Текст книги "ВЕДьМА, мэйд ин Раша! (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 57 страниц)

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 15. Дарья ======

Тамара Кукушкина была несколько растеряна – это чувствовалось даже за ее железобетонной сдержанностью. Ей никогда не доводилось не то, чтобы наказывать физически кого-то из своих детей – с точки зрения Тамары это было вопиюще неверной тактикой – но и в буквальном смысле запирать дома. Как правило, ей достаточно было прямо запретить выходить из своей комнаты, пользоваться телефоном, включать телевизор или компьютер… Петька, особенно в детстве, частенько находил возможность увильнуть, избегая прямо противоречить, однако с дочерью вообще никаких проблем не было. До недавнего времени – не было… Какой демон неожиданно вселился в всегда спокойную и послушную Дашу, мама решительно не могла понять. – Поверить не могу, что ты могла меня обманывать! Заявить, что собираешься заниматься с подругами, а вместо этого отправится на какую-то вакханалию! Девочка промолчала. Она никого не обманывала, поскольку устроенная подругами вечеринка для самой оказалась неожиданностью, но говорить это напоминало бы попытки оправдываться и – хуже всего – пытаться обвинить других. На домашний сбор родственников в честь своего Дня Рождения Даша, конечно же, сильно опоздала – слишком уж завертел непривычный калейдоскоп вечеринки… и Никита, конечно. Как правило, ее не подводило чувство времени – Даша легко могла настроить себя даже проснуться в определенный момент без всяких будильников – а на этот раз несколько часов пронеслись, казалось, в мгновение, да еще Петька куда-то подевался… Короче говоря, то, что на часах уже восемь, девочка обнаружила позже некуда – когда обеспокоенные родители сами приехали за ней. – Я пыталась поговорить с матерью Маргариты, но Романовы, похоже, позволяют своей дочери все, что ей вздумается. Учинить такое в доме, похоже, с полного ведома… – Хватит уже, а! – неожиданно резко вмешался сидевший на подоконнике (Тамара так и не сумела его отучить от этой привычки, но всегда делала замечания – только сейчас, когда «отличилась» Даша, матери оказалось не до непутевого сыночка) Петька. – Ни Даша, ни Маргарита ничего плохого не сделали! В четырнадцать лет человек имеет полное право отпраздновать свой День Рождения нормально, в компании друзей, а не тети Ираиды! – Это семейный праздник! И мой, между прочим, тоже! Дарья вполне могла пригласить своих друзей к нам или – если уж наша квартира недостаточно хороша, не равняться, конечно, с загородным домом Романовых – предупредить нас, а не вынуждать провести весь вечер, как на иголках, гадая, не случилось ли чего! – Ну конечно! Разница была бы только в том, что ты бы устроила ей разнос до, а не после… вернее – вместо! – Петр! – чуть дрогнувшим тоном произнесла Тамара. – Во-первых, слезь немедленно с окна. В комнате есть диван и достаточно стульев. Во-вторых, почему ты себе позволяешь разговаривать со мной в подобном тоне? На тебя это не похоже. – Разумеется! Все ведь в курсе, что мне проще увильнуть от конфликта, чем пытаться что-то изменить! – резко вскочив, Петя направился к двери. – Не буду спорить. Каждый сам делает свой выбор. У сестренки есть своя голова на плечах, раз уж даже до нее дошло, что нельзя вечно жить под твоей мелочной опекой. У зэков в тюрьмах и то есть личное время и личная жизнь, а в этом доме ни того, ни другого отродясь не водилось! Я в лес – счастливо! – Петр… В прихожей хлопнула дверь. Тамара, обессилено опустив плечи, с усталым видом помассировала пальцами виски. – Так я и думала, что из-за этой блондинки начнутся проблемы… – Полагаю, – холодно заметила Дарья. – речь сейчас об одной из моих подруг. – Подруги у них, – пробормотала женщина. – «любовь» у них! А родители им, видимо, враги, тюремные надзиратели, из самодурства жить не дают! Можно подумать, эта твоя подружка Маргарита у Пети – первое в жизни увлечение – я хоть слово ему раньше говорила? Он парень и уже достаточно взрослый, не такая уж я еще старая, чтобы не понимать, как все это бывает! Но, во-первых, они не были настолько его младше, во-вторых, как будто никто, кроме меня, этого не видит: она же его мучает! Не нужен человек – говорила бы ему это прямо, без всех этих игр, так нет, если в детстве ей родительское состояние обеспечивало много разных кукол, то она и, повзрослев, хочет много разных игрушек – только уже других! А про этого твоего Никиту я вообще промолчу! – Первые твои слова за сегодняшний день, которые я рада услышать. – Можете воспринимать это, как угодно. Но я же вижу, в каком состоянии Петр, вижу, как ты съезжаешь по учебе и начинаешь хамски себя вести! Так что не надо после этого считать, что дурное влияние – плод моего больного воображения. Рано или поздно вы мне будете благодарны за то, что не совершили ошибки – вспомни Юлию Капустину! Юлия и Роман, в этом году заканчивающие одиннадцатый класс, в школе, да и в городке были своего рода именами нарицательными. У кого-то для трогательной лирики, у кого-то для клинического идиотизма. Началось все того… с чего все вообще началось, никто толком и не помнил. Семьи