Текст книги "ВЕДьМА, мэйд ин Раша! (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 57 страниц)

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 18. Ядвига Светозаровна ======

Большие города под вечер становились еще оживленнее, чем днем, но такой городок-игрушка, как Вересково, с наступлением темноты, даже темноты ранней, накрывающей бархатным плащом улочки и «пряничные домики» еще задолго до окончания рабочего дня – постепенно засыпал под этим мягким пледом. Ложились спать здесь тоже довольно рано – сегодня взбудораженная невероятными событиями Алина почти до десяти не могла угомониться, это было редким исключением. Ядвига осторожно заглянула с комнату внучки. Девочку можно было понять, ее съедало любопытство, рассказ Ядвиги и столкновение со Змеем принесли ей и ее подружкам куда больше вопросов, чем ответов. «Ответов, которые я не могу дать вам, девочки, – с неожиданной печалью подумала старушка, осторожно целуя спящую Алину в щеку. – да и наверное, никто не сможет. Я несколько десятков лет пыталась найти ответы на собственные вопросы – и то разыскала лишь часть… придется и вам отвечать на них самим» Вернувшись к себе, Ядвига подошла к окну и, содрав приклеенную от сквозняков газету, широко его распахнула, впустив морозный воздух улицы. Быть может, запах мороза и снега могли хоть ненадолго развеять застоявшуюся в комнате атмосферу. Атмосферу старости… Можно обманывать окружающих. Вести себя, как подруга собственной внучки, одеваться в отделе детской одежды, кататься на роликах и участвовать в школьных вечеринках. Можно обмануть даже себя. Но время… время обмануть не получается. Оно продолжает течь в независимости от того, чувствуешь ли себя старой. «Мне не на что жаловаться. Я никогда не жила прошлым, как большинство старушек, давно угнездившихся с вязанием в кресле, внимая какому-нибудь очередному телесериалу. Порой и легкомыслие – бесценный дар. Я не чувствовала, как уходит мое время, не ждала… этого» Аутотренинг помогал слабо. Конечно, ей просто НЕ ХОТЕЛОСЬ, чтобы время заканчивалось, быть может, она была бы к этому готова… Нет, не была бы! Те, кто считает, будто готов к тому, чтобы все закончилось, или даже утверждает, будто ждет этого – просто обманывает себя. «Можно оставаться сколь угодно молодой в душе, но все равно жизнь меняет нас. И я уже не та, что прежде» Ядвига поражалась своему спокойствию. Как будто бы до сих пор не верила, что ей предстоит умереть… Нет, не так, она абсолютно точно понимала, что умрет, она даже не смирилась, а сама приняла это решение. Разве она – прежняя поступила бы так? – Я ждала тебя. Аккуратно притворив за собой тихо скрипнувшую дверь… надо было позаботится заранее и смазать петли… в наполненную морозным воздухом комнату скользнула, фигура в балахоне… «Ага! – усмехнулась своим мыслям Ядвига. – Еще скажи – с косой и в белых тапочках!» – И не смей приносить свои соболезнования – ты меня знаешь! А вот он совсем не изменился. По крайней мере, внешне. Когда Ядвига увидела его впервые, ей, тринадцатилетней пионерке, невысокий (хотя все равно выше нее самой) щуплый мужчина в рясе, отличающейся от монашеской лишь светло-серым цветом, показался едва ли не глубоким стариком: подростки часто склонны считать «старыми» всех, перешагнувших двадцатисемилетие – теперь же, более полувека спустя, лишенное всяких возрастных изменений худое, вечно отстраненное лицо казалось… нет, не молодым. Существующим вне времени и вне какого-либо возраста. – Да, – печально глядя светлыми, как вода, глазами, произнес человек в серой рясе. – я знаю. Ты все же нашла наследниц, Ядвига. – Они сами нашли себя. Наверное, это и есть то, что называют Судьбой – с каждым так или иначе происходит то, что ему предначертано. Человек в сером молчал. – Ты пришел попрощаться со мной? – Наверное, так. Оставив окно открытым, Ядвига села в кресло. «Алечка, я не знаю, правильно ли я поступила… в конечном счете ты и твои подруги действительно сами нашли свою судьбу. Я сделала для вас все, что могла, теперь ты сама сумеешь о себе позаботиться…» – Тогда прощай. – Прощайте, Ядвига Светозаровна. Он вышел почти так же неслышно, как и появился, только тихо скрипнула дверь. Почему она заранее не подумала о том, что давно пора смазать петли? Или хотя бы сказать дочери и зятю, что надо это сделать?.. Навязчивая мысль об этих скрипучих петлях казалась неуместной, а быть может, Ядвига просто цеплялась за нее, как за соломинку, последнюю тонкую связь с этим миром. Она боялась испугаться, думая о своей смерти. А так не было ни страшно, ни больно. Сердце просто остановилось.

