Текст книги "ВЕДьМА, мэйд ин Раша! (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 57 страниц)

====== ГЛАВА ВТОРАЯ. 24. Любава ======

Лежащая на крыше загородного дома Романовых крупная серовато-рыжая кошка, прислушиваясь к доносящемуся из распахнутой форточки гостиной разговору, недовольно дернула ушами. Худшие опасения подтверждались – и даже хуже того. Что поделать, дар Берегинь пробуждается в совсем еще юных девочках, в этом есть свой резон: ведь взрослый человек попросту свихнется, пытаясь при своей уже устоявшейся картине мира постичь мир совершенно новый и необъяснимый привычными «законами». А ребенок примет все за сказку и не воспримет всерьез… Наверное, подростки действительно оптимальный вариант. Но современные дети взрослеют гораздо медленнее, несколько сот лет назад тринадцать-четырнадцать лет – это уже было начало юности. Мальчики шли с отцами в боевые походы, девицы уже были обучены всей житейской премудрости и готовы зажечь и защищать собственный домашний очаг – а в современном мире пройдет еще не менее шести-восьми лет, прежде чем эти подростки готовы будут к действительно самостоятельной жизни, вот и склад ума у них соответствующий, совершенно не готовый к личной ответственности… Все это было бы решаемой проблемой – все знания и умения приходят с опытом и только с ним – но никто ведь не предполагал, что едва оперившимся, не успевшим еще «встать на крыло» новичкам придется столкнуться сразу со столь серьезными испытаниями! Это как вынуждать едва сделавшего первые шаги ребенка участвовать в олимпийском забеге. «У них нет шансов при таком раскладе…» – кошка досадливо царапнула крышу передними лапами и, втянув когти обратно, снова призадумалась. Ольга? Как бывшая наставница девушки, Любава относилась к ее успехам весьма критически, но все же не могла не признать – та хотя бы обучена основам. Теперь настало ее время продолжить обучение самостоятельно, уже без нужды в наставнике… но все равно Ольга еще только в начале пути. Владение любым оружием и умение обходиться в бою без него вовсе, неплохая интуиция на поле боя, выявление слабостей даже у превосходящего противника… всем этим Ольга виртуозно владела, но недавняя… а на самом деле – завязавшаяся ОЧЕНЬ давно – история со Змеем продемонстрировала, как девочка на самом деле уязвима. Следовало бы проявить внимание не только боевому искусству, но и человеческим отношениям… понимай она сама в них хоть немного больше! Монахиня-оборотень всю жизнь держала в узде свои хищнические инстинкты. Ей казалось, что она и девочку научила подавлять неуместные эмоции, мешающие рассуждать здраво! Но… Ольга-то была человеком – и для нее все оказалось несколько сложнее. Запоздало пришло понимание, какой одинокой юная послушница чувствовала себя в монастыре. Умению самой о себе позаботится Любава могла научить – и научила – но той душевной самодостаточности, что людям, в отличие от кошек, не свойственна по умолчанию… Ольга честна и прямолинейна. Конечно, она понимает, что не все люди такие и вполне способна противостоять явной подлости и даже коварству… но перед непрямыми угрозами все ее умения бесполезны. Особенно теперь, когда Ольга запуталась, лишилась основ, перестала понимать, в чем зло, а в чем благо… нет, многим она Берегиням сейчас не поможет. Зато вполне может попасть под удар из-за своего стремления что-то кому-то доказать. Из-за стремления защитить остальных. В одиночку против Мары у Ольги еще были бы шансы, девушка неуязвима к большинству видов магии, а в физическом бою колдунья не слишком-то сильна, но с Берегинями на буксире… Любава прекрасно понимала, КАК ведьма Мара вполне может использовать заложника, девчонки, вздумавшие спасти его, чего бы ни стоило – пожертвовать, по сути, безопасностью всех людей ради одного! – не дадут вести бой по настоящему в полную силу. Так что только к лучшему, если Ольга к ним не присоединится – для защиты людей живые бойцы нужнее мертвых героев. «Остается только попытка спасти тех, кого получится. В самом крайнем случае, избавившись от заложника, чтобы Маре нечем стало связать новой Молонье руки прежде, чем Лук вернется к ней и станет слишком поздно!» Так или иначе, с ведьмой в конечном итоге придется разбираться ей, как представителю Монастыря. Девчонки просто не доросли до умения карать преступников.

