Текст книги "Орден ветров (СИ)"

Автор книги: Рия Альв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 45 страниц)

– Ты идиот? – Лайт зашипел от боли. – За волосы-то зачем тянуть?

– Я думал это нитка, – пожал плечами Гензаи.

– Точно идиот.

От тычка в спину Лайт страдальчески застонал, при этом совершенно бессовестно переигрывая. И пока он в очередной раз ломал трагикомедию, Гензаи достал свой кинжал. Можно было, конечно, прирезать Лайта, чтобы не мучился, но Гензаи лишь посоветовал ему не дёргаться и перерезал бинт, отхватив при этом прядь волос.

Белые ленты упали на плечи и грудь, и Лайт замер то ли испугано, то ли растеряно. Он молча поднял руку и медленно провёл линию от брови до скулы. Гензаи не видел его лица, он мог наблюдать лишь за движениями Лайта и вслушиваться в то, как он молчит. И последнее Гензаи не нравилось.

***

Аллен вздрогнул и проснулся. Резко, как от удара. Сначала он не мог понять, спал ли вообще или потерял сознание на пару мгновений (такое теперь тоже иногда с ним случалось). Потом, решив, что всё-таки спал, не мог понять, что его разбудило.

– Да он живой! – провозгласил Ноэ с излишней театральностью и даже некой издёвкой. – Вот ты мне скажи, ты сейчас проснулся или всё-таки воскрес?

– Ни то, ни другое, – выдохнул Аллен, проводя рукой по волосам и пытаясь их хоть как-то пригладить.

Ни живым, ни проснувшимся он себя не чувствовал. Ну вот вообще.

– Почему ты спишь в прихожей? – спросил Лени с нескрываемым беспокойством.

И действительно, почему?

Вопрос был просто отличный, а вот ответа на него не было. Аллен не помнил, почему уснул на кресле в прихожей гильдийского дома Фрихет. Сейчас он даже не слишком-то представлял себе, что вообще собирался здесь делать.

– Я не знаю, – честно ответил он, наблюдая за тем, как взгляды друзей становятся ещё взволнованнее.

Но и за них самих тоже стоило поволноваться. Левая рука Ноэ была замотана от локтя до основания плеча, у Лени были сбиты костяшки пальцев, а на щеке красовался заметный, хоть и не очень большой синяк. Одна Эдем выглядела… целой. Правда, всё равно очень усталой.

– Ты бы правда отдохнул, – когда Ноэ говорит серьёзно, без издёвок, да ещё и обеспокоенно, всерьёз начинаешь волноваться о своём здоровье. – В смысле нормально отдохнул, а не отрубился в кресле в прихожей. У нас некромантию пока никто не практикует, а ты и в лучшие-то времена из-за своей бледности на живого человека далеко не всегда тянешь.

Аллен хотел что-то возразить, но понял, что у него нет на это сил. Он поднялся, пошатнулся, чуть не упал обратно в кресло, но устоял. Что-то с шорохом свалилось с его колен. Он хотел наклониться и поднять, но чувство равновесия снова подвело. Ноэ и Лени синхронно поддержали его за плечи. Эдем наклонилась и подняла сумку с выпавшими из неё листами.

Точно. Листы. В них всё дело.

Ещё с утра Гензаи послал Аллена в архив, чтобы найти там документы о создании «Фрихет», перечень всех её участников и официально заверенные заявления о вступлении в гильдию. Теперь всё это лежало у Аллена в сумке. С этим он и пришёл во «Фрихет», но Гензаи здесь не оказалось. Так что Аллен решил подождать в прихожей.

В принципе, он мог просто кинуть эти документы Гензаи на стол и уйти, например, спать. Но Аллен ждал ещё и Элисию, которая никак не возвращалась.

– Вообще мы можем прямо так тебя в комнату дотащить, – предложил то ли в шутку, то ли всерьёз Лени, всё же отпуская Аллена.

– Не надо, – он покачал головой. Зря. Мир вокруг тоже начал качаться. – Я хотел дождаться Гензаи. И Элис.

– А где она? – спросила Эдем, возвращая Аллену сумку с документами.

– Конкретно сейчас – без понятия, – вздохнул Аллен, – но она собиралась вернуться. Надеюсь, что скоро.