Капустиных и Монеткиных ухитрились чего-то не поделить еще в довоенное время, что современным подросткам казалось древностью седой, но, наверное, не поделили серьезно, ибо клановая неприязнь передавалась из поколения в поколение. Во времена Союза все еще держалось в неострой, хронической форме, но в эпоху Перестройки, когда главам семей, разумеется, совершенно неожиданно враг для врага, вздумалось начать свой бизнес в конкурирующих областях – затянувшаяся «холодная война» начала стремительно нагреваться. О том, чтобы отпрыски враждующих семейств, учились в одном классе, конечно, не могло быть и речи: Юленька вообще была тепличным цветочком и до десятого класса обучалась в закрытой школе только для девочек – не в самом Вересково, а в одном из близлежащих городков – еще более тихом и провинциальном. Потом у семьи то ли возникли финансовые проблемы, то ли еще какие соображения, но в прошлом году Юленька перевелась в вересковскую школу, оказавшись чуть ли не за одной партой с Ромкой Монеткиным. Учитывая извечное подростковое стремление делать назло заветам предков, с этой присказки моментально завертелась довольно банальная в своей лиричности история запретной страсти, интриг, ночных побегов и истерик. Ромка, по словам «старожилов», был обычным жизнерадостным парнем, про таких говорят «душа компании», к десятому классу пережившим не одну и не две влюбленности – с девочками, которые с удовольствием гоняли вместе с ним на мопеде и ходили в походы, где сами таскали свои рюкзаки и не ныли, что сломали ноготок: по словам девчонок «тургеневская барышня» Юленька была совершенно «не его типажом». Чем простоватый паренек мог заинтересовать девушку, с придыханием рассуждающую о классике, тем более никто не понимал – тем не менее вскоре эти двое уже дышать порознь не могли, что и вознамерились доказать возмутившимся было предкам. Юлия, из-за своего рафинированного воспитания порой не воспринимающая суровой реальности то ли не выдержав в силу ранимой своей натуры очередного скандала с родителями, закончившимся на ноте «в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов!», то ли просто решив этих родителей припугнуть, наглоталась каких-то таблеток. Скорее всего, больше, чем промывание желудка, ей и не светило, но Ромке «повезло» узнать новость о неудачном самоубийстве от СОРОКИНЫХ, в изложении которых, разумеется, отравление превратилось в глубокую кому, из которой Юленька если и выйдет когда-нибудь, то с совершенно необратимыми, вряд ли совместимыми с жизнью последствиями. Сорокиных Ромка, как и все в Вересково, знал давно и, как любой разумный человек, с сомнением отнесся бы к таким новостям… но, видимо, парню всерьез «паруса сорвало» – к концу дня он с поперечно перепиленными венами оказался в соседней палате от девушки своей мечты, пока доктор Мурагин на витиеватом матерном наречии объяснял перепугавшимся родителям, что для жизненной опасности вены надо вдоль резать, или хотя бы по диагонали. Родители – что Монеткины, что Капустины – к тому времени уже истощили резерв ругательств и дружно (наверное, это было первым их дружным поступком в истории) плюнув, сели за стол переговоров. В результате выписавшимся из больницы влюбленным была предоставлена в складчину снятая родителями квартира – под условие до окончания школы не расписываться официально и не рожать детей. С тех пор прошел год. Фирмы Капустиных и Монеткиных тесно и взаимовыгодно сотрудничают, а непутевые чада, всего через пару месяцев тихо-мирно разбежавшиеся обратно по родительским домам (по слухам, то ли не поделили телевизор, когда Ромка хотел смотреть футбол, а Юленька мультфильмы, то ли до глубины души оскорбив друг друга при выяснении, кто не убрал со стола грязную чашку) – расселись в разные концы класса с начала учебного года вежливо друг друга не замечают. – Иди в свою комнату, Даша, сегодня я сама разберу с тобой домашнее задание, как только закончу… – Я ухожу по делам, – покачала головой девочка. – домашнее задание никуда не денется до вечера. – Дарья, давай не будем продолжать этот бессмысленный спор… – Вот именно, не будем. Я действительно поступила не слишком хорошо, не предупредив вас с папой, что задержусь у Маргариты, поэтому СЕЙЧАС говорю тебе честно: у нас с девочками есть серьезные дела, поэтому я займусь уроками, когда сочту это нужным. – Дарья, ты сейчас ведешь себя безответственно! – По-твоему, уроки и оценки – это все, в чем может заключаться ответственность? Так вот я считаю иначе! Ни убегать с Никитой, ни пилить вилкой вены в мои планы не входит, можешь на этот счет не беспокоиться – излишней самокритичностью с твоей стороны будет считать, что ты воспитала клиническую дуру! – Даша… Второй раз шваркнувшая об косяк дверь заглушила окончание фразы. А больше Тамара и Дарья не разговаривали. Вообще. Леонид проверял у дочери дневник и уроки, огорчался, что она так не вовремя из-за упрямства портит себе табель, иногда предлагал помочь с уроками, но не настаивал, каждый раз получая вежливые отказы. Мама на этот счет слова не сказала. Как и на какой-нибудь еще. Они не отмалчивались демонстративно, обмениваясь будничными фразами вроде просьбы передать