Виктория

Маргарита, Дарья и Алина, единодушно не слушая возражений, все же отправились с ней под обещание избегать прямого зрительного контакта с Марой, не позволять себя забалтывать и вообще держаться в арьергарде. Как ни странно, тут даже Марго не стала спорить, наверное, самоуверенную блондинку сильнее, чем она пыталась показать, задел тот факт, что ведьме удалось зачаровать ее в школе. Оставалось надеяться, что Дарья не ошибалась насчет каких-то сохранившихся даже без артефактов способностях… Как бы то ни было, Виктория только порадовалась тому, что ей все же не придется идти одной. Помогут ей девочки или нет, но с ними Вика чувствовала себя гораздо увереннее. Жаль, что Ева сейчас никак не может к ним присоединится! Взвесив “за” и “против” в предложении Алины пригласить Ольгу, девочка отказалась от этой идеи. Вероятно, Ольга и была лучшим среди них бойцом, а ее способности Экзекутора позволили бы защитить всю компанию от чар – но бывшая послушница не считалась с командой, допускала возможность пожертвовать заложником и вообще вполне могла начать действовать по собственному усмотрению. Рисковать Матвеем Вика не могла. – Эта Мертвая Гора находится в нашем мире или волшебном? – полюбопытствовала Алина, когда они втроем уже следовали за тревожно озирающимся «полупроводником» Фомой по каким-то лесным тропинкам. – Прямо таки говоря, мир один, – со скрипом почесав затылок, ответил домовой. – как стакан. Существование людей таки обычных – вода в этом стакане, а волшебные существа – подсолнечное масло, которое находится там же, но с водой не смешивается. Где-то расположены его крупные скопления, где-то – такие мелкие капельки, что и не заметишь их. – А как же пространственный переход в книжном магазине? И в доме Мариванны? – Короткий путь, – лаконично ответствовал Фома и, снова тревожно оглядевшись, приглушенным голосом сообщил, что они уже почти на месте. – к горе таких путей нет – сюда вообще таки лучше не ходить! – Это мы уже слышали. Подходить близко к Мертвой Горе помесенок отказался наотрез, после долгих уговоров, взяток, угроз и даже тумаков без энтузиазма пообещав проводить их до того участка леса, откуда гора уже будет видна и остаток пути Берегини смогут проделать сами, без провожатого. «Гора» на проверку оказалась и не горой вовсе, а не слишком высоким окруженным буреломом холмом, который в лесу казался бы неприметной возвышенностью, если бы не полное отсутствие растительности. Ни деревца, ни травинки… снег уже сошел, открыв совершенно свободный от бурой прошлогодней травы участок, покрытый светло-серым странного вида песком. Да и окружали холм по большей части мертвые деревяшки, хотя сейчас, ранней весной, отличать их было и трудновато. В том, почему холм называли «мертвым» сомнений не возникало. Виктории приходилась бывать на кладбищах – солнечных, утопающих в цветах – но ни разу девочка не сталкивалась с таким жутковатым веянием… наверное, как из склепа. Кажется, что-то отдаленно похожее напугало ее во втором классе, когда школьная экскурсия по Красной Площади проходила по Мавзолею. – Соль, – растерев в пальцах щепотку серого песка, задумчиво произнесла Дарья. – но холм совершенно целый: ни пещеры, ни подкопа… – Чтобы открылся проход в волшебные холмы, их надо трижды обойти против хода солнца, – тихо вспомнила Алина. Кажется, ей было не по себе даже больше, чем самой Виктории. – в любом случае нам надо осмотреть его со всех сторон, верно? Со всех сторон, однако, было то же самое, что и с одной. Разбившись по двое девочки обошли холм, навстречу друг другу, потом еще раз… права была Алина, припомнившая легенду о холмах фейри, или нет – Вика даже не знала, по ходу солнца или против они с Дарьей обходили песчано-соляную возвышенность, но на третьем кругу она заметила что-то странное… Кажется, песок на небольшом участке слегка отличался по цвету от остального… коснувшись серебристой полосы, Виктория, повинуясь внезапному необъяснимому порыву, отбросила воображаемый полог шатра. Холод и яркий пронзительный свет ударили со навстречу, едва не заставив отшатнуться. На несколько мгновений все чувства оказались буквально оглушены лавиной холода, света и громкой странного звучания музыки. Под ногами похрустывал песок и скользила слежавшаяся соль – кажется, только это смутное ощущение удерживало девочку в понимании «здесь и сейчас» – от подземелий как-то бессознательно ожидаешь темноты и тишины… Когда шок начал рассеиваться, Виктория разглядела поблескивающие соляными кристаллами стены зала, деревянный помост и четырех… наверное, все же людей в масках. Юноша в бело-голубых одеждах и серебряной маске на лице кружил в незнакомом танце высокую девушку в оранжево-золотом. Еще двое играли на немного странных гитарах. Сидящая на хрустальном троне женщина с толстыми косами агатово-черного цвета, одетая в алое платье, наверное, модернизировано-славянского стиля и легкий золотистый доспех, встретившись с Викторией взглядом, хлопнула в ладоши. Руки ведьмы Мары были унизаны перстнями и браслетами. Музыка смолкла. Четверо на помосте застыли, как изваяния. – Ты нарушаешь договор, – медленно произнесла Мара. – ты должна была придти одна. – Без них я не нашла бы путь. – У каждого путь свой собственный. Пытаясь идти вместе с кем-то, сбиваешь с нужного направления и его, и себя. Что же, – встав с трона, ведьма сделала шаг навстречу девочкам и протянула руку. – отдай мне Лук. – Как только увижу, что с Матвеем все в порядке! – Ты не в той ситуации, чтобы ставить условия. – У меня нет причин верить тебе. И я не отдам Лук не получив гарантий – у тебя самой нет выбора так же, как у меня. – Выбор, – эхом откликнулась Мара. По ее губам змейкой скользнула улыбка. – девочка моя, у тебя есть выбор. Делай, что приказано и – быть может – я исполню свою часть договора. Процент вероятности… ну, пятьдесят на пятьдесят – вполне терпимые шансы. Или поступай по своему усмотрению и эти шансы обратятся в ничто. Ни один мужчина в мире не стоит такого сокровища, как Лук, и я вполне пойму тебя, если ты сочтешь, что мальчишкой можно пожертвовать. Решай! – Виктория, не смей потакать ей! – зашипела Марго. – Как только она получит Лук, мы уже вообще ничего не сможем ей противопоставить. С какой стати ей исполнять обещание? – А с какой стати нарушать? – равнодушно, словно бы не о ней говорили сейчас в третьем лице, бросила Мара. – Мальчишка самый обычный человек, его судьба не играет ровным счетом никакой роли для судьбы мира. Рей Бредберри ошибался: случайно раздавленное насекомое отнюдь не способно что-то в истории изменить. Мне не нужна его смерть. Так же, как не нужна и жизнь. Я просто хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву, а на войне все средства хороши. Впрочем, если вам угодно: я клянусь не причинять мальчишке вреда и вернуть его к его прежней жизни, как только Лук окажется у меня! – Отпусти его на наших глазах, тогда и поговорим. Свет в зале под холмом слегка померк, когда по яркому лицу колдуньи пробежала хмурая тень, словно бы Мара и была источником света. – Вы смеете подвергать сомнению мою клятву? – тихим, как далекие раскаты грома, голосом переспросила она. – Хотелось бы более надежных гарантий, чем чьи-то слова. Огромные глаза ведьмы полыхнули яростью, на мгновение Виктории показалось, что зал сейчас охватит всепожирающее золотое пламя вырвавшегося на свободу гнева. Словно в калейдоскопе на девочек обрушивались ненависть, презрение, ярость, сменяющие друг друга в головокружительном мелькании. От взгляда Мары бросало то в жар, то в холод… – Вы просто глупы! Я предлагала вам договориться миром, однако… ВЗЯТЬ ИХ! Мгновение назад скульптурно неподвижная четверка на помосте, стряхнув странное оцепенение, устремилась в Берегиням. Признаться честно, Викторию успела порядком удивить Маргарита. Ее манера держаться, нарочитая медлительность… все невольно заставляло вспомнить слова Шехерезады у Булычова «Я не бегу, я шествую – я же красавица!». С непонятно откуда взявшейся проворностью блондинка уклонилась от атаки девушки в медной маске, успев при этом ловко подставить подножку худому мужчине в сером, собиравшемуся атаковать Алину. Тот кувырком прокатился пару метров, выронив железный меч, который Марго и подхватила, профессионально отразив атаку бронзового меча девушки в маске. Впрочем, даже если бы успехи в спортивном фехтовании и можно было бы противопоставить настоящим бойцам, одна Маргарита не могла помочь всем. Мальчишка в бело-голубом без особого труда скрутил Дарью. Мужчина в сером, кажется, и не пытался снова встать на ноги, как-то странно приподнявшись, он… Дальше Виктория наблюдать уже не могла, вынужденная уходить от атаки типа в золотой маске – ее лук был совершенно не пригоден в качестве оружия ближнего боя, все, что девочка могла – иногда блокировать им удары. И отступать, отступать, отступать… что просто не могло продолжаться бесконечно в довольно замкнутом пространстве. Ведьма Мара села обратно на хрустальный трон, с полуулыбкой наблюдая за ходом битвы.

