Текст книги "ВЕДьМА, мэйд ин Раша! (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 57 страниц)

Прощание прошло в гораздо более непринужденной обстановке. Виктория, не желавшая сейчас возвращаться домой, предложила Матвею свою помощь в ликвидации разгрома, а заодно в кормлении и выгуле подопечных зверюшек и была просто счастлива аж пару минут, пока парень, прощаясь с Еленой, не предложил той так же попробовать себя в ветеринарии, раз уж она так великолепно чувствует животных, что сразу могла определить, что с котом, а услышав, что Лена до полусмерти боится всего, что связано с медициной, и высказав искреннее сожаление, заставил ее дать честное слово, что обязательно притащит тетрадь со своими стихами к следующей же встрече. Все это уложилось в несколько слов, но настроение у Виктории снова успело испортиться, с девочками она попрощалась довольно неприветливо…

«Интересно, а можно прощаться – приветливо?» – Не дразнила бы ты ее, Лен, честное слово! – заметила Маргарита, когда девочки уже вышли из ветлечебницы. – Сама ведь понимаешь, каково ей! – Понимаю. Наверное, это потому меня и раздражает: становится очевидно, как я себя глупо вела. Так же глупо, как она сейчас! – Елена вздохнула. – Это просто несправедливо! Когда человек нравится, очень нравится, ему на глаза боишься попадаться, не то что заговорить, а когда он уже не нужен, все оказывается так легко! Подумать только, я столько времени считала чуть ли не небожителем самого обыкновенного мальчишку, в котором и особенного-то ничего нет! Он не любит некоторые уроки… может перепутать все ноты на первом концерте от волнения… – Нельзя прикасаться к идолам – позолота остается на пальцах, – пробормотала Дарья. – но ты сама говорила, что никто и не должен быть идеальным. А Вику ты все равно не тереби, она сейчас и без нас на взводе. А я даже не могу ее по-настоящему понять. Пытаюсь представить, чтобы МОЯ мама закрутила роман с учителем… да с кем угодно вообще! – Ну, с отцом-то твоим до свадьбы как-то, наверное, крутила! Хотя, если честно, я этого себе тоже не представляю, – весело призналась Ева. – И какие у нас планы на вечер, раз Виктоша нас на парня сегодня променяла? – Я буду помогать Дарье с материалом для статей, – Марго пожала плечами. – а Елена поможет Алине с портретами. Раз уж пообещали, надо выполнять. Может, найдем насчет Марьиванны что-нибудь интересное. Я чем тебе заняться – понятия не имею, но не мне тебя учить прожигать время. – Вы что, правда собираетесь копаться во всем этом в СУББОТУ? Вечером? Уф! Ладно, в архив сегодня все равно не пробиться, пообщаюсь с Сорокиными, у них свой архив не хуже, может, что необычное и замечали. Всем пока. – Встретимся завтра у меня! – напомнила Алина. – К девяти часам. Евгения явно не была в восторге от перспективы так рано вставать в воскресенье, на этот раз ничего ворчать не стала. Видимых результатов усилия девочек так и не принесли. Мария Ивановна приехала в Вересково и купила здесь домик четырнадцать лет назад, откуда – неизвестно, замужем никогда не была и вообще, похоже, родственников не имела, во всяком случае, никто не мог утверждать обратного. Соседи, коллеги и прочие знакомые характеризовали математичку как очень хорошего человека, однако глубоких дружеских отношений у нее ни с кем не возникало. Не привлекалась, не участвовала… такое чувство, что с Марией Ивановной давно знакомы были чуть ли не все Вересковцы, и при этом никто ничего конкретного о ней не знал. В том числе и Сорокины, собравшие на всех знакомых людей по развернутому досье. Архиву сплетниц позавидовал бы любой частный детектив, но когда Марьиванна приехала в городок, даже старшая «сорока» была еще в пелёнках и до замочных скважин еще не дотягивалась. Дарья запоздало заметила, что можно было бы расспросить видевшего в школе медведя физрука, но тот, как девчонки недавно узнали, был уже уволен и, где его искать, вообще понятия не имели – этого учителя никто не навещал и не поздравлял, а жил он до увольнения