Текст книги "ВЕДьМА, мэйд ин Раша! (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 57 страниц)

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 29. Виктория ======

В субботу Виктория специально встала пораньше и отправилась куда глаза глядят, даже не позавтракав: не полезли в горло остатки вчерашнего застолья, устроенного матушкой и учителем в ее отсутствие. Беспокоить кого-то из девчонок в выходной день в такую рань не хотелось, поэтому пару часов Вика просто бесцельно бродила по городку, погрузившись в свои мрачные размышления. О финальном аккорде вчерашнего вечера думать не хотелось совершенно, поэтому сосредоточилась девочка на том, что произошло до того. Поговорить с Монахом им так и не удалось, по словам суровой сестры Любавы, никто не осмеливался нарушать его уединение, пока настоятель сам не решит, что настала пора сообщить окружающим нечто важное. Одна беда, даже туманное пророчество было для Монаха вмешательством в события, которое он допускал исключительно в тех случаях, когда был уверен, что без него не обойдутся. Кстати, имени его в Монастыре тоже не знали. Любава же выслушала историю о математичке-медведице, только плечами пожав. Совершенно необязательно, по ее словам, чтобы только то, что Марьиванна оказалась оборотнем, говорило о ее причастности к последним событиям. И уж тем более нельзя сказать – какой именно причастности. На робкое замечание, что в любом случае оборотень – это чудовище, монахиня как-то странно сверкнула глазами, а странная черноволосая послушница Ольга почему-то рассмеялась. Короче говоря, никакой толковой информации в Монастыре Виктория с Маргаритой не получили, только еще бОльшие сомнения в том, что довольно приятная для математички Марьиванна – тот самый шпион и самозванец, о котором упоминал Монах. Уж если искать среди учителей «врага народа», уж скорее заподозришь заменяющего ее Ареста – вот уж зверь так зверь: о предстоящей пересдаче Вика даже думать не могла без содрогания! Или…

Змей Огненный – воплощение змеиной хитрости и силы, которое летает над селами и проникает в избы одиноких девушек и женщин. Если Огненный Змей полюбит девицу, то зазноба неисцелима вовек. Такой зазнобы ни отчитать, ни заговорить, ни отпоить никто не берется. Всякий видит, как Огненный Змей летает по воздуху и горит огнем неугасимым, а не всякой знает, что он, как скоро спустится в трубу, то очутится в избе молодцом несказанной красоты. Не любя, полюбишь, не хваля, похвалишь, говорят старушки, такого молодца. Умеет оморочить он, злодей, душу Красной девицы приветами; усладит он, губитель, речью лебединою молоду молодицу; заиграет он, безжалостный, ретивым сердцем девичьим; затомит он, ненасытный, ненаглядную в горючих объятиях; растопит он, варвар, уста алые на меду, на сахаре. От его поцелуев горит красна девица румяной зарей; от его приветов цветет красна девица красным солнышком. Без Змея красна девица сидит во тоске, во кручине; без него она не глядит на Божий свет; без него она сушит, сушит себя! Прилетая на свое место, он рассыпается искрами, которые вылетают как бы из решета, а летает он так низко, что бывает виден от земли не свыше сажени. Посещает он таких только женщин, которые долго и сильно тоскуют об отсутствующих или умерших мужьях.

Откопанный Дарьей в Интернете кусочек из какой-то мифологической энциклопедии неожиданно всплыл у Виктории перед глазами. Конечно, посовещавшись, девочки решили, что не всем мифам можно верить, но многие источники твердили о интересе Змея к женщинам и девицам одиноким и несчастным. Такой была страдавшая от неразделенной влюбленности Елена… И недавно пережившая развод, с головой ушедшая в работу Жанна. По спине девочки пробежал холодок. «Надо немедленно обсудить все с девчонками!»

К счастью, в семье Кукушкиных, как выяснилось, тоже вставали рано. Если местная прокурор Тамара Глебовна и была недовольна столь ранним визитом, она ничем этого не показала. Впрочем, наверное, если бы она умирала от счастья увидеть Викторию, то на сдержанную манеру ее поведения и это не повлияло бы не капельки. Тамара Глебовна со всеми была суховато вежлива и трудно было понять, как она относится к тому или иному человеку на самом деле. У матери Даши были гладко уложенные темные волосы и немного жесткое для женщины красивое лицо со строгими серыми глазами. Несмотря на ранние часы, она была одета в элегантное платье из жестковатого на вид материала.