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 19. Сергей ======

– Айтварас, ты – идиот. – Безусловно, – привычно согласился Сергей, после нескольких мгновений весьма напряженного молчания сообразив, что поддакнул в чем-то не в том и, поспешно припомнив нить разговора, уточнил. – Если Великий Князь изволит называть меня идиотом, болваном и дешевым патетиком, разве я смею спорить с мудростью Ваших суждений… Фраза, еще и наполовину не высказанная, была решительно прервана тихим сухим покашливанием. – Избавь меня, пожалуйста, от своего словоблудия и постарайся объясниться! Желательно кратко и по существу, – последнее князь быстро добавил, когда Сергей уже собирался произнести нечто вдохновенное. Не первый год друг друга знали… Мифология так и не разобралась, один-единственный существует Огненный Змей или их много. После смерти своего отца Сергей вполне мог с чистой бессовестностью называть себя единственным в мире, ибо мама и сестричка – не к ночи они будь помянуты, а лучше и вовсе всуе не трепать – все же являлись не то, чтобы Змеями другого вида, скорее, другого характера… Тем не менее, древним драконом Сергей не являлся, не смотря на свою недавнюю шуточку насчет Евы, ему не так уж давно минуло двадцать. И в Москве он учился по-настоящему… если, конечно, применять тут термин «учиться», который, к примеру, князь Чернояд всегда заменял на «страдать дурью» ибо учебу представлял себе несколько иначе. Сергей искренне уважал своего господина, приняв обязанность служить ему совершенно добровольно, однако – из песни слова не выкинешь – иногда князь бывал чуточку бОльшим занудой, чем хотелось бы. И абсолютно всегда относился к жизни чересчур уж серьезно! – Кажется, тебя предупреждали, что не стоит подходить к этому делу излишне творчески, – напомнил тем временем Чернояд. – тебя посылали отнюдь не для того, чтобы производить впечатление на девушек! – На одну девушку – непременно, – осторожно возразил Сергей. – и вряд ли это впечатление было бы правильным, если бы я у нее на глазах развязал драку, в которой эти Берегини-дилетантки могли и серьезно пострадать. Елена привязана к своим подругам, ее очень многое держит среди людей. – Ты мог бы вообще не устраивать этого представления. – В Елене готова была умереть вера в чудеса. Ей необходимо было увидеть, что волшебство действительно существует в мире, если бы эта надежда оказалась обманута, второй раз она просто не стала бы меня слушать. Елена сейчас в том возрасте, когда очень многие люди убивают в себе мечту, подменяя ее приземленными желаниями… – Хватит! – змей не мог сейчас видеть лица Великого Князя, но мог бы поклясться чем угодно, что Чернояд едва заметно поморщился. Для многих голос и лицо князя были непроницаемы, но только не для Сергея. – Хорошо, следует признать, в женской психологии ты всегда понимал больше меня. Надеюсь, ты точно знаешь, что делаешь. Не подведи меня, Айтварас! Пару секунд послушав гудки в трубке, Сергей бросил мобильник на прилавок и призадумался. Господин вполне мог надеяться, что его посланник «знает, что делает», а вот самому посланнику ни одной интересной идеи отчего-то в голову не шло. Возможно, требование, чтобы идея непременно была «интересной» отметало все мало-мальски здравые мысли, но Сергей не сомневался, что сумеет-таки совместить «приятное с полезным». За этими поисками новоиспеченного продавца и застал припозднившийся покупатель. – Я заметил, еще не закрыто… – неловко заговорил мужчина чуть старше тридцати, стянув с головы припрошенную снегом меховую шапку; ничем, помимо рыжеватых усов, его лицо примечательно не было. Приятное достаточно лицо, простое и открытое, какое бывает у хороших, но несколько недотепистых людей. Сергей охотно встрепенулся. В отличие от князя, отрывать которого от размышлений мог только самоубийца, он никогда не бывал прочь «сделать паузу», сколь бы важным и срочным ни был вопрос. – Что-то я замечтался, – рассеянно пробормотал Сергей, улыбаясь посетителю. – но раз уж действительно еще не закрылись, могу я Вам чем-то помочь? Я только недавно приехал в город и хозяин этой замечательной книжной лавки