прямо в школе – в каморке за тренировочным залом. Впрочем, Алина почти не принимала в этом участия, сосредоточившись на портретах для стенгазеты. Взявшаяся ей помогать Елена отчего-то впала в прострацию над почти законченным портретом Дениса Денисовича, утверждая, что что-то изобразила не так, но что – понять не может. На взгляд стороннего наблюдателя – и Алины в том числе – портрет вышел отлично, но Елену это не убедило. Пришлось, пока она терзается сомнениями, за остальные портреты браться Алинке. Часов в восемь за Маргаритой явился шофер на джипе и любезно раскидал по домам всех остальных подружек. «Если бы бабушка по-прежнему была со мной… порой ее советы оказываются не просто бесценными, а совершенно необходимыми! Да уж… когда в фильмах и сказках обычные девочки становятся героинями, все происходит совсем не так! Тычемся, как слепые котята и некому ни научить, ни объяснить…» Родители так же считали, что Алине ни к чему присутствовать на оглашении завещания, утром девочке почти час пришлось потратить на убеждения. – Не понимаю, что это вообще за история с завещанием… мама ничего о нем не говорила… Девочка ободряюще сжала ладонь матери. С завещанием действительно было что-то непонятное, но Алина, в силу обстоятельств знавшая о бабушке немного больше, чем родители, уже ничему не стала бы удивляться. Во всяком случае, она так считала. К девяти часам все девчонки были в сборе. Даже вечно всюду опаздывающая Евгения. Виктория вообще пришла первой, и даже успела рассказать причину: вчера, пока она помогала Матвею наводить порядок в подсобке ветлечебницы, а потом – кормить и выгуливать пациентов, вездесущий Орешек, уже послуживший один раз причиной шумного недоразумения, забрался то ли в карман куртки, то ли в рюкзак с учебниками и, благополучно «приехав» к Вике домой, отправился обследовать новое пространство, сегодня в полседьмого утра напугав до полусмерти Жанну, от крика которой дочка и вынуждена была проснуться пораньше. – Что-то не выглядит этот зверь чем-то больным, – заметила Алина. – что он вообще делал в клинике? – А. Матвей рассказал мне, что нашел и выходил его совсем малышом, а теперь не может отпустить на волю, поскольку Орешек вряд ли теперь уже научится сам о себе заботиться, как это делают дикие белки. А домой, где живут три кота и четыре собаки, принимающие его за угощение, Матвей белку взять не может. Знаешь, он пригласил меня тоже подрабатывать в ветеринарке по выходным. Правда, здорово? – А что твоя мама? – Раз у нее появилась своя жизнь, то и у меня будет своя! – слегка нахмурившись, отрубила Виктория. На этом разговор закончился, потому что появились родители с нотариусом – сухощавой женщиной неопределенного возраста с темно-рыжими и очень густыми наполовину поседевшими волосами – и еще какой-то незнакомой девушки. На этих-то двоих Виктория и Маргарита с совершенно потрясенным видом и уставились. – Мое имя Рысина Любовь Вячеславовна, – представилась женщина. – это Ольга. Дело в том, что ей, по завещанию Ядвиги Светозаровны, принадлежит половина жилой площади. Вторая половина оформлена на Алину Лоиковну Шевралиеву. Это, как я полагаю, внучка. – Но кто такая Ольга… – Отчества не нужно, – девушка поморщилась. – моя фамилия Бореева. Поверьте, Юлия Юрьевна, для меня все это оказалось не меньшим сюрпризом, чем для вас. Мои родители умерли довольно давно, а о существовании тетки я даже не подозревала до недавнего времени. – Вы племянница Ядвиги? Она никогда не говорила, что у нее есть братья или сестры… – К сожалению, я знаю не больше вашего, – повторила девушка. – если для Вас эта квартира… – Нет-нет, дело совсем не в этом. Прошу Вас, продолжайте. – Кафе так же принадлежит Алине Лоиковне, до совершеннолетия которой распоряжаться собственностью имеет право мать наследницы Юлия Юрьевна Шевралиева с условием – помещение нельзя продавать, хотя Вы можете использовать его на свое усмотрение или сдавать в аренду. Так же тут упомянуто… Золотой ободок, украшенный