Аллен действительно слабо представлял, где сейчас может находиться Элисия. Уходя, она сказала лишь то, что ей нужно что-то обсудить с Рубинартом, и что она вернётся. Никакого конкретного времени. Кажется, после его исчезновения, Элисия вообще всей душой возненавидела фразу «скоро вернусь».

– Лучше бы ей действительно скоро вернуться, – заметил Ноэ своим излюбленным, очень едким тоном, – потому что ещё чуть-чуть и она успеет разве что к твоим похоронам.

***

Лайт крутился перед зеркалом так, словно увидел себя впервые. Если учесть, что зеркало было разбито, и дыра зияла как раз на том месте, где у отражения должно было быть лицо, то всё происходящее становилось вдвойне забавным. Лайт наклонялся, пытаясь втиснуть своё отражения между трещинами и разглядеть себя и сзади, и спереди, и отовсюду сразу. Удивительно, как он ухитрился не свернуть себе шею.

– Хватит ржать! – огрызнулся он, нервный и очень злой.

Пару минут назад он всадил себе в палец осколок стекла, пытаясь отломать кусок зеркала, чтобы создать зеркальный коридор и рассмотреть себя сзади. После этого его нервность и злобность возросли вдвое.

– Это твоя вина вообще-то, – ворчал Лайт, перекидывая отросшие волосы то на одну сторону, то на другую, – целый клок волос вырвал.

– Не вырвал, а выстриг, – поправил его Гензаи. – К тому же ты сам просил помочь, но не уточнял, каким способом.

Глаза Лайта сощурились очень зло. Теперь Гензаи наконец видел их оба. Тот, что раньше был закрыт бинтом, почему-то стал светлее. Радужка на свету казалась почти белой. Но заметнее всего был тонкий светлый шрам, рассекавший бровь и заканчивающийся на скуле.

«Словно трещина на маске» – подумал Гензаи вдруг.

Но самым паршивым было то, что шрам эту сволочь почти не портил. Лайту даже почти шло. Его лицо просто стало менее кукольным, хотя до полностью человеческого всё равно не дотягивало.

– Я хотел сказать кое-что ещё, – обратился Гензаи к спине Лайта, потому что он снова развернулся к зеркалу. – Я хочу тебе помочь.

– Что-то в последнее время все прямо так и рвутся мне помогать, – фыркнул Лайт почти презрительно. Позёр.

– Формально ты до сих пор состоишь во «Фрихет».

Лайт развернулся, очень резко, почти рывком. На лице его застыло выражение полного удивления, почти шока.

– Серьёзно? Всё ещё?

– Ну ты же знаешь, какая морока официально «выгонять» кого-то из королевской гильдии. А я ненавижу возню с бумажками, – развёл руками Гензаи, – да и вообще, «Фрихет» принадлежит мне настолько же, насколько и тебе.

– Какой ты благородный, оказывается, аж противно, – пробормотал Лайт, выражение удивления с его лица так и не пропало. Он казался совершенно выбитым из колеи. Редкое зрелище. За всё время их знакомства Гензаи видел его таким от силы раза два.

– В качестве королевской гильдии «Фрихет» доживает свои последние дни, Стюарт давно точит на нас зуб. На меня лично в особенности. Но сейчас они просто не могут без нас, – на лице против воли расползалась злорадная улыбка, – поэтому мы можем борзеть. В пределах разумного, конечно. Но пока мы выполняем их поручения, можем требовать чего-то взамен.

– Собачка получает вкусную косточку за правильно выполненную команду, да? – ухмыльнулся Лайт.

– Именно, – ответил Гензаи, – они уже давно решают, что с тобой делать. Но до конца этой недели собираются всё-таки решить окончательно. Короче говоря, сидеть тебе здесь в любом случае осталось недолго, но отсюда у тебя только два пути либо во «Фрихет», либо на эшафот.

– Отлично, – Лайт улыбнулся, – меня устраивают оба варианта.

– Ты точно сумасшедший, – сообщил ему Гензаи.

– Ну да, – кивнул Лайт, наконец отойдя от зеркала и даже зачем-то набросив на него покрывало, сдёрнутое с кровати. – Не делай вид, что только сейчас это понял.

Гензаи вздохнул и направился к двери, отпер её ключом, но ненадолго задержался.