был так любезен… Припозднившегося покупателя звали Денисом, как вскоре узнал Сергей из завязавшегося разговора «о погоде», в книжной лавке тот бывал частенько, интересовался исследованием различных древних цивилизаций, а работал учителем в школе. Школа в маленьком городке была всего одна, из чего можно было заключить, что в учениках Дениса ходили и Елена и юные Берегини. – Вы знаете девочку по имени Елена? Насколько мне известно, она в восьмом классе. – Разумеется, – не успев удивиться, ответил Денис. – талантливая девушка. Правда… Странно порой получается, бывает так, что человек, абсолютно ничего не зная, может из этого изобразить ответ, в седьмом классе есть такая ученица. А Елена сдает просто замечательные письменные работы, а у доски совершенно теряется. Обидно, когда человеку есть что сказать, но что-то постоянно не позволяет… Несмотря на то, что учителем Денис работал по явной необходимости получать хоть какую-нибудь зарплату, про учеников говорил с вполне искренним воодушевлением. Большинство педагогов не упускают случая пожаловаться на «стадо баранов», а этот, похоже, предпочитал в каждом что-то хорошее. А вот информация относительно Елены только подтвердила все, что Сергей сам уже успел понять. Девочка, похоже, хронически нерешительна. Пока эти Берегини «практикантки» будут ее пасти – а они непременно так теперь и поступят – сама Елена больше сюда не придет. И, чтобы подойти к ней самому, следует правильно выбрать момент. Желательно, момент, когда никого из ее подружек не будет рядом… А пока остается наблюдать. – А Вы знаете Елену? – наконец решил уточнить общительный учитель. – Разумеется. Хотя хотелось бы, наверное, узнать ее немного лучше. Удачно, что я Вас встретил… Денис недоуменно воззрился на почему-то вдруг резко замолчавшего продавца. В последних словах ему неожиданно почудился какой-то непонятный смысл… Осознать который времени уже просто не оказалось – начало происходить что-то совсем уж странное. Продавец из-за прилавка исчез, словно растворившись в призрачно-золотистых всполохах, из искрящегося облака которых вынырнул такой же призрачный, сотканный из золотистого холодного пламени дракончик, устремившийся прямо в лицо Денису, заставив отшатнуться и, потеряв равновесие, грохнутся на дощатый пол книжной лавки. Золотистый свет погас, погрузив помещение магазинчика в полумрак. Учитель встряхнул головой, механически пригладил темно-русые волосы и с непривычным изяществом поднялся. Глаза незапоминающегося серо-карего цвета на мгновение сверкнули в зыбком свете, словно драгоценные камни. – Крайне удачно, – медленно, словно привыкая к чуть иначе звучащему теперь собственному голосу, проговорил он. Комментарий к ГЛАВА ПЕРВАЯ. 19. Сергей http://uploads.ru/CY4jd.jpg

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 20. Дарья ======

Вторая четверть началась в крайне гнетущей атмосфере. Смерть Ядвиги, казалось бы, совершенно естественная, но для всех совершенно неожиданная и шокирующая: невозможно было трезво осознавать, как много на самом деле лет было женщине, так ярко сияющей своей энергией и любовью к жизни… никто не мог воспринимать Ядвигу, как «старуху», и уж никто предвидеть не мог ее смерти. Как ни странно, больше всех шокированы оказались Юрик и остальные балбесы, которым Сорокины в то же утро любезно поспешили сообщить, что именно они своей дурацкой выходкой на празднике довели старушку до сердечного приступа, и отвечать за это непременно придется. Посланы корреспондентки местного канала сплетен были далеко, с попутным ветром и кучей теплых пожеланий «в добрый путь», скорее всего, хулиганы им просто не поверили, решив, что Сорокины просто превзошли самих себя. И сами едва не заработали инфаркты, узнав, что смерть Ядвиги оказалась правдой. Заметно притихшие хулиганы неожиданно быстро закончили приводить в порядок осиротевшее кафе, где пару дней спустя и проходили поминки. Никто так и не сумел до конца поверить… «Со всем в этой жизни рано или поздно сталкиваешься впервые. Это бывает очень трудно, неудивительно…» Дарья была потрясена настолько, что не получалось проанализировать