самоцветами, завешен Маргарите Геннадьевне Романовой, бусы из речного жемчуга и раковин – Лариной Евгении Тимофеевне, позолоченное павлинье перо Кукушкиной Дарье Леонидовне и резной деревянный лук для Чубайс Виктории Рикхардовны. Родители Алины слегка недоуменно переглянулись, однако к чудачествам Ядвиги оба были давно привычны и, не слишком удивившись, не стали возражать. Впрочем, если они на предмет завещания совершенно незнакомой и непонятно откуда взявшейся родственнице половины квартиры возражать не стали, что уж говорить о каких-то бусах и перьях. – Насколько я понимаю, эти вещи уже находятся у Вас. Девочки могут быть свободны, а мы еще должны обсудить… Вообще-то Алина предпочла бы остаться и разобраться толком, что тут происходит, и откуда взялась ее новоявленная «тетя», однако Вика настойчиво пихала ее в бок, а Марго косилась «страшными глазами» в сторону двери. Через какое-то время сдавшись, Алина позволила буквально транспортировать себя в свою же комнату, оставив родителей выяснять подробности. – Это она! – трагическим шепотом высказалась Маргарита, едва захлопнулась дверь. – Эта нотариус – та самая монашка, Любава. – И Ольга, – негромко поправила Виктория. – подозреваю, это и есть новая учительница физкультуры. – Скорее всего, – согласилась Марго. – когда она подвозила нас обратно в город – на мотоцикле, представляете? – она сказала, что нам не помешает тренировка и что она сама, пожалуй, теперь сможет этим заняться. Теперь понятно, что она имела в виду. Представляю, сколько шкур она с нас спустит!

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 31. Елена ======

«Интересно, в чем же тут дело?» – подперев голову кулачком, Елена задумчиво разглядывала учителя истории. Кажется, он о чем-то говорил, но приятный голос звучал в фоновом режиме и, кажется, ничего существенно важного не выдавал. Как бы далеко Елена ни уходила в себя, нужные моменты из любых разговоров девочка умела «выхватывать» интуитивно, особо не распыляясь на все остальное, ее никаким образом не касающееся. Не она одна как-то совершенно неожиданно решила, что историк, пожалуй, не просто довольно мил для педагога, а еще и интересный мужчина к тому же: аналогичная мысль с «N+1» взгляда неожиданно ударила в голову подавляющему числу учениц – от шестого по одиннадцатый классы и тем учительницам, что помоложе пятидесяти. А судя по «трагедии» Виктории, то и родительницы не отставали… Забавно. «Такое случается. Я сама тоже совершенно неожиданно перестала быть невидимкой. Но подросткам свойственно быть каждый день разными, но с чего бы взрослому человеку, да еще учителю, ни с того, ни с сего меняться?» Главное, в чем именно изменился Денис Денисович, Елена решительно не понимала. В принципе, и не менялся вовсе. В этом-то и заключалась неожиданная трудность с его портретом: в Денисе Денисовиче Елена не без удивления обнаружила какое-то странное своеобразие, которое бесследно испарялось, стоило перенести его изображение на бумагу. Никак не получалось уловить, в чем же это заключается и, как следствие, один за другим наброски безжалостно выбраковывались. – Елена, я, кажется, к тебе обращаюсь. – Пр.. простите. Я Вас не расслышала. – Твоя работа, – историк мягко улыбнулся. С историей у Елены не то, чтобы были проблемы. Она с интересом читала об исторических событиях, не только по программе, но и для собственного удовольствия, интересовалась многими яркими историческими личностями и с учителем всегда находилась в неплохом диалоге, однако… как говорится, ох это вечное «но»! – катастрофически не могла запомнить ни одной цифры и даты, путаясь не то, что в годах, а даже в столетиях! Устные ответы, на истории, как и на литературе, разнообразия ради, давались Елене совсем неплохо, почти как письменные работы. Но вот с вошедшими в моду тестами дело было глухо. – Я-то прекрасно знаю, что ты талантливая девушка, Елена, и то, что предмет ты знаешь, просто воспринимаешь его на свой манер. Но у тебя могут возникнуть проблемы на