– Мы еще не садились завтракать, – наверное, таким же ровным тоном госпожа Кукушкина зачитывала в зале суда обвинения. – хочешь присоединиться? Иди и вымой руки, полотенце для гостей – белое с желтой полосой, только повесь его потом ровно. Я скажу Дарье, что ты пришла. Ванная комната Вику слегка ужаснула. Чтобы выполнить просьбу «ровно повесить» полотенце, наверное, следовало предусмотрительно захватить с собой линейку: иначе девочка сомневалась в своей способности добиться того же эффекта! Пузырьки с шампунями, лосьонами и гелями выстроились в шеренгу по росту, словно на армейском смотре, а в самой ванной комнате царила просто хирургическая чистота. Примерно то же самое обнаружилось и на кухне: стройные ряды банок и коробок с крупами, расставленные по росту и алфавиту обозначений содержимого, крахмальные белоснежные полотенца, которые Виктория поначалу приняла за декоративные и очень удивилась, когда одним из них Тамара Глебовна начала вытирать и без того сияющий стерильностью стол. – Доброе утро, Вика, – почему-то улыбка Дарьи выглядела несколько натянутой. – Что-то ты сегодня рано. – Я всегда говорю, что в одно и то же время следует вставать даже в выходные дни, – наставительно заметила Тамара Глебовна. – организм вырабатывает автоматическое соблюдение режима. Мне, например, никогда не был нужен будильник. Я сама просыпаюсь именно в то время, когда потребуется. Приучив себя к дисциплине всегда и во всем, вскоре начинаешь соблюдать ее неосознанно. Даша послала Виктории еще более кислую улыбку, преувеличенно-бодрым тоном поинтересовавшись одновременно у матери, что на завтрак. – Горячая овсянка и фруктовый сок. Знаете, Виктория, мы в семье придерживаемся мнения, что завтрак должен быть прежде всего полезным, а вкусно можно поесть и в обед – если, конечно, не каждый день. Недаром многие поколения англичан начинали свой день именно с овсяной каши. – Не мы в семье придерживаемся мнения, а ты придерживаешься мнения, дорогая! – заметил вошедший на кухню смуглый мужчина в слегка помятом халате, несколько диссонансирующим с неестественной аккуратностью кухни и хозяйки. – Доброе утро, Дашут. Доброе утро, юная леди. – Леонид, ты опоздал к завтраку на три с половиной минуты! – подставляя слегка впалую щеку для поцелуя, заметила Тамара. – Что о нас подумает наша гостья? Познакомься, Виктория учится в одной школе с Дарьей на класс старше. Вика – мой муж Леонид Аркадьевич. Он иногда бывает несколько несобранным, но не спешите делать выводы. Леонид Аркадьевич незаметно от жены закатил глаза и с улыбкой подмигнул девочкам. Дарья улыбнулась в ответ, гораздо более искренне. – Вы случайно не та юная леди, что приехала в наш скромный городок из Северной Пальмиры? – Леонид, я тебя умоляю! Ту девушку зовут Маргарита, как ты можешь все время путать. От Петра только о ней и разговоров! – в ровном голосе Тамары мелькнула тень недовольства. – А в чем проблема-то? Парню скоро девятнадцать, а тебя возмущают разговоры о девушках. Тем более, девушка действительно хорошая. – Во-первых, как я тебе уже говорила, ЕЙ еще нет даже семнадцати, во-вторых, я же вижу лучше вас, как она относится к Петру. Он не соответствует ее запросам, что неудивительно: Маргарита из такой семьи, где недостаток внимания к детям родители пытаются восполнить чересчур дорогими подарками и вещами! Для таких капризы становятся ложной потребностью. Впрочем, не будем обсуждать людей в их отсутствие, это невежливо. Виктория, может быть, Вы расскажите о себе. Мне хотелось бы быть в курсе, с какими людьми общается моя дочь, а Дарья последнее время становится все более скрытной. Остаток завтрака Вика отчитывалась о своей биографии, интересах, успехах в учебе – не слишком-то впечатляющих, и внушивших