Текст книги "ВЕДьМА, мэйд ин Раша! (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 57 страниц)

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 58. Евгения ======

Молодой преподаватель информатики и в школе-то не казался обыкновенным заурядным человеком, а тем более – учителем. В Евином представлении об учителях, по крайней мере. Ольга тоже этим представлениям не соответствовала, но это же Ольга, с ней вообще все понятно. Диковатая девица со странностями и похожий на кинозвезду молодой мужчина – это, в любом случае, две очень большие разницы. При виде него душа воспаряла на неизведанные выси и готова была искренне любить даже скучноватый предмет. Сейчас же все сомнения окончательно развеивались: Гавриил просто не мог не принадлежать волшебному миру. Не просто потому, что вообще оказался здесь и сейчас, он и выглядел… выглядел как самая настоящая ожившая сказка. Даже ночью светлые немного вьющиеся волосы казались впитавшими в себя лучи летнего солнца, глаза казались окнами в безмятежную синь, не хрустально-холодную, как у Змея, а похожую на южное небо над каким-нибудь курортным морским городком. Обычно в полумраке белокурые волосы кажутся русыми, а голубые или зеленые глаза – серыми. Но только не в этом случае. Окруженный облаком золотистых светлячков, в панике разлетавшихся от кого угодно другого, мужчина походил на настоящего ангела. И имя подходящее – может, у него и крылья есть? Бесы Берегиням уже встречались, почему бы ни быть существам, послужившим прообразом небесных вестников? Отчество к Гавриилу так же не желало «прилипать», испаряясь из памяти девчонок, посещавших факультатив исключительно из расчета полюбоваться на этого красавчика, даже быстрее, чем все те знания по предмету, что он все-таки старался им привить. Вот и сейчас у Евгении просто не получилось его вспомнить? – А что вы здесь делаете? – удивленно ахнула девочка. – Правильнее, я думаю, будет спросить – а кто вы вообще такой? – гораздо более сурово добавила Виктория. Голливудская улыбка учителя стала чуточку беспомощной. Ева покрутила головой, скользнув взглядом по хмурым недоверчивым лицам подруг. Кажется, на них восхитительное зрелище произвело не совсем такое же впечатление, что и на нее. – Я на здесь вашей стороне, – мягко заметил Сивин, от внимания которого это тоже не укрылось. Виктория, нахмурившись еще сильнее, неопределенно качнула головой. – Пока что наблюдаются расхождения в том, какая вообще сторона является «нашей», – поддержала ее Дарья, почти в точности скопировав жуткий засушенный тон своей матушки Тамары. Маргарита молчала. Она вообще держалась неестественно тихо, напоминая в полумраке собственную черно-белую фотографию с унылой, как на всех подобных фото, миной. Наверное, первый случай за время их знакомства, когда Еву совершенно не тянуло иронизировать на эту тему – как-то немного жутко было вообще разговаривать сейчас с Марго, обращаться к ней. Говорить, будто понимаешь чьи-то чувства в такие моменты – откровенная и довольно неуклюжая ложь. Никто такого не понимает и понять ни может. Ни потерявшая мать в детстве Евгения, ни даже Алина, так тяжело пережившая осенью смерть Ядвиги Светозаровны. Лучше уж вовсе не говорить ничего! Хотя немного пугала реакция самой Маргариты, если бы она хотя бы плакала – воспринимать было бы проще. Слезы были бы чем-то естественным, не то, что этот жуткий ступор. – Вы сказали, что можете помочь нам, – стараясь смягчить неприветливость подруг, заговорила Ева. – но как? Или у вас есть крылья? – В каком-то смысле… – Мы не можем просто вот так ему поверить! – одернула ее Вика, но Алина решила поддержать подругу. – Зато можем хотя бы выслушать! Других способов добраться до Монастыря достаточно быстро мы просто не знаем, а Гавриил Борисович… ну, совсем не похож на врага. – Если бы все были похожи на то, кто они есть, жить было бы гораздо проще. Этот тип с Сергеем одного поля ягоды! Может быть, вы тоже дракон? И у них есть крылья! – Ничего подобного! – задохнулась от возмущения Ева, не понимая, как остальные Берегини, пытливо уставившиеся на учителя после слов Вики, могут всерьез воспринимать подобные заявления. Что может быть общего у Сергея и Гавриила. Все только сходство – что оба блондины! Ну, знакомы между собой, так такие многих знают. И вообще, Змей – смазливый и насквозь какой-то кукольный, а Гавриил, несмотря на красоту, как раз наоборот, выглядит очень даже мужественно, надежно. Евгению редко подводила интуиция, а этот человек… или не человек, но, кем бы он ни был – выглядел вполне заслуживающим доверия. – Нет, – продолжая располагающе улыбаться, возразил мужчина. – я не дракон. И вообще к нави отношения не имею, если вас это беспокоит. – Предлагаете сыграть в «угадайку» или просто скажете, кто вы такой, черт вас