непонятные события, начавшие происходить с девочками, однако эта смерть – пугающая реальность, никак не позволяла воспринять какие-то недостоверные, сказочные происшествия всерьез. Не до волшебства… «Если только ее смерть никак с этими странными событиями не связана …» С Алиной девочки боялись заговорить. Даже неразлучная с ней Ева, обычно и минуты не умеющая промолчать, словно язык проглотила. Не было слов. Ни утешения, ни попыток чем-нибудь отвлечь – вообще никаких. Все традиционные слова, которые вроде бы положено было говорить, казались до омерзения пустыми и фальшивыми, а Ева, обычно шокирующая подруг, особенно манерную Марго, своим бахвальством, сама, похоже, не подозревала, каким чутким человеком являлась. Поэтому в непривычном молчании ходила рядом с лучшей подругой, мягко сжимая маленькую, словно кукольную, Алинкину руку в своей пухлой ладошке. Как-то, когда они Дарьей были вдвоем, Ева тихо призналась, что ее очень пугает то, что Алина так ни разу и не заплакала. Это казалось куда страшнее, чем любые истерики. Сама Аля пыталась вести себя так же, как всегда. Похоже, что девочки только угнетали ее своим осторожным молчанием, но ничего лучше все равно придумать не получалось. «Моя стихия – книги. Мертвые и сухие знания, а в людях и чувствах мне никогда не разобраться. Уж если Ева тут пасует… Представить себе невозможно, что сейчас чувствует сама Алина. Если даже нам… да что нам, даже Юрику и его балбесам страшно поверить…» Обычно девчонки держались вместе, всей шестеркой. А все остальное время Ева ни на шаг не отходила от Али, а Маргарита в точности так же – от Елены: еще более замкнувшейся и отрешенной, чем обычно. С Еленой что-то было не так с того самого похода в книжную лавку, но сейчас всем было как-то не до того. Даже самой Елене. – Тем не менее, мы не можем просто все игнорировать. Ядвига Светозаровна пыталась сообщить нам что-то важное, но не успела, а мы могли убедиться, что все, что она говорила – правда, как бы странно она не звучала. – У вас нет никаких оснований считать, что смерть Ядвиги Светозаровны имеет к этому какое-либо отношение, – голос постоянно последнее время молчавшей Елены заставил всех слегка дернуться. Ева бросила опасливый взгляд на Алину, потом снова на Лену, и с негодованием наморщила курносый нос: – Пока никто не высказывал никаких обвинений в адрес твоего чешуйчатого пижона. Хотя следовало бы! В конце концов, именно от него Ядвига нас предостерегала. Бледно-серые глазищи Елены неожиданно сверкнули холодной сталью. – Никого нельзя ни в чем обвинять только потому… – Что он – летучая гадюка-переросток! Кажется, мы понятия не имели о твоих вкусах, Леночка! – То, что любовь зла, еще не повод любить исключительно козлов! – отрубила тихоня и отвернулась, оставив Еву кипеть от возмущения. Вернувшийся после каникул Андрюха Хорьков к некоторому недоумению товарищей и поклонниц, продолжал оказывать Еве знаки внимания. Выбрал, что называется, время! В любой другой ситуации хохотушка была бы на седьмом небе от счастья, но сейчас, когда она полностью погрузилась в поддержку Алины, боясь даже ненадолго оставить подругу одну, на красавца-спортсмена не было ни времени, ни сил. Но это не значило, что Ева забыла о нем вообще. Дарье Хорьков не нравился точно так же, как и Елене. Примитив. Но, в конце концов, это уже личное дело Евы. – Я пересмотрела некоторые мифологические источники, – продолжала Дарья, пытаясь отвлечь их от ссоры. – там сказано, что ведуньи не могли умереть, не передав свою силу и знания наследнику. – Хочешь сказать, что эти игрушки поддерживали в Ядвиге Светозаровне жизнь, пока она не передала их нам – и умерла из-за этого? Но зачем тогда ей было поступать так, если она знала… – Знала, что пришло время не просто хранить эти вещи, но и использовать их! – перебила Маргариту Алина. – Я согласна с Дарьей, мы не можем просто обо всем забыть и делать вид, что эта история нам приснилась. Может, попытаться что-то вытянуть из этого Сергея? Или проследить за ним? Нервный смешок вырвался одновременно почти у всех. Девочки понимали, что дракон продемонстрировал им даже не часть своей