Текст книги "Орден ветров (СИ)"

Автор книги: Рия Альв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 45 страниц)

– Ты совсем с ума сошёл?! – гневно спросил Фукуда у Элриона, кое-как сдерживаясь, чтобы не закричать.

– Чтобы с чего-то сойти, надо сначала на это что-то зайти, – глубокомысленно изрёк эльф.

– Зачем было её так ранить?! Она же девушка в конце концов! – уже кричал на эльфа Фукуда.

– И что теперь? – безразлично спросил Элрион. – Нужно следить за языком. Я просто поставил её на место.

Фукуда хотел ещё что-то сказать, да не просто что-то, а очень много чего, но Акира, которую клирик до сих про держал на руках, сильно дёрнула его за ворот.

– Заткнись уже, – пробормотала она, – и отпусти меня.

– У тебя сильная рана на ноге, тебе не стоит ходить, я тебя отнесу, – спокойно ответил Фукуда.

– Не смей! Отпусти меня немедленно! – запротестовала Акира, стремительно краснея то ли от обиды, то ли от смущения. Её гордость и самооценка и без того были сильно ущемлены после проигрыша эльфу, а теперь ещё и принимать помощь от клирика, сегодня явно один из худших дней в её жизни.

– И не подумаю, – усмехнулся паладин, направляясь к дому с волшебницей на руках.

Элис проводила глазами удаляющуюся фигуру клирика, и как только за ним закрывалась дверь, повернулась к Элриону, взор волшебницы пылал праведным гневом, только вот эльфу на него было мягко говоря наплевать. Он с абсолютно меланхоличным видом сверху вниз взирал на главу гильдии, пытавшуюся прожечь в нём дыру взглядом.

– Ты пришёл нас учить или поубивать? – гневно спросила Элис.

– Если бы я хотел – убил бы, – спокойно ответил эльф.

Его насмешливая нарочитая безразличность раздражала Элисию, она не могла принять тот факт, что кто-то может так спокойно говорить об убийстве, это было для неё чем-то противоестественным. Она крепче сжала в руках посох, прижимая его к груди и словно бы заслоняясь им от тёмного эльфа.

– Тогда почему бы тебе…

– Почему бы вам обоим не успокоиться? – перебила Элисию встрявшая в разговор Куруми. – Давайте решать проблемы цивилизованно, а не устраивать показательные бои.

Элис лишь раздражённо фыркнула, понимая, что ей придётся согласиться с эльфийкой, хоть ей и очень этого не хотелось.

– Хорошо, на этот раз разойдёмся мирно, но если такое повториться ещё раз, я…

– Ты постараешься заткнуть свою подружку раньше, чем это сделаю я, – закончил за неё Рион, после чего развернулся и направился куда-то в сторону Комариной Пристани.

– Эй, ты куда это? – крикнула ему вслед волшебница.

– Прогуляюсь, – не оборачиваясь ответил эльф, – всё равно для обучения никакого настроения нет, так что займитесь лечением этой, – он на секунду задумался, думая, какое бы наименование навестить на Акиру, но решил ограничится лишь нейтральным, – колдуньи.

Когда гильдийский дом наконец скрылся из виду, он смог вздохнуть спокойно. Слишком много шума производили эти назойливые пешки, а шум и суматоху эльф не любил. Элрион ни за что бы не ввязался в обучение «молодняка», если бы не Лайт со своими извечными великими планами. Кажется, этот неугомонный клирик задумал спасти мир или же доломать окончательно и посмотреть, что будет… Вот поэтому, по мнению Элриона, мир спасать нужно было от самого Лайта и его этих самых великих свершений, в которые, непонятно зачем, ввязался и сам Рион. А какие у него собственно были мотивы? Они ведь определённо где-то, когда-то были, но то ли всегда были так смутны, то ли размылись со временем. Так что сейчас его занимал лишь сам процесс игры, процесс наблюдения за разгадыванием тайны «Трагедии Бессонной Лощины», которая для него была более чем очевидной и являлась ни более чем минувшим этапом жизни.