экзаменах и при поступлении куда-нибудь, где предъявляются стандартные требования. Практически на всех гуманитарных отделениях история тебе понадобится. – Я понимаю… – Может, вместе мы могли бы придумать, как тут можно тебе помочь. Надеюсь, ты не воспримешь дополнительные уроки как наказание. – Мне не хотелось бы отнимать у Вас время, Денис Денисович… – Перестань. Если ты можешь попросить своего товарища помочь с дополнительными занятиями, то ко мне можешь обращаться тем более. В какой-то мере моя обязанность не только отговорить некоторое количество часов: хоть перед классом, хоть перед пустыми партами – а в том, чтобы вы все поняли и, если повезет, заинтересовались предметом, верно. Я поставил тебе четверку, чтобы не портить результаты под конец четверти, но, давай честно признаем, работа слабоватая. Если у тебя нет других планов, можем пересмотреть ее после уроков. – У меня нет планов, – покосившись на как раз собравшуюся вставить слово Маргариту, быстро ответила Елена. – Вы так добры, Денис Денисович. – Когда ты станешь немного старше, милая, то поймешь, что за любым бескорыстным внешне поступком у ЛЮБОГО человека стоит здравый расчет. Хорошо. Маргарита, работа очень хорошая, – отдав листок Лениной соседке, сухо кивнул историк. Марго всегда точно заучивала материал и точно отвечала на вопросы, но ни глубины, ни любви к этим знаниям в ее четких и по существу ответах не было. – Что касается тебя, Виктория… На какое-то время повисла ощутимая пауза. Только на задних партах что-то монотонно жужжали несколько девчонок со старшей Сорокиной во главе. Виктория не подняла взгляда. – Виктория, – терпеливо повторил историк. – Со мной можно и покороче. Все плохо, верно? Я сожалею. Это все? – Как я вижу, ты живешь в вечной нехватке времени, – покачал головой учитель. – видишь ли, Вика, у тебя очень неплохие мозги и ты быстро соображаешь, думаю, ты могла бы многого достичь, если бы… – …Выполняла домашние задания. – Да, именно домашние задания. – Денис Денисович улыбнулся в усы. – Я понимаю, что у тебя, должно быть, уважительная причина и неотложные дела, вынуждающие возвращаться домой ближе к полуночи. Легко краснеющая Виктория моментально стала пунцовой, Елене показалось, что сейчас она не выдержит и наорет на историка в присутствии всего класса. – Но, как ни странно, меня это не волнует. Знаю только, что ты можешь, если захочешь и приложишь хоть минимум усилий, стать отличницей, и намерен спрашивать с тебя соответственно. Я выразился понятно? – Вполне, – сквозь зубы процедила Вика. – Как ТЫ смотришь на дополнительные занятия. – У меня уже назначены занятия – по физкультуре, Ольга Георгиевна может… – Вообще-то, – прошипела Марго. – одно занятие по физкультуре ты, с твоими успехами, могла бы и пропустить! – Я ни в коем случае не настаиваю. Думаю… вот как нам следует поступить. Я не буду оценивать твою работу, чтобы не портить табель в конце четверти, а вместо нее ты напишешь по теме реферат. Подчеркиваю – напишешь, Виктория! Я ничего не имею против современных технологий, ты можешь пользоваться любыми ресурсами Интернета, но я не приму работу, которую скачали и распечатали, даже не прочитав. От семи до пятнадцати страниц к следующей неделе. – Семь РУКОПИСНЫХ страниц альбомного формата?! – Ты все поняла верно. Судя по закушенной губе и сжатым до побелевших костяшек кулакам, рыжуля была просто в бешенстве. «Хорошо, что у нее нет способностей Дарьи, а то бы точно прожгла в парте дыру!» – с долей черного юмора подумала Елена. На перемене вся компания по уже возникшей традиции собралась в холле. Ничего «компрометирующего» в школе решено было не обсуждать, но девчонкам все равно находилось, что сказать друг другу. Да и разговорами о магии сейчас никого было не удивить, сейчас это было модной темой: в одном только седьмом классе вместе с Алиной, Дашей и Евой учились буквально помешанный на всем волшебном очкастый парнишка по имени Гарик, и три близняшки, носящие традиционные для тройняшек имена