несколько большее уважение спортивных достижениях. Последнее Тамара Глебовна одобрила, спорт, с ее точки зрения, помогал вырабатывать в людях дисциплинированность и целеустремленность. – Пожалуй, Дарье не хватает именно последнего качества. Умная девушка, но совершенно отстранена от жизни, думаю, вы сумеете повлиять друг на друга положительно. Я рада, что у нее, наконец, появилась настоящая подруга. Алина и Евгения никогда не были подходящей для Дарьи компанией. – Мама, я же просила, перестань. – Лучше не общаться с неорганизованными людьми! – отрезала Тамара. – На них нельзя положиться. Как говориться, с такими не пойдешь в разведку. – Друзья нужны не для того, чтобы ходить в разведку, дорогая, – мягко заметил Леонид Аркадьевич. – если Дашуте приятны люди и от общения с ними она получает удовольствие, то они и есть ее настоящие друзья. Люди тебе не овсянка, чтобы классифицировать их по полезности. Не пугайтесь, Вика. Томочка у нас – типичный эпилептоидный психотип, дай волю: все расставит по полочкам и пронумерует. Виктория на всякий случай кивнула и сделала ну очень понимающее лицо. Пришлось дождаться, когда все закончат завтрак, после чего Даша поспешно уволокла подругу в свою комнату. – Хоть бы предупредила, что придешь! – прошипела она. – Я бы тебя морально подготовила к этому допросу с пристрастием! Хотя… Устало вздохнув, Дарья плюхнулась на гладко застеленную кровать. – Хотя это бесполезно. Все равно она из любого вытянет всю подноготную, лучше даже не пытаться увиливать! Присаживайся, что стоишь? Какие-нибудь новости из Монастыря? – Практически никаких. То есть, я теперь еще сильнее сомневаюсь, что Марьиванна – тот учитель, что был нам нужен. – Я тоже. По-моему, она прекрасный человек… или не человек, но мы ее знаем давно и только хорошее. Ну, конечно, только эти ваши неуды, но ведь дело не в ней – вы действительно слабо знаете предмет. Заметь, она не нападала на девчонок и никак им не угрожала. – Так и я о том же! Любава… монахиня сказала, что оборотни порой живут среди людей без всякого вреда и злого умысла. Возможно, Марьиванна и скрывала что-то, но учитель-самозванец: не она! Теперь я точно в этом уверена. Скажи, ты ведь училась здесь всю жизнь, верно? – Ну да. – Я приехала недавно и не могу знать точно… Но ты должна знать учителей с первого класса… – С пятого. В начальной школе у нас был другой учитель. И что тебя интересует? – Денис Денисович – он всегда был… ну, такой, – Виктория неопределенно пошевелила растопыренными пальцами. Дарья непонимающе на нее уставилась. – у тебя не возникало чувства, будто в нем что-то переменилось? – По-моему, Денис Денисович тоже очень милый. – Ага: обаятельный, эффектный, производящий неизгладимое впечатление джентльмен! Никого не напоминает? Или раньше он был таким же? Тогда странно, как классные дамы до сих пор его не оженили. – Да они же все старше его чуть ли не вдвое! Ну, кроме Ады Валерьевны… Вика, мы об УЧИТЕЛЯХ говорим! – Вот именно! – хмуро поддакнула девочка. – Я не знаю. Я, честно, не знаю, мне и в голову не пришло бы интересоваться, пользуется ли преподаватель успехом у девушек, честное слово! У Сорокиных надо спрашивать или хотя бы у Евы… С чего ты вообще вдруг его заподозрила? Виктория хмуро молчала. – Вот что, – так и не дождавшись ответа, предложила Дарья. – сегодня мы вместе с остальными пойдем заниматься к Матвею. По дороге все и обсудим, может быть, девочки что-то и замечали. – Идет, – кивнула Вика, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Признаваться Дарье, что напрочь забыла об уговоре с Матвеем, согласившимся «прорепетировать» подружек, тоже не слишком-то хотелось! Хотя, как и следовало ожидать, некоторой неприятной откровенности избежать не удалось.