побери! – вспылила Виктория, нервничавшая из-за того, что Берегини опять вынуждены оказались зря терять время. Сдержанности и любезности рыженькой атаманше определенно стоило поучиться… Однако Гавриил отнесся к такой резкости снисходительно. – На самом деле, все очень просто. Я… Но договорить учителю не удалось. Мимо пронеслась стайка бледных девиц в простых белых платьях-рубашках, обдав всех брызгами с мокрых волос, увенчанных пышными венками из цветов и горьковато пахнущих трав. От них дохнуло прохладой речной воды, а хохотали девушки так заразительно и задорно, что Ева с усилием подавила желание влиться в эту беззаботную стайку и, забыв обо всем, играть и смеяться вместе с ними – хоть вечность. Как первая Дана могла решиться променять жизнь вольной русалки на полную проблем и недолгую жизнь среди людей? Бежавшая последней с разгону налетела на Гавриила, едва не сбив его с ног – глаза у нее были завязаны широкой лентой, наверное, девушка водила в игре в «салочки». Очень светлые гладкие волосы, небрежно перехваченные другой лентой посередине, в лунном свете касались голубоватыми. Не сразу сообразив, что попалась в игре не одна из подружек, а кто-то совершенно посторонний, голубоволосая заключила поперхнувшегося словами Сивина в объятья, победно завизжав. – Деля?! – севшим голосом прохрипел Гавриил, вмиг растеряв свою обычную улыбчивость. Стянув с лица повязку, та потрясенно изучила «добычу» большими немного водянистыми глазищами, но через мгновение смазливое личико хищно прищурилось и, покрепче ухватив пойманного за ворот рубашки, завопила с еще большим торжеством: – Финист, Тагир! Он вернулся, вернулся! С неба камнем рухнула какая-то крупная птица и, ударившись оземь, обернулась оглушено потирающим шишку на голове парнем с короткими и легкими, как перья, взъерошенными волосами непонятного в полумраке цвета. – Тагир, кошачье отродье, да оставь ты полевиц в покое! Сивка вернулся! Слегка опомнившись, Гавриил довольно грубо высвободился, с силой оттолкнув Делю… вернее даже, запустив Делей в оглушенного Финиста. – Сматываться надо! – лаконично бросил он Берегиням. – Вы со мной или нет? – Но как… – А кто это? – Бандиты! Меня на счетчик поставили! От еще одной группы девушек – в венках и коротких пестрых сарафанчиках – водившей хороводы на противоположной стороне холма, отделился, не без сожаления косясь назад, длинноволосый спортивного вида парень, всю одежду которого составляла набедренная повязка из полосатого меха, да удерживающий ее пояс. Ева тихо присвистнула, наплевав на неуместность момента. Покосилась на неуклюже барахтающуюся русалку… Что это еще за бандиты такие странные? Остальные Берегини чего-то тормозили от потрясения, только… – Да, – бесцветным, но неожиданно твердым голосом ответила за всех Маргарита, шагнув к нервничающему Гавриилу. – мы идем! Если обманете, будете жалеть, что до вас добрались мы, а не они!

Светлячки замелькали чаще, Гавриила окутало огромное облако золотистого сияния, на несколько мгновений полностью скрывшее его из виду. Потом картинно раскрылись два огромных, сияюще-белых крыла…

Евгения замерла с отвисшей челюстью, не реагируя на все более грубые подталкивания подружек в бок. – Стой, мерин сивый! Хуже будет! – рявкнул позабывший о хохочущих полевицах и бегом рванувший к вершине холма длинноволосый в шкуре. Споткнулся, довольно ловко крутанувшись по траве через голову и… взмыл в прыжке здоровенный, не меньше четырех метров, черно-золотой тигр! А белоснежный крылатый конь с гривой и хвостом, похожими на поток золотистой пены, сияющий ярче луны, взбрыкнул задними ногами, наподдав приближающему хищнику копытами. Тот еще раз покатился кувырком, а Ева наконец-то очнулась от ступора. – Залезайте! – поторопил конь, пригибаясь и широко разводя крылья. Он оказался гораздо, гораздо крупнее, чем девочка представляла себе лошадей, на такого и не заберешься… Спикировавшего откуда-то в птичьем обличье Финиста Алина отшвырнула порывом ветра, заставив снова врезаться в землю, Деля нервно скакала по холму, подбадривая товарищей, но сама вмешаться не пытаясь. Евгения покосилась на нее, неуклюже обхватив коня за шею и болтая ногами в попытках забраться по гладкому боку. Вика и Даша пытались ее подсадить или подтолкнуть, из-за чего оказались пару раз случайно пнуты. – Можно было и не так грубо с несчастной девушкой. – Дельфиний не несчастный и не девушка! – ворчливо буркнул крылатый скакун. Наконец совместными усилиями всей команды водяная Берегиня была взгромождена ему на спину, следом с немного обидной легкостью вскарабкались Вика, Даша и Маргарита. – Хотя не знаю. У этих рыбин ни в одном обличье, ни в другом точно не поймешь… Еще один прыжок вернувшего равновесие тигра встретил пустоту. Буквально за миг до соприкосновения с когтистыми