Эльф и сам не заметил, как сошёл с дороги и забрёл в какие-то дебри, которых было вокруг Ведьминой Топи предостаточно. Не особо разбирая куда он, собственно, идёт и где оказался, Элрион просто прошёл, пробираясь сквозь лианы, ещё метров пять, а после, поняв, что, если он пожелает идти дальше, ему в прямом смысле придётся прорубать себе дорогу, решил устроить привал под ближайшим деревом. Устроившись поудобнее, первым делом Рион снял стальную перчатку и осмотрел руку. Она выглядела не лучшим образом, бледная кожа на кисти руки покраснела и потрескалась, от кисти и до плеча дела обстояли чуть лучше, трещинок на коже не было и не так сильно саднило. Всё же Акира его задела, и достаточно хорошо задела, все признаки обморожения на лицо, точнее на руку. Особенно пострадала кисть и пальцы, ведь они буквально примёрзли к стальной перчатке из-за этой ледяной бури, в которую угодил эльф. Как же он ненавидел криомантов и их этот чёртов лёд, хотя та колдунья ещё и не была крио, но задатки у неё определённо присутствовали. Ещё раз критично осмотрев покрасневшую руку, Элрион решил, что обморожение, как насморк, само пройдёт, и прикрыл глаза, надеясь если не вздремнуть, то хотя бы насладиться тишиной и спокойствием.

– Наконец-то я тебя нашла, – бодрый женский голос расколол тишину на осколки, разрушил умиротворение и обратил уединение в прах, сровняв с землёй все надежды Элриона на такое близкое и уже почти обретённое спокойствие.

Золотые глаза приоткрылись и зло блеснули, когда тёмный почувствовал приближение уже знакомой эльфийки. Она чуть склонилась над ним и осматрела повреждённую руку, заметив это, Элрион одёрнул задранный рукав.

– Да ладно тебе, я же помочь хочу, – сказала Куруми, присаживаясь рядом и осторожно протянув руку к Эриону, но тот отдёрнулся.

– Зачем? – резко спросил он, недоверчиво глядя в зелёные глаза.

– У тебя рука обморожена, – резонно заметила эльфийка, – если не заняться лечением, будет только хуже.

– Какое тебе до меня дело? – устало спросил Рион, уже смирившись с тем, что Куруми ему поможет, хочет он того или нет.

– Как ты нас собрался учит с такой-то рукой, – усмехнулась светловолосая, разглядывая руку, при этом вертя её в разные стороны, словно хотела открутить.

– У тебя есть хоть какие-то представления о медицине? – спросил Рион, щурясь от боли из-за прикосновений лучницы.

– Ты уверен, что хочешь знать? – участливо поинтересовалась Куруми, доставая из небольшой заплечной сумки какую-то баночку с мазью.

– Пожалуй, предпочту остаться в неведенье, – тёмный эльф скосил глаза на белую мазь, имеющую насыщенный растительный запах, – как и по поводу содержимого этой банки, – уточил Роин, понимая, что эта нелицеприятная субстанция всё равно окажется у него на руке.

– Вот и умничка, хороший тёмный эльф, – улыбнулась Куруми, обильно намазывая повреждённые участки кожи мазью, которая неприятно жгла, да и вдобавок кожа после её нанесения начала чесаться.

Как только Куруми закончила покрывать область обморожения мазью, Элрион тут же потянулся свободной рукой к повреждённой, дабы благополучно соскрести всю мазь, так как кожа неимоверно чесалась, но тут же получил сильный удар сумкой.

– Вот перебинтую, тогда и почешешься, – тоном квалифицированного лекаря заявила эльфийка, накладывая бинт.

– Ты мне руку перетянула, – заявил Элрион, – она так вообще отнимется.

– Не отнимется, – заверила его Куруми, но бинт всё же ослабила. – А ты ведь с Акирой не всерьёз дрался, – сказала вдруг она, – и под туман нарочно подставился, и раны неглубокие оставил, только кожу разрезал, а с такими когтями мог и…

– И отрубить руку, вспороть живот и обезглавить, – спокойно докончил предложение тёмный эльф, – но не стал. Как видишь, я сама доброта, – фыркнул он, с благоговением и неподдельным удовольствием, расчёсывая больную руку через бинт, испытывая при этом подлинное блаженство и, кажется, достигая нирваны.