за столом соль, Даша и в дальнейшем сообщала, что куда-то собирается и когда вернется – именно сообщала, а не спрашивала разрешения. Разумеется, она всегда была дома к семи часам и предупреждала, если обедала у кого-то из подруг, поводов для беспокойства у родителей не должно было возникнуть. Учителей в школе «забастовка» отличницы изрядно взволновала, но Леонид, конечно, узнавший, что дочь выполняет все задания, отказываясь только их сдавать, уж неизвестно – как, но сумел успокоить вызывавшую его директрису. Огорчать учителей – даже оказавшегося вполне на проверку человечным химика – было неприятно, но одумываться Даша не собиралась. – В конце концов я права, – оборвав попытки девчонок себя «вразумить», сообщила она. – послушайте лучше, какая у меня есть идея! В пятницу наша школа празднует что-то вроде юбилея – помните? – Разумеется, – кивнула Виктория. – Матвей мне говорил, что Олимпиада Богдановна разрешила провести заодно и музыкальный конкурс. Они всегда проводят его перед началом полевых игр, чтобы определить менестрелей, но из-за погоды пришлось отложить… – Ага! – подхватила Алина. – а тут еще эта Муся объявилась, она же практически известная певица… – Матвей говорит, что какие-то поп-звездочки в их конкурсе… – Но многие захотели послушать ее выступление… – Много она напоет без фанерного оборудования! – Да успокойтесь вы обе с этой Мусей! – оборвала девочек Маргарита. – Дайте Даше договорить, при чем тут конкурс. – Все родители получили приглашения, значит, и мэр тоже. Думаю, он придет – нам стоит поговорить с ним или попросить «интервью» позднее. Во всяком случае, других вариантов я пока не вижу – вряд ли Мишенька станет приглашать нас в гости! Девочки промолчали. Учитель химии не столько резкими словами, сколько вообще своей реакцией начисто отбил у мальчика общаться с кем-то, кроме Эльвиры Страховой. Алина, как самая дружелюбная и безразличная к «чинам» пару раз пыталась с ним пообщаться, но решила не демонстрировать чрезмерной навязчивости к «сыночку серьезной шишки» – это в любом случае поняли бы не так. Самого мэра Дарья тоже неплохо понимала – особенно сейчас, с началом «холодной войны» в собственной семье. Равнодушие Миши угнетало даже фактически посторонних людей, по сравнению с ним Анфиса со своим облезлым чебурашкой, была просто душей компании – если дома мальчик оставался таким же, его отцу оставалось тихо посочувствовать. Никаких признаков отсталости или умственной неполноценности – в этом все вскоре убедились – у Миши не было, он даже неплохо учился, но рассуждал односложно, словно маленький ребенок, а в отношении к людям… мальчик был привязан к Эле, побаивался Светозара Раскольникова и один раз как-то странно покосился на директорского зятя, того самого, брата Анфиски. Чем, пожалуй, все и исчерпывалось. – Кого угодно, если постараться, можно понять. Но это не дает права – никому – допускать подобные вещи! – это уже подала голос промолчавшая почти весь вечер Ольга. Совещание, как обычно, проходило на квартире Ядвиги, где обитала бывшая послушница – там можно было быть уверенными, что их не услышит никто из посторонних. Гостей у Ольги не бывало – не считая самих Берегинь, конечно, чувствующих себя в компании еще более резкой, чем раньше, девушки, крайне неуютно. В этом случае было только в радость, что Ольга предпочитала высказываться исключительно по существу. – Взять хоть эту вашу подружку! Она с самого начала показалась мне безответственной особой, но продолжает с каждым днем все больше удивлять тем, НАСКОЛЬКО безответственна! Когда речь о важных вещах, можно и не столь трепетно относиться к чьим-то чувствам! – Ты не сумела в этой истории со Змеем! – напомнила не менее «тактичная» Маргарита. – Не сумела – и теперь очень сильно об этом сожалею! Быть может, все сложилось бы иначе… хотя теперь это не важно и матушку Любаву не вернуть. Подумайте лучше о том, сколько детей в мире несчастны. Сколько по-настоящему страдают – так с чего этот ваш Аркадий Аристархович считает себя вправе требовать для своего сына ОСОБЕННОГО отношения? – Прекрати, – тихо попросила Дарья. – для любого родителя именно его дети всегда особенные, хоть это следует понимать. Хоть и не всегда это хорошо. – Вот именно! С чего вы взяли, что мэр станет вас слушать. Он неадекватен! Гораздо разумнее будет пробраться в особняк, и уничтожить предмет, скрепляющий договор с этой его ручной фурией. Без нее Аркадий – не более чем… – Человек! – закончила Виктория. – Он в любом случае человек, Ольга! Не спорю, ты окажешься компетентнее нас, если придется драться со стаей бешеных вурдалаков, но имей в виду, по отношению к человеку проникновение в чужой дом, физическое насилие или даже угроза физического насилия… – Мне известны мирские законы! Дарья подумала, что Ольге лучше будет в «интервью» не участвовать. Даже если отставная послушница – ох, неужели ТАКОМУ учат в православном монастыре? – не размозжит несчастному мэру голову, то где гарантия, что не отобьет у него этой попыткой вообще всякое желание с ними разговаривать? – Видишь ли, дело совсем не в том, – примирительно возразила она. – мы ведь даже в общих чертах не знаем, что именно