лапищами конь ударил огромными крыльями и, словно не замечая веча четырех девушек, взмыл в густо-синюю высоту. Чуть поодаль держалась Алина, автоматически вместе со скакуном сделавшая над холмом полукруг. – Пока, неудачники! – с обидным ржанием (хотя для коня ржание должно было звучать естественно – а ничего подобного!) выкрикнул Гавриил. – Цирк прогорел, клоунам пора разбегаться! – Скотина! Мерин! Кляча неблагодарная! – в три дружных голоса откликнулись внизу. Конь издевательски фыркнул. – Хватит. Летим в Монастырь, как обещал! – несильно стукнув боком сапожка по белоснежному лошадиному боку, потребовала Маргарита. Ева опасливо зажмурилась. На такой высоте разговаривая с тем, кто их сейчас, собственно, и держал, следовало придерживаться иного тона, но разве Марго есть до этого дело! Самой падать не страшно, хоть о других бы подумала! «Ну почему все понравившиеся мне парни непременно оказываются на проверку всяким… крупным копытным скотом?!» Конь, конечно, по-прежнему вызывал искреннее восхищение… а еще сильнее восхищал, когда им со стороны любуешься, стоя на твердой земле, а не болтаешься на спине, да еще так высоко, не решаясь даже взглянуть вниз и борясь с эффектом укачивания – но это все равно было уже совсем не то. Сколь бы то ни было красивая зверюшка – все равно зверюшка. Что за засада такая?! Одно хорошо, паранойяльные подозрения Виктории и Дарьи не подтвердились – всего через несколько минут тряски по ночному небу конь плавно закружил над деревянными башенками Безымянного Монастыря. – Сегодня ночь особенная, но все равно магия здесь существенно слабеет, – снижаясь, предупредил Гавриил девочек. – не думаю, что смогу еще чем-то помочь, но на всякий случай буду рядом. Финист нас точно не пытался преследовать и выследить? – Я его не видела, – успокоила коня Алина. Тот шумно выдохнул. – Сможешь высадить нас вон на той колокольне? – Если у вас получится быстро спрыгнуть во время снижения. Зависать в воздухе вместе с вами на территории Монастыря я не могу. Приготовьтесь! «Ой, мамочки-и-и!» Попрощаться с жизнью достойным образом, когда монастырский двор внезапно резво рванул им навстречу, Еве, конечно же, не дали. Сидевшая сразу позади нее Вика без лишних церемоний сдернула крепко зажмурившуюся шатенку с лошадиной спины, но сама прыгнуть с достаточной ловкостью из-за этого не смогла – и в результате обе жестко шлепнулись на деревянный пол колокольни. Спасибо хоть ни в один из огромных колоколов не впечатались! Конь продолжил стремительное снижение уже без наездниц, пока с кошачьей грацией не приземлился где-то во дворе на все четыре ноги. Кажется, между пальцев остались несколько вырванных клочьев золотистой кудрявой гривы, Ева с усилием разжала кулачки, позволяя им шелковисто соскользнуть. Остается надеяться, Гавриил Борисович на нее за это не слишком обиделся… Приподнявшись, девочка не без опаски приоткрыла глаза – и тут же с визгом обратно их зажмурила, едва не грохнувшись обратно, когда первым, что оказалось перед ней из полумрака, оказалась чья-то жуткая перекошенная харя. – Извините, – пробормотала где-то над ухом Виктория. – не обижайтесь на нашу подругу, она слегка стукнулась головой при падении. Кто вы? И где мы можем найти настоятеля? – Дык… Звонарь я. Кузьма Кривой, – откликнулся тягучий надтреснутый голос. – А настоятель буквально тотчас на верхнюю колокольню поднимался, за гостьей нашей, значицца. – Спасибо. Ева, проснись! Пойдем, наконец, Ева, хватит дурачиться! – Так я ж головой стукнутая! – обиженно протянула девочка, приоткрывая один опасливо сощуренный глаз. Чуть спокойнее без эффекта неожиданности рассмотренный звонарь оказался не таким уж страшным. Хотя и правда – кривым. Приземистая фигура была резко скособочена в одну сторону, а обрамленное наполовину поседевшими клочковатыми волосами рябое лицо, словно для равновесия – в другую, словно пораженное тиком. Да и без этой кривизны тип с его крупным мясистым носом, неприятными толстыми губами и тяжело нависавшим над глазами лбом вряд ли мог бы считаться симпатичным. Добродушно – и, кажется, с сочувствием – похлопав девочку по плечу, жутковатый тип скрылся среди темных махин колоколов. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, двигался он быстро и бесшумно. – Прекрати глазеть, это невежливо. Идем на эту верхнюю колокольню! Оглядываясь – совсем не хотелось, чтобы этот Кузя еще раз вынырнул из полутьмы, напугав до поросячьего визга – Евгения послушно последовала за остальными. Звонарь больше не показался. – Если Чернояд все знал с самого начала, значит, должен был расставить ловушку прямо в Монастыре. Рискованно, конечно, но, как мы уже слышали, сегодня магия даже здесь ослабевает не так уж сильно, кроме того – именно этого мы, по его мнению, должны меньше всего ожидать, – бормотала, поднимаясь по темной винтовой лестнице, Дарья. Идти Берегиням пришлось гуськом, и Ева, как назло, оказалась в самом хвосте, то и дело тыкаясь носом в неестественно прямую и жесткую спину Маргариты. Евростандарт красоты, конечно же – и нос сломать об этот набор костей недолго! И наверху оказалась последней. Елена стояла, прислонившись к одному из колоколов спиной, и таращила и без того огромные глазищи на остановившегося напротив Монаха. Тот с немного усталым видом бросил короткий взгляд на явившихся по одной из лаза Берегинь. – Рад, что вы вернулись, девочки, – своим скучным голосом сообщил он. Что? Так этот долдон уже знал, что их план потерпит неудачу? Знал, и ничего опять не соизволил рассказать заранее! Евгения раздраженно скрипнула зубами. – Что здесь происходит? – резко спросила Маргарита. – Боюсь, после столь долгого пребывания во владениях Нави, душей вашей подруги все еще владеют сомнения. Она не осознает, что творит. – Это же Елена, она всегда такая! – попыталась отшутиться Ева, но в царящей атмосфере гнетущей серьезности прозвучало это натянуто. – Девочки, он вас обманывает. И обманывал с самого начала! – уязвлено воскликнула «серая мышка». Смиренно сложив руки, Монах отрицательно покачал лысой, как шар, головой. – Я никогда не говорю неправды. – Тогда ответь прямо, почему… На колокольню, бестактно растолкав Берегинь, вылетела взъерошенная диковато сверкающая глазами Ольга. – В мастерской Эльдара Ивановича Далина пожар! – хрипло дыша, выкрикнула эта ненормальная. – Там… Остановившись взглядом на лице настоятеля, Ольга резко смолкла. Берегини и Елена автоматически перевели растерянные взгляды на нее, пытаясь понять, в чем дело, но резковатое лицо девушки словно омертвело. Как, интересно, она могла добраться до Монастыря едва ли не раньше, чем они, если отстала и потерялась еще во время боя на поляне?!

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 59. Ольга ======

Наверное, некоторые преимущества драконы сохраняли и в человеческих обличьях – хотя Сергея, в отличие от самой девушки, вряд ли с детства гоняли каждое утро по пять-семь километров, держался он гораздо лучше, чем можно было бы ожидать от обыкновенного человека. Они успели преодолеть большую часть пути: почти двадцать километров сквозь лесные дебри, постоянно чередующиеся подъемы и спуски пологих холмов, а так же переправу через небольшую речку – прежде чем этот артист драматического профиля все-таки, не выдержав ее темпа, с протестующим хрипом остановился и прислонился спиной к стволу ближайшего подвернувшегося дерева, старательно симулируя умирание от удушья. – Можешь передохнуть минут пять, – махнув рукой, разрешила Ольга, стараясь не обращать внимания на посланный в ответ мученический взгляд. К счастью, чтобы начать ныть, Сергею требовалось еще восстановить дыхание… а еще больше ей повезет, если на это ему потребуется как раз все выделенное на отдых время. Обморочно зажмурившись, юноша сполз прямо по стволу на покрытую мхом землю и замер, в качестве признаков жизни напоминая о себе только лихорадочным хрипом. Длинные волосы с запозданием стекли по коре, частично закрыв лицо Сергея спутанной вуалью. Шевелюра Ольги – при прежней, приблизительно такой же длине – после подобного издевательства превратилась бы в сплошной колтун, собравший по лесу все сучки и сухие листья, а на нем даже растрепанность смотрелась произведением какого-нибудь экстравагантного стилиста! Девушка тихо хмыкнула, запустив ладони в коротко обрезанные черные пряди, влажные не то от пота, не то после переправы через речку. С декабря они успели немного отрасти и девушка для тренировок стягивала их на затылке в коротенький, буквально в два-три сантиметра, «хвостик», но сегодня резинка досталась на память какой-то попавшейся по пути ветке еще до их так странно завершившегося поединка, и отросшие пряди на висках то и дело липли к лицу. Сама Ольга так и не присела, только прошлась туда-обратно мимо облюбованного Сережей дерева, тоже восстанавливая дыхание. Как бы лебединая дева это ни обеспечила, дорога действительно оказалась наилучшей – большую часть пути они преодолели гораздо быстрее, чем бывшая послушница могла рассчитывать, особенно с Сергеем на буксире. Этак не то, что до раннего летнего рассвета, а даже вскоре после полуночи уже будут на месте. Немного беспокоила судьба брошенных без присмотра Берегинь, но прощальный подарок лебединки распространялся лишь на одну правильную дорогу: искать девчонок и проверять, все ли у них в порядке, возможности не оставалось. В конце концов, они научились, пусть и немногому, но куда большему, чем Ольга признавала вслух, а некоторым их умениям – причем без учета волшебных способностей – она сама могла бы и позавидовать. Возможность справиться у