– И всё-таки постарайся за остаток времени не рехнуться тут ещё сильнее.

– Ничего обещать не могу, – Лайт помахал ему рукой, всё ещё беззаботно улыбаясь. Он был похож на циркового шута, весёлого и грустного одновременно, не совсем реального в своей неестественной белизне.

***

Тихие шаги в коридоре разрушили сон, в который Аллен провалился совсем недавно. Но разум всё равно отказывался воспринимать окружающее пространство, поэтому Аллен продолжал лежать на кровати, бессмысленно пялясь в полутёмный потолок. Кажется, уже наступило утро, но мутное грязно-жёлтое солнце никак не могло выгнать весь мрак из комнаты.

Шаги замерли около двери, тихо скрипнула дверная ручка.

– Прости, я тебя разбудила?

Это был голос Элис. Ещё даже полностью не осознав этого, Аллен сел на кровати так резко, что закружилась голова.

– Я не спал, – ответил Аллен, рассеянно проводя рукой по волосам. Кажется, этот жест начинал входить в привычку.

– Причём как минимум неделю, судя по твоему виду, – Элис подошла, встав напротив него. – Я могу зайти позже. Прости, не думала, что ты будешь спать в такое время.

– А сколько сейчас? – Аллен огляделся в поисках часов, но их не было.

– Около полудня, – Элис бросила кроткий взгляд в окно, – хотя из-за этих облаков и снега, что день, что вечер – всё одно.

– Почему тебя не было так долго? – спросил он невпопад.

Элисия слегка улыбнулась. На самом деле она тоже выглядела усталой. А ещё встревоженной и задумчивой. Наверное, что-то снова пошло не так. Наверное, не что-то, а всё.

– Что-то случилось? – ещё один вопрос, на который Элисии тоже явно не хотелось отвечать.

– Давай ты поспишь ещё хотя бы немного, а потом я тебе всё расскажу? – она готова была развернутся и уйти, но Аллен остановил её, схватив за руку.

– Что-то с Лайтом, да? – задал очередной вопрос Аллен.

– Неужели у меня всё настолько явно на лице написано? – она тяжело вздохнула и попыталась улыбнуться. Не вышло.

– Нет, – Аллен покачал головой, – просто он в последнее время моя основная проблема и забота.

Элис опустилась рядом с ним, прислонившись к его плечу, Аллен приобнял её в ответ. Ощущать её рядом было просто безумно приятно. Большую часть усталости, словно тяжёлый груз, мгновенно сбросило с плеч.

– Я вернулась от Рубинарта, и сразу же пошла с докладом к королю. Там я и узнала, что судьбу Лайта будут решать сегодня. Правда, нас при этом присутствовать никто не приглашал.

Аллен не знал, что ответить. У него внутри сразу вдруг стало холодно и пусто, словно зима добралась даже до его души. Если всё пойдёт плохо, то, возможно, он больше никогда не увидит брата. Лайта просто больше не будет. Вообще. Даже в мыслях это звучало настолько ужасно, что холод, поселившийся в душе, сковал плотной коркой льда ещё и сердце.

Не то чтобы Лайт был лучшим на свете братом. Но и далеко не самым плохим. Даже, наверное, хорошим. В каком-то очень странном, специфическом и подходящем исключительно Лайту смысле, но всё-таки.

– Аллен, – Элис обхватила его голову руками и заглянула в глаза. – Всё будет хорошо. Там Гензаи. Он поможет.

Аллен не сразу понял, что она сказала. Он так и продолжал смотреть пустым, бессмысленным взглядом куда-то сквозь.

– Всё будет хорошо, – повторил Аллен просто на автомате, не слишком понимая, что вообще говорит.

– Именно, – Элис всё-таки улыбнулась, ободряюще и даже вполне искренне.

А уже через мгновение Аллен ощутил её поцелуй на своих губах.

***

Гензаи перестал вслушиваться в то, что говорил Стюарт ещё минут пять назад. Более того, он был уверен, что минимум минуты две герцога не слушает уже вообще никто. Сдались даже самые терпеливые и вежливые. А Стюарт всё не затыкался. Слова его вдохновенной речи улетали куда-то вверх, глухо стукались о сводчатые потолки и падали к ногам слушателей, как дохлые мухи, никак не задевая сознания.

