! – Матвей взял девочку за плечи. – Ведь мы любим людей такими, какие они есть, верно? Какой смысл притворяться кем-то другим – даже если кому-то в тебе и понравятся иллюзорные качества, ты ведь будешь понимать, что любят совсем не тебя, а эту иллюзию! – Но каждый человек хочет казаться лучше, чем он есть. Особенно перед теми, кто ему нравиться. Тебе это незнакомо? – Я мог бы постараться СТАТЬ в чем-то лучше. Но не притворяться. – Разве у тебя нет такого соблазна? – тихо спросила Виктория, придвинувшись вплотную и горячо шепча практически ему в лицо. Матвей уловил тонкий шлейф духов – чересчур изысканных и горьковатых для девочки-подростка да еще днем в школе, Вике, на его взгляд, больше подошли бы свежие «огуречные» ароматы. Впрочем, девчонкам виднее. – Нет желания надеть золотую маску, в которой будешь в глазах других самым сильным, самым лучшим, самым талантливым? Жизнь стала бы гораздо проще… Гораздо больше людей будут любить кого-то за его безупречные качества, чем просто таким, как он есть. – А ты? – в тон, едва слышно, прошептал мальчик. – ты могла бы любить кого-то… обыкновенного? Не лучшего, не самого сильного, не невероятно талантливого, а просто – человека? – Любить – в любом случае означает признавать достойным, – с лукавой улыбкой заметила девочка. – но любовь зачастую и есть та золотая маска, в которой любой человек для тебя будет самым лучшим, правда? Матвей подался вперед, неловко ткнувшись губами в чуть приоткрытые губы девушки. От горьковатого запаха слегка кружилась голова.