Поначалу девочки, недавно сдавшие зачет по истории с куда более оптимистическими результатами, чем несчастную математику (особенно отличилась, как всегда, Евгения: Алина со смехом рассказывала остальным, как, пока Дарья первой вызвалась отвечать, пышечка деловито рассовывала многочисленные шпаргалки в карманы, рукава, за пояс джинсов, бормоча, что впервые в жизни готова порадоваться тому, что талия у нее не такая тоненькая, как у Альки, а потом, шурша многочисленными бумажками, аккуратно, чтобы ничего не уронить, выползла к доске; историк, усмехаясь в усы, заметил, что Ева в тот момент была похожа на персонажа «Приключений Шурика», пытавшегося получать подсказки по радиосвязи, а когда находчивая девчонка, получив задание, негромко вставила «Билет, а при нем задача!» – едва не рухнув от смеха под стол, поставил ей «четыре»). Остальные сдали без выкрутасов, но тоже вполне успешно, и теперь относились к Денису Денисовичу с максимальной душевной теплотой, какую вообще можно испытывать к учителю.

– Вы судите предвзято! Кто вам «пятерки» ставит, тот и кругом хороший?! – искренне возмутилась Вика. Маргарита смерила ее весьма скептическим взглядом. – Хотелось бы знать, с чего ТЫ, дорогая, так на него взъелась. – Ага-ага! – неожиданно поддержала вечную антагонистку Ева. – Вик, у тебя на лбу неоновыми буквами горит, что ты чего-то недоговариваешь! Колись, давай, мы же команда! С чего вдруг тебе вздумалось наезжать на историка, словно он покусился на честь твоей матушки? У…ё-ё… Виктория в очередной раз прокляла свое свойство моментально заливаться краской – все моментально уставились на нее, словно на какое-то чудо-юдо в зоопарке. – Что… серьезно? – драматическим громоподобным шепотом уточнила Ева. Сцепив зубы, Вика потребовала у подружек поклясться всеми известными клятвами, что даже не вздумают заикнуться на эту тему в школе, после чего по возможности кратко описала события вчерашнего вечера. Ей казалось, что это сделает основание ее измышлении более прочным, однако эффект оказался почти прямо противоположный. – Знаешь ли, дорогая, нельзя обвинять человека исключительно из личной к нему неприязни! – чопорно заметила Марго, дослушав сбивчивый рассказ. – Тем более… такой. – Ты говоришь так, будто это нормально! – А ты рассуждаешь, как будто до сих пор веришь, что тебя принес аист! – парировала питерская красавица. – Твоя мать – молодая и привлекательная женщина, нет ничего подозрительного в том, что ею кто-то интересуется. Девочки слегка подавленно молчали, но видно было, что они готовы согласиться именно с Маргаритой. Виктория переводила потрясенный взгляд с одной подруги на другую. Похоже, словно в страшном сне, повторялись события с ее московскими одноклассницами… – Конечно, вам легко рассуждать, – голос предательски дрогнул, Вика едва сдерживалась, чтобы не закричать прямо в холеное умело подкрашенное личико Маргариты. – ведь ваши родители не расставались! Откуда вам-то знать, какова перспектива жить с чужими людьми! – Конечно, одна ты знаешь! – с неожиданной злобой прошипела тихоня Елена. – Проблемы в этом мире бывают только у тебя и все обязаны по этому поводу вокруг тебя вертеться! – Ты чего?.. – Она меня уже достала! – ткнув в Викторию пальцем, сообщила Елена. – Придумывает себе проблемы на пустом месте и с мазохитским удовольствием над ними рыдает, чтобы все суетились и утешали! Либо она очень плохая актриса, либо настоящая истеричка! Болтает что-то о чужих людях только потому, что мамочка пригласила кого-то поужинать! Ах, какой кошмар! Ее родители развелись, а мама – какая трагедия – позволяет себе жить своей жизнью, вместо того, чтобы пылинки сдувать с ненаглядной дочурочки! – Елена, что на тебя нашло? – Нашло? На меня? – чуть не плача, выкрикнула сереброволосая. Кто тут истеричка, это еще как сказать! – Я вообще своих родителей не знаю! Не знаю своего прошлого, оттого толком не найду ни настоящего, ни будущего! У меня ведь с самого детства то и дело возникала мысль, что я живу какой-то не своей жизнью, что я как-то в эту жизнь свалилась и вынуждена терпеть, а потом… они мне все рассказали. Рассказали, что я приемный ребенок. – Думаю, – неожиданно серьезно заметила Евгения. – если так, то ты должна быть тем более им благодарна за то, что растят тебя, как своего родного ребенка. Настоящие родители ведь не те, кто, собственно, ребеночка сварганил, а те, кто в него душу вложил и человека вырастил. – Ты-то что об этом знаешь? – осторожно уточнила Виктория, не ожидавшая от Евы таких рассуждений. Пышечка пожала плечами. – Анюта ведь нам с Гришей не родная мама. – Да вы же ее копии! Оба! – девочка припомнила смешливую шатенку, угощавшую подруг дочки домашними булочками. Анечка (по имени и отчеству ее называть ну никак не получалось) сама изрядно напоминала свежеиспеченную булочку. – Неа… мы на папу похожи, просто они сами одного типажа, если бы ты присмотрелась, то заметила. Честно говоря, девочки, я не знаю, зачем превращать что-то в проблему. – Я