должны искать и с чего начинать. Вряд ли такая тактика приведет к чему бы то ни было. Наверное, это для Ольги прозвучало более убедительно: во всяком случае возражений не последовало – девушка просто замолчала, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди. – Участие Евы нам не помешало бы, – тихо заметила Алина. Если у кого-то из девочек и был реальный дар убеждения: кажется, естественный, без всякой магии – то у Евгении. Но как в чем-то убедить ее саму. – я давно хотела вам сказать, девочки… – Слушайте, я же уже извинилась! – раздраженно отозвалась Марго. – Что мне, в конце концов, на колени становиться?! Не понимаю, что ее так задело – все это, в конце концов, на нее просто не похоже! – Вот именно! Думаю, нам стоит выяснить: Ева последнее время стала вести себя чересчур уж странно! – Мы все меняемся – разве ты только что заметила? Магия тут или просто переходный возраст – но все мы стали вести себя по прежним меркам «странно», – Даша вздохнула, вспомнив разговор с Тамарой. – Но, конечно, поговорить с Евой мы должны. К тому же школьный праздник с музыкальным конкурсом она ни за что не пропустит… Повисшую тишину, наверное, около минуты спустя разорвала тихая неуловимая мелодия, словно льющаяся из-за грани миров… Девочки вздрогнули и недоуменно переглянулись, пытаясь определить источник музыки. – А, – равнодушно поморщилась Ольга. – я вам не сказала, а из квартиры Алькиных родителей его почему-то не слышно – окна в другую сторону. Новый жилец в дом напротив въехал – скрипач. Что же, давайте дожидаться пятницы. Но если у вас, скорее всего, ничего не выйдет – может быть, соизволите послушать меня? Затишье дома продолжалось до тех пор, пока с Тамарой не поделился своей обеспокоенностью ухудшившимися отметками Дарьи кто-то из учителей. Кто именно, Даша не интересовалась, только почему-то была уверена, что это не Северинов, похоже, твердо решивший не поддаваться на провокации. Признаться, ее даже почти обрадовал разразившийся скандал: «холодная война» оказалась гораздо более неприятным явлением для легко затухающей без поддержки девочки. А кто станет поддерживать подобные выходки? – Как ты могла нас обманывать? Тебя каждый день спрашивали, все ли хорошо в школе и нет ли проблем с домашним заданием?! – кажется, Тамаре молчаливая ссора тоже порядком потрепала нервы, обычное самообладание ей, кажется, изменило. – Проблем и не было, – Даша пожала плечами. Проблем действительно не было. Она выполняла все задания, причем успешно: время от времени девочка по-прежнему помогала одноклассникам в учебе, так что могла быть уверена, что не съехала по программе. – Я пыталась к тебе прислушиваться, – продолжала мама. – но твое поведение только подтверждает мою правоту. Вижу, ты еще совсем ребенок и принимать какую бы то ни было ответственность не готова. Никогда не одобряла подобных методов и совершенно не думала, что когда-нибудь придется их применять, но слова ты, похоже, понимать перестала! С завтрашнего дня я буду сама забирать тебя из школы, чтобы ты выполняла задания под моим присмотром… или хотя бы, чтобы я была уверена, что ты не сбежишь гулять! – Ты же не собираешься меня запирать! – Боюсь, если ты меня вынудишь на это пойти… – А если пожар! – С точки зрения процента вероятности это не такой уж большой риск. «Как бы не так!» – злорадно подумала Дарья и сама испугалась своей мысли. Она знала, что бы не думала Тамара, где грань, которой переступать не собиралась ни при каких обстоятельствах. Но как быть с праздником в пятницу, на который ей теперь не вырваться… по крайней мере так, чтобы это осталось незамеченным, а пока Евгения обиженна на подруг, то и такой роскоши, как дублеры-отражения, Берегини лишены… – Постановление суда вступает в силу наступая с завтрашнего дня. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, – тихо сказала Дарья, разворачиваясь. – спасибо, что обошлись без конвоя. Ты просто понятия не имеешь, что такое настоящая ответственность, мама. А что самое паршивое, даже связаться с девчонками под таким бдительным контролем не выйдет! В четверг ее действительно заперли. Даже поверить в это было как-то… странно. День у Тамары выдался, похоже, довольно нервным, поэтому вместо того, чтобы «стоять над душей» у дочери, она оставила Дашу в своем кабинете, убежав куда-то по своим делам и пообещав проверить выполненное задание, как только вернется. Однако задержалась, наверное, дольше, чем планировала, оттого довольно быстро закончившая с уроками Дарья от скуки принялась рассматривать бумаги на рабочем столе. Была у нее странная привычка в любую свободную минуту что-нибудь читать: едва ли не до надписей на заборах… А фамилия «Чубайс», как ни крути, весьма оригинальная и сразу привлекающая к себе внимание. Потрясенно поправив очки, Дарья дернула головой и вчиталась в текст уже внимательно, тихо холодея с каждым словом… Вместе с тем нарастала уверенность, что Виктория непременно должна ЭТО увидеть своими глазами: иначе хороша же она будет с голословными заявлениями! Воровато оглядевшись, Даша зачем-то подперла запертую дверь стулом: хотя чем это помогло бы, вернись Тамара именно сейчас – и включила ксерокс.