Когда эльф скрылся из виду, Элис наконец смогла облегчённо выдохнуть. Присутствие Риона определённо очень её нервировало, волшебница просто кожей ощущала исходящую от него угрозу. Пока эльф был рядом, волшебница не могла расслабиться ни на секунду, постоянно ожидая какой-то подлости, удара со спины или чего-то ещё. Быть может, она была слишком недоверчива, хотя, как говорил Ноэ: «здравая паранойя никогда не повредит», и в данном случае Элисия была с ним полностью согласна. В последнее время она вообще стала более нервной, конечно, станешь тут, когда на твою бедную голову столько всего свалилось: драконьи потомки, трагедия Бессонной Лощины, турнир… и причина появления всех этих проблем была одна, и имя этой причине – Лайт. Этот несносный клирик портил ей жизнь. Он просто приходил в их штаб и начинила распоряжаться всем так, словно он у себя дома, а они у него в гостях, командовал всей гильдией, словно он тут лидер, а не она! Как такое можно было позволить?!

Элис раздражённо фыркнула, и резко распахнув дверь, вошла в гильдийский штаб, буквально сразу же во что-то врезавшись.

– Ни обо мне ли задумалась? – знакомый шёпот обжёг её ухо, от чего волшебница мгновенно вернулась к реальности, отскочив от оказавшегося слишком близко клирика.

– Помяни чёрта, – фыркнула Элис, бросив недовольный взгляд на Лайта.

– Миледи, Вы так жестоки, – Лайт театрально заломил руки, – чем же я заслужил такое сравнение, неужели я так ужасен?

Вместо ответа Элис лишь тяжело вздохнула, обойдя епископа, она направилась к своему любимому креслу, вскоре удобно устроившись на нём. Лайт так и остался стоять в проходе, внимательно наблюдая за каждым жестом и действием волшебницы, словно ожидая чего-то.

– Устала? – неожиданно спросил он, каким-то несвойственным ему заботливым тоном.

– Шутишь? – саркастично спросила Элисия. – Ты заставил нас участвовать в самом престижном турнире во всей Альтере, где будут самые сильные гильдии. Чтобы нас подучить ты послал сюда тёмного эльфа с замашками маньяка-садиста и навыками профессионального убийцы! С чего бы мне устать?

Пока Элис высказывала всё, что давно уже копилось у неё в душе, Лайт пересёк половину комнаты и остановился прямо напротив кресла, в котором сидела Элисия. Опершись руками на подлокотники, Лайт склонился над волшебницей, заставив её вжаться в спинку кресла.

– Разве ты сама этого не хотела? Стать сильнее, разобраться в трагедии Бессонной Лощины, поднять гильдию на новый уровень? – задавал вопросы Лайт, глядя Элисии прямо в глаза. – Разве всё это не твои желания? Разве ты этого не хочешь? – горячее дыхание Лайта обжигало ухо девушки, —, но вот только, чтобы что-то получить, придётся постараться, ничто не даётся просто так, ты должна это отлично знать.

– Я, – начала Элис дрогнувшим голосом.

– Я вас не отвлекаю? – осведомился недовольный голос.

Лайт мгновенно отпрянув от волшебницы и повернулся к вошедшему в комнату Огами. С хитрой ухмылкой глядя на священника, Лайт лишь коротко усмехнулся:

– Мы просто обсудили с главой пару деловых моментов.

– И слегка увлеклись процессом, – язвительно сказал Огами, от чего Элис мгновенно покраснела.

– Не произошло ничего такого, о чём бы ты мог волноваться, – смущённо сказала волшебница.

– Кто сказал, что я волновался? Я просто зашёл сказать, что закончил с лечением Акиры, но, похоже, тебя это не сильно волнует, – священник даже не пытался скрыть раздражение в голосе.

В последнее время он сам на себя не похож, подумала Элис, вскакивая с кресла и направляясь наверх.

– Я пойду проверю как она, – сказала волшебница, стараясь как можно скорее покинуть зал, и оставляя двух клириков разбираться самостоятельно.

«Да что с ним такое? – думала Элис. – Никогда раньше он не вёл себя так, а теперь всё чаще становится агрессивным и раздражительным, особенно если дело касается Лайта. Что эти двое не поделили?»