Вера, Надя и Люба, известные в школе под прозвищем «Охмуренные», из-за ярого фанатства какого-то мистического сериала про трех сестер-ведьм. Пытаясь подражать своим любимицам, тройняшки уверяли, что и сами являются потомственными ведьмами: Надежда выкрасила волосы в ярко-рыжий цвет и крайне экстравагантно одевалась, а Люба увлеченно гадала всем подряд на картах и охотно, хотя и без видимых результатов, могла приворожить любому желающему «безответную любовь». Самым нормальным человеком в тройке, на взгляд Елены, была Вера, свои изначально русые волосы вычернившая и ставшая от этого довольно-таки эффектной. – Вика! – набросилась Маргарита тем временем на рыжульку, едва подруги усели разместиться на своем любимом подоконнике. – Как ты можешь вести себя подобным образом?! – А что такого? Какого черта он… Он же придирается ко мне! Мало того, что испортил мне жизнь дома и отношения с мамой, теперь еще загружает какими-то дурацкими заданиями! – Вообще-то, – наставительно заметила введенная в курс дела Дарья. – на твоем месте я была бы благодарна учителю за предоставленный шанс исправить оценку. – Конечно, ты же обожаешь копаться во всех этих бесполезных сведениях! Вы бы его слышали, «ты же умная», «я знаю, ты можешь стать отличницей» – таки сама любезность! Мягко стелет, да жестко спать! Кому вообще нужна история?! Она никак не пригодиться в жизни, я-то не собираюсь, как Лена, поступать на всякие там гуманитарные факультеты! Если он теперь расскажет все это маме, и она не отпустит меня подрабатывать на выходных в клинику, а вместо этого придется страдать графоманией над этим трактатом! – А как же Елена? Ты сама подозревала Дениса Денисовича, а теперь хочешь, чтобы она одна шла на эти дополнительные занятия, пока мы торчим у Ольги?! – Да перестаньте вы! – тихо возразила Елена, которую вся эта навязчивая забота начала уже откровенно доканывать. Сколько можно было хвостом повсюду за девчонками таскаться, слушая не очень-то для себя интересные разговоры и тихо наблюдая в сторонке за их тренировками. Хотя кое-кто из Берегинь и предпочел бы уж лучше наблюдать, чем участвовать – их новая знакомая Ольга оказалась крайне суровой и требовательной натурой, к тому же делала упор не на магическую, а именно физическую подготовку, уверяя, что это закаляет дух и позволяет лучше владеть любыми своими способностями. – Ведь очевидно, что все это глупость! Ты же не обвиняешь Ареста в том, что он – шпион или самозванец только потому, что он не нравится. А Вика, похоже, просто проецирует на людей свое отношение, вот и все. Этот Монах ведь ничего не говорил о том, что один из учителей – враг или шпион, он сказал «не тот, за кого себя выдает», верно. Так Марьиванна и оказалась не тем, за кого себя выдавала, хоть это и не означает, что она должна быть плохой. – Но не просто же так он предупредил, чтобы мы были осторожны, – покачала белокурой головой Маргарита. – вот что, Виктория, ты у Ольги делаешь успехи, так что пару тренировок можешь и пропустить! Пойдешь вместе с Еленой на эти дополнительные занятия и заодно поинтересуешься, можно ли заменить ими это твое задание с рефератом: таким образом твое свободное время на выходных не пострадает, а подучить историю тебе действительно не повредит. Судя по нахохленному виду рыжеволосой, ее такой расклад устраивал не больше, чем саму Елену, но ни одна из девочек так и не сумела поспорить с Маргаритой. – Ну почему я не в их классе?! – простонала Евгения, которой хуже всего приходилось на Ольгиных тренировках – настолько, что она даже променяла бы их на любые дополнительные занятия. После уроков девчонки разделились: Елена и Виктория без особого энтузиазма направились к кабинету истории, а остальные, тоже без такой уж охоты – Ева вообще демонстративно вздыхала и едва волочила ноги – к спортивному залу. Четверо подружек уже успели скрыться из вида, когда навстречу из спешащей кто по домам, кто на последний урок толпы, вынырнул Матвей. – Привет! – воодушевленно воскликнула