– …думаю, никто не будет спорить с тем, что каждое предательство заслуживает наказания, поэтому…

Возможно, так было ещё и потому, что слова Сютарта было заключительным. Он явно считал, что заключительное, значит – решающее. В действительности же каждый уже всё для себя решил, сопоставил все за и против, а на мнение Стюарта всем было глубоко плевать.

– …стоит сложить тот ущерб, о котором мы знаем, и гипотетический ущерб, нанесённый нам этим человеком, чтобы понять насколько…

Вместо того, чтобы слушать, Гензаи наблюдал за всеми сразу и ни за кем в особенности. Поэтому он прекрасно знал, на ком на самом деле сосредоточено всеобщее внимание.

Каждый из присутствующих: и Кайлин, и генерал Дуглас, и Терамай – то и дело поглядывали на Лайта. Кай же в открытую его рассматривал, но сам Лайт великодушно делал вид, что не замечает этого. Зато если Стюарт случайно опускал взгляд на Лайта, тут же встречался с его глазами. Лайт всегда знал, когда на него смотрят, и отлично умел ловить чужие взгляды. Это была настолько открытая и вместе с тем завуалированная издёвка, что Гензаи кое-как сдерживал усмешку. Герцог всегда боялся встречаться с Лайтом – да и с Гензаи – взглядами. Теперь же, с этой приобретённой гетерохромией, глаза Лайта должны были внушать Сютарту почти суеверный ужас.

Но это Стюарт, он всегда цепляется за мелкие детали и не замечает целой картины. А Лайт действительно был картиной. Белёсый холст, на котором рукой настоящего мастера изображены раскаяние и покорность.

Лайту действительно жизненно необходимо было родиться настолько бесцветным. Всё для того, чтобы потом рисовать на себе любые эмоции и выражения. И даже этот шрам – дефект, неверный росчерк, трещина на маске – сделали эти самые эмоции только живее и человечнее.

–…конечно, нам открылись новые обстоятельства, мы должны отправить новый отряд в Туманные земли, и, раз это сопряжено с большим риском, то стоило бы отправить туда людей, которыми нам не жалко пожертвовать, но для этого же есть Королевская гильдия…

Этого выпада Гензаи не смог проигнорировать. Значит, они те, кем «не жалко пожертвовать»?

Нет, однажды он всё-таки перережет Стюарту горло. Или перегрызёт. Там уж как пойдёт.

Видимо, эта невысказанная угроза так явно отразилась во взгляде Гензаи, что Стюарт запнулся, подавившись воздухом.

– …но вместе с тем, это должны быть люди, заслуживающие доверия, – пролепетал он, и Гензаи великодушно умерил свою жажду крови.

И снова увлёкся рассматриванием окружающих. Кайлин посматривала на Лайта с интересом, пожалуй, даже с чуть большим, чем стоило бы. Дуглас смотрел с недоверием и одновременно со странной решительной обречённостью. Именно с таким выражением вступают в сделку с малым злом, чтобы победить большее. Терамай же смотрел на Кая с надеждой и одобрением. Кай смотрел то на Лайта, то на Гензаи, словно ища поддержки – почему именно в них? – то себе под ноги. Но не на Стюарта, и это радовало.

– …поэтому мы и должны казнить его, желательно, через показательное повешение, но и отрубание головы вполне приемлемо, – закончил свою речь Стюарт.

И перевёл взгляд на Лайта. Наверное, он надеялся увидеть страх, отчаяние или панику, но увидел нечто иное. В следующие мгновение герцог вздрогнул так резко, что чуть не упал, промахнувшись мимо ступеньки. Гензаи не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что такого вытворил Лайт. Он прекрасно знал, в тот момент, когда его было предложено казнить, этот ненормальный довольно улыбнулся.

Комментарий к Квест двадцать четвёртый «Царь велел тебя повесить»

Название главы «Царь велел тебя повесить» я бессовестно стянула. На самом деле так называется книга Лены Элтанг, но мне в голову пришло именно это, и назвать главу как-то иначе я уже не смогла

========== Квест двадцать пятый «Туман и морок» (часть 1) ==========

«Будущее, отражаясь в начищенной сабле, кажется мне нечестным.»