девочек была. – Бывало время, когда хоть в одной из моих способностей никто не сомневался! – решил напомнить о себе Сергей, окончательно убедившись, что все старательные пантомимы так и остаются неоцененными. Девушка непонимающе моргнула, повернувшись на голос. – Но до сих пор я и не рассматривал выражение «бегать за девушками» столь буквально! – Очень остроумно! – проворчала Ольга. Снова она его недооценила – хотя признаваться в изменившемся мнении вряд ли стоило, зная о его полной непредсказуемости. Стоило только составить себе хоть какое-то мнение, юноша непременно выкидывал что-нибудь, ломающее все прежние представления, и снова оставлял ее словно бы перед горкой ярких разноцветных пазлов: то и дело словно и начинавших складываться в разнообразные, зачастую противоречивые картинки, но окончательно не сложившиеся ни разу! – Поднимайся! – стараясь не смотреть ему в лицо, Ольга протянула Сергею руку. – Мы идем дальше. К некоторому ее удивлению – хотя сколько раз уже зарекалась ни на что с ним не удивляться – горестных стенаний на это заявление не последовало. Видимо, благодаря опыту работы у князя Змей успел выработать что-то вроде условного рефлекса на командный тон! Спроси она сейчас, достаточно ли юноша отдохнул и готов ли продолжать путь, в ответ наверняка получила бы заверение, что он и с места сдвинуться не в состоянии… наверное, правильным поступком было – вообще ничего не спрашивать. Наверное… А Сережа, должно быть, был не так уж и не прав, не пожелав просто менять одного хозяина на другого. На другую. Ольга искренне считала, что предлагала ему совершенно иную, новую жизнь – а под свободой, кажется, просто подразумевала те законы, которые считала правильными она. Сергей это понял сразу, а сама Ольга – нет. Наверное, не помешало бы перед ним извиниться за то, что посчитала предателем, не имея на то ни прав, ни оснований. Потом, когда разберутся со всей этой историей – не помешает. Если, конечно, он к тому времени не успеет выкинуть еще что-нибудь, снова перечеркнувшее бы ее нынешнее решение… До монастыря оставалось всего пара километров. Лаз через монастырскую стену когда-то обнаружил именно Сережа, как раз незадолго до их неожиданной встречи в яблоневом саду при монастыре. Ольга уже тогда без особенных трудностей могла бы перемахнуть высокий забор (правда, не всегда получалось при этом не попадаться матушке Любаве, обладавшей в буквальном смысле звериным чутьем), но ее необычный приятель, как он уверял, боялся высоты. Теперь девушка и это ставила под сомнение: ну с какой стати бояться высоты существу, у одного из обличий которого есть крылья – но, кто его знает, может, оставаясь человеком, действительно боялся. В их нынешнем возрасте в ту щелку уже не протиснуться даже при достаточной стройности обоих. Жаль, конечно – с чисто тактической точки зрения. Матушки Любавы больше нет, опасности попасться, перелезая ограду, меньше, но это еще не означает, что за стенами не следят вовсе. Воспользоваться лазом, который, кстати, так не обнаружили, было бы безопаснее… С внешней стороны стен примерно в два с половиной человеческих роста деревьев не росло, поэтому выбираться из их кольца было проще, чем возвращаться обратно. И, конечно, веревки у нее с собой не оказалось – сама-то Ольга вполне могла без нее обойтись, а вот насчет спутника своего была совсем не уверена. – Если ты не забыла, я высоты боюсь, – шепнул Сергей, когда они, поспешно преодолев участок открытого пространства, прижались к стене, стараясь раствориться в ее тени. – Угу! И по небу каждый раз шастаешь с замиранием сердца! – скривилась девушка. – Ладно, поправка – я боюсь высоты, когда летать не могу. Бывшая послушница устало вздохнула. Но подобный разговор был далеко не первым за их долгое знакомство и, скорее всего, даже не последним, так что вместе с раздражением вселил даже некоторую уверенность. Словно бы вернулось детство, когда собственные шалости и побеги «в самоволку», почти никогда не обходившиеся без участия Сереженьки, казались не таким уж серьезным преступлением. Максимум, на что можно было рассчитывать, попавшись – это нагоняй от Любавы. Пусть девочка уже тогда ошибалась, не зная, кто ее приятель на самом деле, но – все было гораздо, гораздо проще. Теперь она сама была чужаком, намеревающимся незаконно вторгнуться в безымянную обитель, но… чувства больше повиновались привычным с детства ощущениям, а не рациональному пониманию ситуации. – Давай сюда свой меч. Привстав на цыпочки, Ольга, насколько получилось без достаточного замаха, поглубже воткнула свою саблю примерно на середину высоты забора. Оставалось лишь надеяться, что хрупкое оружие выдержит подобную эксплуатацию, оставшись после этого пригодным к применению. Аналогично пристроила на расстоянии чуть меньше метра