Элис потупила глаза в пол, почему-то в переменах, случившихся с Огами она винила себя. В последнее время и правда много чего произошло, наверное, Огами тоже волнуется о гильдии, как и она сама, просто не может справиться с переживаниями, вот и срывается на Лайта, на которого, вообще-то, грех не сорваться. Какой же она никудышный лидер, если заставляет своих подчинённых и друзей так переживать. Лайт прав, ей определённо нужно стать сильнее, не важно какими способами, ей нужна сила, чтобы защитить близких ей людей.

Аккуратно постучав в дверь комнаты Акиры, Элис вошла внутрь. В комнате царил полумрак, ведь шторы были задёрнуты, скорее всего, по желанию самой колдуньи. Хозяйка комнаты лежала на кровати и, кажется, спала. Элисия бросила взгляд на руку, на которой ещё совсем недавно алели раны, но теперь кожа была абсолютно целой, даже следа не осталось. Мысленно похвалив умения Огами в целительстве, Элис уже собиралась выйти из комнаты, как её остановил голос Акиры.

– Что, пришла навестить проигравшую? – горько усмехнулась колдунья.

– Просто хотела узнать, как ты себя чувствуешь, – мягко улыбнулась Элис.

– До невозможности паршиво, – фыркнула синеволосая.

– От удара по самооценке ещё никто не умирал, – рассмеялась Элис.

– Тогда я буду первой, – обиженно буркнула Акира, отворачиваясь к стене и старательно делая вид, что обиделась.

Элис присела на край кровати и потрясла Акиру за плечо, но колдунья сбросила её руку.

– Я стану сильнее, и заморожу этого эльфа так, чтобы даже через пару столетий потомки могли смотреть на ледяную глыбу, в которую он вмёрзнет, и помнить о том, как опасно было злить величайшую колдунью на свете!

– Величайшую колдунью? – удивлённо спросила Элисия. – А ты-то тут причём?

За этот вопрос она незамедлительно получила по голове подушкой, чуть не свалившись при этом с кровати.

– Ну как можно таким быть? – с усмешкой спросил Лайт, как только шаги Элис затихли на втором этаже. – И сам не берёшь и другим не даёшь. В этом вся твоя природа.

– Ты её недостоин, – холодно ответил Огами.

– Как, в общем-то, и ты, – не задержался с ответом Лайт, – может, устроим состязание у кого грешков побольше?

– Я и не отрицаю! – огрызнулся Огами, но быстро успокоился. – Но тебе я к ней и пальцем прикоснуться не дам.

– Да я, вроде, пока и не собирался её трогать, – усмехнулся Лайт, – но ты подкинул отличную идейку.

– Только попробуй, и я тебя…

– Оу, это был вызов? – рассмеялся Лайт, смотря на Огами, доведённого чуть ли не до бешенства, и искренне наслаждаясь этим зрелищем, не часто ему удавалось вывести обычно весьма уравновешенного Огами из себя.

Громких хлопок двери прервал диалог, грозивший перерасти в драку. В дом вошли Элрион и Куруми, теперь с удивлением взиравшие на довольно ухмылявшегося Лайта и стоящего рядом Огами, который, кажется, уже был готов нашпиговать наглого епископа молниями или завалить реликвиями, а лучше и то и другое. Только вот гильдийский дом такого побоища явно бы не выдержал.

– Прекрати его злить, – Элрион отвесил Лайту увесистый подзатыльник, – а ты мог бы уже перестать вестись на его жалкие провокации, – следующий подзатыльник достался темноволосой головушке Огами.

Оба клирика теперь с недовольным видом тёрли ушибленные головы, но Лайт уже не выглядел довольным, как кот объевшийся сметаны, а Огами не метал молнии глазами. Созерцая эту картину Рион удовлетворённо кивнул.

– Прости, мамочка, я больше не буду, – язвительно сказал Лайт, за что получил ещё один подзатыльник.

– Вестениэль тебе мамочка, – фыркнул эльф.

– Огами, а у тебя волос седой, – сказала Куруми, изловчившись ухватить клирика за прядь волос в которой действительно на фоне остальных чёрных волос выделялся один белый.