вовсе не думаю, что родители относятся ко мне хуже из-за того, что я им не родная, – покачала головой Елена. – просто так вышло, что я о самой себе вообще ничего не знаю. – Помнишь мультфильм про поросенка? «Не так уж важно – кто ты, важно – КАКОЙ ты!» – Но хотелось бы быть… все-таки кем-то. Маргарита с улыбкой обняла Елену за хрупкие плечи. – Я скажу тебе, кто ты. Ты самая-самая лучшая моя подруга в мире, понятно! И не нужно было так долго от нас все скрывать, я же видела, что тебя что-то гложет, а ты молчала. Теперь будет легче, вот увидишь. Всеми успешно позабытая Виктория стаяла, покраснев до корней волос и, сжимая кулаки, почти с ненавистью глядя на снова «ушедшую в себя» Елену. – Я… ну, я понимаю, что это… такое вообще нормально, – наконец выдавила она. – но УЧИТЕЛЬ! – Хрюк-хрюк! – Евгения нажала на кончик носа, изобразив пятачок. – Не люблю повторяться, однако «Не так уж важно – кто ты, важно – КАКОЙ ты!» Заниматься сегодня математикой не было абсолютно никакого вдохновения. Впрочем, когда оно у Вики бывало? Но сегодня – девочка была уверена, никакие усилия воли не заставят ее впихнуть в голову хоть что-нибудь из этих ужасных формул – они казались настолько ненужными и бесполезными… Виктория было попыталась себя утешить тем, что заниматься предстоит в компании Матвея, но и эта мысль согревала ее совсем недолго: «Ага. Матвея и Елены тоже…» Не смотря на то, что подруга Маргариты утверждала, будто Матвей ей больше не интересен, Вика могла поклясться, что кожей чувствует исходящую от сереброволосой «эльфийки» неприязнь – с самого дня их знакомства. Впрочем, это было взаимным. Сперва Вика решила, что первая красавица дружит с типичной «серой мышью» исключительно потому, что Елена ей не соперница, но постепенно понимала, как глубоко эта «тень» влияет на саму Марго. Видимо, у Елены был настоящий талант «подкупать» ответственных людей своей трогательной хрупкостью и мнимой беспомощностью. Как сказочная принцесса, которой достаточно хлопнуть ресницами, чтобы сотни людей выстроились в очередь ради того, чтобы победить чудовище, добыть волшебный клад, или совершить еще какой-нибудь подвиг. «И сейчас если не она сама, то ее душа несомненно похищена драконом… Клише. Просто находка для такого рыцаря в душе, как Матвей! Лишь бы только и он не впутался из-за нее в неприятности!» – Вуаля! – громко провозгласила Ева, которую явно тяготило повисшее на весь остаток дороги молчание. – Вот мы и пришли. Виктория в некотором недоумении уставилась на небольшое здание с вывеской «Ветеринарная клиника «Айболит» – Мы будем заниматься ЗДЕСЬ? – сухо уточнила Маргарита. Евгения только руками развела. – Главврач клиники, а по совместительству и владелец – дедушка Матвея, – пояснила Елена. – думаю, вам всем известно, Матвей сам собирается пойти по стопам и стать ветеринаром, поэтому по выходным подрабатывает здесь. Многие животные остаются в клинике на лечение довольно долго, кто-то же должен присматривать за ними ночью и на выходные. Просто совершенно свободного времени у Матвея нет: когда он не в школе, то он либо здесь, либо на репетициях школьной рок-группы, дома только отсыпается, но, как он сам сказал, на выходных тут особенно делать нечего, поэтому и предложил приходить для занятий прямо в ветлечебницу. Правда, здорово? – Что именно? – спросила Вика. «Как вам всем известно» ее несколько задело, в конце концов, Виктория сравнительно недавно оказалась в Вересково и познакомилась с Матвеем, а Елена словно нарочно попыталась подчеркнуть, что новенькая ничего о нем не знает! – О чем речь? – приветливо поинтересовался вышедший встретить девушек Матвей. – О том, как здорово здесь побывать! – воодушевленно улыбнулась Елена. – Мы все ведь очень любим животных, верно? Кроме того, не так уж плохо, если рядом будет кто-то понимающий в этих иксах-игреках все же меньше меня самой, чтобы не чувствовать себя уж последней невеждой – сойдут и зверюшки. Парень охотно рассмеялся. – Ты уверен, что мы здесь никому не помешаем? – снова заговорила Маргарита. – В клинику, наверное, не впускают посторонних в нерабочие дни. – Главное, чтобы нам не помешали. Надеюсь, все будет в порядке, на свободном выгуле у нас здесь только Тузик, он тихий. К тому же, скажу по секрету, наш дом от лечебницы отличается только отсутствием клеток – зверье бродит всюду, где захочет. Это все дед! Он жалеет многих животных, которых хозяева решают усыпить и оставляет их, в надежде подобрать для них новую семью. Время от времени ему это даже удается, однако большинство зверей так и оседают у нас. – Наверное, это очень весело! – предположила Лена. Матвей провел девочек через смотровую по коридору, пока они не оказались в небольшой комнатке, видимо, предназначенной для отдыха персонала. На спинке одного из кресел дремал похожий на пушистый шар кот. – Ох, какая прелесть! – Я и не знала, что ты любишь кошек, – вскользь заметила Виктория, когда Елена взяла кота на руки, бормоча что-то невразумительно-ласковое. – чересчур