силы, а так, крупицу. Возможно, сумей все они осознанно использовать новые способности, и были какие-то шансы, но «чудеса» творились спонтанно, Дарье так и не удалось понять их природу. – Я думала об этом. Но Сергея в этом магазинчике уже нет, хозяин сказал, что тот только иногда замещает его в качестве продавца, поскольку в Верескове по каким-то своим делам. Где его разыскать – тоже не знает. – Ты ходила туда ОДНА?! – взвилась Марго. – Дашка, я тебя не узнаю! Самая умная в нашей компании, а ведешь себя… столь неосмотрительно. Но, если время от времени он там появляется… – Он появится, если к нему приду Я, – не оборачиваясь, тихо сказала Елена, уставившись на обвивающий тонкое запястье браслет-змейку. Снять золотую спираль не получилось ни с мылом, ни с подсолнечным маслом, все чаще звучали предположения, что его следует распилить или разогнуть, но Дарья почему-то сомневалась, что и из этого что-то выйдет. – Выброси это из головы, – отмахнулась Марго. – ты ищешь повод снова с ним увидеться. Не спорю, чудеса и ожившие сказки много для тебя значат, но рисковать угодить на обед к кому-то: этого никакое волшебство не стоит! Теперь я верю, что мечтательницы, безусловно, существовавшие во все времена, добровольно уступали чарам и сами шли к драконам в логово, но я-то, к счастью, в здравом уме, и тебе совершать глупости не позволю! – Тебе легко говорить! – вскочив с подоконника в опустевшей рекреации, воскликнула Елена. – Вам всем чертовски легко рассуждать. Вы все – особенные, с самого своего рождения каждая из вас – яркая и незаурядная личность. А теперь вам еще и представился шанс стать волшебницами, хотя тебе, Маргоша, это абсолютно не нужно и совсем не нравится! Вы не можете знать, каково это – быть безликой частью серой толпы! Потока теней! Жить, как будто бы и не живешь. Появление Сергея сделало именно МЕНЯ особенной. Не знаю причин… мне все равно, честно говоря, абсолютно все равно. Он увидел во мне что-то, выбрал именно меня. Возможно, это был единственный мой шанс узнать о себе что-то важное, перестать быть тенью… – Пойми нас правильно, Елена. Мы ведь не знаем, как на тебя воздействует этот браслет. Не знаем, можешь ли ты сейчас сама… хм, осознавать. Чары или же обычная влюбленность… в любом случае не дают судить трезво. – Собираетесь все время меня сопровождать, как конвой? – нехорошо усмехнулась Елена. Дарья отвела глаза. – Думаю, будет лучше, если кто-то действительно будет держаться рядом с тобой. – Еще добавь «Учти, мы это делаем для твоего же блага»! – Елена вздохнула. – Что же, в этом есть смысл. Наверное… И молча пошла прочь. Кажется, в чем-то они все же поступали неправильно… – Я постараюсь найти… ну, у бабушки… что-нибудь, что могло бы пролить свет на то, как нам использовать это волшебство. Ева, не обижайся, я очень ценю твое внимание, но не нужно меня опекать. Жизнь продолжается и… я хотела бы побыть одна. Я скажу вам, если найду что-нибудь интересное. Тем более, ты ведь хотела попросить Дашу помочь тебе разобраться в последней теме. – С чего бы вдруг? – Дарья удивленно посмотрела на Еву поверх очков. – А как же Мартын? – Он, кажется, на меня обиделся, – заметно стушевавшись, пышечка рассеянно пожала плечами. – уже третью неделю вообще его не вижу… даже странно как-то, непривычно.

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 21. Ева ======

«Жизнь продолжается…»

Наверное, Евгения немного завидовала Алине. Она никогда не сумела бы держаться так, как эта хрупкая и уязвимая с виду девочка. Трудно даже сказать, действительно ли Ева поддерживала Алину или же сама непонятным образом искала поддержки. Наверное в этом была причина того, что это Аля ей, а не наоборот, напомнила, что жизнь продолжается… должна продолжаться. «Почему же МНЕ это было так тяжело услышать?» Алина, кажется, недвусмысленно дала понять, что ее уже угнетает поведение подруг и что предпочла бы побыть немного одна. Наверное, Евгении очень нужно было беспокоиться о ней, чтобы не раскиснуть самой, а теперь… – Привет, красавица, – отвлекая от размышлений, Андрей с полуусмешкой загородил девочке путь. – грустишь? – Отвали, – устало