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 16. Маргарита ======

Но напрасно сияла

Нам луна с небосвода,

Мы недвижно стояли,

Ожидая чего-то.

Метроном менуэта

Отмерял нам минуты,

Сладкозвучье сонета

Перепутало путы.

Йовин «Менуэт»

– Вот это да! – разглядывая в окне заснеженные деревья, восхищенно ахнула Марго. – Восхитительно! – Цветы зимой, снег весной, – пробурчала, заглядывая в комнату, Лилька. – Угу, если с ума съехать! Старшая сестра рассмеялась, спрыгивая с кровати. – А ты сегодня в настроении! – со смешком заметила мелкая. – В прекрасном, и даже тебе, крольчонок, не удастся сегодня мне его испортить! – обняв пытающуюся вывернуться из рук Лилю и чмокнув ее в белобрысую макушку, Маргарита босиком выскочила в коридор. – Мамуля, что у нас на завтрак? – Ма-а, Ритка опсихела! – почему-то восторженно завопила мелкая. – Это из-за погоды, ага? Магические бури, ага?! – Какие-какие бури? – осторожно уточнила, на миг остановившись, Марго. – Маго-нитные, – снисходительно повторила Лилька. – От них погода. И психи тоже. Озадаченно моргнув, через мгновение Маргарита снова рассмеялась. – Посмотри на все с хорошей стороны, теперь, если, конечно, снег не растает за день, мы с тобой сможем сходить на горку, когда я вернусь из школы! – На горку? – Конечно. Я же тебе обещала, а зимой мы туда так и не попали, – плюхнувшись за стол и дирижируя себе тостом, вспомнила старшая сестра. – в пятницу у меня дела, но сегодня непременно вернусь пораньше – и пойдем туда! – Ма, может ее подменили, а? – тоже занимая свое место за столом, озадаченно поинтересовалась Лиля. – Клоном, как американского президента в том глупом фильме? – Лилия, я же вчера запретила смотреть эту комедию: она не для детей! – возмущенно воскликнула Елизавета. – Мам, да успокойся. Дети любят все то, что не для них, иначе не интересно! – Марго допила какао и вскочила. – Спасибо! Я побежала собираться в школу! – Ты сегодня не слишком торопишься? Еще половины восьмого нет? – За мной должны зайти в восемь! Елизавета покачала головой, провожая упорхнувшую из кухни старшую дочь задумчивым взглядом. Но через пару мгновений младшая, решившая угостить кота и теперь переливающая какао из чашки в его блюдце – прямо поверх брошенного туда же тоста… хотя правильнее было сказать, СТАРАЮЩАЯСЯ перелить именно в блюдце, а не на пол вокруг, как, в основном, получалось – отвлекла ее внимание. Коля уже ждал ее. Маргарита терпеть не могла опаздывать, но еще ни разу ей не удалось опередить его с появлением. Одет парень был в те же самые джинсы и удлиненную куртку, в которых впервые появился в ее жизни, за компанию искупавшись в зимнем ручье, и успел побывать в желудке драконицы. Это не говоря уже о том, что теперь, после похолодания и на фоне заснеженного пейзажа видавшая виды куртка казалась одеждой, мягко говоря, не по сезону. И почему этот осе… упрямец все время отказывается носить одежду, которую она ему подарила?! Приятно мерзнуть, да еще и выглядеть при этом, как бродяга? Вот и пойми этих мальчишек. – Привет, – впрочем, стоило Марго увидеть его улыбку, все недовольные мысли улетучились, как утренний туман. Совсем еще недавно за окном стояла серая хмарь и валил мокрый снег, но к восьми часам небо совершенно очистилось и свежее утреннее солнышко заставляло заснеженный пейзаж сиять ослепительной белизной подвенечного наряда… – Привет. С тех пор, как Коля вернулся в городок, он каждое утро провожал Маргариту в школу. Сам он подрабатывал где-то в компании Витька и, если можно так выразиться, Фомы, который, по собственному заверению, брал на себя самое сложное: переговоры с нанимателями и общее руководство. После того, как Вересково нежданно-негаданно в апреле месяце завалило снегом едва ли не по самые крыши, в большинстве случаев это была работа лопатами по расчистке дорог, которой коротышка-Фома, утопавший даже в небольших сугробах, просто физически не мог заниматься. Пару раз им и школьный двор приходилось чистить, но, разумеется, рано утром, еще до того, как туда начнут стекаться ученики – так что для того, чтобы ее провожать, Коле приходилось на час-полтора отпрашиваться. – Вы уверены в своем плане насчет мэра? Девочка незаметно поморщилась: обо всем этом в такие моменты ей меньше всего хотелось разговаривать. – Да… Только у Даши проблемы, никак с Тамарой Глебовной не разберутся, кто из них упрямее, теперь ее под домашний арест с самыми строгими санкциями посадили. Но, думаю, на «интервью» ее отпустят. – Я согласен с Ольгой, – после короткого молчания заметил Коля. – не вижу смысла в пустой болтовне. – Это называется решение проблем цивилизованными методами. Рекомендуется к использованию, когда есть выбор. – Если этот Аркадий в грош не ставит Монастырь, почему вы решили, будто он станет слушать Берегинь? Витязь, который не уберег Ладу, а теперь проворачивает какие-то делишки