волнообразно изогнутый клинок Сергея и задумчиво прищурилась. – Лезвие ядовитое? Или почему он вообще… – Нет. Иначе я не стал бы выходить с ним против тебя, «жалящим» этот меч называют, скажем так, из-за особенностей техники использования. Во время боя это странное оружие действительно казалось в его руках извивающимся, словно живое. – Смотри! – ухватившись за рукоять одного из клинков, Ольга подтянулась, взбежала по стене, и, изогнувшись, встала на второй, словно на ветку дерева. Тонкое лезвие нервирующее пружинило под ногами, но ломаться, кажется, не торопилось. Если Сергей и весит больше нее, то ненамного. Выпрямившись, девушка зацепилась пальцами за верх стены и, снова подтянувшись, оседлала изгородь. – Отсюда я тебе руку подам, но на первый уровень взбираться самому придется. Это совсем не сложно, ну… Стараясь не приподниматься над стеной слишком высоко, она снова перекинула ногу и спрыгнула обратно. Вблизи мордашка Сережи смотрелась еще менее уверенной. – Подсадить? – Ей, у меня еще есть остатки самоуважения! – прижав ладонь к груди, с наигранной обидой воскликнул юноша. – Подожди только… побоюсь минутку – и все. Повторить кульбит ему, вопреки изображаемому ужасу, удалось с первого раза, хотя и не с той быстротой и ловкостью, как это проделывала сама Ольга. Девушку даже кольнуло подозрение, что страх свой он по большей части тоже разыгрывает, попросту валяя дурака, но, поскольку именно это бестолковое поведение странным образом помогало ей самой чувствовать себя увереннее, упрекать в этом Сергея язык не повернулся. Лучше польстить себе и думать, что ради нее он и старается – подобная вероятность вполне существовала, так почему бы, не зная точно, не предположить именно это? Правда, в чем-то Сережа все-таки ошибся, встав на металлическую «ветку» спиной к стене. Проделай он этот финт здесь в одиночку, торчал бы, полувзобравшись на стену, пока не сняли. Или не решился бы спрыгнуть – но в это верилось с трудом. Сокрушенно покачав головой, Ольга, уже успевшая повторно проделать путь наверх, протянула ему руку, гадая, удержит ли вес обоих, если он, пытаясь медленно развернуться, все-таки оступиться. Между прочим, в тропиках змеи по деревьям вполне себе лазят – только местные здесь какие-то… приземленные! Включая крылатых. Едва не свалившись при этом на внутреннюю территорию монастыря, девушка не без труда втянула своего спутника наверх, прошипев сквозь стиснутые зубы, чтобы пригнулся. На фоне довольно светлого для ночи неба заметить их с внутреннего двора было проще простого, оставалось надеяться, что по саду в такое время не станет прогуливаться даже сторож. Мечи пришлось оставить болтаться в стене – как их можно выдернуть с позиции сверху, Ольге даже в голову не приходило, а времени на размышления было мало. – Надеюсь, спускаться у тебя получится лучше… – Не уверен… не надо, я понял! – опасливо опередив еще невысказанное предложение помочь, быстро добавил Сергей. И, понизив голос еще сильнее, уже сам для себя пробормотал. – Оказаться внизу – точно не проблема! Не уверен только в том, что… Не дожидаясь продолжения его излияний, Ольга перемахнула забор и соскочила вниз – уже на внутреннюю сторону. Увы, ландшафтный дизайн претерпел некоторые изменения – ни одного достаточно большого дерева возле стены не росло. Не такая высота, чтобы просто спрыгивать было опасно, но у юноши, кажется, было на этот счет иное мнение, пришлось ждать минуты четыре, прежде чем Сергей с недовольным сопением сначала повиснет на ладонях, стараясь хотя бы так сократить расстояние до земли, потом, то ли решившись, то ли просто слишком устав так болтаться и разжав пальцы, сползет-съедет по этой многострадальной ограде. – Вообще не понимаю, почему я не мог подождать тебя снаружи. Тебе самой тут не слишком обрадуются, но мне, я бы сказал даже – слишком не! – Так надо, – сама не совсем еще понимая причину, тихо возразила Ольга, прикладывая палец к губам. Никто из них двоих не маг – сейчас, по крайней мере, значит, экзекуторы вторжение не засекут. Немагическая охрана была гораздо менее строгой, но все-таки попадаться кому-то на глаза сейчас и правда было лишним. Внутри кольца стен было гораздо темнее, но в знакомом с детства дворе Ольга без труда сориентировалась бы и с закрытыми глазами. Высоких храм с башенками колоколен в одной стороне темнел на фоне неба, в противоположной располагались более растянутые и приземистые жилые корпуса, только один живописный, как резная шкатулка, одноэтажный домик стоял чуть особняком – и только сквозь его ставни проникал пляшущий свет. Электричество в монастыре, разумеется, было, но в некоторых помещениях – в число которых входила и мастерская иконописца Эльдара Ивановича – все еще предпочитали «живой» огонь свечей. – Подожди здесь… Бесшумно приблизившись