пробормотала Ева. На Хорькова это произвело мало впечатления. – Сегодня после уроков у нас игра. За кого ты болеть будешь? – Если гриппом, то за себя! Шутка была прямо скажем, не ахти, к тому же не собственная, а где-то не то услышанная, не то прочитанная, однако Андрей охотно рассмеялся. – Приходи на игру, – с безмятежной улыбкой предложил он. – тебе стоит развеяться, а мне ты, кажется, приносишь удачу. – Может быть, сумею выкроить для тебя минутку, чемпион! – неохотно пообещала Ева, выразительно махнув ладошкой. Андрей снова оскалился и все-таки с дороги посторонился. Судя по сиявшему самодовольству, он был стопроцентно уверен, что Евгения на игру придет. Возможно, этого делать как раз не стоило… Как ни странно, не слишком-то и хотелось. Почему-то приглашение Андрея, еще недавно вызвавшее бы у Евы бурю восторга, теперь воспринималось весьма… противоречиво. Уж ему-то дела нет до того, кто и за кого переживает. Парни вообще по природе своей не понимают и не желают понимать многих вещей, а может, просто притворяются. «Посмотрим, какие новости будут у девчонок. Может и правда, выкрою минутку, если заняться будет нечем… Правда, еще занятия с Дарьей – сама же ее попросила» Должно быть, жизнь действительно продолжалась, не желая делать скидок ни на чье душевное расстройство. Жанна Хоть дело и близилось к зиме, наступать та что-то не торопилась. Вроде бы и выпадал то и дело легкий снежок, но тут же таял, превращая улочки в болота непроходимой грязи. То, что ее модные сапожки категорически не годятся для того, чтобы по этому болоту бегать, стало понятно слишком уж скоро. Кто-то еще ругает Московские улицы! Впрочем, Жанна никогда не сожалела о том, что осталось в прошлом. Слишком уж тяжело было вырваться из всего этого, слишком тяжело и довольно болезненно, поэтому женщина научилась так ценить свою практически первую в мире победу. Она просто и не представляла себе когда-то, что сумеет в своей жизни не просто победить в чем-то, а даже осмелится бросить вызов. Замуж Жанна вышла рано, хоть кандидат и был выбран родителями, девушка, как ей казалось, искренне его любила, едва ли не без остатка растворившись в жизни и интересах супруга, как до того жила жизнью и интересами тех же родителей. Семья была из тех, что обычно называют благополучными, порой ошибочно путая со счастьем простое отсутствие трудноразрешимых проблем. Нельзя сказать, чтобы Жанна была чем-то недовольна, жить ради тех, кого любишь – совсем неплохая участь, муж и маленькая дочка были теми огоньками в окошке, которые безмолвно напоминали каждое мгновение, что жить – стоит. Если бы Жанну спросили тогда, счастлива ли она, она, не раздумывая, ответила бы утвердительно. Хотя теперь серьезно сомневалась в том, что БЫЛА счастлива… Гром грянул не так уж давно и практически среди ясного неба, когда пошел ко дну небольшой, но ранее стабильный бизнес Дика, но проблема была даже не в банкротстве самом по себе, а скорее в последовавшей реакции. Муженек, которого Жанна привыкла считать надежной опорой, не сумел принять неожиданный удар судьбы достойно и просто впал в депрессию, улегся на диван и погрузился в стенания о своей нелегкой доле. Что делать дальше, чтобы хотя бы с голоду не умереть, было предоставлено решать Жанне, до того момента ни одного решения в жизни не принимавшей самостоятельно. Молодая женщина и сама не подозревала, какие решительность и целеустремленность в ней дремали до тех пор, пока в них не возникла жизненная надобность. Фактически с нуля осваивая мир, царящий за пределами ее уютного гнездышка, она сперва попыталась найти работу по специальности, затем, столкнувшись с необходимостью «освежить» и повысить для этого квалификацию (по правде говоря, она, хоть и закончила институт с блеском, успела почти напрочь забыть все, чему там учили), хваталась за возможность заработать вплоть до мытья полов в ближайшем супермаркете… Удивительно, но Жанне неожиданно начала сопутствовать просто невероятная удача. Видимо, она действительно была довольно талантлива… но дело было даже не в этом. Когда после почти года безумной гонки ситуация слегка