– Ну и что теперь? – отмахнулся Огами. – Может, отпустишь меня уже?

– До чего ты ребёнка довёл? – делано недовольным тоном спросил Элрион Лайта, – девятнадцать лет, а уже седеет.

– Почему чуть что, сразу Лайт виноват?! – возмутился епископ. – Седой волос у этого бестолкового – Лайт довёл, с личной жизнью у парня не клеится – опять Лайт виноват, ну тут, может быть, и виноват немного, но что же с моей неотразимостью делать?!

Пока Лайт разливался словоблудием, Огами потянулся за жезлом, висящем на поясе, но Рион его опередил, залепив епископу очередной подзатыльник.

– Может хватит уже орать? – поинтересовалась Акира, спустившись с лестницы, за ней вошли Элис, Силико и Эдем, – вас не то что весь дом, вся Ведьмина Топь слышит.

– Просто у вас женщин в крови сплетни и слухи за километр слышать, – развёл руками Лайт, – заметь, из парней сюда никто не прискакал.

– Да мы давно здесь, – объявил Лени, голова которого торчала из окна, но тут же получил толчок в бок от брата, стоявшего рядом, а после и от Фукуды.

– Тебе ничего не говорили про скрытность при подслушивании? – бросил гневный взгляд на брата Ноэ, а тот в ответ лишь замотал головой из стороны в сторону.

– Получается у нас одна Юфи чужие разговоры не подслушивает, – покачала головой Силико, – стыдно, ребята, стыдно.

– Да я здесь, – раздался откуда-то с улицы голос Юфи, – только до окна не дотягиваюсь.

Силико театрально вздохнула, сказав что-то вроде «о времена, о нравы!», и уселась в кресло, словно ожидая продолжения прерванной словесной баталии.

– Ну раз уж все здесь, – начал Элрион, – даже ты, – он бросил взгляд золотых глаз на Лайта, – можно и перейти непосредственно к обучению.

– И как же ты будешь нас учить? – с интересом спросила Силико. – Если как Акиру, то я против, я планировала жить долго и по возможности счастливо, а не пасть от руки тёмного эльфа в процессе обучения.

– Для начала я, конечно, на практике попытаюсь вбить в вас хоть какие-то знания, но это слишком долго и утомительно, – пояснил Рион, – самый быстрый способ стать сильнее – взять новую специализацию.

– Отличная идея! – саркастично заметила Акира. – И что ты нам предлагаешь, разбрестись по наставникам, пару месяцев бегать по их дурацким поручениям, которые они называют тренировками, дабы познать себя, а в турнире поучаствовать через пару лет?!

– Вот как раз этот этап с выполнениями заданий, я и предлагаю миновать, – сообщил эльф, – все эти «тренировки», нацеленные на то, чтобы, как ты выразилась, познать себя, в итоге сводятся лишь к одному главному испытанию – бою с тенью, так почему бы нам не перейти сразу к решающему этапу?

– И как мы по-твоему заставим наставников устроить нам испытание сразу?

– Никак, – пожал плечами Рион, – сами справимся, призвать тень не так сложно, как вы думайте, вот только у этого боя с тенью будет одно незначительное отличие от того, что происходит при наставнике.

– И какое же? – недоверчиво спросила Элис.

– Провалитесь – умрёте.

Комментарий к Квест девятый «Не зли тёмных эльфов»

(прим. беты) *Режим Джорджа Мартина активирован*

========== Квест десятый «Смотрящие во тьму» ==========

Вы знаете где ад? Ад в нашей голове.

– И что нам нужно делать? – поинтересовалась Элис. Вся эта затея с взятием новой специализации и боем с тенью, категорически не нравилась волшебнице, во-первых, потому что это представляло непосредственную опасность для членов её гильдии, во-вторых, потому что она не доверяла этому тёмному эльфу, но любопытство подталкивало волшебницу вперёд, заставляло перейти эту тонкую грань сомнения, и упасть в ту манящую пропасть, что звалась авантюрой. Весь этот вызов тени явно отдавал запретной чёрной магией, а это, как известно, была одна из самых лакомых тем, всегда возбуждающих любопытство Элис. К тому же эта фраза «не справитесь – умрёте» звучала как-то не слишком реально, как обычное устрашение учителя «провалишься – вышвырну», вот только в том случае после провала можно состроить щенячьи глазки и, разжалобив учителя, пересдать, а вот смерть так разжалобить явно не выйдет. Вот только почти никто из гильдии не ощущал дыхание смерти прямо за своей спиной, и поэтому она казалась им чем-то аморфным, почти нереальным, не внушающим страха. Каждый из них в глубине души был уверен, если случится, то не с нами.