Елена, широко улыбнувшись. – Я весь день не могла тебя поймать! Я же принесла стихи, которые ты просил – сам ведь обещал рассмотреть мое графоманство, так и нечего теперь увиливать! Как дела? Как Кутузов поживает? – Лена, ты себе не представляешь! – заулыбался в ответ парень. Улыбка у Матвея была приятная, открытая, но какая-то не интригующая. – Дед сегодня сказал, что операция Тузику может и не понадобиться! Потрясающее улучшение… Ты, наверное, волшебница – только сказала и… – Я – нет. Совсем нет. – Клянусь, все так! Все-таки тебе стоит задуматься о медицине, такой дар не может пропадать впустую. Просто поразительно, сколько может быть талантов у одного человека сразу, я в восхищении. – Я тут не при чем. Ну, передай Тузику, пусть уж выздоравливает окончательно! – передавая парню тетрадь со стихами, пожелала девочка. – Надеюсь, они хоть чем-то тебе пригодятся. Вы с ребятами как, будете играть на огоньке в честь окончания полугодия? – Ну не все же нам долбасить клавиши, когда все оттягиваются! – с улыбкой отмахнулся Матвей. – Как-нибудь уж без живой музыки отпразднуем. – Ты уже решил, в таком случае, какую девушку пригласишь на вечеринку? – Ну, – мальчишка заметно смутился. – Я… э-э, думал об этом. А… Вика, привет! Рыжеволосая с натянутой улыбкой подняла руку и вяло пошевелила пальцами. Развернувшись к ней, Матвей с несколько неуклюжим видом сконфуженно запустил ладонь в свою каштановую шевелюру: – Видишь ли, Виктория, я хотел тебя попросить… – Извини, мне пора бежать на тренировку, вот, девчонки уже ушли без меня, – еще более натянуто заулыбалась Вика. – не хочу вам мешать! Пока! – Но… Виктория пулей улетела прочь по коридору, только факелом полыхнула в толпе огненная шевелюра, прежде чем скрыться за углом. Проводив ее взглядом, Матвей огорченно вздохнул и понурил плечи. – Что-то я опять сказал не так… – Не переживай! – Елена ободряюще потрепала его по руке. – У тебя еще будет время ее пригласить. – Если она прямо не пошлет меня куда подальше! – уныло откликнулся парень. – Ты ей нравишься. Вика просто трусит в этом признаваться, только и всего. – Но почему она так убежала? Я понимаю, она рассердилась из-за того, что я не поздоровался с ней сразу, но… – Это я виновата, – Лена пожала плечами. – не давала тебе и слова вставить, не то, что поздороваться. Ну, не принимай все так близко к сердцу! Ей так же трудно сделать первый шаг, как и тебе самому, ты же должен понимать. – Ну… мне казалось, девушки могут себе позволить быть откровеннее в своих чувствах. – Со стороны все кажется проще. Удачи! – Тебе тоже! – снова улыбнувшись, хотя и по-прежнему немного огорченно, Матвей махнул рукой. Понимающе усмехнувшись на прощание, Елена в куда более приподнятом настроении направилась дальше. Ей был симпатичен Матвей, возможно, у него довольно странный вкус на девушек, если действительно так сильно нравится пацанка Виктория, но все равно, желание помочь ему было у Елены совершенно искренним. В конечном счете, у каждого свое представление о счастье. Хотя это и вступало в резонанс с таким же искренним желанием слегка позлить саму Вику… Жаль было так огорчать Матвея, но отделаться от конвоира все же было важнее. Пытаясь найти консенсус с некстати подавшей голос совестью, девочка едва не налетела на вышедшего ей навстречу историка. – Упс, простите! Да, Вика хотела присоединиться к нам, но только что передумала, поэтому… – Я видел, – кивнул учитель и мимолетно улыбнулся. – и почему у меня сложилось впечатление, что ты нарочно отвадила свою подругу, Елена. – Она мне не подруга. Приходится общаться, потому что она примазалась к Маргарите и остальным… ну да неважно. Мне показалось, будет лучше, если нашему разговору никто не будет мешать… Денис Денисович? Историк бросил в ее сторону короткий взгляд – на мгновение его глаза сверкнули, словно драгоценные камни. – Я же говорил, Елена, что ты невероятно умная девушка, – тихо произнес он, положив руку ученице на острое плечико. – думаю, ты абсолютно права.