для такой как ты обыденно, разве твоя слабость не хамелеоны там, или змеи? Елена бросила на Вику короткий ледяной взгляд. – Это правда? – заинтересовался Матвей. – Почему нет? Многие любят пушистых зайчиков, но, на мой взгляд, самыми красивыми природа создала хищников. А рептилии всегда прекрасны. Не зря же «камеей» – то есть змеей, называют драгоценные ожерелья. – В природе нет «хороших» и «плохих», – с улыбкой согласился Матвей. – а ты необычная. – Самая обыкновенная. Будь во мне что-то особенное, – сосредоточив внимание на коте, возразила Лена. – ты бы заметил это раньше, верно? Вот как Вика – на нее все сразу обращают внимание. Матвей смутился. Конечно, Евгения не могла упустить шанса, чтобы не вставить словечко: – Естественно, когда посреди класса такой факел пламенеет! Волей-неволей внимание обратишь, решив, что пожар начинается! Виктория уставилась в пол, закусив губу и в который раз залившись краской до корней волос. С некоторыми подругами и врагов не нужно! – Очень любезно с твоей стороны было согласиться позаниматься с нами, – вежливо заговорила Марго, по всей видимости, всеми силами пытающаяся удержать разговор в рамках этикета. – боюсь, последнее время почти у всех нас возникли заминки с предметом. Правда, не понимаю, что собирается «подтягивать» Дарья, наверное, просто решила составить нам компанию. – Да что вы! Кто еще может похвастаться, что провел выходные в компании стольких прекрасных девушек сразу? А просто сидеть тут очень скучно, так что это вы меня буквально спасаете. – У него что-то не так с глазами, – неожиданно взволнованно заметила все еще обнимающая кота Елена. Матвей внимательно посмотрел на нее. – Да. Поэтому кота и оставили в клинике – он практически слепой на один глаз. Дед собирается вскоре делать ему операцию, надеюсь, ему удастся все исправить. А пока мы зовем кота Кутузов, или просто Тузик. – Думаю, все будет хорошо, – Елена снова улыбнулась, поглаживая мордочку жмурящегося от блаженства зверька. – и он обязательно выздоровеет. Правда, Тузик? Кот изящно крутанул кончиком хвоста. Утром Виктория была уверена, что настроение у нее просто рекордно паршивое. Как выяснилось, она ошибалась. В том смысле, что это оказался еще далеко не предел. Девочка уткнулась в тетрадь, хотя даже не разобрала условия задачи, и хмуро молчала. Хотя и Ева, и Елена, и Алина, и даже Маргарита время от времени обращались к Матвею с просьбой объяснить что-то непонятное, Вика не спешила последовать их примеру. Они, кажется, хоть что-то понимали! А какие могли быть вопросы, когда в голове не желало укладываться, о чем вообще идет речь?! Не хватало еще выставить себя перед Матвеем полной дурой! А кем еще может быть человек, не сумевший программу восьмого класса элементарно освоить? – Я, как полнейший гуманитарий, умею считать, похоже, только до четырех! – доверительно сообщила Матвею Елена. – Каждому свое, ведь верно? – Честно говоря, сам не очень люблю математику. Выполняю положенное по программе, но и только. – И лучше всех в школе при этом выполняешь! – Не уверен. Мартын, или вот Дарья разбираются во всем этом гораздо лучше. Просто я ведь классом старше, вот и все. Вашу программу понимаю только потому, что уже ее проходил, все эти иксы-игреки не слишком-то сложные, а вот когда начинаются всякие синусы-косинусы… порой очень хочется повеситься. – Если даже ты так говоришь, представляю, что меня ждет! Я вообще в точных науках туплю… – Гуманитарные науки тоже важны. Тем более для девушки. Какой твой любимый предмет? – Литература. Я сама иногда пишу маленькие рассказы. Или стихи… но стихи – как сны: совершенно независимо от желания, могут присниться, а могут и нет. Ева, например, здорово сочиняет всякие поздравительные четверостишия для праздников, или просто забавные, в шутку, а у меня так не получается. Как будто не я сама сочиняю, а они сами приходят, когда захотят. – У меня тоже так бывает с музыкой. Вдохновение – вещь капризная. То накатит посреди ночи, заставляя, перепугав родителей, за гитару хвататься, пока не забыл, что «навеяло», то ждешь его ждешь, а все не приходит… Так что я тебя прекрасно понимаю! Сам-то я с текстами не очень… может, попробуем объединить твои стихи с моими мелодиями? – Ты их даже не видел, – Елена красиво опустила темно-серые реснички. – это же так, наивный детский лепет… Не хотелось бы, чтобы все смеялись. – Да уж, – фыркнула Марго. – она даже мне никогда свои стихи не показывает! – Ну вот! А вдруг стихи гениальные, а мир их из-за этого никогда не узнает? – возмутился Матвей. – Может, зачитаешь нам что-нибудь? Не съедим же мы тебя, если стихотворение окажется неудачным? Я, когда первый раз играл на сцене, кажется, все ноты перепутал, но десертом в нас не швырялись. – Вы обещаете не смеяться? – с подозрением косясь на Еву, тут же изобразившую на мордашке почти ангельскую невинность, тихо уточнила Елена. – Я… мне не очень удается чтение вслух. Я написала этой осенью несколько новых… наверное.