к домику, Ольга присела под плотно затворенными светящимися сквозь щели в ставнях окнами. Насколько она помнила, раньше Эльдар Иванович не был любителем работать по ночам, хотя – кто их знает, этих творческих людей… услышать что-нибудь особенное девушка здесь и не надеялась, с кем, в конце концов, разговаривать посреди ночи нелюдимому художнику? – но, едва успев приблизиться к окну, удивленно навострила уши. – Вы ведь тоже видите невидимое. Хотя и не в той мере. Видите – и изображаете на этих картинах, – раздался негромкий монотонный детский голос. Если не учитывать, что так дети не разговаривают. – Не могу утверждать, что действительно – вижу. Большинство того, что я рисую… просто приходит ко мне. Приподняв голову, бывшая послушница заглянула в ближайшую щелку. Мастерская была довольно ярко освещена – в первые секунды ей даже пришлось прищуриться, сам художник сидел на некрашеном деревянном табурете среди натянутых холстов с незаконченными работами, один из которых пристально рассматривал светловолосый мальчик. Вид Мишеньки был таким же отрешенным и печальным, что и всегда – трудно было сказать, о чем сын мэра в данный момент думает. Заинтересовавший его эскиз принадлежал еще к мирской живописи, Ольга еще со своего детства помнила этот незаконченный портрет женщины, которого Далин так ни разу и не коснулся кистью, но и не убирал. Треугольное личико с размытыми, так и не обретшими четкости чертами, обрамленное толстыми каштановыми с золотинкой косами, наброски глаз – карих с золотым дном, даже в таком расплывчатом, словно сквозь запотевшее стекло, виде – удивительно теплых и проникновенных. – Абсурдно надеяться хоть толику ее света и красоты передать на холсте, – очень тихо добавил Эльдар, тоже вместе с гостем рассматривая собственное творение. – но, когда не стало Пресветлой госпожи, я осмелился оставить для себя хотя бы этот набросок. – Никогда не пойму этого, – Мишенька качнул головой. – Вы не закончили портрет, опасаясь не воссоздать в полной мере образ света и любви, просто – испугались. А образ страха сумели изобразить до мельчайших деталей. Не поворачиваясь, мальчик указал на большую – раза в три длиннее обычной – картину, висящую на стене. Шесть каких-то фантастических монстров, корчащихся в сполохах темного пламени, почтительно, как верная свита, окружали юношу, тонкое и резкое лицо которого казалось одновременно царственным и почти таким же аутичным, как и у Мишеньки. На растрепанных, немного не достающих до плеч, светло-серых волосах темнели острые кристаллические зубцы короны не то из черного льда, не то из вулканического стекла. Конечно, этот цвет красиво назывался «пепельным», «серебристым» или «жемчужным блондином» – насколько можно было судить по упаковкам с краской для волос, в которых Ольга так и не научилась разбираться, но фактически цвет все равно оставался просто серым. Странные у художника оказались страхи, нечего сказать! И еще более странные образы для них. – Она покинула нас, оставшись лишь миражем в воспоминаниях. А он – никуда не делся! – тоскливо отозвался Далин. – И вряд ли исчезнет. Вместо ответа Мишенька оставил, наконец, в покое портрет женщины, хотя казалось, будто он вознамерился просмотреть его насквозь, и резко обернулся, уставившись своим жутковатым невыразительным взглядом прямо на закрытое окно, к противоположной стороне которого прильнула Ольга. Девушка не шевельнулась, хотя сразу же поняла, что ставни не помешали этому мальчишке увидеть ее ни на мгновение. – Не нужно прятаться, – подождав около минуты, проговорил Мишенька. – думаю, Вам стоит войти. А она-то считала себя неплохим шпионом! Хотя пора бы уже привыкнуть, что этот ребенок способен заметить все, что угодно. Даже не заметить, а просто – видеть или знать. – В прошлый раз ты обрадовался моему визиту гораздо меньше, – решив, что скрываться дальше уже не имеет значения, девушка послушно вошла в пахнущее красками и свечным дымом помещение. – Я не слишком часто встречался с чужими в доме отца, – мальчик пожал плечами. – кроме того, я без всякого дара предположил бы, что вас саму никто никогда не будил, забравшись в окно… в подобном виде. Воспоминание о меховой ушанке, которой предполагалось служить защитой от гипнотического пения лебединки, заставило Ольгу отвести взгляд. Нет, действовало изобретение Алины неплохо… но стоило позаботиться все же и о том, чтобы принятые меры и выглядели со стороны наименее нелепо! – Как ты оказался здесь, Миша? Мы… я видела… – Они убили ее, – закрыв глаза, еще тише произнес мальчик. Ольга малодушно порадовалась, что в голосе не было вопросительных интонаций, которые заставили бы ее отвечать на этот вопрос. Он и так знал. – убили, иначе Юна не позволила бы меня увести. – Юна попросила найти тебя. И защитить, – над умением