с Черноядом и хочет уничтожить оплот Закона! Откуда вам знать, что он – не предатель, намеренно все это… – Перестань! Ты же слышал Монаха: Аркадий Аристархович несчастный человек! Что до Монастыря, то они берут на себя чересчур много, решая, что лучше, а что хуже для всех и каждого – лично я согласилась на все это только в обмен на их помощь, чтобы вернуть Елену! – Ладу. Ты ведь сама понимаешь, что как прежде уже не станет. Может быть, мне на всякий случай пойти с вами? Мало ли, чего можно ожидать от этого вашего мэра и его лебединки? – Коля, мы вполне способны сами за себя постоять. Не стоит затевать войну, не разобравшись… – Война уже идет! Идет, а ее словно бы никто не замечает, даже вы, Берегини! Выполняете свои обязанности «для галочки», преследуете собственные цели, размениваетесь на мелочи – и не хотите признавать очевидное! Я многое успел увидеть среди созданий волшебной стороны, узнать от Фомы, Витька, Михайлины! Волшебный мир живет в постоянном страхе, даже его собственные чудовища поджимают хвост перед властелином Темной Стороны, за последние тринадцать лет его власть, не только там, но и среди обычных людей стала фактически безраздельной! Возвращение Лады могло бы качнуть маятник в обратную сторону – неужели ты думаешь, что он не сделает всего, чтобы не допустить этого?! «Убить вас всех было бы прямым объявлением войны, – чуть тише произнес князь. – но не советую ВАМ начинать эту войну, маленькие нахалки. Я не счел ваши действия поводом лишь потому, что до сих пор ваши столкновения с моими слугами носили, скажем так, личный характер» – Но у него были реальные шансы убить нас всех тогда, на Мертвой горе. – А может, он заставил вас подумать, что были шансы? Что так уж легко бы справился с неопытными волшебницами и, тем не менее, предпочел сбежать. После того, как ведьме это не удалось. Маргарита помнила, как измотаны были Берегини. Они победили Мару, вернее, победила Виктория, казалось, открывшая именно тогда ключ к своей истинной силе… но все же что-то заставляло чувствовать, что Чернояд с легкостью прихлопнул бы их там. Как мух. – Он Черный Князь. Это его основное занятие – устрашать. Насколько все эти страхи обоснованны – еще вопрос. Возможно, Коля был прав. Никаких причин щадить Берегинь у Чернояда не было, но князь предпочел забрать потерпевшую поражение ведьму, не ввязываясь в настоящий бой. – Многие недовольны. Даже на Темной стороне, – продолжал парень. – мы решили организовать сопротивление, Фома обещал позаботиться о финансовом обеспечении… «Ну еще бы!» – А Витек поговорит со своими товарищами. Он ведь не единственный бес, с которым князь и его подручные обращаются, как с пустым местом… – Революций нам еще только не хватало! Коля! Ты… ты воюешь с ветряными мельницами! В любом обществе всегда есть и всегда будут недовольные! – Но в моих силах сделать этот мир лучше! Или героизм – исключительно ваша прерогатива и заключается в том, чтобы затыкать мелкие течи, когда корабль уже разваливается пополам?! А мне всю жизнь махать метлой и лопатой! – Разумеется, нет! Ты… ты же, должно быть, учился в одиннадцатом классе или закончил школу в этом году. У моей мамы есть знакомые… ты что-нибудь помнишь, ну, из учебы? – Читать и считать умею! – хмуро буркнул Коля. – У моей мамы есть знакомые, мы поможем тебе восстановить документы и подобрать подходящий вуз или техникум в Петербурге – наверное, ты сможешь переехать туда летом вместе с нами. Папа согласиться взять тебя на работу в банк, наверное, сперва курьером, но со временем, думаю, когда… – Я смотрю, ты уже все решила, не спросив меня… – Можем обсудить это сегодня… Знаешь, приходи к нам пообедать, познакомлю тебя, как следует, с мамой и Лилькой – я ее пообещала выгулять на горку вечером, может, сходим все вместе… Только папа уже уехал в Петербург. – Да пойми наконец! – резко остановившись, парень схватил Марго за плечи, разворачивая лицом к себе. Ее глаза, когда девочка не была Берегиней, оказались где-то на уровне его упрямого подбородка с едва заметной ямочкой. – Не нужно мне блатное место в институте твоей мамы! И должность мальчика на побегушках в банке у твоего папы! Я способен сам всего добиться в жизни и живу вовсе не для таких… обывательских целей! – Даже героям надо между подвигами где-то жить и что-то есть, Коля! Или мальчиком для черновых работ у этого прохиндея Фомы тебе нравится больше? Я хотя бы предлагаю тебе жизненные перспективы! – Это НЕ МОЯ жизнь, понятно?! – Рядом со мной? – тихо переспросила Маргарита. Коля растерянно моргнул и, отпустив ее плечи, отвел глаза. – Я хотел сказать совсем не это. Ты сама прекрасно знаешь, что я хотел… – Тогда в чем же проблема? Какое-то время парень сконфуженно молчал. – Почему ты ведешь себя так, Маргарита? – наконец тихо спросил он. – Неужели, ты меня ни капельки не уважаешь? Я знаю, что совершал глупости, но