Льют дожди, небо камнем нависло

Над златыми полями в тумане.

Так же холодны все мои мысли,

Что сменяются серыми снами.

Под дождем тихо мокнет ромашка,

Уж давно бы завянуть пора,

Первый снег скоро землю накроет,

Доживет ли цветок до утра?

Доживет. И, мне кажется даже,

Что всю зиму она процветет.

Как любовь, пусть в душе смерть и холод,

Все равно до весны доживет.

Закончив, Лена опасливо втянула голову в плечи, словно и в самом деле боялась, что кто-то начнет швыряться десертом. – Они… совсем не подходят для рок-песен, я забыла предупредить, – тихонько подсказала она, беспомощно глядя на Матвея после пары минут молчания. Виктория в задумчивости любовалась формулой дискриминанта. Можно было не любить Елену сколько угодно, но, пожалуй, в таланте ей было не отказать… не то, чтобы Вика во всем этом разбиралась, но стихотворение показалось ей красивым. Унылым и печальным, как небо бесконечной осени, как, пожалуй сама Елена, но при этом странно глубоким, неведомым. Еще один пунктик для черной зависти! – Ну… не все мои мелодии – рок. Поэтому мы чаще поем что-то чужое. Вот видишь, у тебя определенно талант, а ты молчала. В жизни надо быть порешительнее, иначе упустишь все свои шансы на успех, когда соберешься с духом – окажется уже поздно. – Да… со мной так уже бывало. Но я вряд ли смогу измениться. Если ты действительно… ну, думаешь, что из этой писанины можно сотворить что-то сносное, я принесу тетрадку в следующий раз. Может, что-то удастся подобрать… – Где же ты была раньше?! – Я всегда была здесь, – отвернувшись, Елена пожала плечами. – вернемся к алгебре? – Пожалуй. Э-э… Вика, а у тебя какой любимый предмет? – вежливо поинтересовался Матвей у все еще прожигающей взглядом тетрадку с нетронутой задачей Виктории. – Физкультура, – буркнула девочка. Возможно, она и заставила окончательно в себе разочароваться, как в абсолютно неинтеллектуальной натуре, но паршивость настроения дошла уже до той стадии, когда все стало равно. – Вика мастер спорта! – поддакнула Алинка. – Она участвовала в соревнованиях по стрельбе из лука, среди юниоров. – Не совсем. Я трижды занимала второе место и еще несколько раз – третье. Чтобы завоевать титул нужно первое. «Черт бы побрал мою дурацкую правдивость, кому это все интересно?!» – Но это же здорово! – Матвей очевидно был очень хорошо воспитан. – Ты столько раз получала призовые места! И ты можешь участвовать в наших сборищах толкиенистов, не увлекаешься фэнтези? Не страшно, там многие не читали книг, но участвуют в играх. И соревнования лучников у нас проходят, правда, не на уровне профессионального спорта, но все равно. Ты могла бы выступить наставником… То есть, если тебе все это ребячество интересно, конечно… – А ты участвуешь в таких играх? – Ага. Менестрелем, разумеется. Я, конечно, не отказался бы от роли рыцаря или еще какого-нибудь героя, но всегда находится кто-то, больше для этой роли подходящий… – Матвей немного грустно улыбнулся. – Да, кстати, о физкультуре, – вмешалась Ева, заметив, что все готовы вернуться к теме ненавистной ей алгебры. – Тут… сорочье радио передавало, что Олимпиада Богдановна все-таки решила уволить физрука. С его регулярными запоями она мирилась, но теперь он вообще уже не просыхает. Вроде бы даже она нашла нового преподавателя. Интересно, кто он? Везет нам что-то последнее время на учителей с «сюрпризами»!