Моя дорогая «Легионер»

Элисия медленно закрывает глаза, делая глубокий вдох.

Успокоиться. Ей нужно успокоиться и собраться. Хоть что-то сейчас должно быть целым и собранным. Хотя бы её собственное сознание. Потому что сейчас, как никогда прежде, она чувствует, что этот мир, что все миры разом, медленно рушатся под её ногами.

Глубокий вдох, за ним выдох. Успокоиться.

Человек с холодными, как у змеи, глазами смотрит на неё, улыбаясь. Она чувствует эту улыбку, не глядя. Она знает, что сейчас ему весело, и это её злит. Но нужно успокоиться.

Успокоиться и, отмотав время назад, листая память как книгу, понять, что она сделала не так, и что ещё можно исправить.

***

Элисия прижала пальцы к вискам, чувствуя, что её голова начинает раскалываться. Она только что вернулась из дворца, где была вынуждена выслушивать бредовые возмущения Стюарта по поводу она даже не помнит чего. А теперь ей приходится слушать возмущённый гул сразу двух гильдий, собравшихся, в общем-то, непонятно зачем, потому что изменить решение уже просто нельзя. Даже чисто физически.

– Это не обсуждается, – сказала Элисия слишком резким, слишком жёстким тоном, которого раньше за собой не замечала.

– Нет уж, давай обсудим! – Куруми вскочила с места так резко, что толкнула Элриона, сидящего рядом с ней, но тот лишь недовольно фыркнул.

В эльфийском лесу стало относительно спокойно, настолько спокойно, насколько вообще может быть рядом с Монолитом. Так что та часть «Ордена ветров», что всё это время находилась там, теперь тоже перебралась в Небесную гавань. И в главном штабе «Фрихет» стало ощутимо тесновато. Но дело было не только в этом. Почти всю неделю, что успела пройти с момента их приезда, Куруми и Элисия беспрестанно ссорились и мирились, а потом снова ссорились. И так по кругу. Иногда по нескольку раз на дню. И хоть поводы были разными, главная причина всегда оставалась одна.

«Я не хочу потерять тебя, – хотела сказать Элисия, или: – я лучше рискну собой, чем тобой»

Или ещё что-то нибудь в том же духе, но вместо этого возразила:

– То, что ты предлагаешь, слишком рискованно.

– Не рискованнее того, о чём говоришь ты, – Куруми резко скрестила руки на груди.

Этим обычно заканчивались все их споры, дальше они ещё ни разу не продвинулись. Тупик.

– Она права, – спокойно сказал Элрион, кивком головы указывая на Элисию. Куруми посмотрела на него широко распахнутыми глазами. – Нет, ты, конечно, просто прелесть, когда рвёшь и мечешь в порыве праведного гнева, но хватит.

Куруми удивлённо моргнула. Потом ещё раз. И ещё. Словно надеясь, что что-то изменится.

– Не то, чтобы я полностью вник во все тонкости, но она, – он снова кивнул на Элисию, – говорит, что им нужно отправиться в Туманные земли, чтобы закрыть Монолит, но пойти туда могут только те, в ком есть частица дракона. И не просто потому, что их не жалко, а потому, что никто другой там не выживет. Так что если ты собираешь пойти с ними, ты, получается, хочешь умереть?

– Да нет же! – глаза Куруми полыхнули гневом, она явно не ожидала, что даже Элрион будет отговаривать её. – Я твержу вам одно и то же, но вы будто не слышите. Я находилась рядом с Монолитом, и ничего не случилось! Так что и в этих Туманных землях я…

– Умрёшь через пару дней, или недель, или… сколько там вообще придётся находиться, ты знаешь? Как долго ты находилась рядом с Монолитом? Час? Два? Три – максимум, а потом лежала полдня с головной болью и… сядь уже, пожалуйста, успокойся и подумай.

Элисия не знала, что во всём этом удивляет её больше – то, что Элрион пытается вразумить Куруми, то, что она его, кажется, слушает, или то, что он сказал «пожалуйста».

Куруми опустилась на стул, с которого недавно так резко вскочила. Теперь её скрещенные руки выглядели так, будто она пытается ими защититься. От всех.

– Значит, все против меня, да? – она смотрела в пол, пряча взгляд.

– Мы пытаемся тебя защитить, – осторожно начала Элисия.