я ничем не заслужил того, чтобы меня считали законченным дебилом, за которого можно вечно решать, во что одеть, как жить дальше, где работать и чему учиться. Неужели ты совсем в меня не веришь? Не веришь, что я на что-то способен?! – Я же пытаюсь помочь… – Там, где я об этом не прошу! Маргоша, ну пойми, я не хочу, чтобы ты вела себя… как мамочка! Это в конце концов оскорбительно для взрослого мужчины! – А как же, по-твоему?.. Договорить Маргарита не успела, потому что в этот момент проходящая мимо невысокая девушка в пушистой белой шубке, поскользнулась на заснеженном тротуаре и налетела на них, едва не сбив обоих с ног. Коля неловко подхватил прохожую, не давая свалиться носом в сугроб. – Простите, – пискнула она, пытаясь вернуть равновесие. Раньше Марго этой пигалицы в школе не встречала. Хотя… кто ее знает, из какого она класса – возраста так и не определить. Шуба дорогая, а внешность самая невыразительная: девушка была маловата ростом, толстовата – пушистая белая шубка только добавляла ей бесформенности – и без вкуса, хотя и дорого, одета – особенно добивал беленький же по-старушечьи повязанный пуховый платочек. Возраст поставил Марго в настоящий ступор: первой мыслью у нее было, что незнакомке не меньше шестнадцати-семнадцати, просто рост невысокий, а теперь, глядя в кругленькое чистое личико с естественным прозрачным румянцем, начала думать, что это шести-семиклассница, выглядящая старше из-за полноты. – Вы в порядке? – улыбнулся этому чучелу Коля. – ногу не подвернули? – Не могли бы вы мне… помочь? – робко понимая небольшие голубые глазки, продолжала прохожая. – Я ищу школу… – О! Как раз туда мы и направляемся! – улыбнулся парень. – С удовольствием вас проводим, тем более тут недалеко! – Спасибо, – пролепетала пигалица, прижимая к груди ручки в пушистых розовых рукавичках. – Более чем недалеко! – ядовито добавила Марго. – Мы рядом с школой сейчас и находимся! Она слева от тебя, а ворота в двух шагах отсюда. Увидела сама, или тебя надо взять за уши и повернуть, как перископ? Пигалица непонимающе и чуть обиженно хлопнула ресницами. А может, это эти губки бантиком придавали ее лицу такое слегка обиженное выражение? Коля с недоумением покосился на подругу. – Всегда считал, что люди должны помогать другим, – заметил он. – Кроме того, наверное, трудно ходить по всем этим сугробам на каблуках, думаю, будет безопаснее – с нами Вы больше не споткнетесь, – галантно подхватывая пигалицу под локоток, добавил парень. – Я почему-то на ровном месте не падаю, – пресекая его попытку другую руку подать ей, пробурчала Марго. – нечего вообще громоздиться на каблуки, раз неуклюжая, как слон! – Ах, вы так добры… И все-таки эта девица старше, чем выглядит. Именно девица, а не девчонка… Даже несмотря на этот свой писклявый голосок. – Понимаете, я первый день в городе, точно не знала, где должна быть школа, то есть знала, но со вчерашнего дня намело снега и я уже не знаю улицу, понимаете? Как хорошо, что вы здесь оказались, спасибо! – Да что вы, такой пустяк, – отбуксировав девицу к самым воротам, с польщенным видом сияющее заулыбался Коля. – нам это ровным счетом ничего не стоило. – В наше время немногие согласятся помочь совершенно незнакомому человеку… – Наверное, вы правы: стоило сначала познакомиться. Эту прекрасную леди зовут Маргарита, а меня, Коля… – Прекрати паясничать. – Должно быть чудесно быть прекрасной дамой для, наверное, последнего рыцаря нашего времени, – восхищенно уставилась теперь уже на Маргариту пигалица. – даже завидую Вам немного… Несмотря на некоторую жесткость характера, Марго была очень хорошо воспитанной девочкой, поэтому предпочла воздержаться от комментариев на этот счет. – А меня зовут Злата. Я так рада, что встретила вас здесь? – Как же ты раньше-то жила, если в пяти шагах ворота заметить и дойти до них не в состоянии? – Маргоша, ну почему ты грубишь человеку? Не обижайтесь, Злата, она сегодня сердится на меня, поэтому и не в настроении – но мы тоже были очень рады с вами познакомиться… – Не понимаю, как на Вас можно сердиться – за что? – Если Вам вдруг понадобится помощь… – Говори за себя, а я тебе не Чип и Дэйл, чтобы спешить на помощь кому попало! – вызверилась окончательно Маргарита. – проводил? Ну и катись отсюда! Можешь на меня положиться: как-нибудь до крыльца ее доведу, чтобы не заблудилась больше и не навернулась! Пока, господин рыцарь нашего времени – тебя ветряные мельницы ждут не дождутся! Коля с недоуменным видом пожал плечами, но послушался. – А ты… кто ты вообще такая? Еще одна новенькая? – Почти. Я какое-то время поработаю у вас руководителем кружка драматургии. – Что? – с не меньшим потрясением Маргарита уставилась на пигалицу. Та хихикнула, глупо округлив рот. – Вообще-то я актриса. Вернее… буду, пожалуй, честной, снимают меня только в тех фильмах, которые муж финансирует. – Муж?! – Показать