Почти все члены гильдии «Орден ветров», выглядевшие местами очень потрёпанно из-за тренировок Элриона, дружно столпились посреди двора вокруг не внушавшего ни капли доверия гримуара. Книга была явно очень старой, страницы её пожелтели от времени, некоторые из них были и вовсе обожжены или вырваны. Тёмный кожаный переплёт потрескался в местах сгибов, и трещинки, словно морщинки избороздили старую кожу. Книга сия была притащена Лайтом чёрт пойми откуда, но, по утверждению самого епископа и тёмного эльфа, была сама по себе не опасна и крайне необходима для ритуала призыва.

– Сейчас ничего, – сказал Рион, бросив оценивающий взгляд сначала на книгу, потом на Лайта, – после не умереть.

– Воодушевляет, – протянула Силико, недоверчиво смотря на гримуар, словно ожидая, что из него вот-вот выскочат пара сотен тысяч её самых страшных кошмаров.

– Да ничего страшного не случится, – с видом абсолютной уверенности заявил Лайт, – глубокий вдох и вперёд, тут главное верить в успех!

– Ты нас плавать учишь что ли? – скептически заметил Ноэ.

– Принцип один и тот же, – отмахнулся Лайт, – только мы вас не в воду бросаем, а на растерзание теням, – от беззаботного тона епископа у всех мороз пробежал по коже.

– Удачи вам, ребята, – ободряюще улыбнулась Юфи, пытаясь воодушевить несколько павших духом согильдийцев.

Юфи была единственным человеком в гильдии, кто уже успел взять вторую специализацию и стать дипломированным роботехником, о чём она не уставала ненавязчиво напоминать при каждом подходящем случае, пытаясь таким образом избавиться от снисходительного отношения к себе, которое неизбежно возникало у плохо знакомых с Юфи людей, принимавших «высококвалифицированного роботехника» за обычного ребёнка. Вообще, Юфи долгое время не являлась членом гильдии, а была кем-то вроде, того-человека-который-приходит-на-помощь-когда-всё-плохо, так что даже не все согильдийцы её знали, к тому же жила она не в гильдийском доме, так что значительная часть её жизни проходила где-то за пределами гильдии, как и взятие специализации.

– Да-да, «и пусть удача всегда будет с вами», – нараспев продекламировал Лайт, за что получил укоризненный взгляд от Юфимии.

– Прощание явно затянулось, – фыркнул Элрион, – если Богиня будет к вам благосклонна, ещё свидимся.

Словно поняв его слова, гримуар раскрылся, зашелестела бумага, жалобно скрипнул переплёт, страницы книги взметнулись, словно живые, начав сами собой перелистываться, причём с такой скоростью, что разобрать, что на них написано не представлялось возможным. Элис – да и не только она – явственно ощутила тёмную ауру, окутывающую их, словно удушливый кокон.

– Если что-то пойдёт не так, я вас обоих и в другом мире достану! – выкрикнул Ноэ угрозу, обращённую к Элриону и Лайту, вместо прощания.

И мир канул в бездну.

Весь ритуал призыва тени был достаточно прост, как объяснил Элрион. Обычно, призыв происходил с помощью какого-либо предмета, наполненного магией. В данном случае, в качестве такого предмета выступал чёрный гримуар, он же «книга мёртвых». Ни одно заклинание из этой книги в призыве не использовалось, ведь совершение какого-либо ритуала было строго запрещено и горе-некроманта могли и казнить, поэтому использовался лишь общий магический фон – чего в общем-то Ордену рыцарей храма тоже, лучше не знать, так на всякий случай – но этого было вполне достаточно, оставалось лишь начертать пентаграмму призыва и готово. Вот только наставники прибегали к предметам наполненным не чёрной магией, а светлой, что делало тень слабее, накладывая своего рода защиту на ученика, в данном случае защита отсутствовала, ведь с чёрной магией призвать тьму гораздо проще.