– А я хочу защитить вас! Но ты вечно отстраняешь меня, держишь подальше, так будто… – Куруми осеклась, оглядела затравленным взглядом всех присутствующих и бросилась прочь из гостиной. Элрион попытался схватить её, но не успел. Запнувшись о чью-то ногу, он чуть не упал, а когда восстановил равновесие, входная дверь с громким хлопком уже закрылась за спиной Куруми. Он выругался, сдавленно, но очень зло.

Элисия подскочила со своего места и тут же ринулась к двери, но Элрион жестом остановил её.

– Если пойдёшь сейчас, то вы только снова поругаетесь. Вам нужно успокоиться и подумать. Обеим.

Успокоиться. И подумать.

***

Куруми бегает просто невозможно быстро, особенно остро это замечаешь, когда гонишься за ней с больной ногой. А если вспомнить, что ногу эту повредил её же, Куруми, защищая, то становится даже не вдвойне, а втройне обидно.

Небесную гавань Элрион знал не то чтобы плохо, но хуже, чем все окрестные леса, шахты и штольни. Специфика образа жизни. Но вот любимые места Куруми он уже успел выучить, так что просто начал обходить их по очереди, без особой спешки. Заодно можно дать Куруми время остыть.

– Что, пришёл, чтобы сказать, что я идиотка?

Она нашлась на крепостной стене. Сидела, свесив ноги вниз и смотрела куда-то в сторону эльфийского леса, выглядя при этом очень спокойно и даже несколько отчуждённо. Ровно до того момента, как заметила Элриона. После этого её лицо тут же переменилось. Теперь же брови её были нахмурены, а глаза смотрели обиженно и даже почти зло.

– Именно, – бросил Элрион, прислоняясь спиной к стене.

От гнева у Куруми даже кончики ушей покраснели. Элриону это всегда казалось забавным.

– Конечно, я кажусь тебе идиоткой, – начала Куруми, и голос её немного подрагивал. – Ты просто не понимаешь, я лишь хочу…

– Защитить своих друзей, – закончил за неё Элрион. – Не смотри на меня так, я начинаю понимать всю эту вашу дружескую ерунду. Ты хочешь защитить их, они тебя – такой вот неразрывный круг получается.

– О, ну раз ты теперь такой понимающий, скажи, что мне делать? – Куруми всё ещё смотрела на него очень зло, но теперь эта злость явно была напускной.

– Ничего, – пожал плечами Элрион.

Злость во взгляде Куруми сменилась непониманием.

– Сиди спокойно и невы… – Элрион серьёзно задумался, подбирая цензурный синоним. Когда он злился, его начинало немного заносить, а сейчас он злился, хоть и не показывал этого. Потому что, почему он вообще что-то должен объяснять Куруми? Почему ему вообще есть дело до её чувств и отношений с друзьями? Это её друзья, в конце концов. И её жизнь, которой она так хочет бессмысленно рискнуть.

Он прокашлялся.

– Не ищи лишних неприятностей, – закончил он.

– Лишних, значит? – теперь Куруми выглядела скорее сникшей, чем злой, и почему-то это было ещё хуже. – Мне уже надоело всё время просто сидеть и ждать. Кажется, будто Элис не доверяет мне, всё время оставляя в резерве.

– Ты вообще знаешь, что такое резерв? – спросил Элрион и по выражению лица Куруми понял, что ничего она не знает. – Резерв – это то, что вытащит тебя из полной… – он снова задумался, подбирая подходящее слово, – в общем, из любой проблемы, когда ты уже явно не справляешься.

– Это, конечно, так, но Элис пока отлично справляется и сама… – сказала Куруми уже менее уверенно.

– Пока справляется, – повторил Элрион. И почему до неё так сложно было донести столь простую мысль? – А если что-то случится здесь, пока Элис будет в Туманных землях? Или что если она вообще оттуда не вернётся?

Последнее было явно зря, по лицу Куруми пробежала тень волнения и страха.

– Она просит тебя остаться здесь, потому что не может доверить этот мир никому, кроме тебя. Она верит, что ты сможешь завершить то, что не сможет она, понимаешь?

Куруми кивнула, и в этом жесте чувствовалась какая-то странная обречённая покорность.