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 32. Ева ======

Уже в спортивном зале Евгения несколько приободрилась. Во-первых, потому, что ненавистная тренировка явно откладывалась на неопределенный срок: зал оказался занят, а Ольга, с скучающим видом подпирая стену, скептически наблюдала за разыгрывающимся действом своими золотыми глазами. Во-вторых, у Евы это зрелище вызвало куда больше интереса и восторга, чем у их суровой тренерши. Фехтовальщики из восьмого и девятого классов устроили командную тренировку: четыре на четыре. Обычно они предпочитали «махать железками» на свежем воздухе, однако, видимо, передумали из-за бесконечного снегодождя, образовавшего на школьном дворе непроходимую слякоть. Капитана девятиклассников звали Афанасий – вполне симпатичный блондинчик с замашками благородного рыцаря, которым Евгения непременно увлеклась бы, не будь парень таким пресным и до зубовного скрежета правильным; фехтовальщик – насколько девочка могла судить, он был тоже неплохой, только опять же чрезмерно благородный, церемонящейся с противником, чем противник со своей традиционной бессовестностью откровенно пользовался. Кирилл Тогин – капитан четверки восьмиклассников, был вообще-то старостой класса, где учились Виктория, Маргарита и Елена. Елене он даже когда-то нравился, у нее на особом счету бабники и эгоисты с морем обаяния без капли совести, но даже ее умудрился оттолкнуть своей демонстративностью и показушностью. Кирилл был красавчиком: высокий, изящный (на взгляд Евы даже чрезмерно тощий, но Ленке такое нравится), с шикарной шевелюрой того редкого оттенка каштанового, что обычно называют «красное дерево», гибкий и подвижный в бою, как злая кошка – он явно был послабее Афанасия в технике, но брал хитростью и изворотливостью, не нарушая правил, но и не гнушаясь откровенно подлыми приемчиками. Так же он мнил себя великим сердцеедом, но ни одна из многочисленных пассий, как знала Евгения, не продержалась с ним дольше недели. Тех, кого не отталкивал характер самого Кирика, умело отваживала его истеричная сестренка-шестиклассница, о которой вообще был отдельный разговор. Вторым в команде девятиклассников – находя, надо заметить, этот статус второго весьма унизительным и вечно пытаясь сместить капитана – был на редкость высокомерный сноб по имени Леонид: темноволосый, молчаливый и вечно мрачный. Вроде бы староста девятого класса – за эту сомнительно-почетную должность тоже велись постоянные стычки с Афанасием. Елена и даже Марго уверяли, что Леонид – интересный и загадочный, но, кажется, при этом его несколько побаивались. Соперником мрачного типа оказалась девушка. Юлия из восьмого класса по прозвищу Рыжая Пантера, редкостная стервоза, тем не менее, пользующаяся в школе большим уважением, к мнению Юли прислушивались даже преподаватели, а Кирилл благополучно сваливал на нее все административные обязанности старосты, высвобождая свое время для многочисленных свиданий. «Она немного напоминает эту Любаву… может, Юлька тоже оборотень-рысь? Уф, теперь и мне повсюду будет мерещиться всякая чертовщина!» Два представителя творческой интеллигенции, невесть как оказавшиеся среди бойцов, сражались отточено, но как-то беззубо: оба невысокие, хрупкие – Мишка из восьмого класса, гений музыкальной нудятины в духе Моцарта и Чайковского, и поклонник ботаники Ким из девятого. Оба, кстати, выглядели от силы на шестой! Четвертой парой были «оруженосцы» – лучшие друзья капитанов обеих команд. Хотя если в том, что Афанасий и Эдуард Маркин ДЕЙСТВИТЕЛЬНО были друзьями, у Евы сомнений не было – прямо как в песне, где «друг всегда уступить готов место в шлюпке и круг», то отношения между Кириком и симпатичным, но слегка психованным парнем по имени Семён, были очень непонятные. Наверное, о таких и придумывали эпитеты «заклятые друзья» или «верные враги». Пятым девятиклассником был восточного вида юноша Наджак Ишидзуков, а его противницей – Ульянка Тенина, еще одна… хм, достопримечательность восьмого класса. В целом, конечно, это была неплохая спортивная девчонка с сильным характером, не хуже Афанасия вечно лезущая защищать всех убогих и обиженных. Не исключено, конечно, что это было лишь красивым поводом постоянно устраивать драки. Хоть Ульяна была, в принципе, симпатична девочкам, особенно такой же пацанистой спортсменке Виктории, но с ней все равно старались не очень общаться, всех отталкивала… подруга – не подруга, а скорее взятая ответственной Ульяной под опеку Анфиска. То, что эта девочка-зомби, которая в далеком детстве, очевидно, ушла в себя и заблудилась, в этом состоянии находилась и поныне, с детства же всюду с собой таскала свой “талисман” – облезлого плюшевого Чебурашку, вообще учится тут, а не в спецшколе, по мнению Евы, была целиком заслуга ее брата – второго зятя Олимпиады Богдановны, благодаря брату же, как спонсору и главному организатору сборищ толкиенутых, оказалась там главной “дамой сердца”, за честь которой велись самые ожесточенные бои. С тех пор, как нынешняя чемпионка одиночных боев Ульяна «отбила» Анфису у безнадежно влюбленного, но по-дурацки проявляющего свои чувства Семена, та в благодарность прилипла к своей «спасительнице» как банный лист к тому месту, что только в бане и намыливают! Хотя, не исключено, что и Ульяна терпела это чудо природы не просто так – у амазонки буквально на лбу были написаны «чуйства» к директорскому зятю… На данный момент Анфиса расположилась на другой стороне зала и вроде как «болела» за Ульяну, уставившись пустым взглядом в пространство прямо перед собой и прижимая к груди неизменного Че. Рядом леденящим душу пронзительным визгом поддерживала горячо любимого брата похожая на французскую куклу Нина Тогина, видимо, в противовес Анфисиной отрешенности эмоционально скачущая на месте, нервно размахивающая руками и воющая то от восторга и ликования, то от испуга – в зависимости от того, как у Кирилла шли дела. Сам Тогин морщился, и извиняющимся взглядом хозяина брехливой моськи поглядывал на противника. Афанасий явно сочувствовал. Формально эта зараза шестиклашка сама занималась фехтованием и даже считалась неплохим бойцом, но в реальной жизни, столкнувшись с чем бы то ни было, предпочитала пронзительно вопить «Кирик, они меня обижают!». Хотя обычно Кириллу вмешиваться и не приходилось – этот вопль вышибал дух из кого угодно и сам по себе. – В реальном бою никто из них и минуты не продержался бы, – тихо сообщила Евгении Ольга. – Хотя вон та девчонка – ничего. – Ульяна? – Ага. Какая-то в ней есть… искра, могла бы и стать настоящим воином. Короче говоря, когда фехтовальщики были выдворены из спортивного зала и Берегини смогли притупить к собственным занятиям, за окнами уже сгустились ранние декабрьские сумерки. – Знаете, сегодня ведь будет самая длинная в году ночь, – припомнила Ольга. – или это двадцать какого декабря? Нет, точно, сегодня. Этой ночью на темной стороне волшебного мира большой праздник. – Тот самый разгул нечисти перед католическим Рождеством? – уточнила ходячая энциклопедия Дашка, в этот момент очень напомнив Еве Мартына. Мартын… Последнее время беспокойство Евгении на счет своего недотепистого поклонника все нарастало. Слишком давно его не было рядом, а никто словно бы и не замечал этого отсутствия. Она сама так долго не замечала… то есть, замечала, но списала все на то, что Мартын обиделся на нее из-за Андрея. Но совершенно не в правилах Мартынко было подолгу на кого-то дуться! И вообще… ладно бы он не разговаривал С НЕЙ, но последнее время первого отличника словно бы вообще никто в школе не видел и не слышал! «Чтобы тебя было не видно и не слышно!» – похолодев, внезапно вспомнила Евгения свои слова на осеннем празднестве. И резко остановилась, пропуская мимо ушей командные вопли Ольги. Потому что последнее время слишком много неосторожно брошенных слов сбывались слишком уж буквально…