Панический вскрик Алины заставил Вику, выгадав мгновение, обернуться. Крупная тощая собака с жесткой серо-коричневой шерстью заставила маленькую Берегиню прижаться к соляной стене, даже пошевелиться не смея. Даже не успев подумать, откуда взялся пес, девочка заметила железную маску, закрывающую половину морды… тип в сером словно испарился.

– Проклятье! – тихо выругалась рыжеволосая, уходя от очередного удара. Ни Алине, ни Дарье она ничем не могла сейчас помочь. Колдунья тем временем, не прекращая улыбаться, поманила «серебряного» воина, скрутившего Дарью, пальцем. Тот практически волоком подтащил девочку к подножию хрустального трона. – Ну-ну, дорогая, успокойся, – промурлыкала Мара. Жемчужное ожерелье на ее шее слабо замерцало. – не хотелось бы вас огорчать, но я пообещала свободу и безопасность для мальчишки, а не для вас. Даже к лучшему, что вы появились всей компанией, признаться, этого следовало ожидать. Ваше дыхание потребуется, чтобы все артефакты повиновались мне и после Обряда… как ЕДИНСТВЕННОЙ Берегине. А теперь позволь подарить тебе поцелуй. Унизанная перстнями холеная рука мягко провела по смуглой щеке Даши. Переставшая сопротивляться, как только зазвучал голос колдуньи, девочка даже, кажется, потянулась навстречу… – Дашка! Уклонившись от очередной атаки, Виктория огрела противника бесполезным Луком и, отбежав подальше, натянула призрачную тетиву. – Стой, немедленно! – голос прозвучал тонко и испуганно, она выругалась про себя. Однако Дарья, очнувшись от странного оцепенения, повиснув в руках своего конвоира, обеими ногами отпихнула опасно приблизившуюся Мару в живот. Не ожидавшая такого колдунья взвизгнула и едва удержалась на ногах, пользуясь разрывам контакта, Вика навела стрелу-молнию уже на нее. – Останови своих ряженых шутов, иначе… Парень в золотой маске недвусмысленно встал между ними, загораживая Мару от выстрела. – Умный мальчик, – проворковала колдунья. – забери у нее лук. Но для начала… Викторию внезапно пронзило предчувствие чего-то жуткого, до такой степени, что, казалось, внутри все превратилось в лед. – С такого расстояния стрела опередит меч, – хрипло напомнила она. – Но для начала позволь ей увидеть твое лицо! – звонко выкрикнула Мара и как-то по-детски счастливо расхохоталась… Слегка помятая ударом маска после некоторых колебаний упала на покрытый окаменевшей солью пол. Через мгновение там же оказались сперва выскользнувшая из руки, не отпустившей тетиву, стрела, а потом – с окончательной звенящей беспомощностью – сам Золотой Лук. – Почему? – одними губами прошептала девочка…