***

Перспектива боя с тенью её не слишком пугала, заставляла волноваться и нервничать, но не приводила в должный ужас. Но теперь… Теперь она оказалась одна в абсолютной тьме, в пространстве, в котором не существует ни верха, ни низа, ни запахов, ни звуков. Тьма залепила глаза, мешая видеть мнимый свет, залилась в горло, не давая дышать несуществующим воздухом. Своего тела она не чувствовала, оно осталось там за гранью этой тьмы – бой с тенью был ментальным, а не физическим процессом – и она не знала сможет ли вернуться туда, за горизонт небытия, где её ждали, где её звали, в то место, которое казалось теперь недостижимо далёким. Это было очень странное чувство, словно сознание её полностью растворилось в абсолютной, всепоглощающей пустоте. Она уже не помнила ничего, кто она, что она, зачем она здесь. Только где-то под толщей мрака ещё маячила навязчивая, словно комар, мысль, что она должна была что-то сделать, что её кто-то где-то ждёт, что ей нельзя оставаться в этом нигде. Но с каждой секундой желание это всё угасало и угасало, затухая, как догоревшая свеча. Полное спокойствие, даже безмятежность, бесчувственность, навалились на неё и душили все желания и мысли. Её сознание тщетно пыталось сохранить способность нормально мыслит и чувствовать, поэтому она судорожно хваталась за любые эмоции, которые ещё не были поглощены тьмой. Быстро меркнущая душа смогла ухватиться лишь за одно самое мощное чувство, самое яркое ощущение, коим сейчас был ужас. Полубезумный страх остаться в этой черноте навсегда, на всю необъятную бесконечность времени, раствориться, угаснуть, исчезнуть, захватил слабеющую душу в свои холодные объятья. Она бы билась в истерике и молила о помощи, если бы могла, но любая мольба бы увязла в густой смолистой тьме.

«Спасите, – ненадолго вспыхнула во тьме, быстро затухнувшая мысль, – спасите меня кто-нибудь, – повторяла она, как молитву».

***

Тьма охватила Куруми неожиданно, она даже не успела заметить того момента, когда весь мир, что окружал её провалился в небытие. Она несколько раз открыла и закрыла глаза, и разницы вовсе не было. К эльфийке начала подкрадываться паника, где-то в голове уже зарождалась мысль о том, не придётся ли ей провести в этой тьме остаток вечности, но Куруми, что было силы гнала эти панические мысли прочь, желая сохранить трезвость мысли. Пытаясь успокоиться, она плотно зажмурилась, словно в этом был какой-то толк, и сделала глубокий вдох, на выдохе распахнув глаза, что изумрудным огнём блеснули во тьме. Открыв глаза, Куруми обнаружила, что стоит посреди бескрайнего поля, заросшего высокой, доходившей чуть ли не до плеч, травой. Трава была серовато-желтоватых цветов и, видимо, уже давно пожухла и высохла, росла она не сплошняком, а отдельными кустами, так что оставалось достаточно много голых участков, обнажавших мёрзлую тёмно-серую землю. Под ногами хрустели сухие ветки деревьев, высохшие и завядшие цветы и трава при каждом соприкосновении с ними отвечали каким-то глухим шипящим шелестом. Это была совсем не та природа к которой привыкла Куруми, живая – иногда даже чересчур – природа Ведьминой топи, эльфийских лесов и Зелёной заставы осталась где-то далеко, это место было мертво, да не просто мертво, из него словно выжали все соки.