– Ну вот и отлично, а теперь пойди и скажи это Элис, пусть она тоже порадуется, какая ты умная и понятливая девочка, – фыркнул Элрион и развернулся, собравшись уходить.

– Спасибо тебе, – эти слова заставили его замереть на месте. – Не только за это, вообще за всё. Я перед тобой в долгу, и… я рада, что ты рядом.

Кажется, теперь его собственные уши начали краснеть. Это какая-то совершенно дурацкая и нелепая общеэльфийская особенность.

– Не придавай этому слишком много значения, – он накинул капюшон слишком поспешно, и вряд ли это укрылось от глаз Куруми, – просто я к тебе привык.

***

Снег падал медленно, тяжёлыми, крупными хлопьями. Он лип к ботинкам и одежде, словно желая погрузить тебя в эту зиму целиком, поглотить тебя без остатка, до того, как наступит весна, и забрать с собой, чтобы ты растаял, бежал ручьями и ушёл в землю с талой водой.

Лайт улыбнулся. Он был к этому почти готов. Он был готов, пожалуй, даже немного больше, чем вообще можно быть, если речь идёт о таком важном событии, как собственная смерть.

Три надгробия – ровный ряд. Мать, отец и младший сын. Такая трагичная и гармоничная картина. Почти идеальная. Рядом с последним надгробием красноречиво пустое место, пробел, а дальше стена кладбища. Для завершения не хватает лишь одной могилы. Его.

– Скажи, ты это специально сделал?

Лайт проследил взгляд Аллена и понял, что брат смотрит туда же, куда и он мгновение назад. Он тоже понял композицию.

– Ты мог поставить мою, – Аллен немного запнулся на этом слове. Забавно, что за два с лишним года он так и не смирился с собственной смертью, – могилу в это пустое место, но поставил с другой стороны, рядом с могилой мамы. Ты будто оставил место…

– Для себя, – интонация вышла полувопросительной, Лайт криво улыбнулся, шрам почему-то дёрнуло болью. – Да, возможно, так и есть, но что такого? Кто-то возводит целые фамильные склепы, где места распределены на целые поколения вперёд. Пойми, братец, если в этом мире и можно что-то знать наверняка, так это то, что рано или поздно тебе понадобится такое вот место.

– Оставить место вот так, на неопределённое будущее, это на тебя непохоже, – сказал Аллен очень задумчиво, было забавно наблюдать за тем, как он хмурит брови, что-то напряжённо обдумывая.

– Да ну? Я питаю страсть к подобным красивым жестам, а это – определённо красиво, – Лайт усмехнулся. Выражение лица Аллена так и не изменилось.

– Да… а ещё ты питаешь страсть к длинным, многоступенчатым планам, продуманным на много шагов вперёд, – лицо Аллена помрачнело. – С самого начала…

Губы Лайта вновь разрезала улыбка.

– С самого начала, всё это было спланировано, – в голосе Аллена звучало что-то среднее между восторгом, осуждением и ужасом. – С самого начала, шаг за шагом, всё это должно было вести сюда, вести к твоей… смерти?

– Не переоценивай меня. В этом плане был ряд допущений, пару раз приходилось просто действовать по обстоятельствам. Но в целом, общая канва, скажем так, сюжета, действительно была спланирована мной с самого начала, – ответил Лайт, пожав плечами.

– Да уж, твои планы, это точно изощрённые способы самоубийства, – Аллен невесело усмехнулся. – И всё ради того, чтобы убить Игнасия?

– Всё ради мести, так будет звучать красивее и драматичнее. Хотя, впрочем, какая разница. Вы всё равно испортили грандиозный финал моего плана. А он был моей любимой частью, между прочим, – он посмотрел на Аллена почти укоризненно. Забавно, но за то время пока Лайт сидел взаперти, Аллен успел немного подрасти. Буквально на пару сантиметров, но если раньше Лайт смотрел на него сверху вниз, то теперь они были совершенно одного роста. И это казалось странным и непривычным.

– Ты когда-нибудь перестанешь ныть из-за неудавшегося самоубийства? – лицо Аллена исказилось, словно у него вдруг сильно заболела голова. – Между прочим, в таких случаях принято говорить «спасибо».

– Спасибо? – Лайт усмехнулся. – За что? За то, что отсрочили мою смерть, перенеся её из одной локации в другую?