стабилизировалась, Жанна неожиданно осознала, что прожила за нервное и тяжелое время больше, чем за всю предыдущую жизнь. Теперь у нее была работа с, может быть, не таким уж впечатляющим, но стабильным заработком и даже перспективами карьерного роста, были люди вокруг (Дик недолюбливал гостей и всяческих «друзей семьи», заявляя, что дома предпочитает отдохнуть от посторонних), было… ощущение, как будто она проснулась от долгого и муторного полусна, в котором прошла почти вся молодость. Однако, избавившись от проблемы финансов, довольно скоро Жанна получила кучу проблем в семье. И Дик, и Вика с крайней обидой восприняли отсутствие мамочки дома, однако, пока это было продиктовано крайней необходимостью, ни в чем особенном это не выражалось. Однако трудности закончились, Ричарду даже удалось выкупить обратно свою фирму – с того самого момента он и начал недвусмысленно замечать, что женушке неплохо бы вернуться к плите и печь блинчики. А то вон и ребенок совсем заброшен: в школе успеваемость заметно сползла – и дома непонятно что творится, что Жанна вообще за отвратительная хозяйка?! Странно, что Жанна раньше не замечала этого: Дик оказался до невероятного капризным, ревнивым и обидчивым. Даже когда она хваталась за практически любые возможные заработки, он устраивал скандалы, стоило только Жанне прийти домой хоть немного позже, а когда она возвращалась со всех работ и курсов подготовки, жаловался, буквально не вставая с дивана, что жена не находит времени купить продукты и приготовить обед, совершенно наплевав на семью со своим карьеризмом… Это Жанна терпела еще почти полтора года, пока с очередным повышением ей не предложили должность заместителя в филиале фирмы, на которую никто не желал соглашаться, поскольку филиал этот находился в каком-то глухом провинциальном городке. Когда вечером ее встретили очередным скандалом, Жанна решила все окончательно. «Но вот Виктория, похоже, никогда с моим решением не согласится…» Все-таки скачок по карьерной лестнице оказался очень уж резким и неожиданным, Жанне приходилось не так уж легко. Ее это не волновало бы, если бы не Вика, времени которой получалось уделять все меньше и меньше. С другой стороны, вроде, и не младенец уже. Только здесь, в Верескове, который Вика поначалу восприняла крайне негативно, Жанна неожиданно обнаружила, что у дочки успела появиться совершенно собственная жизнь со своими тайнами и интересами, в которые матери вход оказался закрыт. Немного обидно было в первый раз заметить, заглянув в комнату дочери, чтобы принести ей и гостящим у Вики новым подругам чай и печенье, как девочки, что-то минуту назад горячо обсуждавшие, резко замолкли с ее появлением. «В конце концов, я сама такой была. Помню, что родители зачастую кажутся слишком старыми, чтобы чего-то в жизни понимать…» Тем не менее, родительское собрание – первое в этой четверти – пропускать явно не следовало. Особым рвением в учебе Виктория никогда не отличалась, хотя, на взгляд Жанны, и обладала достаточными задатками. Зачастую успеваемость по тому или иному предмету напрямую зависела от того, как у Вики сложились отношения с учителем, что не всегда было удачно, поскольку, как и многие подростки, характером девочка отличалась ершистым… На школьном крыльце-то размышления Жанны и были резко оборванны, когда она не то наступила на что-то, валявшееся на ступеньках, не то просто поскользнулась на грязной кашице. Почти ровным слоем покрывавшей ступеньки вопреки стараниям дворника, но результат был один – неловко подвернув ногу в уже растерявшем вид сапожке, Жанна взмахнула в воздухе руками и, так и не сумев удержать равновесие, рухнула с лестницы, едва не сбив заодно с ног случайно оказавшегося рядом молодого мужчину. Тот был вынужден схватиться одной рукой за перила, другой бережно подхватив, удерживая от дальнейшего «полета» Жанну. – Извините, – растерянно пробормотала женщина. – здесь так скользко… – Нестрашно, – мягко улыбнулся в усы незнакомец. – в какой-то мере я даже рад нашему столкновению. Живя в таком городке, как наш, начинаешь ценить любую возможность порадоваться новым лицам и новым людям.