говорить мягко следовало бы поработать. Хотя гораздо больше Ольге хотелось бы никогда не разговаривать с людьми, переживающими такие моменты. О чувствах Мишеньки судить было трудно, но, раз он вообще заговорил о лебединке, заранее зная любой возможный ответ девушки – судьба Юны для него что-то должна была значить. Здесь мальчику оказалось недостаточно, просто знать – на какое-то мгновение он очень захотел ошибиться, услышать отрицательный ответ. К сожалению, это было невозможно. – Снова защитить. Опасности подвергаюсь не я. Меня похитили не для того, чтобы сделать что-то плохое. Само по себе похищение мальчик, похоже, «чем-то плохим» не считал. Что воля, что неволя – все равно, это называется! – Это место считается безопасным… на самом деле лишь считается, сюда давно уже по неведению впустили зло, но даже это еще не обозначает непременной опасности. И… не беспокойтесь, Ольга, я говорю вовсе не про вашего… друга. Не стану называть его «злом», хотя он, конечно, и не тот, кому стоит доверять. Приглашение исходило не от вас. – Ты сейчас выражаешься почти как наш настоятель, – дернув уголком губ в подобии нервной улыбки, заметила бывшая послушница, мысленно понадеявшись, что тема «ее друга» развиваться не будет. К счастью, Эльдар Иванович не обратил внимание на это уточнение. Следовало спросить, о ком или о чем в таком случае говорит Мишенька, но на язык выскочило совершенно другое. – Да, должно быть… Мальчик резко смолк, заставив Ольгу и художника непонимающе посмотреть на него. Обычно полуприкрытые очень светлые глаза широко распахнулись от ужаса, уставившись мимо девушки на дверь, которую она недостаточно плотно затворила за собой. Стоило обернуться и посмотреть в узкий проем, как эта дверь распахнулась, опередив непонимание, что же могло так напугать мальчишку, а в проеме возник долговязый силуэт. – Брат Эдуард? – мимолетный испуг от неожиданности быстро улетучился, уступив очередь уже вполне осознанному страху, именно с этим таинственным экзекутором Ольга меньше всего хотела бы связываться, незаконно проникнув в Монастырь, да еще Сергея сюда опять притащив! Хотя с тем, что испытали другие присутствующие, ее боязнь, должно быть, не шла ни в какое сравнение: художник вскочил, побледнев, как полотно, а Мишенька беззвучно метнулся к противоположной стене, опрокинув жирандоль, густо заставленный свечами прямо на гору сложенных холстов и узких деревянных досок для рам. Эльдар позаботился, чтобы они оказались вне досягаемости от случайно задетого светильника, но, кажется, не учел, что тот могут не просто задеть, а налететь с разбегу, ведь и бегать-то по тесной мастерской было, по сути, негде. Полотна вспыхнули, отрезав путь к стене, раньше, чем кто-то из присутствующих успел метнуться вперед в попытке сбить пламя. Длинная картина, изображавшая юношу в черной короне, поверх нарисованных всполохов заиграла настоящими, Эльдар Иванович со сдавленным воплем метнулся было к ней, но брат Эдуард удержал его, поймав за предплечье. – Быстро, выводи наружу этого глупого мальчишку! – рявкнул Экзекутор Ольге, утягивая художника к дверному проему – тот, ухватившись за одно из незаконченных полотен, кажется, тот самый портрет дамы, обрушил эскизы с подставок. Мишенька продолжал панически вжиматься в бревенчатую стену, не сводя перепуганного взгляда не с разгорающегося пожара, а с самого брата Эдуарда, но у девушки не было времени гадать о причинах его странного поведения, по крайней мере, мальчик не пытался сопротивляться, когда она волоком потащила его наружу. – Надо поднимать тревогу, – зачем-то произнося вслух очевидное, прокричала она, оказавшись на улице. В домике художника уже вовсю полыхало. – я к Кузьме на колокольню, а Вы… Ольга посмотрела на Эдуарда. Мишенька продолжал лихорадочно прижиматься к ней, словно в поисках защиты непонятно от чего, Эльдар стоял столбом, с ужасом глядя на пожирающее мастерскую пламя и прижимая к себе спасенный эскиз… – Вы? – медленно повторила Ольга. – Лучше тебе поторопиться, – хмуро посоветовал экзекутор. Коротко кивнув, девушка бросилась в возвышающейся башне храма. Мишенька ведь знал, о чем говорит, когда уверял, что опасность грозит не ему. Знал, и все равно чего-то боялся. Вернее, не чего-то, а появления Эдуарда… не самый приятный тип, конечно, но непонятное поведение. Кто знает, что мальчишка снова «увидел» в чужой сути? Но сейчас было не до того, хоть мастерская Эльдара и была слишком далеко, чтобы огонь мог перекинуться на хозяйственные или, хуже того, жилые постройки, надо было срочно бить тревогу и тушить пожар. Жаль, что произведений художника это уже не спасет… Девушка со всей возможной скоростью взбежала на колокольную башню и на миг потрясенно замерла, вместо звонаря Кузьмы обнаружив там всю компанию Берегинь и Елену.