Куруми шла, нервно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь, но кроме жутковатого шелеста травы, похожего на сдавленный шёпот призрака, слышно не было абсолютно ничего. На сколько хватало глаз, простиралось поле мёртвой травы, но эльфийка словно чувствовала, что она здесь не одна. Кто-то шёл за ней, ступая шаг в шаг, дыша с ней в унисон, так, чтобы она не смогла распознать его присутствия, так, чтобы она не успела среагировать, когда его холодная рука сожмёт её горло мёртвой хваткой. Но в один момент она поняла, что хруст исходящий из-под ей ног, больше не походил хруст сухих ветвей. Она медленно опустила голову вниз. Под ногами эльфийки, ломаясь с каждым её шагом и зловеще хрустя при этом, лежали человеческие кости. От неожиданности Куруми вскрикнула, отскочив назад, где ещё недавно была незаполненная костями земля. Но сделав это эльфийка совершила фатальную ошибку, отступив назад она позволила той тьме, что шла за ней попятам, догнать себя. Теперь она смотрела в глаза тьме, а тьма смотрела ей в душу. У тьмы были пустые глазницы, вместо зелёных глаз, чёрная кожа вместо светлой чуть загорелой, чёрные волосы вместо светлых, но в остальном это была точна копия Куруми. Рядом с ней стояла её тень. Куруми начала отползать назад, но руки и ноги её проваливались, утопая в костях. Тень склонилась к ней, смыкая кольцо из рук на шее, и обратила несуществующий взор пустых глазниц на Куруми. Из этих глазниц на неё смотрела сама смерть, но не её смерть. Склонившись к уху эльфийки, тьма прошептала:

– И что же ты будешь делать, когда все, кто тебе дороги умрут?

***

Тьма встретила его мягкими объятьями, какими обычно встречает человека сон. Он даже не успел заметить, как уснул, он не хотел засыпать. Он точно знал, что хотел что-то сделать, но теперь забыл, забыл и никак не мог вспомнить. Теперь это было безразлично, только сейчас он понял, насколько он устал. Он устал от всего, устал гнаться за кем-то, за чем-то, куда-то всё время бежать. Устал. Он заснул безболезненно и моментально, не мучаясь долгой бессонницей, не терзаясь суетными мыслями, не заметив того момента, когда умер во сне.

Ему нравилось то, что его сердце не билось, ему нравилась тишина, не нарушаемая назойливым стуком, ему не хотелось прилагать усилий даже для того, чтобы дышать, тем более он не был уверен, есть ли в этом пространстве воздух. Он лёгким привычным шагом вошёл в смерть, ненадолго уснув там, дабы отдохнуть и насладиться покоем полного забытья. Он вместил в себя мрак, а мрак вместил в себя его, и поглотив друг друга оба ощутили полный покой.

Он стоял посреди каменной пустыни, под его ногами бесконечный каменный пол из жёлтых плит, припорошённый песком и пылью. Бесконечное множество каменных клинков были воткнуты в землю, слово это было какое-то кладбище павших воинов. Но блуждая между каменных клинков, мечник не чувствовал должного уныния, он вообще ничего не чувствовал. И даже встретив свою тень он не растерялся, не ужаснулся, просто смотрел спокойно и даже насмешливо на тьму, скопившуюся в самом его существе, считая её точным отражением собственной души и принимая такой какая она есть. Тьма молча смотрела на мечника, не отводя взора несуществующих глаз.

– Мне даже немного стыдно, что я уже ничего не боюсь, – усмехнулся мечник, как бы извиняясь перед тенью.

– Боишься, – прошелестела тень его же собственным голосом, – боишься, что тебе нечего будет бояться.

***

Эльфийка с трудом разомкнула веки, показавшиеся ей неподъёмно тяжёлыми, и замутнённым после долгого сна взглядом обвела пространство, но поняла, что видит лишь очертания предметов. Она не была до конца уверена, можно ли было назвать всё произошедшее с ней сном, но не могла подобрать этому кошмару другого определения. Почти вслепую Куруми добралась до входной двери, благо этот путь она могла пройти и с закрытыми глазами, ни разу не споткнувшись. Дверь оглушительно проскрипела, разрывая барабанные перепонки эльфийки этим воплем, а раньше она и не замечала, что дверь скрипит. Войдя в главный зал Куруми обнаружила, что он пуст, ну почти пуст. Удобно устроившись на одном из диванов восседал Элрион и то ли спал, то ли просто хорошо притворялся. Несколько раз пошатнувшись, чуть не запнувшись о собственную ногу, эльфийка добралась до дивана и с размаху плюхнулась рядом с Рионом. Вопреки ожиданиям Куруми тёмный эльф не выказал никакого удивления, лишь лениво приоткрыл и скосил на неё глаз.