– Когда я решил спасти тебя, я не знал про Мистланд. Я не знал, что… – Аллен замолк. В его глазах вновь слишком явно читается чувство вины. Пожалуй, дай ему волю, и он винил бы себя за грехи всего населения Альтеры.

Конечно, он не знал про Мистланд. Никто не знал об этих проклятых Туманных землях, кроме, пожалуй, Рубинарта. Никто не думал, что им придётся туда отправиться. Никто не думал, что совету покажется хорошей идея отправить туда Лайта вместе с отрядом, чтобы там он «искупил своё предательство». На самом деле это был лишь красивая формулировка для «умер там, мучительнее, чем здесь», но…

– Ладно. В итоге, всё не так уж и плохо, – Лайт улыбнулся, в этот раз почти совсем по-человечески, – Ты молодец и спасибо, что вытащил меня из этой комнаты.

Аллен несколько раз моргнул. Он выглядел так, будто собирался отвесить себе пощёчину, чтобы проверить, что не спит.

– О богиня, ты всё-таки успел там рехнуться, – пробормотал он шокировано.

– Именно, – кивнул Лайт с важным и серьёзным видом, – потому что ты долго копался, но я тебя прощаю. Потому, что ты в кои-то веки сделал что-то самостоятельно без моей помощи. А это заслуживает похвалы.

Сказав это и бросив последний взгляд на надгробья, Лайт развернулся и пошёл прочь. Но стоило ему сделать несколько шагов, как голос Аллена остановил его:

– Ты похож на него.

Всё внутри у Лайта похолодело. Он сам не ожидал от себя такой реакции.

– На Игнасия? – что-то такое звучало в этом вопросе, что-то почти испуганное, что-то ужасно слабое.

Аллен вздохнул, тяжело почти до театральности. Всё-таки некоторые его замашки младший брат невольно перенял.

– Да нет же, придурок.

Лайт обернулся. Аллен посмотрел на него почти с сожалением.

– Ты похож на отца.

– Думаешь?

– Знаю, – Аллен уверенно кивнул. – Ты хороший человек, Лайт, и брат тоже. Очень по-своему, конечно, но всё-таки.

Взгляд против воли упал на надгробие. Отец. Лайт хорошо его помнил. Он был очень занятым человеком, но всегда находил время для них. Он учил Лайта читать, писать, фехтовать и играть в шахматы. С последним у Лайта не ладилось.

«В шахматах или в фехтовании, неважно, всегда нужно уметь просчитывать ходы противника наперёд, учитывая даже то, что противник будет делать то же самое, и тогда ты сможешь выиграть, – говорил он, – просто больше практикуйся, и всё получится».

И Лайт усердно практиковался. Он старался предсказывать поступки всех, кто окружал его, продумывать длинные цепочки ходов. Со временем он в этом преуспел. Впрочем, шахматы он так и не полюбил. Хоть Лайт и научился неплохо в них играть, шахматам он всегда предпочитал покер.

А ещё отец говорил, что иногда сама судьба предлагает тебе сыграть, и, как правило, от таких предложений не стоит отказываться. И Лайту было почти интересно, какие карты выпадут ему на этот раз.

***

Сон не шёл. Вообще. Никак. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, а Ноэ всё также продолжал лежать, бессмысленно пялясь в потолок. Огромная круглая луна светила прямо в его окно, и этот свет раздражал настолько, что впору было взвыть. Но Ноэ всё-таки держал себя в руках. А вот свои мысли не очень, потому что в голову лезла всякая дрянь. В общем-то, это была примерно та же дрянь, что лезла ему в голову днём, но ночью она отчего-то становилась в несколько раз гаже.

Пролежав так одной богине ведомо сколько, Ноэ признал своё поражение в борьбе с бессонницей. Чем себя занять в оставшееся до восхода время, он не знал совершенно, но оставаться в комнате и сидеть в ней, как зверь в клетке, совсем не хотелось.

Выходить в промозглую, влажную и кромешную тьму кончающейся зимы тоже было не самой лучшей идеей, но другой не нашлось. Луна, слишком огромная и яркая для зимы, здесь светила, казалось, ещё ярче. Но почему-то её свет, рассеянный по тающему снегу, раздражал не так сильно.