====== ГЛАВА ВТОРАЯ. 25. Евгения ======

Иногда так бывает, что грань между сном и явью оказывается вязкой, как болото, и трудно определить, в каком состоянии на данный момент находишься и в какую сторону оттуда вырываться… и что-то в то же время подсказывает, что происходящее – уже не сон. Но и явью быть не могло! Как застопорился в сознании образ странной учительницы: все дороги, как говорится, вели к ней… В одних полу бредовых видениях Марина Максимовна отчего-то представала в обличье Виктории – так, что Ева понимала, что это не она, но как-то отстраненно понимала, не в силах повлиять на происходящее… как если бы смотрела на лже-Вику чьими-то еще глазами. То – снова в чьей-то чужой, сидящей как не по размеру сшитый костюм, роли участвовала в фехтовальном поединке, а учительница в полупрозрачной маске казалась уже какой-то совсем незнакомой… Еве незнакомой, но явно близкой тому, чьими глазами она смотрела, протягивала золотисто-оранжевую розу, с улыбкой шепча «Поверь в свою мечту и чудо непременно случится!». То обнаруживала себя терзающей клавиши фортепьяно, глядя в свое отражение на полированной поверхности… совершенно не ее лицо, которое БЫЛО в этот момент своим и об этом даже не получалось задуматься! Только один раз Марина Максимовна не пряталась за чужим обличьем. Тот, чьими глазами смотрела Евгения, просыпался от навязчивого света заглянувшей в окно растущей Луны, серебрящей аскетическую в духе «интеллигентной нищеты» комнату. Девочка даже успевала уловить отголосок его – чужого – сна, в котором был кто-то похожий на ее одноклассника Егора Горшкова, только старше, о чем-то спорящий с миловидной рыжеволосой женщиной, какой-то симпатичный субъект в татуировках у которого, согласно чужим воспоминаниям, должна была быть шикарная грива черных волос, но был почему-то армейский «ёжик», кажется, возвращение этого, стриженного, они праздновали все вместе, до того, как рыжеволосая со скандалом всех разогнала – все было слишком туманно и смазано, чтобы составить четкую картину. Оставалось чужими глазами пожирать невыносимо яркую в этом видении Луну, пока…

Выпусти меня, отвори двери,

Темных коридоров из плена темницы.

Выпусти меня, полуночного зверя,

Выпусти на волю души моей птицу! Белая метель следы заметает, Близится мой срок время полнолунья, Выпусти меня – душа умоляет, Выпусти на волю святое безумье…* Тихое, на грани слышимости, пение заставило дернуться, как от удара, что-то взорвалось внутри горячей заглушенной болью. А потом человек… и человек ли? – глазами которого Ева наблюдала происходящее, внезапно обострившимся зрением увидел… разумеется Марину Максимовну! Нет, ну почему бы кому-нибудь поинтереснее училки ей не присниться?! Женщина стояла на крыше дома напротив – лунный диск окружал нимбом ее силуэт – и играла на скрипке. Трудно было рассмотреть с такого ракурса, но создавалось впечатление, что песню она не поет… слова вплетаются в музыку словно бы сами по себе. Почувствовав взгляд, лунная ведьма резко перестала играть, на миг повисла пронзительная тишина, но вскоре зазвучала уже новая мелодия:

Вытри слезы, ведь волки не плачут,

Не к лицу им притворяться людьми!

Завтра снова полнолуние, значит,

Ты вернешься, чтобы вернуть этот мир…*

Все чужие воспоминания, как, впрочем, и ее собственные, обрывались за мгновение… наверное, до поцелуя, если предположить, что Еве когда-нибудь пришло бы в голову целоваться с учительницей, даже носящей чужие, но преимущественно – девчачьи – обличья!

– Бред! – глубокомысленно заключила девочка и резко села на кровати. Перед глазами поплыло… – Ой, ГДЕ ЭТО Я?! – Тихо! – шипящим голосом потребовала какая-то дамочка элегантного возраста в похожем на цыганский наряде. Пахло какими-то сухими травами… оставалось надеяться, что не теми травами, которые теоретически могли бы стать причиной дурацких глюков! Как-то Еве предложили в школе курнуть что-то подобное, но никакой реакции, кроме мерзкого кислого привкуса на языке тот эксперимент не принес. Послушно притихнув от неожиданности, Евгения обнаружила вокруг своей персоны довольно типичную больничную палату… в руку, кстати, вызывая ноющую боль, вгрызалось что-то типа капельницы, а кислородную маску, такую же, как были на окружавших ее спящих людях, девочка, должно быть, сдернула, когда вскочила. – Это Вы выдернули меня? А воспоминания, которые я видела, они этих – остальных? Им Вы тоже поможете? – Меня едва хватило, чтобы вытащить тебя, – словно в подтверждение своих слов выглядела «цыганка» довольно паршиво – даже смуглая кожа казалась серой, да и слова произносила, словно сорвав дыхание после долгого марафона. – теперь… бусы не станут ей подчиняться… я немного увеличила их шансы… – Чьи шансы на что?! Вместо ответа незнакомка, сбледнув окончательно, полу прикрыла глаза и принялась плавно заваливаться на бок. – Да помогите же кто-нибудь! – Ева выдернула из своей руки иглы с трубками, вскрикнув от боли и запоздало подумав, что это может быть опасно, вскочила с койки и, босиком пробежав по палате, распахнула дверь в коридор. Анализ происходящего никогда не был ее коньком, осталось надеяться, все прояснится по ходу дела…