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 22. Маргарита ======

– С чего ты вдруг вздумала собачиться с Женькой? – А в чем дело? Ты же сама на нее постоянно шикаешь. «Я – это я» – хотела было ответить Маргарита, но вовремя замолчала. Как-то действительно это прозвучало бы… но все равно, ведь для Елены совершенно не типично язвить, за то время, пока Марго была знакома с подругой, она успела узнать абсолютно точно – самое страшное для Ленки, это обидеть кого-то или даже просто расстроить, когда от нее самой ничего не зависит. То ли встреча с этим желтым ящером, то ли его заколдованный браслет постепенно меняли тихоню «А за Елену ли ты беспокоишься, дорогая моя? – мысленно спросила себя Марго. – Или тебе просто не нравится, что твоя «тень» начала показывать свой голос и свой характер?» Маргарита всегда судила о людях строго – эта ее черта очень не нравилась Еве. Но себя саму при этом старалась судить еще строже и требовательнее, сочтя крайне недопустимым чувством то, что слегка начала ревновать подругу. Или к подруге… Елена действительно стала похожа на заблудившуюся среди людей звездочку, сказочную принцессу, окруженную неповторимым ореолом. Марго всегда искренне желала помочь ей раскрыть свое хрупкое своеобразие, но никак не ожидала столкнуться с тем, что Елена окажется КРАСИВЕЕ ее самой. Все же красота Маргариты была стильной красотой фотомодели с глянцевой обложки, а красота Елены оказалась чем-то… как лунный свет, призрачная сказка, мечта… Неудивительно, что разглядеть это оказалось не так уж легко, но теперь… «Ты должна быть рада за нее в этом! – решительно сказала себе Маргарита. И тут же ответила. – Я бы искренне порадовалась, если бы не этот Змей, черт бы его побрал!» Надежда, что Елена забудет эту свою влюбленность, становилась все более и более наивной. Должно быть, Сергей действительно был ее идеалом. «Еще неизвестно, как бы я себя вела…» – Не хотите сегодня поужинать у нас, девочки? – устав от молчания, должно быть, заговорила Дарья. Маргарита с сомнением покосилась на нее. – Прости, возвращаться домой пришлось бы уже затемно. Родители не одобряют. – Ты нарочно избегаешь Петьку последнее время, да? – Я всегда рада его видеть, ты знаешь, – Маргарита пожала плечами. – просто… мне действительно не хотелось бы, чтобы не слишком перспективные отношения заходили чересчур далеко. Мы слишком разные люди, не всегда даже понятно, о чем разговаривать. Дашка немного поскучнела и тоже пожала плечами. – Скорее бы зима, – печально уставившись в низкое серое небо, в пустоту заметила Елена, когда девочки шли по улице. – небо серое, мир серый… В разговоре она похоже, по сохранившемуся своему обыкновению, «отсутствовала», улетев мыслями в неведомые дали. Елена и раньше часто задумывалась о чем-то, устремившись взглядом в небо, но теперь Маргариту не оставляло подозрение, ЧТО подруга там высматривает: не сверкнет ли среди серых туч золотистое пламя летящего дракона. «Может быть, если бы я сама хоть раз в жизни влюблялась по-настоящему, я бы ее понимала?» Поначалу Марго считала влюбленностью свою симпатию к Дашиному брату. Не любовью даже, влюбленностью, увлечением. И дело было вовсе не в том, что Петька под «трафарет мечты» не подходил. Просто, наблюдая теперь за подругами, за тем, как менялись девочки из-за своего чувства, решила, что и того, наверное, не испытывает. Конечно, Маргарита никогда не была ни романтичной, ни мечтательной, ни особенно эмоциональной, ко многому в жизни подходя сдержанно и разумно, однако, если бы все-таки любовь… наверное, тут и она должна была испытывать что-то совершенно особенное. «Когда-нибудь, но не теперь, придет любовь, чтоб стать судьбою, придет как ливень, как метель, все заслонит вокруг собою…» – Так, кажется, было в какой-то старой песне. Вот и Петр… вполне возможно, что он на свете лучше всех. Пожалуй даже, самый классный парень, которого Маргарита в жизни своей встречала. Но… ее не поразило при встрече с ним, как молнией. Не пришло осознание того, что он – единственный человек на свете, предназначенный именно для нее… ничего такого не было: из того, что пишут в книгах или рассказывают, делясь впечатлениями, девочки. Оттого девочка почти без колебаний вынесла свой вердикт: не любовь. «О чем я, черт побери, думаю?! Ядвига Светозаровна умерла, успев при этом впутать нас в какую-то параненормальную историю, моя лучшая подруга оказалась во власти каких-то непонятных чар, от которых, похоже, и освобождаться-то не желает. Достаточно нам того, что у Вики и Женьки одни мальчишки на уме! Вернее – у Женьки мальчишки, а у новенькой – один Матвей, зато в тяжелой форме! Неужели я завидую этому их безумию? Наверное, да… Все девочки в нашем возрасте мечтают о любви, ведь так?» – Лена… – Да? – Я чувствую, как ты… уходишь куда-то. Возможно, я веду себя чересчур эгоистично, решая за тебя, что лучше, а что хуже… Если так, то мне очень жаль… но я действительно за тебя беспокоюсь. У меня никогда не было такой замечательной подруги, как ты. Елена едва заметно улыбнулась уголками губ и, стянув с руки перчатку (ей как-то удавалось мерзнуть даже в слякотную «нулевую» погоду) и мягко сжала руку Маргариты. – Я по-прежнему здесь… как видишь. Начало фразы Елена постаралась произнести ободряюще, но, судя по тому, как изменился ее голос потом, не слишком-то это «здесь» саму Елену радовало.