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 30. Алина ======

Алину Евгения как-то в шутку назвала «барометром настроения» в компании. В какой-то мере так оно и было, поэтому практически все дополнительные занятия Аля просидела, как на иголках. Вика молчала и светилась от злости, Елена, не смотря на оживленную светскую беседу, которую вечная тихоня неожиданно завела с бывшим парнем мечты, казалась какой-то тоскливой, Еве было лень вникать в формулы, оттого и болтала о любых посторонних вещах, Дарья и Марго, похоже, единственные, кто помнил о цели сборища, с головами нырнули в алгебру, но у Алины не было настроения заниматься. А значит, не было и смысла! Девочка знала свое свойство: в зависимости от настроения все могло легко спориться, а могло и прочно завязнуть. Не было у нее достаточной силы воли, чтобы работать «через не хочу», а если и получалось такое, результаты удручали. Елена и Матвей, у которых такое вдохновение, накатывающее не тогда, когда нужно, проявлялось только в творчестве, могли считать себя счастливчиками, потому что у самой Альки оно пронизывало буквально все сферы жизни. То готовность, не ведая усталости, физически, интеллектуально и творчески работать хоть двадцать пять часов в сутки, а то и даже пошевелиться себя любимую не заставишь. И, главное, ни от чего конкретного это не зависит. Индивидуальная программа. Хорошо еще, учителя в школе Алину тоже знали и терпеливо относились к периодам спада. Марьиванна относилась… а вот от Ареста такого вряд ли стоит ожидать. Уж если кому и положено оказаться чудовищем, то это ему! «С другой стороны, она же и не чудовище. Это мы от неожиданности перетрусили, а так медведи ведь симпатичные и довольно добродушные, конечно, если их не беспокоить… Ох, ну и бестолково же мы себя повели – только хуже все сделали!» В отличие от Маргариты, Алина не переживала в связи с последними событиями кризиса здравого смысла. По причине, видимо, его полного отсутствия… но, как сказала Лена, каждому все же свое. В первые моменты, бывало, происходящие чудеса пугали девочку, но почти сразу она воспринимала их, как должное, не заморачиваясь всякими «не может быть, потому что не может быть никогда». – Никудышный из меня учитель, – полушутливо подвел итог первого занятия Матвей. Девочки наперебой принялись его заверять, что уж точно лучше Ареста, и обсуждать, когда можно провести следующий урок. Почти хором. Слегка напуганный начавшимся в ушах звоном, парень предложил, если, конечно, они не против терпеть его общество два выходных дня подряд, то можно хоть завтра утром. – Утром? – кое-что припомнив, Алина помрачнела и качнула головой. – Нет, утром не годится. Я совсем забыла про оглашение завещания. Ну… бабушки. Неизвестно ведь, что будет с кафе. Все резко притихли. – Наверное, тебе не обязательно присутствовать там лично, – осторожно заметила Маргарита. – то есть, я понимаю, это очень для тебя важно, но… – Нам всем стоит присутствовать. Бабуля ведь и нам кое-что завещала, помните? Девочки переглянулись. – Завтра во второй половине дня у меня репетиция. Значит, на неделе что-нибудь придумаем, – слегка натянуто решил Матвей. – ну что же… – КРЫСА!!! – совершенно неожиданно взвизгнула Евгения, подпрыгивая, наверное, на метр и с ногами взбираясь прямо на стол, с которого только успели собрать все тетрадки. Паника в женских рядах – вещь заразительная. Алина точно знала, что, например, Марго крыс не боится просто ни капельки, однако успела заметить, что питерская красавица всего на долю секунды позже Евы тоже очутилась на столе (с нагромождения пустых клеток под потолок, верхом на котором почему-то оказалась сама Аля, обзор был неплохой), только Вика то ли оступилась, то ли на столе банальным образом не хватило места… но в результате новенькая, потеряв равновесие, села на пол – и тут же прямо на колени к ней прыгнул небольшой серый зверек с острой мордочкой и глазками-бусинками. Остальные завизжали еще пронзительнее, будто подругу, по меньшей мере, пожирали заживо… Матвей пытался что-то сказать, но услышать его было в поднятом шуме трудновато. – Это Орешек, он не крыса, он белка… белк! – в непритворном отчаянии прижав ладони к ушам, во весь голос провопил несчастный парень, придерживая за шкирку Кутузова, под шумок решившего, что Орешка принесли ему на обед. – Он не кусается! Орешек тем временем деловито обнюхивал карманы окаменевшей Вики на предмет вкусных заначек. – Я-то думала, белки рыжие и пушистые, с такими хвостами… – наконец осторожно заметила Виктория, растопырив пальцы в попытке таким образом объяснить, какими должны быть хвосты. – Зимой белки серые. Уф-ф, ну вы… – Матвей оглушено потряс головой. – как видишь, у Орешка хвост все-таки мохнатый и на ушках кисточки, для крыс подобное не характерно. – Вечно ты, Женька, шумишь из-за чепухи! – раздраженно буркнула явно смутившаяся столь недостойного себя поведения Маргарита, слезая со стола. – Не разглядывала я его уши… выскочило такое, по ноге поползло… уф! А где Алинка? Девчонки начали оглядываться. Аля хотела было сообщить о своем присутствии, однако нагромождение клеток оказалось шаткой опорой, даже под ее цыплячьим весом грозящей вот-вот развалиться, и девочка боялась даже неосторожно вздохнуть. Наконец Матвей, видимо, припомнив печально завершившуюся вечеринку, задрал голову… Встретившись с ним взглядом, Алина расплылась в беспомощно-виноватой улыбке и хотела было развести руками, но, едва не потеряв равновесие, еще прочнее вцепилась в громыхающую конструкцию. – Ты как туда забралась?! «Если бы я еще знала…» На этот раз спуск Али с «покоренных вершин» занял куда больше времени. Пододвинуть к горе клеток стул или табурет вплотную не получалось: у основания завал был куда шире, чем на вершине, а когда кто-то пытался взобраться по самим клеткам – гора начинала разваливаться, и Алина была уверена, что спустят ее, по меньшей мере, во цвете лет поседевшей! Орешек, преспокойно устроившийся на плече бестолково суетящейся вместе со всеми Вики, с интересом наблюдал за разворачивающимся действом. А может, просто прятался таким образом от гастрономического интереса Кутузова. В результате чьей-то очередной попытки подобраться поближе гора начала расползаться в разные стороны и пронзительно визжащая девочка просто съехала вниз верхом на одной из клеток. За возобновившейся было паникой, сопровождавшей разрушение горы, последовало несколько минут гнетущей тишины, за которые все – включая саму Альку – убедились, что «царица горы» цела и невредима, тогда-то и грянул взрыв хохота.