паспорт? Мне двадцать шесть лет и я замужем. Правда, он немного… ну, меня старше, но не стоит подозревать меня по этому поводу в том, что я стану виснуть на мальчиках-подростках, – Злата снова хихикнула. – я всего лишь ответила на твой вопрос. Извини, я совсем не хотела подслушивать личный разговор, но… – Мы сами развопились на всю улицу, – мрачно закончила Маргарита. – постой…те, что вы имели в виду? – Женственность, моя дорогая. Слабость – самое мощное оружие. Мужчине надо постоянно демонстрировать, что ты нежный беспомощный цветочек, который без сильного мужского плеча зачахнет и погибнет. Нет, кого-то, может, и восхищает всякое «коня на скаку остановит», но поверь, не тех мужчин, которые МУЖЧИНЫ! – Сейчас не пятнадцатый век! – Но ты же видела, как это работает, милая. Маргарита хмуро промолчала. Раньше руководителем театрального кружка был свирепого вида здоровяк по имени Борис Тарасович Карабасов – бывший режиссер то ли театра, то ли цирка. Дарья как-то рассказывала девчонкам, что в младших классах занималась в его танцевальной труппе, состоящей из всего трех школьников: ее самой, остроумного смешливого мальчишки Сидора Бержеракина, в тайне комплексующего из-за своего чересчур выдающегося носа и оттого весьма острого на язык в отношении как собственных недостатков, так и чужих, и полной его противоположности – Пьера, которого сейчас, наверное, назвали бы мальчиком-эмо (у Марго название этой новомодной субкультуры отчего-то прочно ассоциировалось со страусами). Впрочем, оттого что чересчур увлеченная творчеством Толстого мамаша совершенно русского мальчишку обозвала в честь Безухова – не то что «эмо», вообще не пойми чем станешь! Кажется – это уже утверждала Ева – этот Пьер пытался за Дарьей слегка ухаживать: его тонкая ранимая натура сочла за проявление истинного чувства, когда сострадательная отличница попыталась помочь ему с учебой. Но Даша из труппы вскоре ушла, Карабасов уволился – других желающих терпеть его авторитарный характер непризнанного гения режиссуры в школе не нашлось, а заниматься что танцами, что драматургией с двумя мальчишками после ухода единственной девочки коллектива… Разок, правда, Пьер блеснул в женской роли, но директрисе, недавно сменившей в кресле своего предшественника, такая прогрессивность не пришлась по душе и несостоявшемуся Станиславскому дали расчет. Да и Сидор с Пьером в верековской школе уже не учились, можно было бы, конечно, поинтересоваться в «справочном бюро» у Сорокиных, как сложилась их судьба в дальнейшем, но не то, чтобы Маргарите особенно хотелось это знать, учитывая, что ни одного, ни второго она ни разу в жизни не видела. Злата («Ах, прошу Вас, не надо отчества, просто Злата!»), конечно, ни капельки этого Карабасова не напоминала. С виду эта невысокая круглолицая девушка была если не ровесницей восьмиклассницам, то ненамного их старше, хотя о том, что она уже взрослая, ясно говорила довольно-таки пышная женственная фигурка – примерно так, только ростом повыше, выглядела Ева, превращаясь в Берегиню. Без шубы молодая женщина оказалась довольно-таки стройной. То есть, на взгляд Марго, килограммов восемь сбрасывать надо непременно, но многим парням да и мужчинам именно так особенно нравится. Волосы у новой руководительницы драмкружка были, правда, великолепные: толстая золотисто-русая коса до колен. Вообще Злата казалась олицетворением славянской «красной девицы»: чистое личико с прозрачным румянцем и небольшими голубыми глазками, маленький аккуратный носик, чересчур полные для столь же маленького ротика губки от природы розовые, как у ребенка… Даже одета была поверх белого свитера-водолазки в длинный сарафан, конечно, не из ситца, а из тонкой джинсы, но цветочная вышивка придавала наряду вполне этнический славянский стиль. – Надеюсь, мы непременно подружимся! – с наивной, почти детской восторженностью Злата хлопнула в ладоши. – Вы ведь придете в мой кружок? «Скорее это заинтересовало бы Еву» Попытаться, что ли, еще раз с ней поговорить? Елизавета частенько уверяла перессорившихся в очередной раз дочерей, что тот, кто умнее, уступит, но Маргарита категорически с этим не соглашалась: уступать ради общего спокойствия, когда ПРАВА – вот еще! Но сейчас, похоже, на кону стояло не только спокойствие, а помощь Евгении им была необходима. Особенно сейчас: когда подменить Дарью двойником можно было только в школе – все остальное время Тамара глаз с взбунтовавшейся дочки не спускала. Стоит, как бы то ни было, собраться всем вместе и разобраться во всем: если Ева не желает больше во всем этом участвовать, то пусть скажет прямо, а не прячется от подруг по углам! Маргарита собиралась заявить это Виктории, но не обнаружила ее в классе. И на первый урок Вика почему-то не появилась. Комментарий к ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 16. Маргарита http://uploads.ru/pwgJr.jpg