Ведьма Мара

Поначалу можно было счесть, что колдунье повезло. Лук был уже в ее руках, когда текучая магия волшебных бус в мгновение иссякла, словно родник перестал бить из-под земли, вместе с тем разрушив и ее способность управлять «рабами», как и положено марионеткам с обрезанными веревочками, безвольно попадавшими на соляной пол. К счастью для того, чтобы так и не забытая Сила громовержицы Мольньи разрядом пробежала по всему телу Мары, ей не нужно было вообще ничье дыхание. Вернувшаяся сила была в тысячи раз лучше ненадежных и податливых, как вода, чар Даны… Даже понимание того, с чем связана эта потеря, пришло мимоходом и не особенно задело колдунью. – Будь ты проклята, Кара! – с улыбкой воскликнула она куда-то в мерцающий потолок зала, наводя стрелу на белокурую наследницу Прии. – Но на этот раз твои старания останутся бессмысленными! А ты лучше брось меч, куколка – еще порежешь пальчик, инструкция для блондинок к холодному оружию не прилагается! Рыжую «предводительницу» на данный момент занимал исключительно поиск признаков жизни у некогда Носящего Золотую Маску, а вот с этой вполне сталось бы попытаться помешать обряду. Обряду, для которого было вовсе не обязательным «признание» всех пяти артефактов – что ж, их она подчинит себе позднее. Никуда этим девчонкам от нее не деться. Даже лишившись своих чар и рабов – с Луком Молоньи она гораздо сильнее. Сильнее этих, с позволения сказать, Берегинь… «Стоит поторопиться…» Шаманство Карины оттянуло обратно часть полученных «старой подругой» жизненных сил. Существенную часть: быть может потому, что болтушка Евгения все же была Берегиней или в ней просто было больше жизни, чем в средне статическом человеке – как бы то ни было, лишившись «отданного дыхания» именно этой жертвы, колдунья многое теряла. Остаток сил тратился на активацию ритуала – активацию через ощутимое сопротивление чужеродной энергии четырех «лишних» артефактов, почти ничего не оставляя хрупкой человеческой оболочке. Плоть на сжимающих золотой лук руках стремительно ссыхалась, кожа темнела, покрываясь сетью безобразных морщин и узловатой вязью потемневших вен… Обманутое время стремительно забирало свое… к счастью – Мара раздраженно отбросила назад выцветшую паклю волос, утративших и цвет воронова крыла и шелковое сияние – к счастью ей не приходилось сейчас видеть своего лица! Сарафан из струящейся алой ткани мешком повис на высохшем костлявом теле… «Надо только завершить ритуал – и весь этот кошмар останется позади!» …И едва успела, скривившись от неожиданной ломоты в костях, увернуться от обманчиво кажущегося мягким удара огромной кошачьей лапы. Когти распороли ткань платья, скорее благодаря истощающемуся везению не задев колдунью. Но и неизвестно откуда взявшаяся лесная кошка не намеревалась ограничиваться этим единственным ударом, резко оттолкнувшись задними лапами, рысь попыталась врезать Маре передними. Поспорить с кошкой в скорости колдунья вряд ли сумела бы, даже в лучшее свое время, а ослабленное постаревшее тело и вовсе не могло стать подспорьем в бою… Блестящая золотая стрела, рефлекторным рывком направленная в грудь пушистой твари, прошла словно насквозь, не причинив ни малейшего вреда. Только удар когтей оказался отведен в сторону и вместо того, чтобы вспороть Маре горло, рысь только сбила колдунью с ног, прижав к холодному соляному полу. Золотой лук уперся зверюге в горло – ведьма из последних сил удерживала оскаленную пасть в нескольких сантиметрах от своей шеи… Скатился с поседевших волос, отлетев куда-то в сторону, золотой венок, непонятно было, что случилось с огненным пером… только бусы Даны, даже не признававшие так и не ставшую хозяйкой владелицу, не могли просто так сорваться с шеи, да лук... лук, выпустить который Мару ничто не смогло бы заставить! Недостроенное заклятье кружилось невидимым вихрем колоссальной, но бесполезной силы… как тогда, за несколько мгновений до того, как Карина запечатала ее в соляной гробнице, а вся накопленная сила только и смогла, что не позволить ей умереть окончательно… Кошка оказалась невыносимо тяжелой для своих не таких уж все же и больших размеров, похожие на высохшие веточки руки колдуньи бессильно дрожали, сдавая сантиметр за сантиметром, отделяющие дикую тварь, на которую отчего-то не действовала магия, от беззащитного горла. В глазах все плыло не то от боли, не то от сопровождающей прочие «радости» возрастной дальнозоркости… Ухватившись за последнюю отчаянную мысль, Мара резко отпустила лук и, вместо того, чтобы отталкивать голову рыси, резко притянула на миг не сумевшего справиться с инерцией зверя к себе, жадно втянув дикий нечеловеческий дух, наполнявший лесную кошку живым огнем. Мгновением дольше – и оскаленная пасть порвала бы в клочья ее и без того изуродованное лицо. Но этого мгновения у рыси не оказалось, яростный горячий выдох оказался для нее последним. Энергия противницы лишь ненамного улучшила самочувствие колдуньи, с усилием освободившейся из под тяжелого обмякшего животного, чтобы потянуться к все же, вопреки яростной решимости, выпущенному из рук драгоценному артефакту… сомкнув на луке ладонь одновременно с рыжеволосой Викторией! И без того постриженные едва ли не «ежиком» жесткие рыжие волосы девчонки топорщились, как наэлектризованные, окружив резкое подростковое личико небольшим нимбом цвета красного золота. По лицу, волосам, сжимающим лук рукам пацанки пробегали золотые и ослепительно-белые всполохи. – Ты не можешь его использовать! – хрипло прошептала Мара. – Ты так и не сумела постичь истинной силы Золотого Лука! – А тебе ее оказалось недостаточно?! – резанул пронзительный голос девчонки. – Тебе недостаточно оказалось быть просто Берегиней, захотелось стать божеством?! Волшебное оружие отчаянно сияло, сейчас ни одна из них не была более законной его владелицей, чем другая, оттого лук не мог склониться в ту или иную пользу… У Мары были все шансы против этой маленькой наглой девицы, осмелившейся стоять у нее на пути, на ее стороне были знания и опыт… но, увы, не было самой обыкновенной силы! Золотое сияние рассыпалось по лицу и волосам ее противницы, заставляя уставшие глаза подслеповато слезиться – быть может, именно эта туманная поволока и была причиной происходящих с лицом девчонки метаморфоз… но резковатые черты выровнялись, прозрачная тонкая кожа с бледными веснушками приобрела ровный сияющий оттенок… до того мгновения, как на пламенеющих волосах соткалась золотистая кольчужная вуаль, Мара ПОЧТИ в это верила… Резким рывком девушка вырвала лук из тонких старческих рук колдуньи. – Твое время прошло, Марана! – рокотом летней грозы болезненно прозвенел голос. – В мир пришла новая Молонья! «Маленькая тварь! Это мое сокровище, только мое… никто больше… обряд, последняя надежда… мне нужна энергия…» последняя мысль была относительно здравой. Жизненная сила проклятой кошки, вытянутая досуха, в отличие от прежних жертв, конечно, поддержит ее, но не слишком долго. Для завершения ритуала нужно большее, гораздо большее… и раньше, чем выпущенный на свободу ураган силы успеет рассеяться! Психовать из-за того, что уже произошло, не было ни времени, ни лишних сил. Лишившись лука, Мара попыталась схватить рыжую девицу за горло и притянуть к себе, чтобы выпить и ее дыхание, забрав обратно свою силу вместе с жизнью наглой девчонки, но, так и не успев привыкнуть к слабости и болезненности своего нового тела, оказалась недостаточно быстрой. Отскочив назад, огненноволосая валькирия в золотых доспехах натянула лук, направив стрелу-молнию в лицо ведьме. – Ты готова стать убийцей, девочка? – собственный голос проскрежетал непривычно, как наждак. Виктория нервно сжала губы. – Ты уже умерла. – Милое самооправдание. Закрыв глаза – опередить золотую стрелу и уклониться с ее цели не сумел бы и молодой здоровый физически человек, что уж говорить о едва не мумифицировавшейся старухе – девушка спустила тетиву. Стрела не летела, словно в замедленной съемке, как любят изображать драматические моменты в литературе и кино. И жизнь перед глазами не промелькнула – вот глупая выдумка! Мара вообще только и успела, что увидеть ослепительную вспышку… в следующее мгновение поглощенную густой вязкой темнотой. Виктория, бело-золотой ореол которой беспомощно, как ночник на прикроватном столике, пытался развеять затопившую зал черноту, вскрикнула от неожиданности – со звоном порванной струны лопнула тетива золотого лука. Матово-черный, словно выточенный из цельного куска агата наконечник длинного копья уперся в тоненькое горло девушки прямо под подбородком. – Нынешнюю молодежь никогда не бывает лишним немного поучить уважению к старшим. Лицо Великого князя оставалось в тени, даже оказавшаяся совсем рядом Мара не могла сейчас его рассмотреть. Вместо балахона в своем любимом стиле Чернояд был одет в легкий червленый доспех, фантастической длинны волосы развивались вокруг почти белоснежным плащом, четко обрисовывая пронзительно-черный силуэт. «Театральщина!» – Убить вас всех было бы прямым объявлением войны, – чуть тише произнес князь. – но не советую ВАМ начинать эту войну, маленькие нахалки. Я не счел ваши действия поводом лишь потому, что до сих пор ваши столкновения с моими слугами носили, скажем так, личный характер. – Где Елена?! – отпихнув в сторону замершую под прицелом черного копья Викторию, Маргарита, все еще сжимая трофейную шпагу, шагнула вперед. Она все еще оставалась в обличье холеной со вкусом упакованной школьницы – конечно, силы Прии, силы самой матушки-природы, никогда не отличались торопливостью и пробуждались медленнее, чем у других Берегинь. Но решимости – или просто глупости? – девицы это не умаляло. – Занимайтесь своими делами, Берегини, и не пытайтесь дерзить, вмешиваясь в ход несоизмеримо высших сил. В мире людей ваши способности кажутся волшебством, но в мире реальном это даже менее, чем заурядное наследие духов природы. А сейчас… Обхватив одной рукой костлявые плечи Мараны, Чернояд вскинул вторую руку. Послышался сухой треск, постепенно сменяющийся грохотом, с расколовшегося потолка зала посыпались соляные булыжники. Берегини с визгом заметались, не зная точно, бросаться ли врассыпную или самоотверженно вытаскивать бывших рабов колдуньи, все еще валявшихся без сознания. Увидеть, чем это закончилось, Мара уже не успела, серебристо-черный вихрь вызванного князем портала выбросил их обоих прочь из нарастающего камнепада. Со стороны Великого Князя, кстати, не так давно прямо заявившего о своем нежелании «светиться» в заваренной колдуньей истории, как и вступать в прямую конфронтацию с Берегинями и Монастырем Серых, безусловно, высшей степенью любезности было зачем-то приходить ей на помощь. Как видно, лимит его любезности на этом и исчерпал себя, потому что, оказавшись вдали от девчонок и рушащегося соляного холма, Чернояд, особенно не миндальничая, отпустил Мару, в то же мгновение рухнувшую с дрожащих подкосившихся ног. Князь недоуменно опустил глаза, а ее сил хватило лишь на то, чтобы закрыть лицо иссохшими руками. – Не смотри на меня… не надо… Как будто он не успел увидеть, во что она превратилась. Как будто ему, равнодушному ко всему, что не делает его сильнее, было до этого какое-то дело! Разве что отметит, как дорого людям порой обходятся их собственные ошибки… – Вот что тебя больше всего беспокоит. Женщины! – устало бросил Чернояд. Потом все же склонившись к ней, с усилием отвел руки колдуньи от лица. – Теперь, когда Берегини знают, кто ты и какими силами обладаешь, так просто ничего не выйдет. Я тебя предупреждал, следовало быть осторожнее. Но у тебя будет шанс отыграться – обещаю, если ты… – Буду жить по ТВОИМ законам и правилам! – хрипло хохотнула Мара. Просвещенный диктатор, что с него взять. Все подчинить, управлять всем, до чего сумеет дотянуться… если это хоть зачем-то ему нужно. Интересно все же, что он задумал, возясь с будущей Ладой. Вряд ли его хватит на то, чтобы подчинить себе другую Великую Силу, не уступающую ему, а в чем-то и превосходящую. И из-за своих же надуманных законов он не избавился от Берегинь, когда мог, одним махом! – Я буду… до тех пор, пока выбора у меня нет, Великий Князь! – изогнув превратившиеся в резкую злую щель губы в ухмылке, произнесла колдунья. – Александр, – князь отстранился, с задумчивым видом убирая со лба светлую челку, выбивающуюся из-под червленого обруча на волосах. – ты можешь называть меня просто Александр. В этот момент створки высоких дверей в зал, очертания которого терялись в плотном мраке, оглушительно шарахнули по каменным стенам. Грохоту было столько, будто в зал ломилось, по меньшей мере, стадо носорогов, и Мара даже слегка опешила, увидев вместо этого изящную молодую женщину с темно-белокурыми, как горьковатый мед, шикарными волосами в поблескивающем, словно чешуя, ярко-синем платье… если только несколько широких полос ткани, призванных подчеркивать все то, что нормальная одежда обычно скрывает, уместно было называть «платьем» – все же точка зрения Мары на этот счет устарела на полвека. А еще, судя по лицу обычно невозмутимого Чернояда, стадо носорогов было бы куда предпочтительнее… Светло-синие глаза незнакомки широко распахнулись. – Ну и где ты откопал эту мумию? – ехидный тон ей, пожалуй, шел, лишая густой медовый голосок излишней слащавости. – Я думала это у Финиста тенденция касаемо дамочек в возрасте, но чтобы ТАКОЕ. Александр на несколько секунд прикрыл глаза, кажется, сосчитав про себя до десяти, потом с убийственной любезностью, большинству людей внушившей бы желание убраться подальше, холодно улыбнулся. – Марина, позволь представить тебе Алексис Водяную Змею из рода Гоярынских. Ее имя в мире людей Саша Змеева и она… – Алиса! – раздраженно поправила змейка. – Алисия фон Горн! – Да, разумеется, Алиса, – с неожиданной покладистостью согласился Чернояд. – Позволь представить тебе моего нового друга – госпожа Марина из гильдии Ведьм. Возможно, она займет место Илоны в Семерке. – Наслышана, – добавив в голос тщательно вымеренную щепотку презрения, проворковала Алексис, скользнув по Маре взглядом. – хотя мне ее иначе описывали. – Ты не совсем удачно выбрала время, Алиса, твой брат сейчас в Москве, так что… – Вообще-то, я пришла к тебе… – Гм, неужели? – князь досадливо поморщился. – Я прикажу слугам выделить для тебя покои и заняться этим вопросом, к сожалению… – К сожалению, у тебя, как обычно, дела неотложной важности, не позволяющие даже присутствовать в собственном замке, пока мне не надоест тут куковать в окружении твоих безмозглых големов! И можно поинтересоваться?.. Створки дверей хлопнули вторично, Чернояд, явно не намеренный посвящать гостью в какие-то свои планы, уставился на ввалившуюся компанию, словно на чудесное спасение. Высокий, худой до истощенности мужчина, неловко удерживая между острым костлявым плечом и длинным, словно вытянутым, подбородком, зачехленную косу, втащил за шкирки разумно не упирающихся старшеклассников. Хорошенькая, как куколка, блондиночка, живо напомнившая Маре Галину, беспомощно хлопала глазами, а довольно респектабельно для своего юного возраста выглядящий светлый шатен держался, напротив, чересчур уверенно и деловито, словно его и не тащили, как пойманного на краже яблок из соседского сада мальчишку. – Господин Кощеев! – с чуточку излишним для своего характера радушием обратился к вошедшему князь. – К сожалению, я не ждал Вас сегодня в своей резиденции, чем обязан столь неожиданному визиту? – Скорее уж – кому! – раздраженно буркнул глава гильдии некромантов. – Прошу меня простить, что нарушил Ваше… – он с сомнением смерил взглядом надувшую полные губки Алексис, потом – Мару, которую Чернояд все еще удерживал за запястья, но все же договорил. – уединение, однако мне впервые пришлось столкнуться с чем-то подобным. Смертные весьма охотно становятся на скользкий путь подделки документов, но еще никто не пытался подделывать имена на Камне Судьбы! – Все когда-нибудь случается впервые, – философски ответил князь. – и кто же эти… революционеры? Кощеев с легкой брезгливостью отпустил юношу и девушку. Парень, однако, невозмутимо поправил костюм, пригладил волосы и шагнул вперед. Он явно трусил и пытался скрыть это за нарочитой самоуверенностью. – Боюсь, здесь какое-то недоразумение. Мое имя Светозар Раскольников. А с кем я имею честь? – Вы полагаете, молодой человек, что колдун добровольно откроет кому-либо свое истинное имя? Если вы действительно… пользовались Камнем Судьбы, то должны знать, какую власть над кем-либо дает знание его имени. Думаю, Вы вполне можете называть меня Александром Владимировичем. На деловитом лице юноши промелькнула тень разочарования. Мара внимательно наблюдала за ним через плечо князя. – Лучше Вам быть со мной откровенным, Светозар, – холодно продолжал Чернояд. – чтобы я мог верно разобраться в этой истории и вынести справедливое решение. Быть может, это делала бы моя сестра, не отринь вы сами законы милосердия… Но и я стремлюсь избежать излишнего насилия. – Смерть выбирает, когда нанести удар, – неожиданно глухо заговорила девушка. – решает, у кого отнять жизнь: у закоренелого преступника или невинного ребенка! Мы отняли у Смерти эту привилегию! – Решив, что сами вправе казнить и миловать? – Я решил, – сверкнув глазами в сторону притихшей девчонки, отрезал Светозар. – если кто-то и вправе решать, то я. Вы сами говорили о справедливых, а не милосердных решениях – мир давно пора очистить от грязи! – Быть может, и решил… хотелось бы знать, однако, кто открыл тебе доступ к Камню Судьбы? – вопрос адресовался не столько юноше, сколько стоящему за ним, многозначительно закрывая путь к отступлению (хотя, Мара была совершенно уверена, бежать отсюда вопреки воле князя было чем-то из области фантастики) Кощееву. Тот, кажется, слегка смутившись, сообщил, что над этим вопросом работают. – Ладно. Похвальное стремление. Мне, как одному моему историческому тезке, облеченному, пусть и в меньшей степени, властью, трудно осуждать, ибо в молодости сам разделял эти взгляды. Но смерть – отнюдь не слепой палач. Она – великая древняя сила, подчиняющаяся малопонятным законам. Призывая эту силу по своей воле вы двое тем самым открыли ей возможность призывать вас. В детской книге «Хроники Нарнии» было любопытное изречение… – «Вообразили себя правителем, поскольку вас назначили палачом», – ухмыльнувшись, процитировал парень. Похоже, он и правда мыслил в той же плоскости, что и Великий Князь. – Я не палач, Александр Владимирович. Я – судья! – Так не спеши судить, как говорится, да и сам не сядешь, – хмыкнула со скучающим видом прислушивавшаяся к разговору змейка Алексис. – Девчонку я знаю. Модель и певичка из молодых да ранних – не так давно поистине чудесным образом избежала верной смерти – какой-то псих-фанат едва не облил ее кислотой. – Меня не в чем обвинить по закону, – возразил Светозар. – все смерти были естественными и никакого отношения ко мне не имели. – Не в чем обвинить по ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ закону, хочешь сказать, – мягко поправил Чернояд. – что же, если так… Шагнув вперед, князь забрал у Кощеева косу – что-то среднее между боевой и декоративной, во всяком случае использовать ее по прямому назначению – сенозаготовке – было бы весьма затруднительно. Парень едва заметно побледнел, но не изменился в лице, подружка прижалась к его спине, обхватив за плечи. – Ты хотела получить артефакт огромной силы, Мара, – задумчиво произнес Чернояд. – хоть это и не совсем ТА сила. Но бывшая владелица косы мертва, как ни парадоксально, поэтому, пока ты не вернешь свой лук, придется немного ее замещать. Эти милые детки отныне – Вестники Смерти, так что поступают в твое прямое распоряжение. Трудотерапия на таких действует, а все внушения – пустая трата дыхания! Желают чистить мир от грязи – пусть чистят, но… – Но так, как угодно ТЕБЕ! – снова усмехнулась ведьма, протягивая руку. – Пусть так. Отсутствие выбора – лучший советчик. Впрочем эта от щедрот пожалованная князем сила подарит ей главное, что сейчас важно – время. Не молодость, но хотя бы долгое существование. А о том, как подчинить себе не только смерть, но